ОТРЯД «Х»
Абсурдно-юмористическое «произведение».
1.
Москва. Зима 1942г.
На Спасской башне часы пробили полдень. Низкое и хмурое небо сыпало крупными хлопьями снега. Порывистый ветер наметал их в высокие сугробы, которые покрывали всё пространство Красной площади. «Сердце» нашей великой Родины замерзало. Шла суровая зима и Великая Отечественная Война.
Генерал Угрюмов запахнул шинель и натянул на самые уши дранную папаху со стёртой кокардой. Маленький и толстый генерал походил на суслика. Перед Кремлём он даже начал дрожать как суслик, то ли от холода, то ли от страха. Он шёл на аудиенцию к САМОМУ! К отцу всех народов, товарищу Сталину, которому, кстати, пользуясь, случаем, весь коллектив пионеров лагеря «Красная Зорька» выражает благодарность за своё счастливое детство.
Итак, генерал Угрюмов шёл угрюмо к мрачным воротам резиденции И.В. Сталина. Суровый офицер НКВД проверил его документы и впустил вовнутрь. Генерал 666-ой армии прошёл длинными коридорами, переходами и лестницами, заставленными тумбочками и солдатами НКВД, пока не очутился перед высокой дубовой дверью, на которой висела табличка с золотистой надписью: «САМ». Секретарь кивнул, давая знак Угрюмову, что, тот может войти. Угрюмов одёрнул мятый китель, провёл мозолистой рукой по седоватым от перхоти волосам, откашлялся и потянул дрожащей рукой дверь на себя. Дверь не открывалась. Угрюмов потянул дверь сильнее. Нет! Дверь не поддавалась. Генерал начал дёргать, рыча и упираясь ногой в плинтус. Страшный грохот царил в приёмной. Дверь по-прежнему оставалась запертой. Потом Угрюмов с разгону врезался в дверь головой. Никто не отозвался. «Может, там никого нет?» – пронеслась мысль-надежда в голове генерала. Секретарь степенно обошёл стол и толкнул дверь в обратную сторону. Со страшным скрипом дверь перед удивлённым лицом Угрюмова отворилась.
- В другую сторону, товарищ генерал, - прошептал секретарь.
Угрюмов кивнул головой и прошмыгнул в кабинет. Кабинет был скромно обставлен роскошной по тем временам офисной мебелью. На стене висел большой портрет лысого вождя, которого звали Ленин. Угрюмов с порога увидел внимательный взгляд вождя мирового пролетариата, и быстро перекрестился. Нынешний вождь Страны Советов стоял спиной к двери и смотрел в окно. На дворе стояла зима 1942 года и толстая торговка пирожками. Сталин курил трубку. Зловоние плавало по офису вождя.
Угрюмова била мелкая дрожь. Он впервые видел так близко Сталина. Настолько близко, что видел на его сером кителе хлопья перхоти. «Надо что-то сказать» – подумал Угрюмов.
- Вызывали… Товарищ Сталин?
Сталин от неожиданности вздрогнул.
- А?! Кто здесь?! – но когда увидел сгорбленного Угрюмова, процедил, - А… это Ви таварыщ
Угрюмый?
- Угрюмов… - поправил генерал, теребя пальцами красную папку.
Сталин внимательно осмотрел Угрюмова, шагая взад-вперёд по кабинету, куря трубку. Зловоние плавало по офису вождя. Тихо тикали часы и куранты на Спасской башне.
Потом Сталин вдруг спросил:
- Товарыщ Угрумый, пачему Ви такой высыгда угрумый, а?
- В-в-война, товарищ Сталин… - промямлил генерал.
Сталин закивал головой.
- А как там дэла на фронтэ?
- Ху…
- Что?
- ***…
- А? Я вас нэ слищу?
- Всё хорошо, товарищ Сталин! – отрапортовал Угрюмов
- Это харащо, что всё харащо! Ми защитылы Маскву! – кивнул головой Сталин.
- Гитлеровские войска рвутся теперь к Сталинграду, - Угрюмов вынул из папки карту и
развернул её на столе. – Если они захватят город, то отсекут нас от Южного направления, займут очень важный индустриальный центр…
- Какое карасывое название у города… - протянул Сталин, выпуская колечки дыма и не слушая
торопливый доклад Угрюмова о катастрофическом положении Красной Армии под Сталинградом, - Сталинград, Сталинград… Товарыщ Угрумый хатитэ пиращков?
- Что? – опешил генерал.
- Пиращков. Сэгодня утром я купиль нэсколко… Магу Вас угастыт.
- Спасибо, товарищ Сталин, но я не хочу, - и только через секунду Угрюмов понял, что допустил
ошибку. Сталин не любил, когда отклоняли его предложение, будь то план очередной операции по захвату села Гнилое, или просто угощение.
Угрюмов хотел, было уже поправиться, но Сталин с ловкостью макаки подскочил к нему, свалил на пол и схватил за горло. Другой рукой он запихивал Угрюмову в рот пирожок с начинкой. По-моему, это был ливер.
- Ты щто, нэ хочищь пиращки?
Давясь паштетом и тестом, Угрюмов выдавил из себя:
- Очень вкусные пирожки, това… А-а-а! Больно, бля! Я хочу пирожки! – завопил Угрюмов,
боясь такой быстрой репрессии.
Сталин быстро встал на ноги и одёрнул китель, стряхнув крошки. Потом он набил трубку и протянул Угрюмову тарелку с голубой каёмочкой, на которой лежали пирожки. Угрюмов жадно хватал угощение, совал пирожки в рот и быстро жевал. Ещё несколько пирожков, жирных, масляных и лоснящихся, рассовал по карманам парадной формы офицера пехоты Красной Армии.
Сталин невозмутимо сказал:
- У миня к вам прэдложение, таварищ Угрюмый.
- Угрюмов, - поправил генерал, вытирая толстые губы рукавам кителя.
- Ах, да! Ви когда-нибудь слышали об амэриканском спэцотрядэ?
- О каком именно, товарищ Сталин? «Зелёные береты», отряд «Дельта», «Морские Котики»?
- Нэт! Нэт! – запротестовал Сталин. – У ных там есть то лы «Рэйнджеры», то лы «Пэйджеры»?
