Глава первая
Редактура
«Служить чужому творчеству, малому ли, большому ли,
помогать писателю «идти к своей высоте» - вот заветный долг редактора, его служение литературе». (Лидия Чуковская)
Прочитав эти слова, я поняла, что именно так не устраивает меня на этом сайте и на многих других ему подобных. Отсутствие тех самых настоящих редакторов, готовых СЛУЖИТЬ своему делу – литературе. Редактор – это всё-таки призвание, а не ремесло. Редакторство - это порыв души и искреннее желание помочь, а не обязательство и не обязанность, носимые с трудом, через силу, только вследствие полученного образования или уверенности в своей непогрешимой истинности, или в ощущении наличия права судить, рядить и критиковать всех тех, кто пишет не по понятиям редактора, не по кем-то ранее придуманным правилам и учебникам, а только по велению своей души.
Есть ли на нашем сайте настоящие редакторы? Конечно, это риторический вопрос, но у меня есть на него ответ. Такие тут есть. Только вот жаль, что многие не замечают их. Не замечают того, что кто-то от чистого сердца, не пытаясь унизить или оскорбить, пишет рецензии на их произведения, указывая на то, что только обедняет замысел автора, делает его текст банальным, вторичным, привычным, ничем не выделяющимся из общего ряда опубликованных произведений. Слишком часто самовлюблённость авторов мешает им прислушаться к мнению постороннего человека и попытаться осмыслить его слова.
Я не собираюсь утверждать, что следует прислушиваться к каждому произнесённому или написанному слову. Я не собираюсь утверждать, что каждое из этих слов всегда бывает написанным из чистых помыслов и соображений. Я не собираюсь утверждать, что любой из присутствующих здесь «критиков» на самом деле имеет моральное право поучать и читать лекции, особенно тогда, когда он сам ещё нуждается в твёрдой руке редактора и учителя.
Тем не менее, я признаю тот для меня непреложный факт, что и совсем не умеющие писать люди, умеют порой видеть и понимать гораздо лучше, чем маститые профессионалы от литературы. Есть такой талант, особый талант, талант быть читателем. Разве мало людей, являющихся знатоками литературы, не умеющих при этом написать и пары строк? Не мало. Разве мало тех, кто искренне желает видеть литературу во всей её красоте и значимости, не претендуя при этом на славу писателя? Не мало.
Так отчего же мы так часто, сталкиваясь с критикой в свой адрес, немедленно бежим на страничку автора этой критики с той лишь целью, чтобы убедиться в его «неправомочности» писать хоть какие-то отзывы вообще. Мне кажется, что прежде чем делать это, стоило бы сначала вдуматься и попытаться понять, а не содержит ли рецензия того самого конструктивного ядра, того самого полезного начала, которых не хватает всем нам в рецензиях-отзывах хвалебного содержания.
Было бы глупо отрицать тот факт, что далеко не все, если не большинство отрицательных рецензий, не содержат в себе никакого ядра в принципе и не могут быть восприняты, как помощь рецензента, а только, как его желание донести своё предвзятое мнение, своё непонимание, своё негодование, свою зависть, наконец. К сожалению, именно эти мотивы частенько видятся мне в рецензиях негативного характера.
«Да, сложны обязанности редактора, сложны и многогранны. Что может быть сложнее, чем умение стать на место автора и взглянуть на рукопись «изнутри», чем задача проникновения в индивидуальный стиль?» (Л. Чуковская)
Именно этого – умения «влезть» в душу произведения, понять или хотя бы попытаться понять его суть, проникнуться авторским стилем, принять его, не осуждая, и не имеют или просто от лени своей не хотят научиться иметь многие из тех, кто с искренним рвением возомнил себя редактором или критиком.
