Я не красное не солнышко. Я синее тёмное небо ночное. Млечное. Я хотело сложится в куб и обрести герметичность. Как хорошо упакованный продукт. Чтобы сохраниться. Сохраниться неиспорченным, необъеденным, непрогнившим. Я продуло. Я ходило долго держа у виска дуло. Ружьё дало осечку, выстрелив в бок упаковки. В оболочке образовалась небольшая дыра, разрастающаяся от края. Из-за прозрачности издалека и не заметишь. Но теперь можно было спокойно ковырять внутри вилкой или орудовать ножом, выцепляя кусочки с разным вкусом. А куски скользкие, склизкие, увиливают, обратно просятся, срастись в целое желают. А им ранения. Им надрезы. Их разделяют, разлучают, попробовать хотят на вкус и цвет и запах. И вот они напряжённо судорожно соображают в спешке, в процессе убывания, расформировывания полка и решают разобраться с собой самостоятельно в ускоренном режиме (поскольку страдают мизантропией, болезненно сверхчувствительны и грешны гордыней), - они начинают поедать себя в темноте по ночам, когда никто не наблюдает - сначала выскакивают из упаковки чтобы надышаться, созерцая тёмное небо и определяя фазу луны (звёзд там, где они обитают, практически никогда не увидишь), - ранним бледным белым утром, когда можно набрать кислорода побольше и тишины поглубже, они отправляются к себе и принимаются за дело. Самое трудное - это начать. Дольше всего остаются глаза и уши. Глаза, подмечающие невидимое, и уши, ловящие звуки на разных частотах - внутренний тюнер вышел из строя, когда они пытались настроиться на нужную волну, - и в них стали поступать шумы со всех сторон, вскоре шум в их головах стал мешать даже окружающим.
Через некоторое время кто-то приходит и обнаруживает пустой кулёк с несколькими оставшимися ушами. Скомканный, он отправляется в помойку. Уши теперь заткнуты мусором.
10.2005