Если для любви есть что-то невозможное,
значит, Бога не существует, значит, мир
лишён надежды, значит, нам нет спасения
Барбара Картланд.
Черная пантера
ПРОЛОГ
Франция. Средние века.
Огромный костёр разгорался всё сильнее и сильнее. Казалось, пламя лижет само небо, и скоро огонь заполонит всё вокруг, весь мир перестанет существовать, превратившись в один огромный пылающий факел.
Босая девушка с белокурыми, спадающими до колен волосами, стояла, гордо вскинув прекрасное лицо, рядом со старой повозкой, на которой сидел измученный мужчина. Она нежно держала его за руку.
Его преосвященство заглянул в чёрные, как ночь, глаза девушки, но увидел в них только отражение пламени. Не было в её взоре ни кротости, ни мольбы о прощении, ни раскаяния.
Брызжа слюной ей в лицо, его преосвященство злобно прошипел:
- Видишь, я сдержал своё слово. Он колдун, и его сожгут живьём. И ты виновата в его смерти. Только ты!
Девушка даже не повернула лица, не отвела глаз от пляшущих искр. Казалось, она его даже не слышит.
- Если бы ты была более сговорчивой, твой Пьер остался бы жив. Провел бы еще несколько недель в тюрьме и вернулся бы к тебе живой и невредимый. А теперь его уже ничто не спасет, ничто и никто, потому что я властитель всего в этой стране, а значит, он умрёт. Умрёт, слышишь?
Он продолжал свою гневную речь, голос его становился всё громче и громче. Но девушка продолжала смотреть только на костёр. Чем эмоциональнее и громче становился голос кардинала, тем упрямее сжимала она губы, сдерживаясь из последних сил, чтобы не реагировать на его выпады, не броситься на него, не выплеснуть на него весь свой гнев, всю свою боль, злость и ненависть.
Её молчание, её твёрдость вывели его из себя. Он рассчитывал сломить её окончательно, подчинить своей воле, увидеть её униженной и покорной. А гордая и прекрасная, и оттого ещё более желанная и недоступная, она вызывала у него желание унизить и наказать её.
- Ты можешь молчать сколько твоей душе угодно, но не пройдёт и часа, как от твоего мужа останется всего лишь горстка пепла. Ничтожная кучка праха, которую в мгновенье ока ветер разметет по грязной земле. И тогда тебя приведут в мои покои, и ты выполнишь все мои желания. Клянусь, я буду беспощадным, ты будешь услаждать меня снова и снова, пока окончательно не надоешь мне, и тогда я отдам тебя своим слугам. Только все это уже не спасёт твоего мужа. Так что вини во всём себя и готовься к неизбежному.
Ненависть, переполнявшая Мишель, наконец, вырвалась на волю
- Мне плевать на Ваши грандиозные планы! Я слишком люблю мужа, чтобы так просто расстаться с ним. Как верная жена, я разделю с ним его участь и последую за ним даже на костёр! Мы соединимся на небесах, и никто уже не сможет помешать нашей любви! А Вы рано или поздно сгорите в аду!
Кардинал громко рассмеялся
- Я предвидел подобную реакцию, зная твой характер. Поэтому я позаботился о твоей безопасности. Огонь не причинит тебе не малейшего вреда, поверь мне!
- Ни Вы, ни Ваши слуги не смогут удержать меня!
- Но я вовсе не собираюсь тебя удерживать силой! Мои методы более просты и надёжны. Скоро ты сама в этом убедишься!
- Мне безразличны и Вы и Ваши методы! Чтобы Вы не сделали, моя душа навсегда принадлежит моему мужу! Я любила его и буду любить всегда! Вы отнимете у него жизнь, но это только миг вечности- вечности нашей любви! Мы встретимся на небесах, чтобы уже никогда не расстаться! А Вы можете захлёбываться от собственной злости, но изменить будете ничего не в силах!
Её гордость и уверенность в себе привели его в бешенство и, чувствуя, что теряет контроль над собой, он зло закричал ей:
- Ты никогда не будешь с ним вместе! Никогда! Я наложу на вас проклятье, и вы никогда не сможете встретиться! Пока его душа будет на небесах, твоя будет жить в чьём- то теле, но как только твоя душа будет устремляться ввысь, покинув тело, душа Пьера будет вселяться в младенца, возвращаясь на землю! Так что забудь о муже и своей глупой любви. Вечность не для вас!
- Вы несёте чушь! Я не желаю Вас слушать!
- Можешь не слушать, но ты сама убедишься в моей правоте.
Он отвернулся и злобно махнул палачу. Тот схватил несчастного, стащил с повозки и поволок к костру…
Девушка застыла, как каменное изваяние. На её лице не дрогнул ни один мускул, глаза её были сухи, ни единой слезинки не упало на ее покрывало. Она словно окаменела от горя.
Огонь вспыхнул сильнее, обняв свою жертву. Мужчина поднял голову, глаза их встретились. Девушка кинулась к нему, но словно наткнулась на невидимую преграду.
Она сделала ещё одну попытку пробиться к костру, но что- то не пускало её. Слёзы хлынули из её глаз, застилая туманом и костёр, и самого родного ей на свете человека, который умирал у неё на глазах в таких жестоких мучениях, а она ничего, совсем ничего не могла сделать! Мишель отчаянно взглянула на кардинала. Он не сводил с неё своих тёмных, горящих торжеством глаз. Забыв про гордость, она упала в пыль у его ног, обняла его колени и, подняв к нему залитое слезами лицо, с мукой и мольбой в голосе прошептала:
- Пощадите, пощадите его…Я всё сделаю для Вас!
Его преосвященство надменно усмехнулся.
- Поздно быть покорной. Ты не верила моим словам, а теперь даже я не смогу ничего изменить, если бы и захотел.
Ослеплённая отчаянием и слезами, девушка снова попыталась броситься в огонь, чтобы умереть вместе с любимым, но словно невидимая сильная рука оттолкнула её. В недоумении она посмотрела на кардинала, его слова вспыхнули в её памяти яркой молнией. Она поняла, что все его злые слова, казавшиеся ей глупым бредом, начинают сбываться, как в страшном сне. Это он мешает ей умереть, это он убил Пьера, растоптал их любовь…
В исступлении она кинулась на него, но двое слуг схватили её.
- Уведите её! – распорядился кардинал. Девушка не сводила с него глаз, полных ненависти.
- Пьер, Пьер, я отомщу за тебя, - прошептала она в отчаянии, когда слуги вывели её за ворота.
Его преосвященство смотрел, как огонь пожирает останки своей жертвы. Затем достал кружевной платочек и прикрыл им нос, подумав: « До чего же неприятно пахнет поджаренная плоть».
Он знал, что Пьер не был колдуном, но не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу. Мишель сама во всём виновата. Нечего было быть такой гордячкой. Была бы посговорчивей, глядишь, и остался бы её муженёк жив. Впредь будет наука!
Он обернулся к своим слугам:
- Ну, вы заканчивайте тут, а у меня неотложные дела.
«Пора заняться девчонкой! – подумал он, - её необходимо утешить! О, я знаю, она очень нуждается в утешении. Ведь ей предстоит вечность без любимого. Я обязательно позабочусь об этом. Ведь я ей обещал. Ведь не зря же я самый могущественный чёрный маг этой части света. Но это потом. Сейчас девчонка!»
И с чувством выполненного долга он направился в свои покои, где его уже должна была ждать приведённая слугами Мишель.
ЧАСТЬ 1
Россия. Наши дни.
На перекрёстке загорелся красный свет, и Вадим автоматически сбросил скорость. Сегодня он попал в столь нелюбимую автомобилистами «красную волну», но даже это не могло испортить ему настроение. Жизнь была прекрасна! И он остро чувствовал это.
Фортуна улыбалась ему во всём: не смотря на молодость, достаточно обеспечен, чтобы ни в чём себе не отказывать и наслаждаться всеми прелестями жизни, причем, достаток его не свалился с неба, а был закономерным итогом его упорного труда и, следовательно, постоянно и закономерно увеличивался; кроме того, хорош собой, так что женское внимание лилось на него рекой, и вдобавок ко всему занимает высокий пост в солидной и достаточно престижной фирме. Но словно всего этого было мало, судьба подарила ему ещё и сегодняшний день.
Красный свет замигал, уступая место желтому, и Вадим привычно влился в шумный поток машин.
Через каких-то полчаса он будет дома, примет душ, побреется и позвонит Марине… Конечно, это не та девушка, с которой он мечтал бы провести всю жизнь, но вот от вечера, а тем более ночи, не отказался бы ни один из мужского племени.
Вадим включил поворот, и свернул с главной магистрали. По привычке прибавил скорость. Он любил тихие улицы спальных районов. Как правило, на них практически не было светофоров и потока спешащих машин, что давало возможность насладиться скоростью. Нажав на педаль газа, он откинулся на спинку сиденья и удовлетворённо улыбнулся. В памяти всплыл утренний разговор с президентом фирмы.
- Вадим Анатольевич, я очень доволен результатами Вашей работы. Я рад, что не ошибся в Вас. Вы прекрасно справляетесь с самыми сложными и ответственными задачами. Наша фирма процветает благодаря тому, что в ней работают такие люди, как Вы.
- Ну, что Вы, Валерий Яковлевич! Я работаю, потому что мне интересно. Мне нравится моя работа, вот и всё.
- Не скромничайте, Вадим Анатольевич! Я хочу, чтобы Вы знали, как мы Вас ценим. Я предлагаю Вам войти в совет директоров нашей фирмы, - глава фирмы с лукавой улыбкой смотрел на Вадима. Тот, ошеломлённый, молчал. – Вы отказываетесь?
- Нет, что Вы! Я, разумеется, согласен. Но всё настолько неожиданно. – Вадим был в полном смятении. Противоречивые чувства охватили его. Он был счастлив до безумия, ведь сбывались его самые дерзкие мечты, и в то же время не мог поверить, что это не сон, не чей– то розыгрыш или злая шутка.
- Привыкайте к своему новому статусу, Вадим Анатольевич! – президент дружески похлопал его по плечу и заспешил по своим делам, а он так и остался стоять на месте, пытаясь прийти в себя.
Вадим встряхнулся, чтобы отвлечься от приятных воспоминаний и сосредоточиться на дороге. Теперь все пойдет еще лучше, чем раньше. Уже завтра с утра он переедет в новый роскошный кабинет, затем подпишет контракт, а после всего этого начнет заниматься одними из самых сложных дел, и, разумеется, поэтому самых интересных и прибыльных. Вадим довольно улыбнулся. Мимо пролетали элитные дома спального района города, призывно блестели яркие от неона витрины магазинов, тут и там красовались золотые и красные кроны деревьев, придавая городу праздничный вид и, одновременно напоминая, что осень прочно заняла свои позиции и отступать не собирается. Почти стемнело, Вадим включил фары, сделал музыку потише и, напевая в унисон с модной радиостанцией, автоматически прибавил газу, до дома оставалось не больше десяти минут езды.
***
Варя не спеша брела домой, разглядывая витрины магазинов. День был бесконечно длинным и нудным: две скучные лекции и два семинара вымотали её полостью. А при мысли, что на завтра нужно выучить треть учебника и написать самостоятельную работу, и вовсе опускались руки. Варя училась в медицинском институте. Учеба ей давалась легко, и ощущать себя будущим врачом тоже нравилось. Вот только бесконечные параграфы и главы медицинских учебников доставляли много хлопот. Задавали столько, что казалось немыслимым даже прочитать все эти страницы, а ведь необходимо было не просто прочесть, но и понять изложенный материал, запомнить и научиться использовать на практических занятиях. Варя была дотошной ученицей, еще в школе она привыкла тщательно изучать и анализировать все прочитанное и не собиралась отступать от своих правил и сейчас. Поэтому времени хронически не хватало. И когда все другие студентки ходили по дискотекам, клубам и барам, Варя сидела дома и штудировала учебники.
Жила Варя в однокомнатной квартире в центре города, в пятнадцати минутах ходьбы от своего института. Об этом позаботились родители, они не хотели, чтобы дочь теряла драгоценное время на долгие переезды и скиталась по чужим квартирам. Поэтому, едва Варя поступила в институт, родители подарили ей квартиру. Они так радовались, что их дочь будет жить в приличных условиях, сами сделали в её квартирке ремонт. И закончив все хлопоты, со спокойной совестью улетели отдыхать в Сочи. А Варя осталась хозяйничать в новой квартире.
Варя поднялась на шестой этаж, и, открывая дверь, услышала, как трезвонит, заливается телефон. Она заторопилась, и, влетев в квартиру, сняла трубку.
- Привет, спишь что - ли? – услышала она жизнерадостный голос своей подруги Ольги.
- Я только с занятий, даже дверь толком открыть не успела.
- А–а, - понимающе протянула подруга, - Ну ладно, передохни минут двадцать и жди меня в гости, но учти, я буду не одна.
- Олька, с ума что – ли сошла? Мне учить на завтра кучу уроков…
- Успеешь, как говорят студенты - ночь длинная. Кроме того, ты меня серьёзно беспокоишь! Нельзя столько учить! Надо же мозгам отдых давать. Я такой прикольный досуг нам придумала. Так что жди!
- Олька, ты монстр!
- Нет, я твой менеджер по отдыху. Если бы не я, ты бы сутки напролёт сидела и училась, училась, училась, пока бы с ума не сошла. Но тебе повезло, у тебя есть я, и поэтому, знаю, с тобой ничего не случиться, – переиначила Ольга известную песню и повесила трубку.
Что связывало рассудительную и разумную отличницу Варю Градову с взбалмошной и безалаберной Ольгой Воронцовой, не мог понять никто: ни родители, ни друзья, ни они сами. Но, видимо, противоположности действительно притягиваются, и Ольга с Варей были наглядным тому примером, продружив две трети своей жизни.
Впервые они встретились, когда мудрая учительница посадила их в первом классе за одну парту, и с той поры практически не расставались. Их союз был на удивление гармоничным: Варя была неоспоримым лидером в учёбе, частенько помогала подруге, объясняя материал, а то и просто давая списать сложную контрольную или диктант. Ольга же была заводилой во всевозможных играх и развлечениях, придумывая безрассудные приключения, вытаскивая Варю в кино, театры, на различные выставки и концерты, максимально используя для организации досуга все возможности их маленького городка.
Расстались они лишь на один месяц – во время поступления в высшие учебные заведения. Варя, едва успев получить аттестат и отгулять выпускной бал, уехала в город, где принялась усиленно готовиться к поступлению в свой медицинский институт.
Ольга с подготовкой и поступлением сначала не торопилась. Но, проскучав неделю без подруги, решилась и тоже прикатила в город.
Варя легко поступила в свой мед, Ольга со скрипом, тревогами и блатом в политех.
Когда родители купили Варе квартиру, она сразу же предложила Ольге переехать к ней, но Ольге пришлось отказаться. Во время поступления она жила у своей тёти, у которой была четырехкомнатная квартира и дочь, на год моложе Ольги. Девочки за месяц сильно привязались друг к другу, и тётя обещала смертельно обидеться, если Ольга их покинет. К счастью, Олина тётя жила в соседнем с Варей доме, так что девчонки продолжали общаться, как и прежде.
Звонок застал Варю на кухне. Она поставила чайник и на скорую руку делала бутерброды с сыром и колбасой.
- Открывай, свои, - раздался из-за двери знакомый голос.
Варя распахнула дверь. Вместе с Ольгой на лестничной клетке стояли её сестра Аленка и незнакомая симпатичная девушка со светлыми прямыми волосами.
- Знакомься, это Нина, - представила Ольга, подталкивая незнакомку к двери.
- Очень приятно, я – Варя, - улыбнулась Варя, - проходите.
Пока девушки раздевались и прихорашивались перед зеркалом, Варя успела отнести бутерброды в комнату и быстро налила чай.
- Люблю тебя, гостеприимную, - пропела Ольга, откусывая бутерброд.
- Угощайтесь, угощайтесь, не стесняйтесь!
- Слушай, Варь, какое дело! Ты когда–нибудь слышала о спиритическом сеансе?
- Слышала, конечно.
- Что именно слышала?
- Ну, ты, Ольга, как ребенок! То же, что и другие. Вызывается чей–нибудь дух, и присутствующие задают ему вопросы, а он отвечает.…Да об этом любой младенец знает. А почему ты спрашиваешь? Хочешь спиритизмом заняться?
- А ты не хочешь?
- Да я, честно говоря, не очень–то во всё это верю. Глупости какие–то. Делать людям нечего. Не знают чем заняться, вот и маются дурью.
- Зато интересно, - парировала Ольга, - можно своё будущее узнать.
- Ну, во-первых, если бы это было правдой, все бы уже давно знали своё будущее, а, во-вторых, нечего тревожить мёртвых. Это всё грамотно делать нужно, а то заваришь кашу – потом не расхлебаешь.
- Так мы грамотно. Вон Нина специалист в этой области. Давай проведём спиритический сеанс!
- Ну уж нет! Я всякой чертовщиной не собираюсь заниматься! Да и нет у нас ни круглого стола, ни специального блюдца…
- Да всё у нас есть! Смотри, у Нины в пакете лежит. Ну, давай разочек!
- Не уговаривай, Ольга, мне учить много…
- Теперь понятны мне все твои отговорки, а то мёртвых она тревожить не хочет.… Вот сейчас мы и спросим у духа, может, тебя завтра и не спросят.
- А если дух твой обманет? – уже сдаваясь, спросила Варя. – И потом, я материал изучаю не только и не столько для спроса, а чтобы самой знать. Ведь я за жизнь людей отвечать буду. Сегодня пропустишь, завтра уже не наверстаешь.
- Ох, и зануда ты, Варька! - вздохнула Ольга, - Ну что тебе стоит разочек попробовать, а? Всего полчасика, а потом учи себе на здоровье.
Варя взглянула на лица девчат, они смотрели на неё с такой мольбой, что сердце её дрогнуло.
- Ну, так и быть. Но только по быстрому.
- Вот это дело, - Ольга подмигнула Нине, - Нинуль, тащи оборудование.
Приготовления заняли не более пяти минут. Нина извлекла из пакета маленькое блюдце, круг с обозначениями и маленькую свечку.
- Давай спички и форточку не забудь открыть, - велела она Варе.
Варя послушно выполнила просьбу.
- Ну, садимся, - Ольга погасила свет.
Девчонки положили пальцы на блюдце. Маленькая свечка казалась очень яркой в тёмноте комнаты. Пламя её мерцало и переливалось, притягивая взгляд и завораживая. Варя не могла оторвать глаз от этого трепещущего огонька, содержащего в себе мириады неразгаданных тайн…
- Мы вызываем дух Льва Толстого, - монотонно, приглушённым шёпотом произнесла Нина.
Девчонки присоединились к ней, также растягивая слова и, стараясь настроиться на серьёзный лад.
****
Фары освещали дорогу далеко вперёд. В открытое окно вливались звуки осени: хруст и шорох листьев под чьими-то торопливыми шагами, обрывки разговоров. Вадим наслаждался тем особым состоянием покоя и безмятежности, которое возникает только в такие тихие и тёплые осенние вечера. Вдруг неожиданно длинная тень метнулась через тротуар прямо под колёса его автомобиля.
Вадим инстинктивно крутанул руль до отказа и увидел огромное старое дерево, которое, казалось, ожило и понеслось на него с бешеной скоростью. Вадим вдавил педаль тормоза в пол до отказа, но дерево продолжало приближаться, становясь всё больше и больше, пока не достигло гигантских размеров. «Словно страшный отвратительный монстр,» - отстранёно успел подумать Вадим, а затем его ослепила, оглушила и разорвала надвое адская боль, и всё померкло.
***
- Может, мы что-то не так делаем, - мрачным шёпотом поинтересовалась Ольга у Нины, - битых двадцать минут одно и то же бубним, а толку нет.
- Т-с, - зашипела на неё Нина, - всё правильно, только нужно набраться терпения, а будешь болтать, дух обидится и вообще не явится.
Ольга поджала губы, но замолчала. В течение последующих пятнадцати минут девушки напряжённо повторяли одно и то же, но безрезультатно.
- Что мы как попугаи, - не выдержала Ольга, - может, позовём кого-нибудь другого?
- Ладно, - кивнула Нина, - давайте другого…
***
Он пришёл в себя от лёгкого толчка. Голова была абсолютно ясной, вот только тела своего он не чувствовал. Он увидел свою машину, вокруг суетились люди, что-то кричали. Его новенькая иномарка была буквально расплющена об огромное дерево. Но, слава Богу, он, кажется, цел, нигде не болит. Где-то внутри шевельнулась мысль, что несколько тысяч долларов по глупости придётся выбросить на свалку, но её тут же сменила более оптимистичная нота: выйти из такой аварии без единой царапины – для этого точно нужно родиться в рубашке.
Он снова посмотрел на свою разбитую машину и на толпу вокруг неё. Как далеко его всё же отбросило от машины. Удар, должно быть, был страшный, может, он в шоке и просто не чувствует боли? Он слышал крики людей, но не понимал слов и не понимал, чего они так суетятся вокруг искорёженной машины, которая каждую секунду может взорваться, но никто не подойдёт помочь ему. Хотя ему грех жаловаться, отделался простым испугом, и ни в чьей помощи не нуждается. Но всё равно могли бы подойти и справиться о его состоянии. Он ещё раз взглянул в сторону людей. В этот момент дверь со стороны водителя открылась, и двое мужчин вытащили кого-то из кабины. Вадим удивился ещё больше: ведь он был в машине один! Что-то в человеке, лежащем на земле показалось ему смутно знакомым.
Он попытался встать, ожидая в любой момент почувствовать резкую боль, но на удивление легко поднялся на ноги. Вадим потихоньку направился в сторону людей, ему хотелось посмотреть на пострадавшего человека, наверное, он его сбил. Никто из толпы не обратил на него внимания, кажется, его просто не заметили. Вадим протиснулся поближе и взглянул в лицо потерпевшего. Увиденное потрясло его – этого не могло быть, это было невозможно! На мокрой от крови траве лежал … он. ОН в неестественной, неудобной позе. На траве мокрой от ЕГО крови. Всё это казалось ночным кошмаром, только он никак не мог проснуться. В это время один из мужчин, оказывающих ему помощь, громко сказал:
- Бесполезно, прекращаем. Он умер.
- Я жив, - Вадим хотел дотронуться до плеча говорившего, поднял руку и не увидел её…
Страшная правда вспышкой озарила его, и он громко закричал. Так страшно и громко, как не кричал никто и никогда. Но никто его не услышал. Люди растерянно толпились вокруг его искалеченного тела, но уже ничем не могли помочь.
Темно-синее небо равнодушно открыло ему свои звёздные ворота и потянуло его ввысь, в свою холодную, бездонную синеву, и только сверкающие звёзды смотрели, как бьётся и мечется его душа, пытаясь вырваться из ледяных объятий космоса и вернуться назад, на землю, но они не могли ему помочь, ведь они тоже были мертвы, как и он.
*****
Свечка догорела почти дотла. Маленькое неровное пламя изо всех сил боролось за гаснущую жизнь. Девчонки молча и напряженно наблюдали за свечкой. Тонкий фитилек мигнул напоследок яркой вспышкой и зашипел в расплавленном воске, угасая.
Варя удрученно щелкнула выключателем.
- Сегодня не наш день, - разочарованно протянула Ольга, - вероятно, наше будущее покрыто мраком или в нем таятся слишком страшные тайны.
Девчонки засмеялись, но настроение у всех упало.
- Спиритический сеанс провести не удалось в связи с занятостью всех вызываемых духов и скоропостижным сгоранием свечки, - резюмировала Нина. Она достала пакет и хотела сложить в него принесённые атрибуты.
В это время в Варе боролись два желания. Желание засесть, наконец, за уроки и желание продолжить увлекательное и загадочное таинство. В конце концов, победило последнее.
- Подождите! – Она схватила Нину за руку, - Давайте ещё раз попробуем. Последний…
- Ну не знаю, - заколебалась Нина, - стоит ли? Да и свечка сгорела…
- Принесу я свечку, у меня на кухне целая коробка новых.
Варя быстро метнулась на кухню. Там, в самой глубине шкафчика, лежала коробка с новыми свечками, так, на всякий случай.
«Вот случай и представился», - подумала Варя и решительно чиркнула спичкой.
*****
Все в душе Вадима перевернулось: он плакал и метался, рвался назад. Все его сознание захватила только одна мысль: «Почему я? Почему так нелепо и глупо, в расцвете молодости и сил. Почему так несправедливо? В самый удачный день жизни, когда весь мир был у моих ног, когда сбылись самые заветные желания. Боже, но почему, за что? Почему так некстати выросло это чёртово дерево? Почему именно в тот момент, когда я проезжал этот отрезок пути, кому-то понадобилось переходить дорогу? Почему именно я? Ведь я ещё так мало успел в этой жизни! Почему кто-то решил, что я больше не нужен на земле? Неужели это моя судьба, моя жизнь, которая закончилась, едва успев начаться. Кому я помешал, чьё место занял? Кого осчастливит моя смерть? Раньше я думал, что не боюсь смерти, что готов принять её достойно, но я был уверен, что это произойдёт ещё так не скоро. А теперь… Что мне делать теперь? Хотя я всё равно ничего не смогу сделать». Бессмысленные вопросы роились и множились в нём, причиняя невыносимую боль, в миллионы раз превышающую боль физическую и телесную. Они как копья вонзались в его сознание, терзая и разрывая его на части.
«Почему?» - снова и снова вопрошал он, вглядываясь в безмолвно мерцающие, далекие и равнодушные звезды. Но так и не получил ответа. Некому было дать ему ответ. Потому что ответа не было.
В этом безумном исступлении он поднялся до самых вершин отчаяния, как вдруг почувствовал, что его затягивает в невидимый омут. В тот же миг печальные звезды погасли, и он увидел светящийся, окутанный молочно-белым туманом, туннель. Он стоял у самого его начала. Кроме молочно-белого света в туннеле ничего не было видно, но Вадим знал, что туннель длинный, и что ему необходимо добраться до его конца, и тогда все измениться, он получит ответ на все свои вопросы. Больше не раздумывая, оставив все свои сомнения, Вадим решительно вошёл в белое сияние туннеля. Оно окружило его белой стеной, но он продолжал идти вперёд, сначала быстро, а потом всё медленнее и медленнее…
Постепенно тоска отступила, боль уже не казалась такой острой и невыносимой, и сам собой в голове возник ответ на мучающий его вопрос. Не было больше отчаяния от бесконечных вопросов, его сменило холодное спокойствие и понимание, что случившегося не изменить, что всё предопределено судьбой, что жизнь его была ярким и интересным эпизодом, а впереди его ждет именно то, для чего он вообще был создан Богом – его новое место в вечности.
****
Cнова мерцал огонек свечи, снова девчонки, сложив пальцы на блюдце, упорно твердили одни и те же слова. На сей раз, Варя предложила не увлекаться громкими и известными именами, а вызвать любой дух, который их услышит и пожелает явиться, чтобы приоткрыть завесу над их будущим, далеким и близким. Увлеченные, они терпеливо ждали, когда же кто-нибудь из потустороннего мира услышит их зов и придет, чтобы дать ответ на волнующие их вопросы. Время шло, минуты складывались в часы, нестройный хор девчоночьих голосов продолжал звучать в полутемной комнате, освещенной только трепещущей свечкой, но никто не спешил на их робкий зов.
****
Он уже почти смирился с неизбежным. Смерть уже не казалась ему такой безысходной и нелепой. Покой заполнил его душу почти до краев и продолжал вливаться в нее, наполняя все большей и большей безмятежностью. Он все еще продолжал идти по бесконечному молочно-белому, сияющему туннелю. Шаги его становились все спокойнее и размереннее, все медленнее и медленнее, пока у его не появилось ощущения, что он плывет.
