Цветное фото: 40-летие выпуска нашего 10-А и 50 летие нашей встречи с Первым Учителем: Надеждой Михайловной Стефанович.
Черно-белое фото, слева направо: Глейзер Юра, Леня Кадыгроб, Женя Никитин, Сергей Яворский, Сережа Солтык, Гриша Хорошилов, Боб Кадыгроб, Толик Назаренко (в полу-приседе), Я - над ним, Стасик Кушнерев, Руслан Едзоев, Фадеичев Вова, Форноляк Саша, Яремич Вова.
....................................ПРОЩАЛЬНЫЙ ВАЛЬС СО ШКОЛЬНОГО ДВОРА
...........................................СШ 94, 10-А КЛАСС
1 сентября, цветы, масса народа, шум, гам, обвал впечатлений, первая учительница, Надежда Михайловна, и спасительный уход колонной по два человечка в тишину 1-го класса… Помню, как я сидел на уроках, не двигаясь, запуганный правилами поведения. Мать потом рассказывала, что я, придя домой, зашвыривал портфель под кровать, доставал игрушки и играл ими, расставив по всей комнате, и отказывался делать уроки. Но с моим отцом много сопротивляться не удавалось, и меня усаживали насильно за стол. От отца мне доставалось крайне редко, но хватало надолго... Особенно доставало чистописание; в неловких детских руках паршивое чернильное перо брызгало, рвало бумагу, ставило кляксы, описки приходилось стирать резинкой и заглаживать хлебным мякишем. В общем, вид тетрадки по чистописанию был страшным… Вот читать мне всегда хотелось научиться, я был записан мамой еще до школы в библиотеку Октябрьского дворца культуры. Помню, как улыбались библиотекари, когда малый шплинт, не доставая носом до стола, требовал «еще одну книгу с картинками». Научившись читать, читал очень много и все подряд... до сих пор считаю, что эрудиция закладывается с детства и юношества, остальные годы расширяют и систематизируют знания.… Но характер был далеко не мирного всезнайки, бойцовский, я никому не уступал, но, в то же время, был очень впечатлительным ребенком, от чего всю жизнь пытался избавиться. Но в этом гордиевом узле эмоциональной и взрывной сильной личности, совершенно не умевшей сублимировать в те годы 300 тонн тротила своего характера, никто из учителей не собирался разбираться. Всех нас просто прессовали, обтесывая под сталинские однообразные винтики "октябрят-пионэров-комсюков" заржавевшего, разваливающегося механизма социалистического социума-опиума, который не нуждался в личностях, что вызывало у некоторых жесткую деструктивную оппозицию школьному самодуровластию уже в младших классах вплоть до отрицаловки, эпатажа и нигилизма, особенно во времена расцвета хиппи. Где-то это был выпендреж, а где-то осознанный протест.… Таких исключали из школы на некоторый период - и это было большим ударом по детской психике; кого-то заставляли уйти в другую школу или на вечернее обучение…
Немного экскурса - наша школа 94 стояла на пересечении разных «районов», на пересечении разных «классов» и на перекрестке разных дорог судьбы. Хочется немного рассказать о районах, в энергетике которых, мы жили. На территории Печерска, в малозаселенной местности среди роскошного липового сада (отсюда название ныне элитного района Киева - Липки) в XVIII-XIX веках начали строиться Кловский дворец (1756 г.), особняки генерал-губернатора, командующего войсками, и других представителей аристократических кругов Киева. Позже, рядом были возведены особняки промышленников и предпринимателей.
Так что с одной стороны – Печерск, но какой? Разный! На одной улице - «серый дом» 1934 года (напротив банка), где «давали» квартиры членам правительства, переехавшим из бывшей столицы Украины - Харькова, затем туда же хлынула волна днепропетровско-донецкого брежневского провинциально-грубоватого правительства; а с другой стороны - настоящая интеллигенция, чудом осевшая на Печерске, но не в тех сталинских домах, в квартиры которых книги заносили как мебель, а в домах 19 века, с высокими потолками, люстрами, с собственной библиотекой, картинами.
С другой стороны в школу шли дети с улиц бывшей «усадьбы Меринга». В 1895 году наследники Меринга продали усадьбу городу за 800 тысяч рублей, и через усадьбу были проложены четыре новые улицы: Николаевская, Ольгинская, Меринговская и Новая. Руководили расчисткой усадьбы от старых строений архитекторы Г. Шлейфер и В. Городецкий. Кстати, Городецкий купил потом дешевый участок на крутом склоне бывшей усадьбы Меринга и построил там один из самых экзотических киевских домов — «Дом с химерами». Позже появились: парк Франко, ул. Карла Маркса (ныне Городецкого), ул. Маяковского (ныне Ольгинская), Заньковецкая. Там был «Дом врачей», «Дом летчиков», «Дом актера», «Дом военных», где жили семьи соответственно по профессиям, призваниям. Красивый особняк – «Дом писателей», как потом мне по секрету признался одноклассник, принадлежал его дедушке... Но не стоило об том в те времена даже заикаться, когда "все принадлежало народу". В Пассаже жили очень интересные семьи, и это уже были опять-таки другие дети, из других семей.
Часть учеников пришла в школу с Музейного переулка, оттуда, через проходную лестницу мимо Октябрьского дворца, а ранее Института Благородных Девиц, пришли в 94 школу опять-таки другие дети! На Музейном переулке стояли разные дома: был (да и есть) дом с мраморными лестницами (ныне офисный центр), еще тогда там оставались витражи и кольца от ковров на парадной лестнице (помните у Булгакова?), но по соседству стояли другие дома, а еще дальше во дворе гостиницы «Днепр» на ул. Кирова, а ныне - Грушевского, ютилась шолом-алейхемовская беднота.
С ул. Грушевского, на которой стоит стадион Динамо, было рукой подать к Днепру, куда мы постоянно стремились, и местом нашего отдыха был Труханов остров - местность не только живописная, но и историческая, окутанная легендами. Согласно одной из них, именно здесь, возле Довбычки, находилось Долобское озеро, на берегу которого в 1103 году проходил съезд князей. В том году киевский князь Святополк Изяславич и переяславский князь Владимир Мономах договаривались о совместном походе на половцев, завершившемся победой русичей. Название острова тоже связано с князем Святополком, который был женат на дочери половецкого хана Тугорхана: именно на острове располагалась летняя резиденция княгини. Правда, дочь хана была не первой владелицей резиденции на острове: по легенде, еще в Х веке княгиня Ольга основала тут поселение Ольжиши. В летописях остров назывался по-разному, и со временем его название изменилось на Труханов.
Среди известных людей, которых Киев дал миру: Генри Давидофф, открывшего на бульваре Философов в Женеве небольшую табачную лавку. В семье ходила легенда о том, что первым ее посетителем был Ленин. Он ушел, не заплатив по счету. "Старая русская привычка…" – смеялся Генри Давидофф. Сегодня марка Davidoff известна во всем мире благодаря сыну Генри – Зино. Он родился на Подоле в 1906 г. И в детстве навсегда уехал из Киева с родителями, как и Мила Йовович, родившаяся на окраине Киева, Борщаговке.
На киевских Липках рос великий философ Николай Бердяев и композитор Рейнгольд Глиэр. Здесь провели свои детские и юношеские годы известный пианист Владимир Горовиц и авиаконструктор Игорь Сикорский. А писатель Илья Эренбург, тоже уроженец нашего города, утверждал, что "Киев – это маленький Париж... А Серж Лифарь; певец, актер и поэт Александр Вертинский; абстракционист Казимир Малевич - автор картины "Черный квадрат"; Голда Меир - четвертый премьер-министр Израиля...
Т.к. наша 94 школа стояла в центре, то ее посещали дети с Печерска, Липок, дачи Меринга, Крещатика, Лютеранской, Грушевского, потому из такой пестрой мозаики и состояла наша школа некоторый период времени, до 50-х г будучи женской гимназией… Период времени 60-х пришелся на наши школьные годы, и учились в ней дети рабочих и дети министров; дети номенклатурных работников сидели за одной партой с детьми дворников. С одной стороны - не было такого явного отделения «элиты» от народа в школах, с другой - эта невидимая граница четко существовала в невозможности прийти в гости в дом партийных детей, посетить Совминовские санатории, базы отдыха, закрытые магазины, ателье... Когда в моду вошли джинсы, привозимые во "внуково" отцами - деткам, имевшим все заграничные шмотки - не все понимали их потертый шик и дурели, когда по просьбе "богача" в джинсах, его возили на заднице по асфальту, чтобы они приобрели потертый вид...
