Совсем несвежая глава
Все-таки я иду на Леркино ДР. Заранее занесли к ней гитару от Антохи. Купили ей цветов. Мама ее была. Еще дядька с теткой и бабушка. Настя, как говорилось ранее, пришла со своим хахолем Мишей. Не фига. Уступать этому лоху дорогу я не собираюсь. Чмошник нацепил себе на джинсу мобильник. Сидит на всех выпендривается. Мы с Романом помалкивали. А на фига нам еще что-то говорить. У них такое радио есть. Дядя Саша (Леркин дядька) тоже помалкивал. Хотя в обычные дни от него молчания дождаться невозможно. Миша отпускал всякие шуточки в адрес Насти. Совсем неприличные.
Кстати, у нас с Настей было очень много общего. Я выяснил, что она училась вместе с Андреем. Потому-то я и не догонял, почему она считает себя атеисткой (для будущего философа это весьма странно). Если вы помните, это про нее я писал в первой главе. Настя Прокапенко. Вот-вот, это и была она. Мир тесен.
Миша, наконец, уехал домой на своей «Волге». Интересно знать, откуда у него (работал он рабочим на стройке) новенькая тачка. Устроили небольшой дискотейшн. От шампанского начала побаливать головка. Зашел дядя Саня, дал денег на шампанское. «Вы только в подъезде откройте, чтобы женщины не слышали», - поручил он нам. После шампанского Рома ушел домой, Настя тоже. Остался я один. Дядя Саня позвал меня в магазин. Там купил бутылку водки. Никому никогда не говорил, даже Ромке. Дядя Саня просил меня повстречаться с Леркой. А в приданное давал пузырь водяры. Я отказался. Эту бутылку мы вместе с ним же распили. Через два дня Лерка бросила Ромку. Тот не понимал почему. Хотя я бы сделал на ее месте то же самое. Но гораздо раньше.
* * *
А еще мне позвонил Коля. Мы с ним встретились в Кольце. Был сильный ливень. Ветер вечно сдувал в сторону мой зонт. В тот день никого в сквере не было. Кроме меня и Коли. Он стоял в красной куртке возле выхода и курил. Я решил тоже закурить. На таком ветру сделать это было довольно сложно. Но кое-как получилось. Мы прошли в летнее кафе. Хлюпая носами, заказали по стакану пива. Я принес Коле свои тексты. Ему некоторые понравились. Потом мы поехали к нему домой и записали пару песен. Пили пиво. За этим делом я не заметил, как наступила ночь. Поеду-ка я домой.
До дома уже ничего не ходило. Доехал только до центра. Шел по улице. Встретил каких-то кентов. Стрельнул у них покурить. Они спросили, где здесь можно развлечься. Я сказал, что не знаю, так как в среду ночью делать нечего. Потом меня поймали мусора. Обшмонали, забрали все деньги и отпустили. Было уже около трех часов ночи. Я сел на остановке. Рядом стояли проститутки. Проституткам этим лет 13 не больше. Представил я на их месте сейчас Катю или Сашку. Ба! Да это же они. Не успел я собраться с мыслями, как те прыгнули в новенькую «Волгу» и укатили. Где-то я уже видел эту машину?
От гостиницы «Брно» в разные стороны разбегались стада цыган. И стар и млад. Были и русские. Меня в детстве мама пугала, что цыгане детей воруют. Вот, похоже, некоторых русских своровали. Теперь они тоже живут по законам табора. Кругом менты, кругом бомжи. На остановку подсел какой-то чел лет двадцати с небольшим. Вид у него был явно несвежий. До утра еще далеко.
- Менты - суки!
- Это Вы мне? - спросил паренек.
- Ага. Вот говорю: «Менты - суки!». Меня только что остановили. Ни с того, ни с сего последний полтинник отобрали.
Коле (моего собеседника звали так же, как и Очкастого) сегодня тоже не повезло с правоохранительными органами. Его мусора отоварили на пятихатку. Он предложил мне за знакомство свою флягу. Я отпил из нее. Горькая гадость, но не тошнит. Не плохо было бы закусить. Нечем закусить. Тогда давай закурим. У меня сигареты давно уже закончились. Стрельнул у своего нового знакомого. Он только что приобрел «Приму с фильтром». К утру его пачка кончилась.
Из разговора я выяснил, что Коле двадцать шесть лет. Живет вместе с женой и трехмесячным дитем. С женой он познакомился два года назад после сеанса в «Пролетке». Я у него спросил, как это произошло. Коля ответил. Он подошел к девушке и сказал до идиотизма простую фразу: «Девушка, я хочу от Вас ребенка». Неужели такие девушки еще есть на свете? Три месяца назад у них появился ребенок-пацаненок. Поэтому Коля не решился меня вписать у себя на ночь. За очередной «рюмкой» (глотком из фляги) он мне показал свои запястья. Они были разодраны. Выяснилось, что Коля уже не раз пытался покончить с собой. Недавно на днях он прямо на глазах у своей жены и немногочисленных гостей принялся резать вены. Жена молила его не оставлять ее одну.
