Медленно, со всей присущей каждому светилу значимостью и вальяжностью солнце планеты Геофент – Кармин, начало свой ритуал создания нового дня. В жёлто-красных лучах показались спиралевидные завихрения облаков, которые с восходом солнца постепенно раскручивались, превращаясь в пересекающиеся полосы. Подобного рода природные явления наблюдаются по всюду, и если смотреть из космоса, то планета представляет собой удивительное зрелище: нежно голубой шар, с вкраплениями островов, островков и островочков, и всё это окружено бесчисленным количеством вытянутых в длину облаков пересекающимися между собой таким образом, что можно подумать что над планетой зависли гигантские снежинки. Между тем за всей кажущейся неправдоподобной и бесполезной красотой этих облаков скрывается невидный на первый взгляд замысел матушки природы. Орбита Геофента вокруг Кармина проходит по форме весьма вытянутого эллипсоида, и когда планета подходит слишком близко к своему единственному светилу, то эти облака сначала заворачиваются в спиральки, потом в некое подобие белых блинов, а потом и вообще сливаются друг с дружкой образуя, белоснежную пелену вокруг всей планеты, не давая превратить своих обитателей в яичницу. Надо заметить, что из-за такой особенности климата, на планете отсутствуют как класс метеорологи – ведь Геофент, сам поддерживает свою природу в надлежащем состоянии и с оптимальной температурой.
Но в данный момент повествования Геофент находился достаточно далеко от Кармина, что бы завеса облаков спала и все могли любоваться сказочной синевой неба, которая в момент близости солнца была недоступна.
Ровно в 9.00 послышалось короткое и негромкое попискивание камер для сна, длившееся около трёх секунд, что ознаменовало собой пробуждение в доме семьи Шегом, сразу вслед за писком раздались щелчки механизмов открытия крышек, сначала в комнате родителей, а затем в комнате Пола. Несмотря на предусмотренную конструкцией камеры лесенку для удобства выхода, Пол никогда ей не пользовался. Вот и сейчас он не изменил себе и выпрыгнул, минуя четыре ступеньки. Очутившись на полу, он глянул сначала на свой настенный экран, с выведенным на него календарём, затем сверился со своим наручным компьютером и, успокоив своё сердце мыслью, что всё идёт как надо, побежал умываться. Хотя за него всё делала автоматика и никаких особых неудобств ему это не доставляло, он не любил это делать и воспринимал аппарат, как неизбежное зло. Пол никогда не изменял своим привычкам и мыслям в частности, но сегодня для него был особенный день поэтому, умывание ему показалось забавным и даже немного приятным, хотя изменений в программе никто не делал. Покончив с личной гигиеной, он спустился вниз в кухню, где уже находились мама и папа.
- Вот сколько живу с вами никак не возьму в толк: просыпаемся мы одинаково, умываемся и одеваемся тоже одинаково, но вот как вы умудряетесь быстрее меня к завтраку спуститься, это для меня загадка, - выдал тираду довольный собой Пол, и плюхнулся за стол.
Родители улыбнулись, но никто ему ничего не ответил, да и не требовалось. Данный вопрос периодически поднимался и являлся уже давно риторическим, по данному поводу Пол решил для себя, что это один из секретов который ему предстоит узнать, когда он станет взрослым. Ему и в голову не могло прийти, что секретом к «быстрому спуску к завтраку» является просто внимание и сосредоточенность, чего однако Полу очень не хватало, и если бы их добавляли человеку генетически, ему бы это явно стоило сделать.
К завтраку стол-повар выдал сгенерированные по заказу мамы концентрированные витаминизированные хлопья со вкусом свинины, которые так обожал Пол, но при этом так не любила мама. Само наличие «запретной» еды уже подчеркивало особенность начинающегося дня, но даже если бы к завтраку стол выдал что-нибудь вроде жареных квартов, это бы нисколько не огорчило Пола, ведь сегодня он наконец увидит Музей.
