Мечты и надежды
(искушение)
В прежние времена на Руси много было действующих монастырей. Некоторые из них сохранились и до нашего времени, некоторые нет. Если вы когда-нибудь окажетесь на их территории, то, не спеша, побродите по ним и окунитесь с головой в историю их начала, вполне возможно вы ощутите на себе их говорящие камни, вам наверняка покажется, что у этих стен есть сердце и вены, ведь здесь каждый камень вечностью дышит…
Разные легенды связаны с существованием и возрождением монастырей, но все они, как правило, покрыты глубокой тайной жизненного содержания.
Один из таких монастырей частично сохранился и был восстановлен в Москве недалеко от станции метро "Таганская", он прославился тем, что в нём захоронены мощи святой Матрёны, обладающие духовной силой благоговения, которые помогают людям в лихих бедах. Людская молва быстро разносится, говорят, многим помогает Матрёна, если сочтёт просьбу честной, бескорыстной и искренней. Стоит там очередь из человеческих судеб неиссякаемым потоком, как когда-то у мавзолея Ленина.
Вот и в этот августовский день с утра верующие и просто сочувствующие, с цветами, свечами и надеждами выстроились в очередь к мощам и иконе. Слухами земля полнится, тянутся сюда людские души, кто, с чем приходит к святой Матрёны, кто-то просить исполнения желаний, кто взывает о помощи. Кто-то просит счастья и здоровья для себя и своих близких, кто-то молился о смягчение приговора родственника, а кто-то тому же родственнику наоборот хочет накинуть срок за его злодеяния, а кто-то просто улучшить свою и без того прекрасную жизнь. Всех их приводит сюда сила желание, несмотря на то, что каждый из них живёт своей жизнью, и каждый в ней прав по-своему. Говорят, что святая Матрёна всевидящая и никому не отказывает.
(Вот и я пишу сейчас этот рассказ, а сам думаю, что она его вместе со мной как бы читает, и честно говоря, маленько побаиваюсь. Но надеюсь, что она не обидится, если я малость чего и преувеличил, так как в писательской работе без этого, извините, просто нельзя).
С утра очереди со всеми вместе стоял и дисциплинированный бухгалтер из Подмосковья по имени Венедикт. Правда, прибыл он сюда без особой нужды в надежде улучшить свою и без того хорошую жизнь. Августовское солнышко в душной Москве потихонечку припекало, от чего мозги бухгалтера стали помаленечку размягчаться.
Венедикт был худосочный, так как в надежде разбогатеть питался в основном плохо, к деньгам относился скрупулезно, всё копил и копил, и вид у него по этой причине был весьма затрапезный. Он стоял в очереди не от противного, а с корыстным желанием - конкретно разбогатеть, в отличие от других желаний окружающих его граждан.
Раньше он тоже бывал у святой Матрёны, она ему тогда помогла, его повысили в должности и зарплату прибавили, но ему этого было мало, (говорят, человек быстро привыкает к хорошему), Венедикту это понравилось, и он снова приехал, купив огромную свечку, в надежде, что ему это зачтётся особенным образом. А так, с виду в его облике угадывались удивительная простота и естественность.
Любимым его выражением была фраза – "Кирдык монокль", а любимой книгой – «Пособие для бедных, как стать богатым», которую он читал как библию и выучил наизусть, зачитав просто до дыр.
- Как там курс доллара? – послышалось где-то в глубине очереди.
- Расцвёл сволочь! – донёсся ответ.
Венедикту от услышанного в душе стало приятно, так как все его накопления хранились дома в литровой банке в зелёной валюте. Голова у него, как и положено бухгалтеру работала как калькулятор, и он быстренько в ней прикинул, насколько сегодня увеличился его капитал. Его как-то не утомляло, что впереди и сзади него люди с куда более серьёзными проблемами, а не просто желанием разбогатеть, что все они несчастны по-своему, в отличие от него, но Венедикта это совсем не смущало.
Люди в основном искали здесь пристанище для души и стремились сюда, в надежде выплеснуть волны своих желаний на берег надежды, ибо их желания были воистину сокровенными.
