1
Завернутое тугими жгутами тело аккуратно хрустнуло и заняло надлежащее ему положение. В треснувших складках засочилась молодая сукровица и заполнила зияющие новизной пустоты. Раздался звук рвущейся материи. Складки жгутов напряглись, лопнули и обнажили светло-розовую капсулу, по тонким каппилярам которой пульсировала свежая кровь молодого организма. Тонкая струйка желтой слюны брызнула из лопнувшего кровяного фурункула. Капсула вздрогнула и растегнутая брючной змейкой выпустила в мир мистера Чайлда - симпатичного молодого психочеловека, одетого в изумрудный синий костюм, под пиджаком которого сверкала белая рубашка с туго повязанным галстуком.
2
Грегори Мей закончил расчеты и упаковывал их в компактный табличный файл. Эту процедуру он выполнял по пятницам, в конце рабочей недели. Дома его никто не ждал и он никуда не торопился. В ожидании завершения процесса индекс его душевного комфорта уверенно приближался к норме, создавая глубоко внутри душевное равновесие. Он просмотрел работу еще раз, сунул три пальца в компьютерное чрево и, достигнув желаемого, успешно завершил неделю.
Домой он решил вернуться по серой асфальтовой улице. Рядом с ним проезжали гудки автомобильных фар, взрывая сознание фрагментами реальной жизни. Легкий декабрський мороз пощипывал выбритые утром щеки и поверхность лба, от чего циркулирующие под ним мысли превращались в замершие на стекле кристаллы, а сухие проблемы офисной жизни вымерзали в четкоструктурированные умозаключения.
Он любил возвращаться домой поздними морозными вечерами. Замерзший и усталый он жадно вглатывал в себя кипящий кофе, бурлящие потоки которого, растворялись по телу и превращали его молекулы в промокшую вату. Мохнатый шерстяной свитер принимал его тело, отпуская душу в пахнущий фабричной краской черный ноутбук. Из плоского ящика раздавалась ритуальная мелодия и мир превращался в спешащие по скоростной мультимагистрали потоки символов. Он хватался за них взглядом и, зачепившись, несся за ними в безумной кавалькаде.
3
Молодой человек в изумрудном костюме огляделся по сторонам, стряхнул лоскутья прилипшей к телу органики и зашел в мебельный магазин, в котором увидел его. Он подошел к нему ближе и жадно вдохнул аромат темной кожи. Отполированные задницами посетителей складки играли солнечными зайчиками и игриво прятались в прожилках диванной кожицы. Мистер Чайлд повернул ему спину и, закрыв глаза, опустил ягодицы, к которым тут же прилипла густая теплота аппетитного бычьего мяса.
Снаружи послышался хлопок автомобильной дверцы и в магазин вошла сочногрудая брюнетка. Багровыми вишневыми губами она мурлыкала на стильный серебристый мобильник.
- Привет, милый, - услышал он.
- Привет, крошка, - услышала она.
- У меня закончились бабулеты, - лаконично перешла к делу брюнетка.
- …, - молчал он, наслаждаясь своей новой кожей.
Волна приятных ассоциаций отхлынула и оставила на песчаной карте рудименты материальной жизни. Мелкие проблемы бытия барахтались в растительных кишках, на которые ступала завернутая в замшевый сапог нога брюнетки. Волевым усилием мистер Чайлд собрал валявшиеся в песке ассоциаций золотые и серебряные монеты, процедил их сквозь пальцы, и свернув из мокрой газеты кулек для семечек, высыпал их в него. Из кулька выполз речной муравей и, плюнув сверху в желотистую железь, прыгнул в песок и ушел в него сверху донизу.
- Спасибо за бабулеты, дорогой, - сказала она.
Правая половина подбородка покрылась вишневыми пятнами. Пролетавшие рядом молекулы воздуха захватили с них остатки женской слюны и, сглотнув сигаретную горечь, превратилсь в отходы. Размякшее тело убрало с перископа лишнее и вновь погрузилось в сладостную дрему.
- Ну че расселся, барин, - рубанул по уху голос уборщицы, - али покупай, али отваливай.
Он приоткрыл правое веко и увидел Аннушку-полометчицу, женщину сорок двух лет от роду, со штампом о разводе в паспорте и одиннадцатилетним сыном-дебилом дома. Пахло от нее животной тоской по мужскому упругому телу и свежевымытой пылью. Расхлыстанные оконечности швабры уткнулись в хромовые концы лакированных туфель и, недолго думая, облобызали их в вонючей тряпке. Удовлетворенная содеяным Аннюта тыкнула для контроля палкой и выставила на показ шеренгу пожелтевших от курева зубьев.
- Собираться пора, барин, - хмыкнула управляющая клиринговыми услугами, - закрываемся мы однако.
Он окончательно открыл левое веко и, осознав создавшееся положение, предложил ей провести эту ночь вместе. Не раздумывая, она ответила согласием. В сочном аромате свежевыделанной бычьей кожи они провели эту ночь втроем: он, она и одинокий, пахнущий респектом диван.
4
Часы показывали второй час ночи, когда Грегори Мей решил остановиться. Пойманные с поличным символы аккуратно расселись по каталогам в ожидании момента их повторного употребления. Мей еще раз пощупал энергию экстрагированных из свежих новостей знаний и все его существо наполнилось чувством умственной силы над промчавшимся в нем потоком сумасбродных данных. Наспех выполнив протокольные мероприятия по очистке ротовой полости от дневной дозы бактерий, он покрыл тело любимым пледом и погрузился в короткий сон.
Ему снился заряженный на шесть часов утра будильник, готовый вот-вот взорваться визгливой трелью. Он увидел стрелки часов и понял, что впереди еще есть два часа добротного сна, которые он тут же насытил латентными фантазиями о молодом человеке в изумрудном синем костюме, сидящем на диване с чашечкой утреннего кофе. Рядом мыла пол девушка в сексуальных черных подтяжках с приобнаженной в блузке белой грудью. Сквозь телесные колготки просматривались упругие женские ноги, которые заканчивались под форменной темной юбкой. Мею показалось странным полное отсутствие косметики на ее лице: не было видно ни помады, ни тонированного лака, ни подкрашенных ресниц. Разве что волосы, разбросанные желтой краской по бесформенному пятну головы показались ему едва знакомыми.
Девушка наклонилась к молодому человеку и что-то прошептала языком в ухо от чего последнее инстинктивно зачесалось. В ноздри ударил резкий запах прокисших травяных духов. Грегори попытался отказать девушке во внимании, но в нижней части живота забурчало. Без трех минут шесть он непроизвольно проснулся и начал запускать очередной цикл своего существования.
