Глава 10
Вася привалил далеко заполночь. Загремел крышкой, закряхтел наверху.
- Эйты, чего там! Бери давай!
Эйты встал под люком и сверху на него свалился белый пропиленовый тяжелый мешок. Следом за мешком на трубы спустился Вася.
- Что это ты приволок? – спросил Смирнов, рассматривая красные иероглифы. – Рис, что ли?
- Сахар! – гордо сказал Вася. – А че, если там вон грузили? Я и своровал.
Машка осколком бутылочного горлышка разрезала мешок и сунула в дыру руку.
- Сладкий! – сообщила она, бросив в пасть горстку. – Не, сладкий ведь!
Вячеслав Юрьевич тоже попробовал.
- Гадость какая-то – сказал он и выплюнул. – Отравишь ты нас, Васька! Сам ешь.
- Так если я – подтвердил Васька – Тогда конечно, все съем.
Бомжи скипятили воды в жестянке, щедро бросили туда сахару, спитого чая и с удовольствием выпили. Потом разбросали натруженные за день конечности на щитах и захрапели.
“Завтра надо заняться паспортом” – в полудреме думал Смирнов. – “Сфотографироваться. Потом печать о прописке. И гербовую. Раньше хорошо было – бери билет куда хочешь и никаких документов. Зато сейчас с печатями нет проблем. “Любая печать за три дня!”,”Изготовление печати в вашем присутствии!”. Веселые времена. Аттракцион: кто кого надует, государство нас или мы его. Значит, паспорт. Потом плацкарт до… Об этом отдельно додумаю. С Лаймой вот только проблема. Ладно, суну ребятам из почтового вагона рублей пятьсот, перекантуется у них. Надо будет сумку купить, продуктов. Да дело даже не в них. Пассажир и без багажа – подозрительно. Одежда. Не забыть.”
Рот наполнился противной кислой слюной. Затошнило. Смирнов сплюнул в темноту и задышал широко открытым ртом. И зачем он только попробовал эту дрянь из мешка? Бомжам хоть бы что, у них желудки луженые. Мука не мука, сода не сода. Может, стиральный порошок? Да нет.
Вячеслав Юрьевич пожевал губами, вспоминая вкус белого вещества. Что-то знакомое. Когда-то очень давно ему приходилось пробовать ЭТО. Давно. Не ранее, чем лет 12-15 назад, иначе бы он запомнил. Значит Бийск или разведшкола. В Бийске… нет, ничего на ум нейдет. В разведшколе?
Он усмехнулся. Чего только не приходилось ему пробовать, нюхать и щупать на практических занятиях! Циан нюхал, героин лизал, даже толовую шашку на вкус пробовал. Это значит для того, чтобы в темноте можно было правильно идентифицировать. Евтеев даже, помнится, откусил кусочек. Все как увидели, под столы попадали, даже преподаватель майор Комлев присел. Да... Евтеев. Миллион лет прошло.
Смирнов сплюнул еще раз. Что за черт! Ведь бывает так – вокруг головы жужжит как муха, а в башку не лезет! Ладно, зайдем с другой стороны. Все равно не спится.
Он встал со щита и зажег свечку.
- Василий! – дернул он за ногу бомжа.
Тот захрипел. Смирнов склонился над ним и увидел широко раскрытые подернутые влажной пленкой глаза. Он схватил бомжа за плечи и затряс. Тот застонал и сполз с труб на бетон. Его затрясло от рвоты.
Смирнов вытер вспотевший лоб и подбежал к Эйты. Уже холодный. Пульса нет. И Машка тоже не дышит.
- Попили чайку! – сквозь зубы процедил Вячеслав Юрьевич. – Вот так сахарок!
Вася оскальзываясь, пытался подняться с бетона.
- Ты где мешок взял? – затряс его Смирнов – Быстро говори!
- Тамма … машина.
- Где “тама”?
- Магазин. Са… сам…
Вячеслав Юрьевич залепил ему оплеуху.