- Может быть, я вправду разбогатею? – лучиком промелькнула мысль в голове Венедикта, озарив на мгновение его искушение.
В очереди стоять ему ещё долго было, в монастырских стенах, так успокаивающих своей тишиной ему было о чем подумать и что вспомнить, и Венедикт, вспоминал.
Память на этот раз унесла его в прошлое, он стал анализировать, почему он развёлся с женой? Злоупотреблял тогда Венедикт, воистину злоупотреблял, и не просто так, а как скотина. Как-то после очередного крепкого возлияния, он спросонья, нет, не своего, а своей супруги наставил на неё охотничье ружьё и тихонечко так сказал – Пух! Сердце у супруги оборвалось… Это была последняя капля терпения, после чего бедняжка стала заикаться и подала на развод. Но Венедикт до сих пор её не разлюбил, хотя это уже никак не влияло на их дальнейшую жизнь.
Тем временем яркое солнышко припекало из своих последних лучей, людям в очереди было жарко и утомительно, эта утомительность стала сбивать их с откровенных желаний, она давила, от чего гражданам быстрее хотелось отдать дань мощам Матрёны.
Сзади за Венедиктом стояли отец с сыном оболтусом, приехавшими из Архангельска в стремлении дать сыну разума. Отец сына, судя по всему, держал в крепкой родительской строгости, всё время, навешивая ему подзатыльники.
- Смотри на икону Матрёны, да мысленно с ней разговаривай, мысленно, да ума у неё побольше проси. Глядишь - человеком станешь, на хорошей должности пребывать будешь, при деньгах окажешься, всё ж легче тебе обалдую жить будет, а там глядишь и про родителя вспомнишь - наставлял отец сына крепким очередным подзатыльником. - А то всё на девок да на баб замужних засматриваешься! Мысленно разговаривай с ней, мысленно! Что там в твоей дурной голове роется, Бог его знает? Выросла женилка, и мысли за ней туда же! Благословения и ума у Матрёны проси, а больше ума! – очередным подзатыльником с тяжелой рукой наставлял отец отрока. Рука у помора была размашистая и суровая, от приклада которой отрок едва устаивал на ногах.
Впереди Венедикта была смазливая молодая женщина, почему-то вопреки канонам в ярком красном платочке, она всё время молилась и молилась, краснея всё больше и больше, вероятно от таинства своих мыслей.
Тут мимо прошла сестра, (монастырь был женским), и молодая женщина, слегка потянув монашку за рясу, стала шептать ей на ухо просьбы, дабы знать, сбудутся они или нет, и не кощунственно ли с этим обращаться к святой Матрёне.
Порывы ветра открыли секрет и донесли до Венедикта суть разговора.
- Сестра - тихо обратилась к монашке молодая женщина с развратно накрашенными губами и откровенно подведёнными ресницами. - Вы знаете, грех мною одолевает, грех - шептала на ухо женщина.
- А в чем он собственно кроется? – смущаясь, переспросила монашка.
- Да вот не берут меня мужчины, не одолевают… - громким шепотом высказывала откровения молодица.
- Вы, наверное, мне хотели сказать - мужчина, в единственном числе? - попыталась поправить её монашка.
- Да нет сестра, вы не ослышались - именно мужчины! Что толку от одного? Алкоголь их, наверное, погубил, алкоголь. А если же несколько сразу - вот это да… - мечтательно водрузила взгляд к кресту на храме молодая женщина, от чего сестра засмущалась ещё больше. - Напьются, а только потом пристают, а толку-то что, толку? Который потискает, а потом отвернется и захрапит как увалень, а я как разойдусь, как разойдусь, и что мне потом делать? Скажите, можно об этом просить Матрёну? – посмотрела молодая женщина на сестру.
- О чем конкретно…?
- Ну, что бы их было много и сразу…
- Ой, да грех это, грех… - ещё более покраснев, ответила ей монашка.
- Ну, а попросить можно? – никак не успокаивалась молодая женщина.
- Не знаю, наверное, можно, ну, если же только просить – ответила покрасневшая жительница монастыря. - Святая Матрёна всех принимает и никому не отказывает – откланялась та, тут же поспешив по своим богоугодным делам.