Пальто из модного тонкого джерси, в котором мы ходили, дубея от мороза зимой; сапожки, стоившие всю зарплату родителям, щегольски не застегивались до конца; и брюки вставлялись так, чтобы все видели, что есть у счастливого обладателя ... Потом появились круглые очки под Джона Леннона, их просто не могли "достать", как тогда говорили, иногда «драгоценность» выпрашивали поносить или менялись на время... А предмет особого кайфа - пластинки Битлс, взорвавших тогда мировую молодежь своей музыкой?! Когда кто-то имел такую - мы становились в очередь и переписывали за деньги т.н. "плиты" и гордились, когда у нас появлялся новый концерт любимого певца, и были предметом тихой зависти других, не имевших этого... Не у всех были магнитофоны; это были тогда бобинные "Днепры" с дрянной магнитной пленкой, которая часто рвалась, и мы клеили ее самодельным клеем, а после - ценным скотчем. Пленки не хватало, ее трудно было купить, и мы разрезали широкую ленту с первых ЭВМ на магнитофонный стандарт. И если нам разрешали в школе покрутить на вечерах любимые записи - тут мы отрывались, выпендриваясь в модных твисте, роке и шейке... Старшее поколение учителей смотрело на нас, как на больных деградантов, страдающих падучей, но не все...
Здоровяк преподаватель, мастер спорта по мотокроссу Александр Валентинович Заремба записывал диски, которые ему приносили ученики и крутил нам в спортзале...
На танцах мы выдумывали такие па, что когда один продвинутый танцор, стал на колени и прогнулся на мостик - один преподаватель подскочил и поднял его, думая, что тому плохо, чем вызвал смех танцующих и злость исполнителя, ну как же - сорвали такой акробатический трюк, на который смотрели все девчонки! Это сейчас никого не удивишь брейками и т.п. А в те времена "праздников песни и строя", пения на сцене «руки по швам», вальса на вытянутых руках и пионерском расстоянии - эту систему строевой педагогики надо было расшатывать аккуратно, можно было иметь и проблемы... Чтобы дали играть на электрогитарах со сцены – приходилось петь революционные песни о Щорсе и т.п.
Возле школы у нас была тусовка, где мы сидели на перилах лесенки (ее уничтожили, построив рядом со школой элитный дом), идущей вниз на Ольгинскую, и перетирали свои темы, а через нас шли младшеклассники, жмурясь от непонятного нам страха, мы же их не трогали... Но там же могли и выяснять отношения с залетными приблатненными со стороны, которые любили потусоваться возле школы и повыпендриваться... Бывали и короткие драчки... Или приходили наши старшие друзья, разобраться с кем-нибудь из наших обидчиков постарше...
Это уже потом, под общий дружеский хохот, мне на 50-летие сказал одноклассник Вовка Фадеичев, словами Сергея Довлатова:
- Я много лет знал юбиляра с негативной стороны!
Однажды, в первом классе, учительница мне просто сказала за мое непослушное поведение:
- Ты не мой ученик! – и перестала меня вызывать, разговаривать со мной, выключив меня из живого организма класса. Что творилось в моей душе, как я страдал! Но я не покорился, и в дело вмешалась мама, поговорила с ней, и та сменили гнев на милость.
А вот в дальнейшем стало потруднее - мне особенно везло на крутых самодуров-педагогов, совершенно не желавших разбираться в детской психологии. Сейчас вспоминаю некоторые дни, когда в душе была черная пустота депрессии... Дорога домой из школы становилась бесконечной дорогой в никуда...
Но ничего, все это с лихвой возвращалось этим же преподавателям мной и нашим классом! Все в жизни ходит по кругу (Зодиакальному)!
Особенно запомнилась преподаватель математики Зинаида или, как мы ее звали, Зефира. Вместо характера у нее был ржавый лом внутри, и она прессовала всех, но особенно доставалось мне, самому непокорному, отвечавшему на ее педагогическое хамство, грубостью - так она меня доставала своим показным-приказным издевательским ровным тоном с подтекстом, который я прекрасно чувствовал, но не имел опыта уйти от конфликта, ведь промолчать было не в моем характере. Дневник был красный; Зефира с любовью разрисовывала его по всем вертикалям и горизонталям, реализуя свой комплекс неполноценности... Ну, где еще, как не на таком мягком и безответном материале, как дети, можно было его сублимировать...
Но, увы, не на всех, оказалось!
В довершении нашей взаимной "любви", играя в снежки зимой, я, бросив в пацанов снежку, и, абсолютно случайно, от души, залепил в накрашенное лицо Зефиры мокрым и жестким, как наждак снежком, когда она неожиданно вышла из школы. Что там было! Я сразу побежал извиняться, но уже ничего изменить было нельзя в её черной от потекшей краски и соплей физиономии… Как она дико и гневно орала, брызгая соплями и слюнями, топая ногами:
- Где этот негодяй?!
Потом, успешно деформированный методой воспитания Зефиры, наш класс одичал, и от нас отказывались все преподаватели, даже огромный понтовитый преподаватель физкультуры Заремба не смог с нами справиться. Да, мы ходили с ним в походы, в старшем классе выпивали с ним у костра, уходили в поле на стога целоваться с девчонками на целую ночь, играли с ним в футбол, хоккей, помогали заливать возле школы каток, звали в глаза Сан Тиныч, уважали его; но продолжали чудить, срывая уроки, уходили на целый день классом гулять на Днепр, катались на качелях, которые мастерски отмыкал наш механик-самоучка одноклассник Вовка, по кличке Ярем.
Иногда снимали двери с петель и, положив туда желающего, вставляли в руку свечу, носили его по школе и пели подобие церковных псалмов. На 23 февраля мы срывались с уроков, устраивали военный парад, гулко маршируя во время уроков по паркету к туалету-курилке. Там уже на унитазе стоял первоклассник и кричал:
- Поздравляю вас, товаг’ищи, с праздником!
- Ура – оторвано орали мы ломающимися басами на всю школу.
- Разрешаю всем выпить!
- Ура! Ура! Ура! – и все переходили к напиткам…
Зайти туда мог только Заремба, а также преподаватель математики, лейтенант Шваецкий, по кличке Швандя, а остальные не желали с нами связываться. Там же у нас была барахолка: туда приносили модные шмотки, американские сигареты, которые были большой ценностью и предметом особого форса. На большинстве уроков в нашем классе учились только отличники и хорошисты; основная масса класса занималась, чем хотела: жгли дымовухи, обмотав фольгой спичечную головку, нагревали ее до воспламенения и запускали крохотные ракеты в классе на уроках, играли в дурака на задних рядах, орали по буквам глупости, пели частушки, взрывали взрывпакеты под стулом у новеньких преподавателей, пугали молоденьких учительниц суицидом из окна… Более или менее мы учились только на предметах любимых преподавателей, уважительно относившихся к нам, интересно читавшими нам свой предмет, но таких было мало…
Однажды, Сашка Куриленко, по прозвищу Кура, повиснув на пожарной лестнице у окна 4-го этажа, потребовал себе хорошую оценку у молоденькой преподавательницы английского языка и получил такие ее! Уже после выпуска, увидев фото нашего башибузука в форме суворовца под флагом «Отличник учебной и боевой подготовки», класс долго ржал, зная Сашку, - где, где, но НЕ ТАМ его место…
Но поразительно (для других)- из этих честных хулиганов выросли далеко не худшие люди! И все потому, что мы были искренни в своих симпатиях и антипатиях, имели свой стержень, который не сгибался. И когда меня на катке неожиданно сзади подрезал залетный фраерок, сбив на лед, Сашка Куриленко тут же вмешался и красиво дал ему в дыню (на глазах у нашей красавицы Наташи Купко, по которой он молча страдал), не смотря на то, что потом пришлось долго вести разборки со сгустившимися тучами подростков с каждой стороны...
Преподаватель черчения, человек в футляре старинного двубортного сюртука, постриженный под довоенный бокс, придававшего ему вид свирепого ирокеза с синими висками, и полоской «мохнатой бабушкиной писи» на башке, с гнилыми прокуренными зубами грабель во рту и странным говором, вызывал у нас особенное веселое раздражение… Как я ни старался в черчении, но более 3 баллов никогда не получал! Ну не мог он поставить мне 4 или 5 - я был просто бревном в его чертежном глазу из-за своего абсолютно свободного поведения! Потому на ненавистное черчение я наплевал на всю оставшуюся жизнь... Он доверительно говорил по секрету на ухо ученикам-отличникам о нашем гусаре красавце, шутнике Сережке Яворском, который, как мог, издевался над чертежником:
- Не дружите с этим бандитом Ягорьським - это доведет до тюрьмы!