Впервые слово «Музей» Пол услышал в детстве, от мамы, в каком-то разговоре, но когда он попросил её объяснить, что оно означает, она уклончиво, сказала, что ещё не время. С тех пор, а может немного позже, Пола сильно потянуло к этому Музею, и он пытался собрать как можно больше информации о нём. От более старших друзей, из книжек, и ещё бог знает откуда он выуживал по чуть-чуть информацию, но результата к своим 15 годам достиг весьма сомнительного. Всё вместе сводилось к следующему: где-то далеко за пределами его родной солнечной системы Лорук, примерно в 10 000 световых годах находится система Прайм, в ней насчитывается примерно с дюжину планет. Все они не представляют никакого интереса, так как на них ничего нет, но одна планета – особенная. На ней и находится Музей. Что он из себя представляет объяснить весьма сложно, единственное что Пол узнал по этому поводу – это зрелище не для детей. Вот почему всех желающих туда пускают только после достижения 15 лет. На Геофенте даже существовала негласная традиция – каждый человек обязательно должен побывать в музее. Полу исполнилось 15 лет ещё 4 дня назад, но он ждал выходных – не бросать же школу ради такого дела, хотя он бы с радостью это сделал не задумываясь, не будь рядом родителей, и если бы они не были единственным его средством доступа к Музею. А в Музей ему ох как хотелось попасть.
Вылет был назначен на 10.30, и как только с завтраком было покончено, все направились в гараж, где стоял новёхонький небесно-синего цвета космолёт, который был уже заправлен и снаряжён всем необходимым для полёта. Пол в благоговении стоял перед ним прижимая к груди свой новенький голосканер, с помощью которого он намеревался запечатлеть Музей. Папа, стоящий всё это время позади Пола, легонько подтолкнул его к люку, который распознав биометрические параметры Пола, широко распахнулся, приглашая войти в корабль. Пол в испуге отшатнулся, ведь раньше космолёт никак на него не реагировал, и как понимать данное действие он не знал.
- Да не бойся, он не кусается, - засмеялся папа, - мы тебе с мамой не говорили, но с 15 лет, ты получаешь право пользоваться космолётом, наравне со всеми. Я вчера уже прописал тебя в компьютерном реестре и теперь ты обладаешь правом свободного доступа. Летать правда тебе никто не даст, тебе придётся потерпеть ещё два годика, но думаю впечатлений от сегодняшней поездки тебе хватит надолго, чтобы не думать о пилотировании. Вот помню, как я в первые увидел Музей ... – начал было Нил.
- Нил! Не порть всё! – прикрикнула слегка Элен на мужа, и уже мягче – Он должен всё сам увидеть.
- Разумеется, - лучезарно улыбнулся Нил, обнимая жену, - уж и пошутить нельзя. Все на посадку! – скомандовал он, и все ринулись к люку. Пол оказался здесь быстрее, чем к завтраку, о чём не преминул заявить во все услышанье криком: «Ура я первый!»
- Я вижу что ты первый, и не зачем так кричать, - послышался ворчливый и сонный голос.
От неожиданности Пол так и замер с открытым ртом и поднятыми руками.
- Рот можешь закрыть, – сказал тот же голос и негромко засмеялся.
Нил уже усевшись в своём кресле, поднял голову вверх и сказал:
- Кинт, перестань! Ты его пугаешь.
Кинт преобразил свой голос, изменив тональность и громкость таким образом, что бы добиться наиболее приятного звучания, каким он постоянно пользовался и сказал, обращаясь к Полу:
- Добро пожаловать на борт. Как ты уже понял меня зовут Кинт, я бортовой компьютер, - и немного подумав добавил, - техник когда раздавал имена, наверное слишком устал, и вместо какого-нибудь красивого имени, вроде Флавур, выдал мне обычное сокращение Кинт, от слов Компьютерный Интеллект, как будто я какой то телефон.
- Не обращай внимание, - сказала Элен, - это он всем жалуется на своё имя, при любом удобном случае. А вот на то, что тебе досталось мозгов больше, чем остальным, ты почему-то не жалуешься!
