Покойники
Застолье было в самом разгаре. Матвей Денисович произносил один тост за другим. Последний тост был: "Чтоб было им и нам, как тут, а если там, то пусть придут".
- Ты чего это покойников призываешь? - спросила Лукерья.
- А тебе, никак, самогонки жалко! Они много не выпьют. Так, парами подышат, состояньице наше ощутят и захмелеют. А вот стопочку им наливать бессмысленно...
- Сам же говоришь - парами подышат и захмелеют.
- Парами присутствующих, Луша, они дышат. Да ты, вон, у Степана спроси - он более меня разбирается в этих вопросах. Да, Степан?
- А то! Сколько похорон уже справил... Денька через три Пал Палыча хоронить будем... Помрёт...
- А ты почём знаешь? - сприсил Матвей.
- Я-то? Мне положено знать... Вот говорят: покойники, покойники... а сами им покою не дают своими заботами и придумками. Только он соберётся отчаливать, в спокойную пустоту - ему поминки справляют, снова притягивают, понуждают глупости выслушивать. Мария, покойница, всё никак на отдых не отойдёт, все вспоминают и вспоминают... Оно, конечно, с другой стороны, и польза есть, но как эту пользу угадать! Может она и не хочет сладкого ощущения, а детишкам дают конфеты: "Помяните тётку Марию". Или мужикам водку наливают: "Помянем Марию". Другое дело, когда сексом занимались бы, поминая - оно, может, ей нужнее и приятнее. Так они, в это время, про неё забывают... Нет, чтобы радостные ощущения передавать усопшим - они всё грустью норовят их привязать... Долго не отпускают... Разговаривают, сами с собой, представляя, что с покойником общаются, а покойник, только суть души и импульс мысли улавливает, а тупой бред говорилок он не слышит. Те, кто ушёл от нас, кто вырвался - те далече... Верней, они рядом, только нам в эту плотность пока ни как...
- Никак, грехи не пускают? - спросила Лукерья.
- Что ты! Какие грехи! Люди не пускают... Люди и грехи придумали, по своему разумению... и правила погребальные... и беспокойства свои, по разным мелочам, покойникам приписывают.
- А я с одним умным человеком разговаривал... - вмешался в разговор Сергей Пертрович, - Так он говорил, что привидения - это не покойники, а притянутая часть их сознания, не распавшаяся по причине сильного и невыраженного желания... К примеру: замучили...
- Так ты с одним умным человеком разговаривал, а я - со многими умными покойниками общался!
- И что?
- Ничего... Почти то же самое говорят, только полнее и по другому немножко. Если не веришь - Татьяна подтвердить может...
- А где она? За столом не видать, вроде...
- Не прибыла, значит... А кто это там у шкафа за нами наблюдает?
Все повернулись в сторону шкафа и перевели своё внимание на спящую Наталью, отчего в ней возникло сильное чувство испуга. Перед глазами поплыло... в теле загудело... тело начало растворяться... И она проснулась.
"Батюшки! - воскликнула она, - Это ж надо! Всех покойников за столом видела! Дядька Степан давным-давно умер, а там - красавец. И Лукерья, которой недавно полгода омечали... А страху-то я натерпелась, когда они на меня внимание обратили. Как наяву, все перед глазами стоят... О чём они там говорили? О покойниках... Фу ты! А красиво говорили... понятно... только помню смутно. Вспомнила! Пал Палыч умрёт. Только когда? То ли через три дня умрёт, то ли через три дня хоронить будут. Может, к его жене сходить, сказать, какая ерунда приснилась? Или, лучше, к бабке Насте?"
Она оделась, причесалась... Когда смотрела в зеркало, вспомнила, что Матвей Денисович ещё несколько тостов произносил "за приходящих". И когда он их произносил - она даже лица приходящих видела и очерёдность, а теперь вспомнить не может. Наталья, всёже, решила сходить, предупредить Пал Палыча, чтоб осторожнее был, мало ли что... Но, по дороге, решила зайти к бабе Насте - раз мимо её дома идёт.
Баба Настя жарила оладьи. На всю квартиру стоял запах рапсового масла, перемешанный с дрожжевым ароматом.
- Что это ты, с утра праньше, да с беспокойством в глазах... случилось чего?
- Не знаю, как и сказать... Всех наших покойников во сне видела. За одним столом...
- Так уж и всех!
- Не помню, может и не всех, но многих.
- А кого?
- Матвея Денисовича, Лукерью, Сергея Петровича, Марию... Олега Николаевича - сидел грустный и молчаливый... Степана...
- Не отошёл ещё, значит, Степан... Помянуть надо! Свечку поставить, могилку покрасить...
"Каналья!" - просвистело возле уха Натальи, да так, что она испугалась неожиданно пронёсшемуся недовольству, прозвучавшему голосом Степана. Наталья встрепенулась.
- Что с тобой, Наташ? Чего испугалась?
- Дядя Степан причудился...
