Маленький не праздничный рассказик.
"Четвертая дорога"
Мы возвращались из далекой поездки. Были на севере, крестили людей по таежным поселкам. Очень устали и потому дорога домой казалась мучительно долгой.
Наш катер шел без поломок, но приходилось часто останавливаться и причаливать к берегу – измотавшись за эти две недели, Батя фактически засыпал на ходу, а кроме него катер никто вести не мог.
Мы причаливали. Привязывали катер. Разводили костер. Пока готовился нехитрый обед – все разбегались по кустам.
Потом собирались и кушали, что Бог подал.
На столе была булка хлеба, пара банок тушенки, банка каши – «ужас туриста» - как мы ее звали, да конфеты вперемешку с халвой. Но главным блюдом были подаренные нам рыба и молоко.
Иногда я думал, что дома такое сочетание продуктов – желудок не принял бы, а тут на свежем таежном воздухе даже и не замечаешь – все съедается.
Ели так аппетитно, что со «стола» - расстеленной на прибрежной гальке полиэтиленовой пленке – сметалось все с огромной скоростью…
Так все повторялось каждые часа четыре – отъедались за все дни служения.
В этот раз мы остановились на берегу возле заброшенной дороги. Долго удивлялись – откуда здесь она, в десятках километрах от ближайшего жилья?
Дорога как бы появлялась ниоткуда – ровная галька и редкая трава казалось расступались и обозначались две колеи, которые вдруг резко выворачивали от реки прямо к лесу. Выползая на пригорок, дорога становилась особенно заметной желто-красной глиной выступавшей на месте бывшей колеи и до сей поры не поросшей травой.
Куда шла дальше дорога – было неизвестно, все было сокрыто густой тайгой.
Все было как всегда – расстелили полиэтилен, выложили продукты, сели кушать. Только не было Бати. Он пошел в лес посмотреть дорогу и потерялся.
Ждали мы его минут двадцать. Уже поели и все упаковали, а его все нет.
Решили пойти искать.
Немощные остались у катера, а мы пошли по дороге к тайге.
Батя стоял в метрах ста от края леса и на что-то смотрел.
Мы подошли.
Перед большой столетней пихтой лежал камень-валун - огромный булыжник с отшлифованными веками краями.
На булыжнике было написано:
В тайгу пойдешь – жизнь потеряешь…
К реке пойдешь – пуля догонит…
В барак пойдешь – еще поживешь…
Минуты три мы стояли и молча смотрели на камень.
Подняли глаза. Там за редкими деревьями виднелись старые покосившиеся разломанные бараки…. Поваленные смотровые вышки показывали из высокой травы свои длинные ноги. Кое-где виднелись остатки забора с колючей проволокой.
И все это было залито островками ярко красного растущего Иван-чая, похожего на разлившуюся кровь…
Стало жутко холодно и неуютно, несмотря на тридцатиградусную жару. Забылись надоедливые комары и мошка. Мы только молча стояли и смотрели. Никто не хотел ничего говорить. Слова не могли выйти из сжавшейся души…
Мы молча смотрели туда…
Вдруг Батя решительно повернулся и пошел назад к катеру, сказав вслух:
- мы пойдем четвертой дорогой… - домой….
Больше мы не делали остановок в тайге, только возле поселков.