- «Рэйнджеры» – специальная бригада американской морской пехоты. Хорошо проявили себя в
Северной Африке в начале этого года, - Угрюмов поднял к потолку глаза, припоминая, - потом во Вьетнаме, Бейруте и в операции «Буря в пустыне»…
- Я такого нэ помню, - сказал Сталин.
- Я тоже, товарищ Сталин. Вы хотите создать подобный отряд у нас?
- Канэщно хачу! Засикрэченная группа будэт виполнять заданыя в тылу врага! – с пафосом
сказал отец всех народов. – И Ви, товарищ Угрумый будэтэ отвэчать за это…
«Срань господня! Только не это!» – подумал Угрюмов в этот миг. – «Лучше пирожки!»
- Ви должны найти шэсть чэлаэк, профэссионалов.
- А почему именно шесть человек, а не пять, или не семь?
- Патамущьта! Патамущьта я так хочу! Отряд будэт закрэплён за ващей дивызыей. Какая она
там по счёту?
- 666-ая дивизия Староколпакское направление! – доложил Угрюмов.
- Ага, какой счастливый номэр у дивызии…
- Так точно, товарищ Сталин!
- Назовём мы отряд… - замычал Сталин.
- Отряд «Х». Отряд «ИКС»! – воскликнул Угрюмов, радуясь своей фантазии.
- Щто ещё за «ЫКС»? Нэ понымаю…
- Ну, икс – это как наше Х, - Угрюмов начертил на пыльном столе русскую букву Х.
- Вот это по-нашему! Отряд «Х». Звучит! Отряд «ХЭ», – потом Сталин обратился к генералу:
- Идэтэ виполняйте! И о нащэм разговорэ никаму нэ слова, особэнно Бэрии и Жюкову. Если
проболтаетэс, накормлю пиращками! Свабодны!
Угрюмов покинул кабинет Сталина на полусогнутых ногах и с мокрыми штанами.
2.
Угрюмов шёл по военной Москве и обдумывал план действий. Родина возложила на его жирные плечи ответственное задание. Он должен был за краткие сроки создать супер отряд, который взрывал бы мосты, разрушал коммуникации врага и убивал солдат противника пачками, одним только плевком убили бы Гитлера, а заодно и Сталина. Угрюмов опасливо оглянулся: не подслушивал ли кто его мысли? Но где найти таких храбрецов? Везде были герои, но те большей частью героически гибли на фронте.
Размышляя, Угрюмов забрёл в пивнушку под названием «Путь коммунизма». На вывеске был изображен пьяный Ленин в годы своей бурной молодости, ищущий путь к себе домой. Генерал вошёл в питейный зал и осмотрел его, садясь за стойку. В зале было многолюдно. Пьяные красноармейцы отплясывали гопака с поддатым бурым медведем, цыган в ярко-красной рубахе наяривал на балалайке. В углу горлопанили песню пленные немецкие солдаты: «Wenn kommt Elizabeth!»
Рядом за стойкой пьяный солдат рассказывал что-то дворнику. Угрюмов заказал себе баварского пива. Отпив, он прислушался к разговору. Солдат был лысый, с длинным носом. Одет он был в грязное «хэбэ» и разваленные сапоги. Он только что прибыл с фронта. Солдат был косой, как мазаев заяц. Один глаз другого на фиг посылал, одним словом.
- …знаешь, сколько я фрицев замочил? – донёсся обрывок фразы. – У-у-у…
- Сколько?
- Ни одного, – потом солдат заржал, как бешеный конь. – Шучу! Целых тыщу! Вот так! Я же
снайпёр!
«Снайпер» – подумал Угрюмов. – «Снайпер пригодился бы…»
- Я ведь лучший снайпер на фронте. Вот, смотри! – красноармеец поднял с пола винтовку со
сломанным прикладом и на вскидку пристрелил, почти не глядя, одного из немцев, которые были пленные. Немец воскликнул: «Wenn kommt…» и упал на стол. Потом вбежал конвоир немцев и запричитал:
- О, боже, мне же за них влетит! Плакала увольнительная!
- Видишь, как надо стрелять, а ты мне всё про танки, про пушки, - сказал снайпер и замолчал,
уставившись на бутылку из-под пива «Старый мельник».
«Вот первый член отряда! Член с большой буквы!» – подумал генерал, допивая пиво. Он обратился к снайперу, который мутным взглядом читал этикетку и думал о том, какая же всё-таки жизнь коварная штука.
- Эй, сынок, как твоё имя?
- Чего? Ты кто такой? – невозмутимо произнёс снайпер.
Угрюмов схватил солдата за шиворот и раз двадцать долбанул того об стойку. Все в зале замерли. Казалось, начиналась драка. Но солдатик вытянулся по стойке «смирно» и отчеканил:
- Сержант Косозадов!
- Молодец, сынок, - одобрительно похлопал по плечу солдата генерал. Публика продолжила
свои дела, все были разочарованны, – драки не случилось.
- Ты снайпер?
- Самый лучший, товарищ генерал!
- А откуда фамилия такая, прямо «говорящая»?
- Я из дворян, товарищ генерал! А в чём дело?
- Ты принят в спецотряд! Поздравляю! – Угрюмов тряс его за руку и громко говорил, а потом
осёкся: «А не сболтнул ли я чего лишнего?».
Итак, первый боец отряд уже нашёлся, и это был снайпер!
3.
Где-то в небе над СССР. Весна 1942г.
Под крылом что-то громко ухнуло. «Ничего себе начало», - подумал лётчик, потянув ручку управления на себя. Внизу по самолёту палили и матерились немецкие зенитки и зенитчики. Густая пелена облаков ухудшала видимость.
Пилот советского самолёта, модели «ЯК – Це –Так –3», причём украинского производства, о чём говорила аббревиатура, летел над позициями гитлеровцев, чтобы прикрыть свои же бомбардировщики, которые бомбили врага. Правда, с самого начала всё пошло наперекосяк. Вдруг откуда не возьмись, появился, нет, не то, что вы все подумали, а появился целый модельный ряд самолётов Люфтваффе. Раскрашенные чёрно-жёлтым камуфляжем, немецкие истребители, как осы, кружили над зелёненькими самолётами Страны Советов, чьи советы уже давно никто не слушал. Ярко-оранжевые трассы прошивали небо и бомбардировщики. Небо наполнилось гулом и грохотом взрывов.
