***
Если бы эти двое чуть позже попытались понять, как им удалось попасть в эту странную комнату музея восковых фигур, они бы очень удивились. Ведь действительно трудно уединиться среди так похожих на свои оригиналы копий, взгляды которых лишь кажутся застывшими. А желание губ соприкоснуться под час бывает просто непреодолимым…. Кто же мог знать, что десятки пар восковых глаз могут быть столь любопытны.
Изящная брюнетка с удивительно глубокими серыми глазами, с трудом отрывая губы от обладателя теплых шоколадных очей, шепнула ему в самое ухо:
- Они все подсматривают. Особенно тот, похожий на Макаревича, видишь? Наваждение какое-то! Мгновение назад он не улыбался…
Мужчина с симпатией взглянул на лохматую фигуру с гитарой, задорно подмигнув:
- Уж тебя бы он точно взял с собой в небеса…
И вдруг откуда-то сверху зазвучал перебор гитары и знакомый голос запел:
«Я возьму тебя с собой в небеса,
До небес лететь всего полчаса…»
Женщина испугано прижалась к своему спутнику.
- Я все больше боюсь всех этих знаков вокруг нас. Давай уйдем.
Мужчина кивнул, увлекая свою любимую куда-то вглубь зала:
- Там должна быть дверь, - он снова улыбнулся, - ты не боишься тайн, спрятанных за старинными дверями?
- Ты ведь не втолкнешь меня туда одну? – в глазах этой чудной брюнетки блеснула озорная искорка.
- Честно?
Женщина заинтересовано кивнула.
- Втолкну! И захлопну дверь… за собой сразу, как только смогу ощутить вкус твоих губ.
Темнота ласково приняла влюбленных, чуть приглушив запах непроветриваемого помещения. Через 10 минут тишину нарушил страстный шепот:
- Боже, я лет десять не целовалась вот так… Какая ты все же вкусняшка!
Мужчина, чуть отдышавшись, добавил с чувственной улыбкой:
- Представляешь, если мы сумели так вознести искусство поцелуев, что нас ждет сегодня ночью?!
И вдруг в одно мгновение комнату залил резкий искусственный свет. Две пары глаз плотно зажмурились, чтобы открыться и… испугать увиденным свои нежно прижавшиеся друг к другу тела, синхронно и быстро отступившие к самой двери…. Комната была заставлена восковыми фигурами, вернее парами фигур, мужчинами и женщинами. Первое, что бросилось в глаза - выражения лиц, обращенных друг к другу: либо полное безразличие, либо ненависть… и никаких вариаций…. НИКАКИХ!
Женщина вдруг резко отстранилась от спутника, вся, внутренне сжавшись, будто испугалась. Ее губы побелели, она впилась резко потемневшими глазами в фигуру одной из женщин и произнесла тихо:
- Боже! Вера!
Мужская рука уверенно обняла хрупкие плечи и подтолкнула растерянную и обалдевшую от увиденного спутницу к предварительно открытой двери:
- Идем отсюда, душа моя.
Раздался звонок мобильного телефона.
- Господи, Вера…
Изящный палец побелел от напряжения на кнопке отключения телефона.
***
Потрясение Ники, а именно так звали брюнетку с чудными серыми глазами, было столь велико, что Ивану, так звали обладателя теплых шоколадных глаз, стало грустно - все долгожданные планы на ближайшую ночь рухнули…. Вечер закончился короткими молчаливыми проводами… без прощальных поцелуев.
***
Первые пять дней спустя они пытались обходить музей восковых фигур десятой дорогой… и каждый раз оказывались возле него. Эти двое умели молчать, ведь по-настоящему близким людям вовсе не обязательно говорить…, достаточно взглядов…, прикосновений…, запахов…, смешения дыханий….
В этот день дверь музея неожиданно распахнулась. На пороге возник интересный высокий и сильный мужчина с абсолютно седыми длинными волосами до плеч и открытым взглядом, улыбающиеся глаза его сверкали лазурью южных морей. Он жестом пригласил гостей войти. Те, чуть замешкавшись, решительно шагнули через порог. Дверь, скрипнув, захлопнулась. Смотритель музея уверенно, не оглядываясь, повел их в кабинет, оказавшийся просторным и чудным. Старинные восточные ковры, увешанные кинжалами и саблями, полутораметровый еще струящий дым кальян, стеллажи, уставленные множеством книг, … и современный компьютер на массивном дубовом столе в стиле барокко.
