Сказка о настольной лампе и уличном фонаре
Жил да был старый длинноногий фонарь. Нога у него была одна, да и та в землю вкопана. Поэтому Фонарь никогда никуда не ходил и всегда стоял на одном месте.
Днем он дремал. Но едва наступал вечер, Фонарь вздрагивал от прилива какой-то непонятной для него силы и загорался, скупо высвечивая ставни старого барака, одинокий тополь и заросший крапивой овраг. Улица, где стоял Фонарь, была нелюдимой.
С приходом ночи под его колпак слетелись мотыльки. Они беззаботно кружились в своем веселом танце, сталкивались друг с другом и вновь разлетались, чтобы через секунду начать все заново.
- Ах! Осторожнее! Пожалуйста, осторожнее! – беспокоился Фонарь, - не обожгите крылышки! – Ему было очень приятно коротать длинные ночи вместе с ними.
Когда из-за сопок выползал огненный шар солнца, мотыльки исчезали.
- До вечера, друзья! – кивал им длинноногий и погружался в сон.
Однажды к нему на колпак, словно камень сел черный Ворон.
- Какая крр-ррайне стр-ррашная карр-рртина! – закаркал он, ни к кому не обращаясь.
- А, это ты! – открыл глаза Фонарь. - Летел бы лучше к себе на тополь...
- Какая крр-ррайне стр-ррашная карр-рртина! – повторил Ворон.
- Тебе что за дело?
- Мне-то? Мне от этого очень хорр-ррошо! Я люблю оврр-рраги, свалки, запустение. А ты чего тут стоишь, только глаза мозолишь.
- По ночам я освещаю людям дорогу.
- Людям? Вот прр-ридут твои люди, оврр-раг рразрр-равняют, а тебя, дурня, выбрр-росят. Смотри, - Ворон махнул крылом в сторону стройки,- вон уж совсем рр-рядом копают. Карр! Карр!!! – каркнул он на прощанье и полетел к окрашенному осенней позолотой лесу.
...Дни шли на убыль. Холодные капли дождя барабанили о колпак Фонаря и стекали ему за шиворот.
Однажды к его щеке прилип тополиный лист, и длинноногий попытался согреть его своим дыханием.
- Оооо! – в истоме вздохнул Лист. – Неужели вернулось теплое лето, но, посмотрев по сторонам, понял, в чем дело, и еще тесней прижался к Фонарю. – Как не хочется от тебя уходить. Но пришла моя пора! Прощай! – он полетел вниз и исчез навсегда...
Наступила зима. И теперь под колпаком длинноногого кружились снежинки: легкие, пушистые, они очень походили на мотыльков.
"Скорей бы лето!" – вспоминал Фонарь своих веселых друзей.
И тут из снежной круговерти показался одинокий прохожий.
- Эй! – крикнул ему длинноногий. – Хочешь,подарю тебе свет?
Человек не отвечал.
- Ворон говорил, что люди меня погубят. Ну что ж, посмотрим, за кем будет последнее слово!їи Фонарь направил свой луч в сторону оврага.
Но не суждено было длинноногому творить зло, потому что он тут же опомнился и воскликнул:
- Что же я делаю?!! – И осветил ярким желтым светом хлопающие на ветру ставни. – Иди скорей сюда! – позвал он прохожего. - Сейчас тебе откроют.
И, словно услышав его, человек повернул к бараку...
В тихие безоблачные вечера Фонарь любил наблюдать, как зажигаются на небе звезды.
- Как их много! И как мы похожи! – удивлялся длинноногий.
- Эй! – как-то набравшись храбрости, обратился он к звездам. – Почему вы оставили меня одного?
Но звезды молчали.
- Друзья! Вы слышите меня?!
И снова никто не ответил. Но Фонарь был уверен, что он такая же звезда, как и те –на небе. Ведь они также загораются по вечерам и гаснут с приходом дня. Ему очень хотелось узнать об их жизни как можно больше.
- Будь другом, черный! – попросил он как-то ворона. – Слетай, пожалуйста, вон к тем фонарикам на небе. – Пусть хоть один из них спустится ко мне.
- Еще чего придумал! – от злости Ворон даже царапнул когтем колпак Фонаря. Ты и один мне покоя не даешь. Стоишь да людей приманиваешь в нашу глушь...
- Тогда попроси их, - Фонарь кивнул на небо, - чтобы фонарики взяли меня к себе!
- Кар-рр! Кар-рр! Вот это было бы здорр-рово!
- Так лети же туда скорей!