5
Выпив утреннюю чашечку кофе, мистер Чайлд вышел из мебельного магазина и последователько загрузил в уставшие от обработки офисного конденсата легкие прохладный воздух. Он вдохнул его еще раз и, посмотрев на асфальтовую полоску взлетной полосы, уверенно вошел в самолетное брюхо. Через две минуты его тело, завернутое в ремни безопасности, покоилось в кресле. Перуанская пряжа мохнатого свитера приятно покалывала тело. Он закрыл глаза. Стальная птица пропустила сквозь себя дрожащую волну, которая достигнув пассажира в свитере заставила его лицо довольно улыбнуться. Психоделическая компиляция событий проходила без ошибок.
Мистер Чайлд вспомнил как выглядит Кайли на экране черного ноутбука. Белоснежная молочная кожа, татуированная рыжими веснушками в форме китайского иероглифа, из раскосых глаз брызжет азиатское плутовство, а пушистые каштановые волосы небрежно разбросаны по вязаной кофточке. Четкие нити буклированной пряжи напоминали ему трикотажные каппиляры с забродившей девичьей кровью.
С Кайли Грегори Мей познакомился на вокзале три месяца назад когда сдавал вещи в багажное отделение. Она подошла сзади с дорожной кожаной сумкой, полиэтиленовым пакетом и легким запахом травяных духов. Проекция травяных экстрактов попала в его сознание и записалась в него навсегда. В тот вечер они расстались согласно расписанию поездов. Он нежно дотронулся до ее щеки и уехал домой в мечтах о разлагающемся от ласк женском теле. Она осталась на вокзале с большим букетом белых роз в обрезанное бутылке из-под минеральной воды.
Самолет плавно набрал высоту и оставил под металлическим брюхом земные проблемы пассажиров. Яркая голубая синева заполнила пространство салона. ‘Скоро’, - подумал он, и вновь погрузился в приятные воспоминания.
6
Понедельник был для Грегори аналогичным тяжелым днем, сплошь утыканным совещаниями. Вечером он решил вернуться домой пешком. Был солнечный погожий день, когда он вышел на улицу. По глазам ударила световая волна и ослепила его мировоззрение на ближайшие десять минут, до тех пор пока одно воспоминание не нахлынуло сразу и всем своим смыслом.
Вспомнил он дождливый ноябрський вечер, когда протокольная норма спиртного впихнула его с коллегой в продуктовый магазин к продавщице Лизет с шелушащимся в пакете подарком. С Лизет он познакомился на языковых курсах, где братья и сестры по разуму безудержно разучивали ангельские скороговорки и неологизмы. Лизунья была хохлушкой и вдобавок к этому конкурентному преимуществу безудержной хохотушкой. В ее приполненном теле гуляли волны смеха, периодически выбрызгивая в окружающее пространство короткие гейзеры смеха. В пухлых ручонках была видна накопившаяся сладость прикосновения. В тот промозглый вечер они выпили под служебной стойкой чикушку водки и закусили ее обжигающими душу глотками смело срезанных с хозяйского окорока ломтями розовой телятины, которая прикорнула на четвертованных восьмушках черного с тмином хлеба.
Лизет смазливо хихикала, пуская в тело вагинальные соки, которым при умелом сцеживании находилось достойное применение. Он еще раз прокрутил нахлынувшее воспоминание и, не найдя в нем лишнего, приятно удовлетворился прошлым и, доставив тело в квартиру, отдал свое настоящее в электронное пользование ноутбука.
7
- Чай, кофе, бутерброды, - услышал мистер Чайлд медовый голос стюардессы.
Он открыл глаза. Рядом с креслом в бело-синем форменном костюме стояла молоденькая бортпроводница. Мягкие очертания бедер были слегка замаскированы камуфляжем. Пухлые кисти рук держали поднос с напитками.
- Чай, пожалуйста, зеленый, - уточнил он, и проглотив взглядом лакомый кусочек тела, попытался досмотреть пробегавшие в сознании Грегори Мей воспоминания.
- Вам с сахаром или без, - беззастенчиво отвлекла она его от приятный мыслей.
- С сахаром и с вами, - попытался он пошутить.
Шутка не удалась. Девушка находилась на службе, а потому, мило улыбнувшись, поплыла к следующим креслам, оставив за собой тонкий шлейф свежесваренного кофе.
Мистер Чайлд любил кофе, которое пил Мей. Пил он его много и страстно пока однажды ему не стало плохо. Очень плохо. Сердце стучало железным молотом по наковальне, в ушах был шум, а в голове всепоглощающая тупая боль. Он считал, что кофе помогает ему быстрее мыслить и создавать сложные математические конструкции пустых игр разума, некоторые из которых давали реальную прибыль владельцам Хайко Индастри Груп.
В тот день его мозговой процессор дал сбой и когда открыл глаза, увидел пролетавшие в окне облака и тело, завернутое в больничную робу. Кажется, он пробыл в больнице три месяца. За это время кофейный оргазм потерял свой смысл и кроме того врачи запретили ему пить возбуждающие таким образом напитки.
Случайно ему в руки попался женский журнал по вязанию одной сердобольной медициеской сестры, у которой он к большому ее удивлению взял еще спицы и клубок коричневой грубой пряжи. Первые узелки легли комом. Но он не бросил, продолжил вязать и в какой-то момент понял, что стал медиумом. В растертых нитками и спицами пальцах рук циркулировала новая доселе неощущаемая энергия, доводившая его аналитическое сознание до совершенства. И еще была одна преференция - запах женщины с рыжими веснушками и каштановыми волосами на легком травяном свитере. Он вдыхал в себя теплоту ее шерстяной кожи и ласкал в выздоравливающем сознании.
8
Второй час ночи наступил также незаметно как и первый. Он заметил это случайно. Булькающий голос голодного желудка заставил пальцы рук оторваться от клавиатуры, а глаза от экрана монитора. От этого кушать захотелось еще сильней, и ноги отправили туловище к тому месту, которое с определенной осторожностью можно было кухней. Холодильник ростом со среднего человека, смущенно чваркнув, открыл свое чрево и голодному взору представилась белая пустыня заплесневелых крошек и высушенных холодом мошек.
- Купить поесть, - выдал мозг команду туловищу. ‘Побольше и повкуснее’, - добавил желудок, но тут же был забыт. Скоростная инвентаризация карманов в куче давно нестиранных вещей, выявила огрызки, весьма похожие на реальные бумажные деньги. Хлопнув дверью, Грегори Мей вышел на природу.