Где-то в глубине души еще тлела искорка непонятного желания оглянуться, вернуться к началу пути, переоценить всё по новому, вновь испытать боль, вспомнить ощущение утраты, потери чего-то важного и нужного ему. Но безмятежность и покой наваливались все сильнее, застилая все вокруг и внутри него синеватой пеленой блаженства и равнодушия, погружая его в негу забвения.
Он уже достиг конца туннеля и на мгновение остановился. Последняя тень сомнения в правильности выбора шевельнулась в его сознании, она тут же растворилась в пелене равнодушия, но было поздно. Он вспомнил о том, что осталось в начале пути, и медленно, так медленно, словно боялся, что пожалеет о содеянном, оглянулся. В тот же миг он услышал голос. Нежный и тихий голос сирены, родной и далекий. Голос этот звал его обратно в чудесный утраченный мир, напоминал о земных радостях и невзгодах, просил вернуться. Сам не понимая, что делает, он сделал один-единственный маленький шаг обратно, и тут же мягкая пелена начала опадать с него. Остатки неги и покоя исчезли, и он понял, что должен сделать выбор между царством вечного покоя, куда вел туннель, и возвращением на Землю в качестве неприкаянной души. Он заколебался: ведь он так устал. Ему хотелось успокоиться, отвлечься от бесконечных и бессмысленных вопросов, перестать думать о своей судьбе в бесплодных попытках что-то изменить, а не метаться между небом и землей, терзаясь сомнениями. Но голос продолжал звать так настойчиво и нежно, был таким родным и знакомым, что он не мог больше раздумывать. Он должен вернуться любой, даже самой страшной ценой. И Вадим пошел на этот ласковый голос в никуда.
***
Опять ничего не выходило. Разочарованию девушек не было предела. Они уже никого не вызывали, не надеялись узнать о своем будущем. Даже между собой разговаривать не хотелось. И только свечка по-прежнему продолжала гореть ровным желтым огоньком.
Ольга посмотрела на часы.
- Ого, уже девять часов. Пожалуй, нам пора. Тебе ведь еще учить.
- Да ладно, время детское, - отмахнулась Варя, - только обидно. Вроде всё делали правильно.… А результат нулевой.
- Ты должна торжествовать! Ведь ты не веришь во всю эту чертовщину, а сегодняшний облом подтверждает, что все это сказки.
- Может и сказки, а затягивает, - Варя не скрывала досады.
- Ладно, подруга, не горюй, как-нибудь еще попробуем духов вызвать. Не забудь свечку погасить и форточку закрыть. Пока.
Девчонки быстро оделись, попрощались и ушли, оставив Варю одну. Закрыв за подругами дверь, Варя вернулась в комнату и присела на край дивана. Учить уроки абсолютно не хотелось. Варя взяла свечку и поднесла к глазам. Она долго, пока глаза не стали слезиться от яркого пламени, смотрела на трепещущий огонек. Ее душу пронзила острая печаль, из глаз потекли слезы. Она не могла понять, отчего плачет: то ли от яркости свечи, то ли от душевной боли.
- Где же ты бродишь? И почему не приходишь ко мне? - сорвалось с ее губ. – Я жду тебя!
Варя сама не знала к кому она обращается, кого зовет. Просто на нее накатила волна обычной девичьей тоски по сильному мужскому плечу. Еще раз горестно вздохнув, Варя тихонько дунула на свечку, и, глядя, как гаснут последние искорки, поднялась с дивана, чтобы убрать свечу.
Голос звал его, и он шел на этот нежный и ласковый зов. Голос привел его к окну одной из квартир многоэтажного дома. Он заглянул в окно и обомлел – это была она. Та, которую он искал всю жизнь, но так и не нашел, та, которую он видел в своих прекрасных снах, но не надеялся встретить наяву. Боль сожаления пронзила его: почему так поздно он ее встретил. Но уйти теперь у него просто не хватит сил. Он будет рядом с ней все время, даже если она не будет знать о его присутствии. И Вадим вошел в квартиру.
Варя вернулась в комнату и почувствовала, как из форточки потянуло сквозняком, она зябко передернула плечами и подошла, чтобы закрыть окно. В этот момент занавеска высоко взметнулась от сильного порыва ветра и форточка с громким стуком захлопнулась. Варе стало не по себе. По спине и коже рук побежали мелкие противные мурашки. Она вдруг поняла, что больше не одна в комнате. Ужас сковал ее тело, не было сил ни кричать, ни двигаться. Кроме того она понимала, что, даже если бы она и смогла позвать на помощь, все равно ее никто не услышит, а бежать из собственной квартиры глупо и некуда. Отступив к дивану, она широко раскрытыми глазами смотрела в пустое пространство комнаты. Может, ей все почудилось? А взвинченные нервы и разыгравшееся после неудачного спиритического сеанса воображение сыграли с ней злую шутку? Несколько минут она стояла, вслушиваясь в тишину комнаты, но кроме тиканья часов и собственного взволнованного дыхания ей не было слышно никаких звуков. Варя облегченно вздохнула.
- Так и с ума можно сойти, - пробормотала она себе под нос и повернулась, чтобы взять с дивана учебник. Но едва она протянула к нему руку, как кто-то перевернул невидимыми пальцами несколько страниц книги и сбросил её на пол. Учебник, прошелестев страницами, шлепнулся прямо у Вариных ног, обдав ее легким ветерком. Варя словно пришла в себя от этого тихого шелеста. Вскрикнув, она вытянула руки перед собой, пытаясь защититься от невидимой опасности и, пятясь, выскочила из комнаты. Изо всех сил захлопнув за собой дверь, она пронеслась по коридору и вбежала на кухню. На кухонной двери не было замка, и Варя вжалась в стену в безумной попытке слиться с ней воедино. Глазами, полными ужаса, она следила как медленно и неохотно под напором чьей-то сильной руки дверь открывается все шире и шире…
Разум ее помутился от испытанного ужаса, ледяной пот покрыл тело, и последнее, что она почувствовала, прежде, чем потерять сознание, было ощущение холодной стены, по которой она медленно сползла на пол.
Вадим вовсе не собирался пугать девушку, просто он никак не мог привыкнуть к тому, что у него нет тела, и он невидим. Когда он вошел в квартиру через форточку, и девушка оказалась на расстоянии вытянутой руки от него, он испуганно попятился, случайно налетел на открытую фрамугу, которая от толчка с силой захлопнулась. Он тут же метнулся в другую сторону, к дивану и затаился, присев на него. Девушка отступила туда же, но стояла спиной к нему, прислушиваясь. Он решил, что останется на этом месте пока девушка не успокоится, а потом найдет себе более надежное укрытие, перемещаться сейчас он боялся, так как не хотел себя обнаружить. Наконец, девушка вздохнула с облегчением, убедившись, что в комнате никого нет, решительно повернулась к дивану и посмотрела прямо в глаза Вадиму. Не в силах пошевелиться или отвести взгляд, Вадим смотрел на нее во все глаза. Первая волна паники от сознания, что девушка его видит, уступила место удивлению. Вдруг она, продолжая смотреть прямо на него, протянула к нему руку, Вадим в панике бросился в сторону, испугавшись, что сейчас она дотронется до него и обнаружит. Едва успев вскочить и переместиться на пару шагов в сторону, он услышал странный шелест и хлопок, и только тогда понял, что девушка вовсе не хотела до него дотрагиваться, она действительно не подозревала о его существовании, она просто хотела взять книгу, которая лежала на диване и на которую он так неудачно примостился, даже не заметив этого. Девушка вскрикнула и выбежала из комнаты, захлопнув дверь. Сам не понимая зачем, он ринулся вслед за ней. Ему очень хотелось успокоить ее, сказать, что она в полной безопасности и он не причинит ей никакого вреда, но вместо этого он еще сильнее напугал ее и девушка потеряла сознание. Вадим подошел и взглянул в мертвенно бледное лицо, девушка была необычайно прекрасна, он осторожно погладил ее по голове и примостился рядом, ожидая пока она придет в себя.
Варя медленно открыла глаза. Она по-прежнему лежала на кухне и знала, что то, что напугало ее до безумия, все еще здесь. Но страха больше не было. Потихоньку она поднялась и пошла в комнату, ЭТО шло вместе с ней. Варя села на диван, посидела минуту, собираясь с духом, а потом тихим ровным голосом спросила:
- Кто здесь?
Ответом ей было лишь молчание. Казалось, неведомое существо приглядывается к ней, изучает ее. Варя изо всех сил старалась вести себя естественно, не показывать своего удивления и любопытства. В глубине души она сама не могла понять себя. Она думала, что после пережитого ужаса, не сможет одна находиться в своей квартире, будет бояться собственной тени. Однако ничего подобного она не испытывала. Скорее, наоборот, ее тянуло к этой неведомой сущности, хотелось вступить с ней в контакт, задать множество различных вопросов. Но что-то подсказывало ей набраться терпения и не торопить события.
Варя подняла с пола учебник, раскрыла его и углубилась в учебу. Но уже через десять минут поняла, что не помнит ни строчки из прочитанного. Вздохнув, она отложила учебник и снова задала свой тихий вопрос в никуда:
- Кто ты?
На этот раз она получила ответ:
- Я – Вадим. Извини, я не хотел тебя напугать. А как зовут тебя?
- Варя.
- Чудесное имя и очень тебе идет.
- Кто ты?
- Я и сам толком не знаю. Все это долгая история и не очень веселая. Обещаю, что потом все тебе расскажу.
- Но как ты сюда попал?
- Но ты же сама меня позвала. Я услышал твой голос, ты звала меня, и я не смог не прийти.
- Я тебя звала? – потрясенно повторила Варя, - А зачем?
- Это я у тебя должен спросить.
- Значит, я тебя позвала, и ты пришел, но для чего?
- Я не знаю. Я находился перед очень трудным выбором, но, услышав твой голос, я забыл обо всем и пришел на твой зов.
- Извини, если мой вопрос покажется тебе бестактным. Ты – дух? – Варя тут же смутилась от собственной невоспитанности и попыталась исправить ситуацию, - Просто мы с девчонками вызывали духов, проводили спиритический сеанс, ну ты, понимаешь…- она слегка замялась, а потом выпалила, - может, этот зов ты и услышал?
- Наверное. Я еще сам до конца не разобрался. Но сегодня вечером я умер. То есть умерло мое тело, а душа или что там еще должна была подняться на небо, вернее почти поднялась, но в этот момент я услышал, что меня зовут, причем очень настойчиво. Сам не знаю почему, но я не мог не откликнуться. Так, благодаря тебе, я вернулся на Землю, только не знаю в качестве кого.
- Прости меня, пожалуйста. Ты очень на меня сердишься?
- Совсем не сержусь, только давай больше не будем это обсуждать!
- Не будем, так не будем.
Они ещё долго болтали о разных мелочах, пока Варя с ужасом не взглянула на часы.
- Уже три часа! Мне же завтра к восьми! Вадим, давай ложиться спать! – она нерешительно умолкла, затем осмелилась спросить: -Или тебе не требуется отдых?
- Я ведь только сегодня умер. И пока не знаю, спят ли привидения. Если честно, я сейчас совсем не чувствую усталости, но с другой стороны в свете всего произошедшего… Не каждый день ведь умираешь, - Вадим сам не понял было это шуткой или горькой иронией. Он действительно не чувствовал ничего: ни горя, ни усталости, ни сожаления, только сознание того, что он больше никогда не будет прежним.
- Ну, ты думай, а я буду укладываться, - подвела итог Варя и направилась было в ванную, но словно сообразив что-то, замерла на пороге, - а ты не будешь подглядывать? – яркий румянец смущения густо залил ее щеки. - Я ведь не вижу тебя, и не могу определить где ты находишься, - пролепетала она, вконец смущенная.
- Не бойся, не буду, - серьёзно пообещал ей Вадим. Он увидел, как закрылась за Варей дверь ванной комнаты, и с горечью подумал о том, что новое его состояние даёт ряд преимуществ: оставаясь невидимым, он может видеть и слышать многое. Даже слишком многое.
Варя вышла из-под душа и подошла к зеркалу. Из него на неё глянула сказочная красавица: с огромными изумрудными глазами, опущёнными чёрными ресницами, изящно очерченными губами и копной блестящих каштановых волос над изогнутыми бровями. Варя взяла расчёску и провела по волосам, при каждом движении щётки волосы искрились и переливались, как дорогой шёлк. Закончив расчёсываться, она вышла из ванной и быстро юркнула под одеяло.
- Спокойной ночи, - прошептала она едва слышно. И тут же услышала в ответ.
- Спокойной ночи!
Варя закрыла глаза и уже через пять минут крепко спала. Он стоял и смотрел на нее, такую прекрасную и хрупкую, по-детски беззащитную и самую родную для него на всем белом свете. Вадим знал, что не сможет оставить ее никогда.
Утром Варю разбудил тихий голос.
- Красавица, вставай!
Варя подпрыгнула на постели.
- Я испугал тебя? – спросил Вадим.
- Нет, просто я еще не привыкла к твоему присутствию и спросонья не поняла, что это ты.
- Я не хотел тебя будить, но посмотри на часы, ты можешь опоздать!
- Мой Бог! Уже двадцать минут восьмого! – Варя вскочила с кровати и в два прыжка оказалась в ванной. Водные процедуры заняли ровно пять минут, втрое меньше, чем обычно, - Почему ты не разбудил меня раньше?
Варя на ходу натянула платье, задержалась на мгновенье у зеркала, чтобы провести расческой по своим роскошным волосам, и, схватив сумку, выбежала за дверь. Но тут же вернулась:
- Вадим! – позвала она, - ты меня дождешься? Я хочу спросить, ты будешь здесь, когда я вечером вернусь?
- А ты бы этого хотела?
- Очень! – Варя говорила совершенно искренне, она боялась, что Вадим исчезнет также внезапно, как и появился…
- Тогда дождусь.
- Дождись обязательно, я постараюсь пораньше. Ну, мне пора, - и Варя захлопнула дверь.
Вадим печально перенесся в зал. «Как тоскливо сидеть без дела, - подумал он, - интересно, что приведения делают днем?»
Варя спешила домой, как никогда. Первый раз со времени поступления в институт она не пошла на лекции, первый раз она не могла дождаться окончания практического занятия. Все в ее душе рвалось домой. Скорее, скорее, к нему. Тревоги терзали ее душу, а вдруг он исчезнет, раствориться, как сон. Может, Вадим ей просто приснился? Вдруг он окажется всего лишь видением, несуществующей мечтой, игрой воображения? Сейчас, при свете дня их естественный вчерашний разговор казался ночным бредом, иллюзией. Варя хотела скорее попасть домой, чтобы убедиться, что все случившееся не сон. Поэтому она все прибавляла и прибавляла шаг, боясь, что не застанет его, вернется в пустую квартиру. Варя понимала, что это сумасшествие, что никому, даже Ольге не сможет рассказать о своем помешательстве. Другим словом это просто не назовешь. Но она знала, что, если сейчас она вернется, а его не будет, она просто умрет, потому что жизнь потеряет всякий смысл, станет скучной и серой. Она еще прибавила шаг, а затем побежала. Побежала изо всех сил, все быстрее и быстрее, чтобы успеть.
Она ворвалась в квартиру, словно вихрь, не разуваясь и не снимая одежду, сразу прошла в комнату и беспомощно огляделась: прежний покой и уют ее маленького жилища показались ей почти кощунственными. В квартире не было ни малейших признаков чьего-либо присутствия, Варя потрясено застыла посреди комнаты, чувствуя, как к глазам подступают предательские слезы.
- Ты сегодня рано, я думал, в вузе занятия заканчиваются не раньше четырех, - прозвучал за ее спиной укоризненный голос.
- Я сегодня решила не ходить на лекции, - в замешательстве пробормотала Варя.
- И, видимо, ты решила ходить по дому в обуви и верхней одежде?- ирония, прозвучавшая в голосе Вадима, заставила Варю улыбнуться.
- Нет, я просто…, - девушка не договорила.
- Просто думала, что я тебе приснился?
- Ну что-то вроде этого…
- Ты жестоко ошиблась, я – страшная реальность! – Вадим откровенно дурачился. Варя почувствовала, как он пытается вырвать у нее из рук сумку.
- Я очень рада, что ты не сон, а реальность, и уверена, не такая уж и страшная, - Варя вернулась в коридор, сняла обувь, повесила в шкаф куртку. Настроение у нее заметно поднялось.
- Я жутко голодна, - сообщила она, - мое привидение с мотором составит мне компанию за ужином?
- Я буду развлекать тебя непринужденной беседой, - предложил Вадим, - так как мои новые инстинкты подсказывают мне, что обычная пища мне не требуется, только духовная.
- А ты выгодный гость, - пошутила Варя. Она чувствовала себя с Вадимом легко и непринужденно, словно знала его тысячу лет, и он был ее ближайшим другом или даже ближе, а не случайно явившимся на зов привидением.
На ужин Варя быстренько запекла картошку с грибами под майонезным соусом с сыром. Пахло и выглядело блюдо просто божественно. Но едва успела девушка накрыть на стол, как раздался настойчивый звонок в дверь.
- Интересно, кто это, - полюбопытствовал Вадим.
- Наверное, Олька, больше некому, - пожала плечами Варя и отправилась открывать дверь. Это и вправду оказалась Ольга и, разумеется, она была не одна, а с Аленкой.
- Проходите, - неуверенно пригласила, оглядываясь на комнату, Варя.
- У тебя кто-то в гостях? - немедленно отреагировала Оля, давая понять, что заметила неуверенность подруги. - Мы можем зайти позже.
- Нет-нет, проходите. Просто мне, как обычно кучу учить…- Варя замолкла, заметив недоуменный взгляд, которым обменялись девочки.
- Я что-то не то сказала? - решила уточнить она.
- Ты меня со своим стремлением к учебе, уже не пугаешь, а просто шокируешь! Какой учить, когда завтра воскресенье! Ты что не можешь один день в неделю, накануне выходного хоть чуть-чуть расслабиться?
- Просто задали много, вот я и решила кое-чем заняться сегодня, - попыталась исправить ситуацию Варя.
- Нет, пока ты еще не сбрендила окончательно, учеба отменяется! Сегодня мы идем гулять. Погода – обалдеть! При такой погоде сидеть дома – просто преступление, тем более в субботу. Быстро собирайся!
- Но я не могу…
- Тогда объясни – почему?
- Я только пришла, еще даже не ужинала…
- Это не страшно, мы с удовольствием составим тебе компанию, пахнет просто божественно, а потом отправимся на променад.
- И у меня голова болит, - снова попыталась отвертеться от прогулки Варя.
- На свежем воздухе она сразу пройдет, - заверила ее Ольга, - так что оставь при себе свои глупые отговорки, пошли кушать, - и, подхватив подругу под руку, мягко, но настойчиво повела ее на кухню, где остывал великолепный ужин.
Прогулка затянулась, девочки провели время очень весело. Сначала они немного погуляли по проспекту, затем спустились на набережную, и не спеша, дважды обошли ее по периметру, и под конец остановились отдохнуть и перекусить в небольшом открытом кафе. Вечер действительно был просто чудесным. Наконец, было решено возвращаться. Когда они практически дошли до дома, Ольга вдруг спросила:
- Варя, что-то произошло вчера? После того, как мы ушли?
Варя не ожидавшая такого вопроса на миг растерялась, но тут же нашлась:
- Ничего подобного, с чего ты это взяла?
- Да знаю я тебя уже не первый год. Так точно все в порядке?
- В полном, - заверила Варя.
- Завтра еще пойдем гулять?
- Но, Оль, это уже будет слишком! Ты, наверное, хочешь, чтобы меня исключили, - запротестовала Варя.
- Да ладно, учись, - сдалась Ольга, - мы с Аленкой пойдем гулять, да, Ален?
- Угу, - протянула девочка.
- Удачной прогулки, созвонимся, - с облегчением выдохнула Варя и заспешила к своему подъезду.
Едва успев закрыть дверь, Варя громко позвала:
- Вадим!
Он тут же откликнулся.
- Как погуляли?
- Великолепно, погода действительно замечательная! Ты не обиделся, что я ушла? Варя не спешила раздеваться и продолжала стоять в прихожей, прислонившись к входной двери.
- Конечно же нет! Ты вовсе не должна сидеть дома и развлекать меня. Тем прогулки всем полезны.
- Знаешь, когда мы с девочками гуляли, мне очень хотелось, чтобы ты тоже гулял со мной.
- Что ж, думаю, это не проблема, обязательно как-нибудь погуляем. А ты почему не проходишь?
- Мне пришла в голову хорошая идея – пойдем погуляем сейчас, на улице просто сказочно: тепло и тихо…
Мгновение Вадим молчал, затем усмехнулся:
-Мадам, могу я сопровождать Вас во время прогулки?
- Опять ты дурачишься, - фыркнула Варя, - идем?
- Я уже за дверью, - глухо раздалось у нее за спиной. Варя открыла дверь и вышла на площадку.
- Не будем ждать лифта, - решила она и начала спускаться по лестнице.
На улице было довольно темно, в воздухе витал аромат осенней грусти, Варя медленно брела по аллее, наступая на хрусткие листья, и тихонько переговаривалась с Вадимом.
-Забавно, если кто-нибудь меня сейчас услышит, - вдруг засмеялась она, - скажут - чокнутая, идет сама с собой болтает, еще в психушку сдадут… И невдомек им, что я веду интеллектуальную беседу с очень интересным собеседником.
- Интересная мысль, - заметил Вадим, - может те люди, на которых мы думаем, что у них съехала крыша, и они сами с собой разговаривают, тоже общаются с кем-нибудь из умерших.
-Теперь я этому не удивлюсь, - серьезно сказала Варя, - хотя еще несколько дней назад не верила ни во что подобное. Они дошли до конца аллеи, и Варя развернулась в противоположную сторону.
- А давай каждый день перед сном гулять, - неожиданно предложила она.
- Давай, - не раздумывая, согласился Вадим. И заметив, что Варя поежилась от холода, добавил:
- Только не долго. Минут по сорок, не больше, а то тебе много учить и рано вставать. И сегодня ты уже долго гуляешь, может, пойдем домой?
Варя покорно развернулась и направилась к дому. На лавочке у подъезда сидел Вовка, сосед сверху. Увидев Варю, он присвистнул от удивления:
- Ты откуда так поздно? Да еще одна?
- Гуляла, - улыбнулась Варя, - а ты чего не спишь? Уже поздно!
- Да я Бакса выгуливаю, нажрался, гад, какой-то гадости, – Вовка свирепо ткнул пальцем в раскоряченную на газоне собаку, - вот уже четвертый раз за последние два часа выходим. Что ж тебя до дому-то не проводили? Молодой красивой девушке одной по ночам ходить не следует!
- Ты прямо, как мой папа. Я не боюсь, - засмеялась Варя, и уже поднимаясь по ступеням, махнула рукой, прощаясь.
- Я тоже не боюсь, но береженного Бог бережет, - проворчал парень, - пока.
Теперь Варя и Вадим ежедневно совершали прогулки по ночному городу.
Варе было уютно и спокойно. Редкие прохожие с удивлением поглядывали на девушку, гуляющую в одиночестве и чему-то улыбающуюся. Варя привыкла быстро замолкать, когда на горизонте появлялся кто-нибудь из людей. Случалось, компании молодых парней предлагали проводить девушку до дома, но Варя неизменно отказывалась. Она бродила по аллее, и Вадим шел рядом с ней, держа ее за руку, хотя она не чувствовала его прикосновений.
Однако резкое похолодание заставило их изменить свои привычки, практически ежедневно шел дождь, и сырость вовсе не располагала к долгим прогулкам. Как правило, Варя приходила с занятий, немного отдыхала, затем готовила домашние задания, а потом удобно устраивалась в кресле или на диване, Вадим пристраивался рядом на полу, и они вели долгие беседы. Изредка к ним в гости наведывалась Ольга, но Варя мягко, но непреклонно выпроваживала ее, ссылаясь на обилие уроков.
- Вы совсем не похожи, - как-то заметил Вадим, после очередного быстротечного визита Ольги.
- Да, это все говорят, - согласилась Варя, - но нам это ничуть не мешает. Мы дружим с самого раннего детства. Конечно, всякое бывало… Ругались насмерть. Но все равно мирились рано или поздно. Честно говоря, я даже удивляюсь, как могу сейчас без нее обходиться, раньше я очень скучала, и мне обязательно нужно было с ней поделиться всеми своими екретами. Видимо, все дело в том, что теперь у меня есть ты.
-Угу, и еще секреты, которыми ты даже с Ольгой поделиться не можешь.
- Наверное, - не стала возражать Варя.
- А вот у меня нет такого друга, - грустно заметил Вадим, - вернее не было. То есть был в школе, а потом школа закончилась, разъехались по разным городам и все. Я его раза два только и видел за все время, и то даже особенно поговорить было не о чем, спросил, как дела? Он ответил. Вот и все. Я только сейчас понимаю, как одинок я был. У меня была работа, коллеги, многие из которых были моими приятелями, и с которыми я проводил вечера за кружкой пива и все.
- А девушка? - тихо спросила Варя. – У тебя была девушка?
- Нет, серьезной не было, так шуры-муры.
***
Время бежало незаметной серой лентой, срывая листы календаря и отсчитывая недели. Все свое время Варя проводила с Вадимом. Она стала замкнутой, из дома выходила только в институт и в магазин. В институте она посещала только тот необходимый курс лекций, чтобы не быть исключенной за прогулы. После занятий сразу спешила домой, к себе никого не приглашала и почти не отвечала на телефонные звонки. Только изредка разговаривала по телефону с Ольгой. Та вначале дулась и сердилась, но потом смирилась и оставила бесплодные попытки вытащить подругу из дома. Ни одной живой душе не могла Варя раскрыть свою тайну. Да и что она могла рассказать? Ее собственные чувства находились в таком смятении, что она не могла в них разобраться, хотя чувствовала, что Вадим стал ей необыкновенно дорог, дороже всех живущих людей. Длинные осенние вечера они проводили, беседуя обо всем на свете. Вадим был на редкость интересным собеседником. Не смотря на молодость, он побывал во многих странах и умел красочно и с юмором рассказывать и о местных обычаях, и о собственных приключениях и курьезах.
Франция, средние века.
Мишель медленно брела по запылённой булыжной мостовой. Куда? Она и сама не знала. Всё её существо заполнила пустота. Не было мыслей, не было желаний. Жизнь её кончилась. В душе не было даже боли. Она шла мимо домов, мимо людей, но видела только огромный, до самого неба огонь. Она шла по огню, дышала огнём, сама превращалась в огонь, сгорала в нём и … возрождалась, как птица феникс, оказываясь на той же улице, в том же кошмаре наяву.
Босые ноги её были изранены острыми камнями, прекрасные волосы спутались и запылились. Внутри неё пылал пожар, который сжигал её, бил в лихорадке. Но она не чувствовала ничего. Она шла и шла в никуда. Никто не ждал её. И не было конца её пути, как не было и начала.
Россия. Наши дни.
Накануне они допоздна засиделись за разговорами, и Варя решила подольше поспать. На занятия ей сегодня было не нужно. Но в восемь утра раздался неожиданный звонок в дверь. Варя недоумевала, кто бы это мог быть? Она поспешно вскочила, накинула халат и, пригладив волосы, подошла к двери.
- Кто там? – спросила она.
- Откройте, Вам телеграмма.