- Самоделкин – еле выговорил Вася – Она давно там.
- Сколько “давно”?
- С прошлой зимы
- Полгода? – поразился Смирнов – Вот с этими мешками?
- Не… Мешки седня ночью черные грузили. А я один… А че… нельзя?
Вячеслав Юрьевич распрямился и врезался макушкой в перекрытие. Белое вещество, сладковатый вкус, черные, Волгодонск!
- Вася, так ведь это же…!
Оббивая колени он выкарабкался из люка. Бросился в одну сторону, в другую. Остановился и пригоршней снега натер себе лицо. Телефон. По улице наверняка разбиты. Значит в магазин. В дворик. “Разгуляй”
Вино-водочный магазин “Разгуляй” занимал часть подвала одной из хрущевок. Народ жаждал и днем и ночью и на дверях белой краской было криво выведено – “Без перерыва, без выходных. Круглосуточно”.
Смирнов скатился по скользким щербатым ступеням и заколотил в металлическую дверь. В ответ на призыв открылось окошко и помятая деваха сонно произнесла
-Ну че надо?
Чтобы не разводить дискуссии на тему “дай телефон – не дам, ходят тут всякие”, Смирнов что есть сил закричал в ее равнодушное одутловатое лицо.
- Быстро телефон! Дом горит! Пожар!
Выхватил у нее из рук аппарат и застучал по клавишам. Длинные гудки. Два. Пять. Десять. Ну, мать их!
- Милиция – наконец прорезался металлический голос.
Чтобы не повторяться и не терять драгоценное время, Смирнов старался говорить сдержанно и четко.
- Рядом с магазином Самоделкин во дворе находится транспортное средство. Грузовик. В нем мешки с гексагеном. Возможен взрыв. Срочно высылайте спецов.
Но тетка на телефоне попалась еще та.
- Погодите – перебила она Смирнова. – Какое вы сказали транспортное средство? С чем мешки, повторите! Кто это звонит? Ваша фамилия!
- В кожаном пальто я! – заорал Смирнов. – А как зовут, сама догадайся! Грузовик со взрывчаткой там! Сейчас на воздух взлетит!
Он бросил трубку. Что смог сделать – сделал. А дальше пусть командует господь Бог и спецназ.
- Все – сказал он девахе. – Пожар потушили. Спи дальше.
Смирнов вышел из подвала и быстро пошел прочь от магазина. Спецов к Самоделкину, скорее всего пошлют. И к “Разгуляю” обязательно приедут. Звонок такого характера без внимания не оставят. Не выспаться сегодня девчонке. Надо оторваться подальше от этого места.
Вячеслав Юрьевич миновал квартал, направляясь к центру. Шел и невольно поглядывал то на часы, то в ту сторону, где в цокольном этаже большого четырнадцатиэтажного дома находился магазин товаров для любителей мастерить. Место для теракта самое подходящее. Три четырнадцатиэтажки по восемь подъездов каждая плотно сомкнулись в виде буквы “П”. Если поставить грузовик в центре этой буковки, или хотя бы в арке под одним из зданий, то получится либо вторая Москва, либо второй Волгодонск.
“А может все-таки успеют?” – подумал он и снова посмотрел на циферблат. Двадцать минут четвертого. Чтобы успеть, ментам надо очень поторопиться. Если бы он затеял такое дело, то выбрал бы именно это время. Самый сон.
Солнце над крышами домов расцвело в половине четвертого. В той стороне, где находился магазин Самоделкин, небо засияло белыми сполохами, тут же дрогнула земля так, что в домах задребезжали стекла и через несколько секунд примчалась ударная волна, принеся с собой грохот, подобный грозовому раскату.
Вячеслав Юрьевич на секунду зажмурился и сжал кулаки. Не успели. Жаль.
