Ната только что развелась с мужем, но была не очень этим расстроена. Во-первых, она его не любила - так, выскочила по молодости и глупости за преуспевающего господинчика, который красиво ( и главное - дорого) за ней ухаживал, да и хотелось освободиться из-под родительского крыла... Короче, она позволила себя уговорить, а теперь, так же легко - отговориться. Тем более, что было и во-вторых: муж, нашедший себе новую игрушку, оставил Нате трёхкомнатную квартиру и кругленькую сумму в банке, достаточную, чтобы можно было с умом и вкусом прожить, ну, так скажем, золотые годы жизни.
В общем, свой развод Ната восприняла даже где-то с радостью. Но очень скоро ей стало скучно. С удивлением Ната обнаружила, что ей чего-то не хватает. Каким бы ни был её бывший супруг, о него так приятно было поточить коготки... Нет, Ната не была стервой, - но тонкая игра на толстых мужниных нервах приносила ей то удовольствие, которого она теперь лишилась.
К тому же, если подумать, он был неплохой любовник, и когда хотел и мог, доводил её, как говорят англичане, to the tee, то есть попросту говоря, до белого экстазного каления. Так что Ната за всю их (не очень, правда, долгую) совместную жизнь даже и в мыслях не держала завести себе любовника.
И теперь она об этом пожалела. Ведь будь у неё любовник, всё было бы теперь ладно, как в книге, или вот даже лучше сказать - в шахматах: взамен пешки-мужа тут же является тайный возлюбленный конь... или слон... Какие-то ассоциации нехорошие... Тогда ферзь... нет, ферзь же это королева... тоже не то... Всё-таки конь - не из-за всяких там содомским наклонностей, а потому что это у нас конь - конь, а у них конь - рыцарь... Рыцарь на белом... ну это уж слишком.
Но любовника не было, а значит, никакой конь в пальто или без в двери её не стучался. Зато постучался в окно. Дело было так: Ната только легла спать и почти уже заснула, как её заставил вскочить яркий свет, которому не помешали даже плотные шторы. Ната, прикрыв глаза рукой, испуганно ждала, что будет дальше, - свет почти потух, раздалось тихое "тук-тук" и мягкий вкрадчивый голос произнёс с каким-то неуловимо неправильным выговором:
- Можно к вам?
Ната судорожно закивала головой, но потом опомнилась и сказала:
- Д-да.
- Замечательно.
Раздвинув шторы, с подоконника спрыгнул невысокого роста человечек в сером костюме и шляпе. Больше всего он напоминал чиновника средней руки дореволюционных, скорей всего, времён. Наверное, такими могли быть герои чеховских рассказов.
- Да вы не бойтесь, я вас не укушу, - с лёгкой улыбкой произнёс гость, - я даже не претендую на вашу душу, если вы понимаете, о чём я говорю.
- Я... не... Кто вы такой?
- Моё настоящее имя вам будет трудно произнести. Зовите меня Люцифер... Шутка. Николай. Николай Иваныч. - С этими словами он снял шляпу и поклонился. - А вас зовут... - и он бы, кажется, сказал сам, но Ната его опередила:
- Ната.
- Очень приятно, Ната.
И не успела она и глазом моргнуть, как этот сомнительный Николай Иваныч облобызал её правую руку своими - сухими, впрочем - губами.
- Итак, Ната, я прибыл к вам с предложением. Мы за вами в последнее время наблюдали...
"Кто это - мы?!" - подумала Ната.
- Неважно, допустим, марсиане, - с наглой ухмылкой отвечая на её мысли сказал Николай Иваныч. - Это на самом деле не имеет никакого значения в данном случае. Не перебивайте меня, слушайте дальше.
Мы увидели, что вы изнываете от безделия и хотим предложить вам работу. Вам необходимо мужское внимание. Мы его вам гарантируем. К вам будут приходить мужчины. Мы везде установим скрытые камеры, и в межгалактическом... простите, неважно каком прямом эфире вы...
- Да за кого вы меня принимаете?! Я не прррр...!
- Простите, вы меня не поняли. От вас вовсе не требуется... фу, какая гадость... Это очень приличные люди, и уверяю вас, то, о чём вы подумали - последнее, что будет их интересовать.
- То есть что же - просто поговорить?
- Да, просто поговорить.
Ната уже достаточно оправилась, чтобы стать материалисткой.
- А зачем мне это?
- О, много зачем. Но я ограничусь одним: вселенская слава. Да-да, именно так. Я вам обещаю, если у нашего шоу будут высокие рейтинги - а они будут - то в конце сезона вы получите паспорт гражданки Вселенной и сможете полететь куда захотите, и везде вас будут встречать как родную. "Та самая Ната!" Представляете?!
Ната мысленно окинула взглядом свою прежнюю жизнь... Этот демон был чертовски убедителен.
И она согласилась.
- Вот и замечательно! Подпишите здесь! - Николай Иваныч протянул полупрозрачный неоновый куб.
- Что? Как?
- Пальцем! Приставьте палец!
Ната прикоснулась к кубу, тот вспыхнул зелёным светом и растаял в воздухе. Одновременно с ним стал таять и пришлец.
- Погодите! засуетилась Ната. - Что я должна делать?!
- Ничего! Ведите себя естественно!
- Но как я найду... клиентов?
- Они сами вас найдут. Запомните пароль: "Сантехника вызывали?"
- Почему сантехника? - хотела спросить Ната, но было уже не у кого: Николай Иваныч уже окончательно исчез.