Ночные пейзажи в палитре “24 бита высокой разрешимости” приятно радовали глаз знакомыми красками. Вздымающиеся вверх контуры высотных зданий напоминали гистограммы, а движущиеся стройнами рядами колонны автомашин, шершаво облизывающие своими шинами серый асфальт очевидно вносили размеренность в какой то другой жизни.
Сделав семьдесят три шаговых движения, он оказался в местном супермаркете.
- Вам как обычно, - мило улыбнулась тощая словно высохшая от долгого неупотребления селедка продавщица, и попыталась протянуть ему фирменный запечатанный пакетик.
‘Откуда, она меня знает ? И почему сегодня я должен взять то, что беру обычно ? Да и что, собственно говоря, я беру обычно ?’, - как прыщи на роже, выскочили вопросы в голове у Мея.
- Нет, спасибо, сегодня я сам сделаю себе меню и все остальное, - ответил он, и получил в ответ изумленное непониманием лицо селедки.
Культурный поход за питанием, грозил превратиться в сущее испытание разума. Оптовые и розничные цены, сезонные скидки и скидки скидок по акциям, советы с рекламных плакатов и брошенные вскольз замечания проходивших рядом покупателей, вносили совершенно несуразную сумятицу в стройную, годами сложившуюся математическую модель поведения желудка. Рациональное решение об объеме заказа никак не получалось, и что самое скверное, от этого есть хотелось все больше и больше.
- Извините, Вы не знаете, придаст ли эта приправа кислинку итальянским спаггети ?, - промурлыкала сзади незнакомая девушка.
- Да, я, собственно говоря …, - хотел было ответить Мей, да и запнулся, взглянув в упор на прекрасную незнакомку.
Она была действительно прекрасна. Но только не той крикливой и уродливой красотой, которая бросается в глаза каждому, кто не умеет различать пурпурный цвет дешевой помады от розоватой нежности натуральных губ и выпяченных напоказ кусочков аппетитных телес цельного женского образа. Невысокая, но и низкая ростом, девушка была похожа на дикорастущий придорожный цветок, случайно попавший на грядку умелого садовника. Изумрудные с зеленым переливом глаза игриво поблескивали искорками. Аккуратная прическа ловко усмиряла копну пегих волос. Правильные, слегка округлые черты лица приятно отдавали запахом тонкого ароматического средства, а одетая на такое же правильно-округлое тело зеленая ажурная кофточка подавала не менее манящие и дурманящие мужское сознание флюиды.
- Я хочу сделать спагетти по-итальянски, но не уверена, что эта приправа, прийдется мне по вкусу, - немного смутившись, дообъяснялась девушка. - Вы когда нибудь, пробовали ее ?
Окончательно потеряв рациональное представление о состоянии своего оголодевшего желудка и, впав в иррациональный транс от находящейся рядом незнакомки, Грегори Мей был готов хоть сейчас съесть всю полку специй и рассказать ей все, что он только сможет учуять в них. Но сказал просто:
- Это должно быть действительно то, что вы ищете.
И не поверив своему языку, добавил:
- Если хотите, можете испытать это зелье на мне.
Удивительное дело, они были знакомы, если такие встречи вообще можно назвать знакомством, каких-то сорок секунд, а он уже чувствовал, что девушка ему ответит положительно и, даже может быть пригласит куда-нибудь к себе в гости.
- Хорошо, приходите, на улицу Карлова Ярыга, 17, завтра в половине девятого вечера, - деловито ответила незнакомка и, грациозно махнув бедрами, удалилась к кассам на выходе.
9
Мистер Чайлд любил нанизывать послушные нити пряжи на металлические спицы и, сплетая петлю с петлей в причудливый узор, получать шершаевый на ощупь кусочек трикотажной материи, пропитанной частицами его энергии. Он чувствовал как по тонким сосудам трикотажной кожицы пробегают его собственные энергетические волны, усиленные разгоряченными кончиками пальцев. И чем сложнее был узор, тем сильнее были волны.
В одних узорах он видел системы линейных уравнений, в других – системы дифференциальных уравнений второго порядка. Ему нравилось вязать в одиночестве, ощущая как через полчаса после того, как получался первый узелок в пальцах начинался приятный зуд и сознание занимало медиативное положение, в котором ему было тепло, комфортно и уютно.
В такие минуты он ощущал себя совершенно успешным человеком, все знающим, умеющим и имеющим. Наркоман от кончиков пальцев до костей мозга он внюхивался в запаха прелой пряжи и представлял как оденет конечный продукт на вкусное женское тело, заставив его шерстяную кожу содрогаться под тоннами оргазма и просветления. И от этих представлений он сам получал оргазм, результирующей эякуляцией которого была алгебраическая модель финансового благополучия скромного линейного аналитика Грегори Мея.
10
Вернувшись домой, и загрузив в себя сухой боекомплект продуктовых припасов, Грегори Мей забылся нервным сном, что выражалось в периодическом подергивании конечностей, всхлипах, вскриках и прокручивании на 90-180 градусов по кровати, от чего простынь становилась больше похожей на туалетную бумагу в период ее подготовки к применению по назначению.
‘Похоже, причина все-таки в ней’, - очнувшись подумал он. Мозг существ подобных Мею работал в режиме разделения времени и если было сказано завтра, то есть уже сегодня в половине девятого вечера, то есть в 20 часов 30 минут, то ровно в это время он и начнет думать о невесть откуда взявшейся девушке со своими спагеттями и дурманящими округлыми формами сознание.
Сейчас же мозг думал только об ошибке, которая на языке людей из компьютерных племен называется “глюк”. Проклятая ошибка переполнения стека разрушала программу при весьма пикантных обстоятельствах. Программа была заказана крупной финансовой корпорацией, которая экономя свои астрономические средства и не желая зависеть от штатных программистов-наймитов иногда размещала специфичные задачи “на стороне”, у частников-профессионалов. Грегори Мей считал себя профессионал и искринне верил в это. Кроме него в это почему-то верили те немногие, с кем он когда-то учился. Некоторые из этих людей занимали небольшие, но вполне управляющие посты в различных весьма и не очень преуспевающих компаниях и, иногда из жалости и сострадания, иногда из экономии корпоративных бюджетов, а иногда просто из высокой христианской любви к ближнему, давали отшельнику Мею возможность заработать на кусок хлеба какой-нибудь работенкой.
