Судьба в лобовом стекле

 
 МеЛ
Хорошей марки солидное служебное авто, прошуршав колесами, замерло у самых центральных дверей муниципальной больницы. Стены здания чуть облупились, стоянка для машин посетителей располагалась неудобно, в отдалении. Но этого авто это, разумеется, не коим образом не касалось.
Вальяжный сорокалетний господин, для которого распахнули дверцу машины с почтением, приехал к больному, который не смог бы без его вмешательства позволить себе лечение в частной, специализированной клинике. Но, оказалось, в этой больнице собралась тройка самых серьезных специалистов, способных выхаживать и ставить на ноги больных, перенесших серьезные дорожные травмы. Вот потому больной в тяжелейшем состоянии, по некому распоряжению был помещен именно сюда. Вот поэтому солидный высокий господин вынужден был ездить к этим облупившимся стенам. А ездил он сюда ежедневно, во время установленное ему не столько лечащим врачом больного, сколько секретарем делопроизводителем этого господина.
На крепкие плечи посетителя, известного всем здесь в лицо, накинули свежий больничный халат и проводили до уже знакомой ему палаты.
–Как он? – На вопрос, заданный сухо, врачом, наблюдающим больного, было отвечено с пониманием того, кто и почему спрашивает.
Возле самых дверей, сопровождающий господина молодой крепыш передал ему в руки пластиковый пакет. В том кем-то заботливо были уложены любимые лакомства больного, фрукты и роскошный махровый халат, который гость решил подарить больному, чтоб было в чем «приличном» отправиться, принимать укрепляющие йодо-бромные ванны.
Все остались за дверью.
Вошел только господин. - Здравствуй, Тед. - Обычно сухо деловой мужчина прямо от дверей поприветствовал больного, лежащего в одиночной палате, заговорив с ним голосом веселым и доброжелательным. Прошёл, наклонился, в виду высокого роста, протянул для рукопожатия руку. Потом, болтая о погоде за окном, разложил на столике принесенные им подарки. – А тут так, мелочи. Потом посмотришь. - На лице гостя, одетого в элегантный европейский костюм, сияла улыбка, и она почти была искренней.
Ответ на приветствие был простым. На Френка Мерфи, так звали посетителя, посмотрели, просто оторвавшись от чтения журнала. - Здравствуй.
Мерфи сел на стул, стоявший возле кровати, но тут же привстал, придвинул его ближе и снова сел. Участливо улыбнулся тому, кто смотрел на него устало, и даже как будто неохотно.
 -Как ты сегодня? – Мерфи не хотел, но так получилось, что его взгляд бегло пробежался по загипсованным ногам больного Лоренса. Основная тяжесть травмы Теда приходилась на ступени. Руки, голову – всё как будто уже привели в порядок те самые три мудреца – эскулапа.
Сидевший, навалившись на подушку, Лоренс отвел взгляд, положил на колени журнал и тихо ответил на вопрос, который от ежедневного звучания из уст Мерфи превратился в рутинную обязанность для того, кому он задавался. - Зачем ты ...опять, Френк? …Как ещё у меня может быть? Всё у меня нормально.
Мерфи видел, что его плановый визит не сильно обрадовал больного. Даже как бы помешал ему. И всё же, не теряя надежды на сегодняшнюю встречу, он решил разговорить больного.
Френк ежедневно приезжал, чтоб «разговорить» Лоренса. Оказать моральную поддержку, психологически поддержать небезразличного ему человека. Самое печальное во всём происходящем было то, что он как бы должен был это делать, но делал это по велению не долга, а именно по велению сердечности в нём к этому человечку. Потому недовольство больного Лоренса чуть кололо самолюбие визитёра.
Сегодня Лоренс выглядел свежее. Как будто даже здоровее выглядел. Его побрили, ушла синева со впалых щёк. Желтизна синяков на лице сорокалетнего худощавого мужчины стала менее заметной. Волосы, которые Тед обычно стриг коротко, сейчас пушились темной вихрастостью. Глаза обычно серые, сегодня отблескивали голубизной. И вообще, было видно, что солнцу нового дня пациент, ещё несколько дней назад считавшийся «нестабильным», рад и выглядит веселее. Вот только понимал посетитель, ему всё-таки не рады. Будто кого-то другого ждал Лоренс, не его.
Вздохнув, от сожаления таким ощущениям в себе, Френк Мерфи – приятель Лоренса ещё с тех времен, когда оба они были ещё мальчишками сорванцами, не различавшимися не социальным статусом, ни заслугами перед отечеством, чтоб спрятать задетое самолюбие, оглядел палату. - Вот и люди здесь говорят, ты - в порядке.
 -И не нужно выспрашивать тут всех. У меня всегда всё в порядке. Френк, пожалуйста…
Больным, к которому опять внезапно заявился давний, (и уже, в общем-то, хорошо забытый) приятель, был один из ведущих в концерне «Дженерал Моторс» автоконструктор. Совсем недавно он обратился в дирекцию концерна, чтоб его перевели из европейской автомобильной компании, выпускающей один из лучших в мире автомобилей, в Америку.
Полу итальянец, полу американец, ершистый, темпераментный, но вполне душевный и приятный партнер для совместных игр, так нравившийся когда-то Мерфи - мальчику, страдавшему в детстве замкнутостью и тихой закомплексованностью, очень, очень даже изменился с тех пор. А тогда ни с кем Мерфи не было так комфортно, так органично, как с Тедом Лоренсом, родившимся в этих местах, но юность и годы становления жившим больше в Европе.
Тед вернулся в Америку, в родные места. Вернулся неожиданно и внезапно для всех, кто помнил этого крепкого сорокалетнего мужчину веселым, задиристым парнишкой, в детстве больше даже похожим на итальянца – смуглого, с копной кучерявых темных волос, крепыша, очень умелого на придумывание и организацию всяких совместных игр. Везде он был в числе заводил, будто-то футбол, катание на велосипедах, запуск воздушных змеев или ловля раков в здешнем озере с помощью оригинальной ловушки из проволоки.
Детство, да, в общем-то, и лучшие «ершистые» годы жизни этих двух мужчин давно были позади. Время прошло много. Теперь гость Лоренса страдал гиподинамией. Он забыл о велосипедах, его возят на авто личные сменные шоферы, раков ему при желании подают прямо к столу, с поклоном. Гость Лоренса - сын известного сенатора и значимый в городе бизнесмен и продюсер многих интересных, зрелищных проектов. Тогда, в детстве, когда они крепко дружили с Тедом Лоренсом, это был долговязый, неловкий, таскающий втихоря козявки в рот, чуть заикающийся рыжий дурашка. Теперь Мерфи и выглядел очень даже иначе, и вес имел высокого уровня общественной значимости. Это желанный гость многих богемных вечеринок, человек, обладающий, по мнению многих, утонченным вкусом, приятной харизмой и нестандартной для такого сорта людей коммуникабельностью. И всё это при наличии огромной массы работающих на него денег и людей.
Но так случилось, что старые дружки встретились.
И так случилось, что едва узнавшие друг друга люди, встретились при весьма экстремальных обстоятельствах.
Так получилось, что Мерфи оказался обязанным Лоренсу жизнью.
Для последнего это оказалось тяжестью психологически трудно переносимой.
А вот Мерфи как раз от этого не страдал. Узнав, кому он обязан жизнью, он вдруг проникся уважением и глубоким пониманием к обстоятельствам, в которые попал его бывший друг. Он сделал для человека, попавшего на больничную койку много, сделал от души и тяжести оттого не чувствовал. Но неожиданно для себя Мерфи столкнулся с нескрываемой неприязнью со стороны другана Лоренса, именно потому, что тот стал «другим». Подпускать его к своей «иной», то есть теперешней жизни Тед не хотел. И обязанным себе Мерфи он не считал, не желал считать.
Мерфи уже привыкший к похвалам своей милой отзывчивости, столкнулся с малоприятным чувством отторжения со стороны того, кому он так усердно покровительствовал последнее время. И сам Френк ощущал дискомфорт, будто он своим участием лез в душу и жизнь не желающего знаться с ним человека. Это принижало и самооценку, и обижало искренность в нём.
Искренность почти истинную, ибо вовсе не ради памяти о счастливом, беззаботном детстве он кружил здесь, возле этой средненькой больницы, и даже не столько ради человека, спасшего ему жизнь при исключительных обстоятельствах, а именно ради искреннего интереса, даже человеческого любопытства к тому, кто, не задумываясь о том, кто он таков, взял да и ценой собственной жизни спас его от гибели. Френка Мерфи точила мысль, а не умысел ли? Он, поменявшийся и личиной, да и почти что нутром, тип, искренне недопонимал того факта, что человек спас его, как спас бы любого на его месте. «А я способен? А я смог бы?» - задумывался Френк Мерфи, желая понять, дотянул ли он и до таких высот роста своего былого кумира.
Вот так, за течением дел вопросы эти не давали Мерфи покоя. Удивляя: «На хрена мне это надо?…С чего это я вдруг, не от критически ли переломного возраста?», - но просто забыть о случившемся в его жизни, просто заплатить по сегодняшним расценкам подставившемуся вместо него человеку, да пойти себе дальше, оставить явно неблагополучного, одинокого человека наедине с собой, со своими печалями и потерями - этого Френк Мерфи не мог.
Он решил терпеливо наведываться к Лоренсу в больницу, тем самым постепенно приручая его к своему присутствию в его жизни. Дружбы он не навязывал, но как умел, стремился перевести обязывающие отношения в приятельские и даже дружественные. - Я привёз тебе последний номер журнала “Автомода“. Сам я его только пролистал, не моё, знаешь, так, из любопытства. Но тебе будет интересно. Я думаю.
-Спасибо, мне уже принесли кучу периодики. Наверное, есть и такой.
Мерфи был удивлён. - Кто? …Принесли?
Лоренс дёрнул щекой. Его нервозность в мимике была ответом на ревность, в которой Лоренс подозревал своего частого гостя. – Медсестра, кто.
Мерфи скрутил в трубочку принесённый журнал, постучал им по ладони.
Ногти, чисто отполированные маникюром, поблескивали на холеных руках, увенчанных: одна роскошным «ролексом», вторая – роскошным перстнем с почти черным рубином. – Может, ...нужно что-то ещё? Тед, я мог бы ...
Лоренс устало обтер лицо руками. Вздохнул - выдохнул и с ударением повторил. - Здесь всё есть. Мне ничего не нужно, Френк. Я не знаю, зачем ты ездишь сюда. …Чёрт возьми! Я здоров! …И, пожалуйста, не считай себя обязанным заезжать сюда ежедневно. Ты – деловой человек, не парься по поводу моих костылей. – Тед отвернулся. – Заживут.
 -Тед, я понял. Я понял, Тед. Тебе ничего не нужно. Здесь всё есть. У тебя всё в порядке. Я понял. – Мерфи тараторил, но помнил главное: врач предупредил, у пациента навязчивая идея, что лечение бессмысленно. Лоренс внушил себе: он стал и останется инвалидом. Он живет, он дышит, но ему уже никогда не почувствовать ногой педали акселератора – никогда!
Это и не дает тормозить его резкости. Мерфи понимал.
Лоренс выслушал быструю речь, сморгнул и потянулся к стопке журналов.
Мерфи, машинально, передал ему всю пачку.
Лоренс неприязненно посмотрел на груз на своих не подживших коленях и…отвернулся. – Мерфи…
Френк, поняв, что сделал, что-то не совсем так, тут же сгрёб журналы. Те, разумеется, в руках не поместились, попадали на пол.
Это как будто ещё больше озлило больного.
Но, помолчав, повздыхав, Лоренс, снова посмотрел на посетителя. Тот присел на корточки, собирал глянцевые журналы, складывая их неровной горкой на столике, заваленном фруктами. «Потяжелел ты, Френки. Килограмм сто двадцать. …Потяжелел», – думал Лоренс, разглядывая поблескивающий сединой «дырявый» рыжий ёжик на голове бывшего приятеля. «Потяжелел, полысел….Вот черт, куда всё ушло? Волосы, …простые мысли, чувства…нерациональные. Куда, в какие, черт возьми, дали?..» - Лоренс отвернулся, сглотнув горький комок безвозвратности.
 -Тед, я тут подумал, у меня есть “мазератти“. Я на ней совсем мало ездил. А теперь, когда моя авто коллекция незаметно разрослась после пышного юбилея, жена настаивает, чтобы я продал её. Хочешь, я уступлю её тебе. За бесценок, хочешь? Отличная машина, поверь мне. …Пока её можно было сделать «ручной», а потом, …ну, потом, ты бы вернул всё назад.
Лоренс выслушал о “мазератти“, открыв рот. Но вот когда уже Мерфи заканчивал фразу, он двинул рукой в его сторону, будто хотел остановить, сглотнул ругательство и внятно, раздельно произнёс: «Ты что, …ты ...специально приходишь, чтоб ... - Лоренс снова обхватил лицо ладонями и покачал головой из стороны в сторону, - Френк, ты прекрасно знаешь, там, на мосту, я не цветочки нюхал, я ...сдохнуть хотел. Какие «мазератти», Френк? Иди, иди,…живи, блин. …Всё, уйди!
-Тед, пожалуйста, ну не бабься ты. …Ты ж сильный человек. Возьми себя в руки. Ты ж …за меня под колеса встал, …ты ж…
Лоренс, резко рванув верхней половиной тела к Мерфи, выкрикнул: «А ты - дурак! Это я тебе обязан. Понял? …Ты понимаешь, рыжая башка, я тебе машину дарить обязан! Я! …Ну вот ...- Лоренс нервно улыбнулся и снова откинулся на жесткую подушку, переломленной для сиденья больничной койки, хрипло закончил фразу, кривя губы - вот пока не могу этого сделать. Прости.
И тут же, лишь чуть помолчав, громко закончил, бесшумно стукая сильно сжатыми кулаками по койке: «И ты со своими подарками не лезь! – Лоренс истерично, рукой смахнул «дары» и журналы со столика на пол. - Ничего мне не нужно! Оставьте! Все оставьте меня со своей грёбаной «моральной поддержкой», …ты понял?! …
Врач и медсестра уже спешили на помощь. Сестра оттягивала Лоренсу рукав пижамы и ставила укол. Врач успокаивающее, отвлекающее приговаривал что-то, придерживая больного за другую руку. Толи считал удары пульса, толи гипнотизировал больного.
Мерфи, испуганно вскочив со стула сразу, как началась истерия, стоял теперь в паре метров от койки и попросил у врача ещё несколько минут. – Мне пару слов, док. Пару слов. Мы, …я, это я случайно спровоцировал. Не намеренно. Думаю, нужна эта пара слов, и всё войдет в норму.
 Врач неохотно, скорее, под нажимом значимости посетителя, уступил.
Когда и он, и медсестра вышли, Лоренс лежал на спине, смотрел в потолок. Как будто был уже успокоен.
И в полной тишине негромко, но, отчетливо акцентируя, Мерфи произнёс: «Ну, раз от дома отказался, …машину - не надо, ...поправляй здоровье. Врач сказал, что, может, недели через две ты уже сможешь …покинуть больницу. – Френк проглотил слова «выйдешь отсюда». - Тебе потребуется некоторый период реабилитации. Время прийти в себя. Я знаю, что может стать для тебя хорошей реабилитацией, Тед. Я тут вещицу одну приобрёл. Так, одна…- Мерфи снова присел на стул и чуть наклонился к кровати. – Думаю, от этого ты не откажешься, Тед. Пара недель на “Анабэлле“? Знаешь что это?
Лоренс, будто и не бился в истерии несколько минут назад, спокойно ответил: «Знаю. Морской лайнер. Четырех палубник. Ходит по Карибскому морю, возит туристов от острова к острову».
Мерфи расслышал вздох. Лоренс чуть нахмурился, но, не злясь, а будто сонно что-то припоминал.
Мерфи, заинтересовавшись вздохами, наклонился над лицом Теда. – Значит, ты уже отдыхал на красавчике?
Лоренс медленно повернул голову к Мерфи. Тот, проанализировав выражение его глаз, чуть отодвинулся. Но было заметно, что ответа он ждёт.
 -Нет. Не отдыхал. Но мог. Была такая возможность, да я …упустил.
Лоренс, будто припомнив что-то сложное, очень частное в своей жизни, пытался скрыться от пристального «микроскопного» взгляда Мерфи. Он припомнил былое. Про жену, про юность, про ухаживания свои, чаще непутевые из-за занятости своим делом. Всё это было, теперь ему кажется, очень, очень давно. Он отвернул лицо к стене. Смотрел в точку, будто пересчитывал упущенное. - А...сейчас зачем? …Да и на какие шиши? Всё ушло жене. Сын, дом, …машины ...мои. Что я могу себе позволить на те деньги, которые получаю здесь? Четыре колеса от “феррари”? …Пошёл ты со своим “Анабэлле “, Френк. Я отлежусь на квартире. Никто мне не помешает там…
Лоренс сжал простыню пальцами, а затем накрылся ею по самую макушку. – Не приходи больше. Прошу тебя, Френк. Мне…тяжело видеть …твоё благополучие. Уйди.
Мерфи даже передёрнуло от картины. Он, скрипнув стулом по полу, резко встал и …тихо, будто на цыпочках, вышел из палаты.
Пройдя по больничным коридорам, Мерфи направился к кабинету главврача. Время для посещений у Мерфи закончилось, и он направлялся к выходу, но вот что-то заставило его развернуться и изменить планы.
После приветствия, Френк сразу же начал интересоваться состоянием Лоренса. – Что тут с ним делают, доктор Крафт? Мне сказали, ступни его спасены. А что же с психикой? Он же не был так напряжен в первые дни, док?
-Он боролся за жизнь, мистер Мерфи. Теперь, когда, в общем, его жизни уже больше ничего не угрожает, он стал расценивать то состояние, в каком оказался. Пара недель, и он свободно может передвигаться на костылях. Для меня - он вполне здоровым отсюда выйдет. Ну, вы ж видите, всё, что требовалось от нас - всё…сделано. А что на костылях, так это, простите, …
-Что значит, «простите»? Вы мне обещали: ноги его в безопасности. Вы уверяли меня, он будет ходить.
-Будет. Будет, мистер Мерфи. Но когда? – Профессор, поправляя очки, вежливо улыбнулся. – Когда он сам захочет этого. Надо учиться ходить, …простите, на том, что есть теперь. Мы оставили ему ноги. Вы понимаете?
Мерфи, скорее машинально, кивнул на вопрос.
-Вот! Вот когда и он это поймет, тогда он и …на ноги встанет. – Доктор снял очки, устало потер глаза. - Люди есть, которые обеих рук лишаются, а становятся художниками. Художниками, вы меня понимаете? …А у него, у него две ноги, нет части пальцев. Не удалось восстановить ступни полностью. Но он может ходить на таких ногах! И пусть скажет спасибо! Попади он…
Мерфи резко, грубо оборвал врача: «Хватит! «Вы понимаете? …Вы понимаете?» …Вы главного, что обещали мне, не сделали. Он выходит отсюда калекой. Калекой! «Художники безрукие»…. Может, кто-то и выпускает из своих больниц художников…без рук. А вы, доктор Крафт, выпускаете ка-ле-ку!
Врач подумал. Какое-то время руки его были заняты постукиванием толстой оправой очков по аккуратному светлому столу, заставленному документацией, пачками медицинской периодики. Тут же, чуть в стороне лежал открытый ноутбук. В другой стороне стола аккуратно были разложены в приборе канцелярскими принадлежностями. Карандаши были безукоризненно остро заточены ....
Мерфи разглядывал порядок рабочего стола и ждал ответа на свой вопрос.
Наконец, доктор отложил очки в сторону, а вернее сунул их в раскрытый очечник и сказал: «Физически он здоров. А ...для психотерапевта - он пациент на более долгий срок, мистер Мерфи. Не здесь лечат такого сорта больных. Да и способна ли медицина исправить такой излом? Мне думается, тут дело личное. Не ваша вина, не наша проблема. Мне жаль».
Мерфи нахмурился. С мнением врача трудно было не согласиться. Он и сам заметил малоприятные странности в поведении своего давнего друга. Истерия….Откуда она у сильного человека? Тонкий специалист, гений своего дела, автостроитель от бога, сочетающий в себе знания виртуозного авто - конструктора, фантазийного авто - дизайнера, чудо механика и авто – электрика, но личность в настоящий момент совершенно неустроенная, …потерявшаяся. Лоренса нужно было спасти. Подвести фундамент под его расшатавшиеся нервы. Мерфи понимал, костыли – это так, тот Лоренс, которого он знавал, с этим бы запросто справился. Врач был прав, вбит кол в личное. Подняться не дает. «Вот почему он оказался на том мосту. Это не шутка, не ежеминутная слабость. Его творчество снова станет ему крыльями, пока же, растеряв, что было, случаем сбитый с ног, он не хочет подняться. Считает, не для чего». - Вы, доктор Крафт, находите его психически нездоровым?
Врач констатировал: «Ваш …наш пациент Лоренс - потенциальный самоубийца. Речь не заходила, персонал у нас не болтлив, иначе бы вам рассказали, что только здесь …трижды пресекался суицид. Он потерял интерес к жизни».
Мерфи выпрямился в кресле.
О том, что произошло на мосту через Лузу, врач знать не мог. Тед был доставлен в клинику с травмой ног. «Значит, это видно уже и так. Без анализа прошлых его действий и ошибок. Неужели это уже окончательный диагноз? Ах, Тедди, Тедди,…ты …я…попытаюсь. Нет, этого я так не оставлю. Мы поборемся, Лоренс: твой суицид и мой вариант лечения этого твоего «излома». Я не кину, дудки!»
Мерфи был хмур и решителен. Ему наплевать было на то, что его кивок – как согласие, как итог внутреннего спора, был замечен врачом.
