Глава 5
Хлопая полами вонючей шинели Смирнов уходил понизу насыпи вдоль бетонки все дальше и дальше от полыхающего бензовоза. Там, за спиной до сих пор что-то грохотало, шипело и трещало и в небо летели огромные клубы багрового дыма. По бетонке с воем сирен и калейдоскопом проблесковых маячков к месту пожара во весь опор уже неслись ментовки со всей округи. Вдали от окраины города вытягивалась к виадуку длинная строчка бусинок-фар. МЧСовские спецмашины и пожарные ЗИЛы летели на оранжевое зарево как бабочки на пламя свечки.
- Вот и славненько – бормотал Вячеслав Юрьевич, ежась от ночной сырости. – Вот и ушел Колобок. От зайца ушел, от волка ушел, от медведя ушел. От лисы…
Ветер сыпанул ему в распах шинели горсть дождевых брызг и Смирнов вздрогнул. От лисы он пока еще не убежал. Самое начало только сделано, старт. Неплохой, надо признать старт, сам не ожидал, что так кстати подвернется этот уставший от ковырянья в мусорках самоубийца. И БМВ подвернулся вовремя. Ведь свободно могли подождать у дома и в темноте гавкнуть из ТТ свинцовыми тупоносыми девятью граммами в башку. Или просто наехать на одиноко бредущего мужичка. Несчастный случай, понимаете ли, навалом бывает таких с неосторожными дурачками пешеходами. Но решили “сделать” его в машине. Обмусолили этот очень важный вопрос со всей тщательностью, серьезно покивали головами друг другу. “Да, пожалуй в сложившейся ситуации данное решение будет наиболее приемлемым. Объект должен быть нейтрализован”.
А объект хочет жить всеми своими восемьюдесятью кило мяса, костей и хрящей и упрямится не давая уже пятнадцать лет спокойно спать прозрачноглазым дяденькам из Комитета! Вот, падла!
Смирнов скрипнул зубами и ускорил шаги. Лайма посмотрела снизу вверх на его лицо и побежала рядом ровной рысью хорошо воспитанной собаки.
То, что его снова нашли и попытались убрать в общем не явилось для Смирнова неожиданностью. Рано или поздно такое должно было произойти. Другое дело, что он, не имея возможности просчитать действия противника и предугадать время и способ покушения позволил себе расслабиться. Но как же иначе? Неужели надо год за годом жить в напряге, ходить по улицам с оглядкой, а по ночам не спать, а сидеть забившись в угол и выставив перед собой ствол охотничьего ружья? Психике такое не вынести. Итог будет один – палата номер шесть. Здравствуйте, я товарищ Наполеон, буду у вас жить! Нет, он все сделал правильно. Хорошо легализовался под обычного инженеришку с обычной ходовой специальностью. Квартирой обзавелся, не сразу, хотя купить мог и шикарные хоромы, а начал с комнаты. Потом “поднакопил” до полуторки. Потом – подержанная машина, через год поновее. Одевался скромно, как и положено по статусу. Даже участок садовый приобрел. Помидорчики, огурчики. Жил себе и не дергался когда его спрашивали на улице прикурить. Все он сделал правильно. Но, видимо, есть какой-то срок, после чего надо менять окрас. Больно это, кожу с себя сдирать, трудно, но что поделать – надо. Иначе хана.
К Чернявинску Смирнов подошел ранним утром. Туман загустел, дождь прекратился. Вячеслав Юрьевич устало протопал “говнодавами” до единственной лавочки на конечной остановки троллейбуса и присел на край. Ехать предстояло недалеко, к одному из заброшенных каменных карьеров, которые оспинными пятнами уродовали городской парк. Там, под камнями, завернутые в несколько полиэтиленовых пакетов, перемотанные крест-накрест синей изолентой и для страховки затолканные в самый надежный из банков емкостью три литра уже почти пять лет ждали своего часа серо-зеленые стодолларовики, бланки документов, несколько печатей и прочие необходимые вещи. Это был один из тайников, который оборудовал Смирнов сразу же после прибытия в Чернявинск.
За пять остановок его ссаживали трижды. Он понимающе кивал разъяренным невыспавшимся кондукторшам и безропотно выходил из троллейбусов. Воняет – да. Пить меньше надо – да. Собака – да.
В такую рань в парке не было ни души. Рассекая холодный туман как “Титаник” Смирнов вышел к карьеру и полез вниз по его почти отвесной стене.
Через час он появился на краю карьера довольный и потрепал Лайму по мокрому загривку.
- Жрать хочешь, псина? Потерпи, накормлю. Сначала приоденемся как люди.
