Глава суицидальная
Утром кафель. Вечером кафель. Вид туалета изнутри. Просыпаюсь и засыпаю в нем. Нет, не пугайтесь. Меня не выселили из комнаты. Просто, утром вижу кафель. И вечером его вижу, когда прихожу с пьянок. Там у меня много знакомых. Но их я не люблю. Также как и всех своих знакомых. По своей натуре я - арахнофоб. Не «анархо-», а «арахно-». Эта болезнь означает хроническую боязнь всех насекомых, включая пауков. Ничего смешного в этом нет. Вадик тоже - арахнофоб. Однажды в кабинете у нас сдох шмель. Вот просто взял, да сдох. Крючило его так, что он жопу свою всем показывал, а оттуда жало. Положили мы это животное на стул ПРПДешнику. Есть один урод такой длинный. А на стул Вадик сел. Сидит-болтает. Потом встал, а у него по мудям это «чудище» ползет. Я думал, что он нас всех убьет за такую шалость.
А по кафелю ползал паучок. Противный такой. С длинными лапками. Пузо себе отрастил, а по земле волочить не хочет. На стенку полез. Хватается лапками. Упасть боится. Одну конечность закинет, потом другую. Подтягивается. Наверное, в прошлой жизни спортсменом был. Интересно, а зачем эволюция ему такие ноги подарила. Чтобы всех достать. Достал он меня уже. Убью его. Размазал тапком по стене. Даже мокрого места не осталось. Только две-три лапки на тапке. Ну и черт с ним. Авось, отмучился. Не сможет бедненький узнать, каково это - быть влюбленным.
* * *
На удивление, я как-то все реже стал напиваться перед занятиями. Маринка пересаживалась далеко. Так, чтобы я на нее больше не глазел. Причем, чаще всего рядом с Саньком Лукиным. Иногда все-таки поглядывала на меня. На 14 февраля от нее не ждал никаких сюрпризов. А следовало. Она подарила валентинку. Большую красную «От твоей киски». Мой дядька прикалывался потом: «Это она от своей «киски» подарила». Он еще много чего говорил на своем ДР, который как раз случился на 23 февраля. Сначала я «нажрался» в институте, а потом у него. К этому времени Маринка уже обо мне окончательно забыла. Все 23-е число провела вместе с Саньком. А что? У него тоже в этот день ДР получилось. Вот такая незадача.
От своего дядьки скоммуниздил две бутылки водки. Одну пошел распивать вместе с Ромиком и Кириллом. Зачем-то зашли к Антону. Тот в это время подхватил себе язву. Сколько я его не уговаривал, он ничего не пил. «Ты, что моего дядьку», - говорю, - «не уважаешь». А он хоть и уважал, но пить отказывался. С ним мы стояли на балконе. Десятый этаж. А что, если вот взять и вниз головой. Ничего не успею почувствовать. Секунда - и меня больше не будет. Утром найдут труп. Кто-то огорчится. Надеюсь, что этот «кто-то» будет. А не будет - еще лучше. Разбегусь и прыгну. Да ладно, и разбегаться не стану. Просто прыгну. Антон и Ромик не дали. Схватили меня и вывели на улицу. Кирилл не обращал на меня внимания. Он просто пил. Потом пьяной толпой повалили к Лерке. Ее дядька нас выкинул. После пошли к Насте. Но той, к счастью, не оказалось дома.
Вторую бутылку припас на институт. Хватит. Надоело. Маринка должна знать о моих чувствах. Только как же к ней подойти.
Стою-пью с Вадиком и Димой. Потом поперся на пары. ВДП было. Практика. Преподша что-то рассказывала. Я улегся на парту. Рядом сидела Надька. Просто Надька. Не писал я еще о ней ничего. Ну и не буду писать. Хотя девочка - хорошая. Полненькая немного, но хорошая. Однажды предложила себя замуж. Говорит, что будет мужу своему кушать готовить. А если учесть ее внешние данные, то можно было бы заморочиться. Чего мне терять? Пусть, я ее не люблю. Зато человек она - хороший. Надеюсь. Добрая ласковая. А то, что полная - это даже «экзотика». Объял ее своими лапками. Так у нее на груди всю пару и проспал. А грудь у нее - большая. Теплая. И сама она просто сказочная. Но меня она тоже не любит. Меня вообще никто не любит. Пойду опять нажрусь.
На следующей перемене к институту подъехал Коля. Купил еще литр «Бостона». Я, Вадик и он «убились» окончательно. Опять ВДП. А я сижу на передней парте. Но это - не «палево». Димка от меня отворачивается. Похоже, что воняет. Нет, он просто не любит колбасу, которой мы закусывали. Копченной. Сегодня Марина сидит напротив меня. Я все продолжаю на нее смотреть. А она на меня не смотрит. Ну, взгляни же хоть разок. Хоть разок взглянула. Я ей выпалил (жестами, конечно), что люблю. Видимо, она не поняла. Но я улыбаюсь. Мне очень плохо. Закончилась пара. Подхожу к ней. Набрался мужества. Она у меня спрашивает:
- А что ты мне говорил?