Лётчик Иван Козлов лавировал между самолётами и взрывами. Под нос он напевал популярную песенку: «Я бегу по выжженной земле, гермошлем, захлопнув на ходу…». Ему даже удалось подбить самолёт. Зелёный бомбардировщик с алыми пентаграммами, прошитый в семи местах свинцом, запылал и с воплем негодования понёсся к родной земле. Только через какое-то время, прокричавшись от счастья «УРА», «За Родину» и «За Сталина», он понял, что сбил своего. В радиоэфире царила нецензурная брань. Козлов понял только, что он сумасшедший сукин сын и сын какой-то там матери.
Вскоре от советской эскадрильи не осталось ничего. Вернее осталось, только оно всё теперь лежало на земле. Иногда горело. Козлов остался один. Один на кучу немецких асов. За ним увязались все. Истребители поливали его огнём и шнапсом. «Як» был весь в дырках и подпалинах.
Козлов решил покинуть эту увлекательную карусель и повернул к родному аэродрому. Обдав немцев маслянистым шлейфом дыма из двигателя, он рванул к дому. Немцы не стали его преследовать. Такого недоумка-лётчика, который палит по своим, нужно приберечь на будущее. Ещё пригодится.
Козлов подлетал к своему аэродрому. Теперь нужно было сесть. У Козлова было 13 вылетов, и каждый раз его сбивали. Он садился сам второй раз в жизни без помощи инструктора. Самолёт рискованно клюнул носом. Потом истребитель протащился сотню метров на брюхе, рассыпая запчасти по лётному полю. Самолёт гордо застыл у блиндажа командира эскадрильи.
Иван Козлов выскочил из кабины, вышибив кулаком, фонарь и спрыгнул на землю. Потом «ЯК» развалился на четыре части: два крыла, хвост, пропеллер и двигатель. Козлов хряпнул грамм четыреста самогона из фляги и зажевал листом одуванчика, сорванным по пути. К нему навстречу бежали техники, командир эскадрильи в сопровождении какого-то пухлого хмыря с генеральскими погонами похожего на суслика.
- А шасси кто за тебя будет выпускать?! – выразил своё недовольство техник.
Козлов не отреагировал. Он, качаясь, подошёл к командиру и отдал честь. Всю без остатка.
- Товарищ командир эскадрона гусар лихих, задание выполнено, - потом добавил, - по-моему…
- А!!! – завопил комэск, - А где остальные?
Козлов обернулся, допил самогон и сказал:
- А они решили остаться…
Комэск повернулся к пехотному генералу, и что-то сказал ему на ухо. Генерал серьёзно кивал головой и косился на Козлова. Потом комэск сказал:
- Лейтенант Козлов!
- Здеся!!!
- С тобой хочет поговорить генерал Угрюмов из 666-ой дивизии.
Угрюмов подошёл к Козлову и дождался когда комэск исчезнет в блиндаже. Генерал сказал:
- Козлов. Козлов. А ты случаем Ослову не родственник?
- Нет, товарищ генерал. Может однофамилец?
- Вполне возможно, - Угрюмов достал пачку «Лаки страйк» и закурил. Козлов курил «Кэмэл».
Плохой табак ни тот, ни другой не признавали. – Мне комэск сказал, что ты лучший пилот эскадрильи. Это так?
Козлов кивнул.
- Сколько у тебя вылетов?
- Тринадцать!
- Ого! Юбилей! – потом Угрюмов схватил лётчика за локоть и тихо сказал. – Я по заданию
товарища Сталина… Ему нужны такие люди…
Козлов отскочил от Угрюмова как ошпаренный.
- На картошку я не поеду! Я там был в прошлом месяце!
Угрюмов отрицательно помотал головой.
- Речь не об этом. Я набираю людей в спецотряд. Это элита Красной Армии. Нам нужен
первоклассный пилот. Комэск порекомендовал именно тебя.
- Я даже не знаю…
- Отказ не принимается. У тебя дома жена, тёща и кошка Муся. Пирожки Сталина будут есть
все!
- Я согласен!
- Вот и отлично, - похлопал Угрюмов лётчика по плечу.
Когда поздно вечером Козлов уехал с Угрюмовым на полуторке с тонированными стёклами, то
над аэродромом пронёсся крик ликования. Всю ночь текло рекой шампанское и трофейный коньяк. А в небе немецкие лётчики с нетерпением ждали русского аса Козлова.
4.
Село Прикольное. Весна 1943г.
В покосившемся доме бывшего председателя колхоза «Красное ярмо» располагался теперь штаб 34-ой немецкой панцер-гренадёрской дивизии. Над крыльцом развивался красный нацистский флаг с чёрной паутиной свастики, а под крыльцом спал пьяный фельдфебель, утонув лицом в тёплой коровьей лепёшке. То и дело по селу проносились немецкие байкеры на мотоциклах, проезжали угловатые танки в крестах, проходила колонна пленных русских.
Герр оберст Курт Циклер фон Арш в серо-зелёном френче с довольным видом обходил недавно захваченное село. На голове как кокошник торчала фуражка, а в руках он держал трость. Он шёл мимо домов, где торчали испуганные и одновременно любопытные рожи славян-аборигенов.
У одного двора у калитки стояла старческая пара: старуха, замотанная в лохмотья, и дед, на груди которого сверкали ордена за Куликовскую битву. Циклер фон Арш кивнул им приветливо:
- Гутен Таг, - сказал офицер им.
На его приветствие старуха громко харкнула и плюнула немцу в спину. Вязкая пена потекла по спине оберста. Два солдата из охраны оберста громко загоготали и повторили поступок старухи. До штаба оберст дошёл счастливый и оплеванный.
У порога остановился «Мерседес 600» 1934 года выпуска, раскрашенный в грязно-серый цвет. Из салона вылез гауптманн Швайн. Форма на нём сияла. Однако, выскочив из машины гауптман вляпался в дерьмо. Под сапогом противно зачавкало.
- Фердамте шайзе! – сказал он, вылизывая подошву.