Нужно было возвращаться и досиживать остаток ночи в обществе мертвых Машки, Эйты и полуживого Василия, но Смирнов продолжал стоять и курить сигарету. Как давно он, оказывается, не выходил из этого подземелья. Три недели, а кажется, несколько лет. Нет, он не смог бы жить как Вася и Эйты. Это не жизнь. Лучше бежать по стране, рискуя в один из дней получить пулю, чем лежать в безопасности на досках в теплотрассе. Доски – нары, трасса – тюрьма. Точно.
По улице с воем пронеслась пожарная машина. За ней еще одна – МЧС. Потом два ментовских Жигуленка. И, замыкая кавалькаду – черная Волга. Смирнов посмотрел вслед Волге, скользнул взглядом по номерам и выбросил сигарету. Тот самый мужик, особист-органист, который приходил В Центр “Пластэс”.
Саша остановился. Зачем он идет к месту взрыва? Там сейчас опасно. Столько ментов и ФСБшников понаехало, что даже тот, кто ни в чем не виноват почувствует себя закоренелым уголовником. Но кого же все-таки ему напоминает этот колоритный кудрявый особист?
Саша напрягся так, что у него закружилась олова. И вспомнил! Бельмондо! Вот кого. Губастый, мятое мясистое лицо. И знает он его только по рассказам очевидцев из Владивостока и поселка Намцы. И нигде он с ним не встречался, не мог встретиться, хотя очень этого хотел все последние пятнадцать лет.
Нет, в бомжатник он пока не пойдет. Сам Бог, а может Сатана велит ему сегодня побывать около Самоделкина.
“Что то сегодня еще произойдет” – думал Смирнов, шагая через горсад. – “Чувствую я это, ох как чувствую. Лишь бы ты, дружок, оказался тем человеком, который мне нужен! До зубной боли необходим!”
За домами разрасталось багровое зарево. Сполохи огня отражались от туч, качались как бордовые плюшевые портьеры и Вячеслав Юрьевич вспомнил ту ночь, когда горел подожженный им бензовоз. Машины, огонь. Только жертв не было.
На подходе к магазину спецмашины стали встречаться все чаще. На Смирнова никто не обращал внимание. Не до него было, да и по улицам уже шли и бежали люди, проснувшиеся и те, кто не спит по ночам – стайки подростков и посетители ночных заведений.
Оцепление вокруг изуродованных взрывом домов выставить еще не успели. Огромная толпа полуодетых испуганных людей волновалась как море, кричала, плакала, звала. МЧСовцевцы и менты метались вдоль переднего края толпы, стараясь оттеснить ее от рухнувшего фасада, от горящих домов, но их сминали и лезли в огонь и под нависшие бетонные плиты перекрытий.
В крики и треск пламени басовой оранжировкой вплелся глухой рокот – рухнули еще несколько плит.
- Вон от домов! – заорал рядом со Смирновым громкоговоритель-колокольчик на одной из машин. – Марш на хоккейную коробку!
Толпа отхлынула в центр квартала к деревянным бортам хоккейной площадки. Смирнов гляделся – людей вроде хватает, это хорошо – и зашагал вокруг квартала, искать черную Волгу.
Он обнаружил ее через дорогу, в арке одного из домов. Правильно. Зачем лишний раз светиться особисту? Темнота друг не только влюбленных.
Вячеслав Юрьевич обошел вокруг машины, заглянул в салон, толкнул в лощеный бок. Даже на сигнализацию не поставил. Однако, самонадеян господин особист. Ну что же, подождем. Прибыл он сюда недавно, значит скоро к машине вернется. Оценит обстановку и будет докладывать тому, кто стоит на ступеньке выше него.
Смирнов отыскал во дворе щербатый кирпич, зажал его подмышку и спрятался в темноте.
Особист с которитной внешностью Бельмондо появился под аркой через четверть часа. Шел уверенной неторопливой походочкой, отбрасывая в арку длинную кудрявую тень. Сразу можно было понять – хозяин шагает по ночному городу.