Но, наперекор чертежнику, совершенно не разбиравшемся в наших характерах, после школы юморист и фанат футбола Яворский Серега стал бортинженером и летает по всему миру под флагом миссии ООН и сейчас осваивает Африку, побив рекорды летного долгожительства. Не смотря на то, что мы приблизительно знаем о семейном счастье каждого одноклассника, Серега полностью законспирирован в этом вопросе...
Мы прозвали преподавателя черчения "Чижик" и всячески издевались: мазали мылом доску, когда он чертил ненавистные нам чертежи и бросали футбольный мяч, когда он стоял спиной к классу, а однажды мяч отскочил от доски и залепил ему в физию так, что слюна полетела во все стороны, как у боксера после хорошего пропущенного бокового удара... подкладывали кнопки ему на стул… Когда сорвался поход класса с ночевкой, и мы были страшно расстроены, Славка Кутузов метнул маленький топорик-томагавк и тот встрял в доску неподалеку от головы Чижика… Чижик пулей вылетел из класса, как ошпаренный… Кутузов – похолодел, но потом мигом спрятал топорик. Класс замер… Ну, сейчас будет скандал, вызовут директора, ментов, со всеми вытекающими последствиями… Через 10 мин Чижик вернулся и продолжил урок… Все ждали… но жалоб с его стороны на нас не было, и мы отстали от него.
Класс был разбит на группки по интересам и месту жительства, по успеваемости и авторитету, и был интересен и самобытен. Например, Вовка Бобылёв, по прозвищу Бобыль, был талантливым рисовальщиком, дизайнером и играл в солдатиков даже в 10 классе. Бобыль сидел за партой с Вовкой Ющенко, который с ним вдвоём писал приключенческие романы. Ющенко был своеобразной замкнутой личностью, по кличке Юша или Голопупенко, как его называл наш Явор, а Юша кричал в ответ на уроке, не стесняясь:
- Сам ты голожопенко.
Сзади них сидели за одной партой Вовка Фадеичев, по прозвищу Фадя, и Сашка, по фамилии Боцман, и кличку ему уже не надо было давать, хотя он сам себя называл Бублик. Сашка был страстно влюблен в нашу красивую одноклассницу Таню Лиферову, которая даже неловко себя чувствовала, видя его чувства, и даже консультировалась со мной: как ей быть? К Сашке она не испытывала взаимных чувств и боялась обидеть его святую любовь, мешавшей проявлять Тане свои чувства к другому однокласснику...
Боцман кооперировался с Бобылевым в солдатиках, костюмах, фотографии, романах. Костюмы и ордена, которые делал Бобыль, трудно было отличить от настоящих. Мы фотографировались в изготовленной Бобылевым военной форме генерала Красной Армии, эсэсовской форме штурмбанфюрера, могли надеть и ходить по Крещатику с орденами, что благополучно прошло, ведь в те времена можно было и залететь. Вовка был добрым нескладным тихоней с буйной фантазией, его ноги двигались отдельно от рук и тела, он не мог перепрыгнуть даже козла на физкультуре. Уже потом, после выпуска и армии, я встретил Бобылева в толпе перед универмагом «Украина», где иногда "выбрасывали", как тогда говорили, модные вещи, и в начавшейся давке за шмотками активно работали жулики. Вовка с отсутствующим видом тусовался в толпе с маленьким портфельчиком в зашмыганной одежде, и только, когда я поймал его взгляд, поняв, что его видят, подошел ко мне. Я, искренне удивился его виду:
- Привет! Вовка, а что ты тут делаешь?
- Тссс, - прошептал он таинственно. – Я на работе...
- Какой?
- Карманников ловлю с поличным!
Да, профессия "вор-щипач" считалась изысканной в воровской среде и поймать их надо было уметь и при этом - не получить себе перо в бок в толпе от напарника вора. Не пыльная была работенка! А рядом был вокзал и гастролеров хватало!
Карманная кража - это искусство, которому буквально тысячи лет. Конечно, мы можем только догадываться, когда именно это началось, но очень похоже, что с тех самых пор, как люди стали пришивать карманы на тоги. Специалисты давно пришли к выводу, что такое воровство не только простое и выгодное, но также и достаточно безопасное занятие. Насколько выгодное? Хороший карманник, правильно выбирающий жертву и уверенный в своих навыках, может легко заработать от ста до трехсот тысяч долларов в год... Карманников, или, как их называют сыщики, "втыковую масть", условно разделяют на несколько групп по способу и месту совершения кражи.
Первая группа - "ширмачи" или "марафетчики"... "Марафет" - это букет цветов, плащ, пиджак, пакет в руке вора, которые используются в качестве ширмы при совершении кражи...
Вторая группа - "трясуны". Он прижимается к жертве и резкими и точными ударами вышибает из внутренних карманов кошелек, мобильный телефон и так далее... Самый любимый способ обработки жертвы - "Ой, извините, обознался!"...
Третья группа - "мойщики" или "писаки". Это те, кто режет наши с вами карманы и сумки.
Четвертые - "щипачи". С точки зрения милиционеров - наиболее искусные воры. Работают обычно группами, используя только ловкость рук. Одни отвлекают жертву - другие опустошают ее карманы...
Количество методов отвлечения внимания "жертвы" столь же велико, как и количество людей, их практикующих. Например, женщины-"щипачки", как правило, сбивают "жертву" с толку, пользуясь сноси сексуальной привлекательностью.
Самая привилегированная каста карманников - "марвихеры". Они, как и "щипачи", работают только руками, но интересуются при этом исключительно кошельками состоятельных людей. Часто их жертвами становятся иностранцы. Работать "марвихеры" предпочитают в театрах, ресторанах, на презентациях, светских раутах и не брезгуют даже похоронами. Они внимательно следят за театральными афишами, колонками светской хроники в прессе, нередко вхожи в самые высокие круги общества... Легендарный Петя Ручечник из телесериала "Место встречи изменить нельзя" - это как раз он...
Поймать карманника или, как их называют сыщики, "втыковую масть», невероятно сложно. Почуяв опасность, он "скидывает" кошелек на пол, после чего доказать его вину в суде невозможно. Помните знаменитого Костю Кирпича из того же телесериала «Место встречи изменить нельзя», которого ловил Высоцкий? Задержать преступника необходимо только с кошельком в руках. И сделать это могут только такие же виртуозы. И такие сыщики есть. Воры называют их за глаза "тихари" или "контора". На счету каждого из них, как правило, по нескольку сотен задержанных карманников.
Вот так Вовка начинал свою трудовую деятельность в угро. Зато потом Бобылев стал целым полковником городского уголовного розыска. Ну, кто б такое мог вообразить! С его бы знаниями уголовной среды и умениями открыть бы, как у Чейза детективное агентство "Лунный Свет" ... Но, как сказал Бобыль, у нас нет нормативной базы в стране для такого. А зачем оно? Вдруг воров начнут ловить по-настоящему?! Тогда верхушка будет голой на виду у всех, и никто не отвлечет внимание народа на жулика, укравшего кошелек, когда в стране тырят миллиардами! Если на Западе поколениями наживали состояния - то у нас за 8 лет кучмизма появилось немало миллионеров и даже миллиардеров... Да и сейчас не лучше... Пишут, что такой-то миллиардер стал на 9 миллиардов богаче... А мой друг иронизирует: А мы на 9 - беднее!