- Ночью я сплю, а не работаю посыльным... – Ворон хлопнул крыльями и полетел к своему гнезду на одиноком тополе.
А Фонарь снова уставился в небо. Словно синие веснушки, оттуда ярко светили звезды и весело ему подмигивали.
- Интересно, у вас тоже бывает зима? – попробовал он продолжить разговор.
Но звезды молчали, словно охраняя какую-то тайну. И от этой таинственности, Фонарю все сильнее и сильнее хотелось к ним попасть...
Тем временем городская стройка совсем приблизилась к месту, где стоял длинноногий. Как-то утром выкорчевали одинокий тополь, и теперь Ворон коротал холодные ночи на жердочке под фонарным колпаком.
- Эх, если б у меня были крылья!.. – сказал ему однажды длинноногий.
- Карр-р! Карр-р! – встрепенулся Ворон. –Я итак из-за твоего света гнезда лишился, а теперррь еще и кр-ррылья отдавай. А мне-то без них каково будет, ты хоть подумал?
- Что ты! Что ты! Мне чужого не нужно. Я хотел бы иметь свои собственные крылья.
- Подожди! Вот доберр-рутся и до тебя люди – без крр-рыльев улетишь!
К началу лета строители снесли деревянный барак и засыпали старый овраг. Теперь на их месте появились зеленая лужайка и высокий кирпичный дом.
У Фонаря стали собираться дети и водить вокруг веселый хоровод.
Гори-гори ясно.
Чтобы не погасло.
Глянь на небої
Птички летят.
Колокольчики звенят. - пели они.
Длинноногий посмотрел на небо. Оттуда действительно раздавался звон колокольчиков, но никаких птиц видно не было.
Да и звездочки еще не светились, потому что был день.
"Вот если бы и меня не было видно!" – подумал Фонарь. Он очень боялся, что люди его заметят и снесут, как снесли гнездо черного Ворона. Бедняга жил теперь на окраине города, и лишь изредка навещал длинноногого.
- Карр-р! Здравствуй! Стоишь еще? - спрашивал он, садясь на фонарный колпак.
- Стою!.. Ну, когда же ты слетаешь к звездным фонарикам и попросишь за меня? Хотя бы вон к той, что ближе всех... – И длинноногий кивнул в сторону горизонта, где в ранних сумерках над сопкой уже зажглась желто-синяя звезда.
- Карр-р! Я уже говорил тебе, что это крр-райне далеко! – отмахнулся Ворон.
Но, видимо, в его птичьей душе что-то шевельнулось. Он немного подумал и сказал:
- Ладно, уж. Ты всегда обогрр-ревал меня зимой. Придется отслужить.
Длинноногий просто засветился от счастья и хотел, было поблагодарить Ворона, но того уже и след простыл. Теперь Фонарю оставалось только ждать. Даже ночные мотыльки, снова выплясывающие свой затейливый танец под его колпаком, больше не радовали его. Он постоянно смотрел на небо, и когда оттуда в стремительном падении срывалась звезда, вздрагивал и старался вытянуться как можно выше. Но та, всякий раз гасла, не долетев до Фонаря.
- Сюда, сюда! – своим слабым лучиком старался он осветить ей дорогу. - Я здесь!!!
И надо же было такому случиться! Однажды яркий звездный осколок прошил черноту ночи и влетел в окно нового дома. Сначала длинноногому показалось, что огонек как всегда погас на излете, но неожиданно тот вновь загорелся за окном, под синим стеклянным абажуром.
- Ай, да Ворон! Ай, да молодец! – обрадовался Фонарь. – Сдержал свое слово и прислал гонца.
Ему было невдомек, что к звезде на горизонте птице еще лететь и лететь.
Просто за окном, на письменном столе, загорелась обыкновенная настольная лампа. Фонарь не заметил этого только потому, что в это время пошел сильный дождь, и все вокруг закрыл своей пеленой.
Непогода надолго вступила в свои права. Дождь то лил как из ведра, то нудно моросил, стекая по стеклу мутными струями. Затем он перешел в снег, и окно совсем перестали открывать.
Свет от лампы переливался в морозных узорах на стекле, дробясь на бесконечное множество огоньков, очень похожих на звезды в небе. Поздним вечером, когда лампа гасла, Фонарь мысленно желал ей спокойной ночи.
"Почему этот огонек не хочет познакомиться со мной?" – вздыхал он и ждал возвращения Ворона, чтобы тот объяснил ему, что к чему.
А лампа, отсветив свое, засыпала не сразу. Ей было интересно рассматривать морозные узоры на стекле, и пробивающийся сквозь них звездный свет.
