Вся эта скверная история и началась-то довольно глупо. Представьте себе: ночь, метро... Я сажусь в почти пустой вагон на драные сиденья из кожезаменителя. Как же хочется домой! Я закрываю глаза и представляю свою теплую комнату на двенадцатом этаже дома. Холостяцкая квартирка. Но сейчас я живу с девушкой. Она наверняка приготовила мне говяжий бульон. Я не люблю говяжий бульон. Вообще не люблю бульоны. Но сейчас так холодно, что я просто счастлив буду выпить глоток горячего бульона. А потом ванная, теплый душ и ее уютное тело в нашей постели, согретой ею для меня. Вот так я себе все это представлял, сидя в почти пустом холодном вагоне электрички, которая должна везти меня до дома еще целых двадцать три минуты. А сейчас уже без пяти двенадцать. Боже, как я устал!
И вот я мечтаю так, а потом открываю глаза и замечаю справа, на боковом сиденье около себя, глаз. Да, самый обычный глаз. Я такие видел в учебниках по анатомии. Нет, он не был стеклянным — я его потрогал. На ощупь он мягкий и скользкий, а еще из него торчат какие-то волокна. Я, вообще-то, не очень разбираюсь в анатомии. Может быть, это глазные мышцы. Мерзкое зрелище.
И тут мне пришла в голову интересная мысль: если есть глаз, значит где-то здесь должен быть труп. Ну откуда еще в пустом вагоне электрички взяться глазу? Не сам же он вывалился. От скуки. А с другой стороны и намеренно его вынуть не могли. По собственной, так сказать инициативе ("Надоел ты мне, приятель. Полежи-ка вот здесь.") Я осторожно заглянул под сиденье. Там трупа не было. Я снова посмотрел на глаз — он выглядел так, будто его выдирали пальцами. Подумать страшно, какие психи ездят по ночам в метро. Дрожь берет. И тут я снова окинул взглядом вагон, испытывая смешанные чувства страха и любопытства и ожидая увидеть за каким-нибудь сиденьем труп, маньяка-садиста или, хотя бы, какую-нибудь подозрительную личность.
Подозрительных личностей нигде не было, зато на переднем сиденье, спиной ко мне и вправду полусидел-полулежал труп. Белый мужчина, лет двадцати-тридцати, в темном синем пальто. Сейчас такие в моде. У меня аж сердце застучало в груди. Нервно так.
Труп был неподвижен и, как и полагается трупу, не подавал признаков жизни.
Я решил посмотреть. В висках пульсировала кровь, вагон качало, электричка шумела и мигал свет. Страшно. Я не отрываясь смотрю на тело, а где-то в глубине сознания у меня то и дело мелькает сумасшедшая мысль: "Притворяется! Притворяется, гадина!" Но я продолжаю упорно пробираться к телу мимо длинных рядов кресел, цепляясь за поручни и стараясь ни о чем не думать. Труп все еще неподвижен. Я касаюсь рукой его плеча.
— А-а-а!
— А-а-а!
Парень, который оказался вовсе не трупом, испуганно и подозрительно посмотрел на меня.
— Извините, это глупо... мне показалось, вам плохо.
— Нет. Я просто заснул. — он оценивающе взглянул на мое старое пальто. — Какая сейчас была станция?
— Не знаю. Казанец.
Я сел рядом с ним, через проход.
— А-а-а. — еще раз протянул он, но уже не испуганно, а скучающе.
"Конечно, не исключено, что это и есть убийца, — размышлял я, — но гораздо большая вероятность того, что это просто свидетель."
И я решил действовать.
— Откуда вы едете? — спросил я, стараясь говорить самым непринужденным тоном, на который был способен в подобной ситуации.
— А что?
— Да так... С вами кто-нибудь в вагоне еще был?
— Не помню. — ответил он растерянно и снова с плохо скрываемым подозрением посмотрел на меня. По-моему, он думает что я сумасшедший или педик. Нет. Он точно не убийца. Я даже немного расслабился.
— Вспомните, прошу вас. Это важно. Кто-нибудь еще с вами ехал?
— Да. Была одна старуха. Она сидела там. — он махнул рукой в сторону. — и еще девушка... но она тоже сошла.
— Одноглазых не было?
Он посмотрел на меня затравленно.
— Послушайте, что вам от меня надо?
— Дело в том, — признался я, — что здесь было совершено убийство.
Теперь у него не было никаких сомнений в том, что я чокнутый. Мы помолчали. Было слышно только как шумит электричка, да время от времени сильно мигал свет.
— Вы наверное спросите, почему я так решил?
Он что-то промычал.
— Дело в том, что я только что нашел глаз... Настоящий... Прямо на сиденье около себя. Вон там.
Я посмотрел на него, наблюдая за эффектом, произведенным моими словами, а затем на глаз. Но парень продолжал тупо молчать.
— Если честно, я в начале подумал, что убили вас... и этот глаз... — снова никакого эффекта. — Но, как видите, ошибся. Вы себя хорошо чувствуете?
— Вполне... Извините, моя остановка.
Электричка затормозила у платформы станции Костромская и парень как-то уж слишком поспешно пробежал мимо меня. Некоторые люди так боятся ответственности!