- Какая ещё телеграмма? – удивилась Варя, но дверь открыла
- Вот, распишитесь, - молодой парень быстро сунул ей бланк и ручку. Варя машинально расписалась. Парень забрал авторучку, как-то странно взглянул на неё и выскочил за дверь. Варя закрыла за ним дверь и только после этого пробежала глазами текст телеграммы. Строчки запрыгали у неё перед глазами. Слёзы сами потекли из глаз, она опустилась на коврик в прихожей и зарыдала. Вадим потихоньку гладил её по голове. Он знал, что написано в этой ранней телеграмме. Родители Вари погибли. Произошла утечка газа, и всё взлетело на воздух. От дома остались развалины, а тела родителей сильно обгорели.
- Плачь, не стесняйся, плачь. Может хоть чуть-чуть тебе станет полегче.
Варя подняла к нему залитое слезами лицо:
- Ты знал? – тихо спросила она.
- Знал.
- Почему ты не сказал мне?
- Я не смог.
- Мне, наверное, нужно поехать, заняться похоронами, - она тихонько всхлипнула, - Вадим, у меня на целом свете никого не осталось. Правда где-то в Прибалтике живёт двоюродная сестра отца, но я видела её всего один раз, когда была совсем маленькой и не знаю адреса.
- Не плачь, я не оставлю тебя. А сейчас тебе действительно лучше начать собираться. И знай, я всё время буду рядом.
Печальные хлопоты остались позади, и Варя вернулась в город. Вот только боль не проходила, горечь утраты продолжала терзать её. Вадим всячески старался её утешить и отвлечь. Варя находила утешение лишь в разговорах с ним. Они по-прежнему никак не могли наговориться друг с другом, каждый день узнавая друг о друге всё новое и новое, и в то же время, удивляясь близости своих душ. Варя рассказывала Вадиму о своих родителях, вспоминала, как они её баловали, наказывали, любили. И он всегда внимательно выслушивал её воспоминания, молчал, если ей хотелось поплакать, старался ободрить и утешить.
В их отношениях тоже произошла едва уловимая перемена. Варя знала, что теперь у неё кроме Вадима никого не осталось. Её привязанность постепенно переросла в нечто большее. Ни слова о любви не было сказано меж ними, оба боялись начинать этот разговор. Варя боялась, что Вадим уйдёт, если поймёт, что она его полюбила. Уйдёт, чтобы дать ей прийти в себя, разобраться в своих чувствах. А Вадим считал, что не имеет права заводить разговор о своих чувствах. Кто он такой, чтобы вообще что-то чувствовать. А тем более признаваться в своих несбыточных желаниях. Он не хотел смущать Варю, и боялся потерять то, что имел – ежедневное общение с ней. Дни складывались в недели, и их совместное существование становилось всё более и более комфортным. Варя уже не мыслила себе жизни без Вадима.
Однажды он сказал ей:
- Знаешь, я никогда не влюблялся. Конечно, у меня были девушки и даже довольно много, как у любого преуспевающего молодого мужчины. Но ни с одной из них мне не хотелось связывать свою судьбу, ни одна не была мне по-настоящему близка и дорога. Мне казалось, так происходит потому, что все девушки, с которыми я общался, знали цену деньгам и подыскивали себе состоятельного мужа. Но я не хотел иметь жену, которая любила бы меня за мой постоянно растущий годовой доход и бросила бы, как только я разорился. Хотя сейчас я начинаю понимать, что напрасно обижал многих из них своими нелепыми подозрениями. Они не устраивали меня совсем по другой причине. Давным-давно, когда я ещё был мальчишкой, мне было лет семь-восемь, я увидел удивительный сон. Тогда я, конечно, не придал ему значения, но, тем не менее, он произвёл на меня сильное впечатление и запомнился мне в мельчайших деталях…
- Это был сон о твоём будущем? – тихо спросила Варя. Она сидела в кресле, поджав ноги, и внимательно слушала Вадима.
- И да, и нет. Это, конечно, звучит несуразно, но ты сейчас поймёшь, что я имею в виду. Сначала я увидел огромный костёр, я стоял так близко, что огонь обжигал мне лицо, а едкий дым почти не давал дышать. Я не мог понять, что я делаю в такой опасной близости от огня. Надо сказать, я с детства боялся пожаров и огня. Но прежде, чем я смог сообразить, что к чему, меня схватил какой-то громила и швырнул в огонь. Мне казалось, я в самом деле горю. Но не было сил ни закричать, ни проснуться. Затем неожиданно кошмар кончился, и я увидел себя, сидящим на уроке в классе. Вдруг, я почувствовал непреодолимое желание выйти. Я спросил разрешение у учителя и вышел на улицу. Не раздумывая, я пошёл в конец школьного сада, где росла большая старая липа. Я точно знал, что была поздняя осень, но липа стояла вся в цвету. Когда, открыв рот от удивления, я подошёл ближе, из-за липы вышла величественная седовласая старуха. Она была вся в белом. Старуха была очень красива мудрой красотой прожитых лет. Она светилась счастьем. Увидев меня, она просияла и прошептала:
- Любимый, наконец-то у меня получилось. Теперь мы сможем быть вместе!
Я озадаченно смотрел на неё.
- Ты ещё слишком юн и ничего не понимаешь, но придёт время, и ты всё вспомнишь и поймёшь. Сегодня, третьего ноября, я родилась. Я пришла в мир вместе с тобой.
Я опять ничего не понял, но старуха не стала ничего объяснять. Она развернулась и скрылась за липой. Я хотел позвать её обратно, но в это время цветы с липы стали осыпаться и, движимый непонятной силой, я наклонился и поднял один из них, а он в моей руке вдруг раскрылся, и я увидел внутри цветка портрет прекрасной девушки. Голос старухи произнёс: «Запомни это лицо. Это твоя судьба. Она будет выглядеть примерно так, когда вы в первый раз встретитесь».
В этот момент зазвонил будильник, и я проснулся. Но странный свой сон запомнил в мельчайших деталях на всю жизнь. И он сбылся. На портрете была изображена ты. А теперь скажи мне, когда у тебя день рождения?
Варя потрясённо смотрела перед собой:
- Я… Вадим, я действительно родилась третьего ноября. Значит, это судьба. И сон был о твоём, вернее, о нашем будущем.
- Сон был действительно о будущем... О моей любви к тебе и это сбылось, вот только меня больше нет, а значит, нет и будущего. Как может быть будущее у призрака? Его нет, потому что я прошлое!
- Не надо так говорить! – в глазах Вари стояли слёзы, - Ты есть. Ты единственное, что у меня есть, что у меня осталось на этом свете. Мне хорошо рядом с тобой и больше никто нам не нужен.
- Но ведь это не нормально. Мне действительно никто больше не нужен. А ты молодая привлекательная девушка, а вокруг полно симпатичных парней и они не слепые. Они смогут подарить тебе свою любовь и ласку. А что могу тебе дать я? – бессильная ярость переполняла его. – Дурацкие разговоры о своём прошлом? Красивые слова о любви?
- Мне и этого достаточно, - Варя уже плакала. Она понимала, как страдает Вадим, и страдала вместе с ним, понимая всю несправедливость судьбы. Было больно это сознавать, но лучше бы они действительно не встречались.
После этого разговора Вадим замкнулся в себе. Он любил Варю и поэтому твёрдо решил уйти. Он знал, что не забудет её никогда, что его неприкаянная душа будет постоянно тосковать по ней, но в то же время он понимал, что так будет лучше для Вари. Конечно, сейчас она его, может быть, и любит. А, может, просто жалеет, ведь у неё очень доброе сердце. Возможно, сначала она будет переживать его уход, может быть, даже будет тосковать, и надеяться, что он вернётся. Но время хороший лекарь, и она его забудет, как вчерашний сон. Вокруг полно отличных парней и любой из них рад будет её утешить. Она выйдет замуж и, возможно, назовёт своего сына его именем, ну а если и нет, он не будет предъявлять претензии, он и так получил больше чем заслужил. Несколько месяцев счастья, подаренные ему, будут согревать его всю вечность, которую ему предстоит провести в одиночестве. Он знал, как тяжело ему будет уйти от неё, но он должен. Должен освободить её от своего присутствия и от ложных обязательств по отношению к нему, должен дать ей шанс жить нормальной жизнью, с любимым человеком и их детьми, а не держать её в плену своей призрачной любви. Она ведь так молода, у неё впереди вся жизнь, а он свою уже прожил. Ведь Варя не виновата, что он так глупо и несвоевременно погиб, а потом ещё явился к ней и заявил о своей любви. Конечно, он уйдёт не сейчас, когда ей так тяжело трудно после гибели родителей, уйти сейчас - значит предать её и её доверие к нему. Но потом, когда она придёт в себя и немного успокоится, он покинет её и освободит от своей навязанной любви, слишком много требующей и ничего не дающей взамен.
Вадим изо всех сил пытался вести себя естественно. Он очень старался, чтобы Варя ничего не заметила. Он боялся, что она догадается о его планах и попытается отговорить его, убедить, что он не прав, что они должны быть вместе, не смотря ни на что. Но больше всего он боялся, что он даст себя уговорить. Он изо всех сил старался, чтобы всё было как и прежде, но невольно замечал за собой, что мысленно прощается с Варей. Он хотел запомнить, как она улыбается, как грустит, как радуется и печалится, чтобы всю долгую вечность её образ свято хранился в его памяти, оставался ярким и живым.
Варя замечала некоторую натянутость в поведении Вадима, но старалась не обращать на это внимания. Она была уверенна, что всему виной её поведение. Может, она чем-то невольно обидела его, заставила усомниться в искренности своих чувств? Она надеялась, что со временем он успокоится и все у них будет как и прежде, поэтому она возвращалась с занятий как можно раньше, чтобы больше времени уделять Вадиму, кроме того, она старалась не выказывать своей тоски по родителям, чтобы напрасно не волновать и не тревожить Вадима.
Вадим чувствовал, что если он вообще собирается уходить, то должен сделать это, не откладывая. Иначе он не сможет уйти, просто не сможет пересилить себя. Варя вроде бы успокоилась, и теперь подходящий момент настал. Уйти он решил, как и собирался без предупреждения. Он знал, что она не захочет его отпустить, но он не должен больше портить ей жизнь.
Глубокой ночью, когда Варя спала, разметав свои великолепные волосы по подушке, он нацарапал в ванной на зеркале её помадой прощальную записку. Каждое написанное слово отдавалось в нём сладкой болью утраты, но у него не было выбора. Записка получилась сухой и короткой. « Прости меня, Варя. Я люблю тебя, ты знаешь это. Именно поэтому я должен уйти. Живи полной жизнью и забудь обо мне. Я всегда буду любить тебя». Он снова вернулся в комнату и застыл у кровати, тихо наблюдая за спящей девушкой. Он представил, как она утром проснется и удивиться, что он её не разбудил. Позовёт его, но ей никто не ответит. Тогда она, решив, что он шутит, со смехом пробежит по всем комнатам, зовя его. Но ответом ей будет лишь тишина, и только после этого она поймёт, что его больше нет в её жизни.…На миг он ужаснулся тому, что собирается сотворить, и ему очень захотелось остаться. Ведь они так счастливы вместе! Но он подавил приступ эгоизма и быстро, всё ещё боясь передумать, вышел через форточку в холод ночи. Стараясь гнать от себя преступные желания вернуться, он оторвался от подоконника, и больше не оглядываясь, растворился в темноте.
Франция. Средние века.
Cилы кончились, и она упала. Она лежала без движения, пока вдруг не осознала, что лежит на зелёной, мокрой от росы траве. Где-то в подсознании шевельнулась отстранённая мысль, что здесь не должно, не может быть травы, ведь она брела по булыжникам мостовой.… Но тут же эта мысль сменилась полным безразличием.
Мишель не знала где она, кто она и жива ли она вообще. Может, она уже в лучшем мире? Она не знала и не хотела знать. Мишель зарылась лицом в траву, глаза её закрылись, и снова пламя поглотило её.
Она не заметила, что давно уже покинула пределы города и оказалась в лесу, не заметила, что лежит у порога маленького домика….
В её воспаленном сознании пылал огонь, а всё остальное она не замечала, потому что всё остальное для неё перестало существовать.
ЧАСТЬ 2
Франция. Средние века.
- Тише, дорогая, тише! – сухонькая седая женщина осторожно уложила девушку обратно на подушку. Девушка успокоилась на мгновенье, но тут же снова вскрикнула и села в постели, безумными глазами глядя вокруг.
Женщина поднесла к её губам чашку с прозрачным питьём. Девушка сделала несколько глотков, и устало откинулась на подушки, глаза её закрылись, казалось, она уснула. Но только казалось. На самом деле она опять провалилась в тяжёлое забытьё. Жар сжигал её хрупкое тело, а огонь её душу. Страшный, увиденный ею, огонь.
Долгих пять дней госпожа Макалистер выхаживала её всеми подвластными ей способами, она уже почти отчаялась спасти девушку. Но произошло чудо, тяжёлое бредовое состояние потихоньку отступило. К девушке понемногу возвращались силы.
За те пять ночей, что провела у её постели, не смыкая глаз, госпожа Макалистер успела привязаться к девушке. Ведь она была так одинока, а теперь ей было о ком заботиться. Слушая бессвязный бред своей подопечной, добрая женщина ужасалась, как много пришлось вынести бедной девочке. Такая хрупкая и нежная она прошла через ад на земле, что и сломало её, довело до горячечного забытья.
На утро шестого дня девушка впервые очнулась. Скользнув глазами по комнате, она остановила взгляд на старушке.
- Где я? – тихим надломленным голосом спросила она.
- Ты в моем лесном домике.
- Но как я сюда попала и кто Вы?
- Я госпожа Макалистер. Как ты сюда попала, я не знаю, но неделю назад я нашла тебя в двух шагах от своего крыльца. Ты была совершенно измотана и всё время бредила. Мой домик стоит в лесу, подальше от людей. Может, тебе тоже хотелось убежать подальше от злых людей, которые довели тебя до такого состояния?
- Не знаю, может быть. Но что-то привело меня сюда.
- Как тебя зовут, дитя?
- Мишель, - девушка говорила очень тихо и неуверенно, словно сомневалась в правильности произнесённых слов. Она заметила пучки трав, развешенных по всему дому.
- Вы – колдунья? – с любопытством спросила она.
Госпоже Макалистер показалось, что в вопросе звучало не только любопытство, но ещё что-то, какое-то более сильное чувство, но до конца она не была уверена.
- Я лечу людей, - уклончиво ответила она. Если угодно будет Господу, она откроет этой девочке тайну своих занятий, а пока рано тревожить её покой и нарушать тайну посвящения.
- А сейчас ложись в постель и постарайся заснуть, - велела она Мишель, - тебе вредно много разговаривать
- Но я не хочу спать… - попробовала запротестовать Мишель.
- Ложись, - отрезала хозяйка.
Мишель покорно закрыла глаза, боясь, что всё равно не уснёт. Воспоминания нахлынули на неё и поглотили с головой. Она уже сама не понимала, спит она, бредит или всё это было с ней, но так давно, вечность назад. Она лежала и вспоминала, вспоминала…
*
Всё началось с обычного весеннего дня. Мишель было девять лет, и она впервые отправилась на прогулку в лес самостоятельно. Утро выдалось тёплое и ласковое, почти летнее. Мишель неторопливо шагала между деревьев по зелёной траве и собирала цветочки для венка. В её планы входило добраться до какой-нибудь залитой солнцем лужайки, которых в этой части леса было множество, обосноваться там и сплести прекрасный венок из собранных цветов для себя и, конечно же, для своей куклы Луизы.
Настроение у Мишель было самым радужным, вокруг щебетали птички, радуясь теплу и солнцу.
Мишель глазела по сторонам, стараясь ничего не пропустить среди ярких красок леса, и совсем не заметила небольшую, поросшую травой, канаву. Нога её резко ушла вниз, она споткнулась и упала, почувствовав резкую боль в лодыжке. Канавка была сырой, поэтому руки, лицо и платье девочки оказались перепачканы грязью, а нога сильно опухла и покраснела. Боль была настолько нестерпимой, что сама мысль наступить на ногу вызывала у Мишель дрожь, однако, собрав всё своё мужество, она всё-таки попыталась это сделать. Но едва оперевшись на ногу, громко вскрикнула и чуть не потеряла сознание от оглушающей боли. Отчаяние захлестнуло её, но она была храброй девочкой, обладающей не по годам развитым самообладанием и здравым смыслом. «Я посижу здесь немного и сплету свой венок, возможно, за это время боль в ноге немного утихнет и я смогу добраться до дома, - » подумала девочка и занялась разбором цветов.
Однако боль не утихала и Мишель поняла, что ждать облегчения бесполезно и нужно что-то придумать, чтобы выбраться из леса. После недолгих раздумий девочка решила подобрать какую-нибудь палку и, опираясь на неё, потихоньку передвигаться. Но как назло палки подходящего размера поблизости не было. Вокруг валялись или совсем уж тонкие прутики, либо стволы деревьев, размером с саму Мишель. Она уже отчаялась найти какой-нибудь выход и решила, что ей придётся заночевать в лесу. Мысль эта наполнила её ужасом, но делать было нечего. Вечером её обязательно хватятся дома и к утру, возможно, найдут.
Только усилием воли она держалась, чтобы не заплакать. Она понимала, что слёзы не помогут, но глаза её подозрительно защипало. Вдруг она услышала охотничий рог. Сначала ей показалось, что она ослышалась, но звук повторился, и тогда Мишель принялась, что было силы звать на помощь. Спустя мгновение она услышала:
- Где Вы? Отзовитесь!
- Я здесь! – закричала Мишель изо всех сил. Она судорожно оглядывалась по сторонам, боясь пропустить своего предполагаемого спасителя. Вдруг он пройдёт мимо, не заметив её? – Эй, где Вы?
- Иду! – раздалось из-за деревьев, и на лужайку вышел юноша. Он подошёл ближе, и Мишель была поражена его красотой. Он был просто неправдоподобно, вызывающе красив для юноши. В руках он держал охотничий рог.
- Ты попала в беду, малышка! – скорее уточняя, чем спрашивая, сказал он
- Да, я, кажется, сломала ногу, - прошептала Мишель пересохшими губами.
- Ну-ка, посмотрим, - он ощупал её опухшую лодыжку. Мишель изо всех сил кусала губы, чтобы не застонать, боль была адская.
- Ого, тут дело действительно серьёзное, - констатировал он после осмотра, - сама ты идти не сможешь, поэтому мне придётся тебя нести.
Он нагнулся и поднял девочку на руки.
- Обхвати меня руками за шею, - велел он, - я отнесу тебя домой. Тебе так удобно?
- Удобно, - с трудом выдавила из себя Мишель. Девочка была в страшном смущении. Она никогда не видела таких красивых, элегантных юношей. Кроме того, никто никогда не носил её на руках, а серьёзное отношение к ней молодого человека и вовсе делало его в её глазах чуть ли не божеством. Мишель моментально по-детски влюбилась.
- Где ты живёшь?
Мишель подробно объяснила, как пройти к ее дому
- Да ты верно дочь сеньора де Роббера. И как же тебя зовут?
- Мишель, - Мишель потупила взор, - а Вас?
- А меня Пьер. Я сын вашего соседа сеньора де Ламера. Думаю, ты слышала о нашей семье.
- О да. Во всей провинции не найдётся человека, который бы не знал Вашу семью, ведь Вы просто возмутительно богаты. У Вас куча домов по всей стране, но вряд ли Вы хотя бы по разу бывали в каждом. Нет, глушь не для Вас. Вы живёте в столице и постоянно вертитесь при дворе, наезжая в свои имения не чаще раза в год, а то и в два – так говорит мой папа, - сказала девочка.
Пьер громко рассмеялся.
- Что ж твой папа прав. Но откуда в тебе столько сарказма? В такой прелестной головке должны ютиться только мысли о бантах и нарядах. Вы ведь тоже знатного рода, но Ваш отец в молодости промотал большую часть своего состояния, и теперь вы живёте в провинции круглый год, причём далеко не шикарно.
- Как Вы смеете говорить в таком тоне о моём отце, он весьма достойный человек и…
- А я и не утверждал обратного. Ну не надо сердиться, маленькая злючка. Смотри, мы почти пришли.
Мишель сидела, надув губки. Как он смеет называть её злючкой! Вовсе она никакая ни злючка, а добрая и хорошая девочка.
Из-за деревьев в самом деле показался дом Мишель, в прошлом это был красивый и величественный замок. И сейчас издали он казался грозным и неприступным. Но вблизи было видно, что дом запущен и нуждается в хорошем ремонте. В плачевном состоянии был и сад. Однако обитатели, казалось, не замечали всего этого и продолжали гордиться былым величием своего замка.
Пьер занёс Мишель в дом. В гостиной их встретила встревоженная мать Мишель, она уже начала волноваться из-за длительного отсутствия дочери.
- Что случилось, дитя моё? – вскричала она, увидев, как Пьер осторожно вносит Мишель в комнату.
- Мама, я упала и сломала ногу. Я думала мне придётся заночевать в лесу, так как я совсем не могла двигаться, но тут мимо проходил Пьер и спас меня. Он всю дорогу нёс меня на руках и, наверное, жутко устал.
- Спасибо Вам огромное. Не знаю как и отблагодарить Вас!
- Я сделал то, что сделал бы любой нормальный человек на моём месте. А нести Вашу дочь было не тяжело, она лёгкая, как пушинка.
- Может, Вы поужинаете с нами?
- Спасибо, но мне действительно пора. Боюсь, меня будут ждать дома. Кроме того, необходимо позвать доктора к Мишель, я зайду к нему по дороге и пошлю к Вам. И если Вы не возражаете, то завтра я зайду проведать нашу больную. Мишель, ты не против?
Девочка смущённо зарделась, но произнесла с достоинством:
- Если это не слишком затруднит Вас, сеньор.
На следующий день Пьер, как и обещал, пришёл проведать Мишель. Он смешил её рассказами о богачах, рассказывал сплетни о придворной жизни. Они долго и мило болтали, и Пьер с удивлением понял, что ему интересно в обществе маленькой проказницы, которую он спас.
Мишель влюбилась в Пьера со всей пылкостью девчоночьей души, и с каждым днём это чувство становилось всё сильнее и сильнее. Пьер каждый день навещал девочку, он понимал, как скучно и одиноко сидеть ей взаперти и болеть, когда все остальные дети резвятся на солнышке, поэтому он старался как можно больше времени проводить с Мишель, и не давать ей скучать. Так в ежедневных посещениях прошёл месяц, когда доктор, наконец, разрешил Мишель самостоятельно подняться. Пьер, как всегда был рядом. Он осторожно поддерживал Мишель под руку, пока она делала первые несмелые шаги. Вскоре Мишель снова смогла бегать и прыгать без остановки, и теперь все дни напролёт они проводили вместе в бесконечных исследованиях местности и поисках надёжно спрятанных кладов.
Постепенно пылкая девчоночья влюблённость Мишель переросла в нечто большее, чему юная девочка не могла дать объяснения, но она привязалась к Пьеру всей душой и не представляла себе жизни без него. «Когда я стану взрослой, мы обязательно поженимся», - мечтала она. У бедной маленькой Мишель даже мысли не возникало, что может быть иначе. «Ведь если люди любят друг друга, они обязательно должны пожениться. Надо только чуть-чуть подождать», - рассуждала девочка. Пьер тоже любил свою маленькую подружку, но скорее как младшую сестрёнку, ведь она была так мала, что не могла вызвать других чувств у взрослого юноши.
Время не стояло на месте, оно неумолимо толкало повозку жизни, меняя судьбы. В беззаботных развлечениях прошло три года. Пьеру исполнилось девятнадцать лет, и он должен был отбыть ко двору, чтобы быть представленным королю. Так решил его отец. Пьер был несказанно рад и не мог дождаться отбытия, и только разлука с маленькой Мишель омрачала его радость. Он очень сильно привязался к ней за последние годы. До последнего дня Пьер откладывал разговор о скором расставании, он знал, что Мишель очень сильно расстроится. Когда вещи его уже были упакованы, и ранним утром он должен был отбыть ко двору, он понял, что дальше тянуть нельзя и ему необходимо попрощаться с Мишель. Они долго гуляли в лесу, прежде, чем он смог решиться на своё признание.
- Мишель, - начал он, - отец отправляет меня в столицу.
Она молча смотрела на него.
- Понимаешь, я должен быть представлен ко двору, я и так слишком долго пробыл в провинции. Тут, конечно, очень мило, но я должен занять подобающее место при дворе, как все мужчины нашего рода.
- Когда?
- Что когда?
- Когда ты должен отбыть?
- Завтра на рассвете…
- Так скоро! Но почему ты ничего не сказал мне раньше?
- Я думал ты расстроишься.
- Но я и теперь расстроена. Так у меня хотя бы было время смириться с мыслью о твоём отъезде…
- Не переживай. Я буду приезжать к тебе. Я же не навсегда уезжаю. И потом это мой долг. Я уже достаточно взрослый, чтобы служить своему королю.
- Да, ты прав. Но без тебя мне будет так скучно и одиноко. Я останусь совсем одна, а ты ослеплённый блеском двора забудешь обо мне.
- Я не смогу тебя забыть. Ведь нам было так весело и интересно вдвоём. Я обязательно вернусь к тебе. Когда-нибудь.
- Я буду ждать тебя, столько, сколько потребуется, помни об этом.
На следующий день Пьер с чистой совестью отбыл ко двору. Ему было немного грустно от разлуки с Мишель и оттого, сколько боли и печали было в её глазах, когда они прощались. Но предвкушение новой жизни, изысканных развлечений и интересных знакомств быстро вытеснили грустные мысли из его головы. Конечно, он иногда будет вспоминать о ней, ведь она так долго была его единственным преданным другом.
Мишель проснулась на рассвете. Вернее, она практически не спала в эту ночь. Как не пыталась она уснуть, сон не шёл к ней. Перед глазами стоял Пьер. Добрый, благородный Пьер, такой любимый и недосягаемый. Она понимала, что возможно, больше никогда не увидит его, но её сердце отказывалось в это верить. Она потихоньку встала с постели, надела платье и выскользнула из дома. Она сама не знала, куда идёт, пока ноги не привели её к той самой лужайке, где она впервые встретила Пьера, где он явился к ней нежданным спасителем. Она опустилась на траву, и стала вспоминать все их встречи. На этой полянке всё началось три года назад, здесь должно всё закончиться. Крупные слёзы покатились по её щекам:
- Я всё равно буду ждать тебя, Пьер! – прошептала она, - только об этом никто, кроме меня не узнает.
Прошёл год, его сменил следующий. Мишель продолжала ждать Пьера. Она не проронила ни одной слезинки, ни разу не показала своей грусти и печали. Никто не знал, какая боль и тоска живут в её душе. Она часто ходила к большой дороге в надежде, что Пьер возвращается. Но его всё не было.
Время хороший лекарь и постепенно тоска сменилась глубокой печалью, а потом и печаль отошла, оставив в улыбке и глазах Мишель лёгкую грусть. Мишель не забыла Пьера, не перестала ждать, но смирилась с его отсутствием и успокоилась. У неё появились новые заботы в лице новорожденной сестрёнки Анет. Мишель целыми днями возилась с малышкой.
Пьера закружили красота и роскошь придворной жизни. Первые недели он скучал по своей провинции, по прогулкам в лесу с Мишель, по скромному быту и неприхотливым нравам сельских жителей, но балы, охота, масса других модных развлечений и первые красавицы страны быстро изгнали скуку из его сердца. Он влюблялся, и был любим, многие красивые и знатные дамы дарили ему свою благосклонность, и это весьма льстило его самолюбию. Он целиком отдался придворной жизни, стал частью её и уже не представлял, что может быть иначе. И всё реже и реже вспоминал он свою маленькую Мишель. Её место в его сердце заняли новые привязанности, и если сначала он полагал, что будет довольно часто наведываться в свои имения и непременно встречаться с ней, то по прошествии нескольких месяцев понял, что абсолютно не может выкроить время на столь дальнюю и неудобную поездку. Угрызения совести по поводу своего несдержанного обещания недолго терзали Пьера. Теперь он был искушённым и в дружбе, и в любви и знал, как быстро забываются былые привязанности. Он не сомневался, что Мишель давно нашла себе нового друга, и вычеркнула его из своего сердца. А если это так, то ему и вовсе нечего видеться с ней и ворошить забытое прошлое.
