1
…и пошёл на Николу зимнего помолиться за жизнь свою никудышную, в которой сам виноват.
За детей своих…
Жизнь становится всё страшнее, непротив был бы убраться подобру-поздорову, пока в нормальной силе, здравом уме и твёрдой памяти, никому не в тягость и порядок на земле хоть какой-то тлеет. Сбежать из отряда…
А они как?…
За родину, которой, похоже, без чуда уже не выкарабкаться...
За жену, что молиться со мной не пошла…
А тут толкотня, давка. Какая уж тут молитва, когда по плечу без конца теребят, настырно свечки передают, пихаются злобно…
А на Господних праздниках народу в храме поменьше. Ну на Крещение много, так это из-за Святой воды. На Казанскую, Владимирскую, Варвару, Сергия, Пантелеимона тоже много…
И стала ревность по Богу снедать меня. Обидно стало, что на Николу больше, чем на Иисуса Христа. Что ж, он главней для них получается? Экое, право, язычество!..
Но по злобе к себе всё стоял и не уходил. И постепенно молитва стала теплиться, несмотря на свечки, и даже благодаря им. Потому что передать свечку не Бог весть какое дело, а всё же не для себя; а толчки, что ж толчки, можно и за крест посчитать, маленький крестик, а без него ничего не получится…
Отче священноначальниче Николае, моли Христа Бога, прости пожалел, что к тебе народу много ходит. Научи моё невежество.
2
Они здесь стоят бабки да тётки. Бог для них (да и для меня тоже) абстракция. А Никола зимний вот он, живой, земной, седенький и плешь свою милую митрой от мороза прикрыл…
Господь Иисус не абстракция.
Разделиша ризы Моя себе
И об одежде Моей меташа жребий…
Как овца ведён был Он на заклание
И как агнец пред стригущим его безгласен…
Если Я сказал худо, покажи, что худо;
А если хорошо, что ты бьёшь Меня?
Какая уж тут абстракция?
Но всё-таки, как ни прикинь, Он Бог, хотя и Сын человеческий. Попросить Его помиловать меня я решусь, а просто побеседовать с ним, как с отцом, не решусь. Духа не хватит.
Я надеюсь, что Он меня простит, а иногда не надеюсь, но так молиться Ему, как Николе зимнему, Николе вешнему, Николе морскому, не могу, потому что сущность Его выше моего понимания.
3
«…вина нет у них.»
«…что Мне и Тебе, Жено?»
«…что скажет Он вам, то сделайте»…
…попросит за нас Сына, и Он Её прежде всех Ангелов и человеков послушает…
И поём:
Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице. Ты нам помози…
4
Иоанну Крондштатскому митру новую жалко стало, закоптится во время службы… А нищие дети бежали за каретой, милостыню прося. Дал одному, дал другому, а один мальчишка настырный, всё ему мало, два раза ему по двадцать копеек, а ему всё мало. Всё бежит, всё орёт. Оставил сорок копеек на дороге и, мечтая получить рубль, бежит…
-Пошёл прочь!…
И от этого ещё милее стал, батюшка. Такой же человек…Только каялся! Всю душеньку выворачивал.
…ведь я уже старый человек. А сколько у меня митр? До двадцати! Разве мне их износить? Что ж их с собой в гроб возьму?…
И не успокаивался, пока не получал прощения, чувствовал, что получал. И на сердце снова становилось просторно. Теснота проходила, и слёзы высыхали. А когда у Бога просил что-то, верил, что даст... уже даёт только слово произнесёшь получил…
Так кому ж мне ещё молиться, как не ему? Он меня поймёт и за меня попросит. Как за себя попросит… Пьяницы, допустим, друг другу сочувствуют, потому что друг друга понимают. Даже если один бросил пить, так он помнит же свои муки и унижения… Я с чувством ему помолюсь, как живому всё расскажу… Он и так всё знает, ему и нужно только чувство моё, не экзальтация, а чувство нормальное. Что мне действительно это нужно, о чём прошу…
Почему, как живому? Он и есть живой…
Нет уж, господа протестанты, вы, может, люди и правда учёные, даровитые, умные. А нам, маленьким, бесталанным, да глупым (даже здесь без кокетства не можешь?) без святых никак невозможно.