- Если бы ты знал, как она меня любит.
В моей голове никак не мог уложиться этот рассказ. Зачем резать себе вены, если жизнь у тебя не такая уж и плохая. Она же любит его. Она любила его полуночные квартирные концерты. Коля сочинял своей жене песни. Каждое утро она просыпалась в море голландских тюльпанов. Они вместе смотрели с балкона на закат. Кучевые облака не спешили. Они то закрывали солнце, то лучи опять прорывались светить. Светить всему миру. Им просто хотелось, чтобы на них обратили внимание. Но никто не обращал внимания. Кроме Коли и его жены. Все было прекрасно. Только один раз в год в середине марта он напивался до чертиков. Все кричал, что должен отправиться к своему другу, который умер в семнадцатилетнем возрасте.
* * *
Глава-то выходит какая-то слишком трезвая. Но я опустил (как уже говорилось) существенную часть летних пьянств. Если бы стал их описывать в тех подробностях, какие они требуют, то пришлось бы писать новую книгу.
А между тем наступала осень. Очень много времени стал проводить дома у Коли. Играли с ним, пили пиво, периодически появлялись на разных концертах. Очень классно было на Дельфине. Тогда под проливным дождем я подхватил воспаление легких. Лечился водкой. Организм у меня был уже изрядно заспиртован. Но учебе это никак не грозило. На занятия появлялся в трезвом состоянии. Очень много курю. Причем, чаще всего, не свои. Стреляю у кого придется.
Стоял октябрь. Я приехал в институт. Дурацкая привычка приезжать раньше остальных. Охранник не пускает. Ничего подожду. Стою в фойе, за окном идет дождь. Утренний осенний дождь. Грязь, слякоть кругом. Курить. У кого бы стрельнуть? Под козырьком в парке стояли Вадик с Димой. Я вас уже с ними знакомил. Вадим учился когда-то вместе с Андреем, а теперь перевелся к нам. А мой тезка - это тот малоразговорчивый паренек со школьного двора. Как это не странно, но он учится вместе со мной. Ну, не совсем со мной, а в параллельной группе. Его одногруппники говорят, что он никогда ни с кем не разговаривал. Может он на самом деле - больной?
Вот у них-то и стрельну курево. Они стояли, отвернувшись от дороги к стене. Я подошел, и уже собирался спросить сигаретку. Но они предложили первые:
- Серег, не хочешь дунуть?
А почему бы и нет. Пацаны из нашей группы часто приходили на занятия укуренные, веселились на парах. И им ничего за это не было. Не подумайте только, что я ни разу не курил ганджубасы. Пару раз бывало. Первый раз я их еще водкой, самогоном и пивом разбавил, а во второй - трава была «галимая». Так почему бы еще раз не попробовать. Курили через «водный». Первым «напаснулся» Вадик. Он немного подержал в себе дым, а потом выдохнул. Дима посмотрел на него, чтобы узнать мнение. Вадим немного подумал и сказал: «Пойдет». Потом дунул Дима. Он также посмаковал дымом. Очередь дошла до меня. Дым был покрепче, чем целая пачка «Беломора», что очень странно для «травы». Я также подержал дым некоторое время в себе, а потом выдохнул.
- Блин, хорошая тра... Кхе... Кхе... кКХха, - недоговорил Вадим.
Он повалился на землю и принялся кашлять. Не чихать, а кашлять. Мне показалось, что еще немного, и он выплюнет свои легкие. Его всего разрывало на части. Лицо приняло мертвенно-синий цвет. Такого же цвета было лицо моей бабушки, похороны которой прошли несколькими месяцами позже. А тогда я не знал, что такое случилось с Вадимом. Изумление Димы было не меньше моего. У него на лице я как бы прочитал: «Чего это он харкается? Со мной-то все нормально».
Но с Димой тоже было не все нормально. Он следом за Вадимом принялся харкать кровью на асфальт. Я смотрел на эти два тела в ужасе. Мне вдруг пришла в голову мысль: «А что если я также сейчас упаду и буду кашлять?». Мне вовсе не хотелось. Вот сделать пару «напасиков» и на занятия. Там повеселимся. Я же хочу, чтобы мне было хорошо. Я не хочу, чтобы мне было плохо. Ужас подбирался мелкими мурашками к легким. Уши горели. А что если сейчас здесь пройдет препод? А что если он все это увидит? Руки как бы онемели. В ушах какой-то шум. Нет, я не хочу в тюрьму. Меня заберут на зону. Там я буду курить. Здесь не буду. Здесь пускай учатся хорошие дети.