Хозяин удобно расположился в высоком резном кресле и жестом предложил гостям располагаться. Те не заставили себя просить дважды, старинный диван с радостью принял их в свои объятия. Ника сразу буквально впилась прохладными ладонями в горячую руку Ивана, она была напряжена до предела. Пауза затянулась…
Мягкий доверительный баритон хозяина кабинета обрадовал слух гостей:
- Разрешите представиться. Я смотритель музея. Можете так и обращаться ко мне – Смотритель. Вы можете не называться, думаю через несколько мгновений у вас появится возможность убедиться, что в этом нет необходимости – я знаю о вас многое. Спешу объясниться: раз вы все же оказались здесь…, не испугались приглашения…, не проронили ни слова до сих пор… и соединили руки… - это свидетельствует о том, что ваши чувства друг к другу достигли того самого апогея, при котором вы стали интересны мне…, - взгляд Смотрителя обратился к Нике, - не обессудьте за прямоту вопроса, сударыня: вы хотите иметь ребенка от этого господина, что так бережно держит вашу ладонь?
Иван вдруг почувствовал боль, пальцы его спутницы сжались настолько, чтобы сломать ему кисть, ну…, или сломаться самим. Незнакомый глухой голос резанул его слух:
- Для начала, Смотритель, мне хотелось бы понять, как в вашем музее оказалась восковая копия моей подруги? Пока я не услышу ответ на столь тревожащий меня вопрос, не смогу думать ни о чем…, а о ребенке тем более. Здесь опасно…, очень опасно!
- Напротив, именно здесь БЕЗОПАСНО… А фигура Веры… в той комнате свидетельствует лишь о том, что она была здесь… несколько лет назад, и ей…, точнее им двоим, был дан шанс. Увы, в тот раз у них не получилось…, но кто знает, как все сложится в дальнейшем… Вы же видели ее недавно…. Именно здесь для вас безопасно…
- О каком шансе идет речь? – Ивану слова дались легко, болезненная хватка любимой ослабла.
Смотритель вместо ответа кивнул в сторону Ники, и та не заставила себя ждать, очень уверенно произнеся:
- Речь идет о рождении ребенка. Нашего с тобой ребенка.
Смотритель удовлетворенно кивнул:
- Обожаю умных женщин, - его взгляд обратился к Ивану, - а вам, уважаемый, конечно же, нужны пояснения?
Иван вдруг почувствовал себя на редкость тупым, но кивнул.
- Вы оба видите знаки вокруг себя, понемногу учитесь их читать, а значит, верите в провидение. Вы любите друг друга так, что готовы к страданию, большинство же наивно ищет удовольствий…. Вы несвободны, и это останавливает…, у вас нет общего ребенка…, и есть проблемы с его рождением. А я и есть то самое провидение, именно я дам вам шанс быть вместе, родить здорового талантливого и красивого ребенка…, и только от вас зависит, получится ли у вас воплотить ваш шанс…. Мне чрезвычайно интересно найдется ли хоть одна действительно любящая друг друга пара в этом суетливом мире?
- У кого-нибудь получилось? – в голосе Ники зазвенела надежда.
Смотритель отрицательно, грустно и обречено покачал головой.
- И в чем заключается шанс? – Иван был немногословен, чтобы не казаться больше тупым.
- Меня волнует вопрос глубочайшей деградации человечества. И единственное спасение я вижу в рождении ребенка, зачатого в абсолютной любви и окруженного настоящей любовью, такой с которой был сотворен из праха Адам… Я не знаю покоя со времен грехопадения, и с тех самых пор ищу в человеках любовь… Не страсть, не корысть, не жалость, не привычку и не удобство…. Взаимную любовь…, созидающую любовь. Готовы ли вы пройти путь познания любви, очищающую дорогу испытаний, смывающих грех…, вернуться в Эдемский сад?
- Что ждет нас в пути, Смотритель? – Ника преобразилась, глаза просто светились радостью близкого материнства.
- Сначала река забвения, перейдя которую вы забудете все пережитое…, забудете друг друга…, забудете о желании иметь ребенка, забудете ВСЕ! Вам придется обрести друг друга вновь среди десятков очень красивых и сексуальных партнеров и партнерш на том берегу… Но никто не посмеет притронуться ни к одному из вас, пока вы…, взгляд Смотрителя задержался на Нике, или вы, взгляд скользнул по Ивану, не захотите прикоснуться сами.
- А если… если мы не обретем друг друга? – голос Ники испуганно задрожал, глаза заблестели от близости слез.