Серега Солтык, по кличке Соля, был невероятно честен, простодушен и трудолюбив; закончил свой трудовой путь всеобщего экономического кризиса в клоаке ЖЭКа инженером, никак не желая приспособиться к безобразной суконной прозе сферы «медвежьих услуг» населению; страдал сердцем, молча потирая грудь после очередной рюмки водки с нами; всегда первым приходил на встречи класса; и умер по пути на работу, не дожив месяц до 50-летия очередной встречи класса. Мы пришли всем классом проводить его в последний путь. Ему «повезло» более всех, ведь к нам уже приедет меньше одноклассников…
Украинский осетинский хохол, любимец и баламут класса Руслан Едзоев, с которым мы подрались на уроке физики в первый же день его прихода в наш класс из другой школы и, тут же, пожав руки, помирились, чем вызвали нетрезвое «замычательное уважение» физика, мог ходить по Крещатику со звездой Героя Союза и читать стихи поэта сатирика Саши Чёрного «Голова как разбитый фонарь» посреди улицы, спрашивать в книжных магазинах книгу Руслана Едзоева «Солнечный зайчик». Однажды, когда класс переживал очередное увлечение, делая крохотные пушечки, начиняя серой от спичек медные трубочки, ставя их на катушку от ниток и стреляя из них на уроках, Руслан бабахнул в двери учительской в тот момент, когда выходила, задержавшись на микросекунду, завуч. Это дорогого стоило, замять такой скандал, стрельбу из самопала не по воробьям, а по учителям! Наш класс докатился до пушки! Но обошлось, хотя пахло ментовкой, со всеми вытекающими последствиями для Руслана. Потом он стал лучшим строевым офицером полка, но, разочаровавшись в армии, начал вытворять невероятные фортели, чтоб уйти из нее, что было возможно в то время только по инвалидности или посмертно… И ушел таки, но это ему дорогого стоило. Например, приходит Руслан из увольнения, отдает честь левой рукой к правому виску, держа кирпич под мышкой правой, и докладывает командиру части:
- Товарищ командир, разрешите доложить, устроил очередную драку на Петровской аллее с фраерами и ментами!
Запёрли его в глухой шахтерский край, где царило беспробудное пьянство и мордобой среди населения, командовать взводом азиатов. Шахтеры, периодически надравшись самогона до озверения, развлекались, лупя его азиатов почем зря, а Руслан – шахтеров за это. Как в анекдоте про опоздавших в гастроном алкашей:
Опоздав, стоят два алкаша, захекавшись у закрытых перед носом дверей гастронома, и вдруг, один другому ка-а-а-а-к заедет в ухо со всей дури! А собутыльник кричит:
- Вася, за что!?
- А что делать, что делать? – отвечает другой собутыльник по разуму.
Руслан был 195 см. роста, весельчак, атлетического сложения, справедлив и младших братьев по разуму, гоблинов из шахт - периодически перевоспитывал. На что ему шахтеры неоднократно передавали, что убьют, когда поймают. Как-то раз Руслан зашел в библиотеку клуба за новой книгой, а потом в туалет. Там у него потемнело в глазах от обилия шахтеров, курящих в туалете, он-то не знал, что в клубе гуляют очередную «комсомольскую свадьбу». Пьяные оскаленные перекошенные рожи «комсомольцев» остекленело уставились на офицера, тупо соображая, откуда (как) из дыма смог материализоваться джин кровного врага, тупо досасывая до вытатуированных перстней на пальцах и желтых корявых ногтей, дымящиеся слюнявые бычки. Руслан, сообразив первым, снял фуражку, кинул её через их головы, крикнул:
- Капитан, держи!
Это его и спасло, инстинктивно «комсомольцы» оглянулись. Руслан, лосем рванув через бурелом коряжистых тел, выскочил уже без сорванных погон на улицу и побежал в сторону части, а за ним неслась свора пьяных и озверелых в предвкушении кровавого мяса шахтеров. Добежав до части, заскочил в караульную, шандарахнул:
- Рота, в ружьё! За мной!
Роли мгновенно поменялись: теперь солдаты побежали за своими вечными насильниками и обидчиками, тем более, «товарищ офицера-бек приказаль!» По приказу Руслана окружили клуб:
- Мужиков не выпускать, женщин и детей пропускать и не трогать!
И тут завязалось грандиозное Мамаево побоище между «гегемоном пролетариата» и армией азиатов. Целых два дня потом отмывали клуб от крови, выметали выбитые зубы шахтеров. Но так и не нашли, разорванную в клочья шахтерами, офицерскую фуражку Руслана… Сожрали шахтеры видать, как аборигены печень врага, фуражку аж с кокардой…
На суде Руслана защищали только азиаты, рассказав, как над ними издевались шахтеры; а молоденький лейтенатишко, не раз битый шахтерами по пьяне, от нечего делать, и которого несколько раз спасал от увечий Руслан, жидко-поносно что-то промямлил о нехорошем поведении Руслана, позорящего славное имя офицера, окончательно струсив и ничего не рассказав на суде об обидах со стороны шахтеров, оберегая свою карьеру. Спасло только то, что с Руслана сорвали погоны, и он защищал офицерскую честь. После армии вернулся Руслан во Владикавказ, где я и нашел его в 1980 году во время турпоездки в Северную Осетию, специально спустившись с гор, плюнув на туристические прелести немытого феодально-байского коммунистического Кавказа. Когда мы с другом, поселившись у тети Руслана на квартире решили постираться, то обшарив всю квартиру, не нашли мыла. Зная своего товарища десантника Витю, как человека не стеснительного в жизненно-важных бытовых случаях, я попросил его постучать к соседям и попросить кусок хозяйственного мыла. Витя, обстучав несколько дверей, добыл мыло и, ухмыляясь, вручил мне крошечный обмылок:
- Чего ржешь? - спросил я.
- Попросили остаток мыла вернуть...- ухмыльнулся Витька.
- Блин, чего ж тут возвращать, мы его щас враз угомоним!
Потом нам Руслан рассказал, что мыла у них в продаже НЕТ! Даже хозяйственного, черного, как гробовая доска, как и спичек... Соседка-осетинка нам отдала драгоценность... И это - в эпоху развитого социализма, в год Московской Олимпиады - 1980!
Уже потом, перед распадом Союза, Руслан был вызван на курсы переподготовки офицеров в Киев и пришел неожиданно ко мне в гости, попав прямо на мой день рождения, сделав лучший подарок своим приходом. После специально организованной внеочередной встречи класса с Русланом, он грустно сказал:
- Киев уже не тот!
- Киев тот, да мы уже не те 17-летние раздолбаи! – ответил ему я.
А теперь - и Киев не тот после того, как реконструировали прекрасную центральную площадь, на которой пели соловьи ночью возле фонтана в цветущей сирени, и всю ночь целовались влюбленные.
Теперь площадь заковали в гранит, как могильник. Ну, любили коммунисты могильные плиты из гранита, имеющего минусовый энергетический потенциал, чтобы души расстрелянных «врагов народа» не выходили из могил и не мучили бандитское начальство в кабинетах. В красивом, построенном в классическом стиле, Институте Благородных Девиц, стоящего на виду на горке над Майданом, НКВД ночами в подвалах пытало и расстреливало свои жертвы, о чем говорит памятный крест возле дворца. А потом его переименовали в Октябрьский Дворец Культуры и устраивали танцы...
Вот почему так много гранита они положили на площади... А в древней Греции не скупились на мрамор Акрополя... Мрамор имеет положительный, благоприятный для человека заряд...
Потом бывший мэр Киева Омельченко, по прозвищу "Землеройка", чтоб завершить и увековечить свой прорабский идиотизм, выстроил красивую колонну на площади посреди "теплиц", как киевляне называют световые окна в торговые подвальные ряды, и водрузил на нее "молодую Украину", когда по Велесовой Книге отсчет цивилизации на этой земле ведется за тысячи лет до Р.Х.!
Уж лучше бы архангела Михаила, хранителя Киева поставили наверху колонны! Но не того хищного римского ворона, что на Лядских воротах, а того светлого и грустного, ранее стоявшего на белой колонне у главпочтамта, где теперь крутится-вертится шар голубой...
Все же знают чудо скульптуры Христа Спасителя в Бразилии...
Пусть бы и наш Архангел Михаил хранил киевлян и Киев!
В 60-е годы, когда на Майдане еще цвели вишни и розы, мы были романтичными шумными подростками, не чувствующими полностью красоты города, древнего сакрального Киева - мы в нем выросли, как его неотъемлемая часть...