* * *
Прошло семь лет. Мишель расцвела как нежный цветок под ласковым весенним солнышком. Ей едва минуло девятнадцать лет, и она превратилась в хорошенькую девушку. Многие парни из округи готовы были положить к её ногам свою любовь, но Мишель никому не дарила своей благосклонности. Отец с матерью не могли понять, почему она отказывает самым завидным женихам, ведь ее время пришло. Но она все еще ждала своего Пьера, детская любовь продолжала жить в ее сердце, становясь с каждым годом всё крепче и крепче.
Отец не раз предпринимал попытки поговорить с Мишель, образумить ее, но она или отмалчивалась, или обещала подумать, и уходила далеко в лес, чтобы никто не смог ей помешать. Там она подолгу бродила между деревьями, пытаясь разобраться в себе и понять, действительно любовь живет в ее сердце, или ее сменила привычка. Но каждый раз она возвращалась с твердой уверенностью, что поступает правильно и должна дождаться Пьера.
Однажды, когда она в раздумье бродила по лесу, пытаясь в очередной раз принять правильное решение, она вдруг услышала звук охотничьего рога. Мишель охватило невероятное волнение, сначала она подумала, что ослышалась. Ведь столько раз она слышала этот звук во сне, и просыпалась со слезами радости на глазах, еще не понимая, что это всего лишь сон. Но сейчас она не грезила, она ясно слышала этот почти забытый звук. Все ее тело напряглось, и она застыла, боясь пропустить такие знакомые ноты. Но рог молчал. Отчаяние охватило Мишель, неужели воображение сыграло с ней злую шутку? И в тот же миг, словно желая успокоить и утешить ее, рог зазвучал снова. Молния радости пронзила ее существо. Он вернулся! Он пришел за ней, как и обещал. Она знала, что он вернется, она всегда это знала! Она чувствовала, что ему без нее так же плохо, как и ей. Все эти долгие годы только знание, что он придет к ней, давало ей силы жить и ждать. И она дождалась вопреки всему. Вопреки собственным опасениям, что он забыл ее, вопреки уговорам матери и отца ответить согласием на очередное предложение руки и сердца, вопреки самой жизни, так часто лишающей нас надежды. Она дождалась! И теперь все измениться, теперь все будет совсем по-другому. Она больше не будет прятать и скрывать свою любовь глубоко в сердце. Она распахнет свою душу и откроет всему миру свое сердце. И мир наполниться светом, засверкает всеми красками ее сбывшейся любви!
Она оглянулась по сторонам, пытаясь понять, откуда раздаётся звук, который громко продолжал лететь над лесом, словно торопя Мишель.
- Я иду, любимый, иду! – пробормотала она, подбирая юбки и пускаясь бежать по высокой траве.
Как она и подумала вначале, звуки неслись с памятной полянки, где они так давно встретились в первый раз. Сердце её наполнилось небывалой нежностью:
- Он помнит. Он также, как и я, все помнит, - прошептала она, глаза её наполнились слезами. Она остановилась на минуту, пытаясь справиться с волнением. Больше она его никуда не отпустит. Она раздвинула заросли и решительно шагнула на лужайку.
* * *
- Ты превосходно трубишь! – рассмеялся Филипп, протягивая руку, чтобы забрать рог у Пьера, - теперь моя очередь.
Он повернулся к остальным участникам охоты:
- Объявляется состязание на самый громкий охотничий сигнал. Жалкие попытки осмелившегося участвовать в состязании новичка вы уже слышали, теперь вам предстоит оценить талант профессионала, - произнес он и поднес рог к губам. Но продемонстрировать свои таланты ему не довелось, так как ближний к ним кустарник зашевелился и оттуда, словно лесная фея из цветка, появилась прекрасная юная богиня.
Глаза ее возбужденно горели, грудь вздымалась, нежные щеки заливал яркий румянец. Увидев множество роскошно одетых всадников, она остановилась, как вкопанная и попятилась назад. Первоначальное изумление уступило место смущению. Казалось, девушка не знает, куда ей деваться от пристальных взглядов.
Пьер приподнялся в седле. Он узнал ее с первого взгляда, она почти не изменилась, оставаясь по-детски трогательной и беззащитной, но в то же время тело ее приобрело соблазнительные формы, а лицо наполнилось всеми красками чарующей юности. Сердце его сладко заныло, как только он мог подумать, что забыл свою лесную фею из далекого детства. Вот только теперь она стала феей-искусительницей. «Бог мой, как же она прекрасна! – подумал он, - ни одна из придворных дам не обладает таким губительным для мужчин сочетанием красоты, невинности и прирожденного изящества. Это кажется невозможным: быть такой соблазнительной и в то же время непорочной».
В этот миг Мишель увидела его, глаза их встретились:
- Как же ты стала прекрасна, - говорил его взгляд, - эти волосы цвета солнца подобны его лучам, лицо твое прекрасно, как луна, а глаза твои сияют, как звезды. Я был глупцом, я думал, что забыл тебя. А оказалось, что я любил тебя все эти годы, но понял это только сейчас…
- Я ждала тебя! Где же ты был так долго?
Безмолвный разговор глаз длился всего несколько секунд, но до глубины души потряс Пьера. Он не ожидал от себя такой силы чувств.
В это время Филипп прервал затянувшееся молчание:
-Кто Вы прекрасная юная богиня и чем мы обязаны вашему появлению?
Мишель смущенно опустила глаза, больше всего на свете ей хотелось убежать подальше и спрятаться, но гордость не позволяла ей сделать этого. Она и так уже совершила глупость, выскочив из кустов, как невоспитанное дитя и представ перед этими разодетыми господами запыхавшейся и растрепанной. Поэтому она поборола свое смущение, медленно подняла глаза и с нескрываемым достоинством оглядела всадников, на краткий миг задержав взгляд на Пьере.
Ее отчаянный полный мольбы взгляд вернул Пьера к действительности. Он откашлялся и, обращаясь к своим спутникам, сказал:
- Позвольте представить вам мою дорогую и единственную подругу детства Мишель де Роббер. Только благодаря ей я не умер от скуки в дни отрочества.
- Но, Пьер, ты никогда не рассказывал, что провел юность в обществе маленькой богини! – воскликнул Филипп.
- Бедный Филипп! Ты разве не знаешь, что Боги и Богини живут на небесах? И вряд ли какая – нибудь из них спустилась, чтобы скрасить юность нашего дорогого Пьера! – сказала роскошно одетая дама. Она подъехала на прекрасном гарцующем скакуне и встала между молодыми людьми. Женщина была потрясающе красива и изящна, а великолепие охотничьего наряда говорило о богатстве и безупречном вкусе.
- Но таких прекрасных людей не бывает! – возразил Филипп.
- Просто ты мало общался с провинциалками, и они для тебя в диковинку, - презрительно сказала женщина.
- Элен, ты не терпишь даже малейшего соперничества и готова наброситься на девушку лишь потому, что она также красива, как и ты. – Женщина вскипела от злости, но на этот раз промолчала. А Филипп снова обратился к Пьеру.
- Почему ты никогда не рассказывал мне о Мишель?
- Все мы свято храним милые сердцу тайны и не открываем их никому, – тихо произнес Пьер. Он продолжал пристально смотреть на Мишель, словно видел ее впервые и не мог наглядеться. Каждой клеточкой своего тела девушка чувствовала этот горящий взгляд, и словно теплые волны накатывали и ласкали ее.
- Мишель, я вижу, Пьер проглотил язык, поэтому от его имени приглашаю Вас сегодня на ужин. Обещайте мне, что обязательно будете, иначе мое сердце будет разбито! - театрально произнес Филипп.
- Боюсь, что не смогу присутствовать на ужине у сеньора де Ламера.
- Но почему, прекрасная Мишель?
- Дело в том… в общем… я буду занята этим вечером, - пролепетала Мишель.
- Вы разбиваете мне сердце! Как Вы можете быть такой жестокой!
- Ну, хватит, Филипп! - резко сказал Пьер, - ты становишься назойливым и смущаешь Мишель, ведь ты уже получил отказ, так что прими его с достоинством, - затем он обратился к девушке, - Мишель, если ты не возражаешь, я хотел бы возобновить наше знакомство.
- Конечно, сеньор, как Вам будет угодно. А сейчас мне пора бежать.-
Девушка развернулась и стремительно скрылась за надежной стеной из кустов. На миг она замерла, переводя дыхание, и услышала язвительный женский голос:
- Какие Вы обходительные, подумать только! Так расшаркиваться перед деревенской девкой.
- В ней течет кровь не менее благородная, чем в Вас, - тихо сказал Пьер.
Женщина снова начала язвить, но Мишель не хотела ее больше слушать. Она развернулась и зашагала по направлению к дому. Душа ее пела и ликовала. Он вернулся к ней. Она повторяла это снова и снова. Вернулся, вернулся, вернулся! Счастью ее не было предела. И только что-то беспокоило ее, отнимало ее радость. Радужные мысли от неожиданной встречи постепенно сменяли ревность и грусть, она слишком хорошо разглядела изящных красавиц, сопровождавших Пьера. И чем больше она думала о них, тем яснее для нее становилось – в окружении таких роскошных женщин сердце мужчины не может быть свободным. А значит, она потеряла Пьера, не успев обрести.
Домой она пришла вконец измученная своими мыслями и опасениями, тихонько проскользнула в свою комнату, упала на кровать и заплакала, но слезы не приносили ей облегчения, боль продолжала терзать ее юную душу пока, незаметно для себя, она не заснула.
Утро следующего дня выдалось мрачным, под стать ее настроению.
Весь день она не отходила от окна, ожидая, что Пьер приедет навестить ее. Но он не приехал, зря ждала она весь день. Не приехал он и на следующий день… Целую неделю Мишель надеялась и ждала, а потом она поняла, что Пьер не придет. Он просто забыл о ее существовании, и легкая ностальгия при их случайной встрече ушла из его сердца, как только она, Мишель, скрылась из виду.
- Я переживу, - кусая губы, чтобы не плакать, шептала Мишель, - я забуду.
***
Пьер задумчиво сидел в кресле. Перед его мысленным взором стояла Мишель. Прекрасная, любимая, светлая. Его Мишель. Как он мог жить без нее так долго? Теперь они будут всегда вместе, осталось подождать совсем немного. Но прежде ему необходимо было переделать кучу дел. В первую очередь необходимо было выпроводить гостей. После встречи с Мишель веселая и приятная компания тяготила его, кроме того, Филипп одолел его вопросами о Мишель, он не скрывал своей заинтересованности и того, что очарован Мишель, но Пьер и сам был очарован. Очарован воспоминаниями о далеком детстве и броской красотой Мишель, очарован ее взглядом и голосом, ее смущением и явной радостью от встречи с ним. Неожиданно для себя он понял, что она единственная созданная для него.
Теперь, когда все его неотложные дела были завершены, он мог отправиться к ней и поговорить с ее отцом.
***
- Мишель! Мишель! – младшая сестренка Анет вбежала к Мишель в комнату. Она была страшно возбуждена, кудряшки ее растрепались, личико раскраснелось, а глазенки весело блестели, - Мишель, иди скорее вниз. Тебя зовет папа, он ждет в гостиной.
Мишель неторопливо поднялась со стула.
- Что случилось, Анет? Почему ты так взволнована?
- Папа велел тебе поторопиться, иди скорее! Он сам тебе все объяснит.
Мишель спустилась вниз в гостиную и на миг замерла перед дверью.
Волнение Анет передалось и ей, а неизвестность – ведь она не знала, чем вызвано столь возбужденное состояние сестренки – усиливало чувство непонятной тревоги и ожидания.
Пригладив волосы и вдохнув полной грудью, Мишель решительно распахнула дверь и… остолбенела.
В гостиной ее родители беседовали с Пьером. Мишель смущенно отступила назад, кровь отхлынула от ее лица и бешено забилась в сердце. На мгновенье Мишель показалось, что сейчас она упадет в обморок, ведь она думала, что больше никогда не увидит его, и вот он здесь… Огромным усилием воли она справилась со своими чувствами и поздоровалась с нежданным гостем. Пьер поднялся со своего места и склонил голову в приветствии.
- Папа, Вы велели Анет срочно позвать меня, - обратилась Мишель к отцу, - что-то случилось? – голос Мишель прозвучал спокойно и не дрогнул на удивление самой Мишель. Все ее чувства находились в радостном смятении, потому что причина визита Пьера стала вдруг ей понятна, но она никак не могла до конца поверить. … Хотя как ещё объяснить эту неожиданную беседу с её отцом, покрасневшие от слез глаза матери и красноречивый взгляд Пьера. Объяснение могло быть только одно, такое простое и неправдоподобное одновременно. Он решил предложить ей стать его женой.
- Садись, Мишель, - отец встал и подошел к графину с вином, - это наш сосед, Пьер де Ламер, как тебе известно. Он сегодня просил у меня твоей руки. Я не вижу причин для отказа, но последнее слово будет за тобой…
Ноги Мишель подкосились, радостное безумие овладело ее существом. Ей хотелось петь, танцевать, громко кричать, кинуться к Пьеру на шею.… Но, взяв себя в руки, она потупила взор и кротко, как и подобает воспитанной девушке, ответила
- Я согласна быть Вашей женой, сеньор.
Свадьба была назначена через три месяца.
***
Мишель смотрела на своего Пьера. Он был так красив в камзоле, расшитом золотом. Она видела, что он с легкой улыбкой смотрит на нее, любуясь ее грациозной походкой и прекрасным платьем с длинным шлейфом, отделанным кружевом, видела его нетерпение – ему пришлось ждать более часа ее появления. Он стоял у алтаря и ждал ее, чтобы назвать своей отныне и навеки. Мишель шла к нему под руку с отцом, который должен будет вручить её жениху, и ей казалось, что она слышит пение ангелов над своей головой и сам Бог спустился с небес, чтобы благословить их союз.
Прекрасная, как сама весна, в белоснежном платье, расшитом жемчугом, и в венке из белых роз, она встала у алтаря рядом с Пьером. У него перехватило дыхание: никогда ещё ни одна женщина не была так прекрасна и обольстительна.
Словно почувствовав его взгляд, она подняла голову и взглянула на него сквозь кружево фаты, глаза их встретились, и Мишель утонула в глазах любимого, слилась с ним воедино, стала его частью…
Не было больше ни алтаря, ни храма, ни людей, стоящих вокруг, не было неба, не было звезд, весь мир перестал существовать, растворился в их любви, сузился до размеров бешено бьющегося сердца в груди Мишель и огненного взгляда Пьера.
Не было больше Пьера и не было больше Мишель, они слились в одно целое, прекрасное и совершенное, существо, увековеченное любовью.
В сознание Мишель прорывались слова священника:
- Согласна ли ты взять этого человека себе в мужья… в радости и горе, в богатстве и бедности… в болезни и здоровье?..
Она отвечала на вопросы, слышала как отвечает Пьер, говорила какие-то слова…
Но что значили теперь слова? Не было слова, позволявшего описать ее чувства, всю ее любовь, такую чистую и вечную, такую величественную и прекрасную, такую всемогущую и хрупкую. Их союз был заключен на небесах, перед лицом Бога.
Мишель не были нужны слова, но, тем не менее, они должны были освятить свой брак перед людьми, и поэтому она тихо и твёрдо ответила на вопрос святого отца:
- Да! – и услышала такой же уверенный ответ Пьера.
- Объявляю Вас мужем и женой.
Церемония закончилась, но не для Мишель. Для них с Пьером все это было началом, удивительным и неповторимым началом их совместной жизни.
- Муж, - прошептала она, - Пьер, ты мой муж, - на глаза ее навернулись слезы счастья и мелкими бриллиантами застыли в уголках глаз.
- Пьер поднял фату и нежно поцеловал ее
- - Больше мы никогда не расстанемся! – прошептал он, обдав теплым дыханием ее щеку, - ничто не сможет разлучить нас, кроме смерти, но до нее еще так далеко. Мы проживем долгую жизнь и умрем в один день.
- Да, любимый, да.
Он снова поцеловал ее.
- Мы будем неразлучны многие лета…
***
Огонь в камине давно погас. Было слышно, как за окном воет ветер.
Госпожа Макалистер сняла крышку с глиняного горшка, зачерпнула ложкой отвар и поднесла полную ложку к губам Мишель. Девушка покорно выпила всё до капли.
Постепенно, благодаря заботам старой шотландки и молодому здоровому организму, девушка приходила в себя, но была всё ещё слаба. Кроме того, ее душевная боль была намного сильнее физической, ее мир был грубо растоптан и уничтожен, и помочь здесь мог только один всесильный доктор – время. Но чтобы его лекарство подействовало, требовались годы, а может, и целая жизнь.
В комнате было почти темно. Тонкая маленькая свечка, стоявшая на окне, не прибавляла света, а только сгущала тени в углах, но обитательниц домика это ничуть не смущало.
- Господи, как же он был не прав! – сорвалось с уст девушки
- Ты что-то сказала, милая? – тут же встрепенулась старушка.
- Как же Пьер был не прав. Он говорил, что ничто на земле нас не сможет разлучить, даже смерть. Но она разлучила нас. Она забрала его и не захотела взять меня. Теперь мы никогда больше не будем вместе, ни в жизни, ни в смерти, - ее тихий голос постепенно нарастал, переходя в крик. - Никогда! Какое страшное слово. Я не хочу жить, но не могу умереть. Даже этого я лишена. У меня ничего не осталось, ничего, - крик перешел в истерические рыдания, хрупкие плечи вздрагивали, по щекам лились слёзы, тело сотрясали судороги.
Госпожа Макалистер обхватила девушку руками, стараясь согреть и успокоить. Она потихоньку качала и баюкала ее как маленького ребенка, гладила по голове, напевая колыбельную. Постепенно рыдания стихли, тело девушки больше не выгибалось, стремясь вырваться из объятий старушки, глаза ее закрылись. Длинные густые ресницы веером легли на щеки, девушка задремала. Но это не был спокойный безмятежный сон, воспоминанья продолжали терзать ее душу. Страшные мгновенья, пережитые ею совсем недавно, не отпускали ее ни на минуту, ни наяву, ни во сне.
***
День, когда Мишель была представлена кардиналу, стал самым черным днем в ее жизни. Правда поняла она это гораздо позже. А тогда невесть откуда возникшее у нее чувство опасности быстро исчезло.
Его преосвященство был таким превосходным собеседником, обладал тонким чувством юмора и умел говорить такие изящные комплименты, что Мишель была совершенно очарована этим обаятельным человеком. Как оказалось, кардинал был очарован не меньше. Вскоре его очарованность сменилась порочной страстью, которую он некоторое время скрывал. И, ничего не подозревающая, Мишель продолжала свое общение с ним, находя его весьма и весьма интересным собеседником и галантным кавалером. Правда, иногда у нее возникало смутное желание убежать, спрятаться от его пронзительного взгляда. Но стоило ему приблизиться к ней и завести беседу, как все негативные эмоции сейчас же покидали ее. Кроме того, она была столь чиста и невинна в помыслах, что не могла представить наличие грешных мыслей у других.
Между тем страсти в душе кардинала разгорались, и одних прилюдных бесед ему уже недоставало. Кардинал хотел большего, а так как он не привык ни в чем себе отказывать, он намекнул Мишель, что испытывает к ней определенные чувства. Сначала, в силу своей неопытности, Мишель не поняла смысла намеков его преосвященства. Когда же намеки стали недвусмысленными, Мишель пришла в ужас и попыталась проигнорировать их. Но робость не входила в число достоинств его преосвященства, и он откровенно поведал Мишель о своих притязаниях.
Бедная девушка была в абсолютном смятении. Еще бы! Ведь она попала в весьма затруднительное и щекотливое положение.
Во-первых, она не представляла, что кто-то кроме мужа может претендовать на ее чувства, тем более так настойчиво и открыто. А, во-вторых, это был не безусый юнец или простой дворянин, потерявший голову от страсти, с которым можно было не церемониться, это был кардинал, а портить с ним отношения Мишель вовсе не хотелось, так как кардинал обладал большим могуществом, влиянием и властью. Но самое главное, и это терзало девушку больше всего, она, по понятным причинам, не могла обсудить эту проблему с мужем, а ведь она привыкла поверять ему все свои дела и во всем спрашивать совета. Кроме того, у нее никогда не было от мужа тайн за все два года, что они прожили вместе, а теперь эти тайны появились, и это обстоятельство очень тяготило Мишель.
После нескольких бессонных ночей девушка набралась храбрости и отвергла его преосвященство. Она постаралась сделать это хотя и решительно, но как можно мягче, делая акцент на то, что кардинал вызывает у нее большие симпатии, но она строго воспитана и обязана быть преданной своему супругу…
Наивная девочка! Она даже не предполагала, что его преосвященство достиг уже той стадии вожделения, когда отказ не может быть воспринят всерьез, а побуждает к еще более активным действиям, и возникающие препятствия только сильнее распаляют животную похоть и заставляют крушить всё на своём пути, не задумываясь о последствиях.
Из сбивчивого объяснения Мишель о причине своего отказа, кардинал понял только, что преградой к их тесному сближению служит муж Мишель, и если он устранит эту досадную помеху, то Мишель будет счастлива упасть в его объятия.
Кардинал решил эту проблему незамедлительно. Он обвинил мужа Мишель в колдовстве и приказал заточить его в темницу.
«Если девчонка будет сговорчивой, то все обвинения можно будет легко снять, - рассуждал кардинал, - все-таки ее муж - знатный вельможа, если же она огорчит меня, то мне придется наказать ее – закончить дело казнью. Все-таки обвинение в колдовстве очень серьезно. А найти доказательства его виновности большого труда не составит. Опытные слуги знают толк в пытках. Он признается во всем, в чем только я захочу его обвинить. Посмотрим, найдутся ли тогда у девчонки какие-нибудь отговорки».
То, что за всем этим стоит жизнь человека, и кардинал собирается так легко её отнять, не вызывало у его преосвященства никаких мук совести. Он привык мыслить глобально, в масштабах государства, а жизнь каждого отдельного человека не представляла для него большой ценности. Главное, чтобы хорошо было ему, тогда и всем остальным будет хорошо. А чтобы ему стало хорошо, ему необходимо заполучить эту проклятую девчонку, и он сделает это любой ценой.
***
Мишель казалось, что она сходит с ума. Она целыми днями ходила взад-вперёд по комнате и думала, думала, думала, безнадёжно ища выход из создавшегося положения. Но выхода не было. Она умирала от беспокойства за Пьера. Сначала создавшаяся ситуация казалась ей абсурдной: её Пьера бросили в темницу из-за какого-то глупого и бездоказательного наговора. Ну, кто в здравом уме поверит, что её муж, блестящий придворный кавалер и знатный вельможа – колдун? Это не поддавалось никакой логике, никаким разумным доводам. Но вопреки самому здравому смыслу её муж был обвинён в колдовстве и ожидал приговора, сидя в тюрьме. Кроме того, как поняла Мишель, его собираются пытать! И она, Мишель, не может ничем помочь ему. Даже повидаться с ним ей не позволили, хотя она обращалась к самому королю. В бессильной ярости она упала на кровать и зарыдала. Громко и безудержно, но слёзы не принесли ей облегчения. Они бессильны были что-либо изменить, как и она сама. Она попыталась взять себя в руки, и это с трудом ей удалось. Резким движением она смахнула слёзы со щёк. В этот момент в дверь негромко постучали.
- Войдите, - крикнула Мишель.
Дверь отворилась, и на пороге показался лакей с серебряным подносом в руках.
- Мадам, - церемонно произнёс он, - Вам письмо.
Мишель вскочила с постели и торопливым движением схватила письмо. Обратного адреса не было. На плотном листке дорогой бумаги было написано:
«Если Вас волнует судьба Вашего мужа, то сегодня в 19 часов садитесь в экипаж, который будет ожидать Вас у ворот Вашего дома, и он отвезёт Вас к человеку, который сможет Вам помочь. Это единственный Ваш шанс спасти вашего мужа».
Мишель перечитала записку дважды, затем взглянула на часы, до назначенного времени оставалось чуть более двух часов.
****
Карета остановилась, поездка заняла не более получаса. Страхи и сомнения, терзавшие Мишель, достигли своего апогея, но отступать было поздно, дверца кареты открылась. Лакей помог ей спуститься.
- А теперь, мадам, позвольте мне проводить Вас, но сперва наденьте это, - и он протянул ей густую вуаль.
Поколебавшись мгновенье, Мишель всё-таки закрыла вуалью своё лицо, хотя она не понимала к чему все эти предосторожности. Слуга предложил ей руку, и Мишель пришлось воспользоваться его помощью, вуаль была настолько густой, что она не только ничего не видела, но даже дышать могла с трудом. Они шли по бесконечным коридорам, затем спускались по ступеням вниз, поворачивали и снова поднимались. Наконец, когда Мишель стало казаться, что их путь никогда не закончиться, они остановились.
- Ожидайте здесь, мадам, - велел слуга.
Мишель сняла вуаль и огляделась. Она находилась в роскошно обставленной комнате, выдержанной в бело-голубых тонах. Мишель подошла к огромному окну и выглянула на улицу. Под окнами раскинулся чудесный прекрасно ухоженный сад. В этот момент дверь отворилась и на пороге она увидела кардинала.
- Дорогая моя, Вы всё-таки пришли! Я так рад, несказанно рад! – он приблизился и взял её за руку, - Вы не представляете, какая это для меня честь, принимать Вас в своём доме.
- Что всё это значит, Ваше преосвященство? – Мишель отняла свою руку, - Вы послали мне записку в которой… - она замялась, затем решительно спросила, - как Вы можете помочь моему мужу?
- Я? – удивился кардинал. - Нет, это Вы можете помочь своему мужу, если будете вести себя разумно.
- Что я должна делать? – в отчаянии воскликнула Мишель.
- А Вы до сих пор не поняли? Ну, полноте, нельзя же быть такой наивной, моя дорогая! Будьте поласковее со мной, вот и всё. И тогда, клянусь Вам, я употреблю всё своё влияние, чтобы спасти Вашего мужа.
- Этого не может быть! Скажите, что я ослышалась или неправильно Вас поняла!
- Вы поняли всё абсолютно правильно. Ведь Вы сами говорили, что я Вам небезразличен, но Ваш муж является помехой, я бы даже сказал досадной помехой, вот я её и устранил…
- Но я люблю мужа, а вовсе не вас! И я имела в виду, что между нами не может ничего быть именно потому, что так сильно люблю его! – вскричала в отчаянии Мишель.
- Ну и любите на здоровье! Если Вы будете хорошей девочкой, с ним ничего не случиться, Я, пользуясь собственным влиянием, сниму все обвинения, и он вернётся домой, где его встретите Вы с распростёртыми объятиями. И через неделю он забудет все тяготы заключения, - кардинал плотоядно улыбнулся, - ну, идите ко мне, моя дорогая, начнём спасать Вашего мужа.
- Нет! Вы – самый отвратительный и мерзкий тип из всех, кого я когда-либо встречала. Вы – низкий и недостойный человек. Я презираю и ненавижу Вас. Я скорее умру, чем отдам себя Вам, - глаза Мишель гневно сверкали, ненависть сотрясала всё её существо, она была похожа на одержимую, - я растопчу и уничтожу Вас, весь мир узнает, какой вы грязный и подлый развратник. Вы отвратительны и жалки! -–она почти кричала, лицо её было искажено яростью и было почти страшно, она перестала владеть собой.
