Пьеса в 2-x действиях
Действующие лица:
М у ж ч и н а
Б л о н д и н к а
Б р ю н е т к а
Ш е ф
Т е л о хранители
Действие первое.
Сцена поделена перегородками на три комнаты. Центральная комната освещена, в ней Мужчина в костюме, рубашке и галстуке разговаривает по телефону. В боковых комнатах темно.
М у ж ч и н а: - ...Ему надо нежно и ласково объяснить, что он не прав. Нет, посылать не надо. Нет, не надо. А я говорю – не надо. А я говорю - не сейчас! Как, уже послал?! Черт тебя побери! Ты что себе позволяешь?! Ты что творишь?! Посылать раньше времени и без моего ведома?! Понимаю, что достал! Понимаю, что не сдержался! Понимаю! А ты понимаешь, к кому он теперь кинется? Что значит - погорячился! Вот теперь беги туда, куда ты его послал и делай, что хочешь, но чтобы вечером он мне позвонил! Давай. Давай. Ну, ясно, ясно, давай, делай! (Кладет трубку). Баран. Редкий баран. (Снимает трубку и набирает номер). Это я, да. Слушай, я тут этому горному козлу дал задание. Ты проследи, чтобы все было в ажуре и держи меня в курсе. Давай. Давай. (Кладет трубку) Идиоты. Все идиоты. (Звонит телефон. Мужчина берет трубку) Слушаю. Я. Да. Какие деньги? Куда ушли? Когда? Сколько? Сколько, ско-о-о-лько?! Вы там что, совсем?.. Да я вас!.. Значит, так: информацию блокировать! Виновных изолировать! Куда? Куда хочешь! Хоть в асфальт! Хоть на Канары! Хоть тиграм в клетку! Отвечаешь головой! Своей, конечно, идиот! Разберись и доложи! Всё! Всё, говорю! ( Кладет трубку, вскакивает и начинает нервно ходить по комнате, соображая. Наконец, берет трубку и набирает номер): - Алло! Мое вам нижайшее почтение! Как чувствуете себя? Лучше? Слава богу! А я уж лишний раз и беспокоить вас не хочу. Зачем, думаю, беспокоить? Пусть, думаю, человек малость отдохнет от нас, бестолковых! Да, да, управляемся потихоньку, стараемся, как говорится, чтобы вас не подвести! Да нет, вроде все нормально. Проблемы? Да у кого же их нет! Нам без проблем - что слону без хобота! Да так, ерунда небольшая! Я на своем уровне вопрос, конечно, решаю, но, мало ли, потребуется ваше вмешательство... Можно звонить? Спасибо! Да, конечно! Да, слежу. Да, контролирую. Спасибо, не подведу! Передайте шефу, чтобы ни о чем не беспокоился! (Кладет трубку). Фу-у-у! Ну, дела! (Снова берет трубку и набирает номер) Это я. Уже знаешь? Ну, и что думаешь? Да. Согласен. Да, уже велел. Уже сказал. Уже подумал. Нет, докладывать рано. Думаю, рано. Нужны результаты по первой реакции. Да, в течение часа. Договорились. Давай. (Кладет трубку, идет к буфету, достает бутылку, стакан. Наливает, выпивает) Ну, иди-о-о-ты..! Ну, идиоты... (Берет бутылку и направляется к комнате справа. В комнате зажигается свет. В ней Брюнетка в черном длинном платье, сидя на диване и закинув ногу на ногу, курит сигарету, вставленную в длинный мундштук. Мужчина открывает дверь и входит без стука)
М у ж ч и н а: - Ну, здравствуй, моя тигрица, здравствуй... Вот, пришел душу отвести. Пить будешь?
Б р: - Привет, мой котик. Уже пьешь?
М уж ч: - Пьют слоны, а я разряжаюсь и сбрасываю напряжение. Как в электричестве. Ты про электричество слыхала?
Б р: - Не только слышала, но и видела, когда ты прошлый раз опрокинул торшер и вылил на него весь стакан. Ну, иди к своей мамочке. Будем разряжаться вместе! (Мужчина садится рядом с ней на диван). Ну, кто там моего котика с утра обидел?
М у ж ч. - Никто меня не обидел. Я сам кого хочешь, могу обидеть. (Отхлебывает из горлышка).
Б р: - А что же такое стряслось с моим зайчиком, что он водочку прямо из бутылочки пьет?
М у ж ч: - Во-первых, не водочку, а коньячок! А во-вторых, с этими идиотами я скоро из ведра начну хлебать!
Б р: - Ах, не пугай меня так сильно, котик! Ведь это так некрасиво - из ведра!
М у ж ч: - Нет, буду! Сказал - буду, значит, буду!
Б р: - Ну, хорошо, хорошо! Из ведра, так из ведра! Ты, главное, не нервничай! Все равно ты у меня самый сильный и всех победишь! Ведь, победишь?
М у ж ч: - Победю... Или побежу? Нет, победю?! Тьфу ты, черт! Как нужно-то?
Б р: - Нужно не нервничать и всех победить.
М у ж ч: - Да, правильно.
Б р: - Ну, а теперь, расскажи мне, котик, где ты вчера был и почему так поздно вернулся?
М у ж ч: - Как - где был? Как всегда - на работе! И совсем не поздно, а в два часа ночи!
Б р: - Ну, не знаю. Мне было скучно, и я пыталась несколько раз до тебя дозвониться, но эта, твоя, у аппарата в приемной, каждый раз юлила и млела так, будто ты в этот момент держал ее за голую коленку.
М у ж ч: - Мамочка, никого я не держал за голую коленку! За пульс держал, за коленку - не держал!
Б р: - Значит, ее кто-то другой держал в твое отсутствие! Тебе, папочка, надо бы лучше знать, чем занимается твой персонал, когда тебя нет на месте.
М у ж ч: - На то у меня и замы, чтоб следить за порядком!
Б р: - Ох, уж эти мне замы! Гляди, подведут они тебя когда-нибудь под монастырь!
М у ж ч: Что ж, и такой вариант не исключен. В нашем деле верить никому нельзя. Но пока, вроде, верные.
Б р: - И все равно, котик, мне уже кажется, что твоя работа состоит в том, чтобы постоянно прятаться от меня! Ну, и где же ты, все-таки, прятался?
М у ж ч: - Да не прятался я вовсе! Ты же знаешь, как у нас: поехал туда - похлопал по плечу одного, поехал сюда - похлопал другого, поехал к третьему - похлопали тебя. Выпили, потолковали, документы подписали. Симпозиум называется.
Б р: - Симпозиум? Раньше у тебя это стрелками называлось!
М у ж ч: - Называй, мамочка, как хочешь, только не действуй на нервы!
Б р: - Хорошо, котик, не буду. Только ты уж береги себя на этих симпозиумах.
М у ж ч: - Ну, это уж как получится.
Б р : - А теперь скажи мне, котик, что ты сегодня собираешься делать?
М у ж ч: - Как - что? То же, что и вчера - деньги!
Б р: - Ага! Значит, я снова весь день буду скучать одна!
М у ж ч: - Почему - одна? Я буду тебе звонить!
Б р: - А к ночи придешь никакой, и опять у тебя ничего не получится!
М у ж ч: - В этот раз все получится. Вот увидишь. Я буду, как тигр!
Б р: - Котик, ты сначала зайди в зоопарк и посмотри, какие бывают тигры. А то, сдается мне, ты кроме ленивца никого там больше не видел.
М у ж ч: - Видел. Верблюда. Какая ты, мамочка, однако, циничная! Все тебе не так! Для кого же я стараюсь, как верблюд? Ты уж цени, что есть, а то вот спустят с меня шкуру - никакой зоопарк не поможет!
Б р: - Хорошо, хорошо, мой зайчик, я тебя и без шкурки любить буду. (Обиженно отворачивается).
М у ж ч: - Ну, давай купим что-нибудь, если тебе скучно!
Б р (надув губки): - Не хочу что-нибудь!
М у ж ч: - Ну, давай купим что-нибудь конкретно!
Б р: - Не хочу конкретно!
М у ж ч: - Не понял!
Б р: - Не хочу!..
М у ж ч: - Хм, не понял... Ну, тогда ты... это... может, с подругами куда закатишься!..
Б р: - Не хочу никуда закатываться!
М у ж ч: - Ну, тогда не знаю! А что же хочет моя курочка?
Б р: - Тебя!
М у ж ч: - Птичка моя, но я же и так твой по гроб жизни и в любое свободное от работы время!
Б р: - Да что ж это, котик, за жизнь, если свободного времени нет даже ночью!
М у ж ч: - Но что же делать, если работа такая: прихожу и сразу отрубаюсь!..
Б р: - Не приходишь, а привозят! Причем, уже отрубленного!
М у ж ч: - Вот не поверишь – нет сил даже пальцем пошевелить!
Б р: - Мне ли не знать! Не только пальцем, но языком тоже! Мычишь только! Толку от тебя никакого! Я уже забыла, как это у нормальных людей делается!
М у ж ч: - Ну, не сердись, радость моя! Вот скоро у меня будет много свободного времени, тогда и увидишь…
Б р: - Ты что, пупсик, собрался, наконец, в отпуск?
М у ж ч: - Да вроде этого. Чувствую, пора отдохнуть.
Б р: - И когда?
М у ж ч: - Пока не знаю, но думаю, что скоро. Подожди еще немного, вот заколмычу одно дело, и тогда мы с тобой сразу же...
Б р: - Ты всегда так говоришь – подожди, подожди! А я не хочу ждать! Так можно всю жизнь прождать!
М у ж ч: - Ну, хорошо, хорошо! Сегодня ночью тебя устроит?
Б р: - Не хочу сегодня ночью! Хочу прямо сейчас!
(Мужчина нерешительно выпрямляется и смотрит на Брюнетку):
М у ж ч: - Как - прямо сейчас? (Показывает на бутылку): - Ты же видишь – я на работе!
Б р: - А ты засунь ее подальше, твою работу, и раздевайся!
М у ж ч: - Так ведь мне звонить должны!
Б р. (продолжая сидеть, берет стоящего перед ней мужчину за ремень и начинает его расстегивать): - А ты не отвечай! В конце концов, кто для тебя важнее - я или телефон? В конце концов, есть у меня мужик или нет?
(В этот момент в соседней комнате звонит телефон)
М у ж ч: (с облегчением) - Ну вот! Видишь? Слышишь? Труба зовет! Нет, моя курочка, не сейчас. Очень хочу, но времени нет. Не могу. Мне бесконечно жаль. Давай отложим до вечера. (Целует ее и направляется к дверям. Брюнетка пытается удержать его за конец расстегнутого ремня, но ремень выскальзывает из брюк и остается в ее руке. Мужчина этого не замечает и продолжает говорить на ходу) Очень жаль. До слез. Я так хотел остаться, так хотел... (Входит в свою комнату, идет к телефону и снимает трубку).