Оберст Циклер вскинул руку в нацистском приветствии. Гауптман отмахнулся:
- Виделись…
Потом он достал из папки фотографию какого-то человека в пилотке Красной Армии.
- Was у вас там? –спросил оберст, заглядывая через плечо капитана Швайна.
- Ориентировка из штаба армии, - вчера ночью в тридцати километрах был выявлен советский
шпион. Это некто Макар Крутой. Он скрывался под немецким именем. Оказывается, он нас всех обманывал…
- Надо же… А что он совершил?
- Он нагадил посреди кабинета генерала Бирхофа, подтёрся планом операции « Das Kabsdetz“
высморкался в скатерть и разрисовал стены непристойными надписями. После чего он скрылся в неизвестном направлении. Возьмите фотографию, правда это ксерокс плохого качества.
- Хорошо, - оберст всмотрелся в круглое небритое лицо отъявленного уголовника.
- Если он вдруг он объявится в ваших краях, то скажите ему, что генерал очень расстроен, и
чтобы он так больше не делал.
- Яволь!
Потом гауптманн сел в «Мерс» и скрылся в клубах пыли. Циклер фон Арш постоял немного, скомкал фотографию в руках и выбросил её в урну.
А тем временем Макар Крутой – русский разведчик, который умел многое, а главное знал несколько слов по-немецки, совершенно спокойно пересёк на попутках линию фронта и прибыл в расположение части. Там его радушно встретили. Немного выпили. Всего то, цистерну спирта.
Немного поспав, Макар был разбужен толстым генералом, который вместо приветствия сказал:
- Я от товарища Сталина…
У Макара с похмелья страшно болела голова, и он не хотел никого видеть, тем более хмыря похожего на суслика от какого-то там Сталина.
- Чего надо? Пшол прочь, сволочь! – гаркнул Крутой и повернулся на другой бок.
Угрюмов покраснел. А это был именно он. Он всё ещё искал претендентов на роли супербойцов. Кто-то по пьяни ему посоветовал Крутого. Крутой и в самом деле был крутой. Здоровый детина со стальными зубами и нервами, однажды, по-моему, неделю назад, перебил роту немецких дворников у села Вонючее голыми руками и босыми ногами, знал каратэ, мутатэ, и кама-сутру. Говорил бегло по-русски, по-китайски и немного по-немецки. В совершенстве владел матерным русским национальным языком Эзопа. Был отличный разведчик и боец невидимого фронта.
Угрюмов начал трясти Макара за плечо. Потом он получил удар в голову. Угрюмов отлетел к стенке блиндажа и затряс головой. Потом он встал на ноги и схватил лом, которым солдаты кололи орехи и хряснул спящего им по горбу.
Крутой подскочил и ударился головой о перекрытие.
- А?! Что?! Где?!
- Это я, генерал Угрюмов. По приказу товарища Сталина вам присвоено внеочередное звание и
вы переводитесь в секретное спец подразделение!
Макар закивал головой, схватил с крючка чайник и осушил его до дна с накипью. Но ему этого было мало. Где-то он нащупал пластиковую бутылку минералки. Выпил и её. Потом спросил Угрюмова:
- Слыш, чел! Дай на опохмел пару червонцев!
Угрюмов ударил Макара снова ломом, потом солдат вырвал его из рук и отоварил в ответ генерала. У обоих болела голова и печень. Дрожащей рукой Угрюмов достал из кармана смятую пачку «Пэлл Мэлл», угостил сигаретой Крутого и сказал, прикуривая.
- Ты так и не понял?
- Да понял я всё, начальник. Только пивка бы?
- Пиво потом. Ты теперь под моим командованием. Подчиняешься только мне! – воскликнул
Угрюмов, но потом добавил, мрачнея, - то есть только мне и товарищу Сталину. Ты будешь командиром отряда «Х».
- А кто такой Сталин?
- Счастливый. Но лучше тебе этого не знать. Ну, согласен?
- Но если только пивом угостишь…
- Поехали!
Отряд пополнился ещё на одного профи.
5.
Москва. Лето 1943г.
Часы на Спасской башне пробили полночь. На улице было жарко и грустно. Угрюмов застегнул китель, натянул на уши фуражку со сломанным козырьком и вошёл в Кремль. Он шёл на встречу со Сталиным.
Весёлый офицер НКВД проверил его документы и рассказал анекдот про Сталина. Миновав кучу переходов, лестниц и коридоров, заставленных тумбочками и офицерами НКВД, Угрюмов очутился в приёмной, в которой сидел секретарь. Секретарь был похож на гея. Он красил ногти и читал «Космополитен», полученный по ленд-лизу.
Угрюмов осведомился:
- У себя?
Секретарь состроил Угрюмову в кубик глазки и кивнул. Угрюмов одернул китель, переложил красную папку в левую руку и толкнул дверь от себя. Дверь не открывалась. Потом он стал колотить по ней ногами. В приёмной царил страшный грохот. В отчаянии Угрюмов схватил кресло и с размаху швырнул его в дверь. Кресло разлетелось в щепки, а дверь по-прежнему была заперта. Угрюмов был красный и потный. «Наверное, дома никого нет» – подумал генерал.
Секретарь обошёл стол и кокетливо потянул ручку на себя.
- В другую сторону, солдатик.
Угрюмов вытер подмышками пот, смущённо кивнул и вошёл в кабинет. Сталин сидел за своим столом под громадным портретом Ленина и ел пирожки. Жир и смалец тёк по подбородку и усам. Под горло отца всех народов был подвязан слюнявчик, вышитый под советский флаг. Сталин поднял голову и кивнул:
- Праходытэ, таварыщ Угрумый, нэ стэсняйтэс.
- Угрюмов, - поправил генерал вождя.
- Хатытэ пиращков?
- С большим удовольствием, - растянулся в улыбке Угрюмов.
- А нэту болшэ. Съел я всё сам, - засмеялся Сталин, убирая тарелку в ящик стола. – Ну, щто там
у нас са спэцотрядом? А?!
- Все хорошо.
- Это харащо, щто всё харащо!
Угрюмов разложил перед Сталиным фотографии членов отряда, и кипу распечаток от лазерного принтера с информацией.