Он ещё раз обвёл взглядом аккуратность стола, приметил безукоризненность маникюра профессора медицины и,...ещё сильнее выпрямившись, даже как бы прогнувшись назад, чтоб смотреть на светилу свысока, закончил разговор, высказав своё мнение по вопросу: «Ну, через пару недель, так через пару недель. Что касается его навязчивой идеи то, я уверен, это от неустроенности - состояния вполне меняемого, как со временем, так и с обстоятельствами.
Врач чуть заметно усмехнулся. - Вполне с вами согласен, мистер Мерфи. Но есть ли время, есть ли источник смены обстоятельств у такого сорта пациентов?
Мерфи не стал вводить занятого человека в суть неординарности жизни одарённых людей. Он ответил ему одним словом: «Возможности есть у каждого. Реализовать их не каждый может. Лоренс - сможет ». - И на этом Френк Мерфи закончил разговор.
 ***
Передовая автомобильная компаний концерна «Дженерал Моторс» встретила Мерфи сверканием золотистой эмблемы на мраморной стене многоэтажного центрального офиса.
В фойе Мерфи встретил секретарь человека, у которого Тед работал в непосредственном подчинении. Представительного господина по просьбе Генерального конструктора проводили в кабинет. Предупредив, что у того для «личного» разговора полчаса - не больше.
 -Мистер Майлз, я здесь исключительно как друг Теда Лоренса. Как частное лицо. И всё же, я прошу у вас, весьма занятого человека, несколько минут для личной беседы. Я ищу возможности возвращения этого человека к труду, к жизни вообще.
Густые брови Майлза вскинулись кверху, кожа широкого низкого лба, будто неровно порезанная, собралась в три грубые морщины. - Дела Лоренса так плохи?
Мерфи не хотелось вдаваться в детали кризиса Лоренса. Но, чтоб получить некоторую информацию о возможном недовольстве Теда новой работой, заглушать теперешнее положение здоровья своего приятеля он не стал.
Френк ответил, глядя Майлзу прямо в глаза. - Физически Лоренс здоров. Недели три для полной реабилитации, и он снова может приступить к работе. Но ...необходимо понять, есть ли у него, за что зацепиться здесь? Существует ли у него интерес возвращаться именно сюда? Он ведь работает у вас недавно. Успел ли он сработаться с людьми, стать полезным вашей компании?
-Простите, не понял связи, у него же,…что-то с ногами, разве нет?
Мерфи, не меняя ни тона, ни выражения лица, повторился: «Физически он здоров».
Френк сморгнул, не в силах сдержать прямого испытующего взгляда Майлза.
– Э…это…врачи считают, …да и мне, как ближайшему человеку, показалось, - Френк отвел взгляд, - показалось, в нём появились некоторые признаки неуверенности в себе, …в своих силах. …Вы меня понимаете?
Майлз понял: у его работника психологическая нестабильность. Отвечая, он вздохнул. Босс КБ сожалел, как разработчик Лоренс его заинтересовал.
 -Лоренс работает у нас второй год. Сказать, что он был чем-то не доволен, я не могу. Меня и, думаю, коллектив, …по крайней мере, вначале его деятельности здесь, он вполне всех устраивал. С людьми он сработался. Хотя ... личная неустроенность оказывает на его самочувствие заметное влияние. Знаете, я поддерживаю в людях рвение, но чтоб …остаться ночевать в офисе, …заснуть у компьютера под утро – это слишком. Все спешат на отдых, он – рад тишине в стенах отдела. Думать только о работе, это ведь тоже…ненормально. – Майлз осторожно отвел взгляд. Посидел, подумал. Откинувшись в кресле, продолжил. - Последние полгода он предпочитал работать один. Попросил у меня отдельный кабинет. Как конструктор - разработчик он имеет на это право, я дал такое разрешение. Увы, отдача та же. Эффекта не произошло. Такое чувство, что, захлопываясь от людей, он теряет высоту полета конструкторской фантазии. Мысли – не те. Он уходит в себя, в свои личные проблемы. Я выяснял о его прошлом месте работы, ему легче работалось, когда рутинную работу, по мелочам, знаете, выполнял кто-то другой. Он там работал с группой конструкторов, отобранных им самим. Уверен, здесь такие нашлись бы, кто бы захотел работать «под Лоренсом». Его имя многие знали ещё до того, как он объявился в нашем КБ. Увы, он начал отбирать людей к себе в группу и бросил это дело. Попросил отдельный кабинет.
Майлз чуть развел руки в сторону. - Так обстояли дела.
Мерфи такие «дела» не совсем устраивали. Если Лоренс не захочет возвращаться в компанию к Майлзу, значит, он снова уедет в Европу. Френка устраивал иной вариант: ему хотелось иметь такого приятеля здесь, дома. И хотелось видеть его благополучным.
 -У итальянцев он, кажется, занимался разработкой двигателя?
 Майлз, отвечая по делу, снова выпрямился. Стал казаться выше, сидя в кресле с высокой спинкой. - Нет. Лоренс не конструирует двигатели. Если только модернизирует имеющиеся под рукой. У нас он занимался разработкой новой конструкции машин на базе многоциллиндрового двигателя, работающего в сочетании с экономичной трансмиссией. Двигатель - разработка одной из компаний «Дженерал Моторс» Кое-что из предложенных им разработок уже находится на рассмотрении наших технологов и конструкторов. Предложения смелые, но вполне приемлемые. Я знаком и мне его идеи нравятся .... Только вот сумеет ли именно он заняться их воплощением?
Мерфи смотрел на босса КБ и соглашался с ним: кризис в психике Лоренса не мог быть связанным с его работой. Та Теда как будто вполне устраивала.
Тогда Мерфи решил попытаться устроить так, чтоб и …его друг – тоже по-прежнему устраивал Майлза и его конструкторов.
Он повел беседу так, чтоб вынудить Майлза сказать о своем желании, иметь в компании такого человека, как Лоренс.
-Тогда, мистер Майлз, может, это психологический срыв? Возможно, кризис творческого человека объясняется наличием недоброжелателей здесь. Может, донимали завистники? Знаете, как бывает: приходит человек, как будто со стороны, даже как бы не совсем американец, а тут ему и должность, и кабинет отдельный …с секретаршей. И никакие успехи не отразят подозрительности в глазах завистников. Это могло подействовать на него. Тед чувствительный к окружению. Да я и по себе знаю, пока ты как все, ты всех устраиваешь, а как выясняется, что ты способнее или тебе кто-то помогает, не ленится, так тебя уже и сторониться начинают. Считают, что ты затмеваешь их своей звездностью. Или, что тоже случается, подножку…от коллег получишь, чтоб не слишком светило. От крепкого друга, …да, бывает и такое.
Майлз с пониманием кивнул. Будто и в его жизни имел место такой факт. Но, подумав немного, он ответил, отклоняя предположение Мерфи о завистниках среди своих сотрудников: «Мне бы доложили, мистер Мерфи. Если бы такое случилось здесь, мне бы …передали об этом. Есть у нас служба, - Мерфи быстро улыбнулся и снова, прочистив горло, принял сухо – административное выражение лица, - служба …психологического климата. Мне бы донесли, если бы такое произошло. Тем более, с величиной Лоренса. Его секретарша – она бы первая поделилась подобной информацией. Мы …поощряем. Ну, чтоб не было причин для расовых, межнациональных и, вообще, всякого рода конфликтов».
Мерфи, профильтровав информацию, понял, что и тут – не та причина, из-за которой бы Лоренс решил покончить с собой.
Подумав, Френк протянул Майлзу книжицу – толстую тетрадь, переданную ему врачом Лоренса.
 -Это было у него под подушкой. Когда его спросили, для кого это, он ответил, чтобы… - Мерфи опустил фразу Теда: «Если что», - передали лично в ваши руки.
Генеральный конструктор полистал тетрадь. – Любопытно. Раздельный привод тормозов для нашей модели машины. Мистер Мерфи, видел ли это кто-нибудь ещё?
-Нет.
Майлз увлёкся, перелистывая книжку – тетрадь. Мерфи не торопил его.
Наконец Майлз сам, вдруг почувствовав чужое присутствие, извинился и убрал тетрадь в ящик стола и закрыл его на ключ. - Вы хотели бы ещё о чём-то спросить, мистер Мерфи?
Френк понял, что, передав тетрадь, ускорил время окончания своего визита к Генеральному конструктору. И всё же он рискнул выяснить, знал ли Майлз личную жизнь Лоренса?
 -У него до развода с женой была великолепная коллекция машин, вы знакомы с ней?
 -Да. - Майлз удивился гибкости мысли визитера. Ему, живущему иными мерками, было странным, что богемный хлыщ знаком с автомобильными шедеврами Лоренса. - Мне удалось посмотреть её, когда я был в служебной командировке, в Европе.
-Коллекция великолепная ....
Майлз помолчал.
Мерфи признался: «Мне, увы, повезло меньше. Я прочел о коллекции недавно. В одном из европейских журналов. Теперь коллекцией владеет жена Теда – Глория Лоренс.
 -Неужели всё досталось его жене?
Мерфи пожал плечами. - Насколько я понял из разговора с его здешним адвокатом, он отдал ей то, на что она показала пальцем.
 -То есть …всё?
Мерфи дернул плечами, мол, так и есть.
Конструктор усмехнулся. – Странное по нынешним меркам поведение мужчины. Не находите?
Мерфи, отвечая, улыбнулся: «Его нельзя мерить нашими мерками».
У Майлза снова отяжелел взгляд. Он смотрел в точку на лбу посетителя и думал о своей обстановке в семье. В семье, благополучие которой, из-за его вечной занятости уже несколько десятков лет расползается по швам. Потом взглянул на Мерфи, извинился. - Вы хотели бы ещё о чём-то спросить?
 -Да. Скажите, он был доволен данным ему окладом?
 -Думаю, нет. Но вот такие вещи ...- Майлз показал пальцем на ящик стола, куда убрал тетрадь Лоренса. - ...Такое - оплачивается хорошо. Если он действительно способен будет самостоятельно двигаться, я думаю, смог бы убедить дирекцию сохранить за ним на период его реабилитации место ведущего разработчика.
Мерфи кивнул, поблагодарив за своего приятеля. Ему действительно было приятно, просить за достойного друга. И всё же он стал настаивать, будучи знакомым с вероломством в характере людей, Мерфи хотел бы заручиться более весомыми гарантиями для Лоренса.
-Ему тяжело сейчас. Я это понял. И хотел бы помочь.
Майлз помолчал. Затем, осторожно передвинув какую-то папку на столе, продолжил: «Я лично не знаком с делами в его семье, но ...насколько мне известно, насколько я успел почувствовать, работая с ним, семья значит для него многое. Возможно, вот так, всё враз потеряв, он уже и не сможет нормально заниматься любимым делом. ...Вы понимаете, и такое случается в жизни. …Жаль.
Мерфи нахмурился на замечание конструктора. С этим мнением он согласен не был.
 -Мистер Майлз, я, к сожалению, знаком с его коллекцией автомобилей только по журналам, рекламировавшим новации в автомобилестроении. А вы в курсе, что...- Мерфи улыбнулся. - Ни одна из машин не была Лоренсом куплена.
Майлз повозился в кресле, он был сильно удивлен. - Вы хотите сказать, …он собирал их сам?!
Мерфи с радостью покивал головой. - Именно так!
Майлз, задумался, припоминая коллекцию. – Но, кажется, я видел у него там «ягуар – икс - джей». При весе в девятьсот килограмм в ней пятьсот шестьдесят лошадиных сил. На стенде она шла от пятидесяти до трёхсот шестидесяти километров в час. Как, он и её собрал как ...обычную разборку?
 -Да. Закупая с каждой выплаты зарплаты каждую деталь отдельно и собирая её сообразно своим выдумкам и находкам. В каждой конструкции больше его новшеств, чем авторских разработок создателя «истинной» модели «ягуара – икс - джей».
 -Невероятно!
Мерфи переждал удивление босса КБ, затем сказал: «Надеюсь, теперь и вы усомнитесь в своих выводах по поводу его конструкторского потенциала. Человек, спавший иногда только два-три часа за ночь, живший больше в гараже, среди собственно сконструированных стендов и машин, чем в нормальной домашней обстановке, не может не вернуться к своему любимому занятию.
Майлз посмотрел на ящик своего стола, подумал и ответил: «Ну, я же не отказал, место за ним. Пусть поправляется. – Майлз улыбался, когда говорил это. Потом, помолчав, видимо, припомнив о чём-то, уже серьезнее добавил: «Кстати, я ...видел там его жену. Когда он демонстрировал коллекцию. Очень эффектная, красивая женщина. Умная, в какой-то степени. Мне показалось, она гордилась его успехами. Не знаю, насколько разделяла его увлечение, но…как всякая женщина, гордилась, когда муж был в фаворе. Знаете, мистер Мерфи, у таких красивых женщин и запросы соответственные. …И терять таких женщин трудно. Я всё же думаю, это больше из-за этой потери.
Мерфи чуть заметно вздохнул и отвёл взгляд в сторону. - Вполне переживаемо. Не он первый, не он последний теряет красивую жену. У Лоренса тоже всё войдет в норму.
-Так-то оно так, но у него там сын. Вот он, как раз, гордость отца.
Мерфи, подумав, ответил: «Пятнадцатилетний сын выбирает мать. Чем же тут гордиться, мистер Майлз? – Мерфи прекрасно осознавал, что акцентирует на собственных приоритетах. Что Лоренс - его друг, возможно, их и не разделяет. И всё же Френк улыбнулся Майлзу, мол, и это - не серьезно. «Переживаемо».
Майлз кивнул, отведя взгляд, а потом …закончил встречу фразой: «Увидите его, передайте, что я хотел бы, чтоб всё скорее срослось. Он нужен …нам».
Мерфи понял последнюю фразу, и поспешил проститься. – Непременно. Спасибо за предоставленное время.
 ***
Мерфи напевал какой-то мотивчик, сидя в комфортном салоне машины. В зеркальце дальнего вида ещё мелькало здание офиса одной из компаний «Дженерал Моторс».
Зазвонил в кармане мобильный телефон. Дела …звали его назад, в мир, где он реже бывал столь социально отзывчивым.
 ***
Но настал новый день. И в нём не был затенён планами господина Мерфи визит в больницу. Снова холуи ломали голову, чтобы такое прикупить в подарок приятелю босса, а он сам, всё размышлял, как бы так начать беседу, чтоб она не закончилась через пять минут его визита или очередной истерикой…крепкого мужика, потерявшего в себе центр влияния.
«И всё-таки, не верю я, чтоб это всё из-за красавицы жены. Ну, красива, ну, умело гордилась им и что? И сын….Что там за инфантил такой, что не захотел даже видеться с отцом? …Не понимаю».
И чтоб хоть чуть понять проблему, о которой так и не раскрывался его давний приятель, Френк решил найти одного человека.
Мерфи выяснил, разрыв в семье всё же не был бескровным. Лоренс возвращался домой. Уже работая здесь, только на рождественские каникулы Тед летал во Францию. Там отдыхала его супруга. Был там с ней и сын Теда. Лоренс какими-то словами убедил жену приехать к нему в Америку, взглянуть …на его дом.
Вот в этот дом Теда и ехал Мерфи.
В двухэтажном доме, когда-то, по-видимому, радовавшему глаз и прохожему и хозяину дома, а теперь сплошь заросшему плющом и кустами дикой розы, потому почти сливающимся с ландшафтом, весь второй этаж принадлежал Теду Лоренсу. А первый – его приятелю. Которого, так же как и Лоренса, по детству, знал Мерфи. Только у Френка с этим человеком так отношений и не сложилось. Ну, были друзьями в детстве, и кончилась дружба вместе с детством.
Никогда бы Мерфи не заехал в этот глухой приближенный к невысоким горам райончик. И человечка этого бы не припомнил, ну если бы только если кто пальцем в него ткнул. Не имел он на него влияния ни тогда, в далеком далеко тридцатилетней давности, и Френк был уверен, что и теперь он без этого человечка обошелся бы.
Но вот…не обошелся. Пришлось даже искать встречи. Звонить, проникновенные нотки в голосе находить, чтоб убедить человека, что встреча для разговора необходима.
 ***
Вот, как раз посетив больницу и молчуна друга, который тихо поговорил с ним о предсказаниях синоптиков, о землетрясении на Кубе, о победе в гребле местной команды в Нью-Йорке и ни о чем более, Мерфи поехал к некому Джону Стаффорду. Когда-то это был толстый коротконогий парнишка, обсыпанный прыщиками в виду того, что был старше своих приятелей на пару лет; он был чуть трусоват, боялся многого, как припоминал Мерфи, и темноты, и собак, и взрослых. «Какой же он теперь…Джо Стаффорд? Вот не думал, что придётся встретиться».
Подъездная дорожка к дому так заросла дикой травой, что даже через щели растрескавшегося асфальта пробивались зеленые ростки её. А дом, по самую крышу увитый плющом, Мерфи увидел в самый последний момент, когда машина его замерла у трехступенчатой лестницы.
Тот, …кто выкатился из дверей дома, поразил Мерфи сразу и видом, и первой произнесенной фразой и даже …голосом.
-Ха-ха! Рыжий и долговязый! Да ни хрена в тебе не поменялось, Мерфи!
Мерфи оторопело пялился на человека, сидевшего в инвалидном кресле. Лишь пару минут спустя он произнёс: «Джо, …ты, толстяк?»
-Да я же, я! Вваливайся, если приперся. Холуёв своих в машине запри. Служанка ко мне лишь по четвергам заглядывает, а сейчас только вторник, натопчут твои крепыши. Пусть лучше здесь подождут. Волков тут у меня не водится.…Ха-ха, а если и встретят, пусть попросят подождать. У меня винтовка всегда под рукой. Люблю, знаешь, пострелять на досуге. – Стаффорд спокойно пережил презрительный взгляд охранника Мерфи. И снова посмотрел снизу вверх на своего гостя. – Что смотришь? Удивлен, что я охотой балуюсь? …А что делать? Лисы всех зайцев передушили. Честное слово, ездил последний раз пострелять, только с парой тетеревов и вернулся. Вот наглые! Я о лисах, да заходи ты, сколько ж можно глаза топырить?!
И тут Мерфи спросил о том, что как муха жужжало мыслью в его вдруг отупевшей голове.
– Джон, так это ты озвучивал медведя Балу в мультфильме про Маугли?
Стаффорд дергал рычаг, кресло катилось. Хозяин сопровождал гостя в дом. – И Балу, и пирата Сильвестера и многих мультяшных Санта Клаусов. Всё я. Да ты двигай, двигай в гостиную.
Мерфи смотрел на поджарого, мускулистого мужчину, обрубки ног которого были скрыты от взгляда постороннего старым клетчатым пледом. Вернее его половиной (Френк заметил, что обрезанный неумело край чуть мохрился).
Френк всё пытался обнаружить в теперешнем Стаффорде хоть черточку того парнишки, который остался в далеком детстве. Который вот только что, пока он катил к его дому, будто замер перед его глазами. Никакого такого видимого сходства Мерфи не находил!
Перед ним был бывалый моряк, бывший военный, офицер, ушедший по инвалидности на заслуженную пенсию чуть раньше необходимого возраста, но нашедший в себе талант актера и теперь подрабатывающий на студии рисованных фильмов. Крепкий, седовласый и громкоголосый человек. Мерфи был поражен. - Джон, ты…честно, я не ожидал.
-Чего ж ты ожидал, Френки? Ты ожидал увидеть жирную квашню?
Мерфи был смущен. Он пожал плечами. - Знаешь, Джон, давай-ка, сначала о тебе. Кто ты, кем ты? Хотя вообще-то я по поводу Теда Лоренса к тебе приехал. Он ведь тут полдома у тебя снимал, нет?
Стаффорд разливал по пластмассовым чашкам кофе. Вот то, что по пластмассовым - это заставило Мерфи поджать губы, во многом здесь в доме ощущалось отсутствие того комфорта, к которому так привык Мерфи. А вот кофе оказался отменным и тут Френк был рад, что и вкус у его бывшего дружка – есть. – Хороший кофе, Джон. так вот, я о Теде…
-А что такое с Тедом? Он же сказал, что укатил проверить свою семейку. Он как будто ….
Стаффорд по выражению лица Мерфи понял, что Лоренс его обманул. – Надул, значит. Ну и где он?
Мерфи отпил горячий кофе. Похвалил его снова, только потом ответил: «Он нуждается в помощи, Джо».
-Кто?! Лоренс? Да брось! Ты его давно не видел просто. А мы тут с ним, …знаешь….Я столько дел по дому за всю жизнь не сделал, сколько с ним. Мои матросики все выходные тут палубы драили. Ага! Я имею в виду не полы, конечно. Он то дорожку к озеру решит керамзитовой крошкой покрыть, то как-то предложил дно озера очистить, чтоб не превращалось в болото. То итальянскую беседку на холме построить. А какой я ему помощник? Я – руководитель. Я ему людей, а он для нас обоих, то есть для дома – горы тут готов был свернуть. Понравился ему мой дом. Знаешь, красивые здесь места. Я сам их люблю. Да вот, один. Вдвоём-то нам веселее было. А если б ещё его семейство здесь собралось….Он теперь наш дом этот. Мы только так, визуально по этажам его поделили, вообще-то по договору мы с ним оба совладельцы всего поместья. Тут знаешь, Френк, и лошадками обзавестись можно было. Да, просторы…
Мерфи, сопоставил образ того Лоренса, которого он вот только что оставил в больнице и того, о ком так живо, улыбчиво рассказывал военный пенсионер, и чуть-чуть засомневался в эйфории последнего. Он решил, что Джон тоже живет понятием о «том Лоренсе», который был знаком им обоим по совместным дворовым играм. «Тед – заводила», «бесстрашный Тедди».