"Вот храбрец!" – думала она о самом ближнем огоньке.
- Наверное, там очень интересно, - однажды сказала она хрустальной Люстре.
- Чего же хорошего – всю жизнь дрожать на ветру!
- Зато они сами себе хозяева. Горят, сколько хотят. А вот этот, смотри, -Лампа кивнула в сторону Фонаря, - самый смелый какой.
-Глупая, - Люстра звякнула хрустальными сосульками. – Какая же это звезда? Это старый уличный фонарь.
"Неужели он такой же, как и мы?" – удивилась настольная Лампа. Она хотела расспросить о незнакомце хозяина квартиры, да все не решалась: тот был слишком занят. Каждый вечер, зажигая лампу, он писал сказки.
"Может быть, я узнаю об уличном Фонаре из его рукописей...", - подумала Лампа и зашелестела страничками. Так она узнала истории приключений пуговки Риты, фестивальной Катеньки, кота Мурия и звезды Снегии. Вот только о Фонаре ничего не было написано.
"Если и человек ничего о нем не знает, - решила Лампа, - значит он действительно посланец тех ярких звезд".
Надо бы впустить его погреться, - обратилась она к расфуфыренной Люстре.
- Звень-звень, - тряхнула та хрустальными сосульками. – Как ты можешь такое говорить? Зачем здесь нужен этот оборванец?
- Но ты же сама сказала, что он из нашего рода.
- Ну и что из этого? Каждый сверчок –знай свой шесток! Посмотри, до чего он облез! Вот Торшер – совсем другое дело! - кивнула она в сторону бордовощекого красавца.
"Толстый и важный лентяй!" – подумала Лампа и отвернулась к окну. И эта мысль была у нее не случайной.
Однажды Лампа почувствовала себя очень плохо. Словно что-то невидимое легло ей на плечи и давило своей тяжестью.
- Пришла пора тебе отдохнуть, - сказал Сказочник и поставил возле своего письменного стола Торшер.
Тот вспыхнул, надув бордовые щеки, но тут же зашипел и погас.
- Ну, брат, ты и заленился! Совсем трудиться не хочешь! –покачал головой хозяин.
Он подкрутил что-то у Лампы под абажуром, и та, почувствовав облегчение, радостно засветилась...
"Куда этому ленивому Торшеру до звездочек в небе!" -подумала Лампа и посмотрела на улицу, где стоял длинноногий Фонарь.
- Когда надумаешь улететь назад, - шепнула она, - захват и меня. И ей показалось, что он согласно кивнул в ответ...
Пришла весна. Теплым солнечным днем Сказочник раскрыл окно. Настольная Лампа почувствовала запах молодой листвы.
- Как же радостно жить на свете! - сказала она и выглянула на улицу.
Фонарь стоял совсем недалеко. Одноногий, сутуловатый, он сверкал каплями росы.
- С добрым утром! – кивнула ему Лампа.
- Здравствуйте! – отозвался длинноногий и смутился. Может быть, от то го, что вот уже несколько минут подряд пристально ее рассматривал. Ее синий абажур на коричневой ножке выглядел очень просто и опрятно.
- И давно вы здесь стоите?
- Давно-оо! мне многое тут довелось увидеть.
- Вы спустились оттуда? – Лампа кивнула на небо.
Фонарь был глуховат, и ему послышалось: светите людям?
- Ну да, - отозвался он. – Детворе, одиноким прохожим. – Помолчал и добавил. – Очень хорошо, когда ты кому-то помогаешь.
- Хорошо! - согласилась Лампа.
- Хм! И кому может помочь эта старая рухлядь? – звякнула Люстра.
Но Лампа и Фонарь не слышали ее ворчанья.
- Приходите, пожалуйста, ко мне в гости, - позвал ее длинноногий.
- Ой, что вы! Мой хозяин писатель, он сочиняет сказки. И я в любую минуту могу ему понадобиться. – Она взяла рукопись и помахала ее страничками. – Знаете, как это интересно! Заходите, вместе почитаем.
- Спасибо! Но мне тоже нельзя отлучаться со своего места, потому что я жду Ворона.
- Ворона? – Лампа передернула плечами. Услышать о черной птице ей почему-то было неприятно. – Тогда я буду читать вам отсюда.
Теперь каждый раз, когда хозяин оставлял окно открытым, настольная Лампа читала Фонарю сказки. А тот рассказывал ей о ночных происшествиях.