М у ж ч: Слушаю. Да. Уже? И как? Что-о-о?! В асфальт на Канарах? А ближе никак было нельзя? Что? Шутка? Я тебе, блин, пошучу! Я тебе башку-то оторву, чтоб нечем было шутить! Что? Давно готов? Ладна, давай без шуток! Куда? К северным оленям? На три месяца? Хм. А не сбегут раньше времени? Ладно. Проследи. Что еще? С документами разобрались? Кто там сейчас этим занимается? Хорошо. Проверь сам и отзвони. Всё. Всё, говорю! (Кладет трубку). Слава богу - этот, вроде, не совсем идиот. (Набирает номер) Аллё, это я. Уже знаешь? Ну, и что думаешь? Да. Согласен. Давай подождем еще. Договорились. Давай. До связи. (Кладет трубку). Ну, вроде, полегче...
(В комнате Брюнетки гаснет свет. Мужчина подходит к зеркалу, приводит в порядок одежду, причесывается, подходит к столу, берет из вазы розу и направляется к дверям Блондинки. Нерешительно стучит. В комнате Блондинки зажигается свет).
Б л о н: - Да, да, входите!
(Мужчина входит, останавливается у порога и говорит, протягивая розу)
М у ж ч: - Здравствуйте, мой белокурый ангел! Разрешите вас побеспокоить!
Б л о н: - Здравствуйте, милый друг! Ах, какая чудесная роза! Проходите, что же вы остановились у порога!
(Блондинка в длинном белом платье подходит к Мужчине, протягивает руку для поцелуя, затем берет розу, идет к столу и ставит ее в вазу к другим розам. Садится в кресло с раскрытой книгой на коленях)
Б л о н: - Ну, что же вы!
(Мужчина осторожно подходит к стоящему рядом креслу и опускается в него)
Б л о н: - Рассказывайте, что у вас нового!
М у ж ч: - Да как всегда... Почти ничего... Работа, друзья, симпозиумы… Как обычно. Есть, конечно, кое-что, но вам это будет неинтересно.
Б л о н: - А вы попробуйте!
М у ж ч: - Ну, даже не знаю... Ну вот, например, вчера был... в музее.
Б л о н: - Ах, как чудно! В музее! Но почему без меня?
М у ж ч: - Да, знаете, это такой особый музей. Специальный.
Б л о н: (Радостно хлопая в ладоши) Ах, как это замечательно! Я обожаю музеи! Любые! Скорее расскажите мне, чем вы там наслаждались!
М у ж ч: - Ну, можно сказать - восковыми фигурами.
Б л о н: - Что вы говорите! Нет, это невозможно! Я так люблю восковые фигуры! На самом деле они выглядят, как живые! Когда я последний раз была в Лондоне, я так мечтала попасть в этот знаменитый музей мадам Тюссо, но все мое свободное время оказалось занято посещениями Британской национальной библиотеки! Ну, расскажите же про свои впечатления! Вы, верно, были там не один, а с дамой? Ну-ка, признавайтесь скорее!
М у ж ч: - Ни с какой не с дамой, а с корешами! Вы же знаете, что я торчу только от вас!
Б л: - Торчу? Как это?
М у ж ч: - Ну, в смысле, любуюсь...
Б л о н: - Тогда почему вы пригласили туда, как вы говорите, ко-ре-шей, а не меня?
М у ж ч: - Ну.., там.., как бы вам сказать.., вам бы не очень понравилось.
Б л о н: - Почему? Фигуры были плохого качества? Не были похожи на живых?
М у ж ч: - Нет, они сначала были, как бы, живые, совсем живые, а потом... восковые. Музей такой. Вроде морга.
Б л о н: - Ах, нет! Действительно, у меня даже мурашки по телу... Вы правильно сделали, что не взяли меня с собой! Мне бы там обязательно не понравилось! Но почему вы выбрали именно этот музей?
М у ж ч: - Я не выбирал. Так получилось. Я ехал с корешами, нас остановили какие-то люди и сказали – не хотите посмотреть восковые фигуры? Ну, мы сначала отказывались, а потом согласились. Пришли, смотрим, а там четыре фигуры. Сначала стояли, а потом упали. Ну, мы посмотрели – ничего особенного, и поехали дальше. Подумаешь, восковые фигуры. Как будто я их раньше не видел...
Б л о н: - Ну, хорошо. В следующий раз мы с вами пойдем в картинную галерею. Ведь вы любите живопись?
М у ж ч: - Я люблю вас.
Б л о н: - Ах, сколько раз я просила вас не говорить мне таких слов! Может быть, придет время, и я сама вам в этом признаюсь, но не сейчас. Мы с вами еще такие разные! Так вы любите живопись?
М у ж ч: - Как скажете.
Б л о н: (со значением и расстановкой) Вы обязательно должны полюбить живопись!
М у ж ч: - Считайте, что я ее уже люблю, мой ангел!
Б л: - И вам обязательно нужно купить для начала две-три картины! Это так облагораживает!
М у ж ч: - Картины? Какие картины?
Б л: - Лучше пейзажи. Не беспокойтесь, я помогу вам выбрать то, что нужно.
М у ж ч: - Нет базара! Считайте, что я их уже купил!
Б л: - На базаре? Картины?
М у ж ч: - Ну, в смысле, какой может быть разговор! Конечно, куплю!
Б л: - Вы знаете, среди моих знакомых есть один художник, который изобрел
концепцию так называемой "смысловой конвертации ". Очень перспективное направление! Оно заключается в том, чтобы обратить первоначально заданную словесную концепцию в цвет и форму, то есть, породнить плоское слово с цветовым объемом. Понимаете?
М у ж ч: - Так ведь, что ж тут и говорить...
Б л: - Вы приходите к нему и заказываете картину с изображением, ну, например, предрассветной тишины, или, скажем, затянувшейся дружбы, не желающей перерастать в любовь, и он конвертирует заданную тему в объемную цветовую гамму. В результате случайные словосочетания обретают прочный союз, скрепленный многозначительным будущим общего пространства. Успех ошеломительный! Я вас обязательно с ним познакомлю! Впрочем, вы и без того, наверное, окружены замечательными мужчинами и женщинами, чтобы стремиться еще к одному знакомству.
М у ж ч: - Нет, я обязательно хочу с ним познакомиться, раз он занимается конвертацией. Лично у меня любимый цвет - зеленый. А у него какой?
Б л: - Я думаю, что он любит все цвета.
М у ж ч: - Тогда это будет очень полезное знакомство!
Б л о н: - А поэзия? Вы любите поэзию? Хотите, я прочитаю вам стихи?
М у ж ч: - Я торчу... в смысле, я хочу вас... вам... вас... просить... их мне прочитать!
Б л о н: - Слушайте же! Это замечательные стихи, и мне интересно будет знать ваше мнение!
"Три окна на Неву.
Как болезненно сладко
Голос ветра в себе
Ощущать до краев...
Вместо мыслей - стихи.
Пусть стихийны и шатки:
Не отдам никому -
Это слишком мое." (*)
Ну, как? Вам понравилось?
М у ж ч: (с энтузиазмом) - Просто не знаю, что сказать!
Б л: - Тогда послушайте вот это:
"Беседа наша вовсе не нуждалась
В живом произнесенье диалогов,
Поскольку суть, как нам тогда казалось,
Есть в производной наших общих "я",
Которые мы оба постепенно
Осмысливали, каждый в одиночку,
Но что нам в это время представлялось,
Теперь принадлежало двум". (*)
Не правда ли, восхитительно?
М у ж ч: (Бросаясь перед ней на колени) - Никогда не слыхал ничего подобного! Ни-ког-да! Особенно мне понравился ваш голос! У вас такой необыкновенный голос! И, вообще, вы вся такая белая, воздушная, нежная, сладкая, как я не знаю что! Ах, как я страдаю по вам! Или по вас? Нет - по вам?! Ну, все равно - страдаю!
Б л о н: (Отшатываясь) – Ах, как вы меня напугали! Даже не знаю, что и думать! С одной стороны я, конечно, рада высокой степени вашей восприимчивости, но с другой стороны - я боюсь, что ваши необузданные эмоции могут помешать восприятию тонких поэтических образов!
М у ж ч: - Да вы не волнуйтесь: с образАми у меня все в порядке! И дома, и в офисе! Недавно батюшку привозили - так он нам все углы своим кадилом обмочил!
Б л о н: - Как - обмочил?
М у ж ч: - Ну, в смысле, побрызгал!
Б л о н: - Вот как! Странный, знаете ли, батюшка. Выходит, религиозное чувство вам не чуждо?
М у ж ч: - Еще как не чуждо! У меня к вам уже давно большое религиозное чувство! Как на Пасху!
Б л (подумав): - Любовь, что ли?
М у ж ч: - Да, да! Вот именно - любовь!
Бл: - Мой экзальтированный друг! Поверьте: любовь – не самое высокое чувство, поскольку доступна каждому. На свете же есть вещи, которые рождают чувства, доступные только избранным, и я бы очень хотела, чтобы вы их когда-нибудь испытали.
М у ж ч (подумав): - Наркота, что ли?
Б л: - Нет, простодушный мой друг. То, что вы сказали, скорее, относится к любви, а я говорю о нечто другом.
М у ж ч: - Так давайте купим! Вы мне только адресок барыги шепните и все будет о’кей!
Б л: - Милый друг! Мне нравится ваша неуемность, и я уверена, что когда-нибудь она принесет свои плоды, но речь идет о вещах, которые не покупаются, ибо они приобретаются совершенно другим путем…
М у ж ч: - Откат, бартер, залог, баш-нА-баш - что там еще?
Б л: - ...и при одном условии.
М у ж ч: - Это я понимаю: условие - дело святое. И какое условие?
Б л: - Вы должны быть свободны.
М у ж ч (после паузы): - В смысле - не женат?
Б л: - В смысле - свободен.
М у ж ч: - Но я и так свободен!
Б л: - Отнюдь!
М у ж ч: - Свободен! Точно свободен! Зуб даю!
Б л: - Друг мой! Может быть, у вас и есть лишний зуб, но свободы нет - уж это точно!
М у ж ч: - Ну, не знаю… Конечно, у меня раньше были проблемы, но теперь я давно на свободе! В общем - не въезжаю я со свободой!
Б л: - То есть?..