– Джон, он изменился. Тед…изменился. Понимаешь, он попал в аварию. Из-за меня. – Мерфи рассказал об их случайной с Тедом встрече тридцать лет спустя. О том, что случилось на трижды им проклятом мосту, где Теду бронированной машиной размозжило ступни ног.
Стаффорд долго молчал, переваривая информацию. Потом развернул от стола своё кресло, покатил в соседнюю комнату, к низкому столу – бару. Достал бутылку ямайского рома и снова вернулся к гостю. - Ну-ка, давай, выпьем. …Как у тебя с сердцем?
Мерфи был удивлен вопросу. Пожал плечами. – Да вроде…нормально. - Он поднял бокал с жидкостью цвета крепкого чая.
-А у меня бывает, срывается с ритма. – Стаффорд залпом выпил налитое в свой бокал. Чуть поморщился, когда сунул в рот кругляшек лимона. – Случается, знаешь. Так ты говоришь, ноги у него…
-Нет, Джон, с этим, врачи говорят, всё в порядке. Психика, понимаешь, он всё ещё в шоке, не может пережить, то ли тогдашнее решение его мучит, то ли…личное что-то. Да только нет у него желания бороться, понимаешь. Ты вот рассказываешь о нём, …а он изменился. Ты понимаешь? – Мерфи нервно покрутил перстень на пальце. Заметив неодобрительный взгляд на его роскошь, он тут же перестал касаться перстня и успокоил руки на подлокотниках кресла, в котором ему было явно неуютно. - Почему же ты один, Джон? Или я …что-то недопонял?
-Нет, ты всё правильно понял. Я один, Френк. Потому, когда Тед пару лет назад позвонил и сказал, что жить ему негде, я сказал, что с удовольствием продам ему половину своего хозяйства. – Стаффорд повел правой рукой в сторону. Крепкие мышцы его голой загорелой руки привлекли завистливый взгляд Мерфи. (У рубашки Джона были срезаны рукава. По плечевые суставы. Так же срезаны, просто ножницами, как и край пледа, прикрывающего остатки ног). – У меня думаешь только дом? Нет, я богач! Вся земля в округе - моя. Теду пришлось два года копить, ни цента зря не тратя, чтоб выплатить мне всю сумму. А ведь он хорошо зарабатывал. Он толковый спец. Я толком не знаю, где он этому научился, но что он - спец по машинам, это точно. Он мне из моей колымаги …голыми руками куколку сделал. Веришь, полтора года – ни одного ремонта! Заправился и еду – во как! А мне машина, сам понимаешь…позарез всякий раз. И в пробках теперь проблем нет, он мне управляемый электропривод для дверей поставил. Вжик, и любая дверца открылась. Вжик – закрылась. Без проблем! А вот сюда посмотри…- Стаффорд покатался по полупустой гостиной на своём кресле. – Это для дома. А Тед мне ещё для поездок по траве штуковинку придумал. Не чета промышленным! Я теперь на охоту могу запросто выехать в кресле, даже один. – Стаффорд замолк. Вздохнул, посмотрев на свои десятисантиметровые культи вместо ног. – Конечно, ему сейчас тяжело, что ж говорить, с ногами проще. Только ведь раз ничего не изменишь в таком деле, надо думать, как устраиваться, чтоб жить дальше. Денег у меня особых нет, так накопления кое-какие, а так пенсия, да подрабатываю на студии. Ещё лекции студентам читаю, учу дикцию развивать. А так…я его понимаю. В переделку попасть легко, выгребать обратно в жизнь - сложнее. – Стаффорд почесал затылок. – И всё же ты чего-то сгущаешь, Френки, не верю я, чтоб он сдался. Я знаешь, …тоже…трудно всё было по началу. Новая жизнь. Иной, говоришь, он стал. А как же?! Жизнь иная! Всё в другом свете видишь. Всё, Френки! Но тут крепость стержня нужна. Есть в тебе он – будешь жить как человек дальше, нету- считай сломался.
Стаффорд рассказал о своей «беспроблемной» жизни. Немногословно, но Мерфи понял, нескучно живет бывший морской офицер. Совсем не скучно. Не жалось, а только гордость за бывшего друга испытал Френк Мерфи, слушая, как тот «выгребал» обратно в жизнь. Удивление и гордость и чуть-чуть чистой зависти, испытал Мерфи, так как Стаффорд не только не растерял старых друзей, но завел кучу новых. Те не забывали о нём, откликаясь, всякий раз, как он звал их к себе. И ему никто «пока» не отказал в гостеприимстве. И что особо поразило Мерфи, так это то, что Стаффорд как будто вовсе не боялся случая, если кто из дружков подставит его когда: «…Да что со мной станется, ну прокатился он на моей доверчивости, а я не в обиде. Да на здоровье ему! И мне останется! Знаешь, сколько их тут у меня по выходным собирается? Больше десятка наезжают! Кто с семьями, с детишками. И мне хорошо, и они в чем-то порадуют. Не привык я без кучки людей, понимаешь? К тому же я, знаешь, не стеснительный, сразу говорю: «Так бассейн мне поправите, тогда и в сауне посидим, пивка попьем, поныряем!»
 Мерфи приостановил его рассказ. - Значит, Джо, ты один тут?
-Вот именно! Семьи своей нет. Так, абы кого звать - без души. А вот Тедди пришелся. Я ведь тоже пробовал, были тут и женщины, …да только все сбежали, не в силах выдержать моего напора. Слуги, те приходят. Приберут, почистят, я проверю и …выгоню. Не люблю, когда без дела болтаются, а деньги спрашивают. Я потому и обрадовался, когда Тед мне сказал, что сюда едет его супруга с сыном. Он так был рад, что они согласились жить тут с ним.
-Что?! …Жить? Тут?
Стаффорд чуть обиделся. – А что? Что такое? Ты считаешь, для его супруги здесь слабоватые места? Да что эта маникюрша из Хьюстона видела в жизни? Подумаешь, всю жизнь по европам катается!
-Маникюрша?
-Ну, а кто она там? Она здесь только своими ногтями и занималась, когда приехала. Цветов срезать толково и то не могла. Всё Тед по утрам выскочит босой на росу, и давай драть цветы охапками. А эта …пальчик свой выставит с ногтищем и а-ну его манить. – И Джон, подражая голосу изнеженной жизнью дамочки, произнес: «Иди сюда, мой котик, иди сюда. Что? Что ты там такое принёс, котик мой? Ах, это розы. Это бесподобно!» – Стаффорд смешно закатил глаза и сложил молитвенно руки у волосатой груди.
Мерфи, слушая тихий басок друга детства, глядя на его игру, улыбался. А потом, подумав, представил себе ту самую… «маникюршу». «Значит, Майлз был прав. Она красива необычайно. Изнежена. И Тед влюблен в неё, … - Мерфи вздохнул на собственные мысли, – и он влюблен в неё уже шестнадцать лет. Невероятно! Он первый задирал девчонок, не признавая их себе равными. А тут, значит…влюблён».
Стаффорд уже не дурачился. Он молча размышлял о человеке. Уже не предлагая Мерфи, он сам выпил вторую порцию рома и, закусив её долькой лимона, произнёс: «Значит, говоришь, задурил наш Тедди? С моста решил «попрыгать»…»
-Не прыгал он, Джон. Он серьезно решил, что всё. Сказал, что хотел…кинуться, …а тут я, …и вот. Врачи говорят, ноги будут в норме, но от нервного срыва он пострадал. И они считают, сильно.
-А ты сам, как считаешь?
Мерфи опустил голову. – Джон, мне кажется, он потерял опору в жизни. И дело не в травме. Он в себя верить перестал. Ноги….Он мог бы уже сейчас встать на костыли да учиться ходить заново, ступни ему поправили. А я как ни приду к нему, он лежит - в стену смотрит. «Задурил»? …Да нет, тут сильным расстройством попахивает. – Мерфи вздохнул, поднялся с неудобно низкого для него кресла. Прошелся по просторной гостиной.
Его удивила чистота, отсутствие лишнего в просторной, хорошо проветренной комнате. Дышалось здесь заметно легко. - Я был в офисе, Джон, в КБ, говорил с его боссом. Там всё нормально. Раз, говоришь, и с домом всё в норме, что есть он у него здесь (Стаффорд кивнул, подтвердив), тогда Майлз прав, дело в семье. Ты ведь, говоришь, видел их. Ну и как?
Стаффорд рассказ о днях пребывания семьи Лоренсов в его доме.
Тогда даже половина дома ещё не принадлежала Теду, но он очень просил Джона сказать, если супруга станет интересоваться, что документы на часть поместья у него уже «в кармане».
-…Он очень хотел показать ей своё благополучие. Ты понимаешь? Не думаю, чтоб она была настолько холодна или глупа, чтоб не заметить его напряжения. Он очень волновался. Приедет с работы, сначала ко мне: «Ну, как тут они без меня?». Веришь, даже стыдно ему было рассказывать. Мне показалось, им и без него не плохо. Гуляют, разговаривают …всё тихо. Тед ей старое пианино раздобыл. Звук ей его понравился. Она учила сына играть. Я всё слушал. – Стаффорд, недоумевая, пожал крепкими плечами. – Как думаешь, а нужно это …пианино четырнадцатилетнему парню? Ему может, погонять на велосипеде хочется, рыбу половить. Мы вон, с Тедом и командой моей здешнее озеро так вычистили, что только рыбку для развода кинули, она так и прижилась. Рыбы у меня здесь….Хочешь порыбачить, приезжай!
Мерфи кивнул, поблагодарив за приглашение. Он выглядывал в окно. Из него как раз была видна беседка, срубленная на манер итальянских беседок: полукруглая, увитая растениями с лавочками в тени. «А правда, чистый воздух, район престижный, кругом только виллы. Может и стоит, заглянуть на рыбалку. Посмотреть, что за люди здесь. «Команда», …моряки что ли?» - думал Мерфи, оглядывая холмы, даль, где виднелось озеро, укрытое ивами.
Стаффорд между тем продолжал: «…В доме как-то сутки не было воды. Что-то там с проверками СЭС связано. Тут артезианская вода, но вот химики эти, они решили проверить. Думаю, хотели денег за чистку колодца содрать. Да не получилось. И вот Тед метался, как чертенок: «Когда вы уберетесь со своими пробирками? Вы мне жену и сына напугаете пробами вашими!» Очень переживал. А она –жена его, молча, всю эту возню юных химиков наблюдала. Ни Теду не слова, ни мне, ни химикам в халатах. Только сыну, я слышал, сказала: «Воду эту не пей. Только бутылированную». И ты понимаешь, как обидно было нам с Тедом: парнишка послушался мать, не пил нашей воды – ни-ни! Как он страдал, …Тед…. Всё наш источник защищал, тот и, правда, целебный, уж ты поверь! Да ты сам посмотри, какие здесь травы. – Стаффорд легко развернул кресло и стал ездить рядом с Мерфи, продолжавшем гулять по просторной гостиной, разглядывая картины, букеты лесных цветов в обычных высоких глиняных кувшинах. - Ты давно был в лесу? В обычном лесу? Ты травы там видел? Это не травы! Так, зеленая щетина в сравнении с этим многотравьем, что вокруг нашего с Тедом дома твориться. Ты посмотри, какие цветы. Их уже только в Красной книге найдешь, а тут, в этих местах цветут…
Мерфи задумался. Не о травах вокруг постаревшего от времени дома. Он думал о семье, за которую цеплялся Лоренс. «Почему? На свете столько …разных женщин. Женщин, способных, …всегда способных родить ему сына. …Почему? Нет, тут дело не в красоте её. Чего-то ты, капитан, не доподсмотрел в их отношениях. А вот мальчишка и меня удивляет, он - то почему так к отцу относится? Или вид делает…».
Мерфи перебил Стаффорда, горячо хвалившего эти места. – Подожди, Джон. Так значит, мальчик совсем с отцом не …общался?
Стаффорд глубоко вздохнул. – «Совсем» - это не то слово. Тут что-то другое. Будто договор какой-то существует. Может, Тед, - Стаффорда прервал звонок телефона. Его приглашали, прочесть лекцию в студии молодого актера. Вернувшись к разговору о Теде, Стаффорд ничуть не потерял нить мысли. – Думаю, это договоренность между ним и женой. Мне думается, парнишка и любит, и тянется к отцу. Но вот посмотрит на мать, та его взглядом тормознёт и всё! – он глаза опустит, и папе тут же ответит: «Спасибо. Не нужно. Мне не хочется». Ни на охоту с нами она его не отпускала, ни на яхте прокатиться. Держит его…как дочь на выданье.
Мерфи перебил приятеля: «Джон, они в разводе. Мальчика по решению суда из-за «отсутствия у отца времени на воспитание сына» передали под опеку матери. Тед имеет право быть рядом с ним только с разрешения матери. Мальчик ведет себя так, скорее всего, для «тишины» в отношениях между разведенными родителями. Мне адвокат сказал, у Лоренса был срыв, он избил свою жену. Сын вступился за мать, этим выбором дал понять отцу, что он на другой стороне. С тех пор, мне думается, мальчишка замкнулся. Уверен, Тед блефовал, выдавая желаемое за возможное: она и мальчик…не согласились бы жить здесь, Джон. Я думаю…».
И каково же было удивление Мерфи, когда Стаффорд, остановив его жестом руки, перебил, сказав: «Я не знаю, что «думается» тебе, Френки, но она и мальчик прилетают сюда через неделю».
-Как?!
-Вот так! – Стаффорд улыбнулся. – Раздумывала она долго. Со дня их уезда отсюда прошло более полгода. Ни письма, ни звонка. Тед нервничал, я знал. Видел, чувствовал я нервы его. Деревья мы пошли с ним рубить, мешали они тут в одном месте. Так, знаешь, он под самую липу встал. Чуть не задавило падающим деревом. Я думал, всё, зацепит. Нет, чуть в сторону ствол пошел. Он бледный стоял, к нему пани мои подбежали, трясут, костерят от души, а он улыбнулся и говорит: «Приедут. Я загадал, на меня – нет, а мимо – значит, приедут. Приедут, они ко мне Джон». Я ему поддакивал: «Конечно, приедут!» Только не приехали они. Ни через неделю, ни через месяц, ни через….В общем, время прошло, он приехал с работы и сказал, что уезжает. Летит туда. К ним. Сказал, что хотел бы помочь с документами, да перевозкой вещей. Что будто всё из-за вещей и …бумажек. Перед тем как уехать из дома, он ей позвонил. Долго говорил с ней, потом положил трубку и …ушел, ни слова не сказав мне. А потом, когда я позвонил его коллеге, из офиса, мне сказали, что он будто взял тайм-аут. Я поверил. А он, значит, …к мосту поехал. Прямиком под твой «танк». Вот дела…
Мерфи едва переждал медленную, размеренную речь могучего баса. – Ты сказал, они приезжают?
-Да. Она позвонила два дня назад. Спросила Теда, я сказал, что он полетел к ним. Она была удивлена. Даже как будто напугана моей новостью. А потом сказала, что выезжает немедленно, сразу, как только будут готовы визы. Я спросил: «Совсем?», но она ответила, что нет, только чтоб поговорить прилетает. Какие-то там дела по поводу страховки сына. Его Тед страховал на крупную сумму.
Мерфи нахмурился. – Ты правильно понял её, она едет сюда только чтоб выяснить про страховку?
-Ну да. Она так сказала.
Мерфи был удивлен. Он был снова только удивлен новым разговором. Но не удовлетворен услышанным. – Джон, как она появится здесь, позвони. Хорошо? – Он протянул Стаффорду свою визитку.
Стаффорд ловко покрутив карточку в пальцах, прочел напечатанное золотистым узором. - Ого! Да ты крутой! Рыжий, я рад за тебя. Честно, ты таким слизняком был…. А тут я увидел тебя как-то…- Стаффорд чуть отвел взгляд. – Ты мимо проходил. Гляжу, важная ты персона. Я рад, Френки. Ты - сумел.
Мерфи, чуть смутясь, повозился задницей на старом поскрипывающем кресле. - Ты скажешь…
-Брось, я слышал о тебе часто. Френк Мерфи – известный бизнесмен, продюсер. Мы и с Тедом о тебе говорили. Ты молодец, Рыжий!
Мерфи улыбнулся на своё старое прозвище. - Сколько лет пролетело, а …Толстый?
Они помолчали. Потом Стаффорд произнёс, грустно бася: «А ведь только Лоренса мы все знавали по имени. Будто он был без недостатков…».
Мерфи долго думал о словах бывшего морского офицера.
Машина его благополучно покинула старую дорожку к усадьбе Стаффорда и выехала на гладкую дорогу, по которой мчались тысячи машин.
«А ведь их будто и вправду не было у него ...недостатков. Мы все считали его смелым, решительным, умным и…везучим. Все. Всегда. Беспрекословно. …Почему? …Почему для сына он не стал таким? И эта женщина….Почему эта женщина, уже богатая и свободная, приезжает сюда …разбираться по поводу нескольких тысяч баксов? Жадность? Или…заскучала?»
Машина Мерфи замерла у солидного фасада известного в городе офиса всем хорошо знакомой своей значимостью фирмы.
 И снова дела, и снова …всего лишь работа. Деланье денег для собственного блага.
 ***
Мерфи. приехав к Лоренсу, передал ему в качестве очередного подарка мобильный телефон.
Тед покрутил его в руках без особого интереса.
Мерфи, подарив телефон, очень хотел, чтоб Лоренс связался со Стаффордом и главное, узнал у него о визите жены и сына. - Тед, ты теперь можешь позвонить Стаффорду. Он тебе привет передает.
Даже не спросив, почему Мерфи вдруг заговорил о давнем приятеле, что вдруг вспомнил о нём, Лоренс просто кивнул. Без слов. И попросил положить телефон в прикроватную больничную тумбу.
Мерфи. немного удивившись, нагнулся и открыл дверцу небольшой по размеру тумбы.
Лоренс всё лежал, всё смотрел в потолок. Что-то видя в том, в белом ограниченном пространстве, …а Мерфи …пытался остановить поток барахла, хлынувшего из тумбы. Там были тетради, которые он привозил Лоренсу и к которым тот не прикоснулся, был и халат в упаковке, и обувь удобная…- всё. Всё высыпалось к ногам Мерфи.
Френк, посмотрел на кучу под своими ногами, и сидя на стуле, выпрямился. Посмотрел на человека, лежавшего на койке. Смотрел на него долго, думал про себя: «Да что это такое, черт возьми?! Что я действительно, таскаюсь сюда?! …К кому?! К кукле этой…на койке?»
Мерфи поднялся со стула, и принялся стоя, сверлить Лоренса взглядом, провоцируя его отвлечься от разглядывания потолка и обратить внимание на его гневность.
И вот когда Тед всё-таки посмотрел на него, Френк спросил, цедя сквозь зубы: «Сладости, значит, всё-таки медсестрам раздал?»
Лоренс сморгнул. Ему трудно было сдержать столь пристальный взгляд его бывшего приятеля.
И снова в палате воцарилась тишина.
На этот раз выиграл Мерфи.
Лизнув пересохшие губы, Лоренс всё же открыл рот. Но всего лишь, чтоб повториться: «Не приезжай больше, Френк. Лишнее это всё. …Напрасно…время …напрасно. Не стоит».
Впервые за долгие месяцы Мерфи позволил себе спустить пары. Он вдруг сильно, как бывает у рыжих, побагровел лицом, сжал кулаки и закричал.
Он ругался, он махал руками, он доказывал…больному человеку, что «жить – это хорошо». И тот выслушал его, не отводя взгляда. А когда запал у Френка кончился, Тед просто глазами повел и…снова стал смотреть в потолок. На белый больничный потолок. Будто тот ему было более интересен, чем визитер, уже раздражающийся и сам от своих ежедневных визитов.
Мерфи сдался. - Дурак ты, Лоренс! Просто скотина! …Мне…пора.
И Френк ушел. Решил, что безвозвратно.
 ***
Мерфи просто запрещал себе думать о …постороннем.
Ему сильно повезло, появились какие-то дела. Свои дела, хорошо отвлекавшие его от мыслей о Лоренсе. Красивые мероприятия чередовались с серьезными встречами; договора, приносившие стотысячные прибыли, чередовались с вложениями в многотысячные проекты, спонсорскую деятельность и благотворительность.
Две недели на душе Мерфи висел камень. Неприятное чувство от кинутого, незавершенного дела портило ему настроение всякий раз, только он начинал искать причину всего. Будто он серьезно задолжал Лоренсу и вот в срочном порядке должен ему долг вернуть. А платить как бы пока и нечем. А надо. Это тяготило, давило на грудь, мешало жить Мерфи свободно и как прежде красиво.
Но тут звонком телефона Мерфи снова был возвращен к тому, от чего попытался отгородиться.
Позвонил Стаффорд. Опять же, чуть восторженно, старый вояка рассказал о звонке из Европы от Глории Лоренс. Сказал, что «завтра будут гости». «Только не мои. Она решила остановиться в «Савойе». …Скажи? …Ну что ей здесь-то не понравилось?!»
…И Мерфи снова поехал в больницу к Лоренсу.
На этот раз просто посмотреть на него и поговорить с врачом.
Съездил. Посмотрел. Поговорил.