Вовка Яремич, по кличке Ярем, вечно возившийся с радиоприемниками, мотоциклами и прочим железом, талантливый слесарь, через 10 лет после выпуска дал интервью газете, что он потомственный колдун, учился в Гималаях в монастыре, и оказался главным магистром-колдуном Украины... Над чем наш класс от души удивлялся на очередной встрече-годовщине: Вовка-мотоциклист и – маг, гималайско-украинский колдун… А кто его знает, порой возможности открываются неожиданно... Уже потом, на 40-лете на встрече сорокалетия окончания школы Вовка внес ясность в этот запутанный вопрос и исправил ошибку журналистки, объяснив нам: не учился, а бывал в Гималаях в буддийских монастырях …
Мой друг, угрюмый прибалт Боря Кадыгроб, по прозвищу Боб, всеми нами уважаемый, любил тягать железо, качаться и мог врезать так, что как-то на нас даже хотела подать в суд мама одного из парней, имевшим неосторожность вступить в конфликт с нами, что стоило ему сломанного носа. А случилось это так. Я всегда защищал всех своих младших товарищей из компании на Музейном переулке от посягательств разных местных антигероев. В нашей компании был один еврей Юра, по кличке Киса. Учился Киса отлично, но таких часто задевали местные янгстеры - уж очень был большой контраст между ними, их было безопаснее бить, что и вызывало искры. Однажды к нему прицепился один наполеончик из его же класса. Это стало известно мне, и я передал ему, чтобы не трогал Кису, иначе будет разговаривать со мной. В ответ пришла знакомая шпана наполеончика в школу и устроила крик, мол, кто я такой, мол, всю вашу компанию посылаем далеко… Это стоило грандиозных разборок, мы собрали свою братву, сняли с уроков все старшие классы и встретились с перетрусившими противниками в их дворе, где те отказались от своих слов. Теперь Боб живет и работает в Израиле на телевидении, не имея никакого отношения к семитам по крови, и я посвятил ему шутливые строки в очередной стенгазете, приуроченной к встрече одноклассников:
............................Это новость из вестей:
............................Кадыгроб Борис – еврей!
Когда мы переслали кассету со словами о любви и уважении к нему в Израиль, под песню Шуфутинского «Еврейский портной» через нашу одноклассницу Наташу Циглер, Боб, кремень-мужик, прослушав ее, заплакал...
Наташка Циглер, душевная и отзывчивая, всегда возившаяся с малышней в школе, дочь композитора Якова Циглера, по кличке Грабля, названная нами так потому, что прочитала слово «гребля», как «грабля» в 3 классе, всегда привечала нас у себя дома с ее терпеливым мужем Лёней. Мы могли отмечать всю ночь встречу класса у них дома, муж смирно засыпал калачиком в кресле и ни разу не возмутился настырным гостям. За это мы его торжественно признали сыном нашего полка. Наташка теперь живет в Израиле, иногда приезжает в Киев и страшно скучает по нам и Киеву, но, переженившиеся дети, навечно привязали ее к Синайскому полуострову. Так и живет она физически в Израиле, а душой в Киеве, периодически приезжая в Киев, и мы тогда устраиваем внеочередную встречу класса 10-А. Последняя встреча была грустной - умер ее папа, старейший композитор Украины. Яков Циглер прожил за 90 лет, и Наташа прилетела его похоронить, исполнив свой последний дочерний долг перед отцом. Кого успела обзвонить из класса - те и пришли ее поддержать в трудную минуту... После похорон, когда ее пришли выселять из отцовской квартиры, она с ужасом узнала, что квартира продана, а подпись старика отца – подделана….
Был у нас еще один сын полка - соученик из параллельного 10-Б класса - шутник и баламут Юрка Глейзер, по кличке Гаёша. Он не вылазил из нашего класса, сроднился с нами, был одним из смешливых еврейских юмористов и ушел в суворовцы-воспитанники в духовой оркестр, чтоб не забрали в армию. Гаёша всю жизнь подрабатывал в духовых ансамблях и был, как Боб Кадыгроб, непременным участником всех праздников на Крещатике. Гаёша дул в меднорожий геликон бравые марши, хлопал в тарелки, а Боб обеспечивал телевизионные передачи о всенародном ликовании, будучи инженером на ТВ. Вероятно, Михаил Жванецкий списал с Гаёши знаменитую юмореску «Вызов оркестра на похороны без покойника в Одессе»
Добряк и тихоня Коля Шиванов, сын полковника КГБ, был интеллигентен и все, что мог позволить в художественной части мужской речи - максимально выругаться, сказав достававшему его шутнику Явору:
- Чтоб ты заболел, плохой! - окончил рязанское училище десантников и исчез в пелене лет. Через лет 40 я узнал через школьного знакомого в одноклассниках.ру, что Колина команда прикрывала вывоз секретного оборудования из Нагорного Карабаха, где они и пересеклись на мгновение в бушующем потоке перелома эпох, когда империя СССР разваливалась на устойчивые с древних времен государственные образования и ханства Золотой, Белой и Синей Орд... С энергетикой, объединяющей людей в страны и формирующей нации и этносы - насилием Белого Солнца Пустыни ничего не поделаешь!
Потом Коля эмигрировал с Аргентину, где живет счастливо со своей любимой женой.
Пожизненный баламут Андрюха Боровых стал военным летчиком, так и не научившись ездить трезвым на машине. Как он сказал:
- У нас летунов возит компанию тот, кто трезвее, а платят за разбитую тачку все.
К сожалению, уже покойный...
Гитарист Дима Каминский, игравший в популярной в наше время в Киеве группе «Гладиаторы», поиграв по всем кабакам Союза, укатил в Штаты. Но мы успели с ним выпить водки на встречах одноклассников в доме Наташи Цыглер.
Фантазер Сашка Боцман дослужился до полковника и умер в Москве, не дожив до 50 несколько лет.
Форноляк Сашка, по кличке Фома, проскитался всю жизнь по тюрьмам и сгинул неизвестно где, так и не найдя авторитета себе и царя в голове, как сгинул и Славка Кутузов. А потом произошла невероятная история. Пришло ко мне письмо, подписанное фамилией Форноляк.
Открываю...
Пишет мне Денис, сын Сашки Форноляка, с просьбой рассказать о его отце, которого он с 4-х летнего возраста не видел...
- Как ты меня нашел? - спрашиваю.
- Через интернет нашел ваш рассказ с фамилией Форноляк и понял, что вы пишите о моем отце...
Рассказал, что помнили о его отце, и дал адрес одноклассника Вовки Яремича, друга Сашки...
Планировали пригласить Дениса к нам на встречу, как достойного сына (парень закончил два института), да не сложилось у него, так мы и не встретились... Спустя 40 лет, одна из одноклассниц, когда я ей рассказал эту историю, сообщила мне в ответ, что Саша спрашивал у нее совета, как быть в связи с тем, что у него родился вне брака ребенок… И все очень обрадовались, что у Сашки вырос достойный сын.
Юра Ильюта всю ночь не спал, волнуясь, когда я его разыскал через 10 лет и пригласил на встречу. Мы так всем классом ржали над его рассказами на встрече у Наташки Циглер, что соседи разбили кирпичом стекла в окне...
Школьный дружбан Сашка Клебанов, по прозвищу Клёба, один из троицы, которую составляли: я, Боб Кадыгроб и он, окончил институт и мужественно борется с превратностями жизни, зарабатывая всюду, где может, и до сих пор имеет лошадиное здоровье нарезаться до поросячьего визга на каждой встрече, а мы с Фадей - терпеливо таскать Клёбу с пляжа к даче, как чемодан без ручки.
Толстый, добродушный и ленивый, как удав, Сережка Крахмальников, по кличке Крахмал, имел свой подписанный унитаз в нашем туалете - "Батя"; иногда любил повалять дурака, зайдя в туалет для первоклассников: толкал в спину писающего первоклашку и простодушно смеялся, когда тот, чтобы не упасть, опирался руками на стенку, и струйка текла пацаненку в штаны... Крахмал совершенно презирал учебу, женился на классической гитаре и ей не изменял, гастролировал с концертами, а потом спился, как мне рассказал Гриша Хорошилов, увы, уже покойный, который был на 2 года младше нас... Гриша оплачивал Крахмалу все его долги за свет, квартиру, газ и телефон, приносил Крахмалу еду, практически взяв его на содержание и опеку...
Отличник серьёзный Женька Никитин стал самодостаточным директором какого-то НИИ, имеет свой бизнес, но остался для нас тем же упрямым Женькой. Овна - не переделать!
Леня Кадыгроб, брат Боба, защитил диссертацию по химии, но теперь работает в страховой компании, иногда пытаясь нас застраховать... но мы, добродушно улыбаясь, говорим, что нам еще деньги нужны самим...