* * *
Честно говоря, Ната думала, что несмотря на все уверения, дело обернётся самым банальным образом и жутко нервничала поначалу. Когда первый раз какой-то невзрачный тип с портфелем заявил с порога, что он сантехник (трудно представить что-то менее правдоподобное), она чуть было не захлопнула дверь перед его носом. Но удержалась.
Не то чтобы для неё уговор был дороже денег, в гробу она видала эти уговоры-договоры, к тому же писанные непонятно как, но пришелец задел её авантюрную жилку, она представлила себя этакой отважной Анжеликой, Дон-Жуаном в юбке, и решила броситься во все тяжкие, а там будь что будет.
Но как ни странно, марсианин её не обманул - сантехники действительно ничего такого не хотели. В первые разы Ната просто ждала, когда же они начнут, что ли, заигрывать с ней, делать намёки или уж прямо предложения... Ничуть не бывало. Они только долго и нудно рассказывали ей о своих мелких и скучных проблемах, а от неё требовалось только время от времени кивать головой, как болванчик, поддакивать, да подливать им чаю.
Даже когда они говорили о семейных неурядицах, переключить внимание на Нату им совсем не хотелось. А когда она, в ответ на дежурную фразу: "Как же меня затрахал начальник", полушутя предложила не держать трах в себе, а передать его кому-нибудь ещё - ничего, кроме недоумённого взгляда она не получила.
Такое впечатление, что женщину они в ней вообще не видели. Это задело Нату, и она принялась экспериментировать. Яркий макияж, блондинистый парик (может быть, брюнетки их не возбуждают?), накладные ногти а-ля граф Дракула (как-то она даже нацепила вампирские клыки... но сантехник то ли был не в теме, то ли слишком вежлив, чтобы заглядывать ей в рот...), туфли на очень, очень высоком каблуке...
Она пыталась создать обстановку поромантичнее - свечи, ароматическая лампа, тихая музыка... Ничего не помогало. Даже когда она одевалась супер-сексуально (как ей самой представлялось), никому кроме неё до этого дела не было. Длина юбки, прозрачность ткани, глубина декольте - плюнуть и рстереть, хоть совсем голая ходи... Как-то раз она так и поступила, но сантехник с тонкими тараканьими усиками даже не сделал ей замечания на этот счёт - как-будто так и надо - чем буквально взбесил Нату; и она зареклась раздеваться ради этих идолов.
Ну то есть как зареклась. Она накупила целую тонну эротического белья и с отчаянием отважных, не для них, конечно, для себя, примеряла то одно, то другое малоодевающее одеяние.
Шутки ради она стала вворачивать в разговор фразы вроде: "Ой, вы, кажется пролили... Дайте я посмотрю" (с последующей тщательной инспекцией брюк потерпевшего) или "Не желаете минет? то есть конфет?" Или вдруг роняла какую-нибудь виноградинку и принималась её искать между грудей, или заявляла, что жутко голодна и сейчас скушает бананчик, ничего? - со всеми сосательно-кусательными вытекающими.
То есть не дай бог её сейчас бы увидела мама. Но мама была далеко, а Ната уже настолько увлеклась своей игрой, что и не замечала ничего. Собственно, она и на сантехников перестала обращать внимание. Они для неё стали куклы, манекены, перед которыми можно делать всё, что вздумается. И когда один из них поинтересовался, а где, собственно, туалет, который нужно починить? - она только пожала плечами, махнула рукой в сторону этого благословенного помещения и сказала:
- Ну, я вас подожду... хотя ждать я не люблю.
Через минуту сантехник появился в зале, где она сидела, закинув ногу за ногу, с бокалом красного вина.
- Э-э... но там же всё в порядке? - полуспросил сантехник.
- Да? Какая жалость. В следующий раз обязательно что-нибудь сломаю, чтобы вы задержались подольше. - Тут Ната опрокинула на себя бокал и по белоснежному платью расплылось кровавое пятно. - Ах, я умираю! - театрально всплеснула руками Ната и откинулась на спинку кресла. Приподняла голову, заговорщически прошептала: - Ну, сделайте же что-нибудь... - и "умерла" снова, в полной уверенности, что "ничего такого" не будет и в этот раз.
И почти испугалась, услышав треск раздираемой ткани у себя на груди.
- Сейчас я тебя воскрешу, малышка! - раздался хриплый голос сантехника. - Сейчас ты у меня попляшешь! Я тебе такую реанимацию устрою, принцесса...
Ната сначала сжалась, а потом вдруг у неё в голове будто лопнул мыльный пузырь и разлетелся миллионом разноцветных пузыриков - это не ИХ сантехник, а НАШ, настоящий! - и она расхохоталась.
- Что, нет? - напрягся тот.
- Нет... да, да! - хохотала Ната. - Ну, целуй меня, целуй... Воскрешай!
И сантехник её воскрешал. Ух, как он её воскрешал! И в кресле, и на диване, и на полу, а потом перенёс в спальню и принялся её воскрешать там, всеми известными и неизвестными науке способами.
И вот стоит Ната на четвереньках, постанывает (а сзади посапывает сантехник, который сейчас перешёл к анальному искусственному дыханию), и тут перед ней из воздуха вырисовывается пришлец.
- Ай-яй-яй, Наталья Евгеньевна, как нехорошо! Как глупо вышло! А ведь вам оставалось совсем немного. Ещё бы парочку передач... Но теперь, вы понимаете, что контракт наш разорван и восстановлению не подлежит. Всё кончено.
- Да, да, да, да иди ты в жо... А-а-а-а!!!
Тут Николай Иваныч вспыхнул - и пропал, будто его и не было. А Ната так и осталась без вселенского паспорта и вселенской же известности. Но, может, оно и хорошо. Лучше меньше, да лучше, как говорится.
КОНЕЦ