М у ж ч: - То есть - не догоняю!
Б л: - То есть?..
М у ж ч: - То есть - не по-ни-ма-ю!
Б л: - Вот за что я люблю поэзию, так это за то, что она в минуты непонимания помогает прояснить непрояснимое. Послушайте и вы сразу все поймете:
"Печальный, печальный дом,
Ты уже знаешь о моем несчастье.
Анфилада комнат
По-своему трактует бесконечность.
Окна едва пропускают свет.
Только пустая клетка под потолком
Вселяет надежду:
Кто-то ещё свободен.
Пока". (*)
- Ну? Ну? Въезжаете?
- М у ж ч: - Не въезжаю, мой ангел, хоть убейте! А попроще никак нельзя?
Б л: - Извольте. Попроще это будет приблизительно так: когда вы совершаете глупости - вы не свободны.
М у ж ч. (переварив услышанное): - Душа моя, да кто ж тогда свободен получается?
Б л: - Вы правы: это непросто.
(В комнате Мужчины звонит телефон. Мужчина оборачивается на его зов, потом на Блондинку, приходит в себя и встает с колен). Извините, мой ангел… Мне надо... Не сердитесь... Я обязательно вернусь... Надо же - на самом интересном месте… (Пятясь, входит в свою комнату, быстро разворачивается и бежит к телефону).
М у ж ч: - Аллё. Да, я. Говори. Видел документы? Ну, и что? Кто подписал?! Я подписал?! Я подписал?!.. Да вы там что, совсем порюхались?!.. Да я вас, мать вашу!.. (Продолжает тираду, молча артикулируя и жестикулируя свободной рукой. Свет в комнате Блондинки медленно гаснет). Значит, слушай меня. Поставь охрану возле бухгалтерии и никого не выпускай, пока сам не разберусь! Подбери документы и жди! Всё. Всё, говорю! (Бросает трубку. Тут же раздается звонок. Мужчина хватает трубку и рявкает) Да!! (Осекшись, подтягивается) Извините, конечно узнал. Да, есть такой момент. Совершенно верно: оплошали. Да, крепко оплошали. Совершенно согласен. Думаю, все вернем. Да, конечно: не думаю - уверен. Не сомневайтесь. Виновные уже наказаны, замену подыскиваем. Да, слежу. Да, контролирую. Обязательно буду докладывать. Чьей головой? Понял. (Кладет трубку, затем снова снимает и набирает номер) Это я. Уже знаешь? Ну, и как думаешь, кто мог заложить? Ты думаешь? Да. Да. Возможно. Вполне. Думаю, не надо. Нет, не надо. Нет смысла. Этого уберем - он другого подсадит. Да, надо встретиться. Ближе к вечеру. У меня. Договорились. Давай. (Кладет трубку. Некоторое время размышляет, потом берет бутылку и отпивает через горлышко) Так, так, та-а-ак... Оказывается, не такие уж идиоты... Да-а, ничего не скажешь - рискованную игру затеяли пацаны. Интересно, кто у них дирижер... Хозяин? Не думаю... Зачем ему интриги - он и так все может... Ладно, поглядим. (Берет бутылку и направляется к дверям Брюнетки. В комнате Брюнетки зажигается свет. Брюнетка сидит на диване в прежней позе. Мужчина входит без стука).
М у ж ч: - Привет, дорогуша. Выпьешь?
Б р: - Привет, мой мышонок! С удовольствием!
(Мужчина наливает в бокал, подает его Брюнетке и принимается сосредоточенно ходить с бутылкой по комнате. В это время с передней стороны его комнаты сверху опускается стальная решетка, делая похожей его комнату на клетку).
Б р: - Котик, ты, никак, побывал в зоопарке.
М у ж ч: (останавливается) - С чего ты взяла?
Б р: - Такое впечатление, что ты добрался, наконец, до клетки с тигром.
М у ж ч: - А-а, ну да. Кстати, было бы сейчас неплохо поменяться с ним местами.
Б р: - И тигрицами тоже?
М у ж ч: - Хорошая мысль. Для тигра.
Б р: - И бутылку с собой возьмешь?
М у ж ч: - И бутылку, и тебя...
Б р: - Неужели все так плохо?
М у ж ч: - Хуже не бывает.
Б р: - Тогда снимай пиджак, садись и рассказывай.
(Мужчина снимает пиджак, садится рядом с ней на диван и прислоняется к подставленной груди). Ну, кто там сегодня наш враг?
М у ж ч: - То-то и оно, что не знаю.
Б р: - Ну, как же, ты же сам говорил - твой враг тот, кто с тобой не пьет.
М у ж ч: - Это враг явный, а тайный пьет.
Б р: - Значит, я тоже могу быть твоим тайным врагом?
М у ж ч: (Выпрямляется и смотрит на Брюнетку) - Интересная мысль! А
почему бы и нет? Вот возьмешь и сдашь меня! Ты же вон, сколько всего знаешь! Интересная мысль!
Б р: - Фу! Как это на тебя похоже! Видно, и в правду, тебе в клетку пора!
М у ж ч: (Спохватывается) - Ну, извини, извини, мамочка! Я, действительно, не то сказал! (Лезет целоваться). Ну, не сердись, не сердись: неприятности у меня. Друганы мои совсем оборзели, совсем достали. Подставили, сдали, заложили, потирают руки, крови моей жаждут. И это за всю доброту мою, за щедрость мою неуёмную, за то, что из грязи вытащил, людьми сделал, от неприятностей сберег, жен их, паскудных, от панели да от деревни оторвал и куклами сделал! У каждого крест до пупа, с попами якшаются, возле икон трутся, при встрече целоваться лезут, в верности клянутся - а сами!.. Где же она, человеческая благодарность, а? Нет, ну ты скажи! Неужели ничего святого не осталось? Ну, с-суки подлые, твари продажные, ну, доберусь я до вас - порву, как Тузик тряпку!!..
Б р: - Ну, конечно - доберешься! Ну, конечно - порвешь, пупсик! Они еще пожалеют, что связались с тобой! Ну, успокойся! Успокойся и расскажи подробнее: где, когда, сколько и как ты наказал виновных. И перестань, наконец, пить из горлышка: это некрасиво.
М у ж ч: - Где, где... Здесь! Можно сказать - под самым носом!
Б р: - То есть, как в прошлый раз?
М у ж ч: - Ну да! Вот я и говорю - совсем оборзели!
Б р: - Ну, хорошо, а когда?
М у ж ч: - Что - когда? Оборзели, что ли?
Б р: - Да нет, случилось когда?
М у ж ч: - А-а-а! Да, можно сказать, сегодня утром только узнал!
Б р: - Ну, а сколько?
М у ж ч: - Ох, мамочка, даже говорить страшно!
Б р: - Неужели больше, чем в прошлый раз?
М у ж ч: - Ну, я же говорю - совсем оборзели!
Б р: - Так. Информацию блокировали?
М у ж ч: - Первым делом...
Б р: - Всю?
М у ж ч: - Обижаешь, мамочка!
Б р: - Про виновных не спрашиваю. Куда их?
М у ж ч: - На Северный полюс траншеи рыть.
Б р: - Так. Убытки уже подсчитывают?
М у ж ч: - Само собой...
Б р: - И шеф уже, конечно, знает.
М у ж ч: - Не знаю как шеф, а его помощник - точно.
Б р: - То есть, все как в прошлый раз! Ну, что ж. Тогда ты все, вроде, сделал правильно, папочка.
М у ж ч: - Вот именно: все - да не все!
Б р: - Что же не так?
М у ж ч: (Помедлив) - Деньги-то за моей подписью ушли!
Б р: (Некоторое время разглядывает Мужчину и, качая головой) - Это как же тебя угораздило, козлик мой?
М у ж ч: - Сам не знаю!
Б р: - То есть?
М у ж ч: - Да не подписывал я!
Б р: - То есть?
М у ж ч: - То есть, подпись моя, но я не подписывал! Что тут непонятного? Подставили меня, понимаешь? Под-ста-ви-ли! Ну, и как мне теперь отмываться?
Б р: (Встает и начинает ходить по комнате) - Странно.
М у ж ч: - Что - странно?
Б р: - Странно. Если все так просто, то почему раньше не подставили? Почему теперь?
М у ж ч: - Откуда я знаю!
Б р: - А ведь я тебя предупреждала, папочка!
М у ж ч: - Да помню я, помню! Ведь знал, что продадут, но не думал, что так скоро!
Б р ( Размышляя вслух): - На то есть минимум два резона. Первый: ты с твоим пьянством надоел шефу, и он решил от тебя избавиться руками твоих замов. Второй: ты с твоим пьянством надоел твоим замам, и они решили от тебя избавиться руками твоего шефа. Так что, выбирай, что тебе больше нравится.
М у ж ч: - Ты что?.. Ты думаешь - это он?.. Они?.. Меня?.. За что? Да я его..,
нет - их!.. Да я их - на пельмени!.. Нет - на Педи-Гри!.. Нет, я этих Буратин - в опилки и на туалетную бумагу!..
Б р: - Конечно, конечно, мой тигренок! Так и сделай, если успеешь! Только я не пойму: а кого же ты на Северный полюс послал траншеи рыть?
М у ж ч: (Обмякнув, устало) - Как же мне быть, мамочка?..
Б р: - Прежде всего успокоиться и отдать мне бутылку. (Забирает бутылку и ставит ее в бар). Теперь давай подумаем вместе. (Берет Мужчину за руку и садится с ним на диван) Значит, так. Предположим, что это работа шефа...
М у ж ч: - Не может быть! Его помощник только что звонил - велел разобраться! Зачем ему эти ходы?
Б р: - От скуки, мой котик, от скуки. Ты, вот, от скуки пьешь, он - в шахматы с вами играет...
Му ж ч: - Не верю! Я его столько лет знаю!..
Б р: - Хорошо. Предположим, что это, все-таки, шеф. Что ж, случай,
безусловно, тяжелый, но не смертельный.
М у ж ч: - Как же - не смертельный, мамочка! Это же шеф!
Б р: - Ну, если, конечно, успеешь, да еще и повезет.
М у ж ч: - А если нет?..
Б р (внушительно): - Ты должен успеть, папочка!
М у ж ч: - Да, да, моя сладкая, конечно, но что успеть-то?
Бр: - Ты сказал про своих замов, что сберег их от неприятностей. Что это за неприятности? Документы, свидетели - есть?
М у ж ч: А! Да, да!.. Понимаю!.. Дай подумать... Так, та-ак... Собрать, конечно, можно... Но что это даст, если сам шеф уперся?
