Часть 1
ЛЫСАЯ ГОРА. ОХОТА НА ХОМЯЧКОВ :)
Можно бредить горами со страстью альпиниста. Можно восхищаться ими, созерцая глянцевые постеры и фотографии. Можно цитировать Высоцкого в оригинале, а можно с улыбкой перефразировать: лучше гор могут быть только горцы :)…… и только тот, кто родился и вырос на земле, где второй тост за столом - всегда за Уастырджи, где детей до сих пор называют в честь Нартов, где красавиц сравнивают не с Памелой Андерсон, а с Дзерассой, где эталоном мужской красоты считается не заморский мачо Бандерас, а загадочный Барастыр… только тот ЗНАЕТ, что горы – это судьба…..
Этим летом я мудро решила, что пора показать моим маленьким джигитам мамину Родину. Познакомить их со своей вечной любовью – вершинами и ледниками, скалами и цветущими склонами…. Словом, передать им то, что живёт в моей душе отдельной песней, мелодия которой то тосклива, как плач орлицы, то полна ликования перегоняющего ветер коня…
В поход отправились пятеро отважных скалолазов: Владимир Георгиевич – наша Путеводная Звезда, Непререкаемый Авторитет и Глава Экспедиции; Татьяна Георгиевна, тётя Танечка, достойная супруга достойного человека, джигиты Виктор и Вовка, а также их гордая своим «месторождением» прародительница. Покорять решили знаменитую Лысую Гору.
А теперь, дорогие читатели, реклама. Чтобы в духе времени. С утра у меня раскалывалась голова. Процесс акклиматизации радостно приветствовал мой организм на родных просторах. Я топала в конце цепочки отнюдь не в темпе мазурки. Вздыхала и жаловалась всем встречным кустикам на магнитные бури и другие напасти современного болящего человека. Одним словом, бессовестным образом позорила своё цветущее поколение. Сердобольная тётя Танечка искренне мне сочувствовала, отчего мои страдания принимали всё более угрожающие размеры. Но… голова болит, а ножки своё дело знают: мы поднимались всё выше и выше. Если бы Владимир Георгиевич не предупредил нас, что идти нужно строго по одному, след в след, не отставая от него ни на шаг, то я бы с превеликим удовольствием нарушила дисциплину и помчалась наверх «впереди планеты всей». Эмоций я скрывать не умею, моя «фэйса» - что твоя газета «Комсомолец Осетии», поэтому Мата Хари из меня никакая…Так вот….. Я всем своим видом демонстрировала довольствие и умиротворение, когда услышала вопрос, заданный мне с недвусмысленной интонацией: - Натулечка…а как ты себя чувствуешь?:)…… - Я? А как я должна себя чувствовать? За –ме-ча-тель-но! – А голова? Не болит?:)……и тут я вспомнила….. что совсем недавно влачила свои бренные мощи по склону и страдальчески морщилась. Вот она, живительная и целебная сила гор!….А вы – анальгин, цитрамон…пирамидон…..кстати, при желании любой осетин шутя докажет вам, что пирамидон – национальное аланское лекарство:)… ибо «дон» в переводе с языка великого Коста – это вода…..но это уже так, лирическое отступление…..))
Пройдя значительную часть пути, мы решили сделать привал, потому как среди нас были совсем юные покорители вершин пяти и девяти лет от роду, которые нуждались в восстановлении сил. Скалолаз Владимир уже пытался на ходу нарушить запрет на еду во время восхождения и незаметно (как ему казалось) переместить несколько шоколадных конфет из рюкзачка за щёку.
Пока взрослые накрывали «стол», мальчишки умчались в долину, визжа, гикая и пугая всю встречную живность. С помощью изощрённой дипломатии их удалось заманить в царство пирожков и даров огорода и принудительно восполнить потерянные в процессе Великого Похода калории. Заговорившись, мы потеряли этих вождей краснокожих их виду. Я начала беспокоиться. На мои призывы отроки не реагировали. Когда я, разволновавшись не на шутку, начала метаться и, составляя достойную конкуренцию Мулле на Минарете, взывать к их благоразумию и сыновним чувствам, из высокой травы появилась панамка защитного цвета (моя бабулечка раскритиковала сей головной убор и окрестила его чабанским:), которая украшала моську Вольдемара, взирающего на меня, яко доблестный Князь Игорь на Половецкого Хана.