Деловая жизнь на пятачке, которым обзывалось скопище торговых палаток и ракушек начиналась поздно. Только в десять заспанные девахи (и чем они только по ночам занимаются?) и небритые азеры загремели замками, заорали друг на друга зычными, с матерками вскользь, голосами. Вячеслав Юрьевич дождался, когда на одной из палаток повиснет картонная карточка с беззастенчивой надписью “Куплю золото, $” и направился к плутоватому продавцу – парнишечке.
- Вали – коротко отреагировал парень на появление рядом с собой ароматного потасканного мужика.
Смирнов молча протянул ему сотню баксов. Парень, ничуть не удивляясь профессионально глянул бумажку на просвет, скользнул взглядом по вору (а кто же он еще, этот бомж?) и назвал сумму. Вдвое меньшую курса.
Вячеслав Юрьевич молча забрал смятые деревянные и побрел туда, где в ограждении из старых раскладушек две тетки раскладывали кучками гуманитарную помощь из-за кордона – секондхэнд брюки, кофты, пиджачки и прочие не нужные цивильному миру обноски.
В первом приближении все сорганизовалось и оформилось в двенадцать дня, когда в желудке Смирнова как у себя дома устроились пара порций пельменей и бутылочка пива, а у Лаймы – хор-рошая сахарная косточка и килограмм мясных обрезков. Погода стала улучшаться, солнце и легкий ветерок прогнали белую ненастную муть. Они нашли подсохшую лавочку в одном из скверов и занялись каждый своим – Лайма стала дремать, а Смирнов – думать.
“ Из Чернявинска надо уезжать” – медленно цедил мысли Вячеслав Юрьевич – “Однозначно, как говорится. Комитет может и не поверить в мою смерть. Наверняка уже дежурят около дома пара – тройка заинтересованных лиц. Ждут. Хотя, могут и не ждать. Не последний же я идиот, чтобы возвратиться домой. Хотя, можно и рискнуть. Да нет, не стоит. Что я там забыл? С бабой Маней из квартиры напротив попрощаться? Или залепить последний поцелуй Анечке с первого этажа? Нет. Бывайте, соседушки, не поминайте лихом. Уезжать и как можно быстрее. Вопрос – куда?”
Две девчонки – малолетки в юбках до бедер плюхнулись на скамью напротив, засмолили по сигаретке, весело защебетали о своем, девичьем, непорочном.
“Город выбрать не проблема”- продолжал размышлять Смирнов. – “Необходимые документы я сделаю. Денег маловато. На комнату, пожалуй хватит, а на квартиру вряд ли. Да и на комнату смотря где. Придется снимать жилье. Оно может и лучше. Без прописки у какой-нибудь бабуси. Пока снова вычислят… Но ведь все равно найдут, вот в чем главная проблема! И снова – беги, заяц, беги! И хорошо если убегу. Не может бесконечно так везти. Рано или поздно достанут. Что же придумать такое новенькое и оригинальное. Что же, что же, что же….
- Мужчина, чего вы на нас уставились?
Вячеслав Юрьевич очнулся от блуждания в дебрях “что делать” и “ как” и обнаружил, что в упор смотрит на девчонок.
- Я не на вас, девочки – махнул он рукой. – Я задумался. Извините.
- А о чем?
Спросила одна из них, крашеная в иссиня черный цвет, такой получался, когда в их время волосы урсолом жгли. Красивая девчонка, в общем, только все немного слишком. Юбка слишком короткая, ноги слишком раздвинуты – трусики белеют, губы слишком яркие. Бабочка в брачном полете. Смелая. Может к тому же и умная?
- О чем? Кроссворд разгадываю. Одно слово никак не получается.
- А давайте вместе!
Предложила другая. Волосы белые. А все остальное как у первой. Юбка. Губы. Трусы. Подружки.
- Давайте. Орган человека, символизирующий любовь. Шесть букв. Какие будут предложения?
Девчонки посмотрели друг на дружку и зашептались.
- Нет – донеслось до Вячеслава Юрьевича. – Это три. Может…Нет, ч-л-е-н, четыре. Не подходит. А если… Пять. А как по другому? Влаг…Девять. Вот, блин!
Черненькая снова посмотрела на Смирнова и надула губки.
- Надо уточнить. Орган кого – мужчины или женщины?
Вячеслав Юрьевич вздохнул, поднялся с лавочки и пошел по аллее.
- Мужчина, куда вы? - крикнула ему вслед беленькая – Мы могли бы что-нибудь придумать! Если у вас деньги есть, конечно.
- А ты, псина, знаешь что это за слово? – спросил Смирнов Лайму, когда они вышли из сквера
Лайма коротко гавкнула в ответ.
- Совершенно верно – согласился Вячеслав Юрьевич – Это сердце.