Лицо его преосвященства пошло красными пятнами, видно было, что он с трудом сдерживает гнев.
- Ну, что ж, моя прекрасная неистовая Мишель. Я вижу, муж не так уж дорог Вам, так как Вы только что подписали ему смертный приговор, и через 48 часов он будет приведён в исполнение. Не сомневаюсь, что Вы раскаетесь в своём поступке, но боюсь будет уже поздно и всё, что Вам останется – это сожалеть о содеянном. Но изменить что-либо Вы будете не в силах, потому что слишком сильно оскорбили меня.
Мишель молча смотрела на него, ярость завладела всем её существом, клокотала в висках, заглушая всё вокруг. Она ничего не видела, кроме такого ненавистного ей лица кардинала. Издав громкий вопль, она кинулась на него, готовая убить, изувечить, выцарапать его глаза. Но двое слуг, вбежавших в комнату на её крик, схватили её за руки и не давали двинуться.
- Уведите её, - равнодушно бросил кардинал, - заприте в розовой комнате для гостей.
Когда дверь за ними закрылась, он в задумчивости опустился в одно из роскошных мягких кресел.
Как она кинулась на него! Словно яростная прекрасная тигрица! «Этой женщине известно, что такое страсть, - подумал он, - какова же она в любви? Такая же страстная и агрессивная? Или мягкая и податливая?» Скоро, очень скоро он узнает это. А пока нужно немного подождать. Совсем чуть-чуть.
Он умел ждать, когда дело того стоило. А Мишель стоила. В этом он был твёрдо уверен.
***
Мишель сидела на кровати в комнате для гостей, куда её заперли, и размышляла.
Бессильная ярость и злость от того, как глупо она попала в умело расставленную ловушку, сменились отчаянием и страхом за жизнь Пьера. Как глупа и недальновидна она была! Кардинал был прав, она уже тысячу раз раскаялась в своём безумном поступке. Сначала даже сама мысль о том, чтобы выполнить условие кардинала казалась ей кощунственной, но чем больше она размышляла, тем очевиднее ей становилось, что это единственный выход. Кардинал действительно очень могущественен и обладает реальной властью, а значит спасти Пьера в его силах. Мишель приняла решение. Она отдастся кардиналу в обмен на жизнь Пьера, а затем, когда все закончиться, и она убедиться, что жизнь Пьера вне опасности, она убьёт себя, потому что не сможет смотреть в глаза Пьеру, не сможет позволить ему дотронуться до своего поруганного и осквернённого другим мужчиной тела. Но ей не было жаль себя, она жалела, что это единственно разумное решение не пришло ей в голову раньше.
«Кардинал сказал, что у Пьера осталось в запасе только 48 часов, и пять из них уже прошли, - думала Мишель, - я должна поспешить. Я сделаю всё, что только пожелает его преосвященство. Я буду умолять его спасти Пьера. У меня не осталось ни гордости, ни чувства собственного достоинства, ничего, кроме желания спасти Пьера. Ведь если Пьер умрёт, то я тоже умру, я не смогу жить без него. Так лучше пусть я пройду через все муки и унижения и умру, а Пьер будет жить. Я должна спасти его любой ценой, и никакая цена не может быть слишком велика».
Дверь открылась, слуга принёс ей ужин.
- Я хочу поговорить с его преосвященством. Проводите меня к кардиналу, - надменно произнесла Мишель. Слуга молча поставил поднос на столик рядом с кроватью и вышел. Мишель ждала. Она надеялась, что кардинал пришлёт за ней или сам придёт к ней, но в доме стояла гробовая тишина. И только часы громко тикали, отбирая часы и минуты жизни Пьера.
Слуга сразу же доложил кардиналу о просьбе Мишель.
- Итак, наша пленница одумалась. Но, к сожалению, я должен сдержать своё слово и казнить этого несчастного. Кроме того, она нанесла мне оскорбление и я хочу, чтобы она страдала. Обязательно докладывайте мне немедленно обо всех её действиях.
Мишель долго молча сидела на полу перед дверью. Всё было напрасно: слуги не откликались на её просьбы. Она билась в дверь, плакала, молила, но её словно никто не слышал. Она, наконец, поняла, что никто не придёт, а значит, Пьер умрёт, и виновата в этом только она. Она и её проклятая красота.
Какая горькая ирония. Благодаря своей яркой внешности, она покорила сердце Пьера и стала его женой, и из-за неё же она его потеряла. Душа её была пуста, у неё не осталось даже слёз, даже ненависти и злости, пустота забрала её душу и холодной змеей заползла в сердце. У неё осталось только одно желание: умереть вместе с Пьером или ещё лучше, раньше, чтобы не знать о его боли, не видеть его агонии. Но даже это было ей недоступно. В комнате не было ни одного предмета, способного причинить хоть малейший вред. Кроме того, она слышала, что за дверью постоянно стоит человек кардинала и следит за ней, подслушивает и подсматривает. Она взглянула на часы. Время текло слишком быстро, до казни Пьера осталось шесть часов. И спасения не было.
***
Она сидела и бессмысленно смотрела на часы. Стрелки неумолимо приближались к восьми часам. Мишель казалось, что они несутся в бешеном темпе, всё ускоряя и ускоряя свой бег. Каждая минута, каждая секунда отнимала у Пьера жизнь, а у Мишель надежду на чудо. Без четверти восемь дверь распахнулась, и Мишель увидела его преосвященство.
Она бросилась перед ним на колени и припала к его ногам.
- Спасите Пьера, я умоляю Вас, заклинаю всем, что для вас свято. Пожалуйста!
- Встань дитя! Твоя просьба не может быть выполнена. Твой муж - колдун, и будет казнён. Но я дарую тебе возможность попрощаться с ним. Кроме того, ты будешь присутствовать на казни. Ты как его жена тоже должна быть казнена. Но я смилостивился и избавил тебя от его участи. Благодари! – он протянул ей руку для поцелуя. Мишель смотрела на протянутую руку, унизанную перстнями, но видела хищную когтистую лапу, растоптавшую такую слабую надежду на чудо. Остатки гордости проснулись в Мишель, она медленно поднялась с колен и произнесла:
- Мне не нужна ваша милость. Я хочу умереть вместе с мужем.
Кардинал удивлённо взглянул на нее, но она повернулась к нему спиной, и он молча вышел из комнаты. Тут же из-за дверей появился слуга, который повёл Мишель на улицу. Он повязал ей глаза платком и усадил в карету. Мишель словно окутал густой туман. Она не могла ни думать, ни двигаться, ни говорить. Позднее она не могла вспомнить, сколько времени заняла эта поездка. Тогда ей показалось, что прошло несколько часов, хотя умом она понимала, что поездка должна была занять всего несколько минут. Слуга помог ей выйти из кареты, снял платок и привёл в закрытый двор, где должна была состояться казнь. Всё было приготовлено заранее, огромный костер уже был разложен…
Почти одновременно с ними к месту казни подъехала старая разбитая повозка. На ней, свесив голову, сидел её Пьер.
Сердце Мишель сжалось, он был измучен до предела, всё его тело покрывали страшные раны – следы нечеловеческих пыток. Он даже не поднял головы, когда повозка остановилась. Мишель подбежала к нему и стала целовать его руки, слёзы застилали ей глаза, она старалась сдерживать рыдания. Пьер с трудом поднял руку и погладил Мишель по голове:
- Бедная моя девочка. Прости меня.
- Пьер, я люблю тебя, - Мишель чувствовала, что боль разрывает её сердце.
- Я тоже тебя… любил, - произнёс Пьер. Мишель заглянула ему в глаза, в них застыли боль и тоска, - Прощай, любимая.
Мишель потрясённо стояла рядом с Пьером, держа его за руку. Рыдания душили её. Она вскинула голову и увидела кардинала, он направлялся к ним. Она знала, что молить о пощаде бесполезно. Вот он взмахнул рукой, и палач поднёс факел к разложенному костру. Пламя быстро взметнулось в небо. Сухие сучья трещали и разбрасывали вокруг искры, которые маленькими звездочками падали на босые ноги и лицо Мишель, но она не чувствовала боли. Она больше ничего не чувствовала, кардинал что-то говорил ей, но она ничего не видела и не слышала. Мишель отвечала ему, не понимая смысла фраз. Она стояла, гордо вскинув голову и застыв, как изваяние. Пламя разгоралось всё сильнее и сильнее.
Кардинал взмахнул рукой, палач схватил Пьера…
Через несколько минут всё было кончено. Кончилась жизнь Пьера, кончилась их любовь, и её жизнь тоже кончилась…
И только спустя месяц, она поняла, что жива, что не умерла тогда, а осталась жить. Вот только зачем? Этого она так и не смогла понять.
***
Его преосвященство был в бешенстве. Потрачено столько времени и усилий – и никакого результата! Наверное, зря он позволил девчонке присутствовать на казне. Он думал, это сломит её и заставит подчиниться, но вместо этого чертова девчонка сошла с ума! Она никого и ничего не узнавала, и как дикая постоянно кричала: «Огонь, огонь, потушите огонь!»
Он решил выждать несколько дней, пока она немного успокоиться и придёт в себя. Но рассудок к несчастной так и не вернулся. Она целыми днями лежала в комнате на полу и скулила, как маленькая побитая собачонка. Конечно, она была в таком состоянии, что он мог сделать с ней всё, что только пожелал бы, вряд ли она воспротивилась. Скорее всего, она бы даже ничего не поняла или попросту не заметила.
Но кардинала это не устраивало. Он потерял к девчонке всякий интерес. Тщетно прождав две недели, он понял, что проблески разума к ней не вернуться и дальше ждать бесполезно. Тогда он распорядился потихоньку вывести её рано утром из дома и оставить на улице. Пусть убирается на все четыре стороны. Ему нравилась её недоступность и независимость, а жалкая и безумная, она вызывала у него только чувство отвращения и брезгливости.
Глядя на её прекрасные когда-то, а теперь спутанные и грязные волосы, её безумные глаза, он испытывал только одно желание – избавиться от неё поскорее и забыть обо всей этой истории.
И всё же в глубине души он был страшно разочарован: девчонка нарушила все его планы, превратила в тлен его неукротимые фантазии и разрушила мечты. А ведь он рисовал в своем воображении поэтическую и не только картину их отношений, в которой она, гордая и прекрасная покоряется ему, своему господину, и выполняет все его тайные желания, словно покорная рабыня…
Нет, он не сможет простить ей своих несбывшихся надежд. Она жестоко поплатиться за это! Он уже наложил на неё заклятье, которое не давало ей умереть. Но это было временное заклятье, действующее очень недолго. Всего каких-нибудь полгода, год. Хорошо ещё, он догадался наложить его на девчонку, как чувствовал, что она будет кидаться в костёр. Но теперь ему нужно нечто совсем другое. Что-то длительное, можно сказать, вечное, чтобы она была хорошо наказана. Он ведь обещал ей, что разлучит с любовником навсегда. Он должен исполнить своё обещание. Кардинал достал из тайника книгу чёрной магии. С минуту он листал её, потом удовлетворённо произнес:
- Ага, вот как раз то, что нужно.
Захватив книгу с собой, он прошёл в свой кабинет без окон, где всегда совершал свои магические обряды и стал готовиться к наложению проклятия. Через час всё было готово…
Свечи почти догорели, все магические заклинания были произнесены…
Кардинал захлопнул огромную книгу, он был доволен собой: проклятье было наложено по всем правилам. Девчонка никогда, до конца вечности, не сможет встретиться со своим возлюбленным. Никогда!
***
Мишель открыла глаза. Лучи солнца пробивались сквозь занавеси на окнах и заливали светом комнату. Госпожи Макалистер в доме не было. Видимо, она в этот утренний час бродила по лесу и собирала целебные травы и коренья, набравшие силу. Она делала так каждое утро, поэтому Мишель уже привыкла к её отлучкам и не переживала.
Впервые за всё время, которое она провела в этом тихом домике, у нее возник вопрос, как же она сюда попала?
Последнее, что она помнила, было всепожирающее пламя и гибнущий в нм Пьер. Его полные муки и боли глаза, и бушующий огонь. После этого она ничего не помнила. Две недели жизни словно выпали из её сознания, но это не тяготило Мишель, ей было всё равно. Теперь, когда боль немного отступила, в её сознании возникло какое-то неясное воспоминание, смутное чувство, что она упустила что-то важное. Она мучительно напрягала память, но не могла понять, что же так тревожит её. Сделав над собой усилие, она мысленно попыталась переключиться на другие воспоминания. И сейчас же знакомой болью в сердце вспыхнул образ Пьера, её погибшей любви.
- О, Пьер, я отомщу за тебя! – прошептала она, - Я не прощу кардиналу твоей смерти! Я жестоко отомщу, я заставлю его заплатить за все твои страдания, и это будет очень дорогая цена! А потом я последую за тобой, Пьер, в мир тьмы. Я приду к тебе, и мы будем навсегда вместе в вечности… И тут, словно молния озарила её сознание и она вспомнила. Вспомнила, что кричал ей разгневанный кардинал перед самой казнью Пьера, он проклинал их и обещал наложить страшное заклятье, чтобы они никогда не смогли соединиться: ни в жизни, ни в смерти.
Сначала она думала, что его злой язык опережает трезвый ум, но уже через несколько минут она убедилась, в силе его злой магии…
Мишель вспомнила невидимую руку, не давшую ей броситься в костёр. Конечно, тогда она была в таком состоянии, что ей могло почудиться и не такое, но позднее, когда она металась по незнакомой комнате, его преосвященство приходил к ней! Как же она могла забыть об этом! Вот, значит, где она находилась всё это время. На мгновенье перед её глазами встало ненавистное лицо кардинала.
- Вы очень разочаровали меня, моя дорогая. Я не ожидал, что вы окажетесь такой слабой и обезумите. Сегодня мы расстанемся с Вами. Но прежде, я хочу, чтобы вы знали, что я сдержал своё слово и наказал Вас, как и обещал, Вы никогда не встретитесь со своим драгоценным муженьком. Никогда! – он громко рассмеялся ей прямо в лицо.
Мишель зажала уши руками, настолько реален был этот ненавистный смех.
Она сейчас же проверит его слова! Мишель схватила острый кухонный нож и с размаху хотела ударить себя в грудь, но нож отскочил, словно ударился о каменную стену. В тот же момент она услышала испуганный вздох. Мишель подняла глаза и увидела госпожу Макалистер. Та стояла в дверях, ничего не понимая, и с испугом смотрела на Мишель.
Мишель в сердцах отшвырнула нож, в глазах её закипели слёзы, но это не были слёзы горя или боли, это были слёзы ярости. Она стиснула свои маленькие кулачки:
- Значит, его слова не были пустым звуком… Но я вытрясу из него всю душу, но узнаю, как снять заклятье. А потом я его прикончу, так же хладнокровно и безжалостно, как он Пьера.
- О ком ты говоришь, дитя моё и что это ты делала, когда я вошла?
Мишель поняла, что бедная старушка подумала, что она хотела убить себя. Хотя она этого как раз и хотела, но бабушке об этом знать не обязательно.
- Я проверяла одну вещь. Не бойся, видишь со мной всё в порядке
Она в изнеможении откинулась на подушки, - ярость забрала у неё все силы.
« Я стала так слаба, - подумала она, - но теперь я наберусь сил и не успокоюсь, пока не исполню задуманное».
Слёзы высохли. Решимость переполняла её душу, она сладко потянулась и зевнула, затем легла поудобнее на подушку и закрыла глаза. Через две минуты она уже спала, как человек, принявший единственно верное и мудрое решение. Воспоминания больше не терзали её. Сон её был крепким и глубоким, без кошмаров.
***
С каждым днём силы возвращались к Мишель. Молодое, здоровое тело побеждало болезнь, но главным фактором выздоровления послужило появившееся у Мишель желание жить. Жить, чтобы отомстить кардиналу и узнать тайну наложенного заклятия.
Она старалась, как можно дольше гулять в лесу. Его целебный воздух творил чудеса с её исхудавшим, измученным горячкой телом, вот только вылечить израненную душу он не мог, но Мишель и не хотела этого. «Если моя боль утихнет и я всё забуду, то нечему будет питать мою злость и ненависть, и я не смогу мучить кардинала настолько сильно, чтобы не знать ни жалости, ни пощады, пока не добьюсь своей цели, » - размышляла она, гуляя в лесу. Это была ещё одна причина её прогулок: она могла спокойно и хладнокровно всё обдумать, чтобы не допустить ни одного промаха.
Долгими вечерами она беседовала с госпожой Макалистер. Постепенно Мишель поведала ей всю свою трагическую историю от начала до конца, ничего не скрывая. Старушка слушала, горестно вздыхая. Ей было жаль Мишель, но её пугала ненависть, которую она видела в глазах Мишель, слышала в каждом её слове.
- Нельзя так ненавидеть человека, даже такого подлого и злого, как кардинал. Он будет наказан Богом и ответит за все свои грехи перед Высшим судом. Ведь ненависть – страшное чувство, дочка, оно опустошит твою душу и сердце, и у тебя не останется ничего, кроме горького разочарования.
- Нет, бабушка, я ненавижу его с каждым днём всё сильнее и рада этому, потому что это чувство не даёт мне забыть о моём долге, о том, что я должна буду сделать, как только наберусь достаточно сил.
- Но, дитя моё, ты меня пугаешь, что ты ещё задумала?
- Я похищу, заманю, украду, наконец, кардинала, спрячу его в укромном месте и буду пытать до тех пор, пока не вырву у него признание, что он сделал с нашими душами и не узнаю, как снять заклятье…
- Видишь ли, дитя, я немного разбираюсь во всём этом. Ну, конечно, не в чёрной магии, но основы её знаю достаточно хорошо, чтобы сказать тебе – всё не так просто, как ты себе представляешь. Во-первых, заклятье наверняка очень сильное, и кардинал сам может не знать, как снять его. Во-вторых, возможно, оно наложено особым способом, тогда снять его вообще нельзя или можно, но только при благоприятном стечении обстоятельств и исполнении множества условий, для чего понадобиться ни один год и приличное владение магией. Поэтому тебе, если ты твёрдо решила снять это заклятье, понадобиться самой стать колдуньей и познать непознанное, открыть для себя многие тайны магии. А это значит, что уйдёт ещё немало лет, пока ты не достигнешь нужного уровня, и самое главное, назад дороги не будет. Ты навсегда останешься посвященной, а значит, изгоем в мире людей, ты навсегда обречёшь себя на одиночество. Ты должна хорошо это понимать и всё обдумать, прежде, чем у тебя не останется шансов всё вернуть.
- Мне всё равно. Бабушка, я уже стала изгоем, я никогда не смогу вернуться в мир, который предал и обманул меня, который, не задумываясь, отнял у меня самое дорогое и не заметил этого. Видно, сама судьба привела меня к вашему порогу. Обещайте, что будете учить меня всему, что знаете и умеете сами. Мир не знал более послушной и старательной ученицы, которой буду я. Клянусь, Вы ни на минуту не пожалеете, что передаёте мне Ваши знания.
- Нет, Мишель! Когда-то, я была так устремлена к одной цели, что не видела ничего другого, и готова была на всё ради её достижения, но цена оказалась слишком высока. К сожалению, я поняла это слишком поздно, но я хочу уберечь тебя от этой ошибки.
- Не надо меня оберегать, пусть я совершу ошибку, но это будет моя ошибка, и я готова за неё платить, даже всю жизнь.
- Магия не прощает ошибок, и ты обязательно будешь жалеть, поверь мне!
- Я обещаю, что никогда не пожалею, мне не о чем будет жалеть. Жизнь моя потеряла всякий смысл, и только надежда снять это чёртово заклятье даёт мне силы жить.
- А ты уверена, что кардинал захочет открыть тебе тайну заклятья. Не боишься ли ты? Он ведь очень сильный маг, поверь мне! Я знаю, что говорю.
- Я заставлю его любой ценой. Хотя, пока ещё не знаю, как, - призналась Мишель.
- Послушай, детка, мою историю. Может, ты сделаешь из неё какие-нибудь выводы для себя. Просто ты ещё слишком молода, а пережила столько горя. Даже более крепкий человек сломался бы, но ты не потеряла рассудок, не сошла с ума, ты нашла в себе силы выжить. Так найди в себе мужество забыть обо всём и начать свою жизнь сначала. Ты ещё встретишь человека, которого сможешь полюбить и родишь ему детей, и тогда твоя жизнь заиграет всеми красками и обретёт новый смысл…
- Нет, бабушка, моя жизнь кончилась. Пьер был моей жизнью. А теперь я прошу тебя помочь мне. Не уговаривай, я не изменю своего решения.
- Хорошо, если моя история не убедит тебя и после того, что услышишь, ты останешься также тверда и непоколебима, я помогу тебе. Но не спеши, вдумайся хорошенько в то, что услышишь, - старушка прикрыла глаза, вспоминая, и начала свой рассказ.
Когда-то я тоже была молодой и очень красивой, многие мужчины добивались моей благосклонности, но ни один не затронул моё сердце и я без сожаления отвергала всех. Секрет моей холодности был прост: сердце моё уже давно принадлежало моему кузену. Я была влюблена в него ещё девчонкой, а после того, как он вернулся из длительного путешествия возмужавшим и ещё более красивым, чем я его помнила, я поняла, что окончательно пропала. Но он не замечал меня и не догадывался о моих чувствах, а может, не хотел лишних осложнений и закрывал глаза на очевидное.
В общем, я сгорала от любви, но не смела даже намекнуть ему об этом. Он же оставался абсолютно равнодушен и к моей, расцветшей, словно цветок под майским солнцем, яркой красоте, и к моей прелестной юности, и к моим женским чарам.
Как я не билась, он не обращал на меня никакого внимания. Более того, вскоре он начал ухаживать за одной из моих подруг!
Я сходила с ума от ревности, но что я могла поделать? Только плакать по ночам в подушку и предаваться безумным мечтам. Но однажды произошло событие, которое толкнуло меня на самый сумасшедший поступок в моей жизни.
Был чудесный летний вечер. В нашем доме, как обычно, был приём. Танцы были в самом разгаре, у меня не было отбоя от кавалеров, и скучать мне не приходилось, но… В комнате было слишком душно и среди моих кавалеров не было кузена…
Он вообще куда-то запропастился. Уже более часа я не видела его. Кое-как отвязавшись от опьянённых духотой летней ночи и моими прелестями, кавалеров, я выскользнула в сад и решила прогуляться под луной. Конечно, мне хотелось, чтобы меня сопровождал мужчина, но так как это не мог быть мой кузен, то лучше мне побродить в одиночестве, решила я.
Ночь была великолепна! Полная луна озаряла всё вокруг, придавая саду колдовской и таинственный вид, воздух был напоён ароматом ночных цветов, и мне казалось, что я попала в волшебную романтичную сказку. У меня закружилась голова, дыхание перехватило, и я вдруг поверила, что сейчас мне навстречу выйдет мой любимый. Он обнимет меня и скажет, что давно любит и мечтает обо мне. Наши глаза встретятся и расскажут друг другу миллион сладких тайн, а наши губы сольются в поцелуе...
Я так размечталась, что не сразу услышала вдалеке голоса. Оказалось, не я одна наслаждалась романтикой ночи и сиянием полной луны. Очевидно, это была парочка влюблённых, сбежавших от любопытных глаз и ушей в тишину ночи. Мне не хотелось им мешать, кроме того, не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как я одиноко блуждаю по саду, поэтому я отступила подальше в тень деревьев и замерла, надеясь, что увлечённые беседой и друг другом, они меня не заметят. Тем временем они подошли совсем близко, и я стала невольной свидетельницей их разговора.
- Наверное, нам пора вернуться, - сказала девушка, - мы гуляем уже больше часа. Если это заметят, нам не избежать разговоров.
- Да, пожалуй, ты права. Но я хотел задать тебе один вопрос, только всё не мог решиться, но раз мы возвращаемся, то тянуть дольше нельзя. Он не займёт много времени, - ответил ей мужской голос, и сердце моё перевернулось. Это был… мой кузен. Обида и ревность вскипели во мне. В то время, когда я предаюсь глупым несбыточным мечтам, он наслаждается чудной ночью, прогуливаясь с другой.
Я даже хотела выйти из своего укрытия, чтобы нарушить их уединённость и посмотреть на их ошарашенные лица, когда я появлюсь прямо перед ними из темноты. Но в последний момент передумала. Ведь они могут подумать, что я специально спряталась, чтобы подслушать их разговор. Ну уж нет, лучше я сольюсь с деревьями и промолчу, решила я и вместо того, чтобы обнаружить своё присутствие, я ещё сильнее прижалась к стволу дерева, за которым стояла и почти совсем перестала дышать.
Потом я много раз думала, лучше мне было бы выйти тогда из укрытия и показаться бестактной, чем услышать до конца их разговор. Но в тот момент я предпочла промолчать.
- Дорогая, - вновь раздался голос моего кузена, - ты выйдешь за меня замуж? Умоляю, скажи да. Всё это время я не уставал говорить тебе о своей любви, но слова не выражают и десятой доли тех чувств, что я испытываю к тебе. Ты моя жизнь, мой свет, моё солнце и луна. Я не представляю своей жизни без тебя. Каждую минуту своей жизни я хочу провести с тобой… - голоса их постепенно затихали вдали, а я стояла словно громом поражённая. Всё произошло именно так, как я и предполагала: увлечённые друг другом они меня не заметили, я для них не существовала, была пустым местом. Слёзы текли по моему лицу, но я не замечала их. Полное смятение чувств, охватившее меня, было подобно смертоносному урагану. Я упала на колени и рыдала, я билась в истерике и топтала ногами цветы, но ничто не могло утешить меня или хоть чуть-чуть облегчить мою боль. Я была уничтожена, отвергнута, сломлена.
У меня ни на минуту не возникло сомнений, какой ответ даст его избранница. Разве найдётся на земле девушка способная отказать моему принцу? О, как я молилась, чтобы она отвергла его, разбила бы его сердце, втоптала в грязь его чувства. Клянусь, я смогла бы утешить его и спасти от дальнейших разочарований! Но не стоило тешить себя иллюзиями. Она согласиться стать его женой. А, значит, пройдёт несколько месяцев подготовки к свадьбе после скорого обручения и прощай моя мечта быть с любимым. Нет, я не могла так просто смириться с этим. Я решила, что судьба даёт мне шанс всё изменить.
Через несколько дней было объявлено о помолвке. Я восприняла эту новость спокойно, внутри меня уже созрел план, как изменить расклад судьбы, и я немедленно приступила к его выполнению.
Я знала, что недалеко от нас, в одной из соседних деревень, живёт ведьма, умеющая ворожить, наводить порчу и готовить приворотное зелье. Мы частенько с подружками болтали о ней и обо всяких колдовских штучках, но страшно боялись её. К ней-то я теперь и отправилась.
Выслушав меня, колдунья долго качала седой головой, и, наконец, сказала:
- Приворожить твоего кузена проще простого, да только жалеть потом будешь. Сердце у тебя молодое, до любви охочее, кто первый попался, того и любишь. Сама не заметишь, как его забудешь и другого полюбишь, а приворожишь - и себе, и ему жизнь поломаешь. Одумайся, пока не поздно.
- Нет, не хочу ничего слушать! Только его люблю, и всегда любить буду! Нет мне жизни без него!
- Страшную цену тебе придётся заплатить. Не боишься? Ведь ты ещё и девушку несчастной сделаешь…
- А то, что она меня несчастной делает, не считается что ли? Каждый борется за своё счастье, как умеет. Хватит меня отговаривать! Я приняла твёрдое решение и уже не отступлю.