Двери снова захлопнулись и я остался наедине с глазом. Глаз спокойно себе лежал, не моргая пялился в потолок и лениво покачивался в такт движению электрички, старательно делая вид, что он тут вообще не причем. Жутковатое все-таки зрелище. Мне, похоже, придется проявить сознательность.
Я достал свой не первой свежести носовой платок и, преодолевая отвращение, обернул им глаз. Затем я положил находку в карман. Или нет, не находку — улику!
"Конечно, это же улика! — дошло до меня — и мне придется идти в участок."
И тут я вспомнил о бульоне, ванной, теплой постели и ждущей меня Джули. Идти в участок не хотелось и я решил дождаться утра...
Лифт, к сожалению, не работал и на четырнадцатый этаж мне пришлось подниматься пешком. Да. Именно на четырнадцатый, а не на двенадцатый, где я живу. Потому что на четырнадцатом живет инспектор. Я познакомился с ним, когда бегал по всему дому в поисках спичек. На моем этаже не было никого и я решил съездить на тринадцатый, но в лифте случайно нажал на четырнадцатый и подумал: "Дай-ка зайду, спрошу. Раз уж я все равно здесь". Тут он мне открыл, дал целый коробок (не то что некоторые жмоты по три штуки) и даже угостил рюмкой Шардонне. Ему было одиноко. Так мы и познакомились. Но вообще-то, мы знаем друг друга довольно мало.
И тут я слышу, что кто-то, находясь тремя этажами выше, торопливо сбегает вниз по лестнице мне на встречу.
— Извините, вы случайно не видели здесь девушку?
— Нет.
— А мальчика?
— И мальчика не видел. — Передо мной стоял какой-то странный тип. Тип был одет в серое клетчатое пальто, из под которого торчал точно такой же клетчатый пиджак и клетчатые брюки. У типа были взлахмоченные вьющиеся волосы, светлые, а на необычайно тонком носу, повисли прямоугольные очки с толстыми стеклами.
— Очень жаль. — сказал тип расстроено и с каким-то вызовом, после чего пробежал мимо меня.
Ну, вот я и пришел. На часах три минуты второго... Я позвонил. В квартире тихо. Я позвонил еще раз и тогда из глубины коридора, скрывавшегося за дверью, послышались шаги, щелкнул замок...
— Здравствуйте. Извините что так поздно... Но у меня есть срочное дело...
— У меня только зажигалка. — хмуро предупредил инспектор, щуря глаза на свет. — Подарок на день рождения. От мамочки.
— Я не за спичками. — сказал я и, нахально отодвинув его, прошел в комнату. "С чего бы начать. Нельзя же ему сразу так все рассказать. Здравствуйте, вы инспектор? Я нашел глаз. Он не мой и вообще мне не нужен. Что мне с ним делать? Возьмите его себе, а то меня дома ждет Джюли и бульон." Тогда он просто ответит: "Сообщите в бюро находок."
— Что-нибудь серьезное? — я кивнул. Он вздохнул, вынул из под журнального столика бутылку и два бокала. — Бордо?
— С удовольствием. — немного алкоголя моим расстроенным нервам не помешает.
Он еще раз тяжело вздохнул, потом долго, протяжно зевнул и наполнил наши бокалы.
— Что там у вас, выкладывайте.
— Вы инспектор?
— Да. А что, где-то что-то горит?
— Нет. Не знаю. Я во всяком случае не по этому делу.
— Тогда, может быть, вы хотите сигнализировать о пожароопасной ситуации или нарушении техники пожарной безопасности?
— Не хочу.
— Да? — по его лицу было заметно, что зарождавшийся было интерес к моему ночному визиту, стремительно угасает.
— Вот! — сказал я собравшись с духом и положил на стол глаз.
— Что это?
— Глаз.
Он внимательно осмотрел его, осторожно тыкая вилкой, которая тоже обнаружилась под журнальным столиком. Там же, где была до этого бутылка. Не удивлюсь, если под журнальным столиком окажется что-нибудь еще. И вот он тыкает этот несчастный глаз вилкой, так что со стороны может показаться, что он собирается закусить им.
— Это не мой. — изрек он после тщательного изучения предмета.
— Я заметил. Это улика. Я обнаружил его в метро. Вопрос в том чей он?
— А я тут причем?
По-моему, его недоумение было искренним.
— Как это причем? Разве не ясно? Если есть глаз, значит где-то лежит не обнаруженный труп жертвы. Так?
Он ничего не ответил, продолжая пялиться на глаз. Я залпом осушил бокал вина и налил себе еще.
— Я — пожарный инспектор. — сообщил он с печальным видом.
Я понял, что он сожалеет об этом факте. Но мне, за неимением никого другого, приходилось довольствоваться и пожарным инспектором.
— Не важно. — категорично заявил я. — Важно только то, что в метро лежал глаз.
— Может, он оказался там случайно?
— И как вы себе это представляете?
— Ну, может быть, его кто-то обронил...
Он по-моему сам понял, что версия идиотская, потому что покраснел.
— Разве что убийца. — уступил я. — Однако трупа нигде не было. Я искал.
