Беспечно сжимая в зубах беломор, я вылез в ночь через форточку и забылся. Ночное убранство ясного неба всегда привлекало мою искушенную познанием натуру. Танцующие мерцания звезд, всегда правильные формы созвездий, изменчивая мимика Луны и ее чарующий холодный свет, все это, таило в себе мистический порядок универсума, его разумность и красоту. Я нисколько в этом не сомневался, я попросту не знал, что такое сомнение.
В прозрачном январском воздухе чувствовалась пустота. Оно заполняла все. Я вспомнил холодные пещеры июльского Крыма и небольшой урок физики от местного экскурсовода: «Обратите внимание на перспективу. Заметили, что расстояние до объекта воспринимается иначе? Все дело в том, что холодный и прозрачный воздух позволяет видеть объекты очень четкими».
Внизу, прямо под окнами росли яблони. Одна отличалась от остальных, казалась старше, наверное, потому, что была самой лохматой. Я почувствовал, будто плотный пучок ее извилистых веток, превращается в растущую из земли руку с множеством пальцев. Снег лежал на ее ладони и не таял…
Ведущая к остановке дорога была расчищена от снега. Почему-то мне было приятно смотреть на нее. Я вспомнил того человека – дворника, звук его лопаты. Я знал, что он придет ближе к рассвету. Он всегда расчищает эту дорогу на рассвете, вот уже пятый год.
Рядом с автобусной остановкой в уютном кругу стояли ели. Их тень укрывала, небольшую скамейку. Летом это место скрывает поцелуи влюбленных. Улица юности, яблоневая аллея, отчисленный студент, нелегально проживающий в общежитии, смотрел из привычного для себя окна, в незнакомую январскую ночь, ощущая любовь и женское тепло.
Я думал о Полине. Я хотел видеть ее глаза и улыбку, держать за руку, целовать. Я хотел подарить ей эту зимнюю ночь и свою любовь. В действительности, я понимал совсем иное. Это была нечеловеческая страсть познать себя. Языки ее утонченных вибраций рождают поэзию, прекрасные формы которой не признают границ проявленного мира. Поэзия. Медитация. ДАО. Это не умирает и не рождается, это просто есть.
Ночь и женщина – создания чистого хаоса, темная сторона универсума, рождающая свет – их красота невыразима. Ум был спокоен, внутри рождались чистые образы, я ощущал их всем телом. Поэзия обнажает красоту природы заключенную в ее звучании, в мелодиях вечерних закатов, в мерцании лунных дорожек:
..там, легкие юбки обнажают наши грубые сердца, танцуя в теплой и соленой воде, волосами переплетаясь с потоками энергий вечерних сумерек. Целуй ее и раствори себя в морской легенде о жизни в первозданных водах великого океана.
Поэты любят смерть, они мечтают умереть красиво. Желание воспеть любовь и красоту у них в крови. Самый великий для жизни миг, божественное откровение, великая тайна – страдания роженицы, ее радость и боль – сродни страданиям юного творца, молодого поэта, уста которого поют теперь без принуждений. Взгляни в его глаза – новорожденного…
Поэты жаждут обновления, они всегда поют на языке любви, в единственных объятьях заключая смерть и жизнь. Они придумали соблазн, культ женщины, они воспели красоту, влюбились и погибли. Любовь для них есть смерть, она же жизнь всего…
Гармония. Душа сливается с природой и познает движение ветров и формы облаков рисующих молчанье гор. Вдыхая тонкий аромат цветка, мистический нектар, – поэт благотворит касаньям нежных губ своей возлюбленной.
Где есть любовь, там смерть щедра, там дарит она жизнь тебе – испившему ее до дна, без страха быть убитым в колыбели страсти. Кто любит – не умеет умирать, он попросту не может быть оторван от природы, являя миру ее суть. Бутон раскрылся…
Я никогда глубоко не изучал историю и культуру древних цивилизаций, но меня не покидает мысль, что все это я уже знаю, ведь они общались иначе. Иероглифы, санскрит или латынь, я всегда восхищался алертностью, подвижностью и глубоким смыслом этих языков.
Понимание поэзии неотделимо от понимания театра и музыки, а так же всей около плавающей мистики: древних культов, шаманизма, заклинаний, религии, магических орденов и т. д. Всякий образ обладает сжатой силой: не мистическим, а вполне конкретным знанием, которое не может быть передано иначе, как говориться истинное ДАО невыразимо.
Поэзия, театр, музыка – сейчас это не больше, чем развлечение, убогий культурный досуг или способ зарабатывать на жизнь. И в этом не было бы ничего трагичного, если бы мы понимали суть. Пришло время пробуждения. Все тайное становиться явным.
Вообще, научить человека познанию себя не возможно. Такое действие изначально абсурдно. Каждый раскрывает себя сам. Вселенная как никто заинтересована в своем самопознании. Все многообразие проявленного мира имеет предельно практическое назначение – познать все многообразие проявленного мира. Поэтому я призываю вас к искреннему творчеству. Я просто не могу не призывать вас к творчеству.
Понимание сути поэзии – это опустошение ума. Тот, кто понял сакральный смысл поэзии становиться творцом, что называется в режиме реального времени. Чтобы понять поэзию, нужно проникнуться единственным и самым первичным образом – рождением жизни и смерти – это действительно одно и тоже, эта пара не существует раздельно. Когда рождается образ, умирает что-то еще, например логическое мышление, которое суть самая грубая форма познания и описания мира.
В наше время практически все извращено до неузнаваемости. А все из-за того, что мы привязаны, буквально прибиты к форме логического мышления, поэтому иногда бывает невыносимо сложно понять жизнь. И в действительности это прекрасно, что мы реагируем на общество таким способом, чувствуя боль…
Сцена и музыка – что это в действительности, какой изначальный смысл этих понятий? Почему мы привыкли читать об этом бесконечно далекую от сути, несерьезную академическую рухлядь? Почему бы нам не разобраться в этом самим, если это нас действительно интересует? Если нас действительно интересует смысл нашей жизни, наши проблемы, любовь и трагедия, боль и радость, почему мы так посредственны? Почему мы так мертвы, почему мы думаем, что наше пребывание на этой планете вечно? Забудьте о том, что вы знали. Забудьте о том, что вы узнаете и поймете. Опустошите ум…
Каждый день я смотрю на людей и свое отражение в зеркале, заглядываю им в глаза, наблюдаю за жестами, слушаю их скучные истории, впитываю всю их суть – так рождается театр. Актерское искусство – искреннее подражание жизни и есть жизнь. Но жизнь эта обогащается одним свойством, – осознанностью. Мудрый актер всегда понимает, что он играет жизнь, что он живет на сцене, подлинно и всецело воплощая образ своего героя – это познание, это раскрытие образа, это поэзия в действии. Поэзия и есть действие, поток образов, вибрация внутри пустоты – вся вселенная на этом только и держится…