Б р: - Ты должен будешь ему доказать, что твои замы еще хуже, чем ты. Само собой, эти же материалы ты сможешь использовать, если это работа твоих замов. Идея понятна, котик?
М у ж ч (сообразив, что от него требуется): - Мамочка, ну, ты у меня голова-а-а!.. Ну, голова!.. (Лезет целоваться)
Б р. (отмахиваясь): - У тебя остался кто-нибудь, на кого еще можно положиться?
М у ж ч. (соображая): - Да, есть один в службе безопасности! Тихоней звать.
Б р: - Тогда не теряй времени, папочка! За дело!
М у ж ч: - Да, да, бегу, моя радость!
(Бежит к двери, входит в свою комнату и уже уверенно направляется к телефону).
М у ж ч: (Набрав номер) Это я. Да. Ладно, потом. Ты мне вот что скажи: где у нас на данный момент Тихоня? Так. Понял. Дай-ка мне его телефон. (Записывает) Хорошо, пока. (Снова набирает номер) Привет. Узнал? Не удивлен? Ну, и хорошо. Чем занят? Значит, так: быстро завязывай и ко мне. А ты придумай что-нибудь! Да, домой. Лады. Жду. (Кладет трубку) Ну, что, козлы, шкуры моей захотели? Будет вам шкура!.. (Приводит себя перед зеркалом в порядок, берет из вазы розу и направляется к дверям Блондинки. Свет в комнате Брюнетки гаснет. В комнате Бл. зажигается свет. Мужчина стучится и входит в ее комнату)
М у ж ч: - Это снова я, мой ангел! Вы позволите?
Б л: - Ах, это вы, мой преданный друг! Конечно! Нет базара! Заходите! Ну, что же вы, как всегда, остановились у порога! (Подходит, протягивает руку для поцелуя, другой рукой берет розу) - Спасибо! (Не отпуская его руки, ведет к креслам, усаживает его и садится рядом сама). Скажите, отчего вы всегда такой робкий?
М у ж ч: - Я - не робкий, я - уважительный. Я не смею с вами, как с другими.
Б л: - Ах, вот вы какой, оказывается, неоднозначный! И как же вы обращаетесь с другими?
М у ж ч: - Ну, по-всякому. Бывает, ругаю. Бывает, наказываю.
Б л: - Вы? Ругаете? Вот никогда бы не подумала! И как вы это делаете?
М у ж ч: - Ну, для этого есть такие специальные слова...
Б л: - Ах! Прошу вас, поругайте меня скорее! Это, наверное, так поэтично!
М у ж ч: - Что вы! Как я могу! Нет, нет, это невозможно! Лучше давайте говорить про картины!
Б л: - Ну, пожалуйста! Меня еще никогда не ругали специальными словами! Ну, я вас прошу! Ну, поругайте!
М у ж ч: - Но я не знаю... Я, действительно, в затруднении... Ведь вы же ни в чем не виноваты...
Б л: - А вы вообразите!
М у ж ч: - Да что же вообразить-то? Ну, хорошо... Предположим, что вы стырили у меня, то есть, у моей компании очень большую сумму денег...
Б л: - Стырила?
М у ж ч: - Ну, в смысле, украла...
Б л: - Так, так, значит, стырила у вас большую сумму денег... и купила на них для вас три замечательных картины!
М у ж ч: - Зачем картины? Лучше положить в швейцарский банк!
Б л: - Хорошо! И положила их для вас в швейцарский банк!
М у ж ч: - Почему для меня? Тогда вы ни в чем не виноваты и мне не за что вас ругать!
Б л: - Ах ты, боже мой! Ну, начинайте уже! Пусть я стырила, убила...
М у ж ч: - Замочила!..
Б л: - ...Замочила, сожгла, или что там еще!..
М у ж ч: - Стырила...
Б л: - Да, пусть стырила! Это так романтично!
М у ж ч: - И тогда я вызываю вас и говорю, мол, вы это.., мол, того.., не надо так делать, мол, это нехорошо и что если еще раз такое случится, то я вам башку отор.., (закрывает рот рукой) ох, извините! Я хотел сказать - отпуск перенесу!
Б л: - (После паузы) - И это все? А где же специальные слова? Я думала, что это выглядит приблизительно так:
"Вы пожмете плечами, сказав: "Удачи!"
Застегнете пальто и, кивнув учтиво,
Вдруг заметите - он ведь не дал мне сдачи!
Впрочем, пусть вольет в себя кружку пива." (*)
Ну, признавайтесь скорее! На самом деле вы ругаете именно так?
М у ж ч: - Да, мой белокурый ангел, я бы хотел ругать именно так, но пока у меня ничего получается. (Неожиданно) Я хочу, чтобы вы научили меня ругать стихами!
Б л: - Но я не знаю стихов со специальными словами!
М у ж ч: - Не надо со специальными! Надо с человеческими!
Б л: - Ну, хорошо. Мы обязательно этим займемся. А пока, может быть, это?
"Вот голоса различив, я понимаю, что это
Братья мои, как всегда, помощь святую несут.
Славные братья мои! Дом не оставлю я боле!
Буду на радость друзьям вечные гимны слагать!
Только о дальних краях тяжко мне вспомнить порою,
Только чужие леса будут мне сниться опять!" (*)
(Смотрит на Мужчину, вытирающего слезы) - Что с вами, друг мой?
М у ж ч: - Как вы хорошо сказали: братаны помощь святую несут... Да, да, мне сейчас очень нужна их помощь! (Всхлипывает)
Б л: - Ну, успокойтесь, мой впечатлительный друг! Ну, будет вам переживать!
М у ж ч: - И откуда вы знаете про дальние края и чужие леса? Ведь вы же там не бывали!
Б л: - Совершенно верно, мой друг, но такова сила искусства. Поэту или писателю вовсе не обязательно бывать в дальних краях: он может перенестись туда силой воображения и поселить там своих героев.
М у ж ч: (Успокаиваясь) - Да, да, понимаю, о чем вы говорите. Когда-то я очень любил книжки про путешествия в далекие страны.
Б л: - Верно. Но книжки бывают не только про путешествия в далекие страны, но и про путешествия в чужие души.
М у ж ч: - Нет уж, этим я сыт по горло. Я, можно сказать, каждый день путешествую в чужие души, и ничего хорошего там еще не видел.
Б л: - Вам просто не везет, мой пытливый друг. Вот послушайте, какие бывают души:
"Грусть - это слабость души. Мне грустно.
Об этом вряд ли расскажешь устно.
Грусть - не лучшая форма чувства
И разновидность унынья, кстати.
Стало быть - грех. А ему не место
В душах, заполненных повсеместно
Разными формами фальши вместо
Чистой неги в небесной вате." (*)
- Скажите, мой друг, а вам бывает иногда грустно?
М у ж ч: - Грустно? Не дай бог! Этого еще не хватало! При наших-то делах!
Б л: - Но тогда вам остаются “разные формы фальши”.
М у ж ч: - Понимаю, о чем вы говорите. Не скрою: врать приходится. Иначе никак нельзя. Сами видите - народ-то вокруг какой. Убьют за правду.
Б л: - Как странно это слышать: убьют за правду…
М у ж ч: - И за правду убьют, и ради правды убьют! Народ у нас такой. Потому и приходится кругом врать…
Б л: - Бедный друг! Мне вас искренне жаль, потому что это, наверное, причиняет вам невыносимые страдания!
М у ж ч: - Да нет, уже не причиняет. Привык. Но досадно бывает. Это когда верил человеку, а он этим пользовался и обманывал.
Б л: - Пожалуй, вы правы. Это так противоестественно – фальшь рядом с искренностью. К этому трудно привыкнуть.
М у ж ч: - Да я вот, можно сказать, только с вами и отвожу душу!
Б л: (помолчав): - И у вас нет никакой возможности это остановить?
М у ж ч: - Что остановить?
Б л: - Этот образ жизни и образ мысли, которые вас тяготят!
М у ж ч: - Чего ради?
Б л: - Ну, например, ради «чистой неги в небесной вате»!
М у ж ч: - Хм. Во-первых, мой ангел, я даже не знаю, что это такое. А во-вторых - что же я с этим добром буду делать, даже если оно лучше того, что есть?
Б л: - Я вас научу.
М у ж ч: - Ну, я не знаю… Я, конечно, не молод и устал так жить, но бросить все неизвестно, ради чего… С какой стати?
Б л: - Вам вовсе не надо бросать все. Вам нужно лишь обрести свободу в самом себе от самого себя.
М у ж ч: - И что я должен сделать?
Б л: - Для начала ощутить внутри себя сомнение.
М у ж ч. (подумав): - Странно, мой ангел. Я всегда верил, что вы желаете мне добра, а вы…
Б л: - Но я действительно желаю вам добра!
М у ж ч: -…а вы… Вы хотите, чтобы меня сожрали?
Б л: - Скажите, вы представляете себя свободным и правым? Вы хотите им быть? Вы допускаете такую возможность?
М у ж ч: - Ну, кто же не хочет быть самым главным начальником?
Б л: - Хорошо. Лично вы хотите стать начальником самому себе?
М у ж ч: - Ну… кто же этого не хочет…
Б л: - Очень хорошо. Тогда вы на верном пути. Тогда это про вас:
«Когда приходит неизбежное?
Когда волнуется, любя,
В потухшем сердце что-то нежное,
Надежды бунт благословя?!
Зачем торгуется, безвольное?
Зачем, бесправное, томит?
Здесь три пути, да все окольные,
А это дом – да он горит…»
Вы слышите, мой друг? Это про вас. Ваш дом горит, а, значит, вы должны взбунтоваться!
М у ж ч: (После паузы) - Когда все кончится, я обязательно заведу на своей фирме поэта и заставлю всех читать его стихи вслух!
Б л: - Друг мой! Заводят кошек или собак, а поэты заводятся сами по себе. Я боюсь, что таким образом вы только погубите поэта. Лучше было бы использовать для этой цели стихи поэтов, которых уже загубили до вас. Список я вам составлю. Впрочем, вы вольны поступать, как сочтете нужным.
М у ж ч: - Не беспокойтесь, моя радость. Я лично откручу голову всякому… то есть, извините, я хотел сказать, я лично присмотрю, чтобы с ним было все путем!
Б л: - Вот и хорошо! И обязательно купИте две-три картины. Я вам помогу.
М у ж ч: - Мне может помочь только Тихоня. А, может - никто.
(Раздается входной звонок. Мужчина, прислушиваясь) - Мой добрый ангел, это ко мне. Когда все кончится, я куплю вам три,.. нет, шесть картин, какие вы скажете. Ждите меня и не теряйте надежды! (Убегает в свою комнату и там направляется в глубину к входной двери).