— Слушайте, — неожиданно разозлился он. — я еще раз спрашиваю, что-нибудь где-нибудь горит? Если нет — то уходите! Мне завтра на работу, между прочим. И глаз свой заберите!
— А еще инспектор... — пристыдил я его.
— Обратитесь в полицию в конце-концов. Зачем людям нервы трепать по ночам? Врываетесь ни с того ни с сего, выпиваете все мое бордо, швыряетесь тут глазами! Да вы пьяны!
Он встал и направился к выходу.
— Ну если вы настаиваете...
Он настаивал и я гордо вышел вон. Люди определенно боятся ответственности. Я ушел молча, не прощаясь.
— Позвоните в полицию. — крикнул он мне вдогонку и захлопнул дверь.
Я спустился к себе на двенадцатый этаж. Страшно хочется спать. Похоже, мне сегодня будет не до Джюли. А вот бульон я обязательно съем...
Входная дверь была открыта. Странно, это так не похоже на Джюли с ее маниями преследования. Она вечно всего боится. Начиная от грабителей и насильников и заканчивая зелеными человечками, которым она тоже зачем-то может понадобиться.
В коридоре и комнатах было темно, но с кухни пробивалась узенькая полоска света.
— Джюли!
Пока я разувался в коридоре, я решил, что не стоит вообще вспоминать всю эту нелепую историю. Да и Джюли еще чего доброго разволнуется. Глаз! Я забыл его у инспектора! Я заколебался, стоит ли идти за ним сейчас или можно подождать? И снова вспомнил о горячем бульоне и теплой постели. Да пошел он со своим глазом! Пусть сам несет его в участок. Он же инспектор в конце-концов!
Я прошел в спальню. Джулия, судя по всему, уже спала. Я видел как она свободно разлеглась на кровати. Подумать только — заснула, оставив дверь открытой! Я не стал включать свет, чтобы не будить ее и нежно поцеловал в щеку.
Щека оказалась давно не бритой и к тому же в чем-то липком.
— Джюли, что с тобой! — я щелкнул выключателем и тут увидел, что на моей постели лежит тело незнакомого мужчины. Вся подушка в крови, его руки и одежда тоже. Но самое ужасное в том, что у него были выдраны оба глаза. Две черные от запекшейся крови дыры. Я отдернул руку и выключил свет.
Единственное о чем я сейчас мог думать, это о говяжьем бульоне и Джюли. Я пошел на кухню.
Джюли сидела за столом. Она была очень бледна и нервно курила. Судя по пепельнице, забитой окурками, сигареты она курила одну за одной.
— Кто это?
Она пожала плечами.
— Как он здесь оказался?
— Он пришел с полчаса назад весь в крови. Закрывал один глаз рукой. Сказал, что ищет тебя.
Она практически не смотрела на меня и продолжала курить.
— Зачем?
— Сказал, что у тебя есть что-то, что принадлежит ему.
Я помолчал. Она молчала тоже.
— А что случилось со вторым его глазом?
Джюли пристально посмотрела мне в глаза.
— Это была самозащита. Не задавай идиотских вопросов. Лучше поешь. Я приготовила тебе бульон.
Она взяла большую чашку и, налив из синей эмалированной кастрюли бульон, поставила ее передо мной. Есть хочется жутко.
Я придвинул чашку к себе и тут увидел, как из глубины бульона, сквозь разводы жира, на меня бесстрастно взирает второй глаз, тогда как первый в это время находился двумя этажами выше. Меня вырвало прямо в бульон.
— Я так и знала! Тебе никогда не нравилось как я готовлю!
— Джюли, не начинай снова... — и тут меня вырвало еще раз.
— Ты постоянно критикуешь меня!..
Но скандал не успел разрастись, потому что в дверь позвонили. Звук был резкий и неприятный и прозвучал он почти как выстрел. Мы оба разом замолчали, а меня даже перестало тошнить.
— Иди, открой. — сказала Джюли.
Мне не понравилось, что она раскомандовалась, но скандалить по этому поводу не хотелось.
— Это я.
На пороге передо мной стоял инспектор и держал в правой руке целлофановый мешочек с глазом. Инспектор был в двубортном пиджаке и в джинсах. Волосы старательно уложены гелем.
— Вы у меня кое-что забыли. Вот возьмите. — он протянул мне мешочек.
— Труп нашелся.
— Какой труп?
— От этого глаза.
— И где вы его нашли?
— В своей постели.
Он помолчал.
— Пройти можно?
Я отступил в сторону, пропуская его. Он направился в спальную комнату. Я слышал как там щелкнул выключатель и шаги инспектора. Затем он потушил свет и появился в дверном проеме.
— Н-да. Странный случай... н-да... — инспектор вынул из кармана пиджака расческу и провел ею по волосам. Вид у инспектора был задумчивый. — А где Джюли?
— На кухне. Так вы будете вести следствие?
— Я подумаю. Пойдемте на кухню.
Джюли сидела в той же позе и курила.
— Дорогая, это инспектор. Он будет вести расследование.
— Мы знакомы. — Джюли раздавила бычок о стол и села, закинув ногу на ногу. А ножки у нее, надо сказать, просто прелесть.