Вдвоем им было очень хорошо. О мерцающих в небе звездах они совсем забыли, словно никогда не собирались туда улетать.
- Глупая, - ворчала хрустальная Люстра. – И что ты нашла в этом бездомном оборванце?
- Он очень добрый!
- Откуда ты это знаешь?
-Я чувствую. – Лампа выглянула на улицу. Там сверкала молния, гнулись деревья. Стекая вниз холодными струями, в окно барабанил дождь,
"Бедный Фонарь! – Подумала Лампа. – Как бы я хотела прикрыть его своим абажуром. Но мне никак не дотянуться"...
А длинноногий в это время грустил о Лампе.
"Почему темно в комнате? – волновался он. – Наверное, хозяина нет дома и Лампе очень одиноко".
И только Фонарь успел так подумать, как невдалеке показался человек.
- Чвак, чвак, - брел он по лужам.
- Чвак, чвак, - поскользнулся и упал.
- Осторожней! – вскрикнул Фонарь, узнав хозяина Лампы Сказоч- Сейчас я помогу вам!
ника. – Сейчас я вам помогу.
Длинноногий рванулся вперед. Затрещав и ярко сверкнув, оборвались его провода. Подхватив человека, Фонарь поставил его на ноги. Сказочник огляделся и, пожав в недоумении плечами, скрылся в дверях подъезда.
А Фонарь обнаружил вокруг себя сырую темноту. Он больше не мог светить. Жуткий холод пронзил его длинное тело. Сквозь пелену дождя, уже теряя сознание, Фонарь увидел яркий свет настольной Лампы.
- Гори, гори ясно! – прошептал он.
Наступившее утро было тихим и солнечным. Настольная Лампа выглянула в окно.
- Доброе утро! –привычно крикнула она Фонарю и увидела двух монтеров, меняющих его порванные провода.
- Да, крепко вчера штормило! – сказал один из них. Неудивительно, что старый фонарь не устоял.
- Еще бы! – отозвался другой. – Этой дряхлой развалине давно пора на свалку!
- Что вы! Что вы! – возмутилась Лампа. – Он очень хороший!
Но люди не услышали ее. Они сделали свою работу и ушли. А к Фонарю уже сбегались дети.
- Гори-гори ясно... – закружился вокруг длинноногого веселый хоровод.
- Как весело сегодня! – крикнула она приятелю.
Длинноногий согласно кивнул.
- А у нас появилась новая сказка! – сказала Лампа и взяла со стола рукопись. – Хочешь, почитаю?
Но тут налетел крутой порыв ветра. Он выхватил исписанные листочки, и они закружились по всей комнате. А несколько страничек вылетели на улицу.
- Ой, что же я наделала?! – Лампа в ужасе прижалась к косяку окна.
- Не волнуйтесь, дорогая! – вошел в комнату бордовощекий Торшер. – Сейчас я вам помогу, - и стал собирать разлетевшиеся листочки. – А ты, длинноногий, - крикнул он на улицу, - собери-ка там, в кювете. Ты что, не видишь, какая из-за тебя беда приключилась?
Фонарь потянулся, было к шуршащим в траве страницам рукописи, но у него ничего не получилось. Новые провода держали его очень крепко!
А ветер разносил белые листки по всему двору. В это время мимо Фонаря прошел спешащий домой Сказочник. Он поднял одну страничку и близоруко сощурился.
- Ну и головушка! Оставил рукопись на открытом окне!..
Придерживая на голове шляпу, он быстро собрал все листочки...
А настольная Лампа очень обиделась на приятеля. Ведь она не знала, почему длинноногий не смог ей помочь. Теперь все свое свободное время она проводила с бордовощеким Торшером. Он рассказывал ей о музыке, читал книги. И постепенно Лампа совсем забыла о своем уличном приятеле.
А тот, загораясь по вечерам, тянулся к окну, где мерцал синий огонек, и звал Лампу. Но ему никто не отвечал.
Тоска и грусть вошли в его сердце. Освещая улицу, он уже не радовался веселой пляске ночных мотыльков, не подпевал днем детям: "Гори-гори ясно, чтобы не погасло".
Фонарь снова устремил свой взор в небо, где синими крошками рассыпались звезды.
- Где же ты, Ворон? – вздыхал длинноногий.
Но тот как в воду канул. А Лампа... Лампа веселилась с Торшером.
- Ой, как интересно! – слушая очередную его историю, всплеснула она руками. – Ой, как интересно! – она поскользнулась и выпала из окна.
Лампе еще повезло, потому что, упав в густую высокую траву, она не разбилась.