Чертыхаться Френк больше не стал. Злость, было, вскипела в нём, но тут он услышал от врача приятную новость: «Ваш приятель сегодня вставал. Хотел тайком. Но оттого что попытался встать резко, упал. После снова попытался, уже спокойнее. По крайней мере, не пугал грохотом медсестер. Снова упал. Но…поднялся. Думаю, теперь будет легче. А знаете, из-за чего всё началось? Его везли на водные процедуры. И представьте, сломалось колесо у тележки. Он чуть не слетел с неё. Санитары у нас – ребята шустрые, лихо, как такси, возят эти тележки с «лежачими». Ну и отвалилось колесо. Санитары решили поправить дело, а Лоренс попросил его снять на пол. Парни, хохмы ради, усадили его рядом со сломанной тележкой. Лоренс попросил молоток, зубило, что-то там ещё, я не понял, и …поправил дело. Поставил и это колесо на место, и остальные закрепил, чтоб не терялись. А после процедур – вот, решил встать на ноги».
Узнав о таком, уже с большим желанием Френк принялся искать Глорию Лоренс. Он выяснил, в какой именно гостинице, в каком номере остановились Лоренсы: мать и сын и решил съездить к ним. Поехал, отменив какую-то из своих встреч.
Он позвонил в номер из фойе. «Алло? Добрый день».
Ему ответил голос, который не мог принадлежать молодой женщине. – Добрый.
«Могу я поговорить с миссис Лоренс? Моё имя Френк Мерфи, я друг её бывшего мужа».
На той стороне замолчали.
Мерфи смотрел сквозь струи фонтана в центре фойе и как будто чувствовал, как там, в номере кто-то раздумывает сейчас, впустить его или нет.
Мерфи никогда не видел Глорию Лоренс. «Красивейшая из женщин…» Он имел представление о том, что значит «женщина-мечта», «женщина – предмет вечного желания», «женщина, которую невозможно не любить». Именно поэтому ему легко было представить себе, что есть «красивая женщина Лоренса».
«Красивейшая из женщин. Вскружившая голову не одному десятку мужчин. Совершенно перевернувшая жизнь молодого конструктора, ставшая его вдохновением, хранителем его фантазий, матерью его сына… и вдруг в один момент разрушившая эту идиллию и попросту выгнавшая из его собственного дома. Красивейшая из женщин, …отнявшая у него всё, не только сына, коллекцию шикарных машин, ручной сборки, но и желание жить дальше».
Мерфи снова заговорил в трубку: «Алло-о? Вы меня слышите?»
Молчание.
«Теду сейчас тоже где-то под сорок. Сколько же ей? Сыну пятнадцать. Тридцать -тридцать три. Не больше. Красивый возраст для красивой женщины». – Алло-о?
Наконец ответили. Трубку по-видимому передали самой Лоренс. Голос был тихим и, как посчитал Мерфи, нежным: «Это Глория Лоренс. Вы что-то хотели сообщить? Что вы хотели сообщить?»
«А чего она ждет? Что она хотела бы услышать? Хорошее или плохое о нём? О своём муже. О муже, к которому она приехала поговорить о «некоторых проблемах в страховке сына». - Я хотел бы рассказать вам о состоянии здоровья Теда. Но не с какой-то юридической целью или по его просьбе, а просто, как человек, считающий, что это вас может интересовать. Вас и ...его сына.
И снова в трубке тишина. Женщина молчала долго, будто испытывая его нервы. Будто она желала, чтоб он кинул трубку и больше её не побеспокоил. – Алло-о? Миссис Лоренс, вы меня слышите?
Мерфи разглядывал фойе одной из дорогостоящих гостиниц города. Это занятие ему надоело, он стал смотреть на людей, регистрирующихся у стойки администратора.
Голос женщины прервал его мысли. - Хорошо. Прошу вас подождать …до завтра. В два часа дня. Удобно для вас?
Мерфи чертыхнулся про себя, но делать нечего, придется ему и завтрашнюю встречу отменить. – Всё в порядке.
-Значит, до завтра, мистер Мерфи.
-До …свидания.
 ***
Новый день шел своим чередом. Но в назначенный секретарем час всё же состоялся «законный» визит в больницу.
На этот раз Мерфи покинул её, не встретившись с Тедом. Его настроение было столь прекрасным после одной маленькой пикантной сценки, свидетелем которой он стал, что Френк не стал портить его, встречаясь лично с молчуном Лоренсом. Он решил воспользоваться «дополнительным» временем, чтоб провести отложенную уже на второй день встречу со своим партнером. – Ден, позвоните Стасу Моби. Если он не возражает, у меня есть полтора часа, чтоб поговорить с ним об отложенной нами назавтра теме. Хорошо, перезвоните мне в машину.
Мерфи поехал на ленч в кафе. Пока ел, всё смотрел по сторонам и улыбался. У него было прекрасное настроение. «Ай - да, Майлз, …значит, подтолкнула к чуткости тетрадочка-то…».
В больнице Мерфи стал свидетелем одного происшествия. Оказалось, двух пожилых, профессиональных сиделок, сменяющих друг друга при Лоренсе, поменяли на двух …милых блондинок. Одну из них Мерфи встретил в коридоре, та как раз зашла в палату Лоренса. Френк, просто из шалости, подглядел их встречу в чуть приоткрытую дверь палаты.
Девушка и так и вот так крутилась у кровати Лоренса. Она будто уронила что-то на пол, и пыталась поднять, не приседая. – Ах, да куда же она делась?
Молчание.
-Мистер Лоренс, вы не посмотрите, такая маленькая пипочка, вот от этого, она упала…
Молчание. Кровать даже не скрипнула.
-Ах, да куда же…
Мерфи всё наблюдал за аппетитной попочкой, чуть прикрытой коротюсеньким больничным халатом фисташкового цвета.
-Ах, вот же она! – Девушка, наконец, выпрямилась. И тут же, поигрывая плечами, начала просить Лоренса повернуться на бок, чтоб поставить ему укол. – На бочок, мистер Лоренс, на бочок….
Скрип кровати.
-Вот так, …вот вам, …вот вам укольчик….Не больно?
Молчание. Скрип кровати.
-А вот это микстурочка. …Вы что-то сегодня такой молчун. А вот микстура, она сладкая, вот попробуйте. …Во-от. Вы сегодня такой умница. Вы такой…
-Эмма, Прекратите! Я выяснил у персонала, вас сюда не за тем приставили, чтоб вы своей задницей мне утреннее солнце загораживали, «укольчики» ставили. Вас же Майлз прислал? Вы из службы безопасности офиса, на Крандрофа работаете: «информационная безопасность». Так что займитесь своим делом. А «утку» после меня пусть снова…кому надо выносят!
-Но мистер Лоренс…
-Эмма …. К тому же я не люблю, когда блондинки тянуться ко мне, чтоб клизму ставить. Всё! И заберите микстуру, я её больше пить не буду. Сладкая она, противно. Да и ещё: найдите Дору, темнокожую медсестру, она тут до вашего с Салли появления крутилась. Скажите, пусть тащит костыли, я гулять с ней пойду.
-Но я бы могла…
-Я догадываюсь, что вы ещё можете, но мне это не интересно. А опереться я хочу на более надежную тетку. Поспешите…
 ***

Ровно в два часа Мерфи был в фойе гостиницы. Его вежливо просили подождать.
«Подождать?! …Она что, в неглиже в два часа дня?!» - Хорошо, миссис Лоренс. Я подожду.
К нему, сильно этим удивив, вышла женщина похожая на итальянку. Она улыбнулась, пытливо, но интеллигентно разглядывая его внешность. – Мистер Мерфи?
-А…э…простите…- Мерфи был смущен: ему очень показалось, что его разглядывает мать Теда – Элиза Лоренс. Но хрупкость фигуры, свежее лицо женщины – это останавливало Мерфи поприветствовать женщину по имени. – Э…простите, я не….
Женщина подала ему руку. – Что ж, давайте, знакомится заново. Элиза Лоренс. Мать Теда.
Мерфи раскрыл рот, совершенно неизящно облизал рот, ещё более сконфузился и …наконец кивнул даме, чуть наклонился, поцеловал ей руку и поздоровался: «Миссис Лоренс, простите, я …возраст, знаете, глаза…. Я не сразу узнал, простите».
 Женщина приняла его робость за комплимент, хорошо сыгранный классным артистом.
-Ай, Френк, когда вы приходили, чтоб смазать «зеленкой» разбитые коленки, вы были более нахальны. Вместо одной разбитой, вы подставляли сразу обе, говоря: «А так, на всякий случай, вдруг опять упаду и разобью эту».
Произнесенная фраза заставила Мерфи сморгнуть влагу с глаз. Он совершенно не считал себя сентиментальным. Но фраза женщины, тон её так точно передали его тогдашнюю растерянность перед красивейшей из матерей их улицы. «Улицы Секвой. Они жили в сотом доме, мы - через пару от них. …Точно, я просил её мазать обе коленки…на «всякий случай».
-Миссис Лоренс, я хотел бы поговорить о Теде.
-Где он?
-В больнице. Но он …уже поправляется.
-Это после аварии на мосту?
-Да.
-С ним всё в порядке или вы хотели к чему-то подготовить Глорию? Дело в том, Френк…-Женщина обняла Мерфи за пояс и тихонько подталкивая повела в сторону лифта. -…Глории не здоровиться. Вы ведь не в курсе, она беременна. И если что-то с Тедом не так, вам лучше переговорить со мной. Идемте, я снимаю номер с ними рядом. Просто была в их номере и сняла трубку, когда вы звонили.
Мерфи замел, остановясь перед раскрывшимися дверями лифта.
Женщина улыбнулась. – Мерфи, Френк Мерфи, да вы ничуть не изменились: нерешительный, быстро краснеющий от смущения, …сейчас ещё и заикаться начнёте, …нет?
Элиза подтолкнула Мерфи к кабине лифта. – Ой, да идёмте же! Не удобно. Местные папараци ещё решат, что старая дама тащит в номер молодого галантного мужчину. Идемте же, Френк!
 -Простите меня. Я…
Лифт замер на одном из верхних этажей.
-Миссис Лоренс, вы …совершенно не изменились. Скорее могут подумать, что красивая женщина учит молодого дуралея, как себя вести с леди. Простите. – Мерфи улыбнулся. а поскольку они остановились, Френк ещё раз наклонился и поцеловал у женщины руку. –Рад встрече с вами.
Лоренс вздохнула. – Ну, вот и прекрасно. Нам сюда…
Они вошли в номер.
 ***
Это был номер люкс. Апартаменты не президентские, конечно, но с заметной роскошью в интерьере.
Элиза налила легкого вина в два высоких бокала, один тут же отдала в руки Мерфи и, указав свободной рукой на кресло, сама села на изящный диванчик.
Красивая поза элегантной женщины, долгий взгляд с улыбкой – и Френк снова «забурел» краской.
Он прочистил горло. Элиза жестом свободной от бокала руки указала ему на его бокал.
Мерфи улыбнулся и отпил вина. – Спасибо. Вино …э…спасибо. великолепно. Так вот…
Но он замолчал. Вдруг вспомнив о Теде (а женщина, сидевшая перед Мерфи, уже почти не напоминала внешностью своего сына, когда-то очень на неё похожего), вдруг представив его долгий полу печальный, полу равнодушный взгляд на белый больничный потолок, Мерфи вдруг действительно почувствовал комок в горле. Тот не проталкивался терпким вином, не проталкивался желанием Мерфи не выглядеть перед дамой «идиотом». Френк молчал, думая о Лоренсе.
«Она кинула их с отцом. Теду было девять, когда она уехала в Европу. Получила хорошее содержание от мужа, оставила ему - американцу сына, зарегистрированного, как американского гражданина и уехала. Тед долго был молчалив, даже испуганным казался. А для нас десяти - двенадцатилетних пацанов такая новость была шоком: «мать и кинула своего ребенка». Мерфи, очарованный красотой матери своего друга (Френк, был из сорта детей, которые адекватно расценивали внешность собственной матери; он хотя и любил её, но красавицей мужеподобную рыжую шведку он не считал), он особенно сопереживал ему в потере.
И вот он снова видит эту женщину перед собой.
Мерфи выпрямился, отставил бокал с вином в сторону.
-Я пришел говорить о Теде с его женой и сыном, миссис Лоренс. Я не против, чтоб и вы присутствовали при разговоре. – Вспомнив о беременности Глории, он добавил. – Я обещаю вам, что буду корректен в словах.
Элиза помолчала какое-то время. Всё отпивала вино и смотрела на мужчину, напомнившему ей о жизни в Штатах. – Хорошо, Френк. Я скажу, что ты хотел бы поговорить с ними здесь.
 ***
Мерфи, как всякий любитель наблюдать бомонд как местный, так и зарубежный, встречал несколько снимков Глории Лоренс в журналах такого толка. Но тогда его больше интересовал Тед. Старый приятель его интересовал, как поменялся с годами он. Какие костюмы носит, с кем какое вино пьёт. Френк не запомнил на тех фото даже лица Теда, не то что его супруги. Он обратил внимание лишь на то, что его жена - фотогеничная женщина, что-то типа Одри Хэпберн.
Что он слышал о ней, или перехватывал в таких вот, глянцевых журналах? Вот сейчас, в ожидании её, он задумался над этим, и получалось, что знал он о Глории только… «желтые» факты. Как-то на рождественской вечеринке в доме губернатора, приглашенные в качестве гостей Лоренсы были замечены прессой тем, что «красавица жена одного из ведущих конструкторов в авто компании вскружила голову владельцу этой компании и потому больше присутствовала на снимках с ним, а не с букой мужем». И ещё один «жаренный» факт, по-видимому, тут же в след за первым фактом, вычисленный прессой: сын Теда родился рыжим. Именно огненно рыжим. И владелец компании, в которой работал Лоренс – фигура значительная тем, что его переманивали к себе окладом и должностями то одна компания «Дженерал Моторс», то другая, тот тоже был …рыжим. Тед же сразу полюбил сына большой отцовской любовью. Мальчик был хоть и рыж, но впитал в себя яркие черты обоих родителей и матери и Теда – факт дошедший до многих, посмеивавшихся над «историйкой». Но шутки - шутками, в конце концов, они разозлили Теда. Он устроил скандал и, хлопнув дверью, ушел сначала в одну компанию, потом и страну проживания сменил и компанию, где работал.
Печальный факт, который Мерфи так же почерпнул из глянцевого журнала (кстати, одного из тех, которые всегда углубленно читает Лоренс), это то, что «французский джентльмен» - так прозвали владельца автомобильной компании, всё-таки время от времени дотягивался до красавицы жены известного авто конструктора. Что, в конце концов, и привело к разрыву в семье Лоренсов.
И вот он последний факт, который обдумывал Мерфи: Глория беременна. «Считать ли и этот факт «жареным» или она всё же ждёт ребенка от бывшего мужа?»
Сначала Мерфи услышал голоса. По-видимому, Глория заканчивала какую-то мысль, начатую в разговоре с сыном. Френк услышал: «…Это всего лишь давний приятель. Это не журналист, мама!» - говорил кто-то юношеским, задиристым фальцетом. «…Это, прежде всего, чужой нам человек, Теодоро. Прошу тебя, сдерживай свои эмоции. Я прошу». – Последние слова принадлежали тихому, хорошо поставленному и в то же время нежному, бархатному женскому голосу. И Мерфи вдруг почувствовал в себе волнение, услышав его.
Он поднялся с кресла. Перед ним остановились трое. Элиза Лоренс после приветствий всех рассадила по разным углам гостиной своего номера.
Итальянская красавица не была похожа на застывшее классическое совершенство. И на современных красавиц, призывно влекущих взглядом с обложек журналов - тоже. Скорее на рисунок, портрет, случайно получившийся у малоизвестного художника. И уж вовсе теперь не напоминала она Френку Мерфи его любимую актрису Одри Хэпберн. Стройная, худощавая – это да, осталось при ней. Взгляд глаз, цвета молочного шоколада, не бегал, не выдавал некоторое волнение в женщине; улыбка чуть припухлых губ – нервно не дергалась, усиливая сексуальную притягательность, а была ровно доброжелательной, чуточку застывшей; руки худые и длинные, будто от усталости легли, покойно скрещенные на колене. Волосы, как прежде роскошные, темные были гладко уложены в тугой узел на самой макушке головы, что чуть вытягивало поражающее своей симметрией светлое привлекательное женское лицо. В нём привлекало всё: и ровный матовый оттенок кожи, классической формы нос, ничуть не выдающий наличие внутренней гордости и заносчивости женщины; прямые чуть вздернутые скулы, маленькие ушки, украшенные скромными серьгами в виде одной длинной нити аметистового бисера, подчеркивающие высоту шеи. Одета женщина была толи в удлиненную кофточку, толи в короткое, драпированной под округлой невысокой грудью платьице. Кофейного цвета узкие брюки туго обтягивали бедра. Ноги женщины были длинными, ступня была не большой. Обута Глория была в тканевые ботиночки, расшитые темным бисером и украшенные мехом норки, чуть поблескивающим от света люстры. Когда женщина повернулась, чтоб подойти к противоположному креслу, Мерфи, нескромно разглядывая её, вдруг подумал, что со спины никогда б не понял, что она беременна: бедра Глории были по-девичьи узкими, ягодицы (тут Мерфи, чуть вспыхнув краской, отвел взгляд от всегда интересующей его части женского тела) казались тугими и притягательно округлыми.
И, тем не менее, не сложилось у Мерфи впечатления, что женщина пытается обмануть, скрыть состояние беременности. Плавные движения и обязывающее положением спокойствие, а так же внутренняя умиротворенность - всё это подсказало бы любому мужчине, что перед ним женщина, готовящая себя к материнству.
Френк Мерфи понял терзания двух стоящих друг друга мужчин, рвущих внимание женщины на равные половинки. «Так чьего же ты носишь ребенка на этот раз, о, прекрасная Лори?» - хотелось бы спросить ему бывшую супругу друга, но он, разумеется, не смел даже затронуть подобную тему. Хотя, как думал Френк, она очень даже касалась проблемы, которую он хотел бы разрешить, явившись сюда для разговора.
Все расселись. Мерфи, отведя взгляд от Глории, чтоб скрыть и некоторое волнение, и смущение, произведенное женской красотой, посмотрел на парнишку.
Тед младший, привалился к подоконнику и время от времени отворачивался, заглядывая в окно. По-видимому, он хотел показать, что не очень интересуется предстоящим разговором. Именно «показать». Только вот Мерфи никак не мог понять кому: ему или двум женщинам, сильно уговаривавшим его «не болтать лишнего». «А он действительно похож на Теда. Уж никак не отвертится Лоренс, что участвовал в создании этого «золотистого экземпляра». - Френк узнавал задиристость Лоренса, его упрямство и во взгляде серо- зеленых глаз пятнадцатилетнего парнишки, и в желании пригладить непокорные кучерявые волосы, убранные им в тугой короткий хвост у основания шеи. «Тедди тоже не любил часто навещать цирюльника. Только у него не стриженные черные кудри свисали обычно тугими, блестящими от жирности локонами до самых плеч. А этот, значит, тоже не любитель стричься. …Или мода опять такая: спрямлять бриолином волосы. «Хвостик», …Тед бы, думаю, высмеял. Плечи крепкие, качается, наверное. Интересно, какой вид занятий предпочитаешь ты, захвативший имя своего отца?…Не поверю, чтоб Тед согласился на повторении имени. Скорее настояла женщина».
Тед назвался своим полным на итальянский манер именем – Теодоро. Мерфи это имя было непривычно и он в течении разговора, если и обращался к парню, то только называя его коротко, по-американски – Тед.
Элиза взяла на себя обязательство представить родственникам «своего гостя».
 -Теодоро, Лори – это мистер Мерфи - известный в этом городе бизнесмен, сын сенатора этого штата, человек, широко занимающийся продюсированием многих показательных и телевизионных шоу и …давний друг Теда. Он хотел нам рассказать о состоянии его здоровья.
Парень задал вопрос первым: «А ...что такое со здоровьем отца?»
Мерфи понял, парень понятия не имел, что его отец уже несколько месяцев находится в больнице. Френк решил начать разговор именно с этого. - Моему отцу удалось сделать так, что информация о случившимся на мосту через Лузу не попала в печать. Но если вы хотите, я могу подробно рассказать об этом. Собственно ...с этого дня и началось ...нездоровье Теда. Признаю, и по моей вине тоже.
В гостиной было тихо. Мерфи, посмотрев на женщину, поджал губы и вздохнул. Он вдруг ощутил её светскую холодность по отношению к себе, к человеку, будто оторвавшему её от отдыха на пустяк. Будто она, чуть улыбаясь, выслушивала его из вежливости.
Френк повернул лицо к сыну Теда. Глаза того не выражали ничего, кроме обычного юношеского любопытства. Такого, который заканчивается, как только речь заходит о житейском, это кажется юношам скучным, и они начинают просто выжидать время. Мерфи казалось, парень вот-вот начнет выжидать время. Ему нужно было найти нужный тон, чтоб его понял сын человека, который дорог ему.
- Я...знаю, что для Теда вы остаётесь самыми дорогими людьми. Два года назад …юридически перестал существовать брак Теда и Глории. Но только несколько месяцев назад первый ощутил, что потерял в жизни всё ...
 -Мистер Мерфи...
Голос Элизы Лоренс ударял в ухо низким контральто. - Вы заблуждаетесь. Есть на свете ценности гораздо существеннее для Теда Лоренса, чем мой внук и моя невестка. Потому, давайте не будем развивать эту тему, а остановимся лишь на том, в чем, собственно, заключается …болезнь моего сына.
Снова воцарилась тишина. Снова люди, собравшиеся выслушать его, со спокойным, всего лишь любезным вниманием оглядывали Мерфи и ждали или интересующую именно их информацию, или слов прощания.