— У вас красивые ноги. — произнес инспектор, всем своим видом изображая галантность и еще раз пригладил рукой волосы на голове.
— У вас тоже, инспектор.
— Вы находите? — он посмотрел на свои джинсы. — Однако, перейдем к делу. Как в квартиру попал труп?
— Он сам пришел. — сказал я.
— То есть как? Прямо сам?.. А я, надо признаться, полагал, что трупы не ходят...
— Ну, тогда он еще не был трупом.
— Значит он умер в вашей квартире. — сделал вывод инспектор, еще раз посмотрел на ноги Джюли и провел рукой по волосам. — Это, стало быть, второй глаз?
— Мы уронили его в бульон.
— Понятненько. Кто из вас последним видел его в живых?
— Джюли.
Джюли кивнула.
— Так, — заволновался инспектор, — Я считаю, что в интересах следствия вас нужно допросить по-отдельности. Идемте со мной. — обратился он к Джюли. — Где-нибудь есть уединенное местечко?..
— Я думаю, что можно прямо в спальной. — низким грудным голосом произнесла Джюли.
— Но там же тело?
— А вас это смущает, инспектор?
— Да нет, в общем-то. — он снова провел рукой по волосам и взглянул на ноги Джюли.
И они вместе направились в комнату.
— А вас попрошу не покидать территорию квартиры. — повернувшись ко мне сказал он. — Я вами займусь позднее.
Джюли (садясь на стул и произнося низким интимным голосом): Ну, с чего начнем:?
Инспектор: Может быть с минета?
Джюли: Этим можно закончить. А сейчас допроси меня.
Инспектор (не отрывая взгляда от груди Джюли): Руки!
Привязывает руки Джюли за спинкой стула.
Джюли: Я слышала, что власти применяют такие грубые методы...
Инспектор (Подходя к Джюли сзади и тиская ее грудь): Молчать! Здесь вопросы задаю я! Когда ты впервые почувствовала тягу к огню?
Джюли: Не помню, но сейчас я вся горю! Остуди меня!
Инспектор (расстегивая ремень): Подожди, достану брандсбойт. Расскажи о своем первом поджоге.
Джюли: Я тогда курила в постели и... осторожно! Не оторви мне грудь!
Инспектор (пристраиваясь между ног Джюли): и...
Джюли (задыхаясь): ...и пепел сигареты упал на мою кровать...
Инспектор: Правда?
Джюли: ...и постель загорелась. О!
Инспектор (отскакивая от нее): Сука! Ты нарушила технику пожарной безопасности! За одно это тебя можно судить. Ты социально опасна! А если бы дом сгорел и кто-нибудь пострадал?
Джюли: А он и сгорел. Погибло пять человек, две собаки и, кажется, кто-то из детей. В чем дело? У тебя не стоит?
Инспектор: Ты такая безнравственная! Я не могу, когда он пялится на меня!
Джюли: Кто?
Инспектор: Труп! Он подглядывает.
Джюли: У него же нет глаз?
Инспектор: Зато он все слышит!
Джюли: Ну выброси его в окно. Он не будет против.
Инспектор: Думаешь?
Джюли (скучающим тоном): Уверена.
Инспектор открыл окно и, стягивая за ноги труп с кровати, вывалил его на улицу с двенадцатого этажа.
Инспектор (вытирая о кровать руки и приглаживая волосы): Кажется все... На чем мы остановились?
Я сижу на кухне один, смотрю в заблеванный бульон, который смотрит на меня глазом покойника, а на столе передо мной лежит другой его глаз, аккуратно упакованный в целлофан. Я сижу, ничего не делаю, а только слушаю, как стонет и кричит за дверью нашей спальни Джюли, истязаемая этим бесчеловечным инспектором. Никогда бы не подумал о нем такого. С виду нормальный человек, а как мучает женщину. Хорошо бы, конечно, помочь ей, но я не имею права вмешиваться в дела правосудия. В конце-концов, Джюли во всем виновата сама. Не следовало так поступать с покойным. Да будет земля ему пухом. Что это за звуки с улицы, будто мешок с песком уронили на асфальт?
Так я сижу, рассуждаю, когда крики за стеной неожиданно прекращаются и из комнаты выходит Джюли вместе с инспектором.
Джюли поправляет юбку, волосы растрепаны. Она очень симпатична. На ее запястьях, следы от веревки. Изверг! Откуда-то доносится звук застегиваемой молнии. Инспектор приглаживает волосы рукой.
— Ну что?
— Она невиновна, хотя, то что она невинна –тоже сказать нельзя. Выводы делать, конечно, рано. — Инспектор самодовольно ухмыльнулся. — Теперь ваша очередь.
Мы с инспектором проходим в комнату и тут я замечаю, что тела-то нигде нет.
— А где труп?
— Вышел.
— То есть как это вышел?
— Молча, но чрезвычайно быстро.
И тут мой взгляд падает на открытое окно...
— Инспектор, вы рехнулись? Его же утром найдут!
— Не сомневаюсь. — Инспектор прошелся по комнате взад и вперед, поглаживая свои волосы. — Ну чего не бывает с людьми? Проиграл на скачках сбережения бабушки, которые она копила всю свою жизнь на могилку, бросила женщина... Мало ли в жизни обычного человека стрессов? Решил разом со всем развязаться.