- А ты не поняла? Я говорил (и опять жестами), что тебя люблю.
- Ты - укуренный?
- Нет, я - пьяный...
- Ну, так проспись...
Она меня ненавидит. Терпеть не может. Я вижу это по ее зрачкам. Как же она меня ненавидит. Не могу уже писать на пьяную голову. Мысли теряются. Находится какая-то муть. Точно, ненавидит. Ладно, есть еще Леночка. Ага, та самая Леночка. Первая красавица в школе. Она тоже учится со мной. Поехали домой. Я ее в маршрутке достал. «Люблю», - ей говорю. А она мне: «Хорошо!». Так и не дождался от нее никакой реакции. Такое ощущение, что весь мир противен. Все противны. Ненавижу. Ненавижу всех и вся. Проще только сдохнуть. Домой заваливаюсь «никакой». Встречает мать:
- Опять «нажрался»?
- Ну и что? - спрашиваю у нее.
- Когда же ты, скотина, перестанешь? Разве не понимаешь, что ничего у тебя в жизни не выйдет.
Она орет на меня. Я даже не пытаюсь огрызаться. Я просто принимаю удары. Она меня бьет. Похоже, я вывел ее из себя. Полотенце хлещет мое лицо, а я даже не шелохнусь. А может мне ее послать. Она разозлится и убьет меня. Просто возьмет и убьет. Полотенцем хотя бы. Говорю, что мне противна эта жизнь. Рассказываю ей о том, как пытался покончить с собой. Каждый раз описал в подробностях. Это ее вывело еще сильнее из себя. Может, правда убьет. Нет, она - не дура. Калечит, но не убивает. Умоляю ее: «Убей меня». Не хочет. Побыстрее бы умереть. Ненавижу все, что вокруг меня. Вырезать себе глаза и жить слепым. Отрезать себе уши и жить глухим. Отрезать себе язык и жить немым. Отрезать себе голову и сдохнуть. Сдохнуть с позором, как подыхают курицы, выбранные для ужина. А башку мою потом в отбросы свиньям. Свиньи любят жрать человечину. А заспиртованную человечину еще больше.
Не убила все-таки. Сажусь за комп и пишу:
* * *
Я опять пьяный.
На хрена это мне нужно?
На хрена я каждый день являюсь убитый вусмерть домой?
Меня мать бьёт всеми своими конечностями и говорит, что я никому не нужен.
Мама, поздравляю тебя. - «Я об этом узнал семнадцать лет назад».
Но не в этом дело. Дело даже не в том, что Сергей Владимирович Селин спился и теперь хочет покончить жить самоубийством.
Ну, и покончу, а кому какая на хрен разница. Кто интересно придет посмотреть на мое синее бездыханное еблище, удачно расположившееся между мягких уютных подушек гроба из красного дерева. Меня ненавидят.
Меня ненавидит Леночка. Пускай, ненавидит. Она старше меня на год и один день. Хорошо. Пусть я ее люблю, но я ее люблю и ее запах (между прочим, запах дешевых духов), который раздражает меня и мою носовую полость. А может быть, мне закрыть нос и представить, что она также воняет, как и у меня сейчас изо рта. Не-е-ет, я ее все равно люблю, она для меня будет таким же источником вдохновения, как и Надька.
Вот это вопрос…
Вроде бы и другая, а все равно такая же. Тоже мнется. Тоже думает, что ее должны добиваться. Ну и пусть. Ну, пусть, что сказал я им, что люблю их. Всех троих… всех тех, кто считает, что я достоин их любви.
Я-то достоин, но сейчас в таком состоянии трудно что-нибудь соображать. Например, почему эта девушка по имени Марина говорит мне: «Поговорим позже… завтра… когда-нибудь».
Пускай говорит… пускай говорит, что трезвый я гораздо симпатичнее. Ведь я одинаковый всегда: и трезвый и пьяный. Я одинаковый. Я никогда не скажу, что мне нравится какая-нибудь тварь или тому подобное. Я все равно буду любить только одну (или троих)…
И я буду пить…
А кому, какая разница, что я пью… и зачем я пью…
Например, вам какая разница, зачем я пью. Видать, так мне предназначено. Быть вечно молодым, вечно пьяным. Нет, меня бесит, что я вечно пьяный только второй день, а дома считают, что я уже созревший алкоголик.
Не-а, я перезревший алкоголик, который только и может найти «ВЫХОД» в алкоголе, который все равно не даст никакой девчонке сказать (точнее выбрать): «Два или три».
Ясен пень, что все вы догадались, что два значит - «ДА», а три означает «три».
Три, четыре, пять - вышел зайчик погулять, а все равно буду бухать…
* * *
Внимательно перечитал. Ничего не понял и улегся спать.