Все люди смеются.
Я успею, успею, но почему-то я никак не успевал, ноги сплетались, язык своим кончиком бился об подбородок. Не смотря на свои надежды, я нутром чуял, что на этот раз уж точно не успею. Кусок сахара, один лишь кусок сахара, и я бы побежал в сотни раз быстрей. Сейчас же мой бег был похож на попытку ползанья по отвесной скале без страховки. Почти на каждом шагу я падал, неужели это все?, спросил я себя. Чуть-чуть сахара и все. Слишком уж много времени я бегу, а вернее пытаюсь бежать, от них, тех самых них, которых никогда не понимали меня. Они всегда любили другого меня, того, который мне самому не нравился. Тогда значит бежал не я один, бежали мы оба, но я по своей воле, а он наоборот. Он отчаянно сопротивлялся, он любил их, они любили его, вот такой-то симбиоз получился. Может именно он и останавливает, сдерживает меня, я бегу слишком медленно. Сахара, кусочек сахара, все, что мне нужно. У меня, конечно же, было мясо, но мясо было у всех, а сахара не было ни у кого. Долго ли мне еще бежать, если бы я знал. Какой-то умный человек сказал мне, что у кого сахар и мясо, у того все. У всех было мясо, сахара не было ни у кого. Этот белый порошочек сам по себе исчез вместе с последней растительностью. Нам обещали. Мы надеялись на заменители, но нет. Ничего не прошло. Люди без сахара становились другими, жестокими. Они были не собой, а тем собой, который сам себе не нравился. Голод по сахару гнал их. Нет сахара - нет жизни. Никто раньше и не догадывался, как мы зависим от этого белого порошочка. Хоть один бы грамм положить на язык и все. Пираты пытались вырастить сахар, но у них получалось всего около трех грамм за сутки, а для миллиардов людей это было ничто. Самые богатые скупали и этот сахар, он создали свой рай в себе, их убивали, но сахар они все равно успевали съесть. Беспредел вокруг, что же это такое, все меркнет перед глазами, цвета перемешались, темно-фиолетовое солнце ослепило глаза. Но кто-то идет, он близко, он уже касается меня, холодный и гладкий, как змея. Но это не змея, это страшнее. Оно, вращаясь, разорвало тонкий протертый до дыр свитер, прорвало тоненькую футболку с надписью: Я люблю этот мир. Все, конец. Холодный как смерть, оно впилось в слегка темную кожу. Я сразу удивился, ведь оно живое, как оно это ловко сделало. Я даже почувствовал любопытство, но оно все продвигалось и продвигалось внутрь. Я не очень сопротивлялся, мне нравилась эта жесткая настойчивость. Оно остановилось ... и заговорило. Мягкий, но искренний голос приказал остановиться. Я попытался это сделать. Слишком скользко, падение. Оно начало напевать тихую сонную мелодию, как красиво, светло. Неужели я здесь, я дома или не дома, где мой дом? Песня, звуки? Где они? Почему молчание? Сахар, сахар близко! Я касаюсь его, наполняю им свой рот, сладость, это рай! Но темнеет, не пора ли вернуться в подвал?? Действительно странные случаи происходят в этом городе. Вот, к примеру, недавно какой-то шизофреник, купив мешок сахара, съел его. Потом, не раздумываясь, зашел в тот же магазин, где купил сахар и короткими очередями из зарегистрированного на него же помпового ружья перестрелял всех продавцов, а потом хмуро улыбаясь и всех посетителей. Никто ничего не успел сообразить. Это было жуткое кровавое зрелище. Потом больной медленно развернулся и медленным тяжелым шагом пошел к выходу. Выйдя из туалета, сотрудник милиции, увидев преступника, выстрелил всю обойму в его спину, попал только один раз. Преступник упал в лужу крови, свою и покупателей, а потом в агонии пытался выпить ее. Потом тихо умер под собственный смешок, где-то булькающий глубоко в груди. Милиционер через неделю застрелился. Очень странный случай. Эта хмурая улыбка, тяжелые шаги и предсмертный смешок. Очень странный.