- Музей пополнится двумя восковыми фигурами, равнодушно взирающими друг на друга. Вы же вернетесь к обычной жизни, забыв все, связывающее вас раньше. После реки забвения будет долина видений, где каждый из вас увидит все худшее, случившееся в жизни спутника или спутницы, все, что заботливое подсознание спрятало от совести. Если хоть один из вас уверенно отстранит руку другого – музей получит пару фигур с ненавидящими взглядами. Зато потом… снова река забвения – зачем помнить ошибки любимых всю жизнь. И снова забвение, поиск и обретение, если повезет полное прощение, безгреховное зачатие и абсолютная защита ребенку… Ну, как перспектива?
- Неужели никто не справился?! Ведь даже по теории вероятности…, - Иван не успел закончить. Две пары глаз напомнили ему, что сегодня не время умничать.
- Думаю, я склонна согласиться. В крайнем случае Верочке веселее будет в той темной комнате!
- Ну, если никто до сих пор ни разу не справился…, значит, шанс высок…. Я согласен.
- Не спеши, мой хороший. Подумай сколь странно это предложение. И опасно. Ведь никто не справился…, за столько лет…. Я не хочу потерять тебя…
- Это шанс воплотить твою мечту, пусть он невелик…, - тут Иван обратился к Смотрителю, - вы что-то сказали относительно нашей несвободы. Успешный результат испытаний предполагает варианты освобождения…? Я надеюсь безболезненного…
Снова тонкая холодная кисть впилась в любимую руку, чуть пониже локтя.
- Да, предполагает. Стандартных решений нет. Но все, что предложите вы, будет исполнено, вплоть до создания ваших клонов, изменения прошлого… Думаю вам надо посоветоваться…, - Смотритель поднялся, - у вас есть 10 минут.
***
Когда дверь захлопнулась, Ника прижалась лицом к плечу Ивана:
- Я боюсь. Все так странно… и опасно, - она вдруг резко подняла голову, - зачем им наш ребенок? Почему они так заботятся о нас, о нем?
Иван нежно прикоснулся ладонью к милому лицу:
- А вдруг это божественный промысел, попытка простить людей, узрев, хотя бы одного человека, рожденного в любви, в Эдемском ее понимании? Это шанс, и не использовать его нельзя. Даже, если мы не сможем… Зато, вдруг получится?!
- Я не хочу стать матерью мессии. Я хочу обыкновенного материнского и женского счастья, с тобой. И если соглашусь, то лишь потому, что боюсь, иначе мне может и не родить…, - Ника отвернулась, глотая слезы, - давай попробуем….
- Давай.
- Посмотри на меня. Запомни меня такой, не равнодушной, без ненависти…. Даже если не сложится, найди в себе силы помнить меня такой….. Да, и не ходи больше никогда в музеи восковых фигур…
Скрипнула дверь. Никто не вошел… Лишь послышалось журчание воды. Снова холодные пальцы попытались сломать предплечье.
- Слышишь? Там за дверью струится река забвения. Может еще не поздно отказаться, любимый?
- Поздно…. Идем.
- Подожди… Я умоляю тебя, не отпускай мою руку. А там, на другом берегу, не верь своим глазам, не открывай их. Ищи меня по запаху…, по прикосновениям…. Помнишь как мы, такие счастливые, просто стояли, прижавшись друг к другу щеками? – Ника замолчала и вдруг неожиданно горько добавила, - неужели мы забудем ЭТО?
Они долго не решались войти в воду, стояли, нежно прижавшись щеками. Река струилась в темноте, прикрывая густым туманом свою страшную цель.
- Чувствуешь? Как запахло драпом? Мне страшно!
- Мы не можем не найти друг друга на том берегу. Ведь почувствовал же я, что это именно ТЫ, даже не видя тебя, еще не слыша, всего лишь читая твои фразы в чате. Идем. Мы будем ТАМ, и это главное. Мы будем там ОБА.
В этот раз руки сжались так, словно хотели разорвать кожу до крови и срастись навсегда. Уже через десять шагов хватка ослабла, еще через десять руки расстались, и каждый побрел по бурлящему на камнях водяному потоку на тот берег самостоятельно. Две одурманенные туманом фигуры медленно, но неукоснительно расставались.
***
Иван пришел в себя от наполнявшего его чувства легкости и близости чего-то важного. Он даже не удивился полному отсутствию мыслей в голове, только звенящее, свежее предощущение встречи…, судьбоносной встречи. Иван был наг, но почему-то не смущался этого факта. Осмотревшись, он увидел быструю реку, живописный сосновый бор и залитую солнцем поляну неподалеку, туда и отправился. Вскоре послышались голоса, женские и мужские, задорный смех.