- Я же говорю - помянуть надобно. На вот, возьми оладьи, угости кого нибудь. Лучше, детей - они чище, грехов меньше... Через их души - надёжнее.
- Ой, не знаю, баба Настя... В голове мутится... Мужик, как на зло, в рейс уехал.
- А может весна на тебя наступила, может, тебе чего другого нужно? Ты скажи, я ведь никому болтать не буду, может чего и присоветую.
- Пойду я. Что-то мне не хорошо.
- Иди, раз так... оладьи не забудь... И в церкву сходи.
- А туда-то, зачем?
- Положено. Нынче, всё через церкву делается. И отпевают, и грехи снимают, и свечки ставят.
- А если я другой веры? Покойникам ведь без разницы, религиозные правила! Это мы веру да религию себе подбираем, ищем, где защита надёжнее... А им - без разницы - они уже под неведомой нам защитой. Ой, опять... Ну, всё - пошла я.
- Ну, смотри... Но лучше б ты, такой гадости, не говорила - накажут. Будешь потом маятся... и всё равно в церкву придёшь.
Последних слов Наталья уже не слышала. В себя пришла минут через пять, когда у дома Пал Палыча оказалась. Так, с оладьями, и зашла.
Ольга Викторовна, жена Пал Палыча, оказалась дома, а самого Палыча не было.
- Что это с тобой, Наталья? Бледная ты какая-то... Случилось чего?
- А где твой Павел?
- На машине куда-то уехал. Даже в выходной дома не сидится! А тебе съездить, чтоль куда нужно? Ты, никак, беременна? Оладьи принесла... Ну, спасибо... угощусь. К нам редко гости заходят, так что - мы всем рады, кроме алкашей.
Наталья, вдруг, задумалась: "Стоит ли ей рассказывать? И как? Как начать? Или перпугается, или за сумасшедшую примет... Скажу, как есть, раз уж пришла."
- Проснулась я после дурного сна... Решила зайти, рассказать...
- Дурные сны, Наташенька, только в реальной жизни бывают. Кошмар, какой- нибудь увидела? - спросила Ольга Викторовна, вкушая едва тёплые оладьи.
- Хуже... Покойников наших... многих видела, за одним столом. По дороге к бабе Насте зашла, рассказала... Когда она про поминки упомянула - я слышала, как покойный дядя Степан ругался.
- Он давно уже не дядя, давно уже в дедах числится. Ну и что бабка Настя сказала?
- Как обычно... Оладьев дала, помянуть... Не помню, как и вышла от неё - уж очень поплохело мне.
Женщина чуть не поперхнулась, но после, о чём-то задумавшись и чему-то улыбнувшись, продолжила трапезу.
- С вами суеверной станешь...
- Оль, я, в этом сне, ясно слышала... что, через три дня, они Пал Палыча к себе ждут.
- Кто ждёт?
- Покойники...
- Типун тебе на язык...
- Да я-то, тут, причём?
- При всём... Пришла расстроила... И Паша куда-то уехал... Ну, Наталья!
- Хотела, как лучше...
- А кто его знает, как лучше? Давай выпьем! У меня коньяк есть. Пробовала "Наполеон"?
- Давно... На севере... Сдуру - целую кружку выпила, боялась опозорится.
Ольга достала из шкафа коньяк, налила по пол фужера, открыла коробку конфет.
- Ну, давай! Чтоб нам, и там, и тут везло...
Они сидели, забыв о времени и делах. В ход пошла вторая бутылка, название которой Наталья не заметила. Стало легко и они разговаривали уже на весёлые темы, счастливых, смешных и сокровенных женских минут. Наступил вечер, а Павел все не возвращался. Алкоголь подействовал и они уснули.
Павел приехал на следующий день, с большим уловом, застав двух спящих в одежде женщин. На столе стояли три путых бутылки, из-под коньяка, что его очень удивило. Проснувшаяся Ольга, с радостью бросилась ему на шею, а Наталья плакала, втайне вытирая слёзы. Конечно же, ему всё рассказали. Удивлённый рассказом, Павел отметил, что предыдущий день прошёл у него, как нельзя лучше.
Через два дня умерла баба Настя. Говорят, перед этим, она ходила в церковь, ставила свечку, "за упокой раба божьего Степана". Наталью это насторожило, но потом - всё забылось и подобные сны к ней не приходили. А Илона, ходившая на похороны, несколько раз видела бабу Настю во сне - та всё жаловалась. Может, привычка бабы Насти жаловаться - осталась летать в воздухе, а может - Илона так себе восприняла, или мысли во сне отразились... Ведь наши потаённые мысли и чувства, зачастую, во сне отражаются... только, трактуем мы их по-своему.
Всё пошло, как прежде...
Через три лунных месяца Наталье приснился улыбающийся Павел. "Три дня прошло." - сказал он.
Наблюдавшее за Натальей ПРИВИДЕНИЕ 2003 г.