- Тагда дакладывайтэ, - небрежно махнул рукой Сталин.
Угрюмов откашлялся и начал, хряпнув незаметно из чекушки водочки для смелости.
- В течение месяца я провёл отбор претендентов в нашу команду. Из сотни претендентов были
выбраны следующие.… Вот, их фотографии…
Сталин рыгнул громко и достал трубку. Потом выудил из кармана штанов с лампасами пачку «Мальборо». Задумчиво покрошил сигарету в трубку и прикурил. По офису вождя плавало удушливое зловоние. Сталин посмотрел на фотографии бойцов отряда и сказал, выпуская облако дыма:
- Какие интэллэктуалные лыца!
Угрюмов продолжил.
- Командиром отряда назначен капитан Макар Крутой. Диверсант со стажем. Владеет
рукопашным и ногопашным боем. Говорит по-немецки, владеет английским, шведским, китайским и азербайджанским языками. Имеет награду «Серп и Молот – это наш советский герб», звезду «Героя весенней страды» и звезду «За потуги перед Родиной», имеет грамоты и похвальные листы из школы…
- Гадытся, - прервал генерала Сталин, - кто далшэ?
- Иван Козлов. Первоклассный лётчик. Следующий Косозадов Василий – снайпер. Теперь
стрелок. Это Бухой Матвей из села Кривое Раздолье. Стреляет из всех видов вооружения: от рогатки до гаубицы. Водит танк и автомобиль любой марки. Главное, чтоб руль был. Иван Рванный – это подрывник. Может сделать бомбу из всего, что угодно. И последний боец это сержант Похмелкин. По специальности он химик, а по призванию наркоман. Знает яды и все химические вещества. Очень полезный член.
- Я даволэн, - сказал Сталин.
- Отряд ждёт ваших распоряжений, товарищ Сталин.
Вдруг зазвенел телефон, который стоял на столе. Сталин поднял трубку, и, куря трубку, сказал:
- Нэт, нэт, нэт, нэт, нэт, да, нэт.
Потом он повесил трубку. Угрюмов сложил материалы в папку и украл со стола вождя ручку с золотым пером. Генерал спросил:
- Товарищ Сталин, можно спросить?
- Канэщна.
- Почему Вы во время разговора сказали только один раз слово «Да»?
- А это Товарищ Жюков звоныл по мобылному. Он спрасыл, харащо лы я его слыщу.
- Понятно. Как там дела на фронте?
- Очэн плохо. Кстаты, ест пэрвое заданые для группи. В районэ сэла Прыколное плохая
сытуацыя. Нэмцы актывызировалыс. Там щто-то проэсходыт. Нужэн язик. Пуст ваш отряд «ХЭ» займётся этим. Получит боевое крэщеные и паёк заодно. Всё понятно?
- Так точно, товарищ Сталин.
- Свабодны, как фанэра над Парижем.
Угрюмов стащил со стола чугунную пепельницу и спрятал её в папку. Папка раздулась. Генерал направился к двери. На пороге он услышал голос Сталина.
- И запомнытэ: бэз язика нэ возращайтэс!
Угрюмов втянул голову в плечи и покинул кабинет, громко хлопнув дверью.
6.
Район села Прикольное. Лето 1943г.
Было лето. Середина июня. Леса зеленели. На полях колосилась рожь и пшеница, мак и конопля. Иногда, каждый день в небе гремело. Раз от грозы, и тысячу раз от бомбёжек. Ровные, педантичные строи немецких бомбардировщиков утюжили поля, деревни, города.
Село Прикольное находилось в СССР, возле Смоленска. Хотя автор в географии не силён. И это видно с первого взгляда. Сейчас в этом селе были немцы. Немцы – это бравые парни в глубоких, чёрных, иногда серых касках, грязных френчах с губными гармошками и бутылками шнапса. Любят пить пиво, болеть за футбол, петь разухабистые песни и терроризовать местное население.
Макар Крутой сплюнул. Плевок угодил в муравейник, затопив несколько его кварталов вместе с населением. Он спрятался в кустах у дороги. По просёлку промчался мотоцикл с коляской, на котором сидели гитлеровские захватчики. Видимо поехали за самогоном в соседнее село. За спиной Макара кто-то громко чихнул и выругался по-русски. Проклятый Похмелкин! Чёртов химик. Опять нюхает порошок. Он без него не может обойтись даже на задании.
- А какой-то нужен язык? – спросил снайпер Косозадов, поигрывая ножом.
- Не знаю… - огрызнулся Макар, не сводя глаз с дороги. – Главное, чтобы он принадлежал
высшему командованию. Язык из рядовых нам не нужен.
Потом кто-то из бойцов произнёс:
- А как же мы возьмём его?
- Ты что тупой?! – закричал Макар так, что вороны взмыли с карканьем вверх, гадя на головы
людям от страха. – Мы четыре часа составляли план!
- План был классный, - промычал Похмелкин, облизывая жирные губы.
- Вот именно! Переодеваемся в немецкую форму и проникаем в штаб, а там уж…
- А-а-а…
- Понял? Козёл!
Козлом был назван лётчик Козлов. Тот не обиделся. Он закурил сигарету и посмотрел на дорогу, которая была видна через густую поросль дикой конопли. Послышался рёв мощного мотора, причём мотора не советского, а явно немецкого, и лязг гусениц. Из-за поворота показался пятнистый бронетранспортёр. Пьяные немцы в кузове размахивали руками и пели песни, причём каждый свою.
М. Крутой подмигнул сообщникам.
- Их всего пятеро!
- Плюс водитель и офицер, - Козлов указал рукой на дорогу.
Транспортёр остановился, и из кабины, шатаясь, вылез унтер-офицер. Он подошёл к обочине и
помочился на листья лопуха.
Макар достал сапёрную лопатку и крикнул:
- Вперёд!
Макар подлетел к унтеру и огрел того лопаткой по вытянутой, лошадиной физиономии. Фас и профиль отпечатались на поверхности лопаты. Офицер пёрнул и упал на земь. Остальные спецназовцы вытащили фрицев из кузова и набили им просто морду. Правда, снайпер вытащил у одного из кармана пачку сигарет «ЛМ», пару жевательных резинок и початую упаковку презервативов.