Конец первого действия.
Действие 2-е
Те же декорации. Слышен звук входного звонка. Мужчина в глубине сцены открывает входную дверь и встречает воображаемого Тихоню. Одной рукой задержав рукопожатие, а другой рукой обнимая за плечи, Мужчина проходит с ним на середину комнаты и подвигает ему стул. Сам начинает двигаться по комнате и жестикулировать, иногда подходя к Тихоне, наклоняясь к нему и обнимая за плечи.
М у ж ч: - Ну, привет, братан, привет! Давненько не виделись, как поживаешь! Располагайся, будь, как дома. У самого-то как? Нормально? Ну, и лады! А я тут недавно подумал: почему это наш Тихоня до сих пор не начальник? А? Не против? Не любишь начальство? Ха-ха-ха! Ну, и правильно! А меня тоже не любишь? Не любил бы - не приехал? Спасибо, братан, спасибо! И то, правда: ведь мы с тобой по дальним краям, да чужим лесам немало помотали... Выпьешь чего-нибудь? Нет? Ну, и молодец. Я тоже на просушке. Тогда давай сразу к делу. Значит, тут такой сюжет. Кое-кто решил из меня суку сделать на старости лет: мол, скурвился пацан, крысятничал стал, честные бабки пацанские в наглую налево уводит. Нет, ну ты понял, что творят! Есть у меня подозрения, что это замы мои мастырят, что это они подпись мою на документах подделали. Они ведь щенки молодые, не сидевшие - от них все, что хочешь можно ждать. Только сами бы они не решились. Кто-то ими рулит. Может, Старик? Он, конечно, фигура серьезная, но и я за фу-фу сдаваться не собираюсь. Короче, подозрения есть, но предъявить конкретно ничего не могу. Потому и позвал тебя на помощь святую: помоги, братан, ведь ты меня знаешь! Главное, времени в обрез: если к вечеру проблему не закрою - хана мне. Ну, так как? Берешься? Ну, спасибо, братан, спасибо! Другого не ждал! (Растроганно обнимает воображаемого Тихоню). Тогда так. Бери в помощь Моченого, Крученого, Резанного и еще кого сам захочешь, бери мой джип и вперед по тундре! Начни с главбуха, а дальше - шмон по обстановке. Как где чего узнаешь - звони сразу мне. Начальнику службы безопасности я скажу, чтоб не мешал. (Набирает номер) Аллё, это я. Приедет от меня Тихоня с пацанами - чтоб содействовали. Давай. (Кладет трубку) Ну, с богом! (Обнимаются. Мужчина провожает Тихоню до двери и сразу же направляется к комнате Брюнетки. В ее комнате зажигается свет. Мужчина входит без стука)
М у ж ч: - Так, мамочка! Значит, вот какие у нас новости. Приезжал Тихоня, получил установку и на данный момент уже в пути. Теперь вся надежда на него.
Б р: - Ну, не знаю, папочка. Больно имя у твоей надежды ненадежное - Тихоня. Побойчее-то никого уже нет?
М у ж ч: - Зря ты, мамочка, про него так. Я с ним в одном низкотемпературном диспансере не один годик мотал: способности его знаю. А имя у него такое потому, что тихо подкрадываться умеет, а из всех инструментов признает только удавку.
Б р: - Какой ужас! Ты думаешь, понадобится?
М у ж ч: - Не хотелось бы, да кто знает...
Б р: - Господи, хоть бы все это поскорей закончилось! Налей-ка мне, котик, чего-нибудь покрепче, чтоб ждалось легче! Ну, где твоя любимая бутылка?
М у ж ч: - Извини, дуся, завязал на время. Уж больно ситуация напряженная.
Б р: - Нет, нет, я так не могу! Возьми у меня там, в баре, от тебя припрятанную!
(Мужчина достает из бара бутылку, наливает в стакан и подает Брюнетке. Бр. одной рукой берется за конец его галстука, другой рукой берет бокал, выпивает, отбрасывает стакан в сторону, и со словами «Иди ко мне» притягивает к себе Мужчину, который все это время находится в нелепой позе).
Б р: - Утешь меня, котик! Утешь и пожалей!
М у ж ч (пытаясь отвертеться): - Ну, что ты придумала, моя козочка! Когда же мне тебя жалеть! Ты же видишь, что творится! Давай подождем до вечера!
(Бр. тянет его за галстук со словами «Не хочу до вечера! Хочу сейчас! Хочу прямо сейчас!», Мужчина пытается освободиться, галстук развязывается и остается в вытянутой руке Брюнетки)
Б р: - Котик, ты меня не любишь! Ты меня больше не любишь!
М у ж ч (успокаивая ее): - Ну, не выдумывай, не выдумывай, мамочка! Ну, ты же моя верная боевая подруга! Ты же знаешь меня! Ведь я к тебе со всей душой! Ну, успокойся! Ну, перестань! Ну, не плачь! Подожди, вот уроем всю эту кодлу, тогда и повеселимся!
Б р (в голос): - Не уро-о-о-ем!
М у ж ч: - Как это – не уроем? Еще как уроем! Ну, давай, давай, мамочка, ляг отдохни, а мне позвонить надо. (Укладывает ее, выходит в свою комнату и направляется к комнате Блондинки. В комнате Бр. гаснет свет, а в комнате Бл. загорается. Мужчина постучится и входит в комнату)
М у ж ч: - Можно, прелесть моя?
Б л: - О чем речь, мой милый друг! Конечно, заходите! Ведь вы мне так импонируете! (Мужчина озабоченно проходит мимо Бл. и садится в кресло)
М у ж ч: - Будешь тут импонировать с такими делами!
Б л. (с некоторым удивлением): - Вы в этот раз какой-то не такой, как всегда: со следами спешки и без вашей обычной розы.
М у ж ч: (Озабоченно) - Это потому, что я завязал. Ситуация напряженная.
Б л. (удивленно): - Завязал? Что это значит?
М у ж ч. (спохватившись): - То есть, я хотел сказать - на просушке!
Б л: - На просушке? А это что такое?
М у ж ч: - Тьфу! Простите меня, мой ангел! То есть я, конечно, завязал и на просушке, но на мои чувства к вам это никак не влияет! Просто у меня тут была одна важная встреча, о которой я до сих пор думаю, потому и импонирую. А розу я вам потом принесу.
Б л: - Пустяки, мой друг, не беспокойтесь! Наверное, эта ваша встреча касалась покупки картин?
М у ж ч: - Что-то вроде этого.
Б л: - Но, надеюсь, вы встречались со специалистом?
М у ж ч: - О, да-а-а! Большим специалистом!
Б л: - И каким инструментом он работает – карандашом, кистью?
М у ж ч: - Я думаю, вы не знакомы с его инструментом. Он специалист по... неровному дыханию.
Б л: - Так он поэт! Ах, какая прелесть! Вы знаете, у меня всегда стесняет дыхание, когда я читаю хорошие стихи! Значит, вы сдержали свое обещание и приняли на работу поэта? Ах, мой верный друг, как вы умеете держать слово! Вы настоящий джентльмен! Позвольте мне вас за это поцеловать! (Целует в щеку)
М у ж ч. (смущенно): - Ну да... Считайте, что я принял на работу поэта и теперь жду от него... стихи.
Б л: - Что за чудесная новость! Вы обязательно должны будете дать их мне почитать! Обещаете?
М у ж ч: - О чем речь!
Б л: - А скажите, мой восхитительный друг, какое вознаграждение вы собираетесь ему выплачивать?
М у ж ч: - Мы с ним еще об этом не говорили...
Б л: - Имейте в виду, что искусство можно оценить, но нельзя купить! И, пожалуйста, берегите его самолюбие! Поэты такие ранимые!
М у ж ч: - В натуре. Тем более, что он уже был раним. Дважды.
Б л. (задумчиво) - Он был раним в натуре дважды... Хм. Вы знаете, здесь
что-то есть. Да, что-то лермонтовское! Из этого может получиться неплохой стих! Попробуйте на досуге!
М у ж ч: - А я уже попробовал.
Б л: - Что вы попробовали?
М у ж ч: - Я уже сочинил на досуге один стих.
Б л. (всплескивая руками) - Как! И вы молчите? Нет, это невозможно! Вы сочинили стих и не желаете мне открыться? Неужели вы меня уже не любите?
М у ж ч: - Что вы! Что вы, мой ангел! Я просто стесняюсь!
Б л: - Немедленно прочитайте ваш стих! Немедленно! Я жду. И не забудьте огласить название.
М у ж ч: - Ну-у, это стих про... баскетболиста.
Б л: - Про кого?
М у ж ч: - Про баскетболиста. Спортсмены такие есть.
Б л: - А почему именно про баскетболиста?
М у ж ч: - Потому, что они очень высокие.
Б л: - Ну, тогда они, действительно, заслуживают высокого искусства! Читайте!
М у ж ч: - С ногой размера сорок семь
И в пиджаке на серой вате
Цветы для девушки своей
Он нес от джипа до кровати.
Все.
Б л: - Все? (После паузы) А вы знаете - совсем неплохо. Совсем неплохо для первого раза! Даже, я бы сказала, замечательно! Очень скупо и выразительно! Я так и вижу высокого, застенчивого человека, который вышел из машины, и, не разбирая дороги, торопится к своей возлюбленной, чтобы признаться ей в любви!
М у ж ч: - А я еще могу!
Б л: - Что можете?
М у ж ч: - Стихи сочинять!
Б л: - Прекрасно, мой друг, прекрасно, что вы ощущаете в себе жажду творчества! Однако здесь важно не увлекаться. Ведь пишут многие, но лишь единицы - по поручению Бога. По правде говоря, я очень рада за вас! Вы такой способный, такой восприимчивый, и я нисколько не жалею, что стала вашей Музой! У нас с вами впереди еще так много восхитительных минут!
М у ж ч: (Глядя на часы) - Ну, не знаю, не знаю...
Б л: - Вы куда-то торопитесь?
М у ж ч: - Да. То есть, нет. Просто мне должны позвонить, но не звонят. А можно вас попросить?
Б л: - О чем?
М у ж ч: - Не могли бы вы прочитать мне какой-нибудь... стишок? На посошок!
Б л: - Ну, вот видите! Вы уже начали рифмовать совершенно свободно! Я же сказала, что вы у меня способный! Итак, вот вам стишок:
"Я слышу смех. Молюсь. Мне жутко.
Откуда смех и почему?
Чем эта дьявольская шутка
Пришлась по вкусу и кому?