Он брался за все или почти за все, что он мог сделать сам, питая особую любовь к огромным запутанным до бесконечности кодам, в которых как Тарзан в цифровых джунглях он мог, разобравшись, свободно передвигаться. Его прыжки от процедуры к процедуре, от одного объекта к другому, были стремительны и совершенны. Он мог за считанные минуты обнаружить капканы и западни, оставленные прежними хозяинами программного кода. Такие участки, называемые в хакерской среде, уязвимостями, доставляли ему настоящее интеллектуальное наслаждение. Он наслаждался мощью своего интеллекта и открывающимися, а для кого-то и закрывающимися перспективами использования чужих информационных ресурсов. Чувство первооткрывателя и искателя сокровищ, дикая животная радость обладания свежей добычей вгоняла в такие моменты в его сознание шипящие пузырьки радости. И он снова искал такие уязвимости и моменты внутреннего наслаждения своей силой – инфоман, ищущий новую дозу сладостного яда для погрущения в ментальную нирвану.
Но сейчас что-то не складывалось. Последние несколько недель он усиленно мучал переданный заказчиком текст программного обеспечения системы электронных платежей, пытаясь найти, как сказал заказчик “умышленно внесенную конкурентами уязвимость”. Какими конкурентами и какую уязвимость заказчик естественно сказать не мог, потому и обращался к нему за помощью в поиске капкана. Срок передачи системы из опытной эксплуатации в постоянный режим неумолимо приближался, а ответа на вопрос “Где находится уязвимость ?” до сих пор не было.
11
Свой первый свитер мистер Чайлд закончил параллельно с началом игры на фондовой бирже. Не сводя глаз с монитора, он научился вязать и пристально сделить за бегующими на экране диаграммами биржевых индексов. Разогретый руками мозг выдавал неожиданные решения, приносившими умеренную прибыль.
Через год он у него было уже шесть свитеров и столько же технологий безубыточного поведения в жестокой среде электронных торговых трейдеров. Очередной свитер исправлял ошибки в предыдущей технологии и уменьшал время обогащения. Седьмой свитер обещал стать уникальным инструментов извлечения прибыли из потока сырых банковских сводок, за что и был назван Мей свифтером. Мохнатая перунская пряжа, срезанная нежными детскими ручонками с бегавшей по высокогорным лугам овцы, скручивалась в дорожки трикотажной массы, догоняя курсы валют на экране монитора.
12
День заканчивался, а проклятая ошибка никак не хотела себя проявлять. В другое время она могла бы отравить жизнь Мею, и как каждый яд в малых дозах стимулировать его на новые поиски. Но сегодня он чувствовал бихевиористические позывы своего тела к асимметричным биологическим существам. ‘Успею, еще 48 часов есть в запасе’, - решил мозг и отправил тело мыться, бриться и одеваться.
Наспех застиранные джинсы впитали пары слегка покрывшегося ржавчиной утюга. Свитер грубой вязки, любовно называемый Грегори Меем “свифтером” за быстроту одевания и раздевания, ждал своего триумфального часа. Цель была ясна, конечна и желанна. Марафетничания логично завершились конструктивным успехом.
В половине девятого вечера, то есть ровно в 20 часов и 30 минут новопредставленный донжуан стоял перед дверьми квартиры номер 1 по улице Карлова Ярыги, 17. Объяснение почему первой, а не второй и не двадцать второй квартиры, было весьма прозаичным: в доме была всего одна квартира с номером. Сам дом с номером 17 тоже был всего лишь один. Пародия на старинный особняк, сделанная технологическим нуворишем, была типична для этого района города. Здесь жили личности странные, если не сказать социально опасные. Отставные хайтековские менеджеры и выброшенные за борт технологического прогресса рано обезумевшие от своих фантазий гении-одиночки, с примкнувшими к ним женщинами, увешанными как виноградные гроздья детьми. Вся и все смешалось в этом квазисовременном Гарлеме.
- Привет ;) - открылась дверь.
- Я знала, что ты прийдешь, - неуверенно смущаясь, промурлыкала вчерашняя кошечка. - Ну что же ты стоишь – заходи, спагетти уже готовы.
Ну как не зайти на этакий зов природы ! Окончательно и безвозвратно нажав в сознании кнопку “Вход”, Грегори Мей очутился внутри.
Априорное видение рисовало ему картины амурной комнатки с цветущими и плодоносящимися на подоконниках кактусами, вышитыми салфетками на большом обеденном столе и мягкой небрежно выложенной кроватью не более чем на две персоны. Из увиденного оправдалось только последнее. Небрежно разложенная кровать действительно была частью будуара премилой кошечки. Все остальное было как у всех. Точнее сказать как у всех других кого когда-либо он знал: типичная мебель в стиле а-ля семидесятых модного нынче прошлого века, кухня-трансформер с неопределенным количеством посадочных мест, купированный зеркалом платяной шкаф.
- Ну, проходи, что же ты стоишь !, - толкнуло в спину вежливое, но вполне определенное дыхание крошечки.
Поддавшись желанию, резким движением ног, гость оказался прямо у блаженной кровати. Не менее ловким движением рук хозяйки, кухня-трансформер преобразилась в журнально-обеденный столик и водруженная сверху тарелка с итальянскими макаронами окутала клубами пара их союз.
- Наше зелье, - улыбнулась колдунья и сыпанула в тарелку добрую горсть спиритического порошка, почему-то запечатанного в упаковку знакомых специй. Кажется, от этого опыления лежавший сверху макаронный червяк потерял свой естественный крохмальный вкус и стал каким-то тошнотно-слащавым. Нельзя сказать, чтобы от него так уж действительно и тошнило, но и глотать его не очень-то уж хотелось. С таким вот застрявшим во рту насекомым Мей и осел на кроватное ложе.
- Кусь-кусь, - припала к другому концу червя чудо-девица и всосав в себя отстатки воздуха в макаронной трубке, сглотнула слюну.
Он видел это по движению ее кадыка. Между ними оставалось еще сантиметров пять, не больше и следующий обоюдный глоток они закончили лицом друг к другу, мягко столкнувшись губами. От неожиданности он совсем потерял дар речи и, осторожно взяв руками крошечку, начал облизывать ее, старательно повторяя движения ранее виденные в фильмах “только для взрослых”.
Эффект столь странного маневра превзошел все предполагаемые ожидания. Раздробив букву “у” на тысячу мелких знаков, девушка издала нечеловеческий стон, обмякла, а затем бросилась в бой нараспашку. Разгоряченные итальянскими макаронами тела забились в эротических конвульсиях…
Неожиданно резкий звонок в дверь сорвал пелену нереальности и сделал еще брутальней.
- Кого там черт еще носит, - натягивая на ходу халатик, потащилась к дверям хозяйка.
Тем временем Мей натягивал свифтер, воздавая должное хорошему и быстрому трикотажу.