Звуки привели Ивана к белоснежному трехэтажному зданию, утопающему в тропической зелени у подножия скалистой горы с бьющим из ее середины водопадом. Глаз порадовала синева воды в замысловатой формы бассейне, вокруг которого расположилась группа обнаженных мужчин и женщин. Одни что-то пили в удобных беседках, другие весело играли в пляжный волейбол, кто-то нежился в гамаке, натянутом меж мохнатых пальмовых стволов.
Увидев Ивана публика замолкла на мгновение, но уже через минуту вступивший на тропу испытаний герой испытал себя центром всеобщего внимания. Все взоры восхищенно сошлись именно на нем. Обнаженные роскошные тела возбудились. Две девушки: яркая стройная голубоглазая блондинка и гибкая, как пантера, мулатка, исполнили танец живота в неприличной близости от Ивана.
Они так горячо дышали, облизывали губы язычком, при этом трогали себя и друг друга… Одна парочка занялась сексом буквально в метре, и постанывающая красотка не отводила свой манящий взгляд с Ивана, призывая…, требуя присоединяться… Вскоре разразилась настоящая оргия, все участники которой казалось не в состоянии насладиться в полной мере без одного единственного, главного участника. И он вдруг похотливо взглянул на собственное вздыбившееся естество…
Тут из леса показалась еще одна фигурка, потом еще, еще… и еще. Участники оргии как-будто не замечали их, магнетизм манящих взглядов достиг высшего предела. Тем временем внимание Ивана переключилось на новых персонажей, несмотря на то, что возбужденная плоть яростно протестовала.
Женская фигурка, идущая впереди вновь прибывших, казалась блеклой на фоне ее преследователей – загорелых, очень спортивных представителей обоих полов. Их усилия привлечь внимание были тщетны. У Ники, а это несомненно она, были плотно смежены веки. Зато ноздри… Иван заметил, как напряжены ее ноздри…
Ника жадно вдохнула запах оргии…, остановилась…, если бы она видела взгляды этих мужчин и женщин, для которых она вдруг стала предметом полного, абсолютного вожделения, смыслом жизни, высшей целью….! Веки дрогнули…, но не открылись, соски напряглись и набухли. Сопровождающая Нику группа затеяла собственную оргию, бурную и страстную. А одинокая женская фигурка, по-прежнему не открывая глаз, продолжила путь… Она приближала свое лицо к каждому участнику группового соития… и брезгливо отворачивалась… Ее движение прекратилось в полушаге от Ивана. Ноздри мелко задрожали, как и ресницы, впрочем…. Глаза открылись. Пол шага…, соприкосновение щек…, узнавание…, родная фраза:
- Я так хотела ЭТО сделать!
Теплая рука на спине.
- Прости, любимая, я открыл глаза сразу….
Прохладная ладонь закрыла горячие губы.
- Чувствуешь запах зависти?
- А как пахнет зависть?
- Смертью. Я прошу тебя, мой хороший, не оглядывайся. Идем. Надеюсь долина видений не за горами.
***
Неожиданно ступни обжег раскаленный песок… Всего десять шагов! До пустыни!
Иван улыбнулся:
- Сейчас нам покажут видения-миражи….
Мягкие губы не дали договорить…, с трудом оторываясь:
- У меня в жизни было всякое. Думаю, тебе покажут все. Это… правда…. Только очень старая правда. С тобой я другая, и я хочу быть такой… с тобой… всегда. Помни меня такой, какой ТЫ узнал меня, умоляю! А с твоей правдой, я справлюсь.
- Я думаю, они покажут тебе что-нибудь отвратительное, надеюсь, такого со мной было немного, потерпи, ЭТО ненадолго.
***
Они оказались посаженными на песок друг напротив друга. Каждому были предназначены свои видения, без возможности подсмотреть, зато и без возможности не видеть глаза напротив. И эти глаза кричали, вопили от боли увиденного.
Взор Ники темнел от гнева раз пять, два раза в нем мелькало недоумение, три раза искра ненависти и раза четыре полу-улыбка – полу-ухмылка.
Взгляд Ивана горел возмущением, замешанном на боли и ненависти постоянно, мужчине невыносимо видеть то страстно-сладостное умиление, то отчаянно счастливое безумие на лице любимой (показанном близким планом) во время бесконечного занятия сексом с другими мужчинами. Все остальные попытки расстроить мужские мозги прошли незамеченными.
