Глава 13
- А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.
Саша со вкусом повторил эту фразу. Хорошо смеется и хорошо говорится, когда рядом сидит связанный противник, к которому есть счет. Большой счет. И много вопросов.
Кудрявый перестал дергаться и рычать. Понял, что затея эта бесполезная – веревки крепки, а наручники еще крепче. Он склонил на грудь чубатую башку и закрыл глаза.
Саша ждал. Он прекрасно понимал состояние особиста. Кулек растерянности и большой мешок вопросов. Это естественно. Растерянность происходит от незавидного положения в виде буквы “зю” и связанных рук и ног. А вопросы – от нынешнего Сашиного фейса. Не узнал после операции его господин подполковник, вот и мается сейчас в раздумье – кто это посмел так сыграть с представителем утратившего былую мощь, но совсем еще не хилого ведомства?
“Сейчас начнет либо угрожать, либо по плечу похлопает – подумал Синеок наблюдая за “Бельмондо” – Скажет что-то вроде, ну ладно, ты выиграл, твоя взяла, Что надо? Деньги? Так бери. Может “волжанка” понравилась? Без вопросов – она твоя. А меня отпусти, я для тебя без надобности”. Нет, так не скажет. Поймет, что простой грабитель не станет его в подземелье тащить. Хлоп по башке кирпичиком, очистил карманы и деру. Ну, машину украл, хотя такую опасно по городу светить. А самого оставил лежать в арке. И все дела. Но – с собой забрал. Значит, зачем то нужен. Вот он сейчас и мается от непоняток. Нет, по плечу похлопывать не будет. Начнет с угроз. Восемьдесят к двадцати.
- Ты крепко влип, земеля – сказал кудрявый и поднял голову - Ты хоть знаешь, кого поиметь вздумал? Я тебе не лох понтовый и даже не мент. Я полковник ФСБ. Сечешь разницу ? Через две минуты после того, как ты меня по кумполу отоварил полгорода на ноги подняли. Я позвонить должен был из машины. Оглох, бомжара? Быстро развязал руки!
Саша тихо рассмеялся. Хорошо. Приятно, когда хоть на полшажка просчитаешь противника. Это поднимает настроение и придает уверенности.
- Грозный ты! – сказал он и пододвинул ближе к кудрявому жестянку. Пламя заострило черты крупного колоритного лица. – Только на полковника не похож. Не тянешь на лишнюю звездочку. “Лох понтовый, кумпол…” Нет, максимум на подпола.
Синеок достал из кармана документы кудрявого.
- Ну вот, я так и знал. Подполковник федеральной службы безопасности – то же КГБ только задом наперед – Ревенко Степан Иванович. ФИО то хоть твои, настоящие? Или липа? Оперативный псевдоним, так сказать. Хотя, какая разница, верно.
Особист молчал. Перестраивал линию поведения – понял Саша. Дошло, что перед ним явно не бомж и теперь теряется в догадках – кому нужна его задница, конкретному человеку или какой-то организации.
- Ревенко – повторил Синеок – Ты хохол, что ли?
- Отец из Харькова.
- Понятно. Ну, что, Степа? Ты наверное, уже сообразил, что перед тобой не сборщик пушнины и не разбойник – грабитель. Деньги мне твои не нужны. И Волга тоже.
- Какого тогда хрена…
- Заткнись, я тебе пока слова не давал. Ты загадки любишь разгадывать? Должен любить, профессия такая.
- Ну.
- Чего всегда мало бывает, Степа? Что дороже всего? Что может быть сладким как мед и убить как пуля? Ну, шевели кудрями!
Степа поморщился.
- Поэт. Информация, что-ли?
- Точно, информация. Она то мне и нужна. Позарез.
Ревенко пошевелил затекшими ногами.
- Ты вообще-то откуда, мужик? Наши так не работают. И не наши тоже. Чей-то заказ выполняешь? Братков? Не надо, серьезно говорю. Большие осложнения будут.
- Я понимаю – согласился Саша. - Но что поделать. У меня их, неприятностей в жизни столько было. Одной больше, одной меньше. Ладно, Степа. Часики тикают. К делу. Расскажи – ка мне о себе. Где родился, как учился. Полные биографические данные.
- Ну, а если я…
- Ты даже и не думай отнекиваться, Ревенко! – повысил голос Саша. – Сполорамина у меня нет. А чтобы ты говорил конкретно, без телодвижений очень хочется. Так что если начнешь нести туфту, буду действовать дедовскими методами.
Он подобрал с бетонного пола бутылочное горлышко.
