Я решительно открыла дверцу машины и, забравшись внутрь, захлопнула дверь между прошлым и будущим.
Господи, как труден был этот последний шаг, наполненный сомнениями и непреодолимым желанием обернуться и вернуться! Дело было даже не в том, что я обрывала последнюю ниточку, связывающую меня с любимым человеком, а в том, что, оставшись одна, я шагнула в пропасть.
Я знала, что мой полёт будет недолгим, но меня пьянил усиливающийся шум в ушах, ветер, взметнувший мои волосы, и непередаваемое ощущение свободы парения…
Картинки искорёженного итога неизбежного приземления меня абсолютно не волновали. Я переступила черту, и все присосавшиеся пиявки страхов отвалились сами собой, забытые мгновенно в своей ничтожности перед открывающейся новизной моего перехода из одного мира в другой…
Мне захотелось петь. Гудящий вокруг воздух, пропускающий меня, будто скоростной тоннель, создавал какую-то особую музыкальную тональность. «Мммм…» Если долго тянуть звук этой буквы, неизбежно начинаешь петь «Аве Мария», только на истинном, непонятном обычным людям языке. Когда-то я прочитала об этом, и, несмотря на то, что невозможно рассказать, что есть французский или русский язык, не изучив хотя бы алфавита и звучания букв, поняла, что это было. Потом я могла и сама произносить на нём молитвы. Наверное, это и есть язык нашей прародительницы. Удивительное действие оказывает эта неземная песня, кажется, будто душа освобождается, вливаясь в безбрежный океан, наполненный мягкой, нежной любовью. И больше нет ни страха, ни тревог, ни чёрных точек мелких обид и зависти. Любовь пребывает в тебе, вокруг тебя, ты купаешься, паришь, ты свободен!
Слова брались ниоткуда, каждый звук в них нёс в себе силу такой гармонии, что душа легко поднимала вверх и тело. Я раскинула руки и полетела не вниз, а вверх.
Странно, мне зачем-то давалось время…
Каждый раз, когда мой любимый мужчина вёл себя так, как будто он выходил из храма, в углу которого висела икона с моим ликом, и начинал грешить мелко и буднично, чтобы после вернуться и бить поклоны, роняя благоговейные слёзы любви на скукожившуюся шкуру моей убитой непониманием души под его ногами, мне безумно хотелось искромсать всё говорящее, шепчущее, вопящее о нём, даже наше с ним счастливое время.
Начинала я с каких-то бумажек. Рвала на мелкие кусочки, не в силах разорвать узел сплетений наших душ. Когда белая бесформенная горка рассыпалась, мне становилось легче. Мне начинало казаться, что теперь-то я свободна от невидимых пут и вольна жить, как считаю нужным. Но стоило сделать первый шаг в новый мир, как цепи, с такой поспешностью разорванные мной, становились заманчиво невесомыми и гарантирующими странное убежище от мировых бурь.
Мой любимый мужчина был Стрельцом. В его красоте присутствовал восточный оттенок. Небольшие изящные ладони выдавали в нём тонкого мыслителя. Светло-карие глаза смотрели в самую суть женской души, подчиняя себе, заставляя звучать каждое движение женского тела мелодично и поэтично.
Однажды, торопясь заглянуть в будущее, я пошла к знаменитой в городе гадалке. Та, узнав, что мой избранник - Стрелец, небрежно махнула в сторону рукой, как будто отмахивалась от досадного комара, и посоветовала забыть о нём поскорее, потому что от мужчины этого знака ждать верности придётся долгие годы. Я не поверила, потому что наша любовь пришла из неведомых миров. Я видела нас в прошлом, я знала, что мы связаны над жизнью и смертью, и в будущем снова будем вместе…
Но беда была в том, что я вдруг стала ощущать землю…
У альпинистов покорение вершины вызывает эйфорию. Опасности, страх не дойти каких-то несколько метров до вершины, умножают силы и желание всё-таки добраться до цели, преодолев даже смерть. И вот разряженный воздух вызывает головокружение, облака скрывают мир внизу, солнце шлёт приветственные лучи, душа торжествует и поёт. Победа! Хочется остаться навсегда на вершине, узнавать секреты её бесед с небом и звёздами, жить её жизнью…Проходит время. И как ни прекрасна эта вершина, альпинист уже тоскует по другой, непокоренной…
Порой я начинала думать, что именно эта черта покорителя вершин однажды толкнёт моего любимого мужчину, установившего флаг своей собственности в моём сердце, испытывать уровень его «спортивной» формы.
Иногда я казалась себе атомным ледоколом. Я крошила все льды препятствий на своём пути к любимому. А когда, проломав собственные борта и едва удерживаясь на плаву, радостно заглянула в его глаза, то увидела там ответ, шмякнувший меня о землю с силой метателя ядра. Он нешуточно озадачился проблемой, что будет со мной, если он захочет побыть наедине с собой…И в самом деле, мир так мал, пара кругов вокруг шарика, и он опять вынужден будет терпеть моё присутствие! Мне бы тогда подняться и захлопнуть дверь раз и навсегда…Ах, да! Тогда я ещё не умела водить машину и не любила этого железного монстра, сжирающего бензин быстрее, чем пополнялась моя кредитная карточка…
Его превращение в подобие Скруджа я пережила удивительно легко, ибо почему-то знаю цену деньгам, но никогда не ставила себе целью иметь и тем более копить их. Моя любовь была выше всех слабостей такого рода…
Он знал, что я ревнива. Тут я составляла ему гармоничную пару. Он ревновал бешено и зло. А я - мучительно и, обвиняя во всём себя. Между тем, клянясь в любви, он стал намеренно заигрывать с дамами. Я была так наивна, что пыталась объяснить, насколько мне плохо от этого. И тогда он сказал, что ни за что на свете не перестанет общаться с женщинами, только из-за того, что у меня разыгрывается больное воображение.
И тогда я рванула дверцу…
-Девушка! Заканчивайте, пожалуйста!
Припарковав аккуратно это грохочущее чудо под названием «Тренажёр», я выпрыгнула из кресла, подхватила свою красную, как предупреждающий об опасности сигнал светофора, сумочку и легко вышла к ожидающей меня новой жизни…