Хочу у всех просить прощенья
И плакать на глазах у всех,
Чтоб этим светлым воскресеньем
В ушах не раздавался смех..." (*)
М у ж ч (эхом): - "Хочу у всех просить прощенья и плакать на глазах у всех..." (Скептически) Ну, вы даете, моя фея...
(В соседней комнате звонит звонок. Мужчина, встрепенувшись) - Это мне, это меня, бегу, бегу, простите, душа моя, я скоро вернусь!.. (Убегает к себе в комнату, где хватает трубку) Аллё, аллё! Тихоня, ты? Ну, наконец-то! Давай рассказывай! (Жадно слушает). Так. Так. Так. Понял. Понял. Что ты говоришь! Не может быть! Ну, суки паскудные! Всех урою! (В комнате Бл. гаснет свет). Ладно. Значит, так. Поскольку я уже понял, чья это дьявольская шутка, мне нужно знать всё дерьмо про этих двух щенков за последние три месяца. До самых подштаников. До грязных носков. До подгузников. Я их заставлю "у всех просить прощенья и плакать на глазах у всех!" Что? Да это так, стишок один. Не бери в голову. (Помедлив) Слушай, Тихоня, ты там, это... береги себя... и людям дыхание не очень стесняй, хорошо? Что? Молчат? Тогда души!! Всех души!! Давай! Жду! (Кладет трубку и, переполненный новостями, устремляется к Брюнетке. В ее комнате зажигается свет. Мужчина врывается, как всегда, без стука)
М у ж ч: - Да-а, мамочка, ну дела!
Б р (садясь на диване): - Ну, что там, что там? Не томи!
М у ж ч: - Докладываю по порядку. Значит, так. Первым делом прижали главбуха и он с ходу раскололся. Сказал, что ему эти документы сразу показались подозрительными, но замы - они к нему вместе пришли - сказали, чтобы он не дергался, а то будет плохо. И так улыбались, говорит, что он испугался. Документы Тихоня вместе с ним еще раз изучил, и в натуре точно, что вместо моей подписи - фуфло...
Б р: - Это и так было ясно...
М у ж ч: - Да. Слушай дальше. Тихоня прижал водилу первого зама, и тот под пыткой показал, что на прошлой неделе три раза возил этих двоих к шефу на дачу! Секешь, откуда ноги растут?
Б р: - Секу, папочка, секу... Что еще?
Му ж ч: - Велел Тихоне, как ты сказала, собирать на этих уродов всю компру, какая есть. Пока, вроде все.
Б р: - Не густо, котик, не густо. (После некоторого размышления) Все, что ты сказал, папочка, только подтверждает наши предположения, не более. (Задумчиво) Значит, шеф... Ну, что ж. (Думает)
М у ж ч: (Нетерпеливо) - Ну, так, и что теперь, мамочка?
Б р: - Я думаю.
М у ж ч: - Да, да, извини! (Приложив палец к губам, отходит от нее на цыпочках на некоторое расстояние).
Б р: (Наконец) - Вот что, котик. При всем при том, что за этой историей стоит шеф, его мотивы мне до конца не ясны. Учитывая, что ты пока еще жив и при должности, у меня есть, конечно, одно смутное предположение, но об этом может сказать только он один, а его, как ты понимаешь, не потревожишь...
М у ж ч (Махая руками): - Что ты! Что ты! Это как тигра пальцем в задницу!
Б р: - ...поэтому, держимся принятой тактики: cобираем компромат и ждем звонка.
М у ж ч: - Тихони?
Б р: - Нет. Шефа.
М у ж ч (с изумлением): - Шефа? И ты думаешь, что он позвонит?
Б р: - Думаю, что да.
М уж ч: - Да не может этого быть, чтоб я сдох!
Б р: - Позвонит и зачитает тебе приговор.
(В комнате Мужчины раздается звонок. Мужчина и Бр. застывают, глядя друг на друга. Пауза)
Б р: - Иди, папочка, послушай.
М у ж ч: - Но ведь я еще не готов...
Б р: - Иди, иди, не заставляй ждать.
(Мужчина через силу идет в свою комнату и снимает трубку)
М у ж ч: Аллё. Что-о? Какой музей? Это морг, старая ты калоша!! Ну, блин! (Бросает трубку и расправляет плечи) Да что ж, мне теперь от каждого звонка в обморок падать? (Возвращается к Брюнетке) Совсем оборзели! Музей спрашивают!
Б р: (Спокойно) - Что, уже началось?
М у ж ч: - Что началось?
Б р: - Я говорю - у нас теперь телефон с номером музея? Хорошо, что не милиции.
М у ж ч: - Мамочка, причем здесь менты?
Б р: - Ты прав, котик, они здесь не причем. Ну, ладно. Ну, успокойся. Посмотри, на кого ты стал похож. Ты весь издергался. Не надо себя так изводить. Будем ждать. Развязка близка.
М у ж ч: - Мамочка, ты меня пугаешь. Ты что-то знаешь?
Б р: - Нет, папочка, не больше твоего. Расскажи-ка мне лучше, что тебе известно о твоих замах.
М у ж ч (подумав): - Немного. Я их на работу не брал - мне их подсадили. Ты же в курсе, как у нас все построено. Знаю, что по молодости шестерили они на подхвате, потом отличились на какой-то разборке - завалили народу немеряно...
Б р: - Немеряно - это сколько?
М у ж ч: - Никто толком не знает. Кто говорит - пять, кто - пятнадцать. В общем, положили народу хренову тучу. После этого выбились в люди. Три года назад появились у меня. Ты же знаешь: моя задача - бабки отмывать и в солидное дело вкладывать. Они поначалу в рот мне смотрели, «батей» звали, говорили, кто на меня наедет - они тех на штрафное очко опустят. Смешные по первости были. Но злые. Злые и неспокойные. К тому же порошок стали нюхать. На работе еще туда-сюда, а по вечерам без присмотра во всякие истории стали попадать. Сколько раз я их от ментов отмазывал, у прокурора выкупал! Руки мне целовали, клялись по гроб жизни верными быть! Ну, падлы!
Б р: - А куда же жены их смотрели?
М у ж ч: - Да в том-то и дело, что они и до жен своих добрались. Жены-то глупые - жалели их, думали - за ум возьмутся: пацаны-то молодые. А они чего учудили: один свою со второго этажа скинул, а другой - в сауне запер. В общем, девок еле откачали, а эти чуть на нары не сели. И опять я их отмазал! На свою голову! Блин, аж вспоминать противно!
Б р: - Успокойся, папочка, успокойся. Конечно, противно. Однако, с тем, что ты рассказал, к шефу не пойдешь. Хотя, сколько, ты говоришь, на их совести народу на сегодняшний день?
М у ж ч: - Точно не знаю. При мне - семь или восемь на каждого.
Б р: - А у тебя?
М у ж ч: - Три за последние пять лет. И те отморозки.
Б р: - Вот и прекрасно.
М у ж ч: - Что тут прекрасного?
Б р: Если шеф спросит - говори, что это у тебя восемь человек за два года, а у них - только три. На двоих. Вот и будет, что они хуже тебя.
М у ж ч (сообразив): - Молодец, мамочка, правильно придумала! (Лезет целоваться. В соседней комнате раздается звонок. Мужч. и Бр. застывают, глядя друг на друга)
Б р: - Иди отвечай.
(Мужч. через силу идет к телефону)
М у ж ч: Аллё... Что-о? Какая милиция? Это мясокомбинат, баран! (Бросает трубку) Ну, блин, совсем достали! (Возвращается к Б р.)
Б р: - Кто это был?
М у ж ч: - Да так. Опять ошиблись номером. Странно, раньше не ошибались. И Тихоня что-то не звонит...
Б р: Подай мне, котик, шаль и налей еще. (Мужч. достает и подает шаль и наливает в бокал. Б р. зябко кутается в шаль и берет бокал). Ну, продолжай, что ты там еще знаешь об этих плохих людях, которые гораздо хуже, чем ты.
М у ж ч: - Да, вроде, и все. Остальное так, по мелочи.
Б р: - Говори, говори.
М у ж ч: - Ну, говорили мне, что один - большой любитель маленьких девочек, а другой - маленьких мальчиков. Эх, знал бы раньше, что все так обернется - велел бы их фото сделать за таким занятием. Был бы сейчас материал для шефа типа зашибись! Да-а, вот ведь маху дал! Только ведь я же не крыса какая-нибудь, чтобы вынюхивать про своих пацанов! Ладно, поздно об этом. Ну, что еще... Ездят на крутых тачках, одеваются в самое лучшее, замашки, как у дешевых фраеров - прилизанные, намазанные - тьфу! Но что мне не нравится больше всего - это то, что от них вечно воняет одеколоном!
Б р: - Какой ужас!
М у ж ч: (Оглядывается) - Где ужас?
Б р: - Бедный папочка! С кем тебе приходится иметь дело!
М у ж ч: - А-а, это! Ну, что ты! Бывают и хуже!
Б р: - Куда ж еще хуже! (Помолчав) Как ты думаешь, шеф все это знает?
М у ж ч: - Если я знаю, то шеф и подавно. Да их таких у шефа знаешь сколько! Если он за каждого будет переживать - сам порошок начнет нюхать! Да что ж это Тихоня не звонит?
Б р: - А что ты ждешь, что он тебе скажет нового, папочка? По-моему, и так все ясно. Если шеф все знает и не прогоняет – значит, они ему для чего-то нужны. Твой шанс сейчас только в том, что они в ближайшие полчаса изнасилуют его пятилетнюю внучку, и Тихоня узнает об этом раньше него!
М у ж ч: (Пытаясь понять, что она сказала) - Полчаса? Внучку? Тихоня? Раньше замов?
(В соседней комнате раздается звонок телефона. Бр. показывает ему пальцем на дверь)
Б р: - Вот теперь иди и отвечай за всё.
Му ж ч: (Уходя) - Надоело уже. Хоть бы скорее, что ли...