* * *
В восемь часов вечера, когда за окнами Центра пластической хирургии “Пластэс” стемнело, главный хирург Артемов выключил компьютер и помассировал шею. Черт побери, как оказывается, дурно влияет на шейные позвонки длительная работа на компьютере! Хирургическая деятельность – понятно, во время операций приходится часами манипулировать инструментами в неподвижном состоянии, но компьютер… странно! Стоит только неосторожно повернуть шею после часа бдения за монитором и хруст такой, словно позвонки клещами дробят! Глаза к тому же слезятся, давление, голова ноет. Но все равно, Интернет это кладезь информации и ради обладания ею можно пожертвовать кусочком собственного здоровья. Подумать только – журнал со статьей академика Олафссона придет только через месяц, а на сайте выложен весь материал! Причем, совершенно бесплатно! Единственное усилие – набить в поисковой строке необходимые слова “Пластическая хирургия”– не в счет. Это даже приятно. Лишний раз напоминает о том, что ты – самый модный и нужный пластик в городе. Самый-самый!
Артемов хмыкнул и оглянулся, будто кто то мог услышать его мысли.
- Однако, пора и честь знать, батенька – сказал он сам себе – Славно потрудились, славно отдохнем.
Трудовой день обещал завершиться неторопливым ужином в уютном ресторанчике “Водолей”. Тихая музыка, приятная, воспитанная публика, отличная кухня. Потом домой, в весьма нетесную квартирку недалеко от центра, где ждет молодая послушная жена, которая боготворит его. Хорошо-с, черт побери!
По гулкому полутемному коридору Артемов прошел в операционную, где помыл руки, лицо, даже шею протер влажными ладонями. Своеобразный ритуал, которым обычно отмечается окончание насыщенного рабочего дня. А когда обернулся и поднял руки, чтобы пригладить пышные с проседью волосы, то увидел человека, который вошел в святые покои операционного зала и уже закрывал за собой дверь. Артемов замер с поднятыми руками.
- В чем дело?! – гневно произнес он – Вы что себе позволяете? Вы знаете, где вы находитесь? Вы вообще, во времени ориентируетесь? По вашему сюда может вваливаться любой кому это заблагорассудится? В любое время? Даже ночью? Как вы сюда проникли?
Похоже незнакомец не собирался отвечать ни на один из этих вопросов. Он потрогал никелированные поручни каталки, которая стояла у стены, подошел к операционному столу и задрал подбородок, разглядывая сферические отражатели.
- Мне нужна ваша помощь – сообщил он Артемьеву. – Мне вас рекомендовали как наиболее опытного в пластике специалиста.
- Кто рекомендовал?
- Кукла.
Артемов опустил руки. Кукла. Авторитет. Значит, этот поздний гость из блатных. Скорее всего тоже не простая фигура. Кукла это величина среди уголовников и посылать кого ни попадя к хирургу не станет. Можно даже не сомневаться о характере помощи. Внешних признаков повреждений нет, кровь не течет, пришел на своих двоих. Значит за одним – резать морду.
Пациенты у пластического хирурга были самые разные. Богатые стареющие дамочки совали в руки пачки купюр и требовали чтобы кожа на лице была натянута как шкура футбольного мяча. Не менее богатые дочки чернявинских хлебных и стальных королей стучали себя в плоские чахоточные грудные клетки и требовали чтобы “вот здесь вот был третий размер”. Перед выборами появлялись политики местного разлива, брали холеные руки хирурга своими мягкими ладонями, преданно смотрели в глаза и хорошо поставленными голосами издалека начинали излагать проблему – морщинки под глазами, понимаете ли, а электорату нужен здоровый вид кандидата, понимаете ли!
Немалую часть среди пациентов Артемова занимал и криминалитет. Эти без церемоний звонили в квартиру по ночам, везли своих пацанов в крутых тачках с наглухо тонированными стеклами в Центр и там хирург латал-штопал страшные колото-резано-пулевые ранения на бандитских рожах. Платили ему хорошо, вдвое-втрое превышая положенные суммы, но Артемову общение с бандитами очень не нравилось. Чревато-с, понимаете ли! Но отказываться от операций он и не пытался, утешая себя мыслью, что мол врач, клятва Гиппократа и все такое прочее, но однажды все-таки пожаловался своему знакомому из “органов”. Мол, нельзя ли как-то оградить? Знакомый обещал помочь и через несколько дней сам наведался к Артемову.
- Ну, что? – с надеждой спросил хирург, наливая гостю рюмочку коньяку – Моя проблема разрешима?
Человек из “органов” опрокинул рюмку в рот и ласково улыбнулся.
- Все в порядке – успокоил он Артемова – можете их оперировать.
- Как?! – оторопел тот – Я же… наоборот!