- Да, корысть и грехопадение движет человеком, сволочное это видать создание - человек, корыстное, всё в искушение живёт, в мыслях соответственных пребывает… - оправдывался перед собой Венедикт.
Попутный ветер доносил до его слуха и другие голоса из очереди. Это были голоса, судя по всему, с одного и того же судебного процесса. Одна из них была мать сына, которого посадили за убийство, она пришла в Матрёне за помилованием и смягчением приговора, а другая - погибшего, жестоко убитого в пьяной драке. Обе пришли просить у Матрены совершенно противоположного, а потом разодрались, но никто из очереди не пытался остановить их и успокоить, пока не подоспела охрана.
Венедикт слышал ещё и другие просьбы, с призывом продлить жизнь умирающего ребёнка и прочими серьёзными мирскими проблемами. Ему где-то там, в глубине души стало совестно, что зря он стоит в этой очереди, зря время теряет.
- И зачем только я здесь? Ведь мне и так неплохо живётся…? А то получится как в той сказке, про золотую рыбку, останусь у разбитого корыта… - думал про себя Венедикт, прекрасно зная ответ на свой вопрос, зачем он собственно здесь он находится.
Но были и такие, которые стремились попасть к святой Матрёне и без очереди, она и их принимала.
- Деньги пошли мимо кассы – взбрыкнул в душе Венедикт, провожая взглядом людей шедших без очереди. - Куда без очереди-то лезете? – мысленно пытался образумить он торопливых, призывая к порядку, но тут услышал.
- Значит им срочно надо, она их и без очереди примет, ей виднее, может кому-то жизнь нужно срочно продлить…
Венедикт был твёрдо уверен в том, что у святой Матрёны нет никаких оснований, ему, образцовому бухгалтеру - жизнь не продлевать, до самой… бесконечности, ведь портрет Венедикта даже на доске почета висел. Правда, подворовывал он иногда деньги, но это было так, самую малость, совсем чуть, чуть. Может быть, он их ещё больше бы воровал, но, однако боялся, что в тюрьму тогда уж точно посадят.
Тут он от нечего делать стал прикидывать, сколько собирает в день святая Матрёна на паломниках, и в его голове нарисовалась довольно таки неплохая цифра, которую он тут же перевёл в американские доллары, помножив их на процент инфляции.
- Вот это да…! – удивился он про себя. - Мне бы такой доходец при жизни…?
За мыслями подошла его очередь, он зажег и поставил свою огромную свечку, но перед тем, как поцеловать гроб со святыми мощами, вдруг незаметно для себя стал просить много денег, и продлить жизнь как можно дольше. Вообразив себя живым, да ещё с таким денежным потоком он не заметил, что мыслями оказался уже на её месте, а люди к нему всё шли и шли, шли и шли, и всё несли и несли ему деньги, а он эти деньги только считал и складывал…
В этой очереди были и такие, которые Матрёну совсем ни о чем не просили, они пришли к ней просто так, что бы ещё хуже им не было…
Всему есть свой конец, знойная и длинная очередь для Венедикта закончилась, и он с облегчением отправился к троллейбусной остановке. Но перед тем, как до неё дойти, предстояло перейти улицу на другую сторону на пешеходном переходе под светофор. Толпа людей на берегу большой улицы собралась стайкой и долго ждала желанный зелёный свет, а его всё не было. Так его не дождавшись, толпа скопом ринулась на красный, благо машин по близости пока не было, а Венедикт, как человек дисциплинированный, со всеми вот не пошел, он осуждал нарушителей правил дорожного движения, став терпеливо дожидаться зелёного света. Дождавшись зелёного, он смело ступил на полосатую зебру пешеходного перехода.
Шагая на зелёный, он не заметил скорую помощь, которая - сбила его насмерть.
До сих пор непонятно, было ли это решением Матрёны, или же простым пренебрежением правилами дорожного движения, в частности, водителем скорой помощи. А может быть, Венедикту просто ненужно было отрываться от коллектива…? Но в любом случае, мечтам и просьбам Венедикта, уже не суждено было сбыться…
Андрей Днепровский - Безбашенный.
16 апреля 2005г