— Вырвав себе перед этим оба глаза.
"Да я знаю. Она не вернется."
Пьер был задумчив. Он медленно шел вдоль темных громадин домов по пустой улице. Под ногами хлюпал раскисший от тепла и тоски снег, он заляпывал ботинки и клетчатые штаны. Пьер смотрел прямо на светящиеся огни автомобилей проносившиеся мимо него в стремительной погоне за временем. Он думал о том, что не успел. Совсем чуть-чуть. Самую малость... Он всегда опаздывал. Нет не безнадежно. Он опаздывал так, что успевал заметить силуэт так и не дождавшейся его удачи. Видеть ее ярко-красное боа. Он мог окликнуть ее, но что толку. Она никогда не оборачивалась на его крик. И вот сейчас у него все еще стучало в груди от сумасшедшего бега по бесконечным лестничным маршам. Перед его глазами все еще стояла она. Она, которая смотрит на него с жалостью, которая говорит ему "Не смей идти за мной", она, которая садится в такси, даже не обернувшись чтобы попрощаться. И он снова успел. Успел увидеть ее удивительное боа. Слишком поздно успел это сделать.
Пьер шел по пустой улице и вспоминал ее глаза. Вспоминал, как она просила называть ее Мари. Просто потому что ей очень нравилось это имя, нравилось, когда он так называет ее. Он вспоминал, какой она была стеснительной и бесстыдной. Безрассудной. Он помнил каждую минуту проведенную вместе с ней. Он помнил, как она сказала "Мне кажется, нам пора расстаться." Удивительно, как много важного говорится после этих пустых слов "мне кажется". Пьера поразило не столько то, что она произнесла. Его убила обыденность, с которой она сделала это. Словно и не было трех месяцев страсти, словно она никогда в приступе желания не хватала его за кудрявые светлые волосы и не произносила любовное "мой кролик".
Теперь он не Пьер. Пьером его называла она. А он теперь Пьеро. Да бестолковый рыдающий по своей возлюбленный кролик Пьеро.
Пьеро скачет по зеленой травке. Мультипликационный кролик резвится под синим-синим мультипликационным небом. Он прыгает возле огромного дуба, смешно дергает длинными ушками и виляет хвостиком, завидев крольчиху. Крольчиха еще совсем юная. У нее нежная-нежная белая шерстка. Она очень пушистая и у нее такие большие черные глаза. Она красивая и невинная и она трется о его лапы своей чудесной мордочкой. Пьеро влюбляется в нее с первого взгляда. И они счастливы. Ярко светит солнышко, ветерок колышит листву и кругом ни души. Только два влюбленных кролика бегают по зеленой лужайке. Пьеро и Мари.
"Может быть, ей надоела игра в кроликов?" — Пьеро в растерянности. Он не понимает что случилось и не верит в это. Неужели ярко синее небо послало ему такое несчастье?
Но небо черное, а вместо зеленой травки — размякший грязно-серый снег. А вместо дуба этот огромный дом, в котором жила она. И небо послало ему кое-что еще...
Пьер услышал как хлопнуло окно на одном из этажей и затем увидел как оттуда выпал человек. Неизвестный летел в строго вертикальном направлении и глухо шмякнулся об асфальт в десяти метрах от Пьеро. Затем человек встал, отряхнулся, задрал голову, посмотрел на окна двенадцатого этажа и присвистнул.
— Кому сказать — не поверят.
— С вами все в порядке? — Пьеро обалдел от увиденного. На его глазах свершилось чудо.
— Со мной? А что со мной может быть?
— Давайте я все же осмотрю вас.
— А вы кто?
— Врач — сознался Пьеро и добавил. — Практикующий.
— Нет. Мне помощь не нужна. Со мной все в порядке. А вот там откуда я выпал проблемы.
Человек склонился ближе к Пьеро и, понизив голос, сообщил доверительным тоном:
— У них там на двенадцатом этаже труп. Посмотрите. Вы, все-таки, врач.
Пьер дернулся, будто ему влепили пощечину и тоже посмотрел на двенадцатый этаж.
— Бывай. — распрощался незнакомец и пошел по направлению к метро.
Мы с инспектором спускались по лестнице вместе. Справа я — слева инспектор. Он постоянно отставал, потому что на каждом лестничном пролете ему приходилось оббегать меня, а еще потому, что у него короткие ноги. И кривые, как я отметил не без некоторого злорадства.
— Инспектор, не спешите так. А то можете споткнуться и упасть на меня.
— Лучше поторопитесь, а то кто-нибудь обнаружит труп раньше нас. Представляете как мы будем давать объяснения полиции? — Он так разволновался, что даже забыл в очередной раз причесать свои уложенные гелем волосы.
— Расскажите, как вам пришла в голову такая гениальная идея выкинут труп в окно?
— Спросите Джюли.
— Что это значит?
— Ничего.
"Что этот подлец хочет сказать?" — подумал я, одолеваемый смутными подозрениями. — "Вот засранец!"
— Но ты же хотел этим что-то сказать?
