Ты слышишь песню?
Колыбельная таится
по тёмным и глухим углам.
Я не люблю изнанку эту
изломов стен-границ.
Там звуки спрятаны
для посвящённых только.
И за окном чернеющим,
ты слышишь?, песня вьюжит.
Нет, тьму не разгоняет, но
сгущает лишь плотнее и плотнее.
Из крана в кухне капает вода
прозрачной пустотой почти незримой
мне отбивая ритмы откровений.
Ни запаха, ни вкуса нет у капель,
сама придумываю вкус потоку,
конца которому мне не найти.
Начала тоже нет. Зачем? К чему?
Как не могу я объяснить словами
причину слёз, упрятанных внутри,
в глубинах глаз закрытых плотно,
так не смогу найти, не захочу
я автора тех песен длинных, мрачных,
и страшных отчего-то, будто в детство
я возвращаюсь каждый раз, услышав их,
тех колыбельных песен странных,
от которых дыханье перехватывает разом,
и разом перехватывает дух.
Усну. Приснись. Скажи, признай,
что одинок ты так же, как и я,
и станем одинокими вдвоём.
Так проще. Легче жить во сне
и спать так тоже легче, зная,
что спишь и ты, и ты, и ты,
живя с закрытыми глазами,
а умирая, в небеса смотреть.
Я знаю - это трусость, слабость,
роспись белым на чёрном фоне
книги в обложке тоже чёрной.
Не судеб книге, но капитуляций.
Но я проснусь, проснусь, наверно,
ты руку мне протянешь вновь,
а может быть, не ты - неважно кто.
Я ждать готова вечность,
только пусть она короче будет
чем срок, мне отведённый где-то там,
чтобы успела я открыть глаза
навстречу жизни настоящей...