«Бывает, что надо взять перо, сесть рядом с автором за стол и, читая вслух фразу за фразой, исправляя абзац за абзацем, преподать ему наглядный урок борьбы со штампами, борьбы с тривиальностями и безвкусицей, умения эмоционально подготовить каждый переход, умения отчётливо, последовательно, ясно выражать свои мысли». (Л. Чуковская)
Многие ли из здесь присутствующих готовы позволить такому добровольцу сесть рядом, приблизиться к святая святых, а именно – к своим собственным мыслям и словам? Многие ли готовы не только слушать, но и слышать? Многие ли смогут не позволить себе обидеться, но наоборот – воспринять советы и прислушаться к ним? К сожалению, нет. Очень не много. Но они есть.
Такие авторы, вызывают у меня чувство благодарности. Таким хочется писать. Таким хочется помогать. От таких хочется слышать ответные советы и рекомендации. По той простой причине, что только такие авторы – самые адекватные, самые умные, а главное – стремящиеся познавать, сравнивать, искать, находить и делать выводы себе во благо и во благо литературе, которой они пытаются заниматься. В споре, в конструктивном и честном споре, не допускающем никаких переходов на личности, только и может родится истина.
«Бывает, что, не обращая внимания на изъяны слога и даже на недостатки более существенные, надо указать автору на его удачи, только на одни удачи – и с высоты этих удач автор сам увидит провалы и сам наполнит жизнью бледные, вялые, пустые куски». (Л. Чуковская)
Вот! Вот это и есть самое сложное на мой взгляд. Так трудно порой удержаться, остановить себя, не влезть в чужую душу со своими поучениями, наставлениями, советами. Так сложно не зациклиться на мелочах, на всякого рода ошибках и опечатках, на ничего не значащих погрешностях, так сложно не дать себе позволения ограничиться поиском блох, не дав при этом никакой оценки собственно стилю произведения, его сути, его идеи, самому авторскому замыслу.
«А случается и так, что главная заслуга редактора по отношению к рукописи должна заключаться в том, что он не оставит на ней никаких следов своего существования, что он первый радостно почувствует её прелесть, покорится её своеобразию, её силе и правоте; в том, что он сумеет спасти её от чьих бы то ни было и даже своих собственных поползновений исправить, изменить, сделать не вот так, а вот этак; в том, что ему удастся открыть окружающим, чем она так обворожила его и что в будущем обещает её автор. В этом случае достоинство редактора определяется чуткостью, с какой он отозвался, откликнулся на звук нового голоса, поддался обаянию этого звука, увлёкся сам и заразил своим увлечением других». (Л. Чуковская)
И об этом уже много писалось ранее. Разве можно отрицать тот факт, что некоторые тексты вздёргивают тебя на крючок и не отпускают, будучи при этом написаны и коряво, и порой безграмотно? Что-то в образе героев, в их мыслях, в их чувствах, в некоей особенной подаче текста, в эмоциональности, не могущей оставить равнодушным, в остроте сюжетной линии, в необычайно, ярко и смело выдуманной автором концовке хватают тебя за какие-то внутренние струны и не отпускают долгое время. И ты читаешь, и уже не видишь ни корявостей, ни огрехов, ни ошибок, ни опечаток, а полностью погружаешься в ауру произведения, и оно никак не отпускает тебя до самой своей последней буковки, и потом не даёт уснуть и забыть о его героях и событиях с ними приключившимися.
И приходится выбирать. То ли написать восторженный отзыв и поклясться любить автора всегда и за всё, либо всё-таки написать ему, указав на то самое, что не тронуло тебя самого, но вполне, может быть, возмутит кого-то другого, так и не дав ему насладиться тем, что так восхитило тебя самого.
Наверное, я не права… Но я не могу не написать. Не могу не «оставить на рукописи следов своего существования и прочтения». Мне кажется, что это честнее – попытаться убедить автора в том, что его скрупулезный труд по очистке произведения, полировке его, доведении до неких высот не пропадёт даром и, как минимум, послужит уроком на будущее, станет неоценимым опытом.