— Только то, что это посоветовала мне Джюли.
И тут мы оба разом замолчали, потому что услышали, что кто-то идет. Прямо навстречу нам.
— Спрячемся? — инспектор вопросительно посмотрел на меня.
— Поздно.
По лестнице, явно куда-то спеша, поднимался тот самый клетчатый тип. Я видел в пролеты его курчавую голову и его пальто в зеленую клетку. Ну точно он. И что этому придурку не спится по ночам.
Придурок тоже увидел нас.
— Вы сверху?
Мы кивнули.
— Ничего подозрительного не заметили?
Инспектор испуганно посмотрел на меня.
— Ничего.
— Ясно.
— Мальчика нашли? — спросил я, стараясь говорить непринужденно.
— Какого-то нашел. — загадочно ответил клетчатый и пробежал мимо нас.
Мы с инспектором вышли на улицу.
— Видишь где-нибудь труп?
— Нет. — удивленно ответил инспектор. — Он должен быть прямо здесь. Под окном.
— Сам знаю.
Мы обошли вокруг дома. Трупа нигде не было.
— Может, его ветром отнесло?
— С тем же успехом он мог встать и уйти. Ты уверен, что выбросил его?
Этот придурок сказал, что уверен. Нам оставалось только вернуться домой. Боже, до чего хочется спать.
И тут раздался стук в дверь.
Джюли (прижимаясь ухом к двери): Кто там?
Пьер: Это я. Пьер.
Джюли: Я не знаю никакого Пьера.
Пьер: Я по важному делу. У вас в квартире случайно нет трупа?
Джюли (отпирая дверь): Был недавно. А зачем он вам?
Пьер: Я врач.
Джюли (пропуская его в прихожую): Что же вы сразу не сказали.
Пьер: Покажите место происшествия.
Джюли (кокетливо): Это в спальной. Пойдем посмотрим.
Входят в спальную.
Джюли: Он лежал на кровати и был весь в крови. Ужасно! Я так испугалась!
Пьер: Гм. Он себя как-нибудь необычно вел перед смертью?
Джюли: Да. Он все что-то искал.
Пьер: Да? Интересно. И что, нашел?
Мари: Нет. Его принесли позже. Он на кухне. В бульоне.
Пьер (удивленно): Кто?
Джюли: Глаз.
Пьер: Гм… Как же он там оказался?
Джюли: Дело в том, что я сама случайно уронила его в кастрюлю.
Пьер (садясь на кровать): А куда делся труп?
Джюли (трагически, со слезами): Он выпал в окно. Тоже совершенно случайно.
Пьер (ничего не понимая): Тогда все понятно. Как вы думаете, от чего он умер?
Джюли: Трудно сказать. Я думаю, от тоски и одиночества. Но ты же сам понимаешь, я не врач и не могу сказать наверняка.
Пьер: Он что-нибудь говорил перед смертью?
Джюли (вспоминая): Он все больше плакал, говорил "не надо" и еще сказал: "Извини, что я опять раньше тебя." А потом говорил: "Не надо. Мне больно."
Пьер: И вы ему поверили?
Джюли (интимно): А тебе можно верить?
Пьер: Можете положиться на меня.
Джюли (снимая платье и оказываясь совершенно голой): Я, вообще-то, предпочитаю сзади...
Пьер: Вынужден разочаровать вас. Мне нравятся мальчики.
Джюли (роняя его на кровать): Мне тоже.
Пьер (страстно): Скажи "Я хочу тебя мой маленький кролик Пьеро!.."
— Мы с Пьером решили пожениться.
Джюли в упор посмотрела на меня. Я прошел на кухню, сел возле стола и закурил. Этот клетчатый придурок был здесь, рядом, и пил бульон, который Джюли приготовила для меня. Инспектор стоял в дверях и причесывался.
— Мы с Пьром решили пожениться. — повторила Джюли.
— Правда? И когда же день бракосочетания? — я выпустил изо рта клубы дыма, наблюдая как они поднимаются к потолку и растворяются в воздухе.
— Завтра утром. Он только спросит разрешения у мамы.
— А что же ты молчишь, Пьер? — это в разговор вмешался инспектор. — Каково твое мнение обо всем происходящем?
— Он согласен.
— Я не с тобой разговариваю, шлюха! — взорвался инспектор. — Пусть этот клоун в клетчатых штанах ответит сам.
— Угу.
— Что "угу"?
— Я согласен. — Пьер глотнул бульон, посмотрел виновато на меня, потом на стража порядка и объяснил. — Так хочет Джюли.
— А ты хочешь? — спросил я.
— Не знаю. Может быть.
— Нет уж! Ты определись!
Инспектор отшатнулся от косяка и сел на край стола прямо перед носом у Пьера. Так в американских фильмах поступают крутые полицейские на допросах.
— Где ты был этой ночью? С часу до двух?
— С какой стати я буду отвечать? Я что, под следствием?
— Именно так мой дорогой друг в полоску. — ухмыльнулся инспектор. — Мы все тут под следствием. Совершено убийство. Кто-то должен за это ответить. Ко всему прочему, где-то здесь должен быть труп.
