Глава про любовь
Следующие три дня у меня проходили таким образом. Вставал утром, выпивал стопарь водки и ложился спать. На Рождество с Романом приперлись к Кириллу. У того осталась бутылка коньяку с НГ. У нас было пиво. Еще следующие дней пять похмелялся. Наконец-то идти в институт. Совсем забыл, что забрал с НГ бутылку водки. Надо будет вернуть Вадику. Бутылки этой уже, конечно же, не было. Пришлось купить. Купили и за институтом распили. Потом пошли учиться. Точнее, пошел учиться один только я.
Иду по коридору. Очко играет. Хочу. Чего? Ее. Она - девчонка из нашей группы. Зовут ее Мариной. Вот еще одна Марина. Я уже описал 3-х Марин. Поэтому, чтобы Вы не запутались, давайте разложим все по полочкам. Итак, Марина Золотухина. Сейчас я ее уже почти не вижу. Фигурой она стройная, высокая. И даже кое-где кривая (как следствие чрезмерной худощавости). Очень любит красить свои волосы, поэтому я уже не помню кто она (но не натуральная блондинка - это точно). Чем же поразило ее лицо? Во-первых, ее глаза. Бывают безвкусные или выцветшие глаза. Чаще всего серые, синие и зеленые. А бывают ярко-выраженные (карие). Такие вот ярко-выраженные и у Маринки. Губы - тоже были красивые. Вообще понятие красоты у меня расплывчатое. Ну как можно писать «были красивые»? Тем более, что очень многим они не нравились. А мне нравились. Пухленькие такие, слегка выдвинутые вперед. Очевидно, им мешали зубы, которые также немного выглядывали наружу. Но в целом девушка была красивая. Только вот жаль, что жуткая недотрога. Очень мало общалась. Друзей у нее практически не было. Наверное, этим мне она и нравилась.
Вторая Марина (та, которая жирная дура) уже достаточно подробно была описана выше. И возвращаться к ней, у меня желания нет.
А вот Марина Романенко, та самая, которая мне улыбнулась в институтском коридоре. Мне она давно нравилась. Вот опять начинаю писать чушь. Все мне нравятся-нравятся. Знаю, что некрасивых женщин не бывает, поэтому-то мне они все и нравятся. Но Маринка была самой лучшей на свете. Ничего в ней не было особенного, именно это и сделало ее особенной. Ее кожа слегка смуглая, естественно живая. Кто-то накладывает на себя килограммы грима, а она без всякой косметики выглядела прекрасно. Именно то, что она была не похожа на остальных девчонок, привлекло меня в первую очередь. Другие отращивали себе ноги от ушей, да и юбки носили а-ля «солдатский ремень». Маринка не боялась носит джинсы. Тем более, что ей они очень даже шли. Пирсингом она тоже не страдала. Даже уши проколоты не были. И что самое удивительное, она не носила колец. Короче, мне она нравилась. Вот именно тем, что я перечислил. Глупо любить по данным признакам, но попробуйте найти такую же вторую. Нет такой. А если и есть, то далеко не такая кравивая, как Маринка. Ее непохожесть ни на кого не могла не выводить меня из себя. Ее губы. С физиологической точки зрения безобразные, а с эстетической прекрасные. Они были слегка искривлены, но по настроению принимали более удобное расположение. Она улыбалась так, как могут далеко не многие. Всем телом. Всем телом она хмурилась и радовалась. Смотрю на нее уже третий месяц, а до сих пор не могу найти никакого изъяна. Она совершенна. Совершенней ее нет никого.
После того, как мы накануне Старого НГ встретились с ней в институтском коридоре, я понял, что попал. Давно так сильно не попадал. Первое «попадалово» произошло с Оленькой в девятом классе, потом летом «попал» от Насти, но очень быстро обо всем забыл. Заметьте, что я не пишу здесь ни о Леночке, ни о Золотухиной, ни о Юльке. Они были бесспорно прекрасны. Может быть, даже прекраснее Мариночки, но их я не любил. Вот-вот, похоже, блин, я влюбился. Ёлки, ненавижу это чувство, но без него жить не могу. Мне оно нужно как кислород. И пусть даже, что любовь эта безответная.
Хотя я и бухал безбожно, но мне по-прежнему удавалось оставаться лучшим студентом курса. Мы (я и Димка, который перевелся в мою группу) придумали одну потеху. Разворачивали первый стол перпендикулярно преподавательскому и сидели за ним). Классно было. Списывать контрольные только так. Препод-то думает, что мы не посмеем прямо перед его носом. А мы на то как раз и рассчитываем. Что он боком увидит? К тому же с этого места очень удобно наблюдать за всей аудиторией. Это для меня было даже важнее, чем списывание. Мои глаза напротив ее. Я мог все время смотреть на нее. Вечно. Следить за каждым ее движением. Как она пишет. Как она разговаривает. Слушает. Думает. О чем она думает? А сейчас о чем?