- Если тебя это расстраивает, впредь я буду жаловаться и на это, - не медля парировал Кинт.
- Может уже полетим? – робко вклинил своё слово Пол.
- Нет проблем! – выдал компьютер, - Куда ты хочешь лететь?
- В Музей! – радостно выкрикнул Пол.
- Как скажешь. Следующая остановка – Музей!
Вымолвив последнее слово, Кинт привёл в действие механизмы фиксаторов своих пассажиров: некритовые магниты, находящиеся в креслах притянули к себе флурковые контакты на спине, руках, и ногах, не позволяя человеку вылететь из кресла во время преодоления кораблём силы притяжения Геофента. Во преки всем ожиданиям Пола, процесс преодоления силы притяжения его родной планеты, оказался достаточно быстрым и не столь болезненным, как ему это представлялось на первый взгляд. До прыжка в субпространство, оставалось ещё 7 минут и 39 секунд, и у Пола пока было время осмотреть пространство, окружающее корабль, в иллюминатор, ведь это было его первое космическое путешествие. Полёты по околопланетной орбите и голокрафические снимки никогда не могли передать всех нюансов космического пространства, и ошеломлённый Пол прильнул к скриптоглассовому стеклу иллюминатора, пытаясь не упустить ни одной детали. Несмотря на то, что стекло было предварительно затемнено, что бы безжалостные лучи Кармина не ослепили пассажиров Кинта, зрелище открывшееся взору Пола было воистину монументальным. Бесчисленные миллиарды звёзд, сияющей божественной пыльцы, рассыпались повсюду, куда только мог дотянуться глаз человека. Бутоны галактик, некоторые уже раскрывшиеся, некоторые ещё ожидающие своего звёздного часа, причудливым орнаментом дополняли эту фантастическую картину, переливаясь всеми цветами радуги Геофента. И это лишь самое скудное описание того вида который увидел Пол, за отведённые ему, стремительно промелькнувшие, 7 минут.
- Накопление энергии, необходимой для перехода, закончено, - вымолвил Кинт, который с момента взлёта не проронил ни слова, - начинаю отсчёт – 5... 4... 3... 2... 1... Поехали!
Пол на мгновение, ощутил, как всё внутри сжимается в крохотный комочек, затем его вжало в кресло, и затем всё пропало. Вокруг всё стало черным-черно, причём это была не обычная темнота, которая врывается в комнату, заполняя всё собой, как только выключают свет, а самая настоящая и зловещая тьма, которую человеческому, да и любому другому глазу, обозреть нельзя – её можно только почувствовать. На перемещение ушли какие-то секунды, но для Пола, которому тут всё было в диковинку, эти мгновения показались нескончаемой вечностью.
Кинт, управляющий кораблём, и отвечающий за стабильную работу всех его систем, задал конечные координаты таким образом, чтобы выход оказался прямо около системы Прайм. Немного оклемавшись от пережитого, Пол глянул в окно, но за исключением сменившегося пейзажа планет, он не заметил никаких отличий. Но это было по его мнению – на самом же деле позади, в десятках тысяч световых лет, осталась его родная система Лорук, а заодно миллиард, другой галактик.
- Папа, - осведомился Пол, - а какая из этих планет – Музей?
- Постарайся угадать, - сказал Нил и хитро улыбнулся в ответ.
- Та-а-а-к, -начал вслух рассуждать Пол, - насколько мне известно из курса астрологики, то солнце этой системы относится к классу GH-01, то есть половинчатых, или уже прошедших половину своего жизненного цикла. Следовательно расстояние, на котором должны находиться планеты с приемлемым для жизни человека климатом, должно быть около 500 000 тысяч километров, - он на секунду задумался, затем включил персоналный эо-сканер, запустил, какие-то расчёты, и через несколько секунд продолжил, - данным условиям обладает только одна планета – вот эта синяя, - и ткнул пальцем в голубой шарик на экране.
- Правильно, - сказала Элен, но в её голосе явно чувствовалось удивление – о таких познаниях сына она и не догадывалась.