Я не совсем понимал куда клонит инспектор, но мне начинали нравиться его методы. Он определенно не такой кретин, как показалось мне в начале.
Инспектор встал со стола, обошел Пьеро и облокотился на спинку стула. Он наклонился к самому уху Пьеро и начал быстро задавать вопросы.
— Имя?
— Пьеро.
— Полное имя.
— Пьеро Карбен.
— Возраст?
— Тридцать три.
— Когда впервые стал баловаться спичками?
— Не помню... В три-четыре года.
— Ты спал с Джюли?
Пьеро перестал жевать и замолчал.
— Ты спал с Джюли?
— Это не твое дело! — взвизгнула Джюли.
— Заткнись.
— Я... это было случайностью.
— Как звали покойного?
— Я не знаю.
— Ты его убил и не знаешь как его звали? Ты что, маньяк?
— Нет...
— Тогда почему ты его убил?
— Я не убивал! — заорал Пьеро.
— Так он что, по-твоему, сам перекинулся?
— Я не знаю!
— Когда ты впервые почувствовал тягу к огню?
— Я не чувствую тягу к огню!
— А зачем поджег храм Артемиды?
Пьер выпучил глаза.
— Что ты делал сегодня с часу до двух?
— Это мое дело!
— Трахался? — заинтересованно спросил инспектор.
Пьеро густо покраснел.
— Ублюдок! Ты изменяешь мне? — Джюли вскочила и опрокинула чашку с бульоном на Пьеро. Жир потек по его клетчатым брюкам на пол. — Отвечай, мразь!
— Это не то что ты думаешь! Не женщина!
— Так кто же это?
Пьеро потупился.
— Гомик! — воскликнул инспектор. — Чертовы педики! Как я не догадался! Вот кто стонет по ночам за стеной! В одном доме со мной проживает парочка педиков! И они трахаются по ночам! Когда я сплю! Прямо за стеной! Трах-трах! И за что ты замочил своего дружка? Не поделили чью-нибудь задницу? Голубые разборки?
— Никого я не убивал! Я врач!
— Практолог? А как ты представляешь свою семейную жизнь с этой? — инспектор кивнул на Джюли. — Что-то она не похожа на мальчика. Может быть, вы будете жить втроем? А, может быть, вчетвером? В самом деле! Давайте жить все вместе! Ты, я, Джюли, ее дружок (это он обо мне), парочка педиков и таинственно исчезающий и появляющийся труп.
— Я не против. — отозвалась Джюли. — Мы можем быть все вместе и по-очереди.
— Я пас. — сказал я.
— Не надо так сгоряча. — Пьер умоляюще посмотрел на нас. — По-моему, инспектор подал дельную мысль. Нужно обдумать. Мы будем жить все вместе. Как кролики. Как вы на это смотрите, инспектор?
Инспектор открыл и закрыл рот. Прямо как аквариумная рыбка. Такого поворота он явно не ожидал.
— Сантехника вызывали?
Мы все разом обернулись на голос и увидели в дверях кухни большого рыжего детину с каким-то ящиком в руках. Детина оглядел всю нашу компанию, особо отметив Джюли.
— Как вы сюда попали? — спросил я.
— Дверь открыта. Сантехника вызывали? — повторил он более требовательным тоном. — А то ведь я сейчас уйду. Сами тогда чините свой унитаз. У меня еще, между прочим, пять вызовов.
— Нет. Не вызывали.
— Как это не вызывали? — детина поставил ящик на пол, полез в карман куртки и извлек оттуда какую-то измусоленную бумажку. — Вот. Тут написано. Это квартира сорок восемь?
— Сорок восемь.
— Дом шестьдесят четыре дробь семьдесят два?
— Да. Шестьдесят четыре дробь семьдесят два.
— А я о чем говорю. Вызов от пятнадцатого сентября.
— Позвольте! — в душе у меня волной закипало возмущение. За что им деньги платим! — Сейчас же пятое декабря!
— Ну и что?
— Да в общем-то, конечно ничего. Просто мы давно поменяли весь санузел. К тому же, уже третий час ночи.
Детина посмотрел на меня обиженно.
— Почему-то все думают, — произнес он медленно, с расстановкой и отчетливо выговаривая каждое слово. — Что сантехники не работают, а целыми днями глушат водку. Так вот! У нас такой напряженный график, что работать приходится на износ. Ночи на пролет! И все ради вас, неблагодарных мерзавцев. А знаете ли вы что такое работа сантехника?
Детина сделал паузу и заорал:
— Знаете какая это тяжелая работа! Некоторые годами не чистят унитазы! Не утруждают себя даже смывать! И вот ради таких, мы, сантехники, встаем по ночам, работаем в три смены, днем и ночью. А когда приходим, нам говорят, что уже сменили санузел! Да плевать мне, что вы его сменили! Я все равно буду ремонтировать ваш унитаз! Где он?
Мы молчали раздавленные осознанием собственной неблагодарности. Инспектор смотрел себе под ноги, а Пьер протирал очки.
И тут заговорила Джюли.
— Господин сантехник. Пойдемте, я покажу вам куда надо пройти. Но давайте вначале осмотрим спальную. Уверяю вас. Там не в порядке трубы.