Тот начал говорить, но уже смотрел куда угодно только не в лица этих людей. - И всё же, я начну с главного: вы – очень важны для Теда. Ему без вас плохо. Ему одиноко и ничто, никто ему вас, ваше участие в его жизни заменить, быть может, к его величайшему несчастью, не может. Ну а теперь о том, как мы …случайно встретились через тридцать лет разлуки. Я возвращался из Экмонда в Тивлес. Дорога скоростная и мой автомобиль шёл на приличной скорости. При въезде в город есть мост. Через горную речку Лузу. Недлинный, но высокий и из-за узости, несколько неудобный при скоростном въезде. Я был не совсем трезв и знак о снижении скорости пропустил мимо внимания. Не вписавшись в линию въездной дороги, я зацепился за бордюр. Машину развернуло, а поскольку скорость была приличной, то её задом занесло на дорогу моста. Растерявшись, так как движение там одностороннее и в сумерках вполне возможно было лобовое столкновение с другой машиной, я нажал на акселератор и решил быстро съехать с моста назад. Однако не рассчитал. Не смог рассчитать скорость и учесть узость моста. Сбил столбик въездного ограждения и частью передних колёс съехал с моста. Повис передом машины. Как раз над бетонными укреплениями берега реки. Там метров пятнадцать. Упав с такой высоты с машиной, нечего было и рассчитывать на спасение. У меня спайдер. Машина открытая, можно было бы постараться выпрыгнуть, но руки в тот момент совершенно перестали слушаться. Я давно не водил машину сам, а тут вот….Я едва расцепил ремень безопасности. Другая рука вообще будто прилипла к рулю. Будто это было последним, за что я ещё рассчитывал удержаться и не съехать. А угроза была. Форма моста такая, что его края чуть ниже средней части дороги. Машина незаметно сползала. Я жал на тормоз, но чувствовал машина идет вперёд. Я боялся дышать в тот момент. И вдруг оглянулся и вижу ...стоит мужчина. Он стоял с другой стороны ограждения. В руках его был, ну это я потом понял, пистолет. Мне ещё в голову пришла мысль, что за идиот, добровольно перелез за ограждение и ....
Глория всё тем же милым, тихим голосом перебила его, впрочем, весьма вежливо: «Мистер Мерфи, простите, что прерываю ваш интересный рассказ, но…вы ведь как будто сказали, что…с Тедом всё в порядке? …Нет? Простите, я …не совсем поняла.
Мерфи потёр одну рукой другой и, чуть покраснев, продолжил рассказывать дальше. Опять же глядя то на паркет, набранный из различных оттенков красного дерева, то на безголовую статуи Ники – какой-то модернистский дизайн номера люкс, стоявшую у плоского аквариума с яркими рыбинами внутри.
 -Он, разумеется, заметил меня сразу. Быстро перелез через ограждение обратно на дорогу, и разделявшие нас сто метров бежал ко мне огромными, как мне показалось тогда летящими, шагами. Пока бежал, он выстрелил по покрышкам задних колёс моей машины и ту, тут же качнуло назад. Это дало ему времени добежать, успеть добежать до меня. Машина на мгновение замерла. Я, как ребёнок, вытянул к подбежавшему руки, он дернул за них и так сильно, что я перелетев через его плечо, резко ударился о дорожное покрытие, сломав себе челюсть. А машина начала терять устойчивость, и пошла передними колёсами вперед. И упала с моста. И тут мы услышали приближение ещё одной машины. Это тоже была моя машина. В ней был мой водитель, с которым я обычно езжу и телохранитель. Водитель, предполагая, что я очень его обогнал на этом участке дороги, мчал на всей скорости. Как он после сказал, ему и в голову не пришло, что прямо на дороге валялся я. Он решил, что это бомжи, обычно живущие под мостом на таких дорогах. Он всего лишь посигналил, решив отпугнуть придурков, скорости не сбавлял. Чтоб меня не задело, Тед наклонился и быстро оттащил меня с центра дороги. Сам не успел отойти. Бронированная машина парой колес проехала по его ступням ног. Я тут же позвонил в машину телохранителю, машина, уже проехав мост, резко затормозила, быстро развернулась и покатила назад. К нам. - Мерфи передохнул. Он, по-видимому, заметив движение со стороны Элизы, боясь, что его снова начнут перебивать, заканчивал рассказ торопливо, даже чуть заметно заикаясь. Что ещё больше его смущало и заставляло краснеть и злиться.
Между тем юноша стоял всё в той же позе, чуть навалясь на низкий подоконник, а молодая женщина – та вообще показалась Френку одним целым с царственным креслом.
Мерфи прерывисто вдохнул, открыл рот, и его тут же остановили. Элиза Лоренс демонстративно подошла к столу, из хрустальной емкости налила воды и, стуча высоченными каблуками, подошла к Мерфи и сунула ему почти к самому лицу стакан воды. Во всем её облике был ему укор, мол, «нашел, о чем болтать и кому болтать такое». – Выпей-ка, Френк. Охладись».
Взяв стакан, уж больно повелительно тот был ему всучен, Мерфи тут же отставил его на журнальный столик. И с каким-то даже детским упрямством в раскрасневшемся холеном лице продолжил. - Нас отвезли в частную клинику профессора Бергмана. Я поправился быстро. А вот Тед, пережив тридцать операций, уже в другой …клинике поправлялся очень трудно. Стопы были частично восстановлены. Врачи считают, что он первое время должен будет пользоваться костылями. Потом, возможно, тростью. Но его лечащий врач считает, что с такой степенью восстановления ступней можно обойтись и без трости. Если не щадя себя приучаться ходить, то можно …обойтись и без дополнительной опоры.
Мерфи только передохнул. Но Элиза, которая всё так и стояла у его плеча и смотрела на него сверху вниз, громко произнесла, будто уже итожа встречу: «Ну, вот и прекрасно! Вот с этого и надо было начинать, Френк Мерфи». – Она прошла до диванчика, но не села на него. Она стояла на фоне выходной двери, всем видом показывая своё нетерпение. Она явно сожалела, что допустила «такую» встречу.
Френк помедлил, будто не знал, а стоит ли говорить о главном с теми, кто, казалось бы, просто делает ему одолжение, выслушивая его. Внимательно, но опять же словно из вежливости на него смотрела красивая женщина. С любопытством, но каким-то недоверием в выражении лица на него смотрел подросток. Мерфи казалось, что один из самых тревожных моментов жизни близкого этим людям человека, они выслушивают с любезностью и даже не пытаются прикрыться сочувствием. Будто они все: мать и сын вот – вот воскликнут: «Ах, что вы говорите?! Ну, надо же! Как в кино!”
И всё же он сказал то, что хотел сказать, чтоб они знали. Да, он не пощадил вежливым отмазом женщину, да он не стал скрывать острых углов от наследника. - Врач сказал, что Тед физически здоров. Но морально уже готов к тому, чтобы уже за стенами клиники взяться за пистолет снова. Вы говорите, Элиза, ему больше дорога его работа, его влеченье к технике? Не спорю – это ему дорого. Только кто вам дал право расставлять акценты, отвечать за сына, которого вы сами видели большую часть его жизни лишь издали. Я за то, что он спас меня из летящей с моста машины, за то, что, не зная, кого оттягивает от колес мчащейся машины, он второй раз спас меня ...предложил ему дом, роскошную машину и …своё покровительство в этих местах. Он от всего этого ...отказался. От всего! Он несколько раз уже в клинике пытался уйти из жизни, и …вы знаете, что его вытянуло из столь гнетущего состояния? Увы, не ваше участие, Лори. Не твоё расположение, Тед. Именно его любимое занятие. Да, та самая техника…подняла его с пола…и, я уверен, поднимет до исходных высот. Я пришел сюда…
Мерфи прочистил горло, истина вдруг застряла в его горле. Но он, откашлявшись, всё же вынес её людям. – Мне жаль, что вы теряете связь с таким интересным человеком. Что вы, возможно, не намеренно, но отдаляетесь от него. Не временем даже, а …только лишь собственным капризом. Гордостью. Но, я почему-то думаю, не желанием. Я пришел сказать, что он в больнице. Он всё ещё в больнице. Еще не поздно всё повернуть…лицом к себе, Глория. Он любит вас, …и вас, Тед. И…- Мерфи бросил быстрый взгляд на Элизу и тут же отвернулся, глаза её были так расширены, что кожа лица, уже достаточно сильно утянутая к затылку, казалась вот – вот лопнет от напряга. - И вы, Элиза. Вы тоже дороги ему. Хотя бы в память об отце, который, я это знаю, потому что помню, как любил вас Артур Лоренс - ваш муж, как он любил вас и требовал от сына помнить о вас с благодарностью и любовью. Тед врал нам, своим друзьям, вторя отцу: «вы, говорил он, заболели, вы лечитесь на водах во Франции». Тед и помнит, и любит вас, Лиза! Один только шаг, и сын примет ваше участие в своей жизни. Думаю, это важно не только для него, судя по тому, как вы вцепились в невестку и внука, вам это стало дорогим…теперь. Так сделайте шаг, он его…сделать к вам пока не может. Но, уверен, побежал бы, только узнай, что вы всё-таки приехали сюда…к нему.
Мерфи сглотнул и замолчал. В разящей ум тишине было слышно лишь его неровное дыхание. Френк оглядел всех и вдруг почувствовал, что он - чужой человек, только что пытался связать узелком пятнадцатилетней прочности канат жизни ....
Его здесь видимо не понимали.
Решив, что это всё, что гость хотел сказать, молодая женщина извинилась, вежливо поблагодарив за визит и, поманив к себе сына, поднялась с кресла. – Нам пора, Теодоро. Элиза, надеюсь, вы сможете проводить мистера Мерфи.
-Да, разумеется!
Мерфи понял, сначала выпроваживают его, Глория хотела бы остаться, она только придерживала возле себя сына, но не пыталась уйти.
Френк поднялся с кресла, посмотрел на парня, следящего за ним взглядом острых внимающих глаз. Тот молчал. Он будто просто отслеживал его уход - не более.
Мерфи нахмурился, вдруг на глаза ему попались рыбы, тупо смотрящие на него и красиво отмахивающиеся хвостом, словно веером.
Что-то вдруг протестом вскричало во Френке и он, схватив с инкрустированного журнального столика подсвечник, с силой ударил им по стеклянной стенке. Только стрелой молнии на глади остался болевой удар, взбешенного равнодушием человека. Рыбы снова успокоились, а женщина нежно произнесла: «С вами всё в порядке, мистер Мерфи?.. Тогда, Элиза, пожалуйста, проводите». – Она держала правую руку сына.
Да только напрасно, ему гость не показался ни противно навязчивым, ни страшно нахальным. В выражении лица парня было согласие. Увы, молчаливое. Потому Мерфи так и не понял парня.
Френк вздохнул широко раскрытым открытым ртом, будто желая поглотить весь воздух гостиной, и, не произнося больше слов, двинул к двери.
Возле двери номера, почувствовав, что Элиза пошла-таки его провожать, Мерфи резко остановил её, сказав: «Спасибо, я знаю, как пройти к лифту. Не нужно суеты. Спасибо, миссис Лоренс».
Он шел и проклинал женское отродье. Неблагодарных детей. “Дрянь! Суки! Он зарабатывал настоящие деньги, не скупясь, тратил их на дома, на их отдых, на них, …а его упрекают в том, что он укрывал кусок для себя, для своих машин, собираемых им с винтика. Всё забрала, сука! И машинками этими не побрезговала! Прилетела, найдя ошибку в страховке этого засранца?! Да думаю, Тед поправит ошибку. Он выжил! Всё поправится теперь! Вот главное! …А что без вас, так даже лучше! Теперь, значит, он сможет жить и без вас!»
Мерфи быстрым, но важным шагом прошествовал к лифту. …Спустился в фойе. …Прошелся до выходных дверей. …Дошел до машины, перед ним распахнули дверцу….
Резко захлопнув дверцу машины, чуть оттолкнув от себя телохранителя: «Ждать здесь!» - он …вернулся.
Мать и сын были уже в своём номере. Мерфи интуитивно постучав в соседний с тем, где был и нос к носу столкнулся с Глорией.
Лицо её было взволнованным, даже ему, находившемуся в запале, оно показалось припухшим со столь близкого расстояния.
Хотя вот теперь он её красот и не разглядывал. - Я не верю, что вы выбросили все его рукописи и руководства из своего дома. Что найдете в доме, где каждый уголок помнят руки неленивого хозяина, всё…сбережете! Схемы какие, записи, чертежи – вы будете бережно хранить, потому как с вас об этом …потом спросят. Те, которые глядя на него, будут строить новые машины, нового поколения и для нового поколения! Вы, … как прежде было, гордиться всеми этими клочками будете! На аукционы их потащите! А на него самого, …ещё могущего вернуться сюда, посмотреть не хотите. Неужели вы, все прожитые пятнадцать лет только о том и мечтали, чтоб избавиться от его коллекции и от него самого?! …Не верю! Ваше молчание - ваша же боль, Глория. Так какого чёрта вы терпите её?!
 ***
Огромный белый морской лайнер украшал причал порта. Френк, задрав голову, рукой показывал Теду на верхнюю палубу, где располагался люкс Лоренса.
 -Я найду, Френк. ...Понял, ...да, я найду. Спасибо.
Лоренс не смотрел туда, куда показывал Френк. Поглаживая гладкие ручки костылей, он смотрел на два огромных черных чемодана, это были те самые, с которыми он вернулся на родину, оставив семью. Они стояли у его ног. Посмотрел на стоявший между чемоданами, кейс ноте бука, «сильно навороченный мерами безопасности информации». Это был «подарок» от Эммы.
Всё было чужим ему. Даже костюм, который Френк подыскал ему в «приличном» магазине, смотрелся на нём будто взятый не только с плечиков, а с чужого плеча. Он был мешковат и неровен.
И этот возбуждённый шум толпы не был ему нужен. И суета с багажом. И проверки документов. И ухаживания за ним Стаффорда, крутившегося на своей коляске и угрожающего тем, что вот- вот отдавит ногу миссис Мерфи или Эмме, провожающей его в круиз от лица компании…
И поглаживания его спины капитаном «Анабэлле» - хорошего знакомого Мерфи – всё это было не нужным Лоренсу. Но он согласился, согласился убраться из ставшей ему поперек горла больницы. Даже ехать в дом, в наполовину свой собственный дом, где сильно ждал его морской вояка – он не хотел. Зато вот, согласился прокатиться …куда-нибудь, …да хоть бы куда.
Он и глаз не поднимал. Мерфи, его жена ходили за ним, как будто провожали в поездку младшего из сыновей. Самого ненадежного. - Тед, кредитки, банковские карты в правом, а бумажник в левом кармане. Билеты контроль прошли, они - в наружном правом. Паспорт там же. Три недели отдыха, шесть остановок в пути. Обязательно ходи на экскурсии, там на островах есть интересные места. Ты ...сказал, морской болезнью не страдаешь?
Тед покачал головой – «нет».
-Вот и прекрасно, Тед! Значит, отдых будет полным. – Радовался за Лоренса Стаффорд, хлопая его по спине широкой ладонью. – За домом я присмотрю. А ты давай, отдохнёшь и …снова чего-нибудь «закрутим» с тобой. Посмотришь свежим глазом, и застучим опять молотками. – Стаффорд задрал голову, щурясь от солнца, пытался хорошо рассмотреть лицо Лоренса. Конечно же, заметил грусть. - Застучим?
Лоренс кивнул - «да». Тед поднял взгляд и впервые окинул им корабль. …Нахмурился и отвернулся. Тот показался ему роскошной игрушкой. Когда он отвергал её несколько раз подряд, теперь на конец, решился воспользоваться случаем.
Жена Френка, крепко сжала руку Теда и улыбнулась, пытаясь взбодрить и вызвать ответную улыбку у человека, который, как она подумала, не улыбается никогда. - Френк сказал, ты хотел побывать на “Анабэлле”. Вот ...побываешь. Нам очень понравилось, мы отдыхали всей семьей, было замечательно.
Лоренс, щуря левый глаз, посмотрел на говорившую с ним женщину, снова оглядел морской лайнер. Сглотнул горечь прошлого и, заметно сжав зубы, отвернулся.
Мерфи попросил жену отойти. Он даже как-то резко взглянул на её руку, всё ещё сжимающую кисть руки Лоренса, цепко державшегося за костыли.
Женщина смутилась, пожала плечами и отошла. Стала смотреть на мужчин издалека.
 Тед, осторожно поводив её взглядом, тихо произнёс: «Френк, перестань ты, это даже неудобно. Иди к жене, я вот с Джоном…с Эмми, прощусь, да пойду».
Мерфи придержал его за руку. - Подожди, Тед, ещё пару слов.
Мерфи попросил Стаффорда оставить их вдвоём. – Пара слов, Джон, …Эмма, …мы скоро.
Лоренс, как бука сын, уставший от наставлений, нехотя отошел с Мерфи чуть в сторонку. И снова встал, чуть опершись на ноги, чуть на костыли.
 -Тед, вот что: отдых на морском воздухе, новые лица, смена обстановки, я уверен, это всё должно поправить твоё настроение и здоровье. Ты ...теперь свободный человек. Крепкий мужчина....Жизнь наладится, Тед. Посмотри сколько хорошеньких женщин вокруг. Не ослеп же ты от яркости прошлого, ты ж нормальный, ну…
Лоренс, ещё ниже опустив голову, чуть заметно усмехнулся. О наболевшем он ответил спокойно, будто объяснял наличие расчески в кармане: «Ты так ничего и не понял, Мерфи. Ни черта. - Он посмотрел другу в глаза. - Я ж не способен …ещё раз. - Тед помолчал, скользнул взглядом по пестроте летних нарядов женщин, поднимающихся на нижнюю палубу корабля, и закончил. - ...Потому что второй, как она, нет, Френк. А худшего, …мне на фиг не надо худшей».
Мерфи поджал губы, быстро посмотрел на свою жену, и, сжав кисть руки, держащейся за костыль, начал прощаться: «И всё же, морской роман определенной длительности и глубины не помешает ...для тонуса. Главное - отдохнуть. Ты просто отдохни, Тед, ладно? И двигайся больше, врач сказал, ты сможешь ходить без трости, если не будешь щадить, разминая ноги ежедневной ходьбой»
Лоренс кивнул, сделал пару шагов. И остановившись, оглянулся на Мерфи, на Стаффорда.
Он посмотрел на них долгим, каким-то не совсем понравившимся Мерфи взглядом и …пошагал дальше. Не прощаясь.
Чтоб не задерживать остальных, он входил на борт самым последним пассажиром.
Он прошёлся по нижней палубе, взглянул вниз. Отыскал взглядом яркий жёлтый кодиллак - машину Мерфи. Рядом стоял «ручной» синий «понтиак» Стаффорда. Сверху машины показалась Теду похожими на красивые коробки из-под шоколада. Тед стал осторожно подниматься на свою верхнюю палубу.
Френк и остальные, конечно же, уже не могли различить его среди сотни пассажиров. Толпа успевала сфотографироваться и просто понаблюдать за тем, как умелая команда отдаст швартовые и корабль начнёт своё путешествие к Карибскому морю.
Красивая желтая коробка ещё долго мозолила Лоренсу глаза. Он смотрел на неё и глаза его увлажнялись благодарностью к Френку, к Джону. «Зачем Френк решил подарить именно это? …Почему я не отказался?»
Он думал о Мерфи, об его семье. И тихо завидовал тому, что у его друга жена …такая обычная женщина. “Наверно, Лори права, я был слишком полярен в смысле вкуса. «Да» и «нет». «Моё» - «не моё». Но как, как добровольно научиться поменяться? …Вот и теперь, и теперь мне не нужна жена - просто женщина. Мой сын….Я любил его, мне казалось, я любил его. Но оказалось, я полюбил его только тогда, когда у него появилась собственная жизнь. Он стал дорог, когда стал интересен мне. Интересен не как кукла, которую можно кормить, одевать, с которой можно играть, а можно так, кинуть на чужие руки – и по своим делам. Я мог уйти от заботы о нём, откупиться игрушкой: будто то рояль или дорогостоящий синтезатор. Я умел уйти к «моему», забыв, о сыне, о его существовании. …Он пишет музыку. Я думал, можно писать стихи, картины. Их наверное, можно продавать, а стихи, я смог бы их прочесть. А музыка.…Я невежественен, ограничиваясь оценкой «моё» - «не моё». Тедди дорог мне сейчас, не смотря на то, что он верит в «не моё», любит «не моё» и делает «не моё». Жаль, что я это понял только теперь. Раньше я просто терпел, теперь бы принял его выбор. Думаю, принял бы. Жаль… – Тед покачал головой, обдумывая собственные мысли. Вздохнул, глядя себе под ноги. «Если снять ботинки, концы носок будут топорщиться. Четыре целых пальца из десяти….Наверно смешно и странно видеть, как топорщатся пустые концы носок?» - Потом Тед снова посмотрел вдаль. – Но Лори была не права, когда думала так и о моём отношении к ней. Никогда, никогда …так я не думал о ней. Мне всегда нужно было знать, что она – это «моё». Я не расставался с нею, …с мыслями о ней, …с ощущением, что она, пусть с трудом, но понимает «моё». Я буду ходить вокруг да около чего-то, что ей совсем не близко, но, в конце концов, окажется так, что в центре этого – присутствует она. …Вот, …вот, я же на «Анабэлле». Дважды Глория брала билет в круиз на “Анабэлле“, и столько же раз я находил основание для того, чтобы отказать ей в поездке, убеждая отдохнуть загородом или лучше дома, возле бассейна, …возле гаража. А когда мы поссорились, мы почти расстались, я сам взял билеты на этот лайнер, …сам, да только Пол опередил меня …приглашением. …Но я все-таки здесь…на «Анабэлле».
Тед отвернулся от ярко жёлтого пятна, превращающегося в неровную точку, и пошёл в каюту.