Бабка колдунья всё –таки пыталась меня отговаривать, но все её доводы не находили отклика в моём сердце. В тот момент я могла бы, наверное, даже убить, лишь бы заполучить кузена.
- Любую цену плачу, только приворожи хорошо, чтобы навсегда, чтобы только меня одну любил, меня только, - твердила я как помешанная, и действительно, готова была всё отдать за исполнение своего желания. Но ведьма запросила всего ничего: несколько золотых монет, да цепочку с кулончиком, что висела у меня на шее. Я не раздумывая, согласилась.
Бабка велела прийти через неделю, а когда я явилась, она вручила мне небольшую тёмную склянку.
- Вот, нальёшь ему в вино, и через три луны он будет твоим навсегда. Но только будет он уже не такой, как сейчас. И ты его сама не захочешь. Не одумалась ещё? Может, не нужно зелье?
Но я молча схватила склянку, а бабкины приговорки выбросила из головы. Такое её колдовское дело – людей пугать.
Тем же вечером я опоила кузена и стала ждать своего часа. Но время шло, а ничего не происходило и не менялось. Всё так же он смотрел влюблёнными глазами на свою невесту, а меня едва замечал. И приготовления к свадьбе шли полным ходом.
Но я не унывала. Я знала, что бабка очень сильная колдунья, и если она сказала, что он будет моим, то всё так и сбудется.
И вот наступил день свадьбы. Я сказалась больной и не выходила из своей комнаты. Я была в отчаянии, все мои сомнения с новой силой нахлынули на меня. Зря я надеялась на бабку колдунью. Она обманула меня! А, может, просто ничего не умеет, только хвастается и запугивает. «Будешь жалеть, страшную цену заплатишь!» Как же! Было бы, о чём жалеть и за что платить. Сегодня кузен жениться на своей невесте и все мои мечты и надежды пойдут прахом, потому что всё закончится для меня. Как только он вступит в законный брак, я его навсегда потеряю…
Я лежала в постели и смотрела в потолок невидящими глазами, воображение ярко рисовало мне происходящее в этот момент в церкви. Все уже собрались и с нетерпением ждут опаздывающую невесту, особенно нетерпелив жених, он ежеминутно смотрит на двери, но невеста не спешит, она в тысячный раз поправляет фату и платье и знает, что все будут стоять и терпеливо ждать, пока она не будет готова…
Я продолжала травить свою душу дальнейшими подробностями ЭТОЙ свадьбы, я видела всё так ясно, словно сама находилась в церкви, а не валялась неодетая под одеялом, как вдруг раздался стук в дверь.
Недоумевая, кто бы это мог быть, я подошла к двери и распахнула её. На пороге стоял мой кузен, он был необычайно бледен и взволнован, лицо его было удивлённым и каким-то испуганным, словно он не понимал, как он попал сюда и что здесь делает. Однако, увидев меня, он опомнился и, шагнув мне навстречу, заключил в объятия.
- Изабелла, - вскричал он, - сегодня утром я проснулся и понял, что не могу без тебя жить. Все последние дни я думал о тебе, это стало каким-то наваждением. И я вдруг понял, что собираюсь сделать большую ошибку, женившись на другой. Но, слава Богу, я вовремя одумался. Я не поехал на собственную свадьбу, потому что я люблю только тебя и жениться хочу только на тебе. Умоляю, бежим со мной. Нам нельзя оставаться здесь, но клянусь, куда бы ни занесла нас судьба, я сделаю тебя счастливой, самой счастливой женщиной на земле. Доверься мне…
Я слушала его слова и умирала от счастья, они казались мне прекрасной райской музыкой. Сбывались мои самые заветные мечты, бабка не подвела, не обманула. Кузен забыл свою невесту, бросил у алтаря. Он здесь, у моих ног, признаётся в своей любви и умоляет бежать с ним. Он прав, нам надо спешить. На миг я представила обманутую невесту, как она в полном одиночестве стоит у алтаря и ждёт жениха, ещё надеясь, что он просто опаздывает и, не веря, что он может совсем не прийти. Мне стало её жаль, и что-то похожее на стыд за то, что сотворила, шевельнулось в моей душе. Но тут же я представила, во что превратилась бы моя жизнь, если бы она его дождалась, а я так и осталась бы ни с чем, и жалость ушла из моего сердца.
- Поспеши, дорогая! – поторопил меня кузен. Но меня не надо было уговаривать, я и сама очень спешила. Быстро собрав всё самое необходимое, я вышла во двор. Мой любимый взял меня за руку, мы выскользнули из дома.
У ворот нас ждал экипаж, мы бежали из страны.
Первое время всё у нас было прекрасно. Я купалась в любви кузена и щедро дарила ему свою любовь. Мне казалось, что он счастлив со мною.
Но потом, когда первая эйфория прошла, я заметила, что глаза моего любимого никогда не смеются, печаль навсегда поселилась в них. Кроме того, я чувствовала, что его душу грызёт постоянное чувство вины за совершённый некрасивый поступок. Но что я могла поделать? Признаться во всём и навсегда потерять его? Я не могла о таком даже помыслить. Сказать, что он ни в чём не виноват? А кто виноват? Я видела, как он мучается, и мучалась вместе с ним, но изменить ничего не могла. Жалела ли я о своём поступке? Я не знаю. Каждый раз, когда сомнения одолевали меня, я представляла, что всё это время я бы провела одна, зная, что мой любимый навсегда потерян для меня и дарит свою любовь другой женщине, и все мои тревоги таяли без следа.
Так пролетел год. Я очень скучала по своим родным и близким, особенно по маме. Мы были с ней очень близки, и она всегда понимала и поддерживала меня. У меня никогда не было от неё тайн, за исключением моей неразделённой любви. О ней я так и не решилась ей рассказать. Наконец, впервые после нашего поспешного отъезда, я осмелилась написать ей письмо. Я знала, что она не одобрит моего поступка, но надеялась, что она простит меня и постарается понять, как это было прежде. Однако её ответ поверг меня в шок. Оказывается, невеста моего мужа долго ждала его в церкви. « Она стояла, не шелохнувшись, в течение нескольких часов и всё ждала его, - писала мать, - гости спрашивали, что случилось, предлагали послать за женихом, но она просила не волноваться и ещё немного подождать.
- Видимо, какое-то неотложное дело задержало его, - говорила она твёрдым голосом и только всё сильнее и сильнее бледнела.
Спустя шесть часов кто-то из гостей всё же съездил к жениху домой, но нашёл там только записку с просьбой забыть его и больше не искать. Невеста даже не изменилась в лице, она держалась на удивление стойко. Ровным голосом она попросила у всех прощения за доставленное неудобство и медленно пошла к выходу, роняя цветы из букета. А вечером стало известно, что она свела счёты с жизнью, не вынесла позора. В предсмертной записке было написано: «Меня предали так низко и жестоко… И кто? Человек, которому я верила больше всего. Но не это заставляет меня пойти на крайний шаг, а то, что без него нет мне жизни…» Все гости были в шоке и проклинали изменника, но что почувствовала я, когда поняла, кто был истинной причиной всего произошедшего…» Она написала ещё много горьких и обидных фраз, наверное, я действительно их заслужила, но последние фразы письма просто убили меня. Моя родная мать, которая всегда любила, баловала меня и прощала мне все мои шалости, проклинала меня и писала, что не хочет больше никогда слышать обо мне. Ей всё равно жива я или нет, потому что её дочь умерла. Её славная маленькая девочка никогда бы не совершила такого подлого поступка.
Я была совершенно растеряна и ужасно расстроена и под влиянием момента совершила самую глупую ошибку, которую только могла совершить. Не удержавшись, я рассказала любимому о полученном письме, о смерти его невесты и последствиях нашего поступка. Наверное, я хотела получить его поддержку, услышать из его уст, что ни в чём не виновата, что обстоятельства сложились против нас… Но он ничего не сказал мне. Ни слов утешения, ни упрёков я не услышала. Он молча развернулся и ушёл из дома. Через три дня он вернулся. Я не знаю, где он провёл эти дни и что делал, но уходил он молодым мужчиной, а вернулся больным стариком. Казалось, все жизненные силы ушли из него. После этого наша жизнь закончилась. Хотя теперь, спустя годы, мне кажется, она и не начиналась. Да, он был со мной, но он никогда не был моим. Мы были абсолютно чужими людьми, хотя я любила его по-прежнему. А он, не смотря на то, что был со мной, улыбался мне и целовал меня, всё больше отдалялся, и я знала тому причину. В течение года он сгорел как свечка и умер у меня на руках. После его смерти я тайно вернулась на родину, но мне не к кому было идти, кроме старухи колдуньи. Она ничего не спросила у меня и даже, кажется, не удивилась моему приходу. Словно всегда знала, что рано или поздно это случится. Я попросила её научить меня секретам магии, я хотела хоть немного исправить свою ошибку. Долгое время она присматривалась ко мне и испытывала меня, а затем сделала посвящённой. Более десяти лет я прожила с ней в её убогом домишке, так близко от отчего дома, постигая её тайны и овладевая собственной мудростью, но ни одна живая душа не узнала, кто я. А когда она умерла, я вернулась сюда, в страну, где, как мне казалось, я была счастлива. Теперь я пытаюсь помогать людям, лечить их, используя собственную магию и колдовство во благо, тем самым, пытаясь искупить свою страшную вину. Старуха оказалась права. Я заплатила страшную цену. Я лишила счастья не только невинную девушку и своего любимого человека, но и себя.
Так что подумай, ты готова заплатить свою страшную цену, ту, которую тебе неожиданно назначит жизнь, цену чьей-то испорченной жизни и собственной нечистой совести?
- Я уже расплатилась с судьбой за всё, - горько улыбнулась Мишель, - вряд ли она сможет отобрать у меня что-то ещё. У меня уже не осталось ничего.
- Хорошо, это твоё решение, но не торопись с ответом, подумай ещё раз, прежде, чем будет поздно что-то изменить. Если ты не передумаешь и пройдёшь все испытания, я посвящу тебя в свою тайную мудрость. Но сначала необходимо узнать к какому колдовству прибег его преосвященство, какое заклятие и как он наложил и можно ли его снять. А если можно, то кто должен снимать, в какое время и при каких условиях…
- Вы хотите сказать, что не всякое заклятье может быть снято? – взволнованно спросила Мишель.
- Ты очень молода и почти ничего не знаешь о магии. Всё не так просто, как тебе кажется. Существуют очень сильное колдовство, против которого бессилен даже наложивший его колдун. Или специально может быть наговор против отмены колдовства. Тогда никакими силами его не одолеешь, только сама изведешься. Но ты не пугайся, мы ведь не знаем, к какому колдовству обращался кардинал, может, всё не так уж плохо. Просто, я хочу тебя предупредить заранее, что трудности обязательно возникнут.
- Я не боюсь никаких трудностей. Я всё преодолею на своём пути.
- А как ты собираешься узнать тайну заклятия? Сомневаюсь, что его преосвященство добровольно захочет поделиться своим секретом…
- Я пока не решила точно, но думаю мне необходимо пробраться в покои кардинала и под угрозой смерти вырвать признание, - задумчиво произнесла Мишель.
- Девочка моя, ты должна реально смотреть на жизнь. Вряд ли тебе удастся даже пробраться в его сад. Тебя немедленно схватят его слуги. Но даже если ты и доберёшься до него, то что ты сможешь ему сделать? Ведь ты такая маленькая и хрупкая и ты не умеешь пользоваться оружием, которого у тебя к тому же нет. Он в два раза больше тебя и, по крайней мере, втрое сильнее.
- Кухонный нож вполне подойдёт, - злая улыбка скользнула по губам Мишель, - он очень труслив, наш кардинал. Приставлю нож к его горлу, и он сразу выложит мне все свои секреты.
- Сомневаюсь, - скептически покачала головой госпожа Макалистер. Мишель гневно взглянула на неё, - Ну, посуди сама, продолжала старушка, - даже при его трусости он поймёт, что ты слабее. К тому же он мужчина, а страх за свою жизнь придаст ему силы, и он легко совладает с тобой. Или позовёт слуг, ведь стоит ему только крикнуть и сбежиться пол дома.
- Вряд ли он успеет позвать на помощь, - сверкнув глазами, сказала Мишель.
- Злость - плохой советчик. Ты забываешь, что твоя цель не убить его, а выведать у него правду о заклятии. Кроме того, не так уж легко ударить человека ножом, поверь мне. И чего ты этим добьёшься? Его смерть не вернёт тебе Пьера. А угрозы и размахивания ножом приведут только к тому, что ты окажешься в тюрьме. А тебе надо действовать наверняка. Воспользуйся главным оружием женщины – хитростью и умом. Вряд ли хоть один мужчина подозревает в красивой женщине такие качества. Вот ты и должна построить всю стратегию своей игры на них.
- О какой игре Вы говорите? Я вовсе не собираюсь играть в игры!
- Если ты хочешь добиться успеха, тебе придётся играть и играть хорошо. Тебе нужно вернуться в дом к мужу, обновить свой гардероб, возобновить все свои знакомства, начать бывать в обществе и снова, как можно ближе, сойтись с кардиналом. А потом принять его ухаживания, быть ласковой и покорной, полностью усыпить его бдительность, вскружить ему голову. Заманить его своей красотой и доступностью, пообещать исполнить все его желания…
- Нет! – в бешенстве вскричала Мишель. – Как Вы смеете даже предлагать мне такое! Вы просто сошли с ума! – она топнула ногой. – Он убил моего мужа у меня на глазах, унижал меня, держал под замком. Не дал мне умереть вместе с Пьером, отнял надежду, что наши души хоть когда-то обретут счастье быть вместе на небе или на земле. А Вы предлагаете исполнять его желания? – ярость, ненависть и боль вновь захватили всё её существо. – Нет! Нет и нет! Не хочу даже слышать о таких глупостях, - по лицу Мишель катились слёзы.
Госпожа Макалистер положила свою руку на плечо девушки.
- Успокойся, дорогая. Да, я знаю, это очень трудно, настолько трудно, что кажется тебе невозможным, но когда ненависть немного утихнет в твоём сердце, ты обдумай мои слова. Ведь это единственно возможное решение твоих проблем. Ведь ты хочешь достигнуть своей цели – снять проклятие? Так не делай ошибок на первом же этапе. Послушай меня, детка, я прожила долгую жизнь и разбираюсь в ней немного лучше, чем ты. Хорошо обдумай всё и взвесь. Тогда ты поймёшь, что лучшего выхода не найти.
- Нет, - покачала головой Мишель, - даже через сто лет я не смогу спокойно думать об этом подлеце, не желая немедленно убить его. Моя ненависть становится всё сильнее и сильнее, она никогда не утихнет. То, что Вы предлагаете невозможно.
- Не спеши сказать нет, подумай хорошо, пока есть время.
- Времени на раздумья уже нет, мне нужно действовать и я не изменю своё решение.
Через месяц окрепшая Мишель отправилась в роскошный дом своего мужа, чтобы выполнить тщательно продуманный план с соблазнением кардинала.
***
«Прошу Вас поужинать со мною сегодня.
Ваша Мишель».
Кардинал задумчиво поднёс записку к губам. От бумаги исходил едва уловимый тонкий аромат духов. Её духов. Он ещё раз пробежал глазами такой короткий текст приглашения и задержался на имени. Буквы были выведены изящным совершенным почерком, почти идеальным, как и его обладательница.
Всё в этой женщине возбуждало и волновало кардинала: её утончённая женственность, её непокорность и независимость, её грустные непроницаемые глаза, её жизненная сила. Особенно пленяла её недоступность и недосягаемость.
На миг он вспомнил жалкое полоумное существо, постоянно бившееся в истерике. Он уже думал, что все его старания пропали зря. Он отогнал от себя неприятные воспоминания и вернулся мыслями к нынешней Мишель. Она вновь околдовала его. Ей не было равных, она не была похожа ни на одну из женщин. Раньше женщины казались его преосвященству вполне примитивными существами. Одни боялись и ненавидели его, но, тем не менее, покорялись его могуществу; другие, наоборот, охотно дарили свою благосклонность в надежде разделить с ним его власть, но и те, и другие быстро надоедали ему, потому что были скучны в своём однообразии и желании угодить ему. Мишель же постоянно удивляла его. Сначала, казалось, она относится к нему благосклонно, но когда пришло время эту благосклонность проявить на деле, она взбунтовалась и окатила его лавиной ненависти и презрения, даже готова была убить, бросалась на него словно разъяренная кошка. Затем, когда ему, наконец, удалось её сломить, она отгородилась от него стеной слабоумия, глубоко уйдя в свой мир, и всё равно не покорилась ему. Он думал, что больше никогда не увидит её. И вот теперь, когда он начал забывать о ней, она вновь вихрем ворвалась в его жизнь. Прекрасная и несравненная, еще более красивая, блистающая на всех модных приёмах, не пропускающая ни одного бала. Он думал, она не захочет с ним общаться, будет его избегать. Но, напротив, она первая подошла к нему и завела беседу. Поблагодарила его, что он не стал её преследовать после казни мужа, оставил их дом нетронутым, так что она смогла вернуться к себе домой и начать привычную жизнь. Они провели вместе весь вечер, но она ни слова не проронила о своих обидах. Более того, когда он попытался завести об этом разговор, она грустно улыбнулась и произнесла:
- Забудем старые обиды. Прошлое умерло, его не вернёшь. Жизнь продолжается… И я хочу жить полной жизнью, - при этих словах она взглянула ему в глаза так, что у него перехватило дыхание, а в паху сладко заныло.
Эти слова, полный нескромных обещаний, взгляд, и прежняя яркая красота сводили его с ума. Он не верил своим ушам и глазам. Куда девалась наивная девчонка, живущая только романтической любовью к своему мужу, и откуда взялась эта обольстительная мудрая и опытная женщина?
Кардинал не подозревал, что творится в душе Мишель, какая буря ненависти клокочет в её сердце, но Мишель всё время помнила слова старой колдуньи.
- Ты должна спрятать свою ненависть так глубоко, чтобы ни одна живая душа не догадалась о ней. Тебе придётся быть очень хорошей актрисой, от твоей игры зависит, достигнешь ты своей цели или нет. Но помни, что ставки слишком высоки, и у тебя нет права ошибиться.
По ночам Мишель рыдала в подушку, проклиная кардинала и, ненавидя свою роль, но по вечерам она, прекрасная и спокойная, появлялась на очередном приёме и блистала. Удивление кардинала разительной переменой в Мишель было так велико, что он даже не задумывался о том, что такая ненависть так просто не проходит. Поэтому небольшая настороженность в общении с Мишель быстро уступила место прежнему очарованию и желанию обладать этой женщиной во что бы то ни стало. Он помнил, как сильно желал её, но так и не получил, а ведь он привык получать всё. И теперь, наконец, его желание сбудется. И это правильно, так и должно быть, по-другому просто не может быть.
Всё же тень сомнения не покидала его преосвященство. Он всё время вспоминал глаза Мишель, полные ненависти к нему, её гневную речь… Такие бурные страсти не проходят так бесследно за такой ничтожный срок… Или как всякая страстная натура она перегорела и успокоилась? Но так легко простить его? А, может, он не был ей так уж противен, но просто смерть мужа сильно потрясла её? Все эти вопросы сутки напролёт терзали кардинала. Он весь извёлся. С одной стороны его неудержимо влекла к себе новая Мишель, ещё более таинственная и желанная, с грустным светом в глазах, с другой - он боялся попасть в ловушку. Хотя не мог себе представить, что она может ему сделать. С его могуществом, властью, деньгами вряд ли кто мог совладать, а уж про женщину и говорить нечего.
«Хватит опасаться, - решил он, наконец, - я отвечу согласием на её приглашение».
***
Мишель стояла перед зеркалом. Она закончила одеваться и придирчиво оглядывала себя с ног до головы, выискивая что нужно подправить в последний момент. Но изъянов не было. Зеркало говорило, что она выглядит безупречно. Светлые волосы собраны в замысловатую, модную и, главное, очень идущую ей, причёску. Огромные тёмные глаза, печальные и непроницаемые, и полные чувственные губы придают её облику ту самую влекущую женственность, естественную и обольстительную, против которой не сможет устоять ни один мужчина. А всполохи таинственного света в её глазах при малейшем изменении настроения, превращают её в неземную богиню. Довольно откровенное платье, специально выбранное Мишель, подчеркивает все изгибы и нежные округлости её молодого, девически гибкого, тела. Для завершения выбранного образа, Мишель надела колье и серьги из прекрасных бриллиантов, подаренных ей мужем в первую годовщину их свадьбы. Мерцающий блеск камней играл огнём у неё на шее, подчёркивая её длину, и, завораживая своей красотой, но глаза Мишель сияли ярче всех бриллиантов.
- Он не сможет устоять, - сказала она себе.
Сегодня случится то, ради чего она затеяла всю эту игру, то, о чём она долго размышляла бессонными ночами, то, что она так долго планировала, тщательно продумывая до мельчайших деталей. Каждая мелочь, каждое слово, каждый жест были продуманы и сто раз взвешены. Сегодня она отыграет свою финальную сцену. Госпожа МакАлистер была права, вся эта затея оказалась спектаклем и её роль оказалась самой трудной. Невыносимо трудной. Но она справилась, теперь осталось совсем немного, и она также блестяще доведёт всё до конца.
Сколько раз она улыбалась вопреки своему желанию схватить кардинала за горло и задушить. Как изыскано ей приходилось флиртовать, чтобы он поверил, что она смогла забыть свою убитую и растоптанную им любовь. Обольщать и расточать комплименты, играя смирение с судьбой. Смеяться и изображать радость, в то время, как каждая её клеточка сотрясалась от ненависти, протестуя против собственных слов и действий, и желания бросить всё. Выплеснуть всю накопившуюся злость в самодовольное лицо кардинала, высказать все злые слова и ругательства, вертящееся на языке, стереть хоть на миг мерзкую усмешку с его лица. Но она не смела. Знала, что это будет означать конец, и молчала.
Она кожей ощущала настороженность и недоверие кардинала, ей казалось, что он слышит фальшь в её голосе, видит ненависть в глазах, читает презрение на губах. Как долго она ждала! Временами ей казалось, что его преосвященство раскусил её игру, казалось, что он никогда ей не поверит, что она затеяла всё напрасно… И тогда отчаяние охватывало её. Но она набиралась терпения, собирала всю свою волю в кулак и продолжала, стараясь не торопить события, хотя ей безумно хотелось поскорее сбросить свою ненавистную маску и стать прежней Мишель.
Дни складывались в недели, недели в месяцы, она продолжала появляться на балах и приёмах, где присутствовал кардинал. Сначала она избегала его, добивалась, чтобы он заметил её присутствие, а затем тихо исчезала. Через некоторое время она стала приветствовать его при встрече, постепенно усыпляя его бдительность и, уверяя, что она всё забыла и простила. И кардинал поверил ей, он попался в умело расставленную ловушку. Минул ровно год со дня казни Пьера, и именно в этот день она решила завершить задуманное дело. Сегодня она захлопнет ловушку и вытрясет из кардинала, как ей снять наложенное им заклятие и вновь соединиться с любимым.
В дверь постучали. Вошёл слуга и доложил:
- Его преосвященство дожидается в гостиной, мадам.
- Передайте, что я через минуту выйду.
Мишель в последний раз окинула взглядом своё отражение в зеркале, затем спрятала в лиф платья маленький флакончик и, вздохнув, направилась к двери. Финальная сцена её пьесы началась.
***
Она стремительно вошла в гостиную, желая ошеломить кардинала своим появлением, и ей это удалось. Не сводя с неё своих горящих глаз, он произнёс:
- Как Вы прекрасны, моя дорогая, - и склонился над её рукой. Это было невиданно! Кардинал целует её руку! Мишель подавила желание вырвать руку и стереть след его влажного страстного поцелуя. Вместо этого она произнесла:
- Я так рада, что Вы приняли моё предложение поужинать со мной в тесном кругу. В очень тесном кругу. Надеюсь, Вы простите мне мою дерзость, Ваше преосвященство? – она кокетливо улыбнулась ему из-под опущенных ресниц.
- Как я мог отказать Вам, моя дорогая Мишель? – он снова припал к её руке в страстном поцелуе и Мишель внутренне содрогнулась от отвращения, однако на губах у неё играла лёгкая соблазнительная улыбка.
- Тогда могу я предложить Вам бокал шампанского? – продолжала она.
- Вы ударяете в голову гораздо сильнее шампанского, - его горящие глаза следили за каждым её жестом. Мишель почувствовала себя неуютно под этим жадным, откровенно похотливым взглядом. Ничего, осталось совсем немного. Она справится.
- На брудершафт? – она подала ему бокал игристого вина и подняла свой, продолжая призывно улыбаться. Ей казалось, что её губы сведёт судорога от этих вынужденных улыбок, и эта страшная гримаса навсегда останется на её лице.
- За Вас, моя дорогая, - кардинал коснулся своим бокалом её бокала. Стекло, встретившись, нежно запело.
- За нас, Ваше преосвященство, - Мишель пригубила свой бокал, пристально глядя кардиналу в глаза. Он поспешно поднёс свой бокал ко рту, сделал торопливый глоток и впился взглядом в её губы.
- Допейте до дна. Мягко сказала Мишель. Кардинал послушно двумя глотками допил напиток, не сводя глаз с губ Мишель.
- Мы забыли о тосте, Ваше преосвященство. Я хочу, чтобы выпитый Вами бокал напомнил Вам о Пьере, моём муже, так хладнокровно погубленном Вами.
Кардинал в недоумении опустил свой бокал на стол, и взглянул ей в глаза. Ненависть, полыхавшая в них, опалила его и заставила отшатнуться.
- К чему этот разговор, моя дорогая? Мы встретились не для того, чтобы обсуждать давно ушедших от нас.
- Вы – может быть, а я именно для этого Вас сюда и пригласила. В бокале был яд. Так что времени у нас совсем немного. Я буду задавать вопросы, а Вы коротко и ясно на них отвечать. Это в Ваших интересах, так как у меня времени предостаточно, а Ваше с этой минуты быстро уменьшается. И не смейте называть меня дорогой!
Кардинал резко побледнел, но старался держать себя в руках.
- А если я ничего не скажу тебе и умру молча? Об этом ты не подумала?
- О, у меня есть прекрасный стимул Вас разговорить. Вот, - она достала маленький флакончик и показала его кардиналу, - это - противоядие, отличное средство, но имеет один недостаток, не действует, если принять его слишком поздно. Так что нужно спешить.
- Сука, отдай! – кардинал кинулся к Мишель, но прежде, чем успел приблизиться, Мишель нажала на встроенный рычажок, и из искусно замаскированных отверстий в потолке, лязгнув прямо перед лицом кардинала, опустилась прочная решётка из металлических прутьев, разделив комнату на две части. В одной остался кардинал, а в другой, с выходом из гостиной – Мишель.
- Я ожидала от Вас подобных выходок, поэтому, как видите, хорошо подготовилась. Если Вы не желаете разговаривать, я просто уйду, - Мишель кивнула на закрытую дверь, - и вернусь через час, когда с Вами будет уже наверняка покончено. Так как, мне уйти или будем разговаривать?
- Спрашивай, - прохрипел кардинал, он в изнеможении опустился на стул, что ты хочешь узнать?
- Вы обещали наложить на нас с Пьером заклятие, чтобы мы никогда не смогли быть вместе. Это были пустые слова или Вы сделали это?
- Да, я это сделал! Не мог не сделать! Ты сама виновата во всём, довела меня до полного исступления, а потом, когда я смёл все преграды, я так ничего и не получил. Я был в ярости, я….
- Время дорого, и я не намерена выслушивать Ваши эмоциональные переживания. Они мне не интересны. Меня не пугает Ваша смерть, но я хочу получить ответы на свои вопросы. И лучше Вам меня не раздражать, а то я могу передумать спасать Вас. Так что отвечайте коротко и ясно. Как снять заклятие?