Сантехник: Покажите где здесь трубы.
Джюли (раздеваясь): Вот они, можете посмотреть. И даже пощупать. (Ложится на кровать обнаженная и раздвигает ноги). Мой гинеколог, говорит, что у меня не в порядке трубы. Особенно правая. Посмотрите их. Вы все-таки специалист.
Сантехник (тупо): Но вы же говорили, что трубы в спальной?
Джюли: А мы как раз в спальной. Ну, смелее. Можете даже не раздеваться, а просто приспустить штаны.
Сантехник: С такими трубами, если честно, я знаком не очень хорошо, но надо посмотреть, что можно сделать.
Ставит на пол ящик, открывает его и достает огромный гаечный ключ.
Джюли (испуганно): Что вы собираетесь делать?
Сантехник: Я просто выполняю свою работу.
— Как трубы, с ними все в порядке? — ехидно поинтересовался инспектор у сантехника.
Сантехник ел быстро, сосредоточенно, причмокивая от удовольствия. Бульон Джюли явно пришелся ему по вкусу.
— Очень горячие и мягкие.
— Да? — инспектор оживился. — А вам не кажется, что кто-то специально накалил их?
Сантехник, перестал жевать и задумался. Лицо его при этом приняло еще более сосредоточенное выражение.
— Вполне может быть. Я об этом не подумал. Но зачем он это сделал?
— Чтобы поджечь дом. Зачем же еще. А, Джюли, что думаешь ты?
— О! У него такой большой гаечный ключ. Я до сих пор вся дрожу!
— Зачем кому-то поджигать дом? — удивился сантехник.
— А кто его знает! — загадочно произнес инспектор и прошел через всю комнату к окну. — Речь идет не о простом человеке. Мы говорим о сумасшедшем. Больном типе с нездоровыми наклонностями.
Я сидел, смотрел на инспектора, внимательно слушал и курил. Никотин приятно пощипывал язык и будоражил нервы. Я курил не затягиваясь и думал о том, кто же мог накалить трубы, как предполагает инспектор. Все-таки, он классный следователь. А тот продолжал развивать свою мысль.
— Вот, например, вы. Приходите в незнакомую квартиру, сразу проходите в спальную и заявляете, что там горят трубы. Так?
— Ну?
— А знаете, что большинство людей, обнаруживших труп и оказываются убийцами.
— Ну?
— Так может это вы накалили трубы? А вы подумали о том, что может быть пожар?
— Нет.
— Что может сгореть весь дом, пострадают маленькие дети?
— Нет. Не подумал.
— А куда ты дел труп? — инспектор даже взвизгнул.
— Какой труп?
— Не притворяйся! — орал он — До того как ты пришел, трубы были холодные! Я сам проверял! Зачем ты вырвал жертве глаз?
— Я...
— Молчать, когда я задаю вопросы! За что ты его убил?
Детина только сопел. Похоже он догадался, что попал в переплет и теперь был сильно напуган.
— Ага! — злорадно сказал инспектор. — Значит молчать будем! Так-так. Не хотим помогать правосудию! Кто твой сообщник, отвечай!
Инспектор резко дернулся к Пьеру и схватил его за воротник с такой силой, что с худого носа Пьера слетели очки и ударившись о кафельный пол треснули.
— Этот, Пьер Карбен?
— Я не причем! — заголосил Пьер. — Я его вообще не знаю! В первый раз вижу!
— А мы сейчас проверим. Как зовут этого очкарика?
Детина оживился.
— Этого? Это Пьер Карбен. У него очень грязный унитаз.
— Видишь? — обрадовался инспектор. — Он тебя тоже знает. Куда вы дели труп?
И тут детина неожиданно заревел.
— Я не виноват! — ревел сантехник. — Это начал папа. Не я придумал насиловать сестру!
— Ублюдок, ты мне изменял! — закричала Джюли и плеснула в лицо сантехника бульоном.
— Сознался! — торжествовал инспектор.
И тут все разом начали орать, а с лица сантехника стекал жир. Я почти оглох от их воплей и страшно проголодался. Я налил себе бульон и сел за стол. Сумасшедшая ночь. Может мне дадут сегодня нормально поесть?
И тут я услышал какой-то визгливый голосок.
— Пьеро! Мой пушистый зверек! Вот ты где! Я решила вернуться к тебе кролик! Я поняла, что не могу без тебя!
— Мари! — только и смог воскликнуть счастливый Пьеро.
Посередине кухни стоял жирный трансвистит. Он был в синем платье с блестками, а вокруг его шеи обмотано пышное ярко-красное боа.
Мы вшестером сидим на кухне за столом и едим остывший бульон, который Джюли приготовила специально для меня. Светает. Все мы молчим, потому что очень устали и так наговорились за ночь, что всем хочется только спать. И вот я зачерпываю ложкой из кастрюли очередную порцию бульона и замечаю, что там плавает ухо. Обыкновенное человеческое ухо. Такое же как у вас. Нет. Оно не пластмассовое. Я его потрогал. Я такие видел в учебниках по анатомии. А еще в фильмах. Но что я знаю совершенно точно, если есть ухо — значит где-то здесь должен быть труп. Или два трупа.