(Подходит у себя в комнате к телефону и снимает трубку) - Аллё. Что? Да, это аптека. Чего тебе, бабуля? Лекарство от тоски? Лично я принимаю коньяк. Да, на рябине. И запиваю водкой. Да, с лимоном. Да, очень помогает, бабуля, очень. Конечно, советую. Конечно. Ну, можешь туда еще пирамидон добавить. Я всегда так делаю. Кто я? Медсестра я. Да, медсестра. Да пожалуйста, бабуля. Да не за что. Давай. Давай. До связи. (Кладет трубку и задумывается. Раздается новый звонок) Аллё. По объявлению? Я давал объявление в газету? Какое? Продаю блок питания? Какая марка? Нет, лично у меня блок питания марки Хеннеси. Сколько лет? Чем больше, тем лучше. Кто идиот? Я идиот? Но вы же меня совсем не знаете! Что вам понятно? Ну, подождите, послушайте, давайте сделаем так: если вы найдете блок питания, то берите два. Да, один на меня. Я его у вас куплю - у меня торшер на днях сгорел. Договорились? Ну и лады. Приятно было познакомиться. Нет, не обиделся. Да. Да. До связи. (Кладет трубку. Раздается новый звонок) Аллё. Кто? Кто говорит? Моя вторая половина? Нет, Вы ошиблись. Нет, я не ваш пупсик. Где ваш пупсик? Не знаю. Здесь только я. Притворяюсь? Зачем мне притворяться? Голос изменил? Нет, не менял я голос. Кто сексуля? Я сексуля? Ах, вы моя сексуля! Нет, у меня нет никакой сексули. Лицо исцарапаете? Мне? Ах, ей! Из-за меня? Что ей передать? Ох, как вы ругаетесь! Ох, как вы ужасно ругаетесь! Откуда же вы, девушка, такие слова знаете! Нет, нет, я не могу такое слышать от женщины! (Кладет трубку. Переводит дух) Вот это да-а! Вот это барабан! (Ждет у телефона с рукой наизготове) Ну, кто там следующий! (Проходит полминуты. Больше звонков нет. М у ж ч., глядя на телефон, острожно опускает руку и отступает к зеркалу. Смотрит на себя в зеркало) - Да, блин. На кого же я стал похож... А мне уже, вроде, без разницы, чем оно все кончится... (Медленно направляется к двери в комнату Бл., на ходу берет розу из вазы и несет ее в опущенной руке. Стучится и заходит)
- Это опять я... Можно?
Б л: (Идя ему навстречу с вопросительно поднятыми руками) - Ну, куда же вы запропали, мой друг? По правде говоря, я уже начала волноваться! (Быстро подходит к нему, берет розу и, не глядя, откладывает ее сторону. Затем берет Мужчину за руку и увлекает его к креслам. Мужч. на ходу пытается поцеловать ее руку, но у него ничего не получается)
Б л: - Ну, рассказывайте.
М у ж ч: - Что рассказывать?
Б л: - Всё. Например, сколько добрых дел вы успели совершить за время вашего отсутствия?
М у ж ч: (Соображает) - Одно.
Б л: - Вы, как всегда, скромничаете, мой друг. Хорошо, пусть будет одно. И какое же?
М у ж ч: - Старушку вылечил.
Б л: - Старушку? Какую старушку?
М у ж ч: - Она позвонила и не представилась.
Б л: - Вы хотите сказать, что вы лечили ее по телефону и она не умерла?
М у ж ч: Да. Она теперь ни за что не умрет.
Б л: - И вы знаете, какая у нее болезнь?
М у ж ч: - Да. Она, также как и я, ждет приговора.
Б л: - Мой добрый друг! Вы с каждой фразой все ближе к искусству и, практически, уже готовы к тому, чтобы оценить, что по этому поводу думают другие. Вот послушайте:
"Где-то в городе без дорог,
Где не д0роги небеса,
Приговор мне подпишут в срок
И исполнят за полчаса." (*)
М у ж ч: - "...И исполнят за полчаса." Господи, вот и вы тоже про полчаса...
Б л: - А что, кто-то берется исполнить раньше? Вы опять торопитесь?
М у ж ч: - Нет. Просто я понял, что у меня нет никаких шансов...
Б л: - Шансов на что, мой друг?
М у ж ч: - Шансов победить.
Б л: - Вы должны победить? Кого?
М у ж ч: - Одних плохих людей.
Б л: - Мой грустный друг! Во-первых - одних плохих людей могут победить только другие плохие люди, а вы слишком хороши для этого. А во-вторых - победить вы должны плохого человека внутри себя, и это будет ваша главная победа в жизни.
М у ж ч: - Боюсь, что у меня уже нет на это времени.
Б л: - Уверяю вас, мой друг, что для этой цели не нужно много времени, а нужно кое-что другое.
М у ж ч: - Что же - другое?
Б л: (После паузы) - Нужно вовремя перейти на трибуны.
М у ж ч: - На трибуны?
Б л: - Ну, конечно, мой друг. Ведь жизнь - это стадион, где люди соревнуются со Временем и где к входному билету прилагается памятка с завещанием уснувших поколений. Ведь у вас есть такая памятка?
М у ж ч: - Никакой памятки у меня нет.
Б л: - Что ж, такое случается довольно часто. Те, кто снабжает нас входными билетами, порой относятся к своим обязанностям излишне беспечно, забывая приложить к ним памятку. Но я позабочусь о вас и подарю вам лишний экземпляр. (Вытаскивает из книги листок бумаги и вручает Мужчине) - Я бы хотела вас просить прочитать это вслух.
М у ж ч: (Берет листок и начинает читать, запинаясь и без выражения)
"Было время - и Время не поспевало за нами. Мы были молоды, свежи и стремительны и торопились узнать одно, попробовать другое, схватить здесь, пощупать там, увидеть все, побывать везде. Время не поспевало за нами и кричало нам в спину: "Куда вы так торопитесь? Зачем вы так спешите? Я не поспеваю за вами!" "Ты ползешь слишком медленно!" - отвечали мы на ходу и продолжали бежать, стараясь быть впереди своего времени.
Наступило время - мы стали чаще задумываться, сбавили бег, и Время поравнялось с нами. Теперь мы бежали с ним бок о бок, и оно насмешливо заглядывало нам в глаза. И тогда мы впервые смогли разглядеть его черты. Оно хохотало и ругалось вместе с нами, паясничало и грустило, как и мы, притворялось и обманывало, глядя на нас, совершало вслед за нами ошибку за ошибкой и не торопилось их исправлять. Оно загадочно улыбалось и ждало, когда мы, наконец, начнем задавать ему вопросы. Оно было нашим отражением, а его ответы еще внушали надежду.
Пришло время - и Время опередило нас. Теперь мы не поспевали за ним и кричали в ее незнакомую спину: "Куда ты так торопишься? Зачем ты так спешишь? Мы не поспеваем за тобой!" "Вы ползете слишком медленно!" - отвечало оно на ходу, свежее и стремительное, как когда-то мы в молодости. "Но мы еще не успели побывать здесь и увидеть там, схватить то и пощупать это, узнать все и попробовать везде!" - кричали мы, все больше отставая от своего времени. "Пробуйте, еще не поздно!" - издевалось Время, все больше отдаляясь от нас. Мы еще бежали среди себе подобных, постепенно переходя на шаг, и вот уже чужие спины с крепкими локтями и мускулистыми ногами оттеснили нас на обочину и заслонили от нас Время. Это означало, что наш бег окончен, и пришла пора перейти на трибуны, чтобы оттуда наблюдать за усилиями самоуверенной толпы у нас под ногами, наслаждаясь предзакатным солнцем и снисходительно подбадривая участников вечного марафона.
Мы, наконец, достигли то, к чему стремились".
(Перечитывает последнюю фразу)
- Мы, наконец, достигли то, к чему стремились... (Думает) Вы знаете, радость моя, я что-то ничего не понял.
Б л: - А что тут понимать, друг мой? Есть дорожка, и есть трибуны. Вам выбирать, где вы хотите быть.
М у ж ч: - А-а, вот оно что! Теперь понял. По правде говоря, в настоящий момент я хотел бы быть в буфете.
Б л: - Ничего удивительного. Ведь вы пока еще подобны воздушной фигуре.
М у ж ч: - Как это?
Б л: - Нынче во многих увеселительных местах установлены воздушные аттракционы, где фигуры из эластичной ткани обретают форму с помощью нагнетаемого в них воздуха. Это забавно: они дрожат и колышутся, как живые, раздувшись от важности, хотя внутри у них кроме воздуха ничего нет. Они даже не знают, что где-то рядом установлен мотор, от которого они зависят. Многие люди подобны этим фигурам до тех пор, пока внутри них не заработает свой мотор, который напитает их живительной влагой высокого искусства.
М у ж ч: Мой ангел, вы так красиво говорите, что я хоть и ничего не понимаю, но все равно вам верю. Эх, если бы еще Тихоня позвонил!..
(В соседней комнате звонит телефон. Мужч. застывает на мгновение, затем устремляется из комнаты Блонд., говоря на ходу)
- Я сейчас, я сейчас, я скоро!..
(В комнате блонд. гаснет свет. Мужч.подбегает к телефону и хватает трубку)
М у ж ч: - Аллё! Аллё! Тихоня? Это ты? Аллё!
(В ответ раздается усиленный динамиком голос)
Г о л о с: - Это я.
М у ж ч: (На мгновение застывает) - Шеф? Это Вы?
Г о л о с: - Узнал?
М у ж ч: - Конечно, шеф...
Г о л о с: - Ну, как дела?
М у ж ч: - Шеф! Я не подписывал!..
Г о л с: - Я знаю.
М у ж ч: - Но тогда зачем? За что?
Г о л о с: - А сам как думаешь?
М у ж ч: - Наверное, пью много?..
Г о л о с: - Ну-у! Ты у нас почти праведник!
М у ж ч: - Тогда за что?
Г о л о с: - Чтобы вразумить. (Пауза) Ты последнее время с нашего пути сбиваться стал. Книжки читаешь, по музеям ходишь, в опере слезы утираешь, на картины смотришь и думаешь о том, что там нарисовано, а не о том, сколько они будут стоить через год. Не хватает тебе еще принять на работу стихоплета и хором читать стихи. Если бы не твои замы, ты бы там у себя давно все развалил.
М у ж ч: - Шеф, но ведь они отмороженные, на них клейма негде ставить!..
Г о л о с: - Не перебивай, сам знаю, что злые и бессердечные. Потому их и не жалко. Но мне они нужны. (Пауза) Знаком с тобой давно, а потому даю тебе еще один шанс. Продолжай работать. Замов не трогай. Второй раз звонить не буду. А ты, если что, звони. Будь здоров. (Слышатся короткие гудки. Мужч. некоторое время продолжает держать трубку, а затем медленно ее кладет и медленно идет к Брюнетке. В комнате Бр. загорается свет. Она уже ждет его посреди комнаты)
М у ж ч: - Звонил шеф...
Б р: - ...И сказал, что у него не внучка, а внук?
М у ж ч: - ...И разрешил работать дальше.