Сказочник очень удивился исчезновению своей помошницы... Он выглянул в окно, потом вышел на улицу. Но трава и кусты сирени прочно укрывали свою пленницу.
- Дружище, Торшер! – каждый раз, когда открывалось окно, просила Лампа. – Пожалуйста, помоги мне выбраться отсюда.
Но Торшер молчал. Теперь он служил Сказочнику вместо нее. И, оставаясь один, с важным видом перебирал рукописи, сдувал с них пыль, кивая каждой отложенной страничке, словно соглашаясь с написанным хозяином.
- Сестра моя, Люстра! Ты горишь очень ярко. Покажи человеку, где я лежу!
- Отстань! – звенела та хрустальными сосульками. – И без тебя забот хватает.
Длинноногий Фонарь слышал эти разговоры, слышал, как потом плачет настольная Лампа. Но чем же ей мог помочь он, привязанный проводами и вкопанный в яму?
А Лампа и не просила Фонарь о помощи. Ей было очень стыдно от того, что в свое время она отвернулась от него.
- Карр-р! Карр-р! Еще стоишь, длинноногий! – неожиданно раздался знакомый крик, и фонарный колпак царапнули когти Ворона.
- Здравствуй, дружище! Как же я тебя заждался! – несказанно обрадовался Фонарь. – Но почему твои крылья стали такими ог-ромными?
- Да, ничего не скажешь! Крр-рылья хороши! – согласился Ворон.- Сейчас я рр-расскажу тебе все по порр-рядку: К звездам я добрр-раться не сумел. Зато побывал в одном далеком царр-рстве, на сказочной поляне, где днем и ночью светит солнце. Описать то царр-рство не опишешь, рр-рассказать – не рр-расскажешь! Живут там певчие птицы и диковинные зверр-ри. А прр-равит тем государр-рством молодая царр-ревна. Молодая, но стрр-рогая. Все ее уважают и побаиваются. Сослужишь ей службуїберр-ри что хочешь! Или скатерр-рть самобранку или кувшин золота. Не сослужишь – голова с плеч долой. Поведал я царр-ревне куда и зачем я лечу. А она мне и говорр-рит: "Ни тебе, ни кому другому долететь туда не так просто. Но есть у меня крылья, которые тебе помогут. Послужишь мне – получишь те крылья". Не буду тебе рр-рассказывать, как я ей служил. Но крр-рылья получил. Берр-ри их – и лети к звездам!
Ворон сбросил с себя огромные крылья, и они тут же легли на плечи уличного Фонаря, стали вытягивать его из ямы.
- Прр-риказывай! И ты будешь у звезд!
- Подожди минуточку! – взмолился длинноногий.
- Чего же тебе еще? – удивился Ворон.
- Пожалуйста, помоги мне поднять вон ту Лампу, что лежит в кустах сирени. Сам я не смогу, – крылья тянут меня вверх.
- Прр-ричем здесь какая-то лампа. Я должен был помочь только тебе.
- Но ей очень плохо!
- А мне до этого, какое дело? Ей я ничего не должен.
- Помоги просто так! Лампе очень нужно туда, - Фонарь кивнул на небо. - Нас там ждут звезды.
- Нет! – сказал Ворон. – И не проси.
- Хорошо, если так, то забирай эти крылья себе.
- Карр-рр, прр-рощай, глупый старр-рик! – Ворон взмыл вверх и мигом исчез.
- Мы уж как-нибудь сами! – сказал Фонарь и, что было сил, рванулся из ямы.
Хрустнув, оборвались провода. Стало совсем темно. Но длинноногий все равно видел Лампу.
- Гори, подружка! – прошептал он. – Гори, гори ясно!
Фонарь поставил ее на подоконник, а сам рухнул на землю. Лампе же показалось, что он взмыл вверх.
Утром приехала машина, и длинноногого увезли на свалку. Его подружка этого не видела, думая, что он улетел к звездам, она больше не смотрела на улицу.
Зато это заметили Торшер и хрустальная Люстра.
- Ну что я говорила, - звякнули хрустальные сосульки. – Этой старой рухляди самое место на помойке!
- Облезлый старикашка! – поддакнул бордовощекий. – Туда ему и дорога.
Лампа не слушала их болтовню. Она смотрела в небо, где ярко засветилась утренняя звезда.
- Как ты там устроился? – прошептала она, уверенная в том, что светится ее старый добрый Фонарь. – Исполнилась твоя мечта! Гори! Гори, гори ясно!
И звезда подмигнула в ответ.