...Алтай. Осень. Дождь. Невидимый, частый. Его даже не слышно. Просто нескончаемый шорох. Под ногами желтые листья на жухлой траве. Пропитанная водой земля, сочащийся влагой мох на мокрых камнях, и шелест дождя. Сухо только под кедром, его длинные иглы не пускают воду вниз, и под этим деревом можно сидеть, пережидая дождь без боязни промокнуть. Не слышно птиц. Они прячут свои голоса от дождя в камнях скал и кронах еще не полностью раздетых ветром деревьев. С дождем никто не спорит, один только ветер пытается возразить слабо касаясь острых ветвей. Дождь. Осень. Воздух тот же, что бесконечно далеко от нас вдыхали воины Чингиз-хана, терпкий прелой травой, сырой, быстрый. Слабый отзвук дыма далекого костра рождает в душе покой и желание быть ближе к огню. Конь идет, поскрипывая сбруей в такт шагам. В мокрой гриве репейник и желтые хвоинки... Дорога и дождь. Путь тянется длинно, повторяя все волны изгибов, подъемов и поворотов тропы. Камни изломанных временем скал порой так близко, что сдавливают тропу к самому краю и заставляют смотреть вниз, где за серым дождем скрывается глубина ущелий. Дождь. Он не дает разглядеть даль, прячет горы вокруг в тонкие линии наброска карандашом, не дает взгляду насладиться деталями и увидеть снег на самых далеких вершинах. Лишь иногда он вдруг стихает немного и открывает глубину пространства, в котором тонешь всем существом своим. В такие секунды понимаешь, что летишь. Нет коня, тропы, тебя самого. Растворяешься в запахе травы и дождя и - летишь. Внутри тебя все звенит от полета, сердце останавливается, чтобы не мешать тебе, и ты летишь. В дождь. В даль, которую невозможно просмотреть до дна. Летишь, переставая быть собой, становясь частью дождя, ветра и дыма костра, который тебя ждет... Мокрая лапа пихты бьет по щеке. Ты снова на тропе. Конь дышит гулко. Он устал. Идти еще далеко.
Дождь. Осень. Алтай...
© Тажбулатов А.З. 2005-10-25