- А ещё там указатель есть, - добавил Пол и засмеялся.
Вообще-то вначале он увидел указатель, а уж потом понял в каком направлении следует думать, но это уже не имело значения – Кинт взял курс к указателю, чтобы все могли на него полюбоваться, а заодно пройти проверку документов, заплатить за вход и взять координаты свободного коридора. Сам указатель представлял собой огромный, примерно 150 километров в длину и 80 километров в высоту голокрафический щит, висящий в воздухе при помощи старых антигравов, с выведенной на нём по калдориански надписью - «Добро пожаловать в Музей!», и внизу помельче «Мы всегда рады вас видеть!». По всей остальной галактике уже давным давно отказались от такого старого приёма рекламы, как щиты, и пользовались рассылкой сообщений с рекламным характером напрямую в корабли астронавтов, но в этом святом месте, данный способ оправдывал себя как нельзя лучше – всё вокруг просто дышало стариной. Конечно на самом деле всё дышало мини атмосферой корабля, которую воссоздал Кинт, по образу атмосферы на Геофенте, но это не мешало путешественникам чувствовать и запахи истории.
- Будем на месте через 4 минуты, - доложил компьютер, - если бы нам ещё выделили 3 коридор, вместо 17 мы бы там были через минуту и 26 секунд.
- Не надо быстрее, - запротестовал Пол, - я хочу всё посмотреть, и сделать пару снимков.
Достав голосканер, и соединив его с программной системой корабля, надо заметить не без помощи Кинта, он используя наружные камеры, начал съемку планеты, на которой находился музей. Сама планета из космоса не производила какого-то особенного впечатления, она была очень похожа на Геофент, лишь с тем отличием, что острова на Геофенте были поменьше в размерах, в несколько раз, и их было больше. Здесь же суша отличалась большими размерами и поразительным разнообразием цветов, в которые была окрашена, с такого расстояния судить было весьма сложно, но Пол явно различил, пустыни, небольшие леса и кое-где белые вкрапления непонятно чего. В основном преобладал желтовато-коричневатый цвет, который напомнил ему о лучах Кармина и о доме, оставшемся где-то там, в глубинах галактики. Покончив со всеми формальностями Кинт вошёл в отведённый персонально для них коридор доступа, и начал плавно снижаться над планетой. Во избежание эксцессов он закрыл на время смотровые люки корабля, так что обзор окрестностей и съемку Полу пришлось ненадолго приостановить, а когда же наконец он дождался открытия люков его взору предстала поистине поражающая воображение всякого человека картина.
Кинт вёл корабль на высоте 5 километров от земли, и зрелище было весьма внушительным: внизу, на сколько мог объять глаз простирались дома. Полу, никогда не приходилось видеть столько домов сразу. В его родном городе Дирвине, их было всего с сотню. А ведь Дирвин является столицей Геофента. Здесь же домов были сотни, тысячи, десятки тысяч. Пол понял, что было белыми пятнами, которые он видел из космоса, на теле планеты: светло-серая масса покрывала собой, пространство в тысячи квадратных километров, без единого проблеска, природы: ни деревца, ни речки, ни озера – сплошное месиво из зданий. Дома были самой разной конструкции, маленькие, побольше, огромные. Больше всего было небоскрёбов, и они были такой высоты, что практически доставали своими антеннами до обшивки корабля. Но самое страшное, заключалось ни в этом. Самое страшное заключалось в том, что город был мёртв. Подавляющее большинство домов было разрушено. Скопления поверженных зданий тянулись уродливыми шрамами по телу города во всех направлениях, до самого горизонта. В слепых глазницах домов не было стёкол. На улицах не было транспорта, уцелевшие площадки, предназначенные видимо для космолётов, тоже пустовали. Тут и там виднелись обломки искорёженного метала, видимо когда-то это было техникой, а используя весь имеющийся на улицах мусор можно было бы соорудить небольшую планету. Во время полёта все сидели молча, словно в трауре. Фактически это и было трауром по тем, кто погиб, на этой планете, кто не смог дожить до этих дней и не увидел всех прелестей, которые так долго скрывала от человечества галактика. Город служил как бы немым укором и напоминанием об глупейших ошибках человечества в прошлом. Он стал гигантской братской могилой, для миллиардов людей, но при этом стал колыбелью расцвета всего человечества.
