Ночь. Безлюдная улица. Медленно и бесшумно падал декабрьский снег. Большие пушистые белые хлопья снега, казалось, старались все сравнять под свой цвет: деревья, дорогу, остановку посреди тротуара, лавочку и чей-то холодный силуэт...
Девушка сидела одна на этой остановке. По количеству снега на ней и вокруг нее, можно было сказать, что сидела она не первые полчаса.
Снежная принцесса так медленно моргала, что можно было подумать, будто нагромоздившиеся на ресницы снежинки были слишком тяжелы.
Каждый раз, опуская веки, замерзающая красавица пускала по щеке очередную строчку слезы. Но последняя не успевала дойти до конца лица, как превращалась в лед. Щеки уже блестели от тонюсенького слоя хрупкого льда, но он не таял, потому что неоткуда было согреть его - во рту тоже было холодно.
Внутри нее все, казалось, было покрыто инеем. Легкие, печень, почки – наверное, они бы переливались на солнце, как ветки деревьев, морозным утром.
Сердце уже билось медленно, как бы в изнеможении нагоняя ленивую кровь в сосуды…. Но и кровь уже щекотала колючими хрусталиками замерзшей воды…. И каждая новая волна от неугомонного сердца только еще больше убеждало девушку в том, что пора бы прекратить ее пытку и остановиться.
Сначала оно билось быстро, весело, даже порой замирало, пока она, еще такая живая, чуть ли не в припрыжку бежала к назначенному месту встречи … с ним….
Выйти раньше на целый час, что бы прогуляться пешком, несмотря на довольно морозный день; бежать, зачем-то, по тротуарам, улыбаясь блестящим детям небес, которые стелили перед ней мягкий белоснежный ковер; смеяться, ловить снежинки, прыгать…. А сердце прыгало с нею в такт. «Зачем?» - думала она.
На остановку припорошенная снежком снегурочка пришла вовремя. «Забавно! Я думала, что приду на полчаса раньше - так обычно получалось…».
Спустя 20 минут ожидания сердце готово было выскочить из груди от гнева: «Что он себе позволяет?!» И сотовый она забыла - не позвонить.
Потом сердечко билось для того, чтобы согреть ее рухнувшее на скамейку тело, медленно припудриваемое пушистым ковром.
Сейчас же оно не в силах было выполнять даже эту функцию, поэтому девушка почти не слышала, только ощущала его работу по звону сталкивающихся хрусталиков льда в крови.
Вокруг было уже темно, почему-то не горели фонари. Она почти не отличала мир открытых глаз и тот, что скрывался под веками. Поэтому моргала она все медленней и медленней…
Исход роковой схватки внутри нее между ожиданием и любовью был определен…. Последняя выжгла ей душу дотла, разорвала сердце и вырвалась наружу. Она будет еще долго оплакивать свою сестру, которая умерла последней…