- А зачем? – проникновенно сказал “органист” – Они ведь тоже люди, им тоже помощь нужна. Тем более, что платят они прилично. Вам хорошо. Им хорошо. А чтобы и нам было хорошо мы сделаем вот что. Завтра к вам в Центр придет парочка молодых людей и установят в операционной скрытую камеру. Как в телепередаче, ха-ха! Обучат вас как ее включать – выключать. Всего-то нужно будет сделать коротенькую запись до операции и после нее. Чтобы мы знали, что за субъект к вам пожаловал и каким он в итоге от вас ушел. И пусть только какая-нибудь мразь попробует потом на вас накатить! Мы тогда его! А коньяк у вас хороший!
“Сука ты! – приласкал Артемов знакомого, когда тот ушел, предварительно выжрав еще пару рюмок коньяка. – “ И на какой х… я только к тебе обратился! Это что же получается – я теперь на своих пациентов стучать буду? А если они об этом пронюхают? Они ж мне без наркоза такую операцию сделают, родная мама не узнает! Ох и влип!”
Он негодовал, краснел лицом, но, что поделаешь, камеру включал исправно. Попробовал как-то раз сачкануть и в тот же день к нему наведался знакомый “органист”
- Вчера, доктор, к вам пациента привезли – сказал он с порога и нехорошо улыбнулся. – А вы наше предложение проигнорировали. Зря вы так! Подумайте, стоит ли? Ведь для вашего блага стараемся! А ведь могли бы и с другой стороны на это дело посмотреть. Помощь бандитам, левые доходы. Не разочаровывайте нас больше.
Артемов потер ладони друг о дружку. Высохли. Кажется, сегодня раньше утра не уйдешь. Прощай, ужин.
- И все же мне несколько непонятно – сказал он и подошел ближе к незнакомцу. – Обычно следует звонок и уже потом является пациент.
- Вы что же, не верите мне? – удивился Смирнов – Можете поговорить с Куклой сами.
Он вытащил из кармана сотовик.
- Бога ради! – снова воздел руки долу Артемов – Не надо. Собственно… без разницы по большому счету.
Вячеслав Юрьевич понял. Лишь бы деньги платили. Он сунул руку за пазуху и с треском согнул пополам пачку долларов.
- Три тысячи. Устроит?
- Какой может быть разговор, милейший! Только я не совсем понимаю в чем заключается ваша проблема. Видимых изъянов я не наблюдаю.
- Мне надо изменить внешность.
- Форму носа? Разрез глаз? Что-то другое?
- Все что возможно, доктор. В идеале – чтобы я, взглянув в зеркало, увидел там незнакомого мне человека.
Артемов кивнул. Понятно. Серьезный пациент. Или киллер, которому сели на хвост, или проворовавшийся финансист заметает следы.
Артемов щелкнул выключателем и операционный стол высветился в лучах софитов глыбой сахарно белого мрамора.
- Встаньте здесь – сказал он Смирнову. – Ага! Кажется над вами уже работали в свое время? И похоже не раз.
- Было дело.
- Так. Так.... Есть над чем потрудиться. Носик мы немного укоротим и выпрямим. Бровки проредим и подтянем к вискам. Форма ушей у вас классическая… трогать не будем. Не переборщить это тоже искусство. Нижняя губа чуть выпячивается. Поддернем. Это придаст лицу более строгое выражение. Можно изменить также разрез глаз, но это болезненная процедура.
- Потерплю.
- Хорошо. Верхние веки… Их мы…
Артемов касался прохладными сухими пальцами лица Вячеслава Юрьевича, мял лоб, щеки, будто кусок глины вертел голову, сыпал медицинскими терминами.
- Ну вот и все – сказал он наконец. – Думаю, что вас устроит. Приступим?
- Приступим.
Смирнов переоделся в мягкий фланелевый халат. Артемов выбрил ему голову.
- У вас хорошая форма черепа. Жаль, что вы не хирург. Я бы смог рассказать вам о статье, которую прочитал сегодня на сайте… Вы знаете, что такое сайт?
- Знаю.
- На сайте шведской королевской академии. Представляете, академик Олафссон озвучивает идею возможности изменения формы черепа без хирургического вмешательства. Процесс это, конечно, длительный, но результаты… Хотя, это ни к чему.
Смирнов лег на операционный стол.
- Наркоз местный? - спросил Артемов
- Местный.
Хирург кивнул. На общий никто из бандитов не соглашался. Боятся чего-то. Что он задушит их во сне, что ли?
Игла шприца с хрустом пробила кожу сбоку щеки. Справа. Слева. Под подбородком. В надбровье. Лицо заныло как в тридцатиградусный мороз. Потом появилось ощущение, что нет вообще ничего – ни носа, ни губ, ни век. Только обнаженная плоть, застывшая как кусок льда в мертвенном свете софитов.
Артемов украдкой надавил кнопку под операционным столом. Включился видеомагнитофон.
- Вы готовы?
- Поехали – неслышно шепнул Смирнов.