«Нет, я - хороший ребенок».
«Нет, ты - плохой мальчик. Ты же знаешь, что со мной шутки плохи. Ты же меня сам придумал. Ты знаешь, какой я могу быть жестокий. Тебе, кажется, что твои друзья над тобой прикалываются. Хотят тебя разыграть. Вот сейчас покашляют-покашляют. Увидят, что ты не введешься, и продолжат дальше курить. Это просто розыгрыш. Они любят пошутить. Могу тебе открыть одну тайну. Они действительно над тобой прикалываются. Только ты об этом не знаешь. А еще они не знают, что ты знаешь о том, что они это не знают. Ты знаешь, а они не знают. Ладно, можешь им сообщить, что ты обо всем знаешь. Что молчишь? Не можешь открыть свой рот. Говоришь, онемели конечности. Это от страха. Это ничего. Это обязательно пройдет. А может и не пройдет. Это все зависит от того, как я захочу. А я же могу и не захотеть. Вот возьму и не захочу».
Так со мной говорил Он. Он подошел ко мне сзади и нашептывал эти речи. Я не мог развернуться, чтобы взглянуть на его морду. Я вообще не мог ничего сделать. Я мог только молиться. Хотя, пожалуй, что нет. Я не мог молиться. Я мог только плакать. Слезы текли из глаз. Непроизвольно. Плакать не хотелось. Я просто чувствовал, что они текут. Такие холодные по такому горячему лицу. Они протекли по щекам, перемешиваясь с потом. А Он все смеялся надо мной:
«Ты думал, что я умру вместе с Андреем. Нет, не умру, я буду с каждым, кто знает о моем существовании. Всегда. Ибо я бессмертен. Что? Ты хочешь сказать, что в мире нет ничего бессмертного. Может, и нет. Да, пожалуй, ты прав. В мире нет ничего бессмертного. А может нам с тобой придумать это бессмертие. Вот взять, да придумать бессмертие. Как это так придумать, спрашиваешь? Да легко. Вот как ты меня придумал, помнишь? Вот так и я придумаю бессмертие. Думаешь, что быть бессмертным хорошо. Ну, что ж посмотрим».
После этих слов я упал на землю возле Вадика и Димы. Я харкался своими легкими.
«Черт возьми...»
«Чего звали?..»
Но я никого не хотел слушать.
«ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ведь я не хочу кашлять».
На самом деле это была правда. Я вовсе не хотел кашлять. Было такое ощущение, что кто-то наблюдает за мной со стороны. Он меня заставляет против моей воли плеваться кровью на асфальт. Мимо проходили мои одногруппники, преподаватели, но почему никто не смотрел на три скрюченных тела. Когда кашель понемногу начал спадать, Вадик и Дима продолжили «дуть». От этого их кашель постепенно стабилизировался. Они предлагали мне, но я не мог. Ведь за мной до сих пор кто-то следил. Я должен был выплюнуть из себя все внутренности. Я должен был сдохнуть. Ведь только мертвый я смогу узнать, что такое быть бессмертным. Ведь только душа может быть бессмертна. А без тела душа свободна. Лети, лети, прочь отсюда.
«Какая нафиг свободная. Ты в моем рабстве. Ты мой навеки. Я буду вечно с тобой. И даже подохнув, ты от меня не избавишься».
Я почувствовал, как кровь поднималась все выше и выше к мозгу. Мои глаза горели. Если бы мог в тот момент думать, но наверняка вспомнил бы фильм «Вспомнить все». Его мне не давали в детстве смотреть из-за вступительной сцены, когда у одного из персонажей вылазили глаза. Я почувствовал, что попал в этот фильм. Еще чуть-чуть и они лопнут. По асфальту из глаз потек кровяной ручей. Нет, все-таки не потек. Мне просто показалось.
Неожиданно я все понял. Никто за мной не следит. Я просто укурился. Стоит перестать кашлять, и тогда все пройдет. Точно, я так и сделаю. Оторвал взгляд от асфальта и посмотрел на улицу. Как-то стало холодно. Ветер подул. Какой-то странный ветер. Откуда бы он мог дуть. Вокруг одни здания. Лучше встану, пройдусь. Нет, не хочу вставать. Но почему же это я встаю? Это Вадик меня зовет за собой. Я не хочу никуда идти, даже если он поведет меня силой. Но я «на измене». Он точно знает, что надо делать. Дима и Вадик видят, что мне плохо.
«Ему надо купить попить», - говорит Вадим в моей голове.