 ***
Лоренс впервые путешествовал морским путем. Впервые стал пассажиром лайнера. Он, обычно равнодушный к дизайну помещений, тут вдруг огляделся и… столкнулся с понятием «чрезмерная роскошь». Оказалось, это не развлекает, а угнетает его.
Корабль же будто рисовался своей роскошностью.
Каюты, на взгляд Теда, были напичканы излишними атрибутами.
Лоренсу до чертиков надоедало присутствие напольных ваз, обилие цветов и зеленых растений в горшках. Он спотыкался о них. Вода в огромном аквариуме обогащалась кислородом. Тед, улавливая на слух частоту работы компрессора, раздражался зависимостью силы звука от общей нагрузки электросети корабля. Из каюты уже через пару дней его пребывания там, вынесли и вазы, и растения, и аквариум. И часть мебели вынесли. Тед не понимал, зачем столько лишнего?
…А как рисовались роскошью пассажиры корабля…. Тед с улыбкой оглядывался на мужчин и женщин, которые в жаркий день, обнажаясь, оказывались обвешанными тяжелыми драгоценными цепями. Те болтались у шеи, на руках, даже …ногах. Лоренс не был ханжей, он просто удивлялся на нерациональность: «Зачем надевать столько цепей, когда ты вышел, чтоб искупаться голым в бассейне?»
И всё же кое-что он подмечал с удовольствием и здесь, на корабле или, путешествуя по пестрым рынкам маленьких островов Карибского моря. Тед не давал себе отчета, почему он подмечал именно это. И почему «это» не казалось ему ни лишним, ни вычурным, ни пошлым. Он, умеющий сразу уловить устойчивость подвижной конструкции, подметить малейший нюанс и своеобразие форм её, красоту и прочность материалов, годных для её дизайна, не упускающий даже такой мелочи, как оригинальность рисунка, годного для протектора, по несколько раз спускался в машинное отделение корабля, любуясь выверенной механикой, позволяющей управлять могучей махиной, и с удовольствием покупал детские механические игрушки островитян и дешевые комиксы про шпионов и суперменов, позволяющие ему оттолкнуться от «бумажной» фантазии, чтобы понять, каким должно быть будущее автомобилестроения.
 ***
Но в первые часы своего путешествия, он был шокирован.
Его подавляла роскошь окружения. Оглядевшись, Лоренс только теперь понял, что его бывшая супруга не одинока в своём желании, жить среди богатой «пестроты». И что «разбросом» в понятии «роскошь» страдают многие, не только он и его Глория.
Оглядывая кучу ненужных вещей, вроде бы украшавших его каюту люкс, он вспомнил, как любила жена «погоняться» за какой-нибудь штучкой, по его понятиям пустой, по её - роскошной.
--------------
“Тед, пожалуйста, съезди со мной на аукцион, снова ехать туда одной мне просто неудобно“. А он был занят в тот день, впрочем, как и в другой раз, и Лори снова ехала за «миленькой штучкой» одна. Вытаскивая его из гаража, уже поздним вечером, пахнущего бензином и с грязными руками, она тащила его за руку сначала отмываться, а потом демонстрировала свою покупку, какую-нибудь вещицу, перепавшую в её счастливые ручки от очередной разорившейся герцогини или потомков русской княжны. Лоренс смотрел на вещицу и думал, почти цитируя Джером К. Джерома: «Неужели всегда человечество будет ценить как сокровище то, что вчера было дешевой побрякушкой». Ему создающему новое и новое, было даже странно, что люди могут гоняться и платить за старье огромные деньги.
Некоторые из его знакомых, знакомые его друзей и знакомых много раз просили его, предлагая большие гонорары, реставрировать раритетное авто. Он, смеясь, отказывал: «Твоя «ретруха» меня не взволновала. Прости, лучшее, что я могу для неё сделать, это …честно разобрать до винтика, чтоб применить для новой конструкции. Хочешь?»
Его тоже не понимали. А он не понимал жену. ”Очень красиво, Ло. Мне нравится, - отвечал он ей, стараясь не прикоснуться заветренными руками к хрупкой от времени статуэтке, - ты хотела бы подарить эту труху своей подруге?” Жена, замечая его улыбку, кидалась на него с кулачками и, смеясь, колотила по крепкой спине, приговаривая: ”Ах ты! Я специально поставлю это в спальню у своей кровати. Чтоб ты натыкался на неё всякий раз, когда подкрадываешься ко мне, возвращаясь из гаража ночью!”
------
Тед сглотнул горькое, застрявшее в горле печалью и ещё раз оглядел каюту.
Он расплатился с парнишкой, быстро доставившему ему чемоданы в каюту и, отказавшись от чьей-то помощи в раскладке вещей, плюхнулся на мягкий диван, отдохнуть.
«Ну вот, я и на «Анабэлле»…»
Он долго не распаковывал вещей. Ему было даже как-то стыдно, оттого что его бельё, одежду - всё складывали в чемодан чужие руки. «Мерфи ещё всякой всячины насовал…»
Наконец, Тед принялся распаковывать вещи.
Но что-то из вещей, сунутых в чемодан, отвлекло его, и внимание Теда переключилось на компьютер. «Чтоб тебе не нужно было делать записи во вполне читаемых чужими людьми тетрадях и блокнотах, подставь палец, как ключ доступа, добавь пару слов…пароль, например то, как ты называешь свою подружку, например, «моя козочка номер один» и…работай себе! Мышь удобная, объем жесткого диска большой – на всю дорогу дел хватит!» - Лоренс улыбнулся, вспоминая слова Эммы, с которой он не то чтоб подружился, но то, что девушка не брезговала выносить старые бинты с его ног, и натирать изуродованные ступни жутко пахнущими индусскими мазями - их немного сблизило.
Тед и сейчас, сидел и улыбался, не понимая заботы своих друзей новых и старых. «Чего собственно больше хотел Мерфи: чтоб отблагодарить за спасение или …сделать обязанным себе? А может, он изменился? Я всё на него как на Рыжего смотрю. А ведь он подрос, Френк Мерфи….Думаю, он сам собой пари заключил. Раньше любил с другим этим развлечься, теперь, думаю, себя закаляет….Спасибо, спасибо, всем, я это запомню».
Тед закрыл ноте бук и отсел от него.
Он снова полез в чемодан. Там оказались …даже ласты, даже теннисная ракетка с набором мячей, …комплект трусов для купания и сверху открытка от Сары Мерфи. «Мы тебя все очень любим. Поправляйся. Все Мерфи». И халат Тед узнал, и мягкие парусиновые тапки, которые Френк носил ему в больницу…. Остальные вещи вроде были ему «роднее». Тут были и те, которые они купили вместе с Глорией, когда полгода назад она и сын приезжали в Америку, к нему. Что-то тяжелое, ностальгическое охватило его, когда он коснулся рукой тонкого светлого пуловера, выбранного Лори в один из последних дней их пятидневной встречи…погода назад.
Распаковав вещи, разложив всё по стопкам на диване, рядом, Тед поднялся, опираясь на ноги и …один костыль. Только и успел он развесить по вешалкам костюмы, да рубашки, устал и потащился к дивану. Прилег. «Потом пойду в ванную, разложу всё там. Интересно, какой там пол, не скользкий ли? А…какая теперь разница…».
Тед принялся доставать из сумочки бритвенные принадлежности.
Он, часто выезжая в командировки, никогда не пользовался косметикой, предоставляемой отелем. К хорошей и дорогой мужской косметике его приучила жена.
---------
”Котик, я купила тебе весь “Ночной Париж”. Он, когда жена произнесла это при нём в первый раз, он пошутил: «Это что такое, милая, одноразовые гигиенические прокладки для нашего кота?” Жена, шутливо рыча, раскручивала колпачок флакона из синего стекла и, брызгая на мужа роскошным как по аромату, так и по цене одеколоном, советовала ему привыкнуть к своему новому запаху. «Ведь от тебя невозможно несёт бензином!» А он ей: «Как?! Я же только что вымыл руки!» - «А волосы, - смеялась жена, - как же пахнут твои невозможные волосы! Ну-ка, ну-ка быстро звони Круазье, пусть прямо при мне пострижет тебя, наконец, по-модному: коротко-коротко!» - «Дорогая, на что же ты тогда будешь брызгать свой одеколон?» - «На твою бесценную голову!!!»
--------
Лоренс потянулся к коробке, достал флакон, нюхнул давно не пользованный им одеколон, улыбнулся и поставил его на столик рядом. Долго смотрел на золотистые буквы… «Ночной Париж».
В каюту постучались и тут же вошли.
Это был тот самый парнишка - бой из обслуги корабля.
 -Мистер Лоренс, если вы не против, я мог бы ежедневно информировать вас о новостях на корабле, зачитывать меню, выбранного вами ресторана. Могу разносить записки, вызывать массажисток, врача, помощника капитана ...А…сейчас – Он выглянул из-за Лоренса и заметил раскиданные по дивану вещи. – Я мог бы убрать ваши вещи и принести свежие газеты и журналы.
Тед улыбнулся. - А как же остальные, справятся без такого специалиста? Или ты не из тех капитанов, что стоят на капитанском мостике?
Молодой человек, лет шестнадцати на вид, смущенно потоптался и, тоже улыбнувшись, согласился: «Да, наверное, это так, сэр. Зато вы будете довольны, пообщаетесь с грамотным человеком, хорошо знающим всё на корабле, и в то же время не отвлечете самого помощника капитана.
Тед кивнул. - Понятно. Ну что там о новостях, валяй, слушаю.
Парнишка всё же не посмел сразу заняться вещами господина.
Тед сел на диванчик и принялся разглядывать боя назвавшегося Сэмом. Совершенно непроизвольно он начал сравнивать его с сыном. “Тоже кучерявый. Только Теодоро чуть ростом повыше, но уже в плечах. Этот, наверное, из «латинос», черненький. А мой…рыжий». – И снова Лоренс будто заснул с открытыми глазами. Мальчишка тараторил, а он смотрел на него и …его не видел. «Как же я настрадался тогда, когда из родильной палаты вынесли рыжего мальчика….Медсестра утешала: «Такое случается. Это как хвост у новорожденного – атавизмы, доставшиеся нам от предков». …Многих предков я перебрал в памяти, никого у нас рыжих не было. Глория говорила, что такое случалось в их семье, но я был огорчен …сначала. Только её слезы и клятвы заставили меня иначе взглянуть на кроху. А потом, как он подрос, я сам стал замечать, он вылитый я. И мне стало легче. Значительно легче. Неужели я действительно болезненно ревнив? Нет, не думаю, тогда бы я никогда не нашел в нём сходство с собой. Мне так в нём и мерещился бы…» - Тед вздрогнул. И тут же услышал задорный голос паренька: «...Пять ресторанов, семь баров, четыре танцзала, бар танцевальный, казино, бани, сауны, бассейны открытые и закрытые, волейбольная и теннисная площадки ....Э...вот книга, сэр, здесь все номера телефонов. При необходимости, можно позвонить и забронировать для себя столик, место и время. У вас, я понял, болят ноги. Я такую массажистку знаю, сэр…
-Сколько же она тебе платит за протекцию?
Парнишка не обиделся, улыбнулся, назвал сумму. – Она большая мастерица. Ступни ног-её коронка.
Лоренс кивнул головой. – Хорошо, зови её часам к двенадцати».
Когда парнишка закончил, Тед попросил его вынести мусор из ванной комнаты: «Всю косметику выброси или забери себе. Закажи мне столик в хорошем месте, и чтоб это был “спокойный стол с семейной четой и лучше американской“. Ем я мало, ничего мучного, рыба и зелень, соус остро-сладкий.
- Всё понял, сэр. Даже не беспокойтесь, лучший столик в лучшем из ресторанов!
Лоренс дал парнишке мелочь, и, навалясь на спинку дивана, попытался заснуть.
 ***
Рестораны, на взгляд неприхотливого Лоренса, не сильно отличались один от другого. Если только посетителями. Тед не обращал внимания на то, что в одном ресторане он ел прибором серебряным, в другом - серебрёным. Но он обошёл все рестораны за пару дней. Выбрав тот, где было потише, он начал посещать только его.
Сидел за столом, общаясь с семейной парой из Хьюстона. Пил немного. Много гулял, смотрел на людей. От кресла, на котором Сэм хотел катать его, «когда он захочет погулять», Тед отказался. Он выходил гулять или с парой костылей, или, если сил идти хватало, с одним.
Он любил смотреть на воду, бескрайность простора, на играющих дельфинов, любил кормить орущих чаек, громко переговариваясь с какой-нибудь старой леди.
Но больше он смотрел на людей. Те отражались яркими пятнами в его мозгу.
Однажды, когда сильно не спалось, он позвонил и сделал заказ. Появившиеся на пороге его каюты пара молодых женщин несколько смутили его своей «почти детской миловидностью», а после - опытностью. После этого «странно ритмичного посещения», Лоренс долго «болел».
Он страдал от остатков ревности, которую он переживал раньше, когда видел жену в руках мужчины – массажиста. А ещё он боялся сорваться и начать запойные оргии с кем угодно, лишь бы только не снились ему ночи, проведенные в спальне его собственной жены. А сны такие снились и увы, как желания, были часты. Лоренс постанывал, содрогаясь всем телом, тут же просыпался, ощущая дикое напряжение в каждой клеточке мышц. «Глория, будь ты…опять…» - Засыпал он, тем не менее, быстро и крепко после таких снов засыпал снова.
Бары, казино, кинозалы - всё это он обходил Тед, не забывая ежедневно прилипать то к одной экскурсии, то к другой, направляющейся с псевдо помощником капитана в машинное отделение корабля. То его очень даже заинтересовало. В конце концов, странного «любителя механики» заметили. И боцман, разрешил ему бывать там, не спрашиваясь у гида – «капитана». Разумеется, Тед ходил туда только с очередной экскурсией. Тед далеко от группы экскурсантов не отходил, боясь нарваться на замечание строго боцмана. Слушал и смотрел на машины с восхищением разбирающегося в этом человека. Механизмы, позволяющие двигаться громадине с приличной скоростью, его просто гипнотизировали. Боцман однажды не выдержал, сопровождая Лоренса внимательным взглядом, заметил: «Вы бы поосторожнее здесь, с костылями, сэр. Пол у нас, как видите, коврами не покрыт, мало ли, поскользнетесь на металлическом покрытии. Вы бы …поостереглись».
Но что ему было нужно, то конструктор уже заметил. И начались его ежедневные занятия с компьютером. Сначала схемы были неряшливо неразборчивыми, но после недельной прогулки на корабле, после экскурсий по малознакомым местам, хорошего отдыха и почти нормального сна, вдруг стали возникать и весьма оригинальные идеи: насчёт системы клапанов двигателя внутреннего сгорания, электрических схем зажигания, или это были новации в системах открывания дверей, конструкции салонов авто. Это были чертежи, зарисовки, схемы, расчеты - все то, что, впитавшись в мозги, сердце и кровь талантливого человека, жило и не умирало. А главное, не дало исчезнуть автору.
 ***
К концу первой недели отдыха, уже спокойно управляясь при ходьбе одним костылем, просто из любопытства зайдя в танцзал, Лоренс неожиданно был приглашен на танец.
Что-то в нем шевельнулось воспоминанием (опять же жена любила танцевать, таская его, всячески упиравшегося, на всевозможные балы и светские танцевальные вечеринки) и он, отставив костыль…попытался танцевать медленный фокстрот. Дама была им необычайно довольна, хотя танец окончился значительно раньше, чем закончилась музыка.
-Простите, я …мне тяжело.
-Да, да, я понимаю. Вы не против, если я провожу вас?
-Конечно, нет.
Дама проводила его до места, где Тед оставил свой костыль. Лоренс смущенно поблагодарил её за танец, еще раз извинился и, хоть и, заметив, что дама хотела поговорить, а может, даже и познакомиться, он неожиданно развернулся и, уже опираясь на костыль, вышел из танцзала.
Но женщина оказалась настойчивой. – А я знаю, как вас зовут.
Тед чуть приостановил скорее бег, а не шаг. – И как же? – Он попытался улыбнуться. Ему было больно стоять.
-Вас зовут, …- женщина кокетливо повела глазами, улыбка её была красивой, но бессовестно заманивающей, - вас зовут, - она тянула паузу, чуть крутясь на месте, виляя гибким телом, - вас зовут Тед. Простите, но я услышала ваше имя, когда вы поднимались по трапу, и вас окликали ваши друзья с берега.
-А вас как зовут?
-Меня Анна. – Женщина протянула ему руку. Он как можно мягче пожал её. И тут же, опустив глаза, произнес. – Простите, Анна, но у меня болят ноги, я не могу …так долго стоять. Простите. – И он, как можно быстрее, скрылся из глаз удивленной его поведением женщины.
Закрывшись в каюте, Тед долго плакал, закусив угол маленькой подушки. От стыда, от боли и испытанного унижения.
Именно с этого дня, вернее вечера, он перестал выходить из каюты вообще. Лежал на роскошной широкой кровати и не отвечал на телефонные звонки. Ел в каюте, прямо на кровати.
Потом ещё раз он вызвал к себе «даму». Уже одну. Но и тут, потерпев досадное фиаско, чуть не разрыдался. (Тед, уже, будучи, разгоряченным умелой гостьей, вдруг принюхался к её волосам, и вдруг ему показалось, что духи женщины схожи с теми, что любила Глория, и ...он не смог дальше вести диалог с партнёршей, извинился и попросил её уйти). Он долго то открывал окно, то включал кондиционер, то распахивал дверь, но аромат терпкий, томительно манящий так и не выветривался из его каюты. «Пахнет шлюхой. - Грустно подумал он и, уткнувшись лицом в мятое покрывало на кровати, накрыв подушкой голову, снова стал мечтать: « А на небесах, должно быть хорошо,…не махнуть ли мне…в воду».
Он перестал бриться, снова закудрявились и стали лосниться его темные волосы. Шла вторая неделя его отдыха. А он всё чертил и писал, работая на компьютере. Общался только со случайно забредающими в его каюту пассажирами.
Это были и «случайно» заглянувший в его люкс врач, капитан зашел, чтоб передать телеграмму от Мерфи («Тед, да что ж это такое?! Телефон молчит. Мне сказали, ты пользуешься Интернетом, так почему же ни одного сообщения?! Будь же ты справедлив к нервам моим, включи телефон. Он в правом кармане того пиджака, в котором ты был во время отхода корабля. Пожалуйста, Тед. Привет от Сары и Стаффорда. Люблю тебя. Френк Мерфи. PS: надеюсь, твоё молчание не связано с некой встречей на корабле?»); заходил к Теду боцман, давно не встречавший его в своих владениях. Заглядывала к нему массажистка – веселая девушка индонезийка, (с улыбкой) работавшая с его изуродованными ступнями.
Поняв, что все эти «случайные» визиты - это забота о его однообразном отдыхе парнишки - боя, Тед тихо сносил пребывание в его каюте гостей, а как только те уходили, он, как маньяк, снова бросался к компьютеру. Он лазил по «сети» в поисках интересующей его информации, читал в электронном виде журналы об автомобилестроении (на трех языках) и …снова работал, уточняя, поправляя уже созданные им схемы и конструкции. Выполнил он и просьбу Мерфи, и послал сообщение Стаффорду. Не подробные, без рассказов о «встречах» на корабле. Телефон он так и не включал, будто даже и забыл о мобильнике, дареном Мерфи.
Букой с гостями он не был, но сам разговаривал мало, больше с удовольствием слушал. Все интересовались его затворничеством, он шутил, говорил, что у него двухнедельный пост и, прощаясь с гостем, закрывался уже на ключ и больше в этот день не впускал никого, даже разговорчивого юношу - Сэма.
Но такие вот его уединения снова начали навеивать на него грусть воспоминаний. Картины прошлого были так необычайно ярки, что жизнь в его «европейском» доме представала перед ним в диалогах и картинках…. А по вечерам, ему мерещился запах … «шлюхи» за окнами каюты. Лоренс зашторивался и …так и забывал про закрытые наглухо окна, пока кто-то из гостей не напоминали ему о свежем морском воздухе.
Тед кивал им: «Да, да, конечно», потом замолкал, …а по ночам просто бредил, вдруг засыпая возле компьютера.
………….
“-Тед, я беременна.
 -Что?! Ты серьезно?!
 -Да, у нас будет мальчик. Ты не против, если я назову его в твою честь?
 -Как хочешь. Но ...ведь ты не хотела так быстро заводить ребенка.
 -Не хотела. А теперь хочу. Ты мало уделяешь мне времени. Я скучаю. Будет какое-то развлечение. Так ты не против имени Теодоро? По-американски это тоже будет звучать как Тед?
-Нет, счастье моё. …Но может, ты придумаешь себе более интересное развлечение?
-Я хочу его, Тед.
-Ладно, ладно, я же не против, только…тебе это действиельно нужно?
-А тебе, значит, нет? …Ты не любишь меня! Ты совсем меня не любишь, Тед!!!
…………
Молодой конструктор из автомобильной компании был выбран известной римской красавицей - единственной среди одиннадцати детей дочери богатого виноторговца Джузеппе Торелли. На одной из вечеринок она сама пригласила его на танец.
Конечно, Лоренс даже не смел и смотреть в сторону той, что кружила головы именитым политикам и бизнесменам.
Кто приглашал её в качестве гостьи и в группе других девушек к себе на роскошные виллы, тот обязательно приглашал посетить «римские бани», где можно было с нескольких метров любоваться не требующей корректировок и косметики невинной красотой итальянки.
То, что Глория принадлежала до него не одному и не двум мужчинам, Теда не трогало. Но когда она согласилась стать его женой, он просто потребовал от неё прекратить посещение совместных с мужчинами бань и вообще оборвать подобного рода знакомства с теми, кто был известен ей до свадьбы. Глория обещала ему это. Так оно до поры и было.
