Я узнал его сразу, хотя видел последний раз двадцать лет назад. И он узнал меня и обрадовался. Радость его была искренней, улыбка не сходила с лица почти все двадцать минут разговора.
Двадцать лет назад он ненавидел меня, а я боялся попадаться ему на глаза.
Он был дед, а я был салага.
Встреча меня не обрадовала. Я уже не боялся его, я не спешил снимать перчатку, чтобы поздороваться. Он этого не заметил.
До призыва в армию я жил в большом, очень большом городе.
Он родился и жил в ста километрах от этого любимого мной города. Он и большинство окружающих считали нас земляками.
Деды в армии не чувствуют себя садистами, они наставники, заслужившие уважение, послушание, подчинение. Деды чтут традиции: «нас били-мы бьем», «мы служили старшим-теперь нам должны служить».
Я не принял эти правила. Не было сил противостоять силе дедов, но было умение и везение уходить от них, избегать унижений и мордобоя.
Лишь однажды это мне не удалось...
В тот вечер он был пьян. Алкоголь не раслаблял его. Он становился от водки злее и напряженнее, и тем злее, чем больше было выпито.
-А, сука, опять читаешь? Сачковал целый день, а теперь можно и с книжечкой посидеть?
Я не знал, что ответить. В этот день все мы, то есть те кому «положено» копали траншею по принципу «от забора и до ужина». Все мы устали, здорово устали.
-Я не сачковал.
-Нет, сука, сачковал, ты всегда сачкуешь.Давай сюда книгу, говорю.
Книга полетела в сторону, а я, предчувствуя дальнейшее и все еще надеясь избежать драки с дедом, отступал.
Не избежал...Дракой это можно назвать только рассказывая тем, кто не служил в армии. Хотя, может быть пару раз он и наткнулся на мой кулак. Рядом стояли все деды роты.
-Ну, как ты?
Он назвал меня по имени и это было также удивительно, как и его радостная улыбка.Ты помнишь, помнишь? Вот время бежит, слушай, я на тебя зла не держу, ей богу,- продолжал он.
Загадку его зла на меня, я, наверное, не пойму никогда.
Мне хотелось уйти как можно быстрее и не слушать его вопросы и рассказы о людях, про которых я уже забыл. И все таки после очередного вопроса «как ты?» пришлось отвечать.
Я нервничал.
- Учусь, - я оговорился от волнения. - То есть учу. Учу студентов в университете.
- Хорошо платят?
Наверное он знает, сколько платят доценту. В его глазах опять появилась насмешка и почему то злость. Та самая злость деда.
- Извини, спешу. Рад был увидеть, - соврал я.
- Ну, давай, учись, учись.
Он сказал это профессорским тоном.
Не уверен, но кажется уже повернувшись спиной, он добавил: «учись, учись... салага».