- Позволь тебе кое-что рассказать, - нарушил молчание Нил, - я не смогу рассказать тебе всех вещей, что-то ты узнаешь позже сам, но главные постулаты ты должен узнать.
Пол напрягся и приготовился слушать отца, не переставая при этом следить за проплывающим внизу видом.
- История этой планеты началась, очень давно - миллионы лет назад, когда галактика была ещё слишком юна и мала. Долгое время планету населяли лишь микроорганизмы, затем появились небольшие животные, затем животные побольше, и так далее. Эволюция шла вперёд огромными шагами, пока наконец не достигла главной своей цели – создание высшего существа – человека. С того момента и по сей день прошло немало времени. Человек рос, развивался морально и физически. Пика своего развития он достиг в начале XXII века. Это время принято называть Большим Кризисом. Именно этот переломный момент послужил причиной всему тому что можно сейчас видеть вокруг. К тому моменту человечество, весьма опрометчиво и неумело пользуясь своей планетой, буквально за несколько сот лет, привело её в состояние полной негодности. Все ресурсы, которые использовались для добычи энергии были исчерпаны. Ядерные отходы, уже некуда было убирать, так как человечество заняло буквально всю сушу. Запасы продовольствия медленно и неуклонно шли к концу. Океаны опустели, и начали высыхать. Не способная противостоять действиям человека, атмосфера постепенно сдавала позицию за позицией. В ней начали появляться дыры, сначала небольшие, а потом всё больше и больше, позволяя тем самым солнцу беспрепятственно доносить до людей свои радиоактивные лучи и убивать. Надо отдать должное людям, они попытались найти выход за пределами своей планеты. Они активно развивали космические программы. В конце XXI века было запущено 7 кораблей, которые должны были найти новый дом для миллиардов страдающих людей. Этот день - 7 июля 2086 года, записан в во всех исторических справочниках как «День Надежды». Эти корабли отправились в глубины космоса, но на поиски новых миров у них ушло слишком много времени: к тому моменту как были найдены приемлемые планеты, жизнь на их родной планете была уже обречена. 12 декабря 2139 года тонкая ниточка удерживающая хрупкое спокойствие в мире оборвалась... Началась война. Мировая война. Длилась она всего один месяц. Она была уже третьей и последней. И в битве за обладание последним приемлемым для жизни кусочком суши погибло свыше половины населения, оставшаяся часть, постепенно умерла от голода и радиации. Но большинство оставшихся в живых после той ужасающей битвы, предпочло покончить жизнь самоубийством... – здесь Нил сделал прервался, давая Полу осмыслить услышанное. На мгновение он вспомнил себя в его возрасте, и посочувствовал сыну, затем продолжил – К тому моменту, как прибыл корабль забрать часть жителей на новую планету, экипаж застал только один большой могильник. Этот день возвращения на мёртвую планету, некогда ставшей колыбелью человечества, назвали «День Скорби» - 14 ноября 2181 года... Спустя пол века после описанных событий, выжившие в недрах сурового космоса первые поселенцы, уже обстроившиеся к тому моменту на десятке планет, собрались вместе и решили – на их родной планете ничего не менять, а сделать из неё музей, который бы служил всем последующим поколениям примером того, как никогда не следует поступать со своей жизнью.
Кинт ещё некоторое время полетал над пустынной планетой, а затем взял курс обратно домой. После того как Нил окончил свой рассказ никто не проронил ни слова, и внутри корабля стояла удручающая тишина, со смешанным чувством скорби и печали. Пролетая мимо всё того же информационного щита, Пол заметил на его обороте надпись:
«Люди. Помните о Земле»