Домик наш самый антикварный в деревне. Не узнать его невозможно: третий с правой стороны, некрашеный, покосившийся он прячется за кустами вишни и сирени. Подойти к дому – занятие не из легких.
Мы с отцом не сажаем картошку, не сеем морковку и редиску, не выращиваем клубнику, но зато, из года в год, мы занимаем первое место по урожаю травы. Дело очень выгодное – может не уродиться все, что угодно, а наши сорняки вырастают всегда.
Продавив калиткой в бурьяне первый метр, я пробираюсь дальше. На листьях лежит роса и через минуту я мокрый с ног до головы.
Подойдя к крыльцу, совершаю привычный ритуал: когда-то приехавший в эти славные места кот вырвал дно корзинки и сбежал. Теперь я выпускаю его сам.
Котяра оглядывается по сторонам и, прильнув к земле, медленно ползет осматривать владения. Многолетний опыт подсказывает ему, что предстоит «Великая Битва».
Деревня у меня самая всамделишная. Никаких водопроводов, телефонов, Интернета, метро нет и в помине. Едва успев затащить в дом наш скромный скарб, я лезу в пристроенный сарай, чтобы выволочь из закромов на свет божий тележку. За ней достаются здоровенный бидон и ведро. Это три необходимых атрибута современного водоноса. Раньше, когда всего этого не было, приходилось шастать туда-сюда по три раза на дню точно. Громыхая, как товарный состав, я отправляюсь.
У колодца какой-то замечательный человек сделал скамейку. Вообще, все считают, что это не скамейка, а подставка для ведер, но я люблю там посидеть, понаслаждаться. Курить конечно вредно, но на природе – это какое-то очень естественное и приятное занятие. Ветра нет и облачка дыма медленно плывут, растворяясь в прозрачном утреннем воздухе.
На обратном пути я гадаю, кто первым зайдет в гости? Мысли прерывает резкий рывок.
- И-эх! И еще раз! Ну, етишкин кот, приплыл.
Колесо въехало в какую-то скользкую кашу и я с огромным трудом пытаюсь вытолкать ее оттуда.
- А! Диман! Здорово! За водой? – это Леха. Местный алконавт и достопримечательность – личность интересная во всех отношениях.
- За ней за самой, - я пытаюсь изобразить приветливость, но внутри начинаю закипать, что и помогает сдвинуть с места мою повозку.
- Приехал значит? Отдохнуть?!
- Ага!
- И батя приехал?
- И батя.
- Ты ему передавай привет. Скажи, Алексей здоровкался. В вечору в гости зайду, - последнему анонсу я особенно не обрадовался. В первый день все окрестные бухарики считают своим долгом нанести нам визит.
- Ладно. Передам.
Нормы этикета соблюдены и каждый отправляется по своим делам.
Отбив себе ноги и набрав полный башмаки воды, я кое-как доставляю груз до места назначения и затаскиваю бидон в дом. Батька уже соорудил немудреный столик, и мы садимся чаевничать.
- Валерушка, а мы и не ждали! – это баба-Надя. Наша соседка. Старушка добрая и в меру хитрая. Дома у нее полным-полно внучек, и она не теряет надежду кого-нибудь из них мне сосватать.
- Здрасте, баба-Надя! – она глуховата, так что приходится говорить погромче.
- Димушка! И ты здеся?! – на лице у нее неподдельное удивление. Можно подумать, что ей было видение.
- Здесь, здесь. Как поживаете? – кричу я ей в ухо.
- Ды так. Потяхоньку. Болеем. А ты, наверное, к моим девчонкам приехал?
- Верно. К ним, - ответить что-то другое – не иметь совести вообще.
- Ой! А они уж всё спрашивають, где же Димушка? Говорила я йим, что приедешь. Ты заходи. Я табе молочка налью.
Так как дел еще по горло: я еще не был на речке, не видел озера, не ловил рыбу, не копал червяков, … я оставляю бабу-Надю наедине с отцом и отправляюсь за лопатой.
В вопросе червяков бурьян только на руку. Не знаю, чем эти удавы питаются, но в моем огороде видимо для них не существует проблемы с едой. За пару минут выковыриваю полбанки этих тварей, беру удочки и иду на речку – этого момента я ждал весь год.