Родившийся сын, действительно отвлёк женщину от «острых» развлечений. Они с Тедом просто упивались общением с малышом, считая его частью себя, связавшей их крепко и на веки. Тед к тому времени уже хорошо зарабатывал. Они с Лори были хозяевами известного под Римом поместья, у них был хороший дом на юге Франции, с роскошным садом, всё как мечтала Лори.
Лоренс занимался разработкой новой конструкции автомобиля, он просто удивлял всех работоспособностью и отсутствием усталости. Идеи одна за другой приходили в его полу хмельную от счастья голову.
Жена начала заметно скучать.
Однажды, на одной из рождественских вечеринок в доме губернатора Глорию заметил владелец компании, в которой работал Лоренс. Глория ответила взаимным интересом. Очень осторожно, не вызывая подозрений у мужа, она позволила себе приблизиться к важной персоне. А Пол тут же воспользовался этим, полу смешком «попросил» у Лоренса - у своего подчиненного один танец с его женой. Разумеется, Лоренс не мог ему отказать. Но когда Пол решил повторить развлечение, чтобы продолжить начатый с женщиной разговор во время очередного танца, Лоренс, сославшись на «головокружение жены», отказал. Однако …они с Глорией не ушли с вечеринки. И Теду подсыпали что-то в вино, он, чуть похулиганив в баре, уснул, уткнувшись лицом в тарелку с салатом. А его жену «засняли» папарацци. И в весьма двусмысленных позах рядом с «Золотым Полом» - владельцем крупной автомобильной компании.
И всё бы ничего, да только как-то вечером, снова заскучавшая женщина, вдруг припомнив, что от Пола пахло французским одеколоном “Единственный“, как-то не сообразив, что и мужу, интересующемуся хорошей косметикой, известно это название, предложила: «Надо бы сменить твой одеколон. Устала я от “Ночного Парижа”. Давай я завтра же закажу для тебя “Единственный“». Тед тогда несколько грубовато ответил, что даже ради преданности компании не за что не будет пользоваться тем же одеколоном, что и его босс. “К тому же запах смеси духов «Шанель номер пять» и бензина «А – 102», коим попахивает от его милейшей супруги – Первой Леди Водитель всех наших новинок, мне нравится больше!”
Разговор превратился в первый в их совместной жизни скандал.
Новая конструкция, разработчиком которой в большей мере был Тед Лоренс взяла Гранд При в автосалоне «Гранд» в Париже. Теда забросали предложениями, приглашениями и, …потратив всю премию на меха, украшения и платья из Парижа, Лоренс покинул Францию вообще. Он ушел из компании, которой служил преданно своей фантазией и умом много лет. Это было величайшее потрясение, но он сделал так, потому что не захотел потерять жену, а с нею и сына.
Тед стал заниматься разработкой трансмиссии, раздельным управлением колес машины. По двенадцать-тринадцать часов в сутки он был вне дома. Выходные собирал автомобили из купленных им запчастей. Глория с рёвом уводила сына из гаража мужа. Тед ворчал, что она воспитывает в парне девчонку. А та, отвечала ему одними и теми же словами: ”Сын -это единственный Тед в моём доме, который принадлежит мне и только мне! И я запрещаю тебе приваривать мальчика к корпусам твоих «ягуаров»!”
Лоренс пытался объяснить жене красоту линий кузовов своих, собранных в ручную машин. Он указывал ей на их плавные, обтекаемые линии, находя в них даже элементы сексуальности. Жена называла его «авто – сексо- маньяком». Он осторожно намекал ей, что не против, иметь «такое» прозвище (как любовник он всегда был утешением всех печалей Глории).
Он специально для неё заботливо придавал значение каждой мелочи в комфорте и дизайне салона своих машин. На руках усаживал свою красавицу “киску” рядом, тащил, перехватив за пояс, сына и на скорости до трехсот километров в час, с ветерком, обкатывал свою новую «куколку» по сооруженному им в поместье авто треку. Жена плакалась: «У всех корты, гольф поле, искусственные озера, а у нас…авто трек. Ты – ненормальный, Лоренс!» «Киска, - отвечал он ей, - так и ты – Лоренс». А Глория, потянувшись к нему губами, щурила глаза: «Вот! Мы оба сумасшедшие! Да мы ладно, я за сына грущу, он так тонко чувствует музыку. Прошу тебя, милый, не порти нашего мальчика, хорошо?».
Тед купил сыну рояль и …обещал, что «его моторы будут гудеть тише».
Но Пол не успокоился после переезда Лоренсов в Италию.
И до Теда дошли «тяжелые слухи», что его жена «развлекается в ресторане, распивая вино с чужим мужем».
И снова был скандал.
 -Ты не имеешь права думать обо мне, как о тех шлюшках, которые таскаются к тебе и твоим парням на трек и в гараж!
 -Вот именно! Пока я ещё верю тебе. Пока нет между нами этих грязных подозрений, что у тебя с ним что-то было. Ресторан там или что – пустяки! Но ты иначе стала смотреть на меня, Лори. Ты меня сравниваешь с ним, мне это противно.
- Противно отчего, от ощущений, что он выше тебя? А кто тебе мешает стать таким высоким человеком?! - Она даже не понимала, чего требовала от мужчины, который её любит.
-Ах, тебе нужно только это?! Ты хочешь известности, хочешь стать Леди Водительницей, да?
И он сделал ошибку: он впрягся в собственное дело. А поскольку это не было его делом, Лоренс прогорел. Ушло с молотка всё: поместье, дом, коллекция машин. Тед, запутавшись в финансовых делах, едва избежал тюрьмы. …И снова, чтоб начать всё с нуля, Лоренс сменил место жительства. Они уехали из Италии.
И снова разгорелся …скандал вместо понимания его и ситуации, в которую он попал.
 -Тебе наплевать, что тут мои родители, братья, мои друзья! Это ты можешь по восемнадцать часов не вылезать из-под своих машин, а что буду делать там я?! Я не поеду в Испанию!
Он обманывал её обещаниями, стоял перед ней на коленях, засыпал подарками, тратя последние итальянские лиры, и медленно, но верно перевозил остатки нажитого за море.
Он убедил Глорию, что это важно и для сына. Мальчик действительно начал страдать из-за скандалов в семье и сплетен за спинами родителей.
Испания по началу оказалась тем раем, о котором мечтал каждый член их семьи. Всё успокоилось на целых три года. Это были три года счастья. Тед снова работал в приличной компании, слыл хорошим специалистом. Снова в семье появился достаток. Снова он мог исполнять капризы жены, а та отвечала ему лаской и пониманием. Сын учил …третий европейский язык, надо ж было знать его как «родной», он же стал ...испанцем.
Но на беду Теда в Испанию на одну из презентаций приехал тот самый «Золотой Пол». Он нашел свою милую пассию, та не смогла отказать ему во встрече. Тед узнал о ней последним. Снова скандал.
 -Ты не любишь меня, ты не любишь сына. Тебе только и нужно чтоб какой-то хлыщ сказал: «Ах, как ты похорошела».
 -Врёшь! Ты даже ни с одной из своих машин не простишься ради меня и сына! И тебе всё равно как я выгляжу!
-Да потому что мне всё равно! Я просто тебя люблю, понимаешь, просто люблю! Наплевать мне на твои меха и тряпки – наплевать! Да! Да, я не вижу их, я тебя вижу, Лори! Ты, только ты мне важна.
-Ты лжешь! Я, …я важна тебе?! Ты ещё скажи сын тебе важен, который уже забыл, когда ходил с отцом на прогулку по городу. Он - музыкант, ты понимаешь? Му-зы-кант! Его не интересует…
-Ничего не говори за сына! Ему уже двенадцать, он понимает, что важнее для мужчины.
И тут сын вступился за мать: «Папа, но что же сделать, если я люблю музыку и хочу ей заниматься? Я ведь не против машин, мне нравится, но музыка – это иное, папа. Это мне интересно».
Тед старший раскрывал рот, но ничего не мог ответить сыну. Он и вправду не понимал, как «это» …может быть интереснее машин?
И всё же он не забыл о словах сына. И нашел чем ему ответить. Через четвертого мужа своей матери, которая, как, оказалось, проживает в Мадриде, Тед устроил мальчика в младший класс консерватории. Теодоро получил сильную покровительницу. Лоренс, не ожидавший, что его мать так сильно привыкнет к его сыну, начал ревновать сына. «Не вздумай доверять ей, Тедди. Моя мать –она весьма корыстная особа. Почуяла какую-то выгоду, вот и начала проталкивать тебя во всевозможные конкурсы». Сын сердился: «папа, но она права, мне нужна реклама и выступления на публике».
-Но она показушница, сын! Ты потеешь, играешь свои композиции, а какого черта она выходит и кланяется вместе с тобой? Почему не учитель твой, почему не твоя мать, почему не Глория?!
-Мама, она…не умеет так.
-Именно: «так» она не умеет! А моя мать – всегда умела. Пока мой отец был в фаворе, она была рядом с ним, со мной, а как отец…
-Папа, мне это не интересно.
Именно этот факт разлучил Теда и Глорию…и как будто окончательно. Последняя встала на сторону сына.
А тут ещё обнаглел любовник Глории. Его видели с ней, когда он обкатывал новую модель машины, вышедшей вот только что с конвейера его компании. Такого пассажа Лоренс простить никак не мог. Он считал, что даже от скуки его жена не могла предпочесть его «ручную сборку» какой-то «конвейерной шутке». Тед пригрозил жене, что пристрелит наглеца.
Уж Глория знала, что Тед, если сказал, сделает.
Она испугалась за мужа, правильно посчитав, что «подлец» (так она называла Пола даже в глаза, прекрасно понимая, что он играет ей. И возможно, играет именно из-за известности её мужа- конструктора лучших машин) - тот подлецом и останется, а вот её муж, а вместе с ним и она, и сын её снова пойдут по миру с «позором».
Она ответила мужу: «Хорошо, уезжай. Уезжай…куда хочешь. Я устала. Я не та женщина, которая, как цыганка, готова идти за тобой с возом по всему миру. Я остаюсь здесь с сыном.
Тед думал, она шутит. А Глория наняла адвокатов и …отсудила всё, решив, что со всем этим сможет оставить при себе и мужа.
Её не понимал никто: ни близкие, ни друзья, ни даже свекровь и …сын, мечтавший только о поступлении в мадридскую консерваторию. Теду младшему Испания действительно становилась домом. А Лоренс старший уехал в Америку.
Процесс начался.
………..
 Бой навещал его часто - на дню раза два. Тед уже знал, что это не корабельный сервис. Догадывался, что это личное участие сына сенатора Мерфи. Но молчал.
А Сэм, перетрясая его постель, заметил под подушкой пистолет и доложил о находке капитану.
Тед был удивлён «второму пришествию настоящего капитана». Теперь тот и не скрывал, что зашёл по делу, а не как в прошлый раз - по-соседски. Капитанская каюта была через пару таких же, как у Теда люксов.
Глава корабля, поинтересовавшись здоровьем Лоренса, спросил, почему тот перестал навещать интересовавшее его машинное отделение и вообще бывать на свежем воздухе, и, …не нажимая, предложил сдать оружие. - Поймите меня правильно, мистер Лоренс, это даже не личная просьба, это правило для всех. Если у вас есть сомнения в вашей безопасности на корабле, я готов оказать вам услугу, лично разобраться в вашем деле и при необходимости организовать охрану вашей каюты. Если нет, то прошу вас, дайте мне ваш пистолет. Я гарантирую, что верну его вам после нашего возвращения.
Лоренс отдал пистолет. Капитан, несколько удивлённый единственному патрону в патроннике, начал смотреть на хлопотного пассажира из пятого люкса несколько иначе.
А парнишка бой заходил и вёл себя так, будто ничего не произошло.
И Тед вёл себя с ним так, будто и не знал, что тот имеет наглость шнырять по его каюте и шарить в его личных вещах. Единственное, что проверял Тед, так это надёжность компьютера. Но, кажется, тот был в порядке.
Парнишка, по настоянию капитана, вызвал парикмахера, массажистку пригласил, боцмана для «спасительной беседы с хорошим человеком». И…настойчивой дамочке (Анне – партнерше Лоренса по единственному танцу) подсказал время, когда «мистер Лоренс может оказаться в хорошем настроении».
Анна пригласила Теда в бар. Он не отказался. Но…как только к Анне подошла какая-то подружка и заговорила с ней, Лоренс поднялся из-за столика, извинился и …ушел.
Он передвигался с тростью гораздо труднее, чем с костылём. Женщина не понимала, насколько ему тяжело. И всё же, смирившись, что её «избранник» просто «скверный мальчик», снова стала пытаться организовать встречу. Увы, Тед снова не брал трубку телефона, снова не отвечал на стук в дверь, кроме сигнального стука Сэма, снова… «пропал», ушел даже не в работу, в себя.
У него прошло желание работать.
Его просто доставал … «шлюшачий» запах. Ему всё казалось, тот фимиамом кружит возле его каюты. Это был нежный аромат духов «Черная кошка» («Ша нуар»), что так нравились Глории. И ему.
Сэм пытался расшевелить его, напоминал, что уже через несколько дней круиз завершиться. Что корабль уже идет курсом в родной порт. – Сэр, ...уже многие стали замечать, сэр, что вы, простите, будто прячетесь от людей.
 -Да? - Лоренс лежал на кровати, прибирать которую парнишке не давал уже несколько дней. Смотрел в потолок, равнодушно разглядывая рябь от солнечных зайчиков.
 -Две девушки, имевшие приятное знакомство с вами, интересовались, нельзя ли заглянуть к вам на ужин. Просили номер вашего телефона, но у нас не принято давать такие сведения. Я и не дал.
 -Очень разумно.
Бой шнырял по каюте глазками, но, не найдя ничего интересного, грустно вздохнул и продолжил информировать Лоренса, что и кто может ожидать его за дверьми каюты.
Тед сделал заказ на обед в каюту и отпустил парнишку. Однако тот не уходил.
 -Так что ответить девушкам, сэр? Они, кажется, сильно беспокоятся о вас.
 -Купи им за мой счёт мороженого.
 -Это всё?
 Тед улыбнулся, повернув голову к парню. - Давно всё, мальчик.
Но парнишка, сдвинув на бок закушенные губы, потоптался в задумчивости и снова сказал: «Ещё пара из Хьюстона интересовалась. Они решили, что вас беспокоит больная нога. Можно им навестить вас?
Тед снова отвернул лицо к потолку. - Этим скажи, я развлекаюсь с дамой. Это их удовлетворит.
Сэм кивнул. - Хорошо, сэр. Я так и сделаю. А ...что ответить массажистке?
Тед чуть нахмурился, парень начинал надоедать. И всё же он ответил, что надлежало передать скучающей без работы индонезийке. Но парнишка, выслушав ответ, снова забубнил: «Сэр, а вот ещё одна дама...».
Тед выставил кулак. А когда парнишка что-то опять «замекал», он резко ответил: «Ничего, ничего никому про меня передавать не нужно!»
Парень сделал шаг назад и, видимо, разрываясь между испугом испортить отношения с клиентом и грозным требованием капитана “отвлечь пассажира от навязчивых идей“, тихо сказал: «Это не та дама, сэр, это другая. Это такая, красивая, сэр. …В коротком платье в зеленый горошек и…коротких брючках. С …животиком. Я встретил её возле танцзала, она очень интересовалась вашим именем и здоровьем. Сэр, так что же ей ответить?»
Лоренс прикрыл глаза и вобрал в себя побольше воздуха, чтоб не закричать на парнишку. Устало он махнул рукой: «А этой, ... в зелёный горошек, скажи, не помер пока. Но танцевать уже ...не буду никогда. И всё, уйди, Сэм, я спать буду!»
Парнишка, кивал, как китайский болванчик, пятился к двери, но на ходу бубнил: «Очень приятная дама, сэр. Даже чаевые дала, чтоб я не говорил вам про её интерес к вам. Но я подумал, может, ...такая дама вас бы и заинтересовала. Она хоть и с животиком, но красивая…я знаю, некоторым мужчинам всё равно, если уже «початая».
Увидев, как Лоренс медленно начал приподниматься на кровати, парень сделал прыжок к двери и скрылся за ней: «Так ...до вечера, сэр. Про обед я помню, всё, что вы любите, ага».
 ***
Голова раскалывалась. Тело устало находиться в горизонтальном положении. И всё же он не вставал. Как будто нарочно терпел неудобства и заводил покруче хандру. События жизни путались в его мозгу, переплетаясь с вымыслом….
……………
“Тед, пожалуйста, приедь сегодня пораньше, Лакру ещё с неделю назад пригласили нас на прогулку на яхте. С ночевкой в заливе. Мальчик очень хотел, ему это важно, там будет какой-то дирижер из Мадрида. Он хотел бы познакомиться с ним”.
Он, как всегда, пообещал жене быть во время и, как всегда, задержался на работе. Приехал домой, вспомнил об обещании и, не заходя в гараж, сначала зашёл в дом. Лори, обрадовавшись, кинулась к нему и, радостно сообщила, что “милые Лакру всё ещё ждут их звонка, чтобы ехать на пирс». Тед, уже мечтавший удобно расположиться под разобранной “феррари“ - «последний его затее, немного поморщился, оглядывая домашних. Сын выжидающе смотрел на него, жена настаивала только мольбой в глазах. И после его долгого вздоха и многообещающей улыбки сборы начались. Он мылся, переодевался, нёс вещи в машину и, конечно же, замечал радость в лицах близких ему людей. Это вызывало в нём стыдливую грусть, он начинал ругать себя за то, что мало уделяет им внимания. Что жена на чужбине и потому сильно скучает, развлекая себя лишь долгими разговорами по телефону с подругами или родственниками из Италии, а сын, плохо зная язык, мало с кем общается и, практически всё время проводит, сочиняя музыку и играя на синтезаторе.
Или ещё: «Боже, Тед, но ведь мы едем через час к Фридманам, а от тебя так несёт бензином.
 -Керосином, дорогая. Я промывал некоторые детали. Что, сильно пахнет? Ну, извини. Я помоюсь. – Он поцеловал жену. Та поморщилась. - Всё равно дурно, Тед, неужели нельзя промыть их туалетной водой?!
 -Что ты говоришь, дурочка? …Впрочем, ладно, хорошо, я дважды вымоюсь, буду пахнуть ...грушей и ягодкой, обещаю.
Тед продолжал ковыряться в карбюраторе, время от времени, поднимая голову к жене.
Глории скучно оглядывала гараж, работающих здесь же двух помощников мужа и ...била туфелькой по колесу. – Тед, ...Те-ед?
 -Иду, иду, киска, сейчас с карбюратором закончу ...
 -Какое отвратительное, каркающее слово!
Тед рассмеялся, переглянулся с парнями, потными и тоже сильно перепачканными.
 -Но ведь твой пульверизатор для духов не вызывает у тебя неприятных ассоциаций, милая, а принцип его тот же.
Глория осадила улыбки молодцов, усмехнувшихся на неё из-под машины. Фыркнула в их сторону и дернула плечами. Кутаясь в серебристую накидку. – Ну, и что! Всё равно ...нас ждут Фридманы, и ты обещал!
 -О-о-о...- Тед, вздыхая, вылезал из под машины. Обтирал руки о ветошь и, потянувшись к жене, целовал её в щеку, пачкая лицо и ей.
Лори морщилась, но, радуясь победе, подмигивала оставшимся работать парням и, осторожно беря под перепачканный смазкой локоть мужа, уже щебетала ему на ушко про погоду, хорошую для совместной прогулки загородом....
И ещё припомнилось ему…
Она приехала к нему в Америку, найдя какую-то малюсенькую адвокатскую заковырку в передаче собственности в её руки. Как же он был счастлив, что она «нашла-таки такую заковырку»!
Он показывал ей дом, знакомил с неунывающим капитаном Стаффордом – «их соседом». Они гуляли по поместью, рыбачили у озера, шептались в беседке. Сын играл им музыку, сочиненную в их честь.
Он вспоминал счастливые дни и пьяно плакал. «Так что ж тебя спугнуло, милая? Наверно, мои дурацкие вопросы про Пола, да?» - спрашивал Лоренс светлый потолок тогда, в больнице, спрашивал он об этом и потолок в каюте.
Нигде он не получил на свой вопрос ответа. Глория, забрав сына, даже не простившись, улетела назад. …Толи в Испанию, толи в Италию, а может, во Францию на призыв Пола...
……..
За окном каюты в густоте лунного света медленно, будто сонные, двигались пары. Их шаги тихо, не беспокоя, были слышны так и не вставшему с постели человеку.
Осталось всего три дня. И снова…земля.
Тед решался. «А зачем мне туда? Дом, …ну, пол дома, …завещание я составил, всё по закону. …К Майлзу? Хороший мужик он, Майлз. Я б вернулся...
Обед остался нетронутым. На стук мальчика дверь не открылась. Тед, сглатывая долгую тоску, лежал мокрый от пота, глядя в почерневший от темноты ночи потолок каюты, и как будто видел в нём картину пятнадцати лет своей жизни....
………….
“-Что это, милый? Ты заказал новую мебель?
 -Нет, киска, это “мазератти”. –Тед указал на покрытую чехлом новую машину. - Познакомься! Вот другу купил, сейчас мы тут разберем её и …сделаем из неё человека.
-Из машины?!
-Из неё, милая.
-А…это что?
-Это – дура.
-Я?!
Тед целует жену: «Ну, ты пока ещё умница. Ты ж у меня «ручная».
Они нежно поцеловались. Глория попросила мужа прокатить её на красивой машине, с которой снимают чехол. - Ах, какая красота, Тед!
-Да, труда в ней много. Это как в модели на подиуме: краска, кожа, немного резины.
