Я вышел на крышу ранним утром. Далеко на закате ещё догорали не яркие звёзды чьих-то жизней, но я знал, что и они скоро погаснут, дав силы новому дню. Ещё с вечера меня тревожила одна единственная мысль - выхода нет. Я загнан в угол...
Я загнан в угол. Точка.
Талисман мой потемнел
под тяжестью шагов. Отсрочка
всё ж не помогла; в строку вплетая
лихолетский подчерк
неровным строем древних рун,
внизу поставив непонятный росчерк
пера, поставленного в грунт,
крестом, на память лучшим мыслям
всем помогающим понять
одно важнейшее отличье
между добром и злом. Опять
струиться дым в твоём обличье,
но а в моём горит закат,
и мимолётное отличье
заметит лишь учёный взгляд.
И вдруг выход есть, а нет осточертевших бетонных стен рядом. Из этого самого угла я, вроде бы как, и выбрался, или это только кажется...
Вокруг не то серо, не то чёрно, но каким-то странным шестым чувством ощущается, что утро. Вроде бы прохладно, но не холодно, и вместе с тем не мешало бы и потеплее. И тянущееся, бесконечно тянущееся время, тянущееся на столько, что нельзя ни подумать, ни подсчитать сколько его уже прошло, а сколько осталось.
Перед глазами что-то постоянно мелькает, точно мушки. То ли ветер гоняет серую пыль, то ли люди с бессмысленными взорами проходят мимо меня. Не понять...
Пролетая, улетаю.
Что найду я там, не знаю.
Хватит соли, хватит боли.
И оправдывать не стоит,
Кто ушёл, не попрощавшись,
На свой век уж нарешавшись,
Тех проблем от коих в венах
Стынет кровь и куча нервов.
Я пришёл, ну что мне делать?
Дух ушёл – осталось тело.
Может быть, начать с начала,
Чтоб немного легче стало?
Вспомнить радость, вспомнить горе,
И в лучах заката море,
Как уходит на рассвете
Сумрак ночи на планете…
Так и я уйду когда-то
Вместе с солнцем, в мрак заката;
И луною освещаться
Будет то – в чём мне остаться
Суждено. И я не стану
Бередить больную рану,
Стисну зубы, не почую
И опять в тоске ночую.