Потом запрыгнули в кузов. За баранку сел водитель Матвей по фамилии Бухой. Он и в этот раз был бухой, но транспортёр вёл уверенно. Вскоре показались крыши домов, фигурки солдат и полицаев. Бронетранспортёр на сползших набок гусеницах подполз к полосатому шлагбауму. Возле будки стоял часовой с автоматом и бутылкой мутной жидкости. Бухой притормозил и опустил тонированное стекло.
- Я чё, начальник, нарушаю?
- Ире папире, битте, - сказал немец, беря под козырёк красной бейсболки.
- Не, начальник, я в натуре не въезжаю, что ты с под меня хочешь?! – Бухой потряс головой и
выдохнул облако перегара в лицо постового.
- Зинд зи бетрункен? – строго произнёс немец. Он повернулся и сказал, - Вартен зи битте…
Бухой высунулся на пол туловища из окна и схватил немца за локоть.
- Абажи, братан! Давай договоримся!
- Вас?
Матвей сунул несколько мятых и грязных купюр немцу в карман и похлопал его по плечу, да так, что тот от такой наглости и неожиданности упал в пыль. Немец махнул рукой, давая знак, чтобы они проезжали. Теперь они были на территории штаба. Пока всё шло по плану…
7.
Село Прикольное. Лето 1943 г.
Сидя в душной коробке бронетранспортёра, М. Крутой и Похмелкин переоделись в офицерскую форму немцев, которую они прихватизировали по пути. М. Крутой был обер-лейтенантом, а Похмелкин облачился в униформу гауптмана.
- Похмелкин ты надел форму не по своему званию! – скривившись от недовольства, сказал
Крутой и выпустил в лицо солдата облако густого, вонючего дыма.
Похмелкин прокашлялся и снял с себя китель. Оба бойца обменялись формой. Теперь всё было согласно субординации. Остальные диверсанты раскрыли бутылку водки и начали праздновать свою ещё не добытую победу.
- Значит це так, - сказал М. Крутой, обращаясь к сослуживцам, - Мы с Похмелей сгоняем,
осмотримся, что здесь, да как, а вы смотрите, не высовывайтесь! Понятно?
- Без базара, босс! – ответил кто-то в сумраке боевого отделения транспортёра.
- Смотрите мне! – погрозил Макар кулаком во тьму и выскочил из люка на улицу. За ним
последовал Похмелкин. Он повесил через плечо МР-38 «Шмайсер» с прямым магазином. Макар подцепил к ремню свой родной «Наган» с глушителем.
Броневик стоял посреди штабного двора. Кругом суетились фрицы, ревели моторы, слышалась лающая мова немцев. Рядом с порогом штаба, увешанного флагами со свастикой и имперскими орлами, солдат Вермахта копался в двигателе чёрного «Хорьха» начальника штаба. Так как Макар, после курсов «Intellekt», курсов уважаемой Илоны Давыдовой и пяти лет высшей партийной школы ВКП(б), просто в совершенстве знал немецкую мову, die deutsche sprache, то он решил поговорить с солдатом, и если получиться, то выудить полезную информацию.
Крутой достал из мятой пачки сигарету и подошёл к копавшемуся под капотом солдату. Похмелкин стоял чуть поодаль, курил и корчил рожи. Макар спросил по-немецки:
- Браток, огоньку не найдётся?
- Вас?! Вас заген зи? – удивился солдат, подставляя свою измазанную смазкой морду под
ласковые солнечные лучи. Солдат был крайне удивлён и грязен.
В эту секунду Макар понял, что он перепутал язык и сказал фразу не по-немецки, а по-азербайджански, причём на каком-то наречии. Кажется на наречии аула Тахтын-Бал-Хыш.
Теперь он исправился, и сказал, демонстрируя сигарету:
- Спичку! Быстро!
- Конечно, херр гауптманн! – солдат выудил из кармана латаных брюк зажигалку китайского
производства и дал прикурить Крутому. Крутой, который играл сейчас роль капитана гитлеровской армии, затянулся и сказал:
- Чья это тачка?
- Это не тачка, - удивился вновь солдат, поигрывая ключом 10*12, - это машина…
- Я понял, солдат! Кто на ней ездит?
- Как, вы не знаете?
- Заткнись, урод! Отвечай, когда тебя спрашивают! – в разговор влез Похмелкин. Причём он
говорил по-русски.
- Не обращай внимания, солдат, на моего подчинённого. Мы только что прибыли с линии
фронта. Это он наслушался в окопах!
- Понятно, - многозначительно покачал головой солдат, поправив на плече ремень с автоматом.
- Так чья это машина? – не унимался Крутой.
- Это личный «Хорьх» генерала Бирхофа, - с гордостью сообщил солдат.
- А где он?
- Вы, херр гауптманн, слишком много спрашиваете и выглядите подозрительно. Вы не шпион? –
солдат снял свой МР с предохранителя и посмотрел по сторонам.
- Нет! Я диверсант! – ответил Крутой, расстегивая потёртую кобуру с «Наганом».
Воцарилось молчание. Только чирикал в кустах сирени воробей, жужжал мотор броневика и кто-то громко дрыстал под забором.
Прыщавая рожа солдата начала растягиваться медленно в улыбке.
- Гы. Гы. Гы, - сказал он, - смешно, херр гауптман. Вы шутник.
- Ещё какой. Клоун из цирка-шапито! Так, где генерал, чёрт возьми! Я должен с ним
встретиться, - сказал Крутой, застёгивая кобуру.
- Рано утром он уехал с оберстом фон Аршем на артиллеристскую позицию. Машина сломалась,
и он поехал на «Опеле» оберста.
- Понятно. А когда они вернуться?
- Не знаю, - ответил солдат и отдал честь, козырнув у виска, давая знак, что разговор окончен.
Крутой докурил и отошёл в сторону, думая, что он должен предпринять в этой ситуации. Сперва нужно было сходить в туалет. Надо было хорошо подумать.
Зайдя в покосившуюся будку с надписью WC, Макар сел на стульчак и задумался. Вдруг его взгляд упал на пачку бумаги, которая использовалась по назначению. Это были листовки, написанные на немецком языке. На листовке было изображено лицо ЕГО! МАКАРА! Немцы его искали!