Б р: (Подходит и обнимает Мужчину) - Бедный мой котик... (Стоят некоторое время, обнявшись)
М у ж ч: - Я скоро вернусь. (Покидает комнату Бр. и направляется в комнату Блонд. В комнате Брюн. гаснет свет, а у Бл. загорается. Мужчина входит без стука и подходит к ожидающей его Блондинке)
М у ж ч: - Все закончилось.
Б л: - Все закончилось благополучноё?
М у ж ч: - Да.
Б л: - Тогда почему я не вижу радости на вашем лице, мой друг? (Мужчина молчит) Мой бедный друг, когда все закончится по-настоящему, мы закажем картину с изображением человека в одежде цвета гибнущих денег, с лицом цвета бесцельной жестокости, на фоне пейзажа цвета угрюмого равнодушия. И это будете вы, но прежний. Вы повесите эту картину где-нибудь в чулане и никогда не будете торчать от нее.
М у ж ч: - Любоваться ею...
Б л: - Да, и не будете любоваться ею.
М у ж ч: - И вы научите меня сочинять стихи?
Б л: - Но мне показалось, что вы и без меня уже начали это прекрасно делать!
М у ж ч: - Я должен вам признаться, мой ангел, что обманул вас.
Б л: - Как? Каким образом?
М у ж ч: - Те стихи, что я вам читал... ну, вы помните, про баскетболиста... они на самом деле не мои...
Б л: - Вот и прекрасно, мой друг, вот и прекрасно! По правде сказать, они ужасные!
М у ж ч: - ...и сочинять я не умею...
Б л: - И не надо, славный вы мой, и не надо! Посмотрите, сколько людей живут без этого занятия, и прекрасно живут, хочу вам заметить!
М у ж ч: - Да, живут...
(Бл. подходит к мужч. и обнимает его. Стоят некоторое время, обнявшись).
Б л: - И все же, и все же… Знаете, мой друг, человек – строитель. Всю свою жизнь он строит мир. Первый этаж - с помощью инстинктов, второй – с помощью разума, третий – с помощью веры и любви, а четвертый – с помощью стихов. Так что вы живете в недостроенном здании… Понимаете, о чем я?
М у ж ч: - Понимаю…
Б л: - Хотите стишок на посошок?
М у ж ч: (Останавливаясь и поворачиваясь к ней) - Хочу, как никогда.
Б л:
"И пойдут по ночным мостовым
Тени страшные, грозные тени.
Что отдать, чтоб остаться живым?
Что отдать, чтоб пойти вслед за всеми?" (*)
(Мужч. некоторое время стоит, глядя на Бл)
М у ж ч: - Что-то я устал сегодня. Вы не обидитесь, душа моя, если я пойду немного отдохну?
Бл: - Наоборот: я даже буду настаивать, чтобы Вы немедленно шли отдыхать!
М у ж ч: - Тогда я ушел.
(Медленно уходит в свою комнату. Свет у Бл. гаснет. Мужчина в своей комнате подвигает кресло ближе к авансцене, садится в него и закрывает глаза. Постепенно свет в комнате меняется на сумеречный. Из глубины выступает мрачная фигура Шефа, сопровождаемого с двух сторон телохранителями, а также Брюнеткой и Блондинкой. Они останавливаюся недалеко от кресла и некоторое время стоят, глядя на спящего Мужчину. Наконец Шеф дает знак одному из охранников, тот вытаскивает пистолет с глушителем, приближается к Мужчине и стреляет ему в голову, после чего возвращается на место. Вперед выступает Шеф и произносит прощальную речь с интонациями Сталина)
Ш е ф: - Сегодня мы прощаемся с нашим верным боевым товарищем. Он прошел большой и нелегкий путь от рядового бойца до авторитетного руководителя одного из секторов нашей, не побоюсь этого слова, империи. Он был беспощадным к нашим тайным и явным врагам, надежной опорой вышесмотрящим товарищам, примером для подчиненных, верным другом и образцовым мужем. Это был настоящий тигр нашего дела, а также котик, козлик, пупсик и просто хороший человек. Он не держал свою секретаршу за голую коленку, имел большое религиозное чувство, исправно посещал симпозиумы, любил конвертацию, а в свободное от работы время ходил в зоопарк и никогда не беспокоил тигра пальцем в задницу. Он возвращался с работы после двух часов ночи и отрубался. Его никто не видел грустным и он не был крысой.
Природа одарила его редким для людей нашего круга даром - таким редким, что некоторые даже пугались: он читал книги, посещал музеи, плакал в опере, любил смотреть на картины, знал много специальных слов и даже сочинял стихи. При этом высокая степень восприимчивости соединялась в нем с необузданными эмоциями, что, конечно, мешало ему правильно воспринимать тонкие поэтические образы.
Он не успел стать свободным и пережить чувства, доступные только избранным и не успел подняться на трибуны, чтобы оттуда наслаждаться предзакатным солнцем, но он ушел непобежденным.
Спи спокойно, дорогой брат! Мы, твои друзья, закончим за тебя дело всей твоей жизни и достигнем, наконец, то, к чему ты стремился.
(Подходит к Мужчине, кладет ему на грудь гвоздику и отходит к телохранителям. После него Брюнетка и Блондинка подходят и кладут туда же по розе)
Ш е ф: - А теперь прошу всех в буфет.
(Уходят в глубину сцены. Пауза. Неожиданно раздается звонок телефона. Свет резко меняется с сумеречного на яркий. Мужчина вскакивает с кресла, приходя в себя и соображая - откуда на нем цветы. Затем подходит к телефону и снимает трубку)
- Аллё. Я. А-а, это ты! Уже знаешь? Не-ет, этого ты еще не знаешь. Чего не знаешь? То, что гнида ты. Гнида. Потому, что всегда все знал и сдавал меня кому надо. Ну, и что теперь думаешь? Надо встретиться? У меня? Не-ет, не получится. У меня дом, а не зоопарк, и для таких гадов, как ты лишней клетки нет. Больше не будешь? Конечно, не будешь. (Бросает трубку. Раздается звонок. Мужч. снимает трубку) Аллё. Кто? А, это вы! Что я сначала должен? Извиниться? За что? За моего сотрудника? А что он сделал? Послал вас? Сегодня утром? И куда послал? И далеко она у вас живет? Да-а, далеко! Ну, что ж, вот и следуй в указанном направлении, вымогатель долбаный! (Бросает трубку) Дармоед. (Думает о чем-то, снова снимает трубку и набирает номер) Аллё! Тихоня? Здор0во, братан. Да, знаю, всё знаю. Сильно тебя прессовали? Нет, ты ни в чем не виноват. Спасибо тебе, спасибо, за все! Я чего звоню-то... Ты извини меня, кореш ты мой единственный, не смогу я тебя начальником сделать. Так получается. Увидимся - все расскажу. Да. Давай. Давай. Береги себя.
(Кладет трубку. Рассеянно идет по комнате, о чем-то раздумывая. Внезапно шагами нащупывает ритм и начинает бормотать)
М у ж ч: - та-Та-та-Та-та-Та-та-Та…
(Останавливается, уставившись в одну точку)
М у ж ч: - Вот все вра-ги окру-же-ны…
(Замолкает, пораженный, прислушиваясь к себе. Затем осторожно делает шаг, другой, третий, приговаривая)
М у ж ч: - Зна-ме-на все во-дру-же-ны…
(Останавливается)
М у ж ч: - Вот все враги окружены
Знамена все водружены…
(Вновь начинает движение, бормоча ритм. Останавливается)
М у ж ч: - Снег тает, молча обратясь…
(Двигается)
М у ж ч: - Лицом кровавым к небесам…
(Останавливается, декламирует)
М у ж ч: - Вот все враги окружены,
Знамена все водружены.
Снег тает, молча обратясь
Лицом кровавым к небесам…
М у ж ч. (испуганно): - Что это со мной?..
(Продолжает тем же манером и сочиняет дальше)
М у ж ч: - Что вниз глядят, понять стремясь,
Внимая мирным голосам,
Какие будет видеть сны
Усталый воин без войны…
(Демонстрирует растерянность, затем радость)
М у ж ч: - Я сочинил! Я со-чи-нил! Я могу-у-у!..
(Начинает бегать по комнате беспорядочно хватаясь за предметы. Подбегает к музцентру и включает его. Раздается мощная мелодия "I'm just a gigolo" в исполнении Дэвида Ли Рота. Мужчина сначала слушает, затем постепенно заводится и танцует мелодию до конца. Снимает во время танца рубашку, брюки, майку и обувь. Его движения, вначале скованные и механические, как у марионетки, становятся к концу плавными и СВОБОДНЫМИ. В конце танца Мужчина приходит в экстаз и выделывает черт знает что. После танца подходит к решетке, хватается за нее и смотрит в зал)
М у ж ч: - Какие будет видеть сны усталый воин без войны… А что!.. Вот возьму и оставлю вредные привычки, начну стихи сочинять, дам объявление в газету, может, найду свою вторую половину... А что?!.. (Решительно поворачивается, идет к телефону и набирает номер)
М у ж ч: - Аллё! Аллё! Шеф? Это я!
Г о л о с: - Ну, чего орешь! Слышу.
М у ж ч. - Шеф, вы разрешили позвонить...
Г о л о с: - Помню.
М у ж ч: - Шеф, извините меня, но я решил... Я хочу подать в отставку.
Г о л о с: - Почему?
М у ж ч: - Не хочу быть аттракционом.
Г о л о с: - Ты хорошо подумал?
М у ж ч: - Хорошо.
Г о л о с: - Не пожалеешь?
М у ж ч: - Не пожалею.
Г о л о с: - Ну, что ж. Я этого ждал. (Пауза) Ладно, отдыхай и про нас не забывай.
М у ж ч: - Не забуду, шеф.
Г о л о с: - Тогда будь здоров. Да, кстати. Деньги, что ушли за твоей подписью, легли на счет в швейцарском банке, который открыт на твое имя. Так что, пользуйся. Заслужил. (Короткие гудки)
М у ж ч: - Спасибо, шеф… До встречи на трибунах. (Решетка за его спиной поднимается. Мужчина кладет трубку, поворачивается и выходит на авансцену. Слева из своей комнаты к нему направляется Брюнетка, справа - Блондинка)
Б р: - Папочка! Наконец-то ты мой!
Б л: - Милый друг! Наконец-то вы мой!
М у ж ч: (В зал, воздев руки) Наконец-то мы достигли то, к чему стремились! Мы сочинили! Мы победили! Мы свободны!
(Брюнетка и Блондинка, взявшись за руки, начинают медленно вращаться вокруг Мужчины. Гаснет свет. Занавес.)
---------------------------------------------------------
(*) - В пьесе цитируются стихи Полины Покровской, любезно предоставленные их автором.