ВАРИАЦИИ НА ЧЕХОВСКИЕ РАССКАЗЫ
Переборщил
Преподаватель физики и математики Лев Иванович Добродушный приехал на станцию Дубки. До посёлка, где была дача его друга детства, нужно было ещё ехать на попутке километров пятнадцать-двадцать (А если дорогу не развезло, и водитель трезвый то и того меньше будет).
- Скажите, пожалуйста, где я могу найти попутку? – обратился учитель к сотруднику милиции дежурившему на станции. Тот вяло поднял голову и пробормотал:
- Чего? Чего тебе надо мужик?
- Мне нужно попасть в село, Коноплянку.
- Зачем?
- Я к другу еду на день Рождения, - Добродушный покачал свёртком под мышкой, в котором был подарок: коробка с дешёвым сервизом. Посуда звякнула, подтверждая, что Лев Иванович говорит правду.
- Иди за станцию, там на пятаке иногда бывают мужики возят пассажиров, - сказав эту фразу, милиционер уткнулся в воротник своей серой форменной куртки и уснул.
Добродушный тяжко вздохнул и поплёлся за станцию. Там после долгих поисков, колебаний и разговоров он нашёл водителя, который согласился довести его до Коноплянки за бешеные деньги – сто пятьдесят рублей. Водитель был гостем с солнечного и великодушного Кавказа, был низкого роста, с заметным животом, а из-под кепки выдавался его крючковатый нос. Говорил он по-русски плохо, часто путая слова.
- Чёрт, знает, что за машина у тебя! – поморщился Добродушный, влезая на переднее сидение «Жигулей» первой модели, прозванной в народе «копейкой».
- Слющай, мащина звэрь! Ездит бистро!
Машина была раньше видимо белого цвета, но от налипшей грязи цвет её был больше похож на окраску немецкого танка времён Второй Мировой Войны. Лобовое стекло покрывала паутина трещин. Салон был пыльный, воняло табаком и бензином.
Водитель провернул ключ зажигания, на что машина ответила жалобным кряхтением. Двигатель кашлянул и замолк. Водитель выругался на своём родном языке, прибавив пару русских крепких слов. Вылез из кабины, поднял капот, покопался там. Затем вернулся в кабину, попытался снова завести. На четвёртый раз двигатель громко взревел.
- И что мы всю дорогу так поедем? – спросил Добродушный, пока водитель выруливал на дорогу. Машина тряслась и скрипела амортизаторами.
- Доедэм, Машина звэрь! – ответил водитель, увлечённо крутя баранку.
Когда машина выехала со станции были сумерки. Направо тянулась тёмная равнина, без конца и краю… Поедешь по ней, так и заедешь к чёрту на кулички. Слева тянулся лес.
«Вот глухомань!» - подумал Добродушный, поёжившись.- «Поехал блин, на день рождения к другу. Лучше б сейчас дома сидел, смотрел любимый сериал и пил чай. А сейчас еду чёрт знает куда. Ещё не ровен час нападут, убьют, ограбят, изнасилуют, - Добродушный покосился на крючконосого водителя. Тот рулил, не обращая внимания на своего пассажира.
- Эй друг, - спросил Лев Иванович, - а как тебя зовут?
- А, Щто? А мэна завут Ашёт!
- А что Ашот, у вас тут спокойно, не шалят?
- Да нэт, спакойно всё!
- Это хорошо что не шалят, а то я с собой пистолет взял. Так на всякий случай,- соврал Добродушный. – А с пистолетом, знаешь шутки плохи.
Стемнело. Машина заскрипела и юзом повернула налево, там где стоял стеной лес.
«Куда это он поехал?» - подумал преподаватель. – «Ехал прямо, а тут взял и свернул. Завезёт куда-нибудь тюкнет бревном по голове и поминай как звали».
- Послушай, - обратился он к водителю. – Так ты говоришь, что здесь не опасно? Это жаль… Я люблю с хулиганами драться. На вид-то я худой, болезненный, а силы у меня словно у быка. Однажды в кафе повздорил я с троими. Так что думаешь? Одного я так отоварил, что понимаешь сразу коньки отбросил, двух других в Склифосовского отправил. И откуда у меня сила берётся, не знаю. Возьмёшь одного такого здоровилу, как ты, например, шарахнешь головой об асфальт. Эх…
Водитель съёжился на своём сидении, отчего он стал казаться ещё меньше ростом.
- Да, друг, - продолжал Добродушный, - Не дай бог со мной связаться. Мало того что, хулиган по организму получит, так ещё и перед судом ответит. Я знаешь с какими людьми знаком. О… Я, вот еду в Коноплянку, а в городе начальство следит, чтобы мне никто ничего не сделал. Эй, постой! – вдруг заорал Добродушный, - Ты куда едешь!
- В лэс.
«И, правда в лес», - подумал преподаватель. – «А я уже чуть в штаны не наложил. Не надо выдавать своего волнения. А то он на меня уже поглядывает. Наверное, что-то замышляет. Морда вон какая, не русская. Только что с фоторобота. Да и машину гонит».
- Послушай, Ашот, а зачем ты так гонишь?