Прочитав листовку, он пустил её в дело. Теперь у него был план. У стоявшего под будкой Похмелкина тоже был план. Хороший. Афганский.
- Надо наведаться в штаб и посмотреть там кое-какие документы. Я этим займусь, - сказал
Макар Похмелкину.
- Угу, - кивнул солдат и затянулся папиросиной.
- А ты с остальными поедешь в сторону расположения батареи, и будете ждать там генерала с
офицерами. Как только они появятся, берёте их в плен. Встречаемся на развилке дорог.
- Будет сделано, товарищ командир! – Похмелкин направился шатающейся походкой к
броневику. Залез в него. Бронетранспортёр дёрнулся, заревел, развернулся, давя, суетившихся под гусеницами уток и кур, и поехал прочь из села.
Макар постоял какое-то время в густой пыли, смотря вослед уехавшим друзьям.
Потом он направился к штабу – небольшому дому, бывшего председателя колхоза. На крыльце стояли немецкие солдаты. Они курили и травили анекдотики про Гитлера и Сталина. Когда Макар собирался войти в штаб его остановил ефрейтор грубым толчком руки. Ефрейтор потребовал от Макара пропуск. Макар его послал куда подальше. Фриц не понял и передёрнул затвор винтовки. Остальные фрицы наблюдали за конфликтом и отпускали комментарии. Назревала драка. Ефрейтор Шульц никого не пропускал без пропуска или пароля. Он или избивал наглеца или его убивал.
Макар попытался всучить часовому взятку, но тот скомкал рубли в кулаке, похожем на 24-хкилогаммовую гирю, и швырнул их в лицо советского разведчика. На этот жест Макар ответил прямым ударом в лицо. Удар был прямой, а лицо кривым. С кряхтением ефрейтор Шульц повалил русского на земь и несколько раз пнул ногой в бок. Макар вскочил на ноги достал револьвер и высадил в Шульца весь барабан – 7 пуль. Макар не любил драться. Он любил стрелять. Шульц помахал на прощание перед носом Крутого кулаками и растянулся посреди крыльца. Остальные фрицы только разочарованно покачали головами, кто-то выбросил вверх проигранную ставку, кто-то кинулся её поднимать с земли. Один из болельщиков протянул Макару несколько купюр различного достоинства:
- Ваш выигрыш, херр гауптманн.
- Спасибо, - Макар забрал деньги и отвернулся.
Макар спокойно вошёл в штаб. Даже не имея пропуска, и не зная пароля, он проник во вражеский штаб. Одного его только смущало. А именно, что его никто не прикрывал. У него был голый тыл и пока никакой связи с остальной группой.
Район села Прикольное. Лето 1943г.
Бронетранспортёр ехал по пыльной дороге к линии фронта. За горизонтом громыхало. Дальнобойные гаубицы обстреливали передний край русских. Где-то рядом была эта артиллеристская батарея.
- Тормози, - сказал Козлов. Водитель остановил транспортёр. Все прислушивались в отзвуки
боя, к которому примешивалось лязганье казённой части пушек и отрывистая немецкая речь.
- Кажись, приехали, - прогнусавил Бухой.
- Съедь с дороги.
Транспортёр съехал в кювет и спрятался в придорожных зарослях. Водитель заглушил мотор и положил на колени автомат ППШ.
- Что делать будем? – спросил Похмелкин.
- Будем ждать, - сказал Козлов.
- Может косячок? – снова спросил наркоман-химик..
- Заткнись! «Козла забьём», - сказал Матвей Бухой, доставая из бардачка горсть костяшек
домино.
- А чё я сделал? За что меня бить? – возмутился лётчик Козлов, прозванный в отряде козлом.
- Да не тебя, урод! – крикнул Матвей, мешая кости. – Игра такая, называется «Забей козла».
- Понятно…
- Тихо вам! Кажись едут! – воскликнул Иван Рванный, подрывник, молчавший всё это время,
приставляя палец к губам.
На дороге нарастал рокот нескольких моторов. Ехала колонна.
- Начинаем! – крикнул Бухой, передёргивая затвор ППШ. Он выпрыгнул из люка и побежал к
дороге. За ним последовали остальные диверсанты: Похмелкин, раскуривая папиросу, Козлов с обрезом в руках, Иван Рванный с сумкой взрывчатки, снайпер с «трёхлинейкой», снабжённой оптикой.
- Действуем предельно аккуратно! Нам не нужно здесь несколько рот фрицев. Берём языка и
дёргаем отсюда на хрен!
Густые ветки расступились, и показалась дорога. Из-за поворота вылетел мотоцикл, за ним ещё один, в конце колонны ехал чёрный «Опель» с офицерами.
- Что делать будем?
- Тихо!
Колонна быстро приближалась, а что надо было делать никто не знал. Бухой положил на землю автомат, выскочил на дорогу и лёг в пыль. Он лежал посередине дороги.
Мотоциклисты резко затормозили перед лежащим человеком. Колонна стала. Матвей лежал с закрытыми глазами и делал вид, что болен и устал. С мотоциклов слезли немцы и окружили Матвея. Они матерились и пинали его ногами, приказывая тому встать. Когда лязгнул затвор, то Матвей понял, что это была плохая идея. Но лязгали затворы его друзей, которые окружили фрицев. От неожиданности одного фрица пронесло. Матвей встал и дал в морду фельдфебелю, который больно ударил его до этого под дых.
- Молодцы ребята! Так их! – воскликнул Бухой, отбирая оружие у фрицев и опустошая их
карманы. Жвачки, презервативы, сигареты ушли русским на сувениры. Потом немцев связали и бросили в канаву.
В «Опеле» оказалось двое офицеров: полковник и генерал, в богато расшитом френче. Водителя «Опеля» избили и прогнали прочь. Потом выволокли на свет божий офицеров. Один попытался сопротивляться, но удар в челюсть и смачный пердак, остудили его пыл.
Генерала связали и посадили в кузов бронетранспортёра. Потом он поехал обратно в деревню. Надо было забрать Макара Крутого.
Село Прикольное. Лето 1943 г.