С первого же дня своей любви я забросил конспектирование лекций. У меня занятие поважнее. Сложив на столе крестом руки и положив на них голову, смотрю на Марину. Боюсь упустить хотя бы секунду. Она всегда разная. Сейчас такая, а через мгновение другая. Зачем-то кривит свои губки. Морщит носик. Наверное, что-то непонятное рассказывают. А вот на меня взглянула. И опять на препода. Тот что-то втирает. А Марина внимательно слушает. Учится. Молодец. Она умная. Отличница. А я - алконавт. Надо бы бросить пить. Надо, а зачем? Ведь тогда я не смогу все свое время смотреть на Марину. Не смогу ее любить. Так что же получается, я ее люблю из-за того, что пьяный? Нет, я ее и трезвый люблю. Только когда я последний раз трезвым был? Не помню. Но Марину я все же люблю. Вот еще раз она на меня взглянула. Что-то осталось на ее лице. Она, наверное, заметила мое пристальное внимание. Черт побери, мне плохо видно. Не вижу из-за соседской спины. Что же это? Она прячется? Не может такого быть. Надо бы пересесть. Вот, что-то заметил. Она переговаривает с соседкой. Похоже на счет меня. Они посматривают в мою сторону. Они предположили, что ошиблись. Что ж, придется их в этом разубедить. Говорю Диме, чтобы мы поменялись местами. Смотрю теперь на ее реакцию. Смеется. Ей смешно, наверное, думает, что я ее пытаюсь загипнотизировать.
Именно это она у меня и спросила, когда встретила в очередной раз в коридоре. Дело в том, что мы с Мариной встречались только в коридоре. Она почему-то избегала со мной встречи. И эти несколько секунд, когда она шла на занятия, а я курить, были именно теми секундами, когда мы с ней могли общаться. Она спросила, что это за странный вид гипноза. Я ответил, что просто так смотрю. Типа делать нечего.
Марина решила, что это какая-то новая игра, и с удовольствием приняла ее правила. Она меня как бы передразнивала. Я смотрю, и она смотрит. Кто кого? Чаще всего, сдавалась она, так как ей это очень быстро надоедало. Иногда она придумывала свои правила. Например, двигала пальцем. Так не специально, чтобы я следил за ним, а тот неожиданно превращался в фигу. А еще я не мог с ней видеться чаще, так как вокруг нее все время крутился Санек Лукин. Самый последний нарик нашего института (после нас с Вадиком). Хороших знакомых себе Мариночка выбрала. Всюду они вместе. Ну не могу же я от нее чего-либо требовать. Кто я такой? Но все-таки было непонятно, кто он для нее такой. Ну, ее нафиг, объявлю бойкот.
- Селин! - грозно позвала Марина, когда я в очередной раз с ней не поздоровался в коридоре.
- Что такое?
- Почему не здороваешься?
Мне не хотелось ей говорить правду. Много чести для нее. Поэтому сменим тему разговора.
- А почему это фамильярничаете?
- А может, я замуж хочу.
- За кого?
- За тебя.
- Во как? И что я должен делать?
- Прежде всего, купить кольцо, а потом в ЗАГС пойдем.
Больше всего меня поразило даже не то, что она сделала мне такое предложение, а то, что ей захотелось кольцо. Что-то мне говорило, что носить она его не будет. Отлично, собираемся в ЗАГС. Я, конечно, человек далеко не наивный, поэтому понял, что это такая игра. Хорошо, только будем играть по моим правилам. В деканате я разузнал ее ДР. Это оказалось 7-е марта. Отлично, вот и подарю ей это кольцо, а потом сразу в ЗАГС. Пусть попробует отвертеться. А что? Ей исполнится 18-ть, и вполне можно жениться. Что касается меня, то мне глубоко без разницы. Я ее люблю такой, какая она есть. А она есть редкостная стерва. Об этом говорят все. Да и сам я вижу. Ну а куда деваться? Это, блин, любовь. Хочу ее и все на том. Шуточки с ее стороны участились. Больше на меня не смотрит. Если смотрит, то жестом показывает на свой палец. То есть, пока нет на нем кольца, я на нее смотреть не имею права. Черт побери, что же делать. Быть ее мужем? Бредовая идея. Я сам еще девственник, а уже жениться собрался. По-моему, болею. Не пойти бы мне напиться. Нажраться.