Любимец преподавателей и девичьей половины школы и девчонок с улиц: Заньковецкой, Карла Маркса и Пассажа, уважаемый нами Стасик, бывший член юношеской сборной Союза по теннису, закончил инфиз, пошел в мясники и спился. Мама его была полькой, отсидевшей в сталинских лагерях, приемный отец - Изя, еврейского в нем было только имя, а так - душевный и добрый дядька, усыновил его и относился как к родному. Потом у Стаса забрали прекрасную, кому-то понадобившуюся квартиру в Пассаже, которую дали ранее его отцу, как Герою Югославии, заменив на какой-то гадюшник на выселках Киева. Его младший брат, по кличке Муравей, сгинул в тюрьме «при попытке к бегству»… Но, когда спившийся Стасик встретил, уже покойного теперь, Солтыка Серегу, а тот его не узнал - Стас достал из кармана и показал ему помятую, но с любовью хранимую, фотографию нашего класса, на которой пальцем, молча указал на себя… О чем, жахнув стакан водки, Серега рассказал нам с бездонной болью в своих тёмно-карих глазах на встрече одноклассников… Весь класс в ужасе, затаив дыхание, выслушал его рассказ... Но что можно было изменить? Мобильных телефонов не было, чтобы получить стационарный телефон - нужно было стоять в очереди по 20 лет, или иметь блат, или дядю в Совмине, а разыскать кого-то было нелегко в 2-х миллионном Киеве, как иголку в стоге сена. Да и как помочь тому, кто сам себе не хочет помочь?
Прагматик и любимец женщин Фадя, сотрудник Академии наук Украины, получивший всем отделом грант Сороса, всегда бесстрашно предоставляет нам по весне свою старенькую дачу, где мы возвращаемся в романтичную дымку нашего прошлого на волшебном весеннем корабле цветущих садов у Днепра. Мы дружно звоним его жене домой всем классом и поем ей дифирамбы за ее доброту и уважение к нашему классу...
А потом мы ваяем с ним фильмы о наших встречах, даже старенькие пленки перевели в цифру и подарили одноклассникам.
Пленку о визите Гагарина в нашу школу, я, пока она не рассыпалась, тоже перевел в современный цифровой формат...
Вовка Ющенко, по кличке Голопупенко, окончил университет и самоустранился от класса, как и Толик Назаренко, по кличке Тюбик. Толик входил в сборную класса по футболу, окончил авиационный институт, стал инженером, отработав направление в Поволжье, вернулся в родной Киев, воспитал сына-футболиста, чемпиона по пляжному футболу, работает в частной фирме по копировальной технике. Но спустя много лет я его нашел, и он обещал явиться на встречу класса в 2008 на 39 годовщину выпуска 10 –А. Но опять не пришел. Так бывает, когда духовные ценности не совпадают…
Наши девочки повыходили замуж, живут хорошо; а Таня Дубовик, в 49,5 лет впервые родила, вызвав радостный ажиотаж нашего класса.
Наташка Купко, проскитавшись по необъятному Союзу от Украины до Камчатки, осела в Киеве, открыв антикварный магазинчик на Андреевском Спуске, и до сих пор ворчит, что день Киева совпадает с нашей встречей, и ей приходится бросать лавку в самый базарный день, но приходит... Только однажды мы вняли ее ворчанию и в виде эксперимента перенесли встречу на воскресенье, ради нее... И что бы вы думали? Она не пришла... Все потом подшучивали над ней, Наташка же отбивалась, как могла, приводя суперубедительные доводы, оправдывающие ее неявку...
Но как было сказано одним из нас: Причины всегда найдутся! И с той поры мы закончили вовеки веков эксперименты с днем встречи. Новый год не переносится!
Таня Лиферова стала врачом дантистом и не пропускает ни одной нашей встречи, умело ведя диспуты за нашим столом, где переговорить никого невозможно - гвалт стоит, как на Привозе... Фадя терпеливо прощает Тане, когда она, нарезавшись вином, косит косой все цветы на даче, раздавая нашим одноклассницам перед разъездом по домам. Таня - Лев, любит красоту, одаривая всех шубой с царского плеча!
- Пусть эти цветы стоят у них дома! - говорит Фадя - но бдит, чтоб та не отмахнула себе палец во время уборки цветника.
Смешливый колокольчик Таня Ищук, пожив в Питере, развелась и живет в Киеве, воспитала сына юриста, и всегда мужественно отдает нам свою квартиру в случае плохой погоды для встреч, помогая собрать класс во внеурочное время, информируя класс, как птица-секретарь по моей просьбе.
Людочка Свиридова, незабываемая безответная любовь Боба, всегда приходит на наши встречи и украшает их своим мягким обаянием Стрельца. Сколько раз мы летними короткими ночами уговаривали Боба позвонить Люде, зная, что он безответно молча страдает от любви к ней…
Однажды уговорили…
Пошел Боб, набрал номер Люды в 3 часа ночи:
- Алло - раздался сонный голос Люды
Мы, затаив дыхание, ждали, что скажет Боб, ведь мы его учили столько времени всем красивым словам…
- Люда, сбрось спички с балкона, нечем прикурить…
Офелия без слова упрека за ночной звонок, выйдя в ночной рубахе, сбросила Бобу спички и ушла спать, а мы стояли как глухонемые, не зная: смеяться или плакать от горя...
.......................Желто светила Луна...
.......................Ярко белела рубаха...
.......................Я постучал. И она
.......................похорошела от страха...
Так описал ситуацию поэт К. Ваншенкин в своем красивом стихотворении…
Наташа Шурыгина стала солидным завучем музыкальной школы, но все такой же душевно понимающая все "тараканы в голове у пацанов". Наши беседы с ней могут длиться до бесконечности - так она умеет душевно слушать и излагать свои мысли и чувства. Даже пришла помогать мне на вечер поэзии, тряхнула концертмейстером и побыла тапером, когда я читал свои стихи публике... Рыбак - рыбака, видит издалека, а мы с ней - Рыбы...
Наташа Новикова, умница, отличница, работает в налоговой и ходит с полицейским жетоном налоговика в кожаном портмоне, оставшись той же мягкой умницей в этой налоговой баксовыжималке...
Красавица Света Бабичева живет отдельно на хуторе под Киевом и приглашает нас к себе "на хутор бабочек ловить", и может статься, что мы приедем на горе хутору всей лысой бандой...
Умница Наташа Рабей, хлебнув всего тут в коммунистическом раю, уехала в США с двумя детьми и старенькой мамой. Хлебнула - и там... Но наши люди, пройдя жесточайшую школу выживания СССР, привыкли прорастать сквозь асфальт бытия в любой стране. Работала в Oracle, известной во всем мире фирмы. После - вице-президентом в другой фирме, которая прекратила свое существование. С крахом фирмы Наташка начала новую борьбу за достойную жизнь, идя сквозь все препоны и непорядочность, порой хорошо знакомых людей и - выжила! Была членом литературного творческого объединения ХЛАМС (художники, литераторы, артисты, музыканты и сочувствующие.). Потом организовала я экскурсионное бюро в Сан-Франциско и с 2001 года знакомит туристов с ее любимым городом, очень напоминающим наш родной Киев. Счастливый брак, устаканившееся положение, внуки и такое же неистребимое желание помогать страждущим. Что еще пожелать? Оказывается, есть что, как написала мне Наташа, после того как я ее нашел в США: "…плакала целый день, прочитав твой рассказ, как мы «Учились в 60-е» Чувствует мое сердце, дай сердцу радость! Что теперь мне мимо вас не пройти!" - и собирается приехать к нам на 50-летие встречи в Киев.
Дай Бог!
Ждем - вечно!
Катя Черная, наша умница с хорошо поставленным баритоном, исчезла с поля зрения, но по телефону мы ей не даем жить и все-таки вытащим ее на встречу. Работает на УТ-1 начальником отдела, растит прекрасного внука.
Наташа Коломиец после окончания школы гастролировала 20 лет по всему СССР с украинской песней от Киева до Камчатки, сейчас воспитывает трёх внуков и заведует отделом на украинском радио, по-прежнему не расставаясь с гитарой, и я, найдя ее спустя десятки лет, пригласил на нашу встречу, что было встречено с горячей радостью... Наташка просто украсила нашу встречу своими душевными романсами на русском, украинском языках и фламенко – на испанском.
Спустя 40 лет я нашел Сашу Самуджана, по прозвищу Гармен, нашего товарища из параллельного 10-Б класса, мы тоже его пригласили к нам на встречу, вызвав у него эмоциональный шок и горячую благодарность и желание встречаться с нами в дальнейшем, что мы «горячительно» с ним одобрили!
Многих наших одноклассников разбросало по Союзу и миру; кого-то преждевременно подкосила костлявая, но мы, оставшиеся, бережно храним наши воспоминания, не давая забыть друг другу глупости нашей безоблачной юности, тесно сплетенные в единое нашими достижениями и школьными проделками, смехом и слезами.