- Я нэ гоню. Машина звэрь. Ездит бистро!
- Ой врёшь, друг. Вижу что врёшь. Только я тебе советую сбавить скорость. Слышишь, не гони.
- Пачэму?
- А потому, что за мной со станции должны выехать четыре моих товарища. Надо, чтобы они нас догнали. Они обещали догнать меня в этом лесу. С ними веселей будет. Народ здоровый, коренастый, все спецназовцы. У каждого по пистолету… Что ты занервничал? А? Что ты смотришь на меня. Что не веришь что у меня пистолет есть? Так я сейчас тебе его покажу, Добродушный полез за пазуху, делая вид, что там у него пистолет.
Тут Ашот ударил по тормозам. Машина, разбрызгивая грязь, резко остановилась, Ашот вывалился из салона, и, спотыкаясь ринулся в лес, оглашая местность криками:
- А! Вай мэ! Убивают! Мащина забэри, дэнги забэри, толко нэ убивай, брат!
Было слышно как трещит кустарник под ногами Ашота и чавкает грязь. Добродушный не ожидал такого поворота событий.
«Испугался дурак. И что теперь делать?»
- Ашот! Ашот!
От мысли, что ночь придётся провести в этом лесу, Добродушному стало по-настоящему страшно.
- Ашот! Братишка! Ты где?
Часа два кричал преподаватель, сорвав голос. Пока слабый ветерок не донёс до него чей-то стон.
- Ашот! Поедем!
- У.. убьёшь!
- Да я пошутил. Пошутил. Какой у меня может быть пистолет! Поехали! О то холодно.
Ашот, поняв, что если бы его странный пассажир был бандитом, то уже бы уехал на его потрёпанной копейке, и нерешительно подошёл к машине.
- Еслы би знал, то за тыщу баксов с тобой нэ поехал би!
Ашот сел за руль, с третьего раза завёл двигатель. Машина заскрипела и покатила по грязной лесной дороге. Дорога и Ашот преподавателю уже не казались такими опасными.
Толстый и тонкий
В терминале одного из столичных аэропортов встретились случайно два школьных товарища: один толстый, другой тонкий. Толстый только что вышел из бара, и губы его лоснились от съеденных только что полудюжины бутербродов с красной икоркой, как спелые вишни. Пахло от него пивным перегаром и дорогим одеколоном. Тонкий же только что получил свой багаж и был навьючен чемоданами. Пахло от него кофе и табаком. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным лицом, и высокий юноша с прищуренным глазом и кривым носом – его сын.
- Костен! – воскликнул толстый, увидев тонкого. – Ты ли это? Братуха! Сколько зим, сколько лет!
- Оба-на! – изумился тонкий, - Мишаня! Братишка! Откуда ты взялся?
Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза полные слёз. Оба были приятно ошеломлены.
- Братуха! – начал тонкий после лобызания. – Вот нежданчик, так нежданчик! Ну-ка, погляди на меня! Такой же красавец, как и был! Ну, как живёшь ты? Чем по жизни занимаешься? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь. Это вот моя жена, ага, дочь одного режиссёра, а это сынок мой…Бездарь! – тонкий влепил ни за что, ни про что звонкую затрещину. – А это мой друг детства Михаил. В школе вместе учились!
У Михаила неожиданно заверещал сотовый телефон. Он достал трубку, сказал несколько слов и спрятал её в кармане.
- В школе вместе учились! – продолжал тонкий. – Помнишь, какое у тебя погоняло было? Тебя дразнили Батоном, а меня Огрызком! Хо-хо… Детьми были!
- Ну, как живёшь друг? – спросил толстый, восторженно глядя на школьного товарища. – Работаешь где?
- Работаю, базара ноль! Начальником финансового отдела в «Клюкосе». Слыхал?
- Слыхал, слыхал, - кивнул толстый.
- Платят нормально. Плюс левые. Там кусок урвёшь, то там немного. Машины у меня три: моя «Бэха», у жены «тойота», да у сына «Десятка», чтоб на учёбу было на чём ездить! В МГИМО учится, оболтус! – тонкий снова отпустил своему отпрыску затрещину. - Квартира у меня на Кольце. Дачка в тридцати километрах. Отдыхаю регулярно в Таиланде, Египте. Ну, всё как у людей. Ну а ты где? Слыхал, что служишь где-то в «мусарне»?
- Нет, Братуха, бери выше. Начальником отдела по экономическим преступлениям. Три звезды на погонах имею.
Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой. Сам он съёжился. Длинное лицо жены стало ещё длиннее. Сын вытянулся во весь рост как на медкомиссии в военкомате.
- А товарищ… полковник. Очень приятно… Друг, понимаешь, детства.
- Ну, что ты так? – поморщился толстый. – Кстати на днях я думаю зайти к вам в компанию, как она, говоришь, называется?
- «Клюкос», - заикающимся голосом ответил тонкий.
- Да, да. Зайду к тебе в гости…
Потом он подал тонкому руку, давая знать, что спешит, и что разговор закончен. Тонкий пожал руку, поклонился всем туловищем, криво улыбаясь. Он был неприятно ошеломлён.