– Мама! – выдохнуло чадо, и сердце моё честно доказало наличие земного притяжения, - Что ты наделала! Мы же в засаде… Тут везде золотые муравьи… мы спрятались от них и охотимся на хомячков…А ты своим криком всё испортила!
Я покаялась и на цыпочках удалилась с места засады. Во взрослую жизнь. Где муравьёв называют не золотыми, а рыжими, а на хомячков вообще не охотятся.
Нас разморило. Дети набегались до изнеможения. И почти единогласно ( Вовка требовал дальнейшего восхождения) решили спускаться.
По дороге, поддавшись общему сказочному настроению, Владимир Георгиевич рассказывал детям о разных чудесах, кормил ежевикой и с лукавой улыбкой, указав на нечто, напоминающее лягушачью шкурку, говорил, что это та самая Царевна и потеряла… Всем было весело и легко.
Практически в самом низу, среди первозданной зелени и вековых деревьев, неожиданным диссонансом резануло глаз ржавое убожество останков допотопной стиральной машины.
- Как это сюда попало? – удивилась я, - кто мог додуматься бросить её здесь?
- Уж, наверняка, не Василиса Премудрая, - резонно заметил здравомыслящий Виктор.
Потом были Водная, головастики, «не кормите моих мальков несвежим хлебом» и… тот редкий случай, когда я не вижу снов….
…а на следующий день нас ждал Фиагдон…..
Часть 2
ФИАГДОН
- Наталка! А ну, просыпайся! Это я, родная мать твоей крёстной дочери!
- Лёшечкин, совести у тебя нет, - бормочу на всякий случай, потому что взывать к Аленкиному милосердию, когда она что-то задумала, бес-по-лез-но …
- Давай – давай, выползай из-под одеяла, собирай мальчишек – едем в Фиагдон, у папы несколько часов и машина….
- Форма одежды? – это я, наивная…))
- Говорю же – на машине мы, пофотографируемся….
Зря она мне это сказала. Светлые джинсы. Светлая майка. Парадно – выгребной макияж. Неизменный каблук. Мама моя дорогая, пошто же я у тебя такая бестолковая уродилася?!..
… по пути в Куртатинское ущелье я молчу… потому что пытаюсь бороться с подступившими слезами и не скомпрометировать свою «взрослость» в глазах дарованных миру сыновей и крёстной дочери…
Уставшая от путников дорога, лишённые ненужной суеты деревья, клинки гор, вспарывающие доверчивое небо…
Вот и «мёртвый городок»… тишина, упивающаяся своей трагичностью… немым укором времени – глазницы могильников… мудрые камни… седая трава… время… время… есть ли ты?... Ловлю себя на том, что думаю словами Алана Черчесова, бережно перелистывая в памяти его «Реквием по живущему», «Венок на могилу ветра»… Понимаю, что нельзя дать себе увлечься и явиться миру роденовской «Скорбью»…..
- Лёшкин, - толкаю Алёнку в бок, - а помнишь, как мы Черчесову глазки строили на практикуме по зарубежке? :)
Слово за слово… благо, вспомнить нам есть что…. Развеселились….. ))
Неожиданно мы обнаружили, что рядом с нами стоит молодой человек и как-то жалобно заглядывает в глаза… - А я конфетку хочу, - услышали мы и поняли, что, несмотря на небритый подбородок и внешнюю представительность, с нами говорит дитя. Которое никогда не вырастет…..
- Хотите, я вам скелеты покажу?