Около машины мужик остановился и несколько минут курил, видимо обдумывая то, что увидел около взорванного дома. Потом звякнул ключами, открыл дверцу, наклонился и …
Вячеслав Юрьевич огляделся. Вокруг никого, но в любую минуту могут появиться любопытствующие. Размягшее тело – на заднее сиденье, сам за руль. О! Хороша машина. С полоборота завелась, не то что его бывшая шестерка, царствие ей небесное.
Мурлыча двигателем как сытая пантера, черная Волга выскользнула из арки. Поворот направо, по улице Багратиона в вокзалу и по одной из второстепенных улиц все дальше и дальше от скопища ментов, МЧСников и людского горя.
Заруливая по ночному городу Вячеслав Юрьевич свернул к гаражам и поехал по той самой улице, где увидел Волгу. Скоро знакомые бетонные пирамиды и теплотрасса.
Навстречу промчались ментовские Жигули. Кто-то сидящий рядом с водителем приветственно вскинул руку. Смирнов, загораживаясь ладонью, помахал в ответ и побыстрее свернул на территорию стройки. Похоже этого Бельмондо хорошо знают, как говорится в определенных кругах.
Придерживая кудрявого под мышки, Вячеслав Юрьевич спустил его ногами в люк, крикнул
- Вася, принимай! – и отпустил.
Грохот. Тишина. Ничего, выживет.
Черную Волгу, прежде чем отогнать ее подальше во дворы, Смирнов обыскал. Ничего полезного. Кроме пары наручников в бардачке и веревки в багажнике. Сегодня ему это понадобится.
Бросив машину в одном из глухих дворов, он протер рулевое колесо, дверцу, отвернул номера – чтобы быстро не опознали и вернулся к теплотрассе. Бесчувственный особист валялся рядом с трубами.
- Помоги, Вася – сказал Смирнов и стал затаскивать кудрявого на деревянный щит.
Вася не отозвался. Смирнов толкнул бомжа в плечо и тот упал на бок. Понятно. Хватило все же Васе чайку.
Руки особиста Вячеслав Юрьевич приковал наручниками к металлическим уголкам, придерживающим трубы. Ноги перемотал веревкой потуже и подтянул к запястьям. Так надежнее. ФСБшники ребята резкие. Обшарил карманы, опростал наплечную кобуру. Пистолет ПМ. Хорошо. Маленький, укладистый. Документы. Ого! Подполковник! А кем же он пять лет назад был? Кэпом или майором, наверное. Теперь то ясное дело только указания дает. Давал, точнее.
Вячеслав Юрьевич присел рядом на щит. Ну, вот и настал его час. Учащается пульс, закипает кровь в жилах. Нехорошее чувство начинает появляться из темноты подземелья. Помесь радости и ненависти. Чувство сродни тому, какое маньяк испытывает, оставаясь наедине с жертвой. Ненависть ко всему живому и радость того, что можно выместить эту ненависть хотя бы на одном человечишке. Поэтому и получаются отрезанные головы и сдернутая с тела кожа. Потому что ненависти много, а человек один. Людей много, грехов у них еще больше, плати, избранник, по счету за всех!
Смирнов высунул из люка ладонь, сгреб пригоршню снега и стал растирать кудрявому уши. Метод испытанный.
Через минуту особист приоткрыл мутные глаза. Смирнов отошел в сторонку. Дальше сам давай.
Постепенно “Бельмондо” очухался. Поворотил на Смирнова налитые кровью белки глаз, попробовал прочность пут и прикрыл веки.
И внезапно рванулся так, что затрещали суставы. Понял, что не освободиться и зарычал как тигр, которого придавили рогатинами. Вячеслав Юрьевич поднял брови.
- Вы куда-то торопитесь? Срочное совещание? Поимка бандита? Может быть кого-то замочить надо? Ничего. Пусть сегодня ваши коллеги обойдутся своими силами. А вас, Штирлиц, я прошу остаться.
Сказал и засмеялся веселым Мюллеровским оскалом.