Просто глава
За неделю до Нового Года я сделал небольшой перерывчик с допингами. Сессию надо было досдать, да и к предстоящим праздникам подготовить организм. Праздновать собирались у Вадика дома. Я с собой пригласил Романа. Он тоже периодически тусил с нами.
В прошлом году летом я ездил к деду в Крым. Он мне втирал про какие-то приметы. Будто, если во сне зуб выпадает - значит, кто-то скоро умрет. Ни разу у меня во сне зубы не выпадали. А вот накануне прошлого Нового Года выпал. Дядька моего двоюродного брата повесился на крюке для люстры. Перед нынешним НГ мне опять приснился выпавший зуб.
* * *
Звонок разбудил меня. Ненавижу просыпаться по утрам от звонка. Еще и не понятно, что звонит. То ли телефон, то ли в дверь. Оказалось, что телефон. Я сонными руками схватил трубку. На другом конце плакали. Умерла моя бабушка. Не родная даже, а двоюродная. Но все равно было что-то странное. Если бы я знал, сколько ей на самом деле лет, то понял, что это даже очень странно. Я обзвонил всех родственников и сходил за матерью на работу.
Бабушка моя была очень болезненным человеком. Но ей было всего лишь пятьдесят лет. Рановато умирать. Умерла она оттого, что любила спать на животе. Так и задохнулась. Прямо накануне Нового Года. Мама меня отпустила к Вадиму, но только, чтобы я обязательно приехал на похороны первого числа.
* * *
Вадик пригласил также Диму и Юльку. Девчонка была одна. Правда, ни Вадика, ни Колю, ни Диму она не интересовала. Зато интересовала нас с Романом. Ромик поступил в ментовскую школу. Юлька не упускала возможности над ним поприкалываться: «Товарищ Мент, пригласите девушку на танец!» И надо мной тоже любила шуткануть: «Товарищ Менеджер! Вы же не такой, как все. Вы же работаете в офисе. Так вот сходите и посмотрите, где Товарищ Мент». Этот Товарищ Мент уже обнимался с унитазом. Редкостной дебильности человек. Взял инициативу в свои руки. То есть решил первым «вспахать юлькину целину». Сидел с нею в обнимочку, даже из ее кружки водку запивал. Ему приносили кружку, а он отказался. Думал, что таким ходом он сможет с Юлькой заморочиться. Заморочился, блин. Она ему водяру запивать не давала. То есть ничего не оставляла.
Ну и пущай себе там отдыхает в другой комнате. А теперь моя очередь. Правда, у меня сил было тоже не очень много. Сейчас намекну Юльке, что пора бы пойти в другую комнату. Что там делать? Будто бы сама не знаешь. То, что все делают в «другой комнате». Только вот Ромка в этой комнате сейчас отлеживается. Так мы его скинем на пол. Пущай поваляется. А сами тем временем сделаем себе хорошо.
Нет, не удалось ничего. Юлька сама уже ходить не могла, и мы улеглись с ней на диване. Там же улеглись Дима и Коля. Вадим уснул в кресле.
* * *
Какая же тишина в новогоднее утро. Ничего не слышно. Только кто-то сопит у тебя под боком. Еще далеко не утро. Еще темно, но должно светать. Почему же не светает. Побыстрее бы закончилась эта ночь. Нет, просто так она не закончится. Что-то сегодня должно еще случиться.
По комнате бродили тени. Какая-то женщина и большой котяра. Обычный такой котик, только вот здоровый. Я видел таких гигантов по телеку. Откармливают его хозяева, а он скоро больше человека вырастет. Так и сожрет скотина. Это, наверное, Мурзик. Кот Вадика. А женщина - это его мать. Пришла с ночного дежурства. Не фига подобного. Женщина обошла наши тела. Зачем-то нюхала. Потом указала на Юльку и сказала:
- Ее берем.
- Кого ты берешь? Посмотри, что у нее на шее.
Женщина присмотрелась. У Юльки на шее висел какой-то буддийский кулон.
- Вот же проклятие. Кого же тогда брать? Может его? - указала женщина на Диму.
- Да погоди же ты, Гела. Не стоит так торопиться. Этот мальчик еще ничего не сделал. Его очередь придет скоро. И этого не стоит забирать. Должен же кто-то остаться. А вот его, - я понял, что говорят про меня, - можно забирать. Он к тому же свою душу на бутылку «Колы» обменял. Так что тут бояться нечего.
* * *
- Товарищ Менеджер, Вам пора... на кладбище!
- Какое еще нафиг кладбище. Я еще жить хочу.
Юлька попыталась выбраться из моих объятий. Кажется, ей это удалось. Или я сам ее отпустил. Не помню. Помню только, что секунд через тридцать я подорвался, налил себе стопарь водки, забрал с собой одну бутылку и вместе с Ромкой поехал домой.
* * *
Из дома вынесли всю мебель, чтобы каждый мог проститься с усопшей. Моя вторая бабушка (тоже двоюродная) стояла возле стены. Она держалась молодцом. Не то, что моя мать. Она рыдала над гробом. Никогда раньше не слышал, чтобы у нее был такой голос. Такое ощущение, что она стоит здесь уже не первые сутки и все время ревет:
- Ыиы, Клавочка, на кого же ты нас оставила...ыиыЫ... А Женечка в этом году в школу пойдет, а ты не увидишь... ИиииЫии... А Наташеньку скоро замуж выдавать... А как же без песен-то твоих проживем...
Смерти я не боюсь, чужой тем более. Смерть бабушки показалась мне нереальной. Как это так может быть, что был человек, а теперь нет человека. Как я могу поверить в то, что она умерла, когда она вот тут, рядом. Бабушку свою я не любил. Просто не обращал на нее внимания, как и она на меня. Поэтому ее смерть меня не очень сильно огорчила. Но понимание того, что больше ее не будет, вызывало у меня шизоидно-дебилистическое настроение. Я вышел на улицу, где курили мужчины. Решил тоже покурить. Покурил и тут же упал в обморок. Вызывали скорую, откачали меня. Все думали, что я это от запаха или от стресса. На самом деле мне стало фигово от вчерашней пьянки. Но никому об этом говорить не буду.
Потом ее хоронили. Толпа шла за гробом. Я видел лицо бабушки издалека. Ужасно. Видели когда-нибудь лицо умершего от удушья? Кажется, уже писал об этом неестественном цвете. Ее внук Женька сидел в грузовике рядом с гробом и кидал на землю еловые ветки. Представляю, какой для него это был шок. Пацану ведь всего семь лет. На кладбище свободного места было очень мало. Чтобы донести гроб до ямы, мужчинам приходилось залазить за чужие ограды. Топтать могилы. Бабушка к тому же была далеко не легкой. Все-таки ее кое-как донесли. Больше писать ничего не могу. Воспоминания.
На поминках опять нажрался.