- Это практически невозможно, его нельзя снять.
- Ты лжёшь!!! - Мишель в ярости топнула ногой. Она зажала флакончик в руке и занесла его над головой, - говори правду или я разобью его. Я согласна подарить тебе жизнь в обмен на нужную мне информацию, но если она меня разочарует, я тебя всё равно убью!
- Постой, я говорю правду. Я был страшно зол и наложил очень сильное заклятие, которое почти невозможно снять. Но выход есть. Правда, это очень трудно, но можно попытаться.
- Говори! – приказала Мишель, она всё ещё не опускала руку с флакончиком, готовая в любую минуту швырнуть его о пол и разбить вдребезги.
- Если ты овладеешь тайнами магии и станешь настоящей колдуньей, тогда ты сможешь заглядывать в будущее, и проследить новые реинкарнации души Пьера. Наложенное мною заклятие будет мешать вам встретиться в одном мире. Пока душа Пьера в новом теле будет проживать новую жизнь на земле, твоя будет находиться на небе, а когда его душа будет покидать тело и устремляться на небеса, твоя, пройдя очищение, будет вселяться в новое тело. Чтобы вам соединиться, необходимо будет определить новую реинкарнацию Пьера и следить за его пребыванием на земле до тех пор, пока ты не придёшь в его мир. А для этого, используя специальные магические ритуалы и заклинания, нужно ускорить очищение твоей души на небе и вернуть её на землю. Но, знай, это очень сложно и для этого нужно быть очень сильным магом. Кроме того, специальные магические ритуалы очень сложны и запутаны, но ведь нет ничего невозможного, и если ты овладеешь искусством магии настолько, чтобы заглядывать в будущее, то и скорректировать его и внести необходимые изменения ты сможешь. Но есть ещё ряд необходимых условий, которые обязательно должны быть выполнены.
- Что за условия?
- Ну, во-первых, ты не сможешь знать, когда душа Пьера будет находиться на земле. Поэтому, совершая обряд, чтобы заглянуть в будущее, ты можешь не застать его среди живущих.
- А как я его узнаю, если он будет среди живущих? Ведь он будет выглядеть совсем по- другому.
- Если бы ты хоть немного понимала в магии, ты бы не задавала этого вопроса. Тебе предстоит пройти очень длинный путь. При исполнении ритуала, ты будешь просить показать тебе именно его будущее, загадывая век и год этого будущего. Если его не будет в этот момент на земле, то будущее тебе не откроется. Во-вторых, следить за его жизнью в новой реинкарнации ты сможешь только с того момента его жизни, в котором застанешь его в первый раз, в более раннее будущее ты вернуться уже не сможешь. О, Боже, я чувствую, что силы покидают меня! Дай мне противоядие, а потом, клянусь, мы продолжим беседу.
- Сначала договорим, а потом Вы получите своё противоядие.
- Но оно может не успеть, ты уверена, что не будет поздно?
- Я не уверена, поэтому Вам лучше не тратить время на пустые уговоры, а поскорее рассказать мне всё до конца.
- Ну, хорошо, есть ещё третье условие. Ты не сможешь продлить его жизнь сверх отмеренного ему Богом в той реинкарнации, куда попадёшь, и ты не будешь знать, сколько лет, дней или часов ему осталось жить. Но ты сможешь ускорить очищение своей души и ускорить её вселение в новорожденного. Кроме того, и это твой главный козырь, ты сможешь наблюдать за жизнями Пьера и своей в новой реинкарнации, сможешь посылать им видения и пророчества друг о друге, чтобы они знали свою судьбу и стремились поскорее встретиться и узнать друг друга, но встреча их должна быть случайной, ты не сможешь устроить её. После их встречи ты приобретёшь полную власть над их жизнью, но ты никогда не сможешь противостоять их смерти. И если ты приведёшь их в одно время в один мир, но один из них умрёт раньше, чем они встретятся, то больше уже никогда ты не сможешь ничего сделать.
- Что ж, спасибо за откровенность, а теперь прощайте! Не пытайтесь меня найти, я буду далеко отсюда и абсолютно недосягаема для Вас. А вот Вам и Ваше спасение. Мы успели, как видите, зря Вы волновались, - с этими словами Мишель протянула к нему руку с противоядием и одновременно разжала пальцы. Флакончик выскользнул из её рук, со звоном ударился о пол и разбился. Прозрачная жидкость растеклась по полу, образовав маленькую лужицу.
- Как ты посмела?! – кардинал в ярости вцепился в прутья решётки и пытался разогнуть их. - Ведь ты мне обещала! Обманщица!!!
- Какая буря эмоций! Когда Вы безжалостно казнили невиновных людей, это не вызывало в Вас столько волнения. И почему Вы так удивлены? Разве вы всегда держали данное слово? Нет? Так почему вас так поразило, что я тоже могу быть непорядочной?
Мишель взглянула на кардинала. Он судорожно хватал ртом воздух, издавая нечленораздельные хрипы. Казалось, его вот-вот хватит удар: лицо побагровело, отвисшие посиневшие губы тряслись, скрюченные пальцы судорожно цеплялись за прутья решётки. Мишель не было жаль его. Просто теперь он казался ей таким ничтожным, что не было смысла даже думать о том лишить его жизни или нет. Она уже была отомщена, видя его страх и унижение, и ей не хотелось брать грех на душу, убив его. Цинично усмехнувшись, она произнесла:
- Я вижу Вам нехорошо? Может, это уже действует яд и скоро вашим страданиям наступит конец? Как Вы думаете, Ваше преосвященство?
- Спаси меня Мишель, - прохрипел кардинал, - прояви великодушие. Умоляю!
- А помните, как я умоляла Вас, как валялась у Вас в ногах и готова была на всё? Где же было Ваше великодушие? Почему Вы не проявили его? Вы были тогда так горды и высокомерны, так неприступны в своём величии и власти и не слушали моих униженных просьб. Где же теперь Ваша гордость, Ваше преосвященство?
- Умоляю, - из последних сил прошептал кардинал, казалось, все жизненные силы покинули его. Он выглядел жалким и больным стариком.
- Не судите по себе, - жёстко сказала Мишель, - я – не вы, и не буду хладнокровно смотреть, испытывая садистское удовольствие, как у меня на глазах умирает человек, даже такой мерзавец, как Вы. В бокале не было яда, Вы выпили обычное вино. А, следовательно, не было противоядия, и я разбила флакончик с обычной водой. Я – не убийца! А вот Вы – ничтожество, поэтому верите, что любой человек легко может подсыпать другому яд. Вы настолько уверены в человеческой подлости, что чуть не умерли, выпив обыкновенного шампанского. Промедли я ещё немного, и Вы бы умерли от веры во всё самое низменное, что есть в человеке. Но я дарю Вам жизнь и свободу. Через три часа, когда я буду уже далеко отсюда, мои слуги выпустят Вас, и можете идти на все четыре стороны. А теперь прощайте!
Мишель развернулась и вышла из комнаты. Счёты с кардиналом были сведены. Теперь ей необходимо как можно быстрее добраться до тихого лесного домика и начать новую жизнь.
***
Мишель вернулась в маленький лесной домик, где её с нетерпением ждала верная госпожа Макалистер. Она подробно рассказала старушке всё, что узнала, и потянулись долгие дни и ночи её обучения и посвящения. Мишель была послушной и трудолюбивой ученицей. Она горела огнём нетерпения и торопила госпожу Макалистер. Казалось, ей не требовалось времени на отдых ни днём, ни ночью. Днями и ночами она внимательно слушала, запоминала, осмысливала полученную информацию. Она узнавала невероятные вещи, которые держались в строжайшем секрете и открывались только избранным и посвящённым, и в существование которых было трудно поверить. Но ничто не удивляло и не смущало Мишель. Всё свободное время она проводила над старыми, с потёмневшими от времени пергаментными страницами, фолиантами о магии и ложилась в постель только тогда, когда её наставница начинала ворчать, что ей мешает свет и ночью необходимо отдыхать от дневных забот. Всё её существо сжигала лихорадка нетерпения, словно метрономом в её сознании отсчитывая секунды, минуты и часы, которые приближали её к намеченной цели. Быстрее, быстрее, быстрее – стучало и пульсировало в её мозгу. И чем сильнее подгоняло её собственное нетерпение, тем усерднее и терпеливее становилась Мишель, тем кропотливее изучала она всё новые и новые вселенские тайны. Она превратилась в одержимую. Цель её была определена чётко и ясно, и она делала всё возможное и невозможное, чтобы достичь этой цели любыми путями. И ничто не могло её остановить. Ничто и никто.
Так прошло три года, когда однажды её наставница сказала Мишель:
- Дитя, я открыла тебе все секреты, которыми владела сама. Теперь ты – белая колдунья и довольно сильная. Я не ошиблась, когда решила посвятить тебя. В тебе открылся дар видеть всё в истинном свете, дар обладать высшими знаниями и использовать их на благо людям. Теперь ты готова нести свою силу и свои знания людям. Не отказывай страждущим в исцелении, открывай нуждающимся своё сердце так широко, чтобы их озарял его чистый свет и будь справедлива к людям. Изначальная твоя цель постижения магии была корыстна, ты хотела выполнить свои желания, но тебе придётся использовать магию, чтобы влиять на судьбы людей и это самое важное.
- Благодарю Вас, госпожа, Вы были прекрасным наставником и научили меня многим секретам. Клянусь, что всегда буду использовать их для блага людей и никогда никому не откажу. Но сейчас, зная так много, я понимаю, что постигла только вершины айсберга, а настоящий кладезь знаний мною ещё не начат. Вы не научили меня предвидеть будущее.
- Увы, я не владею ни этой тайной, ни миллионом других. Ты во многом превзошла меня, но тебе предстоит ещё многое узнать и многому научиться, прежде, чем твои знания достигнут нужного тебе высокого уровня. Ритуалы, которые необходимо выполнить, чтобы достичь твоей цели, есть в одной из книг, но мало просто исполнить их. Будущее открывается только избранным из избранных. Помни об этом. Ты должна довести своё искусство до совершенства и никогда не отказывать страждущим в помощи. Все свои знания ты должна использовать на благо людей, излечивая их тело и душу. Сердце твоё должно остаться открытым для людей, оно должно научиться любить и сострадать так, чтобы чужая боль стала твоею болью и не проходила, пока ты её не излечишь, чужое горе должно стать твоим горем и с твоей помощью обратиться в радость. Ты не должна давать ложных несбыточных обещаний, но и в самых тяжёлых случаях ты не должна отнимать надежду. Ты должна изгнать злость, зависть и гордыню из своего сердца и тогда обязательно всё получится. А теперь прощай! Мне пора уходить в иной мир. Я буду наблюдать за тобой с небес и помогать, насколько это будет в моих силах.
Старушка поцеловала Мишель и молча вышла из дома. Она медленно, но решительно зашагала по лесной тропинке, отправляясь в самую чащу леса. Мишель стояла на пороге и смотрела ей вслед. Сердце её разрывалось от боли и тоски. Теперь она осталась совсем одна! Она смотрела, как, ни разу не оглянувшись, госпожа Макалистер удаляется всё дальше и дальше от неё и своего неказистого домика, и ей очень хотелось окликнуть её, позвать назад, умолить остаться ещё ненадолго… Но она знала, что это бесполезно и делать этого нельзя, потому что её наставницы уже нет в этом мире… Она знала это очень хорошо. Ведь она сама была посвящённой.
Теперь Мишель было ещё тяжелее. Ей не хватало мудрых советов её наставницы, но она всё так же продолжала добиваться своей цели. Она следовала всем заветам госпожи Макалистер, лечила людей, используя свои тайные знания, помогала всем, нуждающимся в её помощи, став очень сильной колдуньей. Она продолжала постигать самые глубокие тайны магии. Она была терпелива и непреклонна в своём решении добиться своего. Цель её оставалась такой же ясной и определённой, но только её достижение отдалилось на неопределённое число лет.
Годы шли, а Мишель также терпеливо продолжала ждать своего часа и совершенствовать своё умение.
Из юной девушки она превратилась в опытную женщину, а затем годы посеребрили её волосы и сделали мудрой и прозорливой. Никто бы ни за что не узнал в ней прежнюю Мишель, да она больше и не была ею. На память о прожитых годах ей остались только воспоминания и имя.
Прошло двадцать лет, прежде, чем Мишель осознала, что готова…
***
Полная луна заливала всё вокруг призрачным голубым сиянием, серебрила листья деревьев, придавая им волшебный и таинственный вид, высвечивала лунные поляны и тропинки, ведущие к ним по слегка примятой траве, наполняла воздух серебряно-голубым свечением. Тёмно-синее бездонное небо с тусклыми, едва мерцающими из-за яркой луны, звёздами смотрело вниз, как миллионы лет назад, и переливалось, отражаясь в большом круглом зеркале, лежащем прямо на земле. Вокруг зеркала стояли тонкие зажжённые свечи, наполняя ночь тонким ароматом тайны.
Небо, лес и звёзды являлись единственными безмолвными свидетелями происходящего на полянке таинства. Рядом с зеркалом, расположившись так, чтобы видеть всё, что творится в его прозрачной глубине, но не отражаться в нём самой, стояла светловолосая женщина. Она что-то тихо бормотала себе под нос, то ли странные стихи, то ли заклинания, сопровождая их странными жестами. Закончив бормотать, она разложила особым образом специально заговорённые травы, воздела руки к небу и приступила к совершению магического обряда.
Это была уже её третья попытка, отчаянная и безумная попытка изменить будущее, снять коварное заклятие и соединиться со своим любимым сквозь века. Она пережила долгие годы одиночества только благодаря своей нерушимой вере в то, что сможет преодолеть злые силы, возобладать над ними и вновь обрести потерянное счастье. Два предыдущих раза она потерпела неудачи, хотя сначала казалось, что всё идёт как надо. Долгие годы она жила только надеждой всё исправить, и вот раз за разом ничего не получалось. Она так долго ждала, когда, наконец, сможет использовать свои знания и исполнить задуманное, что теперь каждая досадная помеха выводила её из равновесия и лишала самообладания. Её долготерпение, испытанное десятилетиями, иссякало.
Первый раз, когда она осмелилась заглянуть в будущее, она решила, что это будет не слишком отдалённое будущее, ведь она не знала, когда душа Пьера будет находиться на земле в новом теле. И, казалось, удача улыбнулась ей, она попала прямо на момент рождения Пьера, то есть его души в новой телесной оболочке. Сначала она очень обрадовалась тому, как удачно сложились обстоятельства: теперь она сможет наблюдать жизнь Пьера с самого первого момента, с самого начала! А это значит, что у неё будет достаточно времени, чтобы отправить на землю свою душу и наконец-то исполнить свою мечту и соединиться с любимым!
Будет время всё обдумать и взвесить, ещё раз прикинуть, в какой момент и в кого переместить свою ускоренно очищенную душу, чтобы избежать всяких накладок. Но её эйфория по поводу собственной удачи длилась недолго, уже через мгновение она поняла, что её надежды вряд ли сбудутся в этой попытке. Роды были очень тяжёлыми, ребёнок шёл ножками, а роженица была слишком измученной. К тому же она была далеко не юной, и у неё не было сил, чтобы помочь своему малышу увидеть свет.
- Тужься, старайся, давай-давай, - подбадривала её бабка-повитуха.
Роженица громко стонала, она была измотана ужасными непрекращающимися болями и непосильной для неё тяжёлой физической нагрузкой. От боли и усталости она уже почти ничего не соображала и ждала только одного, когда разрывающая её тело боль, наконец, прекратится и она сможет отдохнуть от этого кошмара.
- Тужься, сейчас же! – кричала на неё бабка-повитуха. - Ещё, ещё, сильнее!
Роженица покорно набирала воздух в лёгкие, начинала дуться, лицо её краснело, щёки раздувались… И тут же, скрученная новым приступом боли, громко выдыхала набранный воздух через рот и обессилено откидывалась на подушки.
- Не могу, - стонала она, - не могу больше…
- Да о дите подумай, ты же его задавишь! Тебе не нужен ребёнок что ли?! Давай, ещё разок! – увещевала женщину бабка.
По лицу роженицы катились крупные слёзы, она снова начинала тужиться, но через мгновение снова прерывала потугу.
- Не могу, больно, - переходила на крик роженица, - мамочки, как больно!!!
Так продолжалось бесконечно долго, повторяясь снова и снова. Повитуха боролась за угасающую надежду спасти жизнь ещё не рожденному ребёнку, а его мать вся во власти собственной боли ничего не хотела ни видеть, ни слышать. Мишель уже почти ненавидела эту женщину. Самой ей не довелось испытать радость материнства и сладкую боль рождения ребёнка. Боль, которая заставляет до конца жизни любить и баловать своё дитя, боль, которая делает женщину женщиной и награждает бесценной мудростью - быть матерью. Она не могла осуждать её, ведь она не испытала этой мучительно – сладкой боли, но и понять её нежелания помочь своему ребёнку прийти в этот чудесный мир, облегчить ему дорогу и ввести его в мир счастливым, не могла. Она видела, что ребёнок страдает куда больше матери, понимала, как ему страшно и тоскливо покидать уютную материнскую утробу, чувствуя, как его что-то сжимает со всех сторон. А мысль, что в этом маленьком тельце страдает заключенная туда душа Пьера, разрывала её от боли.
Наконец, когда казалось, что этому не будет конца, ребёночек родился. Повитуха подхватила слабое тельце, вывалившееся из материнского лона. Она начала растирать его спинку снизу вверх, затем хлопать его по попке, но всё было безрезультатно. Ребёнок не подавал признаков жизни. Родильница, освободившись от боли, закрыла глаза и, казалось, уснула. Мишель поразило такое равнодушие женщины к собственному, только что рождённому маленькому человечку. Можно было подумать, её вовсе не интересовала его судьба. Мишель с тревогой всматривалась в маленькое существо, которое было её любимым Пьером. Она понимала, что ребёнок очень пострадал во время длительных родов, и боялась, что маленькое сердечко не вынесет такой нагрузки. Личико ребёнка было синеватым и с каждой минутой становилось ещё темнее, глазки были закрыты, и только слегка подёргивались ручки, да слабо шевелились губки. Словно ребёночек боролся за жизнь, прилагая неимоверные усилия, чтобы сделать первый вдох и закричать. «Живи! – умоляла его Мишель. – Ну, пожалуйста, найди в себе хоть немного сил! Ты должен жить! Я так долго ждала этого момента! Пожалуйста!». Но маленькое тельце оставалось неподвижным, ребёнок так и не закричал, и тонкие ручки перестали двигаться, отняв последнюю надежду у Мишель на чудо. Отчаяние и боль сдавили её сердце своими тисками, и она горько навзрыд заплакала, не в силах отвести свой взгляд от безжизненного хрупкого тельца. Картинка в зеркале начала меркнуть и погасла. Мишель знала, что это означает: душа Пьера снова вернулась на небеса. Она задула свечи, собрала все свои вещи и отправилась домой, но ещё долго её душили рыдания.
В следующее полнолуние, окрылённая новыми надеждами, она снова ворожила, пытаясь увидеть будущее и исполнить своё давнее намерение, но её снова постигло разочарование. Теперь она осмелилась заглянуть на век вперёд. Ей повезло, она снова попала в будущее, в котором Пьер жил земной жизнью, но он оказался стариком. Очень дряхлым, больным и одиноким. Мишель смотрела, как он неподвижно лежит в постели, и ей было жаль его до слёз, но она знала, что ничем не может помочь ему. Он умирал, потому что был очень болен, и у него не было сил встать и приготовить себе пищу, а может быть и не из чего. На всём белом свете не было никого, кто бы мог ухаживать за ним, подать ему воды, лекарства и накормить. Сердце Мишель ныло и болело, когда она смотрела в глаза старика. Она видела в них тоску, одиночество и усталость от жизни. Она видела в них желание умереть, уйти в другой, более прекрасный мир, где он, может быть, будет кому-то нужен. Она видела в них страх прожить ещё один наполненный болью и одиночеством день, и понимала, что старик давно не боится смерти, он готов к ней и ждёт её как избавления от боли, одиночества и старости.
Почти забытое чувство ненависти к кардиналу снова ожило в ней. Это он сотворил с ними такое! Её Пьер мучается и страдает от одиночества, а она никак не преодолеет проклятое злое колдовство. Первым её порывом было послать к Пьеру свою душу, чтобы было, кому заботиться о нём, скрасить его последние дни и избавить от щемящей тоски одиночества. Но потом поняла, что просто не успеет этого сделать. Старик так болен, что вряд ли долго протянет. А ведь есть условие, что если, живя в одно время на земле, один из них умрёт раньше, чем они встретятся, то больше она уже не сможет ничего предпринять. Поэтому она отказалась от своего намерения и просто была рядом с дедушкой до его последнего вздоха. Она понимала, что он не может знать, что больше не одинок, но продолжала следить за его жизнью. И когда настало его время покинуть этот мир, она была рядом и пообещала ему, что скоро они встретятся по-настоящему, а не заочно. Вот только её вера в эту встречу слегка пошатнулась.
И вот сегодня её третья попытка. Как же ей хотелось, чтобы она стала последней! Она так устала от бесконечного ожидания, от долгих лет напряженной работы на пути к своей цели, от измученных болью и одиночеством глаз Пьера. Она дошла до последнего предела своего терпения… Готовясь к совершению ритуала и, произнося заклинания, она всё время твердила себе, как молитву: «Только бы получилось в этот раз, только бы получилось!»
На этот раз она решила шагнуть в своей попытке через несколько веков. Может, в далёком и новом мире ей повезёт больше? Она очень надеялась на это. Она напряжённо вглядывалась в серебристую гладь зеркала, вот зеркало засияло, стало всё больше темнеть, теряя свою прозрачность, и Мишель вдруг увидела маленького прехорошенького карапуза с важным видом ковыряющегося в песочнице. Не веря в свою удачу, она ревниво следила за каждым его движением, боясь, что в любую минуту он упадёт и разобьётся, или его укусит собака… Да мало ли что может случиться с таким крохой! Но время шло, а малыш также деловито копошился в песке, делая забавные фигурки, и Мишель вдруг поняла, что у неё всё получилось. Она упала на колени в высокую траву и вознесла благодарственную молитву Господу. Слёзы счастья текли по её щекам, но она не замечала их. Ей хотелось петь, танцевать, смеяться, как в детстве. Радость наполнила всё её существо кипучей энергий, и она бурлила, требуя выхода. Счастье её было безмерно! Томительное, сводящее с ума ожидание, закончилось.
ЧАСТЬ 3.
Мишель была озабочена. Заклинания сработали, всё у неё получилось даже лучше, чем она могла надеяться. Она следила за жизнью Пьера (теперь его звали Вадим) в новой реинкарнации с самого детства. Тщательно всё продумав и сопоставив, и, используя весь свой опыт и знания, она сумела вселить свою душу в новорожденную девочку Варю, когда Пьеру-Вадиму исполнилось семь лет. Она специально рассчитала время таким образом, чтобы разница в возрасте между ними составила семь лет, ведь именно настолько она была младше Пьера в их жизни. Она даже не удержалась и послала Вадиму сон- предсказание.
Однако прошло девятнадцать лет, а Вадим и Варя всё никак не встречались, и она была не в силах ничего изменить. Каждое полнолуние она наблюдает за ними, но каждый живёт своей жизнью, и знать не знает, что где-то рядом бродит его вторая половинка. Сколько сил и времени потрачено, чтобы привести их в один мир, в одно время. Осталась совсем малость: просто случайно встретиться и полюбить друг друга, соединиться навеки. Так нет! У каждого свои дела, свои заботы, а до её тревог им дела нет. Будь проклят кардинал! Старый колдун! Намудрил, наколдовал невыполнимых условий. И что ей теперь делать одному только Богу известно. Если в очередное полнолуние она опять не увидит их встречи, она начнёт действовать, хотя ещё не понятно как. Но она обязательно что-нибудь придумает. Да, она не имеет права устраивать их встречу, но навести на них тоску любовную может. Пусть бегают и ищут друг друга. В конце концов, всякому терпению приходит конец. Видит Бог, она и так ждала достаточно долго. Сначала годы постижения основ магии, затем мучительные попытки привести душу Пьера и свою в одну жизнь, вернее в один временной отрезок, а затем дни, месяцы и годы наблюдений, как Варя и Вадим растут и становятся взрослыми… Конечно, наблюдать их жизнь очень интересно, особенно Вадима: подмечать свойственные её Пьеру мысли и поступки, едва уловимые характерные жесты, знакомые ей до боли. Но Мишель этого было мало. Она жаждала наконец-то увидеть счастливый финал своих многолетних трудов. Только она видела, сколько лун сменилось за эти долгие годы, только она знает, как саднит и надрывает сердце неизжитая боль, какой тоской наполняет душу вечное одиночество, и только желание довести начатое до конца и исполнить задуманное даёт силы жить.
Мишель встряхнулась, стараясь освободиться от ставших привычными, грустных мыслей. Ей необходимо сосредоточиться, сконцентрироваться на главном. Луна уже сияет своим холодным синеватым светом над вершинами деревьев, гася звёзды и, возвещая, что скоро наберёт полную силу, и тогда наступит волшебное время. Время совершения таинств и обрядов, время исполнения чудес и самых сокровенных желаний, время колдовства. И Мишель должна быть готова точно к этому времени, чтобы не потерять ни одной драгоценной секунды. Она тщательно, как и всегда, сделала все приготовления, в сотый раз проверила, не упустила ли она хоть какой-нибудь мелочи, и только после этого приступила к ритуалу, сосредоточившись на зеркале. Долгие минуты зеркало оставалось тёмным и тусклым, но вдруг, словно лёгкая рябь пробежала по поверхности, разгоняя мрак. Густой туман зеркальной поверхности постепенно таял, становясь, всё более прозрачным. Мишель пристально вглядывалась в неясные очертания появляющейся картины, неистово молясь в душе, чтобы её надежды оправдались, и она бы увидела встречу Вадима и Вари. Наконец, изображение стало ясным и чётким, но картина, представшая ей, была похожа на кошмар. Она увидела покорёженную и измятую машину, толпу, невесть откуда взявшихся людей и избитое, искалеченное тело Вадима. Она смотрела, как бестолково суетились вокруг люди, стараясь вытащить Вадима из разбитой машины, как кто-то звонил, вызывая «скорую». Слабая надежда шевельнулась в ней, она припала к зеркалу и внимательно следила за попытками людей помочь Вадиму, желая, чтобы чудо свершилось, и он остался жив. Но ещё прежде, чем она взглянула в его глаза, она поняла, что всё кончено. Глаза Вадима смотрели в одному ему ведомую даль, и Мишель не увидела в них ничего, кроме пустоты. Душа Пьера уже покинула свою телесную оболочку, так безжалостно изувеченную, и никогда не вернётся в неё.
Отчаяние и тоска охватили Мишель, словно обручем сжав её сердце. Она перестала видеть, слышать и осознавать происходящее. В висках у неё застучало, кровь пульсировала в сосудах с бешенной скоростью, в ушах появился неясный гул, который всё нарастал и нарастал, пока не превратился в дьявольский хохот его преосвященства:
- Я знал, что у тебя ничего не получиться! – его злой смех звучал со всех сторон. – Знал! Ты возомнила себя очень умной и настойчивой, думала, что станешь сильнее и умнее меня? Но у тебя ничего не вышло! Я предупреждал, что если один умрёт раньше, чем они встретятся, то всё будет кончено. И твой Пьер опять тебя бросил одну, ему плевать на твои жалкие попытки воссоединиться с ним через века! Он снова умер, умер, умер…
Его слова били и хлестали её, словно плетью. Она подняла руки, чтобы защититься от жестоких ударов, замотала головой, чтобы не слышать мерзкий злой хохот, но ничего не помогало. Боль терзала её, словно клещами разрывая её сердце надвое, становясь всё невыносимее и сильнее. У неё уже не было сил бороться, терпеть и сопротивляться. Мишель медленно опустилась на траву, не чувствуя её влажной сырости, закрыла глаза и сжалась в комочек, стараясь отвлечься, отключиться от непрекращающегося кошмара, но боль не отпускала. Она уже разорвала её сердце, надругалась над душой и продолжала жалить её тело. «Лучше бы я не дожила до этого момента, лучше бы я умерла раньше, » - подумала она и потеряла сознание.