- Стекляшку видишь? Прижму ее к тому месту, где у тебя пупок обозначен и начну крутить. Через полминуты твои кишки наружу вывалятся. Ты понял, Степа? Не вынуждай. Поехали.
- Ну, родился я…. – начал Ревенко.
Синеок отступил в темноту, привалился спиной к теплой трубе и прикрыл глаза. Пусть поговорит. Биография этого Степаши никого, конечно особо не интересует, но для разминки сгодится. Чем дольше будет озвучивать, тем больше вероятность, что сболтнет лишнее. И на предмет анализа правда-ложь количество информации влияет прямо пропорционально. А врать он будет обязательно. Подловить его надо пару раз, дать понять, что все мол нам давным-давно известно, и треп этот только проверка лояльности.
В замкнутом пространстве бетонного желоба теплотрассы голос Ревенко звучал глухо.
“… так, закончил разведшколу. Восьмидесятый год, на пять лет раньше, чем я.”
- Преподаватели.
- Что, всех перечислять?
- Сколько вспомнишь.
“…Желябов. Панин. Были такие. Практика – Волгодонск, Смоленск.. Прощупаем. В Смоленске я бывал”
- Погоди. Смоленск, говоришь? Расскажи - ка поподробнее. Центр города, например.
Ревенко заметно напрягся. Рассказ его стал не столь связным. То притормозит, то заторопится.
“Вот и попался – с удовольствием подумал Синеок. – Никакого торгового центра нет. Памятник Кутузову там, а за памятником церковь. Помню как на Пасху богослужение было, народу привалило уйма. Молодежь в церковь не пустили, так они вокруг этого Кутузова всю ночь куролесили. Уделали полководца с головы до ног.”
- Кому памятник в центре?
- Что?
- В центре Смоленска находится памятник. Кто?
Степан поиграл желваками.
- Ясно кто. Ленин.
Саша поднялся, подошел к Ревенко и врезал ему бутылочным горлышком в скулу. Из “розочки” потекла кровь.
- Я ведь тебя предупредил, подполковник, что сполорамина у меня нет. Еще раз поймаю – глаз выну. Понял?
Ревенко прижал скулу к плечу.
- Понял.
Синеок вернулся на свое место. Пора задавать вопросы по существу.
- Хватит – сказал он – Боевая у тебя биография. Где ты только не ошивался. Теперь далее. Года 1985-1990. По месяцам. Что, где и почему. Поехали.
Вопрос был задан наудачу. То, что именно Ревенко приезжал в Бийск и передал Косте Звягину приказ убить Сашу маловероятно. Что, у КГБ тогда людей не хватало для таких пустячных дел?
Степан начал рассказывать. Так и есть. Юг России. Крымские татары. Карабах. Понятно, это тогда горячий уголок был. Алтаем и не пахнет. Спросить напрямую? Поднадавить. У меня, мол есть сведения, что ты в Бийск ездил. Тогда раскроюсь и он будет иметь возможность планировать линию своего поведения. Ну и что. Все равно рано или поздно по Якутск и Владивосток речь пойдет. Форсировать надо события, а то его, действительно, искать начнут.
- Меня интересует юг Сибири – перебил Ревенко Саша. – Есть сведение, что ты в середине восьмидесятых ездил в Бийск.
Ревенко вполне правдоподобно удивился. Фыркнул даже и уставился на Сашу черными глазами.
- Брось, мужик! Никогда я там не был. Плюнь в рожу тому, кто это тебе наплел.
Саша потрогал пальцем край стекла и лениво поднялся на ноги.
- Давай, давай! – приободрил его Ревенко. – Выбивай правдивые показания. Тебе когда признаться – после двух ударов или десяти?
Саша сел на деревянный щит.
- Ну хорошо. Будто бы я тебе верю. Восьмидесятые годы как говорят господа народные избранники, мы озвучили. Будем крутить пленку дальше. Девяностые. Где шлялся, что поделывал?
Про Якутск Ревенко упомянул лишь вскользь. Подробно рассказал как обезвреживал банду наркоторговцев в Ростове, а про Сибирь – пара слов. Краткая командировка, выяснение личности одного из бывших КГБшников, исчезнувшего и засветившегося в городе на реке Лене. Знакомый приемчик. Вывалить валом на допросе массу правдивой, но второстепенной важности информации, чтобы в этом ворохе имен, дат и населенных пунктов затерялось зернышко того, что сдать нежелательно.
Упомянув про Якутск, Степан галопом понесся дальше – сразу аж Чечня девяносто пятого.
- Стоп! – перебил его Синеок. – Чечня не интересует. Интересует Якутск. Значит, говоришь, искали отступника. Что за фрукт?
