Птоломей
Птоломей, держась за решётку, наблюдал за происходящими событиями. Мать свою, которую все называли Гобэн, он помнит плохо - их разлучили, когда он был ещё маленький, и материнской заботы он не вкусил, как многие другие его сверстники, в других семьях. Долгое время жил с отцом. Когда у отца появилась новая подруга - она не очень-то ухаживала за Птоломеем, всё больше старалась угодить отцу. А потом и у неё появились дети... Не сказать, что отец был в восторге, но кушать хватало всем и он отнёсся к этому спокойно, признав факт более тесного совместного проживания. Когда эти дети подросли - их куда-то увезли и она приуныла. Отца все уважительно называли Бонопарт, видимо, родословная семьи была неплохая. Однако и он сидит за решёткой! Не доверяют... Через эти крепкие прутья не вырваться на свободу... А жаль... Отец рассказывал о своей далёкой родине, где и воздух другой, и окружение. Иногда, оттуда доставляли новых заключённых и они, очутившись в замкнутом пространстве, ходили туда-сюда, по соседнему прогулочному помещению, испытывая потребность в движении. Может быть, это и компенсировало им что-то, но их движняки раздражали Птоломея и отношения долго не налаживались. Чего они мечутся, может с непривычки? Оказаться среди чужого племени - не очень приятно, но Птоломею это не понять - он вырос в этих условиях и других просто не знал. Заключённый из помещения напротив - тоже из другой страны. Да много их тут - почти все иностранцы! Все с разных племён, пленённые или выросшие в неволе. Одни воют от обиды, несмотря на дополнительный паёк, другие гордо восседают в неподвижных позах. Птоломей слышал, как один из заключённых рычал от страданий и бросался перегрызть решётку зубами. Ненормальный - только зубы себе попортит. Все они в рабстве. Племя, которое их похитило, считает себя развитым. Значит, развитый - тот, кто берет других в рабство. Вон их сколько приходит, посмотреть на заключённых. А с виду и не скажешь что они развитые, языков не понимают, лепечут что-то по-своему, пальцами тыкают в его сторону и смеются над ними. Некоторые, пускают дым изо рта, некоторые дразнятся. Те, которые побольше, объясняют тем, которые поменьше, что в этих клетках сидят недоразвитые и глупые. Птоломей научился понимать не слова, а суть передаваемого объёма. Зачем ему учить слова этих безумцев-покорителей, если многое понятно без слов. Хотя некоторые слова повторялись и он уже знал, что его называют "бабуином", беспокойного соседа называют "шимпанзе", другого называют "гориллой", а того, который бросался грызть прутья - звали "лёвой". Он-то, как сюда попал! С виду - внушительный, больше и сильнее любого из этого племени... Обманули, наверное... Пригласили в гости и заперли в клетку. Обидно ему и тоскливо. Захватчики... Считают, что вся жизнь для них существует. Интересно, а долго всех заключённых держать здесь будут? Вкусной травы и сочной зелени, о которых рассказывал отец, здесь нет. Чужеродная самка разносит всем еду, пытаясь наладить отношения. Пахнет от неё почему-то цветами и только иногда пробивается запах самки. Шерсти у неё почти нет, только на голове. У них, у всех, шерсти мало и понацепляли на себя всякие разноцветные листья. Значит, с чувствительностью у них проблема. И мыслей наших они почему-то не понимают - недоразвитые... Птоломей научился показывать им своё презрение. Вставал и показывал, пока не надоело. Что толку - всё равно не понимают, да и глаза у них глупые. Отец Птоломея был вожаком, пока не попал сюда, но на клетку зубами не бросается - затаился и ждёт удобного момента... А все думают, что он смирился. Эх, отец-то хоть волей подышал, по просторам побегал, а я? Вожаком здесь не станешь, да и вести здесь некого и некуда. Это безволосое племя обнаглело - всё захватило, всё устроило под себя, даже клетки для нас сделали. Самок, по своему усмотрению, нам подселяют. У Птоломея теперь тоже есть самка. Заботливая и непритязательная, даже крутиться его научила.
Сами чужеродцы имеют слабую пасть, слабые передние лапы, слабый шерстяной покров и хвост отсутствует. Самое главное в чутье событий - это хвост. Он помогает улавливать то, что находится за пределами слуха и зрения, помогает чувствовать направление опасности и радости. А у этих, самоуверенных лысаков, его нет. Птоломей умел чувствовать чужой взгляд, с любой точки, и давно уже адаптировался к вниманию толпы чужеродцев, а других это очень раздражало. Одни мечутся под их взглядами, другие протестуют...