***
Сознание медленно возвращалось к ней. Первой мыслью было, что боль не убила её. Она лежала на спине, глядя в звёздное небо, на полную, сияющую луну и не знала, что ей делать дальше. Жизнь её потеряла смысл, потому что цель её, к которой она с упорством фанатика шла все эти долгие годы, не была достигнута и не будет достигнута никогда. Всё кончено. Потеряно безвозвратно. И нельзя ничего исправить или изменить. Она проиграла. Слёзы бисером потекли по её иссушенным временем, морщинистым щекам. Она повернула голову и увидела, что магическое зеркало всё ещё сияет призрачной голубизной, а свечи сгорели только наполовину.
Сейчас она наберётся сил и уберёт всё. Больше ей не понадобиться заглядывать в будущее, оно перестало её интересовать, и потеряло всякий смысл.
Вдруг что-то мелькнувшее в призрачном сиянии зеркала привлекло её внимание. В тот же миг она поняла, что если нет Вадима, то нет и его будущего, а значит, зеркало не должно ничего отражать. Мишель внимательней вгляделась в прозрачное сияние и увидела в нём Варю. Казалось, девушка разговаривает с кем-то. Но как не вглядывалась Мишель в зеркало, она так и не смогла увидеть Вариного собеседника. Кроме того, Мишель сегодня не заглядывала в будущее Вари… Невероятная догадка пронзила мозг Мишель.
- Неужели всё получилось?! - тихо прошептала она. – Но как неправильно и нелепо!
Тем не менее, она призвала на помощь все свои колдовские чары, произнесла самые сильные заклинания, чтобы узнать, где сейчас находиться душа Пьера. Она ждала, с тревогой и надеждой глядя в прозрачную гладь, но картинка не менялась, и постепенно рядом с Варей проступал слабый переливающийся контур, душа Пьера.
Противоречивые чувства нахлынули на Мишель. Она была рада, что её старания не пропали даром, заветное желание наконец-то сбылось, и её душа встретилась с душой Пьера. Но она не знала, что будет дальше, и как оно будет, и будет ли вообще. Ведь они по-прежнему оставались разделены, и не могли быть вместе по-настоящему. Но всё же это было лучше, чем ничего.
Ночь заканчивалась, луна становилась всё бледнее и бледнее, постепенно превращаясь в тающую дымку, пока не исчезла вообще, а сомнения и многочисленные вопросы продолжали терзать Мишель. И ответ на них могло дать только время. И сколько его понадобиться, много или мало, никто не знает, но, по крайней мере, пройдёт целый долгий лунный месяц, прежде, чем Мишель сможет узнать, что же происходит в далёком таинственном будущем.
***
Казалось, время остановилось, оно замерло и не хотело двигаться вперёд. Секунда длилась дольше минуты, каждая минута превращалась в час, а час в ещё один бесконечно длинный день ожидания. Никогда ещё время не тянулось так медленно. Мишель старалась заниматься различными делами, чтобы время пролетало быстрее, но всё валилось у неё из рук. К тому же она никак не могла сосредоточиться на работе, поминутно поднимая глаза на часы.
Мишель с нетерпением ждала полнолуния, и чем меньше оставалось ждать, тем нетерпеливее она становилась. Всё её мысли были заняты только одним, скорее узнать, что твориться в далёком будущем. Остался Вадим у Вари или ушёл? А, может, Варя всё обдумала, испугалась последствий и прогнала его? Смогли ли они понять, что их встреча, такая странная и неправильная, не случайна? Что они созданы друг для друга? Вопросы, вопросы, бесконечные вопросы. Мишель, как могла, старалась отвлечься от них, но всё новые вопросы и ситуации рождались и развивались у неё в голове. Она понимала бессмысленность ситуации и то, что не в состоянии ответить на них, но не могла не задаваться ими. А время, словно насмехаясь над ней и желая ещё больше помучить, текло всё медленнее и медленнее, так что каждый последующий день был вдвое длиннее предыдущего. Когда настал последний день, Мишель была уже не в силах поверить, что пытка неизвестностью подходит к концу. Задолго до наступления темноты она собрала всё необходимое для совершения магического таинства и отправилась в лес. Выбрав место и всё подготовив, она села на траву и так просидела, не шелохнувшись до самого захода солнца. Когда в ещё розоватом от последних лучей уходящего солнца небе появились первые робкие звёздочки, она расставила вокруг зеркала свечи, согласно определённому магическому порядку и снова села в траву поодаль. Взгляд её был неотрывно прикован к зеркальной поверхности, она следила, как постепенно небо теряет свой сапфировый цвет, становясь темнее и бездоннее, как одна за другой вспыхивают звёздочки по своему строго определённому порядку.
Мишель не смотрела по сторонам, поэтому не видела, как медленно и неохотно из-за горизонта выплыла огромная оранжево-красная луна, как лениво стала подниматься по небесной лестнице всё выше и выше, одновременно становясь всё ярче и обесцвечивая сияющие звёзды. Мишель смотрела только в зеркало, и когда она увидела в нём отражение полной, сияющей во всём своём великолепии луны, она поняла, что дождалась. Она зажгла свечи, медленно произнеся над каждой свой особый заговор, чтобы пламя всех свечей слилось в один огненный поток и ярко вспыхнуло, осветив, покрытое мраком будущее. Когда свечи были зажжены, Мишель произнесла последнее заклинание и снова устремила свой взгляд на зеркало. Толща стекла, казалось, расплавилась от мерцания множества свечей и засияла лунным блеском. Ожидание закончилось. Мишель видела будущее.
***
С той памятной лунной ночи прошло два месяца. Мишель знала, что Вадим и Варя полюбили друг друга, Вадим остался у Вари в квартире, что они много разговаривают и с полуслова понимают друг друга. Только не понимают, почему они не встретились, как все нормальные люди в одном мире. Больше всего Мишель не нравилось настроение Вадима. Она видела, что он сомневается в правильности своих поступков, считает, что портит Варе жизнь. Мишель пока вела себя, как сторонний наблюдатель. Она не знала, стоит ли ей вмешиваться, да и что она могла сделать? Пока ничего. Поэтому она только наблюдала, решив для себя, что вмешается в критический момент. Она чувствовала, что скоро такая ситуация наступит и тогда понадобиться её помощь, потому что они не смогут сами справиться. Сегодня она вновь наблюдала будущее и видела, как Варя легла спать, а Вадим, оставив прощальное послание в ванной на зеркале, собрался уходить. Она смотрела на него и не знала, что ей делать. Она понимала, что удерживать его нет смысла, он должен сам осознать, что без Вари ему не будет покоя ни на небе, ни на земле, ни между ними. Но и этого мало. Он должен понять, что Варя нуждается в нём не меньше, чем он в ней. Что ей не нужен никто кроме него, и ни с кем она не сможет быть счастлива. Что встреча их не просто случайный каприз злого рока, а судьба.
Мишель была уверена, что Вадим вернется, но вот у Вари этой уверенности нет и не может быть. А, значит, она будет мучиться неизвестностью, её любящее сердце будет изнывать от ненужных страхов и сомнений, и, в конце концов, может наделать глупостей. А она, Мишель, не должна допустить этого. Решение родилось мгновенно. Она поможет Варе вспомнить, с чего всё началось. Расскажет, кем она является на самом деле и что связывает её с Вадимом, и тогда Варя всё поймёт и будет терпеливо ждать Вадима, а Мишель позаботиться, чтобы он не задержался слишком сильно.
***
Вадим тихонько выскользнул из форточки. Ночь окутала его и оглушила своей тишиной и звуками засыпающего города. Слышался смех и голоса гуляющей, несмотря на холод и слякоть, молодежи, вдали затих звук мотора промчавшегося автомобиля, а по крышам беспрестанно шуршал мелкий осенний дождь вперемешку со снегом. Вадим оглянулся назад. Там, за хрупким стеклом, спала Варя, такая родная и любимая, такая живая и настоящая и такая недоступная для него. Он попытался заглянуть сквозь окно в комнату, но непроницаемая темнота комнаты скрывала, прятала от него и квартиру, ставшую его домом, и любимую. На короткий миг он ужаснулся тому, что делает, и ему захотелось вернуться назад и остаться. Он представил, как она проснётся утром, откроет глаза и позовёт его, а ей никто не ответит. Она быстро встанет с постели и пробежит по всем комнатам, пытаясь угадать, где он спрятался, и отыскать его, заглянет в ванную, прочтёт его послание и всё поймёт. Наверное, пойдёт в комнату, сядет в кресло, обнимет колени руками и будет плакать, сожалея о потере…
Усилием воли Вадим отогнал от себя эти мысли.
- Через месяц она забудет обо мне и будет рада, что я вовремя её освободил, - жёстко сказал он себе, резко отвернулся от темного окна и, больше не оглядываясь, заспешил в неизвестность.
***
Варя не могла понять, что случилось. Может, она невзначай чем-то обидела Вадима? Но всё равно она не могла понять, как он мог бросить её, ничего не объяснив? Неужели он действительно думал, что портит ей жизнь, тяготит своим присутствием? Но самым болезненным было то, что она понятия не имела, как его можно вернуть, и возможно ли это вообще. Суждено ли им встретиться ещё хотя бы раз?
Весь день она просидела, скорчившись в кресле, слёзы ручьём текли из её огромных глаз. Она даже не пыталась их вытирать, словно их горючая тяжесть могла помочь ей, унять её боль. Она забыла позавтракать, не вспомнила о занятиях, которые до этого ни разу не пропускала без уважительной причины. В её памяти был только Вадим, их разговоры, их душевная близость. Она вспоминала его и плакала, плакала, плакала. До самого вечера она так и не встала с кресла, мысленно она разговаривала с Вадимом и молила его вернуться, но знала, что он её не услышит, а если и услышит, то не отзовётся. Наконец, обессилев от слёз, он так и уснула, сидя в кресле.
***
Вадим одиноко пробирался по ночному городу. Никто не ждал его, выглядывая в окно, прислушиваясь к звуку поднимающегося лифта, никто не волновался, почему он задерживается или не звонит, никому он не был нужен в огромном равнодушном городе. Он не знал, куда ему податься, где найти себе пристанище. Поглощённая ночью, в неясном свете фонарей, громада города была темна и неприветлива. Вадим устало огляделся по сторонам. Вокруг высились неприступные тёмные стены высотных домов, окна квартир казались пустыми тёмными квадратами, тускло поблёскивающими в свете слепых фонарей, и только одно окно светилось жёлтым тёплым светом, маня к себе. Недолго раздумывая, Вадим направился к этому окну. Ему так хотелось хоть издали, хоть на миг снова окунуться в атмосферу нормальной человеческой, земной жизни.
Он приблизился вплотную к стеклу и заглянул внутрь. В бедно обставленной комнате почти не было мебели, а посередине комнаты стоял гроб. В нём лежала довольно-таки молодая, очень красивая женщина. Рядом с гробом на высоком табурете сидел мужчина. Его сгорбленные плечи, склонённая голова и вся надломленная фигура выражали такую безутешную скорбь и печаль, что Вадиму стало не по себе. Он видел, что из глаз мужчины катятся слёзы и падают прямо на сложенные руки женщины. Казалось, мужчина этого даже не замечает, однако через некоторое время он резко вытер глаза рукой.
- Как же мне жить теперь? – тихо произнёс он. Потом помолчал, словно и вправду надеялся услышать ответ. – Как мне теперь жить? И зачем? – снова повторил он.
И, обращаясь к умершей, произнёс:
- Молчишь? Жила молчком и умерла молча. А теперь и вовсе не хочешь говорить со мной!
Мужчина горько зарыдал.
- Я знаю, - продолжал он, - тебе мои слёзы не помогут встать. Ничто уже тебе не поможет и никогда. Что бы я не делал, что бы не говорил, всё будет напрасно. Как же я тебя не уберёг!
Рыдания снова сотрясли тело мужчины. Он плакал и плакал, вспоминая свою жизнь, просил свою любимую простить его и вернуться хотя бы на миг…
Ещё долго Вадим наблюдал за этим мужчиной и думал, если бы его любимая ответила на его мольбы и вернулась к нему в виде привидения, был бы он рад? Или не смотря на потерю и горе от неё, он уже смирился, а со временем начнёт новую жизнь, и постепенно его боль утихнет, оставив лишь саднящее душу воспоминание.
Неожиданно для себя он заметил, что уже светает.
«Днём привидения прячутся, чтобы не тревожить людей, не смущать их покой», - грустно подумал Вадим. Он так и не решил, что же ему делать дальше. То ли пугать людей по ночам, то ли спрятаться куда-нибудь и никогда не появляться на земле. С невесёлыми своими мыслями и тяжёлой душой от пережитого чужого горя, невольным свидетелем которого он стал, Вадим поднялся на чердак ближнего к нему дома и решил, что останется здесь, пока вновь не наступит полная темнота.
***
Варя чувствовала, что всё тело у неё затекло от неудобной позы. Руки, ноги и шея мучительно ныли, она чувствовала это сквозь сон, но никак не могла проснуться, и это ужасно раздражало.
Кроме того, она чувствовала, что должна запомнить что-то важное, прежде, чем проснётся. Она старалась изо всех сил, но никак не могла поймать ускользающую мысль, ничего не получалось. Варя открыла глаза и рывком вскочила с кресла. Только что увиденный сон потряс её до глубины души. Всё было так реально, словно произошло наяву. Она чётко видела всё увиденное перед собой, хотя за мгновение до этого боялась упустить что-то важное.
Всё было таким реальным, словно она на самом деле пережила и прочувствовала всё это, словно это была её жизнь и её чувства, а не дивный сон.
Целый день Варя находилась под впечатлением. Чтобы она не делала, все её мысли возвращались к увиденному во сне.
Ей приснилась юная прекрасная девушка, пылко влюблённая в красивого молодого человека. Юноша тоже без ума от неё и настаивает на свадьбе. Счастью её нет границ. Она молода, красива, любима, богата! Они вместе отправляются ко двору, и там их счастливой жизни наступает конец. Её мужа обвиняют по наговору и срочно казнят. После ужасной казни она превращается в бледную юную вдову, полную решимости вновь соединиться со своим мужем. Но ужасное проклятье препятствует этому, и долгие годы она живёт одиноко в забытом Богом месте и постигает тайны магии.
Сон напоминал сказку волшебную и страшную одновременно, но Варя никак не могла вспомнить, чем же он закончился. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что сон приснился ей неспроста и должен содержать в себе что-то важное, но что именно Варя не могла понять.
Девушка снова села в кресло, закрыла глаза и попробовала сосредоточиться. Она снова и снова вспоминала своё дивное видение, стараясь вспомнить всё до мельчайших подробностей. И ей это удалось, словно молния пронзила её сознание, она вспомнила!
Девушка из сна, ставшая красивой убелённой сединами старухой, указала на неё и сказала:
- Этот сон о тебе. Прекрасная юная девушка – это ты, и горькая вдова – это ты, и я – это тоже ты. Ты видела одну из своих прошлых жизней. Я поклялась соединить свою душу с любимым, чего бы мне это не стоило, и у меня получилось, хотя и не совсем так, как я мечтала. Но, те не менее, ты встретила Вадима, точнее его призрак. Но он допустил ошибку, ушёл от тебя. Не нужно переживать – он вернётся. Главное - знай, вы созданы друг для друга, и вы обязательно будете вместе. Как – не ваша печаль, я сама обо всём позабочусь. А ты жди Вадима, и когда он, наконец, вернётся, расскажи ему правду о вас, чтобы у него не было больше сомнений.
Всё это всплыло в сознании Вари. Она потрясённо сидела в кресле, глядя в пространство перед собой. Так значит, действительно, это не был просто сон, это была её жизнь, прожитая несколько столетий назад. Такая нелёгкая жизнь! Может, она сошла с ума?! И у неё начались галлюцинации? Может, Вадим тоже всего лишь плод её воображения, бредовое желание? Но поверить в такое! Так просто и сразу! Невозможно, этого не может быть!
Но Варя чувствовала, что данное ей знание наполняет её силой, вливает в неё веру в себя и свои силы. Сомнения оставили её.
«Вадим вернётся. И мы всегда будем вместе», - подумала Варя и собственная уверенность успокоила её. Теперь ей осталось только набраться терпения и ждать, когда же он придёт к ней навсегда.
***
Вадиму было неуютно на старом, пахнущем сыростью, чердаке. Он смотрел сквозь пыльное чердачное окно вниз, на улицу. С самого утра шёл снег, и теперь, к вечеру, весь город оделся в белое кружевное покрывало. Снег лежал на крышах домов и магазинов, укутывал в белое одеяло проезжающие автомобили, превращался в тёмную кашицеобразную массу под колёсами машин и ногами спешащих по своим делам пешеходов, и красиво наряжал деревья в дорогие свадебные наряды, одевал каждый сучок и каждую иголочку на ёлках.
Быстро спускались осенние сумерки, и Вадим понял, что уже может покинуть свою обитель и отправиться в ночное путешествие по засыпающему, заснеженному городу.
Каждую ночь он бродил по тихим улицам и заглядывал в светящиеся окна, становясь незримым свидетелем людской жизни.
Он видел, как двое молодых супругов нежно и трепетно дарят друг другу свою любовь, отдавая себя без остатка.
Видел, как ругается по малейшему глупому поводу пожилая пара.
Видел, как пьяный муж избивает свою жену на глазах у детей. А, когда они, горько плача, пытаются защитить свою мать, бьёт и их, а затем всех в лёгкой одежде выгоняет в холод осенней ночи, закрывает дверь и ложится спать. А бедная женщина с двумя малютками ещё долго не решается вернуться домой, и сидя в подъезде, на мокрых ступенях, рассказывает детям сказку, обняв их и стараясь хоть немного согреть, а слёзы змейкой бегут по её щекам.
Видел, как усталая мать ночь напролёт качает заболевшего ребёнка и тихонько плачет от безумной усталости, жалости к больному малышу, и страха, что болезнь окажется тяжёлой.
Видел, как мечется по квартире женщина, постоянно взглядывая на часы и не понимая, где задержался её муж, и, не зная, что же ей делать, переживать или сердиться.
Он смотрел на жизнь людей, такую разную, счастливую и не очень, и понимал, что ему нет места среди них. Ему вообще нет места в этом мире: ни на земле, среди живущих, потому что он мёртв; ни на небе, среди мёртвых, потому что он не знал, как уйти из этого мира, а если бы и знал, то никогда не сделал бы этого, так как существовала Варя. Он – пария, изгой и никогда ему не отыскать себе пристанище и не обрести покой. Но он не жалел об этом. Ведь, если бы он ушёл на небо, он бы не встретил Варю…
Как всегда при мыслях о Варе, боль наполнила всю его суть, защемила его душу тоской. Как же ему хотелось вернуться! Хоть на один короткий миг! Но он не смел, знал, что не имеет на это права. Он должен был освободить её, и он сделал это.
Поборов себя, Вадим выбросил все мысли из головы и направился к одному из дальних домов. В доме светилось много окон, но только одно привлекло его внимание, поманило его к себе.
За стеклом он увидел женщину, которая торопливо пила чай. Было видно, что женщина измучена до крайности. Лицо её было смертельно бледно, под глазами залегли тёмные тени, а волосы были в полном беспорядке. Она механически, безо всякого вкуса жевала бутерброд и торопливо запивала его чаем, то и дело, оглядываясь на дверь соседней комнаты, словно прислушиваясь к чему-то.
Вдруг раздался какой-то сдавленный звук, похожий то ли на стон, то ли на всхлипывание. Женщина быстро вскочила со своего места, бросив недоеденный бутерброд и, забыв о недопитом чае, и кинулась в соседнюю комнату. Вадим вслед за ней переместился к соседнему окну. Женщина повернула выключатель, и комнату залил ровный неяркий свет лампы-ночника. В комнате царил безупречный порядок, она была гораздо больше, чем соседняя, но мебели в ней было немного. На удобной кровати, стоящей прямо у окна лежал мужчина. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что мужчина полностью прикован к постели и его мучают адские боли. Глаза его были полны муки и страдания.
Женщина подошла к мужчине, и Вадим увидел, как её лицо озарила добрая ободряющая улыбка.
- Ты уже проснулся, дорогой? - мягко спросила она. – Сейчас я тебя искупаю, а потом мы будем кушать. Я приготовила тебе твою любимую гречневую кашку с мясом.
Женщина продолжала говорить тихим успокаивающим голосом, в то время, как руки её проворно делали привычную для них работу: меняли бельё, обмывали, стелили сухие простыни…
Было видно, что женщине очень тяжело физически. Мужчина, видимо, раньше был настоящим атлетом, и даже сейчас, не смотря на худобу, весил не менее семидесяти килограммов.
Но ни разу голос женщины не сорвался, дыхание не сбилось с ритма. Ласковая баюкающая речь текла и текла плавной рекой.
После того, как женщина покормила мужчину, она стала показывать ему различные книги, пока он не издал очередной странный звук, прося остановиться на выбранной им книге. Женщина раскрыла книгу и стала читать. Она старалась читать, как можно выразительнее, меняя голоса, изображая разных героев, делая их живыми и красочными. Чтение продолжалось более двух часов, пока мужчина взглядом не показал, что он утомился. Тогда женщина быстро закрыла книгу, помогла мужчине удобно лечь и осторожно накрыла его одеялом. После этого, поцеловав его в щёку, она выключила свет и неслышно выскользнула из комнаты. Вадим думал, что она пойдет спать, потому что уже была глубокая ночь. Но вместо этого женщина прошла в ванную и принялась стирать бельё. Выстирав всё, она выскочила на балкон, сняла кипу сухого белья и развесила мокрое.
Сухое бельё она выгладила, аккуратно сложила и убрала в шкаф. Наконец, она обессилено опустилась в кресло и взяла в руки кружку с остывшим чаем, но как только она поднесла чай к губам, из спальни снова донесся тихий стон. Женщина тяжело встала и поспешила в соседнюю комнату. Было видно, что она уже еле передвигает ноги, но когда она зажгла свет, Вадим увидел на её лице мягкую, добрую улыбку и в голосе прозвучала искренняя радость, когда женщина произнесла:
- Ты уже проснулся, любимый? Ну, давай посмотрим. Ага, сейчас мы поменяем белье и помоемся.
И снова всё повторилось сначала, и в голосе женщины не было ни усталости, ни раздражения, а только бесконечная любовь, ласка и забота.
***
Время текло незаметно, но теперь Вадим не обращал на время никакого внимания. Каждую ночь он спешил к заветному окну и наблюдал за страданиями мужчины и женщиной, ставшей для него символом безграничной любви и преданности. Он видел, как с каждым днём она выматывается всё сильнее и сильнее. Каждый день добавлял ей морщинок на лице и седых прядей в волосах, но она не замечала этого. Ей некогда было смотреться в зеркало. Всё тяжелее ей было заставить себя подняться на зов больного, всё более тяжёлой и шаркающей становилась её походка, а тени под глазами всё глубже и чернее. И только голос оставался таким же бодрым, ровным и спокойным. Но чем больше слабело её тело, тем сильнее становился её дух: глаза её горели непреклонной решимостью сделать существование любимого человека более комфортным и приятным. Ни разу она не позволила себе повысить голос или заявить, что устала, выразить своё раздражение или недовольство тем, что её без конца беспокоят, не дают отдохнуть ни минуты.
Она снова и снова мыла, стирала, готовила, убирала, гладила, а после всей этой адской работы она садилась рядом со своим любимым, брала его за руку и своим тихим ласковым голосом говорила, что он скоро поправится, и тогда они смогут поехать к тёплому морю, будут валяться на песке, загорать и страдать от безделья. Будут смотреть, как вскипающие пеной волны, лижут берег и нырять в самую глубину этих волн, будут ходить в обнимку по горячей гальке, обжигая ноги и целоваться.
- Ты будешь носить меня на руках, - уверенно говорила она ему.
Вадим видел, что глаза мужчины медленно наполняются слезами, но женщина продолжала рассказывать ему об их чудесной жизни после его выздоровления, вспоминала былые приятные моменты, о чём-то фантазировала. И постепенно слёзы у мужчины высыхали, в глазах появлялась уверенность и решимость, и он пытался сжать руку женщины в ответном рукопожатии. Постепенно он засыпал, тогда женщина быстро целовала его и уходила, садилась в своё кресло и беззвучно плакала от жалости к любимому человеку и от собственного бессилия. Плакала и молилась.
И сердце Вадима сжималось от сострадания и боли, когда он слышал слова этой тихой молитвы.
- Господи, - шептала женщина, - дай ему силы, помоги ему снова стать здоровым и сильным, как раньше. Если это необходимо, Господи, возьми мои силы и отдай ему. Помоги ему, спаси его бессмертную душу, Господи! Ведь он погибает, я не вижу в нём желания жить, он считает себя обузой мне, он хочет уйти от меня, оставить меня одну. Не позволяй ему этого, Господи! Пусть он живёт долго-долго! Пусть он поскорее поправится!!!
Молю тебя, Господи, услышь мои мольбы и снизойди до них. Помоги ему, спаси его! Помилуй его, Господи!
Во имя всего святого!
Вадим слушал молитву, и преклонение его перед этой женщиной всё росло. Кроме того, он всё чаще задумывался о своей судьбе. Ведь мужчина тоже не мог любить свою женщину, он даже не мог сказать ей о своей любви, не мог подарить ей детей, а она не смотря ни на что, продолжала его любить, и думала только о нём.
Может, если он вернётся к Варе, они тоже смогут быть счастливы. Ведь она хотела, чтобы он остался, просила его об этом. А он принял решение за них двоих, поступил как эгоист. Пусть даже из самых лучших побуждений.
Все эти мысли неотступно преследовали Вадима, он пытался бороться с ними, с самим собой, с безумным желанием снова увидеть Варю, как прежде поговорить с ней, услышать её любимый голос.
И однажды он понял, что больше не может без неё жить и должен вернуться. Вернуться немедленно, сию минуту. От этого решения ему стало так легко и радостно на сердце, что захотелось петь, кричать, смеяться. Но на всё это не было времени. Он выскользнул из своего временного убежища и заспешил домой, к своей Вареньке. Он был уверен, что она по-прежнему ждёт его, любит и будет рада его возвращению. Он не ошибся.
***
Варя неожиданно проснулась. Она лежала, вглядываясь в темноту комнаты, не понимая, что же могло её разбудить. Какая-то смутная догадка родилась в её душе и постепенно перерастала в уверенность.
Она откинула одеяло и спустила ноги с кровати, поискала ногами тапочки, накинула лёгкий шёлковый халатик и прошла на кухню. Там она поставила чайник, затем медленно повернулась к окну и, вглядываясь в непроницаемую тьму, дотянулась до форточки и распахнула её. И тотчас же лёгкий свежий ветерок окутал её, обнял за плечи.
- Ты, наконец, вернулся, - тихо произнесла она, - ну, здравствуй!
- Здравствуй, любимая, - услышала она в ответ знакомый голос.
- Как же ты мог так поступить со мной?! – с укором сказала Варя. - Я так переживала за тебя, волновалась, где ты, что