Солнышко уже высоко. Жара стоит жуткая. Я в одних шортах и тапках с ужасом представляю состояние пленных червяков в банке. Ничего, придем – искупаемся!
Рыба клюет неохотно. Мысли шипят и испаряются до того, как успеваешь понять, что же это была за мысль? Живу ощущениями, которые сходятся к одному главному: хорошо! Просто таки безобразно хорошо!!!
Бог с ней, с рыбой, я ее все равно не ем. А котяре и этого хватит. Конечно, если подойти к вопросу серьезно, то наловленной рыбы хватит только какому-нибудь очень маленькому коту. Ничего, пусть переходит на самообеспечение. Стоит из дома выйти, тут тебе и птички, и мышки, и коровки. Ешь – не хочу.
Иду к мосту купаться. Детская безрассудность успела смениться обстоятельностью и я уже не бросаюсь в воду как когда-то, а осторожно погружаю большой палец левой ноги и застываю. Как и ожидалось – вода ледяная. Да, это тебе не ванной пузыри пускать.
Пересилив себя, совершаю подвиг: захожу по колено. Утешаюсь мыслью, что давным-давно, в возрасте семи лет, купался в Алдане при +4 и остался жив. Медленно выхожу на течение, погружаясь сантиметр за сантиметром…
- Ой!.. – нога срывается на глинистом дне и я в мгновение ока исчезаю под водой.
Минут через 40 мокрый, усталый и довольный выбираюсь на берег. Теперь мне уже кажется, что теплей воды я не видел ни разу. Домой идти нету сил. Я лежу и загораю.
- Где кот?
- Проходи, проходи! Я ему колбасы дал, - язвит батя. – Ну, поймал чего?
- Так… Чего там на солнцепеке поймаешь? Пара мелочевок. Надо вечером идти. Если соберешься, червяки в сумке.
- Посмотрим. Надо в доме прибраться. Печку протопить. Завтра твои приезжают?
- Да. Утром. В 4 поезд приходит.
- Раскладушки им найди. Занимайся!
Чем заниматься я ума не приложу. Они что, без рук, без ног? Дети-инвалиды в гостях у Ильича?! Сами найдут, надо будет. Вот печку протопить – это мысль.
Таскаю дрова, развожу огонь, потом бегу растворять все окна и двери, потому что я забыл открыть заслонку и дым вместо трубы пошел в дом.
- Диман! Выходи! Диман! Эй!!! Выходи, давай!!! – заорал кто-то нечеловеческим голосом на улице.
- Чего надо? – высовываюсь я в окно.
- Выходи! Дома сидеть приехал? – говорит Андрюха, бабы-Надин внук.
- Зачем?
- Поговорить надо.
Я уже догадываюсь, чем это выходи пахнет:
- Здорово, Андреич. Вырос, я смотрю. Как сам?
- Нормально. Гулять пойдешь?
- Наверное. Только ненадолго.
- Ладно тебе. У нас самогона бутыль. Посидим …
- Девки здесь?
- Ага! Тоже пойдут.
- Ну, тогда часов в 10 за мной заходите.
- Договорились.
Разговор у нас получается степенный, неспешный и обстоятельный, что явно радует Андрюхино самолюбие.
Накеросинились мы вечером будьте-нате! Ессно, одной не обошлось: только первую допили, как послали гонца за второй, потом за третьей, … Домой мы еле дошли.
- Лана, Ан-дрюха! Надо итить спать.
- Надо, - мы оба стояли, держась друг за друга.
- Завтре! Заходи! Если сможешь …
- Зайду.
- Ну, давай. Дойдешь?
- Попробую.
Дверь в доме скрипучая, просто страсть. Обычно батя просыпается и включает свет, чтобы разглядеть, кто пришел: воры или сынуля? На этот раз обошлось – отец дрых без задних ног. Осмотрев комнату, я понял причину:
- Где стол был яств, там гроб стоит! – глубокомысленно изрек я и плюхнулся на раскладушку.
Предстояла самая тяжелая процедура: спать хочется больше жизни, а надо еще раздеться. Справился кое-как.