Действо длилось несколько часов. По мере происходящего Иван медленно отодвигался от Ники
Попытка прохладной ладони удержать горячую руку не удалась, рука непроизвольно отстранилась. Видеосеанс закончился.
Полное опустошение в глазах Ивана, слезы отчаяния на ресницах Ники…. Полное отсутствие движения.
- Так появляются восковые фигуры, - грустно произнесла Ника, - я теряю тебя, хороший мой…
Слеза оторвалась от ресницы и упала на ладонь, почему-то не потеряв формы.
- Посмотри, Иван, у меня уже слезы восковые…, - женщина подняла взгляд на дорогое лицо, и увидев стекленеющие глаза, закричала страшно, - ИВАН!!!
Стекло в глазах вдруг ожило…, наполняясь теплым потоком шоколада:
- Ника…
Имя прозвучало так мягко…, руки встретились….
***
Переход через реку был трудным, вода буквально кипела, будто возмущенная…, туман плотно и уверенно скрывал желанный берег…. Они снова расстались где-то на середине водяного потока….
***
Что-то дрожащее, холодное и мокрое рухнуло на Ивана сверху, произнеся дрожащими губами:
- Слава богу, у меня хватило сил найти тебя сразу. Обожаю твой запах.
***
Они проснулись одновременно и удивленно рассматривали друг друга. Обнаженные тела налились незнакомой силой и выглядели потрясающе. Тонкая ладонь прикоснулась к коротким волосам.
- У тебя седина пропала…
- А у тебя шрам на животе…
Ника провела рукой по животу…, опустилась ниже…. В глазах появилось удивление.
- Ты не поверишь, я девственна. Понимаешь? Девственна!!! Значит, нам отпущены все грехи! Понимаешь? Все видения аннулированы! Ничего этого не было! Я девственна!
- Оглянись, видишь ЭТО?
- Боже! Я видела все это в детской библии…. Неужели?
- Да, это Эдемский сад. Привет, Ева! Мы не ведаем греха…. Смотри люди…
По цветущей поляне, бережно обходя расположившихся на ней в большом количестве животных, действительно двигалось несколько человеческих фигур.
- Идем! Если мы не почувствуем стыда, значит все это правда.
Они были встречены, как властители. Стыд отсутствовал напрочь.
Старший из пришедших обратился к ним с речью:
- О, богосотворенные! Народ Эдемский приветствует вас, прошедших испытание, и ждет зачатия мессии.
Ника прижалась к Ивану:
- Мы не ведаем греха, но не можем же мы здесь и сейчас заняться зачатием?
- Народ ждет…, наш народ.
Непонятно откуда возникла роскошная постель и люди с опахалами. Иван увлек Нику на белоснежные простыни… Губы и руки встретились. Ника украдкой осмотрелась… И вдруг увидела в глазах окружающих… вожделение. Она уверенно отстранила Ивана.
- Стоп!
Иван продолжал ласкать ее тело.
- СТОП!!! Оглянись, душа моя. Видишь, они все возбуждены, их глаза полны похотью, да они просто жаждут порнухи! – ее взгляд наполнялся ПОНИМАНИЕМ, - Все! ВСЕ ЭТО обман. ЭТО не Эдем!!! Не может путь сюда вести через искушение и соблазн. Это не божественный промысел. Мы в сетях сатаны. ОН не хочет рождения нашего ребенка! Ведь мы прошли испытания, и не превратились в воск. Он боится нас и искушает вновь. А я девственна! Слышишь? Девственна!! А еще я боюсь за наших близких… ВСЕ ЭТО ОБМАН!!!
Вдруг толпа расступилась, пропуская Смотрителя, тот ненавидящим взглядом смотрел в глаза Ники:
- Я меняю условия сделки. Я разлучаю вас. Ребенок родится только от него, корявый перст уперся в Ивана, и тот растворился в воздухе, - ищи его, и кто знает, может найдешь… среди шести миллиардов ничтожных человеков, если уверенна, что он этого заслуживает…. Мне кажется НЕТ!!! Я лишаю его памяти о тебе. Он несвободен!!!
Местность огласилась страшным хохотом…
***
В маленькой холодной комнате мерзла одинокая фигурка изящной брюнетки с удивительно глубокими серыми глазами, мерзла и улыбалась, разговаривая как-будто сама с собой:
- Ты не учел одного, Смотритель! Ты так и не понял, как я обожаю ЕГО запах. Ты просто спрятал ЕГО, но не лишил запаха…. И о его несвободе я знала всегда. А значит, у нас будет ребенок!
Ника подмигнула своему отражению в зеркале и зашла в чат…