«Меньше всего в редакторском деле, как и во всяком искусстве, пригодно декретирование вместо критики, самоуправство вместо поисков «ключа» и контакта». (Л. Чуковская)
Вот оно! Никаких декретов, никаких настоятельных требований к автору, никакого позиционирования себя, как светоча и носителя истинности в последней инстанции! Только совет, только доброжелательное наставление, причём с непременным пониманием и осознанием того, что автор имеет право не прислушаться, не принять и даже не понять. По той просто причине, что непонимание вполне может первично исходить от критика, а не от текста, который он подвергает рецензированию. По той простой причине, что рецензент бывает не прав так же часто, как автор. По той простой причине, что зачастую автору «лучше знать», как должен быть написан его текст. Ведь стиль впрямую зависит от авторского замысла, от его личного, индивидуального выбора тех приёмов, с помощью которых он хочет этот свой замысел осуществить.
Мне кажется, что гораздо честнее, не поняв сути произведения, так и написать – «не понимаю», не ставя это в вину автору, хотя бы потому, что, оглянувшись вокруг, можно заметить с прискорбием, что другие-то читатели всё прекрасно поняли…
Можно ли достигнуть идеала в редактировании, рецензировании, критике? Думаю, нет, как и в любом другом творческом деле. Не возможно соткать идеальный ковёр, вылепить идеальный горшок, сочинить идеальное стихотворение…
Пределов мастерства и совершенства нет и не может быть, потому что не может быть никогда. И слава богу! Именно в этом, на мой взгляд, и заключена надежда на прогресс и развитие.
И да прибудут с нами силы и желание учиться, учиться и учиться читать и понимать.
* * *
Глава вторая
Корректура
Корректура - от лат. correctura - исправление, улучшение),..1) процесс исправления ошибок и недостатков в текстовом и графическом материалах, подготовленных для размножения типографским (или другим) способом...2) Оттиск с типографского набора.
Как вы думаете, стоит говорить об этом вообще?
Мне думается, что не стоит., но несколько слов всё же скажу. Глупо тратить время на мелочи. А. С. Пушкин не отличался грамотностью. Это не помешало ему стать величайшим поэтом.
Именно поэтому орфографические и синтаксические ошибки указывать авторам можно и нужно, но ставить качество текста в зависимость от их количества с моей точки зрение глупо и нелепо.
Я – девушка мало грамотная, всегда это признавала, но уверяю вас, если я вдруг смогу, наконец, вызубрить все правила и научусь писать без ошибок, мои произведения от этого не станут лучше ни на йоту! Умение писать без ошибок ещё никого не сделало писателем. Даже графоманом не сделало.
Впрочем, быть писателем научиться, конечно, нельзя вовсе. Можно окончить филологический факультет, литературный институт, узнать всё об истории мировой литературы, но остаться при этом совершеннейшим бездарем, ничего не знающим о жизни и не имеющим что сказать людям.
* * *
Глава третья
Адвокатура
Об этом хочется поболтать просто в силу стервозности характера. А также в связи с раздражением, которые я испытываю всякий раз, когда под чьей-то критикой вижу ответные отповеди порой даже не самого автора, а кого-то из его друзей.
Эти адвокаты, кажется, даже не понимают, как вредят тому, за кого они заступаются.
Сама грешна адвокатской деятельностью. Сама много раз с благодарностью принимала таковую от своих друзей. И честно теперь говорю: это была ложная благодарность, благодарность, основанная на неверных посылах.
Автор за свои писания обязан отвечать сам, и только сам.
Адвокатские манеры многих прозарутян не дают им покоя, так и заставляют их влезать в чужую дискуссию. Особенно забавно бывает наблюдать, как за автора вступается его собственный клон...
Думается мне, что если уж и заступаться, то только в том случае, если рецензия больше напоминает битву интеллектов на ниве обсцентной или просто грубой лексики, сопровождающей неприкрытые оскорбления и унижения автора, а не разбор его произведения.
Некоторые критиканы пошли дальше - они научились оскорблять авторов без явной грубости, они жалят, изворотливо намекают на тупость автора, на его никчемность, а порой и на его "отвратительные" личностные и даже физиологические черты. Такие горе-рецензенты ничего, кроме жалости и презрения у меня не вызывают.
* * *
Всем мира и удач!