Бронетранспортёр въехал в посёлок. Макар стоял у забора и держал под мышкой папки со свастикой. Он разговаривал с немцами о погоде и делах на фронте. Когда бронетранспортёр поравнялся, Матвей Бухой высунулся из люка и крикнул по-русски Макару:
- Шеф, поехали на!
- Как всё прошло?
- Нормально на!
Немцы не понимали о чём говорили эти странные люди.
Макар сел в транспортёр и, машина сорвалась с места, обдав облаком пыли фрицев.
Генерал сидел в тёмном кузове и моргал глазами.
Макар разложил секретные бумаги, похищенные из штаба, ничего не поняв, положил их в рюкзак. Он глянул на генерала. Он закричал:
- Придурки!
- Что такое, командир!
- Вы кого взяли! Вам что говорили! Взять язык, а вы притащили кусок этого жирного мяса!
- А что?
- Куда теперь с ним?
- Не знаем, командир.
- Язык, нам нужен только его язык! – И Макар вынул длинный нож. Клинок блеснул в свете, а
Макар бросился к немецкому генералу…
To be continued…
Краткая характеристика членов отряда специального назначения Х.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО!
Главный архив НКВД
От 2 августа 1943 года.
1. Крутой Макар Матрасович. Родился в 1911 году в селе Ущербное Загоняевского района. Окончил четыре класса сельской школы, после чего поступил в Высшую партийную школу пролетариата. Член ВКП(б) с 1929 года. Секретный сотрудник НКВД. С 1934 года служит в рядах Красной Армии в 34-ом штабе разведки. Звание: майор. Владеет приёмами самообороны, самонападения и самоотступления. Чёрный пояс по шашкам, бильярду, гольфу и Кама-Сутре. Мастер спорта международного класса по стрельбе сигарет и метанию икры. Владеет в совершенстве немецким, английским, шведским и азербайджанским языками, знает со словарём суахили и китайскую грамоту. Кавалер ордена «Красного Знамения» (приказ от 41-ого года), медали «За потуги перед Родиной», «Серп и Молот – наш советский герб», «Герой весенней страды». За операцию «Язык» получил значок почётного члена кружка «Аленький цветочек». Ворошиловский стрелок. Кодовое имя – «Магаданский буйвол». Родственников за границей и порочащих связей не имеет. Характер: непонятный. Не женат.
2. Козлов Иван Полиграфович. Родился в 1915 году в городе Сушнявске. Ещё в раннем детстве он упал с яблони, получив перелом ребра, мозжечка и призвание стать лётчиком. Поэтому после окончания школы поступил в лётную школу. Выполнил 13 вылетов. Каждый раз его сбивали или падал по причине неисправности летательного аппарата. Летал на таких типах самолётов как ЯК-ЦЕ-ТАК-3, ЛА-ЛА, МОМЕНТ и ХУ-8. Член ВКП(б). Наград не имеет. Кодовое имя - «Козёл» Родственников не имеет вообще. Характер беззаботный. Не женат.
3. Косозадов Василий Иванович. Родился в 1920 году в городе Колхозград в семье преподавателя пения. В детстве у Василия были экстраординарные слух и зрение. Но в зоопарке на него наступил слон, слух вернулся в норму, но Василий окосел. Косоглазие позволяло ему долгое время косить от армии. Но с началом войны он вызвался добровольцем. Служил в 1234678-ой роте 566-ого полка под командованием полковника Сморчкова. Ворошиловский стрелок, имеет значок ГТО. Участник областных соревнований по стрельбе из рогатки. В партии не состоит. Пока. Кодовое имя – «Косой» Характер мутный. Не женат.
4. Бухой Матвей Пенисович. Родился в 1920 году в селе Кривое Раздолье. Работал таксистом в Тбилиси, водителем маршрутки и коммерческого автобуса. Большой опыт работы. Способен управлять практически любым наземным транспортным средством. Ударник труда. Заслуженный тунеядец РСФСР. Наград и порочащих связей не имеет. Член партии любителей пива и настольного тенниса. Недостаток: любит выпить. Кодовое имя – «Синяк». Характер: зависит от количества выпитого спирта. Женат, но тщательно скрывает этот факт.
5. Рваный Иван Вальдемарович. Родился в 1913 году в городе Зеленце Прищучинской области. В детстве нашёл на поле мину монголо-татарского производства, на которой и подорвался у себя на кухне при попытке разобрать её. Противославянская мина 1338 года выпуска не дала осечки. Ивана собирали по частям все врачи области. Потом ещё долго родители находили то под диваном, то под комодом различные составные части Ивана. После этого инцидента Иван твёрдо решил стать сапёром. После окончания школы он поступил в Свиноградское высшее военное инженерно-сапёрное училище для калек детства. После пяти лет подрывов на учебных минах Иван окончил училище с красным дипломом и синей мордой. Остался служить в Свиноградском военном округе. Член ВКП(б). Председатель общества «Долой мины! Ставьте растяжки!». Ворошиловский стрелок. Имеет награду «Эхо Великого взрыва» - приуроченную к годовщине рождения планеты Земля. Родственников за границей и порочащих связей не имеет и не будет иметь. Никогда! Характер: отсутствует Не женат.
6. Похмелкин Гоня Торчубесов. Когда и где он родился, не знает даже его мать. В школу он не ходил, хотя в детском саду посещал подготовительную группу. И уже там проявились его необычайные способности к смешиванию растворов и заглатыванию таблеток разного диаметра и состава. По словам Гони, с самого рождения он травился всем, чем только можно отравиться. Теперь у него железный иммунитет ко всем существующим ядам и знания этих же отрав. Он может приготовить яд за пять секунд из чего угодно. Кроме яда он изготавливает также синтетические наркотики. В последнее время на Лубянке особой популярностью пользуется наркотик «НКВД-Экстаз». Гоня травился желудочными газами, клеем ПВА, креозотом и бриолином, ваксой и пудрой, пил тормозную жидкость и собственную мочу, жевал корешки ромашки и вершки берёзы. Можно перечислять до бесконечности. Но самая великая заслуга Похмелкина - это изобретение яда из сахарного песка и чайной заварки. Похмелкин – лауреат Нобелевской премии в области химии. Имеет грамоту под подписью Берии. Родственников не помнит. Характер: доступный. Не женат.