Восемнадцать лет для юноши — это не только возраст совершеннолетия, открывающий ему неограниченные возможности взрослого человека, но также и возраст, после которого юношу хотят забрать в армию.
Когда Саше исполнилось восемнадцать, он не переживал по этому поводу: к тому моменту он уже учился год в университете и армия ему грозила лишь в отдаленной перспективе. Но все мы знаем, что время неумолимо движется вперед, и однажды, когда Саша перешел на последний курс, ему действительно стало страшно оттого, как скоро он может потерять привычную свободу. Ведь он знал, что повестка из военкомата придет в апреле, ну самое лучшее — в мае. А потом, если комиссия признает его годным, придется послужить. Его отец повторял, что жизнь на этом не заканчивается, и рассказывал, что Сашин дедушка служил более трех лет, и ничего с ним не стало. Саша понимал, что в словах отца есть доля истины, но все равно при одной только мысли о годе, проведенном в казарме, его охватывал животный, панический страх. Он не мог найти себе места.
Каждый день по дороге в университет он видел снующие по городу грузовики, забитые до отказа молодыми солдатами. Солдаты ремонтировали рельсы перед его домом, солдат показывали по телевизору. При этом сюжеты всегда были самыми ужасающими: самоубийства, дедовщина, тяготы лишенной всего человеческого жизни.
В этом непрерывном страхе Саша сдал последнюю сессию, прошел практику на маргариновом заводе и засел за диплом. И когда наступил журчащий ручьями апрель, кошмар начал сбываться. Ему пришла повестка.
Саша очень рассчитывал, что его признают негодным по сердцу. Еще на медобследовании, когда он был первокурсником, доктор вынес ему непонятный диагноз «ПМК» и разрешил пропускать физкультуру. Однако военкоматовский терапевт, едва взглянув на результаты Сашиного УЗИ, гнусно расхохотался и написал в личном деле «годен», утвердив неприятное слово круглой печатью.
Глаза, живот, печень, селезенка, зубы, легкие, ноги, руки и щитовидка — все это Саша обследовал в самые кратчайшие сроки, но тело его было предательски здорово. И тогда, когда он всерьез решил навсегда покончить с этой жизнью, но не даться в руки армейским мужланам, он случайно услышал в трамвае разговор двух девушек.
— Ну что ты Лена печалишься, ведь сразу все не бывает. Ты посмотри на деревья, видишь какие они красивые, зеленые. А ведь еще совсем недавно они стояли черные и страшные. Только в марте на их ветках появились почки и…
Почки!!!
Про них то он и не вспомнил! Саша выскочил из трамвая и бросился бегом в военкомат, где все врачи его уже хорошо знали.
— Ну что ты там себе еще придумал? — спросил хирург.
— Почки. У меня с детства больные почки, — соврал Саша в последней надежде, что так оно и окажется.
— Ну смотри, — сказал хирург, — последний раз даем тебе направление, сколько можно уже нас мучить.
Затем был всепроникающий рентген, УЗИ и непонятные радиоизотопные исследования. А уж сколько крови отдал Саша за это время! Сдавай он ее за деньги, уже давным-давно получил бы звание почетного донора.
Тут следует прервать повествование и рассказать, что за время между обследованиями, Саша нашел в себе силы и прошел сложнейший конкурс на вакантную должность в крупную страховую компанию. Впрочем, Саша все равно не верил, что будет там работать. Его обещали взять только при условии, что он снимет все вопросы касающиеся армии.
И вот наступил момент, когда Саша пошел забирать результаты обследования почек. Равнодушный врач протянул ему бланк с заключением и вручил рентгеновские снимки. Саша спустился по больничной лестнице на первый этаж, сел на скамейку, перекрестился, поцеловал нательный крестик и посмотрел на диагноз. Плохим, но все-таки различимым почерком врача на листе были выведены невероятные слова: «нефроптоз 3-й степени». К тому моменту Саша уже назубок знал сто пятьдесят страниц закона, регламентировавшего состояние здоровья призывников, поэтому тут же понял, что нефроптоз — это свобода. Нефроптоз — это работа в страховой компании и перспективы роста. Нефроптоз — это солнце, море и девушки. Нефроптоз — это здоровый сон и аппетит. Нефроптоз — это будущее, а будущее за нефроптозом. Ай да почки, ну просто две жемчужины! Саша расплакался. Слезы закапали на черные рентгеновские снимки. В этот триумфальный момент в кармане загудел мобильник. Звонили из страховой компании.
— Александр, вы решили свои вопросы с армией? Вас признали негодным?
— Нет. Но они еще не знают, что у меня есть! Они не знают, что я им покажу! — потряс Саша рентгеновскими снимками. — С нефроптозом мне всюду зеленый свет и длинный коридор!
Прокричав это, он бросился бегом в военкомат. Там, не дожидаясь очереди, растолкав толпившихся у двери хирурга угрюмых парней, залетел в кабинет.
— Ну-ка, — спросил хирург, — с чем вы к нам пожаловали?
Саша зло засмеялся. В его глазах загорелся безумный огонек.
— С чем я к вам пожаловал? Вы спрашиваете, с чем я к вам пришел?
Он подошел к хирургу, поднял руку, в которой держал снимки, будто хотел ими кого-то ударить. Потом вдруг побледнел, сел на пол и зашептал:
Я пришел к вам с нефроптозом, рассказать, что солнце встало…
Я пришел к вам с нефроптозом, рассказать, что солнце встало…
Так он повторял до тех пор, пока из соседнего кабинета не подозвали, поставившего ему накануне годность психиатра.