-Тед…
-Я тебя люблю. А это, …это барахло я переделывать буду. Пусть меня проклянут наши родственники из Италии. Не могу же я опозориться перед другом: дарить ему «сборку с конвейера».
………..
Стало вдруг невыносимо душно. Будто отказал кондиционер. Лоренс дышал глубоко открытым ртом и тёр потное лицо ладонями....
Наконец, ощутив боль в левой части груди, он застонал и, перевалившись через бок, упал с кровати. - Чтоб всё это ...провалилось. …Чтоб всё это умерло!
Он, согнувшись, шёл к окну. С трудом открыл его. Взявшись обеими руками за спущенную раму, начал вдыхать в себя ночной, прохладный морской воздух. Он смотрел на звезды.
Проходившие мимо люди с любопытством разглядывали его пока шли навстречу, но, проходя мимо него, уже не оборачивались к нему. Мало ли зачем человек вылез из окна?
Но воздуху не хватало. Пот струями тёк по его груди, спине. Пояс, уже несвеже выглядящих светлых брюк, был сырым и неприятно давил на голый живот, вздымаемый при глубоком дыхании.
Лоренс и не заметил, как перелез через окно. Оказался на палубе. Добравшись до скрипучего плетеного кресла, он устало плюхнулся в него и прикрыл глаза. Ступни ног его пылали. С локтя оцарапанной руки текла кровь. Он вытирал её рукой, от потной ладони рану начало щипать.
Какое-то время он не двигался. Дыхание понемногу начало восстанавливаться. И вот, наконец, он открыл глаза и увидел огромную бело-голубую луну. Увидел светлую дорожку от неё, бегущую по глади воды, такую манящую. «И что я тяну, что держит меня …ещё?»
И неожиданно он услышал за спиной знакомый голос. Будто кто его позвал по имени.
Сначала он решил, что ему померещилось. И всё же он оглянулся и увидел, что дверь его каюты раскрыта и в светлом проёме стоит женщина, которую он узнал бы из миллиона женщин.
Губы его дернулись, тихо он прошептал: «Лори?”, - но дверь закрылась, и в его каюте снова стало темно и необитаемо.
Тед вытер сырое от пота лицо. Подумал, глядя в темноту каюты. И вдруг быстро вскочил, не ощущая боли, и припал к спущенному окну руками. - Лори! …Глория! Я здесь!
Было тихо. Лишь только с дальнего конца длинной палубы послышался женский смех и монотонное мужское бормотание.
Стремительно, будто забыв, что окно открыто и путь известен, Лоренс дернулся к двери, ведущей в коридор. Но боль в ноге, давно не разминаемой ни массажем, ни ходьбой, занемела вдруг и отказала. Тед, чтоб не упасть, вцепился в поручень и присел, навалившись на другую ногу.
Пока он разминал «зазбоившую» ногу, время ушло. Он подошел, прихрамывая, к каюте, когда никакой женщины там уже не было.
И всё же сердце колотилось молотом. “Я не мог ошибиться. Это она!”
Он звал её. Тишина ему отвечала шорохами ночи из пустого коридора.
Только сердце было уже не обмануть. И запах, этот запах он угадал бы всегда. «Это её духи, я сразу не ошибся. Это она была, рядом с каютой была, а я подумал на другую». – Глория?!
Тонкий запах ненавязчиво таинственных духов “Чёрная кошка“, когда-то выбранных им в Париже, куда он ездил на выставку “Авто - две тысячи“, било в трепещущие его ноздри. Он вдыхал еле слышный запах и вопрошал темноту: ”Глория, я вернулся! Где ты?!”
Разбуженные соседи, осторожно интересовались его непокоем.
Он стоял перед ними будто слепой и глухой. – Вы не видели здесь женщину, такую …это моя жена…
Ему сделали замечание. Был третий час ночи. «Пора бы уже «всем женщинам отдохнуть, мистер Лоренс».
В висках било, тело налилось забытой силой, глаза искали в темноте, где, увы, никого не было кроме трех – четырех придурков в пижамах.
-Спасть, мистер Лоренс, думаю, ваша знакомая тоже ушла спать.
-Да, да….Простите.
Он решил, что ему снова померещилось. Он закрыл дверь. Спрятался в каюте. «Я схожу с ума. Я сошел с ума….Глория…не дай мне сойти с ума. Где ты, ведь это же была ты?»
В дверь тихо постучали. Он так резко распахнул её, что капитан в испуге отпрянул.
 -Вы...э...капитан? Простите.
-Мистер Лоренс? …Ну что такое? И почему вы … в таком виде? Давайте-ка зайдем к вам.
Тед нахмурился, подумал и вдруг произнес неожиданное: «Нет, нет, лучше к вам. Мне здесь…» -Теду мерещились тени. Аромат духов навеивали ему: «Ты сошел с ума, ты сошел с ума»…
Капитан рукой пригласил пройти к себе. – Хорошо. Но…не надолго.
 Тед накинул пиджак и вскочил за капитаном. Тот, с удивлением смотрел на его ноги.
Но Лоренс и забыл про боль. Про другую боль. - Добрый вечер, простите меня, капитан Мак Дир. Простите, я не во время, но вопрос очень важен для меня и мне просто не хватит терпения дождаться утра, чтобы выяснить всё.
Капитан нахмурился, но, чуть подумав, предложил-таки выпить коньяку беспокойному человеку.
Тед выпил крепкий напиток, будто ему подали воды. Не заметив, что пил.
 -Слушаю вас, садитесь, пожалуйста.
Тед не садился. Он стоял у окна и смотрел на палубу. Будто хотел увидеть там кого-то. - Мне ...хотелось бы узнать, едет ли на судне женщина с фамилией Лоренс?
Капитан был несколько удивлён вопросом. - Вы считаете, среди путешествующих есть ваши родственники?
Тед неопределенно кивнул и, улыбнулся. - Я только предполагаю это. Потому и напросился, чтоб выяснить.
Капитан внимательно посмотрел на мужчину. Затем, чуть нахмурившись, озабоченно оглядывая каюту, поразмыслил. Его предупреждали о «выздоравливающем» талантливом конструкторе. Да, собственно, он сам, пару раз встречаясь с Лоренсом, вовсе не ощущал в нём «нездоровья». – Мистер Лоренс, да, у меня есть списки пассажиров, но ... - оглянувшись жаждущего его ответа человека, капитан решил снова нарушить установленные правила (в капитанскую каюту просто так входить не разрешалось и на глазах пассажира открывать сейф –так же), - вы ...сядьте, я сейчас посмотрю.
Тед не садился. Тогда капитан настойчиво посмотрел на него и указал жестом на кресло.
Лоренс присел. Следил за капитаном и нервно тер колени ладонями.
Мак Дир подошёл к сейфу. Открыл его и, оглянувшись на спокойно сидящего человека, достал список пассажиров. Потом, закрыв сейф, капитан отошёл от Лоренса подальше и, включив ярче свет, пролистал фамилии пассажиров, начинающиеся с буквы Л. - Нет, пассажиров с такой фамилией, кроме вас, разумеется, больше нет.
Тед резко поднялся. Капитан внимательно следил за ним. Держал списки в руках.
Лоренс, глядя ему в лицо, напряжённо о чём-то думал, будто в чём-то сомневался. Наконец, он произнёс. - Простите, капитан, я ... побеспокоил вас ...зря.
Тед как-то неловко повернулся и, опираясь, то на спинку кресла, то на угол стены, шатаясь, пошёл к двери. Но остановился. У двери, припав к косяку, не поворачиваясь к капитану, будто последнее, что осталось, тихо сказал: «А ...пассажирка по фамилии Торелли, есть …Глория Торелли?» - Тед молча развернулся, посмотрел в лицо капитану. - Прошу вас, посмотрите на букву Т. - Торелли.
Сгорбленная фигура, хрип в голосе, влага в глазах - подсказали капитану о важности вопроса. Но и другое понял капитан, человек решил «стреляться» из-за женщины. Как лицо ответственное за жизнь огромного числа разных по характеру и умению отдыхать людей, капитан понял, что могло мучить стоявшего перед ним мужчину. Некоторая искорка жалости, тут же и угасла, когда он вспомнил, сколько патронов он видел в патроннике пистолета у мужчины, брошенного женщиной. Он не пожалел его. Он понял его боль, и быстро пролистав список ещё раз, ...нашёл пассажирку, имеющую итальянскую фамилию.
 -Да, она едет в каюте с номером сто девяносто пять. Это приблизительно под вашей каютой.
Рука Теда до бела сжала ручку двери. Глаза его широко раскрылись, горло издало какой-то рык, Тед сглотнул, и, не обращая внимания на пот струйкой побежавший по виску, кивнул, поблагодарив молча, и развернулся к выходу. Но, выйдя за границу капитанской каюты, Тед оглянулся. – Пожалуйста, простите за беспокойство. Обещаю ...больше не беспокоить. Спасибо, капитан.
Капитан задержал его: «Мистер Лоренс, вы…надеюсь, не будете предпринимать против этой женщины…вашей супруги, как я понял…».
Тед покачал головой. На его лице была обычная человеческая улыбка. – Вы не правильно меня поняли, капитан Мак Дир. Я…желаю ей только счастья.
Лоренс аккуратно прикрыл за собой дверь. И быстро, оглядывая уже сразу здесь номера кают, поспешил к лестнице, ведущей к нижней палубе. «Сто девяносто пять…сто девяносто…»
 ***
Молодой человек, которому позвонил капитан, застёгивая на ходу фирменные брюки, осторожно спешил к каюте сто девяносто пять.
То, что он увидел, заставило его остановиться и замереть.
Себя он не скрывал, просто уже придумал, что ответит, если его «подопечный» заинтересуется тем, что он делает среди ночи у кают первого класса.
Лоренс лбом упёрся в дверь и пытался успокоить себя. “Ошибки быть не может. Это она. И она приходила ко мне в каюту. Искала меня. Значит, это она интересовалась у боя обо мне. Она. Господи, сделай так...”
…………….
Самая страшная сцена разрыва с женой вдруг вспомнилась ему у этой двери. Она не была точкой в их отношениях, она случилась ещё в Италии, но вдруг именно здесь, у двери каюты с врезавшимся в мозги номером, она пришла в его горячую голову.
-----------
 Он услышал, сам услышал, как она разговаривала по телефону с каким-то мужчиной. Кокетничала. Тед осторожно прошел к параллельному телефону и замер с трубкой в потной руке. Голос ему показался до боли знакомым. Он мечтал ошибиться в нём, но не мог.
 Тед разбил телефон о стену. Когда он вбежал в спальню жены, она уже ждала его. Ждала скандала.
- Оставь меня в покое! - Она никогда не умела кричать так, как это делают скандальные женщины. Голос, всегда и со всеми нежный, просто переходил на хрип. Тон становился по-королевски непререкаемым. Она даже не поворачивалась к нему всем телом. Говорила с ним, стоя в полуоборота. Глядя на него, сильно развернув гордую шею. - Да, я изменяла тебе. Да! И в Италии тоже! Ты целыми днями пролёживал под своими машинами, а после торопился переспать со мной, да снова бежать на работу. Снова к своим машинам.
 -Бегал да! - В отличие от жены, Тед заводился с полуоборота. Он переходил с рыка на визг. Сверлил жену взглядом стали, и всем своим видом требовал ...дознания. - Но я не просто бегал, я работал, а ты, …ты ...из скуки, из ...обычной скуки таскала в свою постель, работавших со мной бок о бок парней. Мальчиков, которым я же плачу зарплату.
 -Вот только не надо строить из себя святого! Я прекрасно знаю, как ты заказывал на обкатку новой машины двух-трёх девчонок, совсем школьниц, а потом вонял их мерзкими духами!
 -Не ровняй себя с ними! Они - шлюхи!
Глория усмехалась. - Прежде всего, они - женщины. Такие же, как и я, ждущие от тебя внимания. Только они его в такие часы имели, а я довольствовалась приходящим в гараж «прокеросиненным» мальчишкой
 -Так это правда?! …Ло, ты, правда,…приводила их сюда? …Что ты говоришь, Лори? Как ты смеешь мне говорить это? ...Ты ...Ло, лучше ты помолчи. Ты ...помолчи, киса, слышишь. Иначе я разорву тебя. И не смей так смотреть на меня!!!
Но её несло. Она рассмеялась на замеченную боль в его глазах. Но остановить в себе смех было выше её сил. Это была истерика.
Он ударил её первый раз в скользь. Но женщина выпрямилась и снова, гордо повернув шею, посмела посмотреть мужу в глаза. – Да! И так будет, пока ты будешь спать не со мной, а со своими «ягуарами»!
И вот тогда он начал бить её. Бил, лишь глухо вскрикивающую от ударов, ударяя туда, куда доходили его напряжённые кулаки. Он грыз бы её зубами! Не слыша слов о пощаде, он поднимал её за длинные волосы и швырял об пол. Пинал ногами, и всё остервенело, молча.
Вбежавший в дом сын до заикания был сражен увиденным: его мать в крови, молча, бьется в руках его отца, а тот в слепую колотит её кулаками и тоже молчит.
 -Оставь мою мать в покое!!!
Лоренс замер, зажав примолкшую между его колен женщину. Поднял потное лицо к сыну и, хрипя, спросил: «А я, …а кто же здесь я, Тедди?
Сын пытался вырвать мать из его рук.
Теда шатало из стороны в сторону. – Нет, сын, ты …я не понял, Тедди, …не я виноват. Это она предала меня. Ведь те, которыми пользовался я, …были шлюхами, просто…подстилкой. …Сын, я не виноват…. Тео, прости…”
Отползая от него, Глория шипела: «Никогда не буду твоей. Никогда!»
………..
Почему именно это пришло в его горячую голову сейчас?
Он тихо стукнул костяшками пальцев по темному дереву двери каюты. А та, так неожиданно быстро распахнулась перед ним, как будто за ней его уже долгое время ждали.
Не он, растерявшийся, она сделала к нему шаг за порог.
Касаясь телами, они какое-то время смотрели друг другу в глаза, потом она обняла его, сильно, туго и вжалась щекой в голую скользкую грудь. – Ты пришел…
Он расставил руки в стороны. Тупея от радости, смотрел на макушку склоненной к нему головы. - Я ...не знал, что ты здесь, Ло. ...Я бы.... - Он руками поднял её лицо. Оглядел его, будто искал изменений. - Ты ...с Тедом?
Лори покачала головой – нет. И снова она опустила голову и прижалась ухом к гулко, неровно стучащему сердцу. - Он будет ждать нас в порту. Я уже позвонила ему. Сказала, что оказывается, ты здесь. …Я, …я неожиданно выиграла приз: путевку – круиз. Представь, захожу в магазин и неожиданно оказываюсь сто тысячным покупателем. Так приятно. В конверте лежала записка, что меня ждет на борту «Анабелле» сюрприз. Но я хотела отказаться, чувствовала себя неважно. Твой приятель накануне так расшумелся у нас в гостях, испортил аквариум, нагрубил Элизе…. Как все же хорошо, что я поехала. Представь, если бы нет?.. Это Элиза и мальчик настояли. Они как раз в тот день были в больнице, где ты лежал. Приехали хмурыми: тебя не повидали, врач их встретил хмуро, а тут я с «сюрпризом». Они очень обрадовались, принялись собирать меня в путь и вот, …я здесь. Я ждала чего угодно, но не….Но я так рада, что сюрприз - ты.
Лоренс, подумав о Мерфи с благодарностью, глубоко вздохнул.
И воздух показался ему родным и жизненным. И забыл он, к чему готовился долгие месяцы, разделявшие их с Глорией. - Не плач, киска, доедем, встретимся, поговорим. Тео…поймет. Он же мужчина.
Тед опустил глаза и увидел выпуклость живота Лори. Лицо его нервно передернулось. – Ты…ждешь ребенка?
Женщина прижалась к телу мужа. Но на этот раз, она стояла, задрав к нему лицо. Она будто заклинала его не оттолкнуть её. Заговорила быстро, горячо дыша. – Тед, поверь мне, это твой ребенок. Мы, …ты помнишь, мы приезжали с Теодоро в Америку и я, …я не думала, что так выйдет.
Еле шевелился его язык, когда он назвал имя ненавистного ему человека: «А что сказал Пол?»
-Он, …он сказал, что я глупа, как все бабы. Не знаю, чего хочу.
-А по поводу этого…?
-Он знает, что это твой ребенок. Что я …выбрала тебя. Ты ...не рад, что я выбрала тебя? Я приехала насовсем. Тео решил остаться с Элизой в Испании. Его обучает сам Хуан Лорко. Ты не рад?
Лоренс, глядя в глаза жены, вздохнул. Тяжело вздохнул. Но потом обхватил её обеими руками и прижал к себе. Сглатывая слезы, ответил, чувствуя в себе пьянящую легкость. – Всё заново, милая. Я не знаю, как оно будет «заново», но…давай, попробуем. А что нам остаётся, а?
Женщина гладила его влажную грудь, шептала ласкающие его слова: «Тед, ты не такой как все. Ты, …ты так важен мне, так дорог для меня, для Теодоро. Простите меня, пожалуйста, если я ….Наш мальчик, он страдал, не прощая нам наши ошибки. Ты же знаешь, я совершенно не могу страдать. И не хочу, чтоб страдал ты. …Заново, да? Я согласна, милый».
Тед поцеловал жену в висок. Шепотом сказал ей: «Я тут споткнулся, милая. У меня нет на ногах пальцев. Не испугаешься?»
Женщина, улыбнулась. В глазах её играла нежность, отражавшая на Теда понимание. – А можно, я посмотрю …сначала при свете, потом в темноте, …а потом…
И снова он вздохнул, уже легче, хоть и долгим вздохом. - Тебе понравится. Я понял, ты не солгала, и этот ребенок мой.
-Она. Это девочка, Тед. Надеюсь, она будет темненькая.
-В смысле?
-Я имею в виду, что уже не рыжая будет.
-Это хорошо бы, …милая, чертовски надоело отпинываться от сволочей писак.
-Тед, девочки больше на отцов похожи. Она будет красивой. Она будет упрямой и сильной, как ты.
-Ну, тут ещё надо бы посмотреть, кто красив, а кто упрям, ну ладно, девочка, так девочка. Ребенок- это хорошо, милая. Это… к успеху. Ты – то ему рада?
Женщина кивнула глубоким кивком. – Да, милый.
Обняв красивейшую из беременных женщин, Лоренс, чуть опираясь на хрупкую опору, шел, гордо жмурясь, в свою каюту.
Парнишка бой не успел вовремя скрыться.
-А, Сэм! …Лори, познакомься, это Сэм – Первая новость здесь на корабле. Он меня развлек. Спасибо, Сэм!
Глория улыбнулась посторонившемуся парнишке. – Иди, иди спать, мальчик, я его сама теперь …покараулю.
Тед толкнул дверь своей каюты. Глория вошла первой. – Капитан?
Мак Дир стоял у окна. – Просите, мистер Лоренс, я постучался. Никто не ответил. Я…всё-таки решил войти. И…рад. – Капитан представился даме. И тут же простился, удовлетворенный покоем на своем судне.
Лоренс усмехнулся, прикрывая за ним дверь каюты.
Глория улыбнулась и протянула к мужу обе руки. – Вот, …заново.
-А помнишь, как я нарисовал твой профиль на пыльном лобовом стекле?
Лори не припоминала такого, но, подумав, кивнула. - Да, что-то такое, …а теперь скажи, что ты любишь меня. Только убери подальше эту палку. Да, твою трость.
Тед, улыбаясь, отставил трость в сторону.
Женщина стала раздеваться.
Тед смотрел на неё, улыбаясь. – Ну конечно, конечно же, я люблю тебя, милая.
Она не стеснялась своего преображенного вида. Уж кто-кто, а она знала, этот человек любит её и такой. - А теперь ты.
Тед снял с себя всё, что ещё не было снято за четыре дня его валяний в постели.
Под несвежими светлыми брюками ничего не было, носки он снял, когда был уже без всего. – Ну и как?
Женщина приблизилась, чуть пошатнувшись, встала на колени. Чуть смаргивая, она смотрела на ноги мужа, по самые колени, испещренные полосами шрамов. – Прости. Я не должна была….
Тед понял её. - Киска, всё, медосмотр окончен. Давай-ка сначала без света….Мне кажется, мы оба напуганы нашими поменявшимися конструкциями.
Глория решила, что слишком выразила свой испуг. Чтоб скрыть содрогание в себе, она зажмурилась и сильно наклонившись, поцеловала колено мужа. Потом, опираясь на его руки, она осторожно поднялась на ноги.
-Тед, ты веришь, что я найду в себе силы не сделать так больше?
Лоренс осторожно усмехнулся. – Да кто тут требует с нас клятв, милая? Ты да я.
Глорию ответ обрадовал. Она улыбнулась и …туже стала настоящей женой Теда Лоренса. – А теперь, поди-ка в ванну, Тед. Шрамы, конечно, украшают мужчин, но запах…Тед, я требую, марш в ванную!
Лоренс усмехнулся. – Мне самому было неуютно здесь в последнее время. Мне казалось, я всё время чувствовал на себе запах «Ша нуар».
-Это я…стучалась к тебе, но…ты был занят.
-Я готовился …ко сну. Прости, киска.
 ***
И опять всю ночь он «рисовал» её во сне на лобовом стекле своей новой машины. У него выходило то смешно, то грустно. Он то улыбался во сне, то постанывал.
Глория не спала. Всё сидела и смотрела то на его ноги, то на его лицо. – Какие же мы… «новые конструкции», мы просто, …просто растерявшиеся люди. Живые мы. Люди во плоти. Да.

декабрь 1996 года. Пермь.
mel5@list.ru