Особенно доставалось от нас в школе преподавателю астрономии Иосифу Давидовичу Спиваку. По манере поведения, он был вылитая копия популярного французского комика Луи де Фюнеса. «Звездный мальчик» - так мы его звали. Однажды он вызвал к доске нашу одноклассницу Свету Бабичеву, а баламут и шутник Руслан надул и запустил презерватив, который, фырча от выходящего воздуха, гофрированно растянулся без сил на плече Светы во время ее ответа… Та брезгливо смахнула презерватив со своего плеча прямо на лысину Йосе. Что было - трудно представить на фоне дикого смеха класса!
Любимое выражение Йоськи в наш адрес было:
- Банда кретинов, банда дегенератов, - особенно после того, как мы подсунули Йоське в классный журнал порнографические фотокарточки и подслушали под дверями учительской удивленные возгласы его коллег, когда фотки выпали из журнала на стол. Издеваясь, к Йосе мог подойти высокий Явор и в разговоре с ним, длинной рукой через свой корпус с другой стороны щелкануть Йосю по лысине, одновременно вежливо что-то спрашивая у него. Йося стервенел мгновенно и, не разбираясь, не видя, кто это сделал, мог с треском сломать указку на голове у любого, рядом стоящего ученика. Что и вызывало гнев невинно пострадавшего. Даже, когда Йося ставил двойку в журнал по астрономии за поведение, мы возмущенно могли запросто, послюнив палец, размазать ее по журналу, превращая её в комету, как Незнайка - кляксы. Но Йося тоже не жаловался, а безнадежно воевал с нами до выпуска. И, как нам было потом стыдно, когда мы узнали, что у него была слепая дочь, и он старался, работал до последнего с этой бандой...
Некоторых учителей мы не трогали, по разным причинам: по любви к преподавателю или, зная, что можем нарваться. Преподаватель математики по кличке Швандя имел внушительные габариты, говорил угрюмо, увесисто-кирпично. Когда кто-нибудь проявлял туповатость в математике, его любимым выражением было пренебрежительное:
- Да ты, оказывается, темный, как антрацит!
Но в наши годы явно не математика преобладала в голове, а гормоны... Только парочка заученных знаек, к которой благоволили преподаватели, тщательно протирала штаны и не поддерживала нас во время наших коллективных пасовок уроков или выходок. Они уже заранее знали, помалкивая, чего хотели и умом и протиранием штанов за партой, любыми путями зарабатывали себе на хлеб в их светлом и обеспеченном будущем. Их недолюбливали втихую, но не трогали, признавая их право на свою линию поведения. Мы искренне жили радостями и невзгодами сиюминутного бытия, особо не задумываясь о будущем. Знали, что работа будет, хлеб с молоком будет, пенсия - тоже, хотя вот о ней - мы вообще не помышляли... Жизнь казалась бесконечной счастливой дорогой с министерскими постами...
Швандя тоже нас не трогал, мы держали вооруженный нейтралитет. Но из параллельного класса некоторые ученики выходили в полете, открыв дверь головой. Швандя, будучи в хорошем настроении мог травануть анекдот на уроке для расслабления, а однажды пришел, снял очки с усталых и ничего не видящих глаз, сел за стол и просидел, опустив голову, весь урок. Мы просидели весь урок, говоря шепотом, стараясь его не тревожить, искренне сочувствуя этой, треснувшей в критической точке равновесия, глыбе…
Зато, когда он пришел на урок в другой класс с расстегнутой ширинкой, а из-под пиджака игриво высовывался, периодически кокетливо прячась, коричневый кончик ремня, класс весь урок угорал от необъяснимого, для Шванди, смеха. В конце концов, Швандя психанул, шарахнул дверью и ушел с урока, сорванного с петель… Вдогонку побежал Сашка Коротченко, внук тогдашнего председателя президиума Верховного Совета Украины, и в коридоре без свидетелей, объяснил Шванде, в чем собственно дело. Швандя застегнулся, заправился и доверительно сказал:
- Что ж вы, черти, не сказали раньше?! Есть такой обычай: если в доме покойник - дверь не закрывают, - и вернулся в класс дочитывать урок.
Все, кто давал слабину с нами, не выдержав начального тестирования, потом были нами подмяты, и класс ездил на таком преподавателе. Любившему выпить физику мы приносили бутылку и выпивали с ним в его подсобке, как особо доверенные лица, никому об этом не говоря; стукачи имелись везде. Зато потом, во время физического опыта, могли нахально спросить на уроке:
- А не ёб%т током?
- Не-а, не должно… А кто сказал? - спохватившись, вопрошал вмазанный физик под хохот класса.
Особенно нас не любила техничка Марфа из-за того, что мы любили играть на паркете в коридорах в футбол теннисным мячом. Естественно, во все стороны летели брызги от навешанных на стенах на леске застекленных планшетов и фото детей Брута, типа Павлика от-Морозова. Однажды, когда пушечным ударом в девятку, футбольный фанат Явор в очередной раз в мелкий дрызг расквасил застекленный планшет агитки, Марфа, увидев безобразие, побежала за директором.
Что делать?
Явор срочно подмел и засунул стекло к себе в портфель, срезал леску с остатками фото, сдвинул остальные фото, закрыв прореху… Как ничего и не было разбито… Приходит директор, и Марфа уже издалека орет на большого любителя футбола на паркете высокого Серегу:
- Вот, отая длинноногая скотина, жирахва, разбила усё!
Мы стоим, беседуем, как ни в чем не бывало. Директор Тамара Фёдоровна подходит и спрашивает:
- Ну, что натворили?
- Где? Что? Мы понятия не имеем, о чем вы спрашиваете!
Внимательно осмотрев место происшествия, так ничего и не найдя, директор, к злобному разочарованию технички, удалилась.
Конечно, мы платили Марфе той же монетой, делая мелкие пакости кастратору футбола; а однажды, когда Явор шел по коридору и увидел торчащие ключи в двери подсобки технички, он, подозвав другого раздолбая Сашку, по прозвищу «Кура», подперли дверь плечами, закрыли на два оборота замок и выбросили ключи. Техничку открыли не скоро, выломав дверь, ведь мы не «слышали» ее воплей. После того, завидев Явора, она метала в «длинноногую скотину» огромную связку ключей и орала, что она ему ноги повыдергивает, догадываясь, чьих это рук было дело...
Примирила нас со школой преподаватель английского языка Раиса Романовна Чепурная. Невысокого роста, говорливая, умная, лукавая и сообразительная еврейка, никогда не шла на прямой конфликт, находила обходные пути и никого не прессовала. Она шла нам навстречу, не мстила, хотя мы могли с ней пошутить нелицеприятно:
- Ходят слухи... – говорила она, намекая о какой-то нашей очередной проделке…
- Где, на базаре? – спрашивал Явор, элегантно высунув длинные ноги на полметра из-под парты под лошадиное ржание класса.
Даже, когда я, по просьбе всегда сосредоточенного отличника Женьки Никитина, демонстрируя удар карате в прыжке ногой, выбил двери в нашем классе, их молча починили, и только гораздо позже, Раиса Романовна намекнула, что она знала, что это моя работа. Класс стал к ней относиться с уважением, и мы с удовольствием приходили к ней в школу и приглашали её на наши встречи. Позже она уехала на старости лет в США, где и потерялись ее следы…
Мало их осталось наших преподавателей...
Да и учеников жизнь тоже не щадила, выборочно вырывая молодыми из жизни....
Из нашей школы сделали греческий лицей, может это ее еще сохранит... Списавшись через сайт "одноклассники.ру" я нашел школьных товарищей по сш. 94 и получил письмо от сына первой учительницы Надежды Михайловны:
"Здравствуйте, Юджин!
Я - сын Надежды Михайловны, вашей первой учительницы. Она еще работает, преподает зарубежную литературу. Из старых учителей Вы, возможно, помните Надежду Остаповну Чорнуху (украинский язык и литература). Больше, кажется, никого не осталось. От традиционных февральских вечеров-встреч нас, точно, отучили. Нынешняя администрация школы предпочитает отмечать лишь юбилеи. Поэтому последний раз выпускники собирались вместе пять лет назад в том же Дворце пионеров. А вот будет ли у школы восьмидесятилетие - большой вопрос: уж больно лакомый участок она занимает. Ведь уже и на спортплощадке на Ольгинской, где поколения пацанов гоняли мяч, нынешние "преобразователи Киева" взгромоздили тяжеловесное здание, закрывшее свет половине классов.