Хлопнула закрывающаяся дверь. В комнату вошел человек в черном.
- Глюк, - сухо представился гость. - Абрамов Глюк Спиридонович, - для полноты события уточнил он.
- Надеюсь, вы у нас долго не задержитесь, - еще раз учтиво уточнил глюкавый голос. - Да, мне уже действительно пора, - ответил Мей и тронулся с места событий.
Перед дверью он успел нацарапать на ладони крошечки свой приватный электронный адрес.
- Пиши – буду ждать, - чмокнув в губы неопороченное дитя, выпрыгнул он за дверь и для себя подумал напоследок ‘Глюк, и здесь глючит’..
13
Мужчины придумали вязание в четвертом веке до нашей эры и вплоть до 18 века вязанные вещи считались предметом роскоши. Техника ручного вязания и принципы составления узоров были собственностью мужчин, которые деревянными, костяными, металлическими и даже серебряными спицами вязали чулки, носки и перчатки, в которых средневековому рыцарю, замурованному в холодные латы было тепло и уютно.
В 1589 году помощник приходского священника из Вулбриджа Вильям Ли решил принести осязаемую пользу материального характера и изобрел вязальный станок. Изобретение быстро оценили и оно начало свое победное шествие по странам Европы, неся погибель производственным гильдиям вязальщиков. С тех пор мужчины потеряли власть над этим древним ремеслом.
Мистер Чайлд был психочеловеком, который любил вязать деньги. Скромный линейный аналитик Грегори Мей был мужчиной, который любил женщин с легким запахом травяных духов и трикотажной кожей. Вместе они были идеальной ментальной машиной для вязания денежных знаков и любви, собственником которой не могла быть ни одна женщина в мире.
14
Утро следующего дня быстро заполнилось радостным настроением. Посвежевшее тело гнало мысли по кровеносным сосудам, наполняя капилляры питательной клетчаткой. Глаза спокойно сканировали кодовое пространство, расставляя метки в нужниках. Цифровая микстура бежала по сетевому кабелю, от чего он сделался похожим на конец кобеля, такой же твердый и тугой от безответственности в нужный момент.
- Привет, как дела после вчерашнего, - бухнулось на почтовый ящик электронное письмо. - Заходи на чат, поболтаем.
От вновь прибывшей месаги пахло событиями прошлой ночи. Грегори Мей явственно ощутил во рту привкус итальянской макаронины вперемешку с жирной красной помадой.
- Ok, уже бегу, вот только тапочки надену - бросил он в ответ и, хлопнув дверьми по открытым на мониторе окнам, выбросился в открытое окно чат-программы.
- Извини, что так вчера получилось. Глюк вечно все портит в самый неподходящий момент, - раскрошила мелким шрифтом диалог незнакомка.
- Он тебе кем будет ?
- Не знаю, я сама уже не раз думала, кто он для меня, и кто я для него. Но так и не смогла найти подходящего ответа.
- Да, такое бывает. Живешь с человеком, а сам думаешь о нем невесть что. Вот, например, вчера я действительно был с тобой ?
- Был ;)
- А если ты представишь, что я был с тобой не только вчера, но и позавчера и много-много дней до этого, а потом буду с тобой завтра, послезавтра и много-много дней после этого, то кем я для тебя был вчера ?
- Наверное, тем кем ты хотел быть сегодня, то есть завтра по-вчерашнему.
- Ну ты даешь ! Здорово ответила, прямо в точку попала. Ты извини, что я не смогу тебе сегодня показать то, кем я хотел быть для тебя завтра по-вчерашнему. У меня большой и сложный заказ – ищу ошибку, ну типа твоего Глюка…
- Ты что гомосексуал, что-ли ? Зачем тебе Глюк, он же парень !
- Да, нет ты не так поняла. Мне нужна ошибка, глюк в программе, а не живой человек. Понимаешь, программы они тоже как люди, сами не знают с какими болячками живут. А я сейчас в роли чистильщика, который ищет порчу и очищает сознание компьютерных железяк.
- Мне что-то есть захотелось. Может пройдемся сегодня вечером куда-нибудь, где нам будет тепло и уютненько.
От слова “уютненько” Мей почувствовал тепловой удар в точку сборки живота и ног, как будто именно там у него находился центр уюта и наслаждений. Секундная выдержка и последующие реакции были как команды хорошо отлаженной утилиты командной строки:
- Да, конечно, я с радостью, хоть сейчас. Когда, где, как тебе будет удобно ?
- Приходи в супермаркет в десять часов вечера, в отдел гигиенических аксессуаров.
- Буду.
Закрылось окно чат-программы.
15
Мистер Чарльз увидел на экране ноутбука как зеленая жирная буква, сорвалась с экранной системы координат и россыпью пикселей бросилась по строке. Словно учуяв запах свежей добычи, следом за ней побежал его взгляд. Еще чуть-чуть и он догонит ее в ускользающих фосфоресцитовых отблесках, а вместе с ней и мысль хозяйки зеленой буквы. Справа внизу весело завиляла хвостиком пиктограмма домашнего сниффера. Кажется, ему тоже понравился запах новой игрушки.
Сообщение пришло от Кайли. Она писала, что ее служебная командировка скоро закончится и она хочет встретиться с ним. К письму она присобачила свою фотокарточку. Он отложил в сторону спицы и быстро ответил ей, что тоже хочет этого. Это было ее двадцать восьмое письмо за два месяца переписки. Обычно после получения ее сообщений он бурно и страстно ласкал пальцами клавиатуру, представляя кнопки узелками на ее трикотажной коже. Придавишь чуть сильней на тугой узелок и он станет мягким как пушистое тесто. Возбуждаемые нажатием пальцев рук клавиатура приводила в действие его эрогенные мужские силы и доволила компьютерные модели доводила до трикотажного оргазма.
В струйном принтере хрюкнули шестеренки и из пластиковой прорези, поеживаясь, выполз разукрашенный краской лист бумаги. Свеженапечатанная фотография Кайли весело ухмылялась, и задрав лодыжку на зажеванном крае листа, раскинула свои прелести на столе Чайлда. В окружении валявшихся рядом карандашей и фломастеров она была чертовски привлекательна. Сверху ярко светила настольная лампа, под которой лениво загорали канцелярские принадлежности. Лохматой пятерней он схватил лист пристально посмотрел на него. Девушка прогнулась и закачалась как расправленная резина.
- Костлява малость. Надо бы ей целюлиту добавить, - подумал он, и бодро исправил в раскладке органов 13-ю зону. Левое бедро налилось коричневым сочным цветом и игриво зашевелилось. -- Немного раскрою правый глаза, и выщипаю бровь – деловито поправил изображение Мей.