«Ничего ему не покупайте. Вы же не знаете, что ему надо. Вот точно, я так и думала. Вы купите ему «Колу». Там кофеин. В его состоянии это равносильно самоубийству».
«Ну и класс! Это как в анекдоте о хомячке, который много курил. Представляешь себе, как его разорвет на куски. Далее должны быть аплодисменты. Ну же, ну же, товарищи. Вы должны радоваться тому, что наш самолет оторвался от земли. Прошу обратить ваше внимание на вид, открывающийся из ваших иллюминаторов. Сейчас мы пролетаем над Кольцовской улицей. Это одна из центральный улиц нашего замечательного города. Здесь вы сможете увидеть многочисленные магазины бытовой и компьютерной техники. Также можете посетить универмаг «Россия», чтобы приобрести сувениры в память о нашей экскурсии. Осторожно, перед нами перекресток. Прошу всех соблюдать спокойствие и не паниковать. Это всего лишь светофор. Наш пилот соблюдает закон, он не хочет, чтобы его лишили прав. Итак, по центру вы можете видеть лотки, с которых местные барыги продают. Они продают все. Начиная от мобильных телефонов, заканчивая атомными бомбами. Цены вас приятно удивят. Однако не стоит тратиться на эту мелочь. Лучше давайте отправимся в наш эксклюзивный магазин, где можно купить и продать свою душу. Только сегодня в последний четверг октября. Вы можете продать свою душу по весьма высокой цене. О, товарищ, Вы у нас новый клиент. Вас заинтересовало наше предложение? Тогда, пожалуйста, прошу пройти к кассе».
- В кассу иди выбивай, - крикнула на Вадима продавщица.
«Итак, Вы продаете свою душу, а за это получаете бутылку «Колы». Хотите сказать, что это нечестный обмен? Тогда спросите у своего тела, что ему сейчас нужнее?»
«Кола» мне на самом деле очень помогла. Во всяком случае, перестали гореть зрачки. Пойду-ка учиться.
* * *
С тех пор мы с Вадимом и Димой очень много дули. Почти всю осень, включая День первокурсника и День студента, а потом там еще чьи-то ДР были, мы с ними провели в дыму. Но это мне по-прежнему не мешало учиться. Зато расписание стало замечательным. По средам и субботам мы курили с Вадиком, а в понедельник, воскресение и четверг пили с Колей. И только во вторник я уделял немного времени «Мечтателю».
Такой «травы» больше не было. Иногда поправляло, но не так сильно. Ну а мне больше и не надо было. Мне бы только немного подкосеть и все. Где-то в середине ноября в «Юбилейном» проходил концерт «Кукрыниксов». Еще «Чичерина» была, и еще кто-то. До конца не дождался. Меня вынесли. Концертик тот проходил под лозунгом «Рок против наркотиков». Дядька один у нас тут есть. Шишка большая, поэтому фамилию не скажу. Вышел этот тип на сцену и орет: «Мы за кайф от спорта! Мы за кайф от карьеры и т.д.» А мы внизу «бульбик» в это время взрывали: «Мы за кайф! Мы за кайф!» Ходили потом полночи песни орали по центру.
С тех пор мы стали проводить каждый день вместе (втроем). Еще и хорошее место нашли. У стадиона «Труд» бар спортивный есть. Букмекеры там еще тусуются часто и скины. Вот туда мы и перлись каждый вечер. Покупали бухло и приходили туда. Вадим с Колей иногда играли в бильярд. Иногда не играли. В этом случае мы нажирались и доставали карты. А если нажирались очень сильно, то они меня таскали от одной своей подруги к другой. Однажды в середине декабря они меня увезли в Отрожку и заставили позвонить в одну из дверей. Открыла дверь очень симпатичная девочка.
Я, наверное, профи на идиотские поступки. Помните, как к Лерке в первый раз зашел. Так вот у этой девушки выражение лица было еще дебильнее, хотя и красивее. Та меня ни разу не видела, а я еще и полумертвый от алкоголя и еще кое чего. «Позовите Юлю», - ей говорю. А это она оказывается. Тупые у этих ребят шуточки. Оттолкнули меня от двери. Типа не «при делах». Я стоял в стороне. Смотрел, как они разговаривают.
Юлька вышла на лестничную площадку. Она была одета в бриджи и футболку. А в чем еще дома ходить? Сама простота. И в кроссовках. Только сверху курточку накинула, чтобы не замерзнуть. Зима холодная нынче выдалась. Рыженькая. Ее короткие (недлинные) волосы затянуты резинкой в хвост. На лоб падает челка. А как она улыбается. Так никто не улыбается. «Улыбка» - ее имя. Стойте, где-то я уже это слышал. Глаза светятся. Красивая девочка. Опять влюбился. Блин, пойду-ка напьюсь.