Летающие соседи теперь не летают, сидят на больших корягах, с подрезанными крыльями, и смотрят на небо через прутья. По каким меркам их всех сюда отбирали? Ведь все разные, совсем разные... Если брать пасть, то у соседа "лёвы", у Птоломея, у дальнего соседа "мишки" и у тоскливо воющего по ночам серого друга с понимающими глазами - пасти похожи. Даже у той, бегающей на свободе и звонко тявкающей самки, пасть, хоть и меньше, но похожа. Она пролезала, раньше, в клетку к соседу "горилле", лакомилась... нос ему облизывала... Но потом клетку обтянули какой-то крепкой сеткой и она сменила друга. Птоломей долго размышлял над тем, почему, одни могут пользоваться свободным месторасположением среди этого племени захватчиков, а другие вынуждены влачить свой хвост от одной стороны клетки до другой. Что нужно сделать, чтобы жить и дышать вне этой клетки? Время шло, а он всё сидел и сидел взаперти. От долгих печальных раздумий Птоломею захотелось кричать и выражаться. Он бросился на прутья, начав трясти их, выражая своё отчаяние, а чужеродцы его не поняли. Они смеялись и радовались его движению, слепили вспышками странных предметов, в своих руках. Через время, он устал и ушёл в дальний ход своего убежища. Находиться на солнышке было конечно приятно, но ощущать свою безвыходность было тяжело. Птоломей почувствовал, как из него что-то вырвалось. Впервые, он ощутил, что в районе груди исчезли все давящие ощущения, словно, грудная клетка стала прозрачной и раскрытой, как бывали раскрыты дверцы некоторых пустых клеток. Старый отец внимательно посмотрел на него и, приблизившись, погладил его по шерсти. Ощущения были новыми. Отец и раньше гладил и чистил его, но сейчас - всё чувствовалось по-другому.
Когда стемнело, большинство чужеродцев разошлось, а на смену им пришёл самец, с сухими ветками в руке, и начал скрести ими по земле, подбирая брошенные остатки пищи. Этот самец приходил каждую ночь. От него пахло той жидкостью, которую он давал попробовать соседу "шимпанзе" и тот бегал кругами по клетке, мотая головой, и веселился. Самец и раньше предлагал эту жидкость Птоломею, но тот показывал ему своё нежелание и страдание, слегка оскалив пасть и зевая. Самец не знал о произошедших у Птоломея переменах и, как обычно, протянул Птоломею попробовать. На этот раз, Птоломей не отказался. Жидкость была мутная и била в нос своим запахом. Хоть она и не понравилась, но он выпил её. В животе зажгло и начались неприятные спазмы. Затем, в глазах, немного поплыло. Состояние грусти и отчаянья усилилось, и пить эту непонятную жидкость ему больше не хотелось. Обрадованный самец, с хитрыми глазами, решил продолжить угощение. Открыв клетку, он зашёл внутрь и предложил ещё. Птоломей отказался. Но самец настойчиво совал ему под нос эту едкую жидкость. Пришлось согласиться. Потоломей чувствовал, как кровь приливала к голове. Этот самец ему не нравился и вёл себя довольно нагло. Когда этот самец, в очередной раз, ткнул носом Птоломея в эту жидкость - у Птоломея помутнело перед глазами от ярости. Наблюдавший за происходящим отец, бросился на помощь... Они рвали шкуры самца, одну за другой, кусали за холку. В этот бой вмешалась и самка Бонопарта и самка Птоломея. Все соседи радовались, выражая восторг и удовлетворение. Одни давали своими криками боевой настрой, другие бросались на клетки, от радости, а "шимпанзе" подсказывал: "Дай ему, дай, ещё, ещё!". Когда подтянулась большая стая чужеродцев, всё было уже кончено. Растерзанный самец лежал без дыхания. Рядом хрипел умирающий Бонопарт, продырявленный острым блескучим предметом. У Птоломея тоже была вспорота шкура на боку и из раны сочилась кровь. Острый предмет прошёл вдоль рёбер. При появлении чужеродной стаи все соседи бросились на клетки, готовые атаковать. Волна возмущённого протеста захватила всех, в том числе и чужеродцев. Хрипящий Бонопарт, собрав последние силы, оскалил пасть и двинулся в свою последнюю схватку... Старшая самка тоже бросилась в атаку, но, получив несколько ударов по голове, чем-то тяжёлым - упала без чувств. А Птоломей, сидевший уже на своей клетке, бросился в бега, ловко перепрыгивая преграды. Поймали его через несколько дней, измождённого от потери крови. Как много здесь места, где можно свободно бегать и дышать! Мечта исполнилась. Когда на него накинули сеть, он уже не сопротивлялся. Его укололи какой-то белой большой колючкой. Перед глазами пошёл туман и слабость усилилась. В теле начало холодеть и он очутился в картине из ярко зелёных листьев.
А в месте, именуемом "зоопарком", все помнили о свободолюбивом беглеце, которому удалось вырваться на свободу. Его самка принесла приплод.
события прокаркал наблюдавший ворон 2003 г.