Под размеренными ударами дизайнерской мысли свежевыпечатанная Кайли приобретала угрожающие формы. Пестрая цветастая юбка нагло полезла вверх и обнажила круглые колени вплоть до кончиков светло-серых трусов. Желтый кокон пушистых волос игриво раскинулся по косым плечам, которые загорелые карандаши тут же ловко промассажировали светло-коричневым кремом.
В соседнем открытом окне его терпеливо дожидались эротические мемуары Кристы Таль: “… в темноте твои губы прикоснулись к моим, руки нежно обняли мои плечи. Я ловила твои твердые, упругие, нежные губы, очерчивала языком их контур, а ты тем временем, уже убаюкивал мою грудь в ладони. Мое дыхание участилось, внизу живота бабочки догоняли друг друга, касаясь кожи своими нежными крыльями. Дрожь окатила все тело”.
Он прервал чтение на этом месте, чтобы встретиться с Кайли, которая неожиданно появилась в окне аськи. Совершенно голая, она была прекрасна. Где-то рядом проехала машина и мистер Чайлд понял, что пришло время делиться с людьми новой технологией. Он снял с себя свифтер, написал на бирке номер семь, пришил ее к свитеру, сделал копию свитера и отправил ее в международную службу доставки товаров почтой. Через три минуты он увидел Кайли в своем мохнатом свитере из перунской пряжи, которая улыбнулась и ответила ему одним словом: “Жду”.
16
Ровно без одной минуты десять Грегори Мей находился в отделе гигиенических аксессуаров супермаркета. Слева на него смотрели, подмигивая крылышками, женские аксессуары, а справа, искоса подглядывали мужские наслаждения. Впереди маячила фигура одинокого мужчины, который как пылесос собирал с витрин записанные на бумажный лоскуток предметы, видимо не только для своего существования и пропитания. ‘Опаздывает’, хотел было подумать он. Точнее сказать, он хотел подумать ‘Как всякая порядочная женщина немного опаздывает’, но не успел. Откуда-то сзади и сбоку приоткрылась дверь подсобного помещения с грозной пурпурной надписью “Для служебного пользования” и оттуда показался манящей красный ноготок вчерашней кошечки-крошечки.
- Ну, приветик - улыбнулась она. - Заходи, не дрейф. У меня знакомая здесь работает, ключи и пароли дала на всю ночь, - быстро объяснилось супермаркетинговое создание, видимо пытаясь заделать в сознании пациента явно образовавшуюся пробоину от столь неожиданно разворачивающихся событий.
От мысли, что через пару секунд они вдруг окажутся вместе, ему показалось, что красный ноготок подружки вцепился в его волосы, и накручивая их на палец, крепко тащит за мозги куда-то очень далеко, в манящую неизвестностью пустоту. Хотелось как то осознать, обдумать, проанализировать и просчитать сложившуюся ситуацию с учетом нехватки времени и общественных последствий. Но всего этого не получилось, так как тело покорно скользнуло в дверную промежность и быстро погрузилось в теплое мягкое тело. Сброшенный халатик спецовки прикрылся сверху пурпурным лифчиком и гиперажурной комбинацией хитрых женских сплетений, покрывавших тело земфиры.
Упруго подрагивая, оно волнами изгибалось под Меем, напоминая ему водяной матрас. В трудах и радостях сам он покрылся водяной пленкой. Что было вокруг не имело никакого значения. Обуявший его жар дикого природного желания обладать и иметь столь желанный и податливый организм, неожиданно наткнулся на звук упавшего предмета. Пока он переключал систему внимания на выпавший из обозрения звук, в теле любимой произошел некий процесс. По налитой теплой жидкостью груше пробежали разряды и в его руках оказалась абсолютно голая отвердевшая и окочурившаяся полурезиновая кукла, без явных признаков жизни.
На полу лежала пластиковая карточка. “Экзистенциональное агентство ‘Мягкая Энергия. Изделие № 12. Год выпуска: 2034’” легко прочиталась рекламная бирка. ‘Если ты все еще ее хочешь, позвони по номеру 1-2-3’ вспыхнула фосфоресцитами сделанная на карточке от руки надпись.
Набухшие и обезумевшие органы Мея, еще минуту назад возмечтавшие о неземной близости и космических наслаждениях, перевели сознание в автоматический режим. Правая рука рефлексивно набрала номер, а левое ухо услышало знакомый голос Глюка:
- Привет, Мей. Рад слышать тебя. Мы не сделаем ни тебе, ни ей ничего плохого. Иди домой и включай свой комп. Найди файл izvest и строку 459. Поставь вместо знака “+” знак “-“. Сдай работу и позвони мне. Я дам тебе код и ты включишь в своей девочке все что только тебе не захочется.
В ухе заурчали гудки положенной трубки. Охладевшая было дама налилась розовой краской и молча взяла Грегори под руку. Он и она покинули супермаркет, так и не взяв ничего в отделе гигиенических аксессуаров.
17
Приливная волна воспоминаний сменилась отливной и мистер Чайлд открыл глаза. Самолет летел под облаками над океаном. Впереди внизу бурлила жизнь, а здесь в салоне самолета была тишина и комфорт. Он потянулся за принесенным стюардессов кофе. Под рукавом скопированного свифтера мелькнула дырочка от развязавшегося узелка и глубоко внутри пробежал неприятный холодок.
Чартерный рейс заканчивался и самолет начал заход на посадку. Зашипели шины опускающихся шасси. Этот звук напомнили ему трущуюся об кожанный диван поверхность тела Аннушки-полометчицы из мебельного магазина. Он узнал ее тело в сексе совсем чуть-чуть. Тот быстрый и похотливый секс больше похож на производственную гимнастику. Хотя некоторые эксперты и утверждают, что секс – это не более чем специальная форма массажа.
Мистер Чайлд еще раз посмотрел на образовавшуюся в свифтере дырочку, которая на его глазах стала превращаться в большую рваную по краям дыру и понял, что проиграл. Перед тем как сесть в самолет он поставил все свои деньги на акции креатиновой кампании, выпустившей на рынок универсальное средство для повышения творческой активности людей всех профессий и возрастов – креатиновые пилюли “Детство”. Раздутые завистливыми собратьями по трейдерскому делу акции этой конторы взлетели до невиданных высот. Чайлд, конечно, знал, что это дутое дело и потому, был уверен, что моменту посадки самолета и встречи Кайли он успеет закрыть свои ставки и снять полагающуюся ему прибыль. Да так, наверное, оно и было бы, в старом настоящем свифтере их мохнатой перуанской пряжи.
