Я влюблен в мертвую женщину. Она сияет для меня в прозрачности ночи – истинная театралка, пародирует жизнь. Звезда должна упасть, сгореть, чтобы ты загадал мечту. Джим Моррисон, Виктор Цой, Фредди Меркьюри, Иисус Христос, Курт Кобэйн; я слишком долго смотрел на этот звездопад тысячелетий. Я набрал критическую массу впечатлений, любви, ненависти, скорби, романтики, политики, религий и мистицизма. Слишком много ожиданий. Слишком много глаз смотрят в мою спину. Загадай этой ночью мечту, я попрощаюсь. Обещаю, ты увидишь меня. Я пролечу быстро. С запада на восток в россыпи перистых облаков, в ледяном сиянии желтых глаз своей мертвой возлюбленной. Расступитесь, стражи озера теней. Расступитесь, дневные огни ночного города – я хочу, чтобы ты загадала желание. Я хочу, чтобы ты узрела первый полет моей души, что не сорвется вниз.
Этот мир так крепко держит меня за шею, и аппарат искусственного дыхания уже торчит у меня из горла. И уже звонит колокол, отбивая мои последние часы! Но друг, мой, моя мертвая возлюбленная, мои мертвые друзья – у меня нет чувства времени… Хемингуэй застрелился, как бешеная собака. Какая неприятность…
Я открываю все окна, я надеваю шапку и ботинки, я ложусь в свою холодную постель, укрываясь от вас двумя одеялами, своими идеалами, отрешенной любовью и желанием умереть.
А утром я встану и посмотрю в зеркало. Я скажу себе, что устал кормить свое тело. Я скажу себе, что устал одевать и мыть свое тело. Я скажу себе, что устал брить свое тело. Я скажу себе, что я ухожу…
Так разденьте меня, разорвите мою плоть. Я уже обнажил свою душу, так обнажите вы мое тело и свои клинки…
Дайте же мне сигарету и чая, взамен, я надену маску и улыбнусь чистой детской любовью. Взамен я стану вашим новогодним настроением. Накормите меня. Я прочитаю вам последний стих. Займитесь со мной любовью. Я напишу для вас книгу. Избавьте меня от излишеств, выгоните меня на улицу, разбейте мое сердце…
Мне остается написать вам письма…