Валяясь на горячем речном песке, мы приняли важное решение: посетить Нил-Столбенскую пустынь – один из известнейших и крупнейших монастырей России. Батя к затее отнесся с прохладой.
- Эка невидаль! Монастырь! Лешка там уже был. Ты был. Я был. Вот идите, расскажите все Веталику и никуда не надо ездить. Потом в город съездим и купим ему открытку. На память.
- Ну! Ты чего? Отказываешься? Там места красивенные, - это действительно так. Будь моя воля, я бы там дни напролет проводил.
Бате деваться некуда: все ехать хотят. Веталь об открытке услышал – губу надул, в глазу слеза заблестела. Как такого обидишь?
Встали затемно. Чувствовалось, что каждый готовится к встрече с прекрасным: моется, прихорашивается, причесывается. Только я, как обычно, вокруг машины ползаю, чумазый, как негра – масло смотрю, тосол проверяю, колеса накачиваю.
Я как раз заканчивал, когда троица во фраках подошла.
- Ах так! Ладно. Я вам устрою фон. Будете с моим камуфляжем гармонировать…
Ну, и отчалили.
До Осташкова добрались благополучно. Только Веталь все бурчал, что ему коленки уши натирают. Город проскочили. Бац! Трасса на ремонте. И знак стоит: «Езжайте в объезд по прошлогодней канаве, если так уж приспичило». Господи, ты-то знаешь, что это была за дорога! Такие ямы только в палате мер и весов можно найти. Огромные! Самые ямистые из всех ям собрались на этом «объезде». Мы ползли. Медленно. Как кораблик, попавший в шторм. И, наконец, случилось! Глушитель таки оторвался! Машина превратилась в боевой самолет, готовящийся преодолеть звуковой барьер.
Починка – не самое интересное занятие. Именно это и продемонстрировали Лелик с Веталем. Пока мы с батей присобачивали назад чертову трубу, они набрали цветов и плели друг другу чудные венки, сидя посреди залитой солнцем зеленой поляны. СУКИ!
Сам монастырь находится на острове. Добраться до него простому человеку можно на машине, или на пароходе. Возможно, что некоторые, из особо простых, могут туда и прилететь, но я таких еще не видел.
Добрались и мы. Из машины вышли – очумевшие, голова гудит, в ушах звон. И пошли. Песчаная дорога петляет между старых сосен, солнышко светит, легкий ветерок – мир прекрасен. Монастырь открылся внезапно. Во всем своем великолепие, сверкая золотом куполов, он словно выступил из воды. Сколько раз я здесь был, столько раз замирал от восторга и счастья, что вижу это чудо. Замерли и мои короеды. Мы обошли все достопримечательности, забрались на колокольню и оглядели с высоты разливы и острова, окружающие святую обитель. Оставалась одна маленькая деталь, без которой, наверное, не представляет свое существование ни один нормальный турист – над было прихватить что-нибудь на память. Себе я взял святой кирпич с развалин и святой кусок жести для заплатки на глушитель. Лелик с Веталем всего понемногу. Казалось, все нормально, если на входе не было бы святого ларька.
- Тэк-с! Посмотрим, что у нас тут?! О! «Интернет – исчадье ада»!
- Ага! И еще охранный поясок …
- А тут иконки, ладан, открытки … ё-моё! – час назад мы проходили мимо храма, изображенного на открытке. На нем, как мухи на стене, работали реставраторы.
Рядом со мной у ларька стояли бабульки, какие-то мужички сомнительной наружности, молодухи с постными выражениями на лицах и черт меня дернул:
- Смотри, - говорю, - Лексеич. На открытке-то храм, который те черти реставрируют.
Язык мой – враг мой. Сказанного не воротишь. Хорошо, не побили. Бабки закрестились, заохали и смылись от греха подальше. Ну, и хрен с ними. А мы еще полюбовались, потом зашли в местный магазин, купили мороженное и покатили домой. С чистым сердцем и благодатью в душе.