Психочеловек видел как мучается его тело, но ничего не мог с собой поделать. Он был заключенным своего сознания. В иллюминаторе заторможившегося самолета он увидел Кайли и понял, что пора менять профессию.
18
Дорогу домой Грегори Мей запомнил плохо. Кажется, он пытался что-то сказать, трогал и мастурбировал органы партнерши, зачем-то кричал ей в ухо и кусал красный ноготь. На все это она отвечала загадочной манящей улыбкой и просто молчала.
Найти файл и изменить в нем букву на букву было проще простого. Мало ли кто кому и как изменяет. Изменить букве, да еще и электронной, что можно было придумать более безответственного. Сложнее оказалось отправить задание заказчику, да еще и пометить его как “Выполнено”.
Все решил простой логический расчет. “Я отправлю задание. Позвоню Глюку. Получу у него код от моей, да-да, моей девушки. Дам ей новую жизнь. А затем, перезвоню Заказчику и скажу, что нашлась еще одна ошибка и я знаю как ее исправить. Никто ничего не успеет сообразить”.
Размякшая любовь восседала на единственном кресле в жилище Мея и умиротворенно посматривала как бежит на экране процентная полоска переданных байтов. Словно песочные часы, только положенные в горизонтальное положение, текла жизнь между пальцев ее возлюбленной. И как только последняя песчинка перешла в другое измерение, ее внимание переключилось на телефонную трубку, появившуюся в руке Мея.
- Глюк, это я Мей, - сказал его голос. - Я сделал все что ты хотел. Теперь твоя очередь ответить мне взаимностью.
Было заметно, что он боялся, что сейчас произойдет что-то из ряда вон выходящее. Так всегда бывало, когда запускаешь программу после добавления очередного куска мыслей. Исправленные в одном месте ошибки продолжают жить новой жизнью, порождая новые глюки в других местах программы.
- Молодец, я верил в тебя, - услышал он металлизировавшийся голос Глюка и у него появилось ощущение, что компилиция события прошла вполне успешно, значит синтаксических ошибок в его действиях не было.
- Твою подругу зовут Ибэ, можешь вставлять ей экзистенциональную карточку в нужное место. Да, не забудь выставить код 101 и она твоя. Приятно было с тобой поработать, - закончился разговор.
‘Ибэ, ибэ, сейчас я тебя заживлю’, - стучала новая мысль по стенкам черепа Мея. Всунутая экзистенциональная карточка с выставленным кодом, сработала как укол невралгина. Сбросив пелену с глаз, Ибэ невнятно стала мурлыкать:
- Где я, кто я, кто ты …
- Это я, Грегори Мей. Это я тебя спас. Это я теперь всегда буду с тобой и ты теперь всегда будешь моей, - бушевала жизненная сила в спасителе женщин-трасформеров. - Ты, помнишь, меня, Ибэ, ты помнишь вчерашние итальянские макароны, сегодняшнюю кладовку в отделе гигиенических аксессуаров, и как я тебя спас от Глюка. Это был я, Мей, о моя ненаглядная Ибэ.
- Пойдем ужинать, - неожиданно внятно и разборчиво произнесла буквы Ибэ. - Я приготовлю тебе ужин по программе “Пища, которую можно есть”, а затем буду рада оказать семейные услуги по программе “Ты мой муж, а я - твоя порядочная жена”. Иди готовься, дорогой, - методически досканировал воздушное пространство ее голос.
Уставившись в зад уходящейся супруге, Грегори Мей устало осел на единственное кресло, и отупело перевел взгляд в дальний угол комнаты. Рекламный слоган на заброшенном когда-то давно рекламном проспекте сетевого туристического агентства ударил по глазам: “Еще одна жизнь, еще одно наслаждение, и все это только для Вас и только сейчас – у нас - по ту сторону экрана”.
- Ужин готов, любимый, - раздался откуда-то из другой жизни голос Ибэ.
19
Серая кнопка лифта №117JK послушно провалилась под подушечкой пальца мистера Чайлда и двери открылись новому пассажиру, который всунул свое тело в пластиковый трюм и выбрал десятый этаж. Консалтинговое подразделение “Мистер Чайлд Лтд.” занимало левую его половину и считалась в городе одним из лучших. В черном твидовом пиджаке на белой одноразовой рубашке с кейсом в правой руке мистер Чайлд был олицетворением успеха.
Окружающие считалали, что свою карьеру он начинал на первом этаже простым менеджером. Через два года его повысили и перевели сразу на третий администратором информационных систем. Мистер Чайлд хорошо помнил тот день, когда он в первый раз нажал кнопку третьего этажа. Горячий запах адреналинового укола ударил по нервам. Девять секунд подъема, по три на каждый этаж казались вечностью, а сам этаж – вершиной Эвереста. На четвертый месяц работы приятное ощущение карьерного роста как и само движение лифта стало привычным, а через год ему смертельно надоели и эти девять секунд, и этот этаж.
Удача улыбнулась незаметно. В тот вечер когда он зашел в лифт и собрался поработать в своем кабинете, следом вошла девушка с пятого уровня. В руках у нее была стопка рабочих файлов. На второй секунде подъема один из файлов выскользнул и упал на пол. Галантно прогнувшись, он поднял его и, приложив улыбку, передал девушке. ‘Gracia seniore’, - по-испански ответила она. ‘Not at all‘, - парировал он по-английски.
Девушка оказалась правой рукой босса пятого этажа. Через неделю он захотел пообщаться с рекомендованным молодым человеком. Через две недели он нажимал новую кнопку, наслаждаясь учащенным сердцебиением. Размеренное движение подъемного аппарата раскрывало новые перспективы. Иногда он поднимал вверх голову и ему казалось, что все самое хорошее еще впереди. Правда, несколько раз после тяжелых офисных дней он стоял и смотрел на пол уходящего вверх лифта. Глубоко внутри мелькала мысль о падении - сначала лифта, потом карьеры.
Работать с новым боссом пришлось недолго. Грозный и респектабельный с виду он оказался на деле обычным подкаблучником: дома – супругой, на работе – той самой смазливой секретаршей, которая подняла его на два уровня вверх. Сначала мистер Чайлд с радостью принимал ее покровительство, угощал кофе и с восхищением выслушивал дамские сплетни. Через полгода он ясно осознал, что оказался в положении дрессированной ручной собачонки, развлекающей кровожадную хозяйку. Ему мучительно хотелось наверх.