- Хотим! – это вопили мои джигиты и я, их первопричина ))
- Нет! – трепетали пугливыми пальчиками Алёнка и Анечка ))
Посему и в склеп полезло только одно семейство – моё :)
- Ух, тыыы!… Кости! Настоящие! Черепууушечки! - Витькин восторг разбудил не одну горную животинку. Вовка из солидарности радостно соглашался со всем, добавляя красочных эпитетов и восклицательных знаков. Их маме тоже хотелось сказать что-нибудь эдакое, но она вовремя спохватилась и нечеловеческим усилием воли заставила себя солидно промолчать. Минут пять гордилась своей выдержкой, а потом всё-таки влезла в склеп, оставив родственникам и сочувствующим одни пятки на каблуках, и выдохнула: - Вот это да...
- Мама! Пещеры! Пещеееры!!! - мальчишки блестели на меня двумя парами глаз и умоляюще тянули наверх, в гору… Наградив нелицеприятными прилагательными Карло Пазоллини и свою страсть к модельной обуви, я тоскливо начала совершать восхождение в самом нелепом одеянии, которое только можно вообразить себе в сложившейся ситуации.
Алёнка ехидно улыбалась.
Едва мы почувствовали себя Аладдинами, как снизу дуэтом донеслось:
- Натааалкааа!... Натааа! – Алёнка и Анечка кричали так, что в соседних аулах даже самые ленивые, наверное, в ужасе покинули свои хадзары (дома) и бросились к нихасу (совету старейшин) при кинжалах и папахах))
Знамо дело, мы понеслись вниз, обдирая руки – ноги о камни и давая волю крапиве и колючкам «украсить» нас природной татуировкой.
Рядом с нашими девушками стоял уже не один юноша. Второй, повыше и покрепче, пытался ухватить Елену Прекрасную за белы рученьки, чем заставлял её низким грудным голосом говорить совсем не вежливые слова, общий смысл которых сводился к неизвестной миру гипотезе о размещении филиала клиники доктора Кащенко в колоритных местах Земли Аланской.
Вкратце мы узнали, что молодые люди робко, но настойчиво требовали девушек, которых, как они доверчиво поведали, потом бросают в вышеупомянутые склепы. На вопрос « Кккто?» был получен утешительный ответ: « Как кто? Абреки…» Скоро выяснилось, что быстро бегают все. Даже мои каблуки разумно вообразили себя шиповками))
По дороге мы много и с удовольствием фотографировались. Мне, как всегда, хотелось экзотики, и ущелье то и дело оглашалось Лёшкиными возгласами: - Дети! Угомоните вашу мать! Она ненормальная! – авторитет мой был безжалостно подорван и на репутации лежала роковая тень))
Усыпив бдительность подруги, я всё-таки взгромоздилась на внушительных размеров камень, утопающий в кипящей негодованием реке. Алёнка фотографировала ( комментарии её опускаю – фольклор тоже бывает непереводимым), Вовка закрывал от ужаса глазки, Виктор играл желваками и старался в мою сторону не смотреть. Когда меня общими усилиями возвернули на почву обетованную, самый старший из нас как бы невзначай изрёк:
- Недавно тут одна скалолазка тоже … ножки мочила… выловили через 15 километров…
…минут 20 я была очень покладистой и народ не нервировала.
Дождь, ветер и ропот гордой флоры гостеприимно дали нам возможность вырваться из ущелья и уже вслед пугали непогодой и запоздало хлестали листьями и влагой.
Алёнка судорожно оттирала руки каким – то дезинфицирующим раствором, Вовка заигрывал с Анечкой, дядя Валера, родитель почти похищенной Елены, степенно вёл машину и признаков беспокойства природе не являл; я же впитывала в себя ускользающее величие родных мест, прощаясь с каждым камушком… Жужжала непонятно откуда взявшаяся муха…. Как это водится, с небес спустил меня старший из джигитов: - Вот муха хорошо устроилась, а! Прожила всю жизнь в ауле, а тут - ррраз! – и через час по столице рассекать будет… находчивое насекомое, однако… :)
Продолжение следует...