С уважением,
Дмитрий Стефанович "
Когда школа закрывалась "на карантин" в последнюю субботу февраля, зная, что придет наш класс - вывеску ее трудно было увидеть в тот вечер под замершей слюной, так раздосадовано мы реагировали на очередной прокол и нелюбовь к нам альма-матер. Когда она устроила празднование 75 летия школы во "дворце Пионэров", я с огромным удивлением и радостью встретил нашу первую учительницу Надежду Михайловну Стефанович. Да, постарела она, как в свое время катастрофически старели наши мамы, воспитывая нас в трудное время соцмаразма и изобилия заборов, но сохранила свой ясный ум и живость. Я с радостью ее увидел и поговорил с ней... Ее судьба уникальна, окончив нашу школу, она всю жизнь проработала в ней же до преклонного возраста, помня всех учеников.
На следующее утро она мне позвонила и сказала:
- Знаешь, я не спала всю ночь, вспоминая вас, ваших родителей, всегда спешивших к вам на помощь в ваши трудные минуты, так ты меня разбередил своими рассказами о классе, и я предлагаю вам просто в день вашей встречи прийти в школу, посидеть в нашем классе, показать вам старые фото и провести экскурсию. Кто знает, смогу ли я вас встретить в следующем году - с грустью добавила она. Все одноклассники, кого я обзвонил, согласились... Дай ей Бог здоровья, о чем я ежедневно прошу в своей молитве, молясь и за учителей наших и одноклассников и наставников... Моя мама давно умерла, и Надежда Михайловна осталась нашей школьной символической мамой, хорошо помня наших мам, той одной из немногих ниточек в то счастливое и трудное прошлое.
Навестив Надежду Михайловну, душевно и растрогано пообщавшись с ней, мы символически открыли каптерку Марфы, извинительно склонив главы над «ценителем футбола».
Я при всем честном народе сказал:
- Надежда Михайловна! Позвольте доложить вам, что ваше домашнее задание по литературе и языку, длиной в 40 лет, мы выполнили! – и вручил свою книгу рассказов.
С первого класса у нас были симпатии и влюбленности между девочками и мальчишками. Но пришла пора, и начали проявляться многочисленные влюбленности в классе. Особенным успехом пользовался золотоволосый одноклассник Стасик Кушнирёв, по прозвищу Семен. Мы назначали свидания, встречались, влюблялись, расставались и с той поры, вот уже несколько десятков лет, мы до сих пор любим наших, вечно молодых для нас, девчонок. В чем мы им и признаемся на ежегодных встречах.
На мой авторский вечер поэзии пришли и мои одноклассники… Когда ведущая спросила, как меня представить, я ответил:
- Никак!
- Как, никак?! – и, недоумевая, просто объявила мое имя, не зная, что зал забит в основном моими знакомыми, друзьями и одноклассниками…
После вечера мы всю ночь классом бражничали, отмечая мой вечер… Самый хулиганистый класс, от которого потом долго вздрагивали учителя, специально отменяя встречи одноклассников в школе, оказался самым дружным. Многие закончили институты, обзавелись семьями, поседели и полысели, но с 1969 года выпуска каждую последнюю субботу мая мы приходим на площадь Франко в 10 утра вот уже 39 лет и едем на шашлыки к однокласснику Фаде на дачу. Кода мы сидим под цветущими яблонями, с белыми уже головами, мы по-прежнему вспоминаем наши глупости и шалости, смеемся, вслух просим прощения у наших преподавателей, скорбя об ушедших, и благодарим их за все то, что они нам смогли дать, а мы - взять.
Всё теперь, как в кино про бессмертного Мак Лаута: когда-то останется только один, придя на площадь Франко.
Но пока мы живы, мы тот же бесшабашный 10-А!...
Такими мы и останемся даже на Небесах.
27.04.09 пришла горькая весть из тех, которые нельзя отменить: ушел из жизни Сашка Куриленко… Ушел быстро и внезапно… Он и тут оказался резким настоящим мужиком, хлопнув дверью на выходе, не дожив до встречи одноклассников и 40-летия нашего выпуска всего один месяц… Конечно, мы все были ошарашены этой вестью… Да, смерть еще никто не отменял, но рано она пришла, рано… Саша так готовился к встрече, рассказывая старшему брату:
- Представляешь, у нас 40-летие выпуска класса! Будет встреча, к нам возвращаются потерявшиеся одноклассники, присоединяются из параллельного класса ребята, даже из класса годом младше - так мы им интересны…
Мы все, из оставшихся в живых, пришли попрощаться с Сашей, поддержав, чем смогли жену, детей, маму, брата… Много говорили друзья Саши о том, что он был настоящим светлым мужиком, не отказывающим в поддержке и в то же время очень тактичным человеком, при его взрывном темпераменте, когда он видел несправедливость. Его друг дагестанец, сказал, что Саша называл его «братом» и когда звонил ему, всегда спрашивал:
- Как дела, братишка?! – и горько жалел, что ему так теперь будет недоставать этих слов!
После тризны, мы пошли к Фаде домой и продолжили поминальный вечер, дополнив его теплыми словами и воспоминаниями…
Еще рано утром, когда я просто не хотел вставать, мучительно оттягивая последнюю встречу с Сашей, меня разбудили тихие, светлые строки, которые я немедленно записал. Не знаю, откуда они взялись, кто их мне продиктовал, писать на такую тему можно мучительно больно, может, Саша хотел, чтобы я передал их жене, детям, старушке-матери и родным для того, чтобы они не так горевали…
................ПОСТОЙ!
................памяти Сашки Куриленко,
................одноклассника, собутыльника и товарища....
.
................Душа стремится на покой…
................Открылись ей другие дали,
................где выпьет омут голубой
................её разлуки и печали…
................Душа стремится на покой,
................в земле оставив якорь тела,
................которым чувствовать порой,
................земную суть любви хотела…
................Душа уходит на покой…
................Отмерил Бог земные сроки…
................Рокочет Вечности прибой…
................Белеет парус одинокий…
................Душа уходит на покой…
................И напоследок греет душу
................платочек неба голубой
................и мы - часть этой грешной суши…
................А мы кричим: Господь, постой!
................Не разлучай ее с друзьями!
................Но Бог уже взмахнул рукой…
................Душа летит всегда домой
................по в небу вместе с голубями…
И вот, наступило 40-летие окончания школы и 50 лет, как мы пришли в нее... И, самое главное, 50 лет, как мы впервые увидели свою первую учительницу Надежду Михайловну Стефанович! Конечно, был самый главный вопрос: А как отпраздновать этот юбилей, чтобы запомнилось? Предложения были самые разные. Круиз на яхте всем классом по Средиземному морю мы сразу отменили – не все выдерживают морскую качку… Фейерверк? Да, может быть… Да уж очень банально… Мы решили просто. Позвонили Надежде Михайловне и пригласили ее к нам на встречу, в душе переживая: а вдруг не сможет прийти?
Но оказалось – какие наши годы? Всего лишь 76…
Надежда Михайловна с энтузиазмом согласилась и вот настал это главный момент – мы встретились на нашей площади Франко, как мы это делали много раз - в сороковый! К нам даже пришли выпускники, которые заканчивали школу позже, посмотреть на нас, на нашу дружбу, ведь не все их дети верят, что мы до сих пор встречаемся! Пришла Надежда Михайловна. Ах, вздохи, поцелую, радость, шампанское прямо в любимом сквере… После всех разговоров, мы сели по машинам и поехали на наши любимый Осокорки на дачу к Фаде и там было то, что никогда нельзя повторить: встреча, радость, стол, общение, рассказы Надежды Михайловны о шкодниках, которая сохранила просто прекрасную память… И наплакались, и помянули, и погрустили, и пофилософствовали, и нарадовались, и насмеялись… кровь шумела радостью в крови пузырьками шампанского. Мы были просто счастливы и благодарны нашей Первой Учительнице и Богу за данную нам радость. Ведь у нас на один праздник больше чем у всех!
***
В сентябре 2011 г., возвращаясь машиной с отдыха из Крыма, нелепо погибла наша смешливая и компанейская Наташа Новикова (на фото в центре, за нашей первой учительницей)... Какой-то негодяй выскочил на встречку, впереди идущая машина подрезала машину Наташи и они улетели в кювет, многократно перевернувшись... Наташка ушла на Небо до приезда скорой....
В 2018 году 10 февраля на 85 году жизни ушла в мир иной наша первая Учитительница Надежда Михайловна Стефанович...
Царствие им Небесное!
7 января 2023 года мирно ушла во сне на Небо Люда Свиридова...
Мы же собрались остатками класса на нашу ежегодную встречу, которую не отменит даже война!