- Нет, ну разве я похож на идиота? Посмотрите на меня!
Мы посмотрели на Димку. И мнения как-то разделились. Я, например, сразу понял друга нашей компании, а вот Славка согласился, что Димка не без намеков на идиотизм.
Итак, чего началось?
Заваливает Димка в нашу контору в самый разгар работы. Мы вкалываем над партией памятников. Это рядом с кладбищем. Как увидите ряды надмогильных плит через ограду, то, значит, это наша фирма. Жовтень ее хозяин. Отец, умирая, передал ему ключи от ангара. Игорек выгнал халтурщиков и позвал нас, горемык, умеющих и полировать, и набивать текст, и делать дизайн плит… Я-то, как раз, как пещерный предок делаю не наскальные рисунки, а надписи всякие. Игорь Жовтень – здоровый мужик, который эти плиты спокойно переносит с места на место, собирался дать команду на перекур. А здесь Дима! Он художник-самоучка. Все может, но считает зазорным нашу подработку в этой фирме.
- Слушай, Сеня, - это Димок обратился ко мне, словно других нет здесь, - теща задумала умирать, вот, и послала выбрать место на кладбище, да еще заказала надпись на могильную плиту. Она же знает, что вы мои кореша.
- Сделаем, - сказал я. - Иди к Фаридычу, он по блату найдет место в первых рядах.
Это к директору кладбища. Тот хоть и не русский, но все делает без взяток.
- Фаридыч меня знает, - говорит Дима, - вся проблема в надписи.
- Много что ли писать? – отвечаю вопросом. – Ты же знаешь, для тебя сделаем скидку, две буквы посчитаем за одну!
- Да чего там, скидка! Ты почитай текст! Вот…
Димок достал из нагрудного кармашка листок из ученической тетради, разгладил его на плече Жовтеня, и прочитал: «Дорогой Маргарите Феоктистове от любящих дочерей и зятя!»
- Ух, ты! Какое у тещи редкое имя! – воскликнул наш Игорек.
- Да причем здесь имя! Меня в любящие приписали!
Дима гневно и в то же время растерянно сверкнул глазами. Я и мой напарник Славка, тоже с осуждением взглянули на хозяина.
- Она обещала, - добавил Дима, - сразу же после того, как я покажу эту плиту ей, отписать нам, а не старшей незамужней дочери, свою двухкомнатную квартиру на Вилоновской.
Ясно, что для Славки Димка - чистейший идиот, без примесей! Эта квартира, находится в старой части города, где цены в два раза выше, чем на окраинах. Да мы хоть десять плит изготовим с любой надписью! Но ведь дело в самолюбии Димки!
Дело из-за этого повернулось так, что Жовтень не выдержал и притащил из какого-то закутка ящик с пивом. Мы расселись, открыли бутылки, пошел каменный стук, когда чокаешься донышками полных бутылок.
- Чего тут голову ломать? – сказал Игорь. – Ты должен любить тещу мать твоей жены!
- Я люблю свою маму! Я не могу, даже в камне, признаться теще в любви, которой нет у меня! Я знаю, она надеется, что я не буду вылазить с кладбища, чтобы соскрести эту намогильную неправду.
- Дурень, - сказал Славка, подчеркивая свою беспринципность, - теща еще жива! Ведь при жизни надо все решать!
Мы тут набросились на него! У всех были тещи, но ни одна не ценила одно слово на вес квартиры! Это неслыханное давление на права зятя!
Долго обсуждали мы Димкину проблему и решили, что, ну ее, квартиру на Вилоновской! Там одного ремонта на десять таких квартир! А теща еще та дура! Заранее писать на надгробных плитах – плохая примета!