Пронизанный солнечными лучами майский лес. Река, искрящаяся бликами. На высоком берегу среди ландышей, фиалок и молодой травы сидим мы. Обнимаемся. Нам по пятнадцать лет. Мы пьяны от весны, вина и поцелуев. У нас кружится голова.
И вот она уже на спине, протягивает руки, манит к себе. Я склоняюсь над нею, погружаюсь в большие черные глаза и понимаю, она не застыдится, не оттолкнет, она готова доверить мне свое тело, мысли, чувства: бери, если готов принять. Бери и делай, что хочешь. Она верит, я не причиню зла.
- Ты любишь меня?
Ах, если бы она тогда промолчала, не задала свой сокровенный вопрос!
Я сразу отрезвел, отпрянул в сторону, замычал невнятные слова, встал, потупил глаза в землю. В какие-то доли секунды в сознании промелькнула целая эпоха, связанная с этой девушкой…
***
Ночь. Улица. Фонарь. Полуразрушенная церковь во мраке, как в ауре роящихся мистических наваждений: вампиров, привидений, нечистой силы. Я невольно ускоряю шаг.
Все. Церковь позади. Оглядываюсь. На фоне звездного неба возвышается ее купол без креста.
Перед глазами снова встает ее лицо. Мы долго стояли у дома Любы: не хотели расставаться. Наконец простились. Но так и не решились впервые поцеловаться.
Она такая необыкновенная, притягательная девушка…
- А че это мы тут делаем? – как громом поразил меня голос человека, вынырнувшего из-за деревьев.
Я боялся нечистой силы, а это был Сашка Котов. Он верховодил ребятами в районе Родничка. Позади Кота ухмылялись еще двое.
- У вас там, в Центре, своих девчонок нету, что ли?
Кот ударил в лицо. Боли я не почувствовал. Даже не покачнулся. Стоял, словно, парализованный, и молчал. Он еще что-то говорил, угрожал, шутил. Его напарники тоже хихикали. Когда родниковская троица растворилась в темноте, я зашагал домой, забыв о привидениях и кошмарах.
Шел и терзался. «Надо было ответить. Ну и пусть их трое! Ну, измолотили бы, зато поняли, что не смирился.… А я воды в рот набрал. А молчание – знак согласия. Но тогда, получается, я ее не люблю»?!
Уже дома, лежа в постели, долго не мог заснуть. Если нападает злая собака, – замри и не двигайся - полает и успокоится. Так меня учили. В роли злой собаки теперь выступал Сашка Котов. И получалось, что в данной ситуации я поступил правильно: не убежал, не разхныкался: подождал пока Кот выплеснул свою энергию, - и пошел домой.
Внутренняя полемика продолжалась и на следующий день и всю неделю. В конце концов, я так определил свои дальнейшие действия: испытание послано небом, чтобы проверить силу чувств. Если преодолею страх, и буду встречаться вопреки угрозам, если дам отпор родниковской троице, значит, - это настоящая любовь. А если нет, - грош мне цена…
***
Летняя танцевальная площадка освещена звездами, луной, тусклым фонарем. Темнота – друг молодежи.
Мы не танцуем, наблюдаем за старшеклассниками со стороны, о чем-то беседуем. Люба замечает знакомую и уходит к ней. Долго не возвращается. Я остаюсь один, сижу на скамейке. Как из-под земли вырастают три тени, от которых разит спиртным. И снова такой знакомый голос Сашки Котова:
- А пацан не понимает, о чем его предупреждали. Придется повторить науку.
Резкий удар. В глазах искры. Я переваливаюсь через лавочку. Все происходит так быстро, что не успеваю ничего сообразить. Медленно встаю. Вокруг никого. Отряхиваю брюки. Снова оглядываюсь – никого. А, может, все это привиделось? Но чувствую, как под глазом набухает синяк. Значит, наяву.
Лицо горит. Темными окраинами танцплощадки пробираюсь к выходу. «Хоть бы она не увидела»!
***
…Я оставил ее на берегу реки среди ландышей, фиалок и молодой травы. Ушел, провожаемый недоумением, растерянностью, болью не сбывшейся надежды. В висках стучал ее мучительный вопрос: «Ты любишь меня?»
Конечно, можно было бы ответить утвердительно, обмануть себя и ее только ради того, чтобы вкусить прелестей пьянящего распростертого на траве тела. «Скорее всего, я ее не люблю, я не выдержал испытания, данного небом. А даже если и люблю, то тогда я просто трус, предатель и не достоин ее любви».С тех пор мы больше никогда не встречались.
Окончив восемь классов, Люба уехала с матерью в Новосибирск. Потом до меня доходила информация о том, что она неудачно вышла замуж, развелась, осталась одна с ребенком. Позже переехала в Ленинград и работала в одной из ленинградских гостиниц.
Прошло уже много лет, но я частенько вспоминаю тот пронизанный солнечными лучами майский лес, реку, искрящуюся бликами. На высоком берегу среди ландышей, фиалок и молодой травы сидим мы. Обнимаемся. Нам по пятнадцать лет. Мы пьяны от весны, вина и поцелуев. У нас кружится голова…
Больше никогда в жизни ни одна из женщин не вызывала у меня таких глубоких, пронзительных ощущений.
(Leave