Сожжение.
Я снова с вами, господа, любезнейшие люди. Подайте на пропитание. Почешите мне за ухом.
Дурдом, все что я вижу в ваших словах. Какие высокие чувства, какая страсть, какие глубокие мысли. Мне хочется ржать над всем этим. Потому что я живу среди людей, в эпоху таких людей, которые смотрят мультики в сорок лет и думают как дети. Люди с каждым днем забывают, что такое самоотверженность, что такое гордое молчание, зачем нужна сила воли. Что? Зачем? А вы думаете, я знаю? Я не знаю ни черта и я не собираюсь доносить до кого-то чистейшую суть. Я предлагаю вам муть, что не блестит на солнце, что тает на морозе, муть, которой не существует. Верно, я не понимаю писанины, рождающейся под руками миллионов. Я – полный невежда, поэтому только позволяю себе расхаживать среди хрустальных дворцов, созданных высшими существами, словно медведь. Я – копия копии копии какого-то там настоящего человека. Я – тлеющий уголек, оставшийся после всемирного пожара. А вы – звезды. Конечно, звезды.
В беспросветных муках несовершенства, понимая, что мне так далеко до вас, я возомнил себя фениксом. И сжигаю себя. Свою душу. Я обрушиваю свою ненависть на свою голову, крушу в ней мысли, любые. По всем признакам они там гнилые. Самосожжение не как поиск нового смысла, не как очищение, не как попытка выделиться. Нет, самосожжение – попытка уничтожить себя. Бесползеная. Потому что мир сам нас уничтожает и так хорошо, что огонь ему не конкурент.
Я сижу и курю сигареты. Давидоф, черные. Много. Одна за другой. Не умираю.
Я, я, я, я … Как мне это надоело. Сдаюсь. Беру отпуск. Небольшой. На недельку или даже две. Заканчиваю с этой серией. Голова гудит. Интересно, вы меня когда-нибудь услышите.
Огонь крошечным существом мечется на кончике спички. Такой уязвимый. Мы с ним этим похожи. Мы должны соединиться и исчезнуть. От ваших глаз. Не буду вас раздражать, боги и богини.