Ревенко отлепил скулу от плеча. На подбородке запеклось большое багровое пятно.
- Да был один – сказал он неохотно. – Агентурил в Бийске около года. Потом ему что-то в башку въехало, он и имитировал несчастный случай с исчезновением трупа. Упал в реку вместе с машиной. Тело так и не нашли. А потом прорезался в одном из поселков… что-то на Немцова похоже. Меня послали разобраться.
- Ну и как? Успешно?
- Ушел – с уважением сказал Ревенко. – Вертким, гад оказался. Мы его в тайгу через одного лоха заманили, так он этого лоха раскусил и за ночь полста километров назад до поселка отмотал. А потом.. Ищи свищи. Тайга большая.
- А лоха куда дели?
Ревенко насмешливо посмотрел на Сашу.
- Не прикидывался бы ты первоклассницей! Случилось с ним что-то… Волки что ли загрызли. Не помню.
Саша кивнул. Не помнишь, так не помнишь.
Ему захотелось пить. В темном чреве теплотрассы было жарко и душно. Он подошел к щиту, где стояла кружка и налил в нее из чайника. Поднес ко рту и отдернул руку. Около труб чернели грудами лохмотьев трупы бомжей. Хорош “чаек”.
Ревенко проследил взглядом, увидел бомжей и присвистнул.
- Не слабо. Ты что ли их?
- Не прикидывайся первоклассницей – сказал Синеок – Чаю сладкого напились, вот желудки и не выдержали с непривычки.
На лице Степана появилось задумчивое выражение. За разговором постепенно схлынуло беспокойство за свое будущее, а сейчас, при виде трех мертвых тел вновь заиграл в голове похоронный марш. Что там на уме у этого…
- А тебя самого-то как звать? – спросил Ревенко.
Саша не ответил. Поставил кружку и сел.
- Ушел он от вас, значит. Когда это было, напомни?
- В девяностом.
- Но в покое вы его не оставили, конечно? Не в обычаях комитета это.
- Искали – согласился Степан – но уже другие. Меня на Урал перебросили. Уралмашевцами я там занимался.
- И долго занимался?
- Ну, лет пять.
- Бандитов, значит, ловил?
- Ловил. А что?
Синеок размахнулся и бутылочное горлышко прочертило у Степана на лбу три глубокие борозды. Он зарычал от боли и бессилия.
- Какого хрена!? Если невмоготу, кончай сразу!
- Повременю. Еще вопросы имеются. Владивосток помнишь?
Ревенко промокнул предплечьем кровь на лбу. А когда поднял голову, то Саша по его мрачному виду определил – понял господин “органист” кто сидит перед ним. И радости это ему доставило очень мало.
- Не узнать – сказал он Саше – Я ведь тебя только на фотографиях видел. Хорошо над тобой Артемьев поработал.
- Ты Владивосток помнишь? – повторил Саша.
Нехорошее чувство вновь затуманило ему голову. Жажда маньяка, желающего выместить на одном человеке ненависть ко всему живому на Земле. Он провел стеклом около глаз Ревенко и почувствовал, что еще немного и скользнет зеленым лезвием по роговице. Он глубоко вдохнул душный воздух и отбросил бутылочное горлышко.
- Я тебя потом три месяца с винтовкой высиживал – сказал Саша, успокоив дыхание – Наизусть весь Владик изучил. Во сне в перекрестье прицела твои кудри видел.
Степан отвернулся от его взгляда.
- Мы ушли из города на следующий же день. Это идиот…мой напарник. Умный дурак – бывает такое. Глаз под горящую сигарету подставил. Заорал. Она на балкон и выскочила. А потом, когда я следом выбежал – через перила вниз. Я до нее пальцем не дотронулся.
- Ты ее убил – сказал Саша. – И меня бы тоже пристрелил если бы не Аня. Трижды я пытался свою жизнь построить. Не получилось в Намцах, думал во Владивостоке получится. Не вышло во Владике – решил в Чернявинске удачи поискать. И всегда вы мне эти жизни ломали. Твари!
Он схватил Степана за волосы, так что кудри затрещали и запрокинул его голову.
- За что?! Скажи – за что? Чем я вам не угодил? Уже и комитета вашего ****ского давно нет, поувольняли половину, а другую перестреляли да по тюрьмам рассажали, и все равно вы меня в покое никак не оставите. Почему?
Жилы у Ревенко на шее обозначились синими веревками. Он вытаращил глаза, раскрыл рот и… рассмеялся Саше в лицо отрывистым хриплым лаем.