Перемещение с шестого по девятый этаж отпечаталось в памяти сплошной серой полосой. Работа с восьми утра до десяти вечера, минимум выходных и кофе-брейк. Красочный разрыв отношений с пятиуровневой секретаршей. И еще раз работа, работа, работа.
И вот он глава консалтинговой конторы “Мистер Чайлд Лтд” с приватным кабинетом, штатом сотрудников и лучшей половиной десятого этажа тридцатиуровнего небоскреба в деловом центре города с вертолетной площадкой на крыше. Совсем неплохо для человека, которому только что исполнилось тридцать лет.
В помещении лифтовой комнаты было просторно и уютно. Кондиционер впрыскивал свежий ароматизированный воздух. На электронной панели мелькали номера этажей. ‘Второй, третий, …, пятый, восьмой, девятый’, - мысленно пробегал он этапы своей новой карьеры. ‘Одиннадцатый, …, двадцатый, …, тридцатый’, - пробежала в голове мысль о будущих успехах. Он с наслаждением вздохнул, предвкушая новые победы.
Индикатор подъема зафиксировал десятый этаж, но вместо знакомого покачивания от остановки, он ощутил движение вверх. ‘Двенадцатый, тринадцатый, пятнадцатый’, - замелькали на сетчатке глаз красные цифры индикаторный панели. Сердечный ритм дрогнул и, сорвавшись, бешенно застучал дробянку. ‘Двадцать второй, двадцать третий’, - торопливо бежали вверх цифры. Ощущение стремительного движения вверх и невозможности что-либо сделать переростало в дикий животный страх.
‘Тридцать первый, тридцать второй. Технические этажы’, - новая порция мыслей заполнила без остатка сознание. Стенки лифта неожиданно стали прозрачными, а сам он превратился в стеклянную клетку. Вертолетная площадка провалилась под ноги. Подняв голову вверх мистер Чайлд с ужасом увидел, что шахта лифта пропала и над его головой разверзлась прозрачная небесная синева.
‘Тридцать третий, тридцать четвертый, тридцать пятый’, - отсчитывала панель. Вырвавшийся из пусковой шахты лифт начал плавное движение в стратосферу. В осводившейся от черных шлангов клетке стоял мистер Чайлд, молодый преуспевающий человек в изумродно-черном твидовом пиджаке и белой рубашке, беспомощный и ошеломленный.
20
На сорок четвертом этаже он проснулся. За стеной послышался звук поднимающегося лифта. Грегори Мей испуганно посмотрел по сторонам, затем на часы. ‘Семь часов пятнадцать минут. Время идти на работу’. С побледневшего лба стекла прохладная капля пота. Внутри все сразу нестерпимо заболело и пропала связь с внешним миром.
Слепящий белый цвет вырезал в казенном окне прямогоугольный луч света. Левый глаз моргнул и открылся. Асимметрично с ним открылся правый глаз. Посмотрев вниз глаза Грегори Мея обнаружили аккуратно завернутое в хрустящую белую простыню тело. Слева и справа к нему вяло прижималсь руки.
Грациозно скрипнула дверь и в комнату впыла медицинская сестра. Служебный халатик нежно облегал ее округлое тело, под которым просматривались приватные женские аксессуары. Подойдя к кровати Грея, она прижала указательный палец правой руки к сочным губам и показала карточку с буквой. Движение пальца принесло легкий травяной запах женщины, слегка покалывающий, с мятными оттенками, свежий и удивительно знакомый.
‘Смотри на букву’, - сказали глаза сестрицы. Изумрудные с янтарными прожилками, они ласково и настойчиво, направили его взгляд на темные очертания чернильной буквы. На вкус она была хрустящая как картофель фрее и ее очень хотелось запить чем-нибудь согласным.
‘А’, - ответил ей взлядом Мей. ‘Это А‘, - еще раз повторил он, и поймав удовлетворенный ответ, обесиленно погрузился в ментальную бездну.
Он проснулся от мягкого прикосновения теплой руки. Женщина с зелеными глазами стояла рядом все в том же белом халате, аккуратно обволакивающем ее стройное, начавшее полнеть тело. Правая рука держала карточку с двумя буквами, соединенными короткой черой с окончанием.
‘Посмотри сюда’, - настойчиво сказали ее глаза, - ‘Что ты чувствуешь ?’.
‘Ма-ма’, - постарался ответить он. Глубоко внутри что-то екнуло и по телу разлилась приятная теплота. Большими жадными глотками он еще раз прочитал знакомое слово и сытно улыбнулся.
Сестра положила сухую теплую ладонь ему на лоб. Медленно поглаживая, опустила ее на глаза и прикрыв их отключила сознание от белой реальности. Теплая пустота размеренно заполнила ментальную бездну.
Луч света ворвался в больничный номер без приглашения. ‘Встаю, встаю’, - рефлексивно ответил ему Мей и мысленно удивился. В номер вошла знакомая медсестра и не теряя времени приблизилась к кровате. В правой руке она держала табличку с надписью.
‘Читайте’, - указательно посмотрела она.
‘Вы здоровы.’, - быстро перевел он закодированный диагноз.
‘Вот ваш эпикриз’, - грациозно махнула располневшими от общепитовской пищи бедрами сестра и, не задерживаясь покинула палату.
Желтый клочок канцелярской бумаги, на котором размашистым врачебным почерком был отписан выписной эпикриз, лежал на стуле с одеждой. ‘Когнитивное отравление’, - прочитал Мей. ‘Признаки - отсутствие тактильных ощущений от потреблямой информации, частичное недержание слов, локальное выпадение памяти. Причина: хроническое непереваривание знаний вследствие их быстрого употребления. Рецептура: рекомендуется употребление знаний в печатанном виде. Диагноз: ограниченно годен к подключению’.
Он почувствовал спинным мозгом как сзади хлопнула массивная больничная дверь и заметил освежевшим взглядом на противоположной стороне улицы фосфоресцитовую букву.
‘F’, - узнал ее Мей. - Шершавая и шипящая как пузырьки Колы.
‘a s t r e a d’, - новые пузырьки Коки, заиграли светящимся пикселем.
‘F a s t r e a d’, - медленно прочитал он название интернет-таверны.
21
Рожденное случайной мыслью от случайной связи со случайной женщиной его тело покрылось органическими прожилками и впитало в себя мозг Грегори Мея. Пройдет время и кокон нового психочеловека созреет, представив миру новую версию идеальной ментальной машины для вязания денежных знаков и любви. Мистер Чайлд посмотрел на свое тело, туго завернутое жгутами, и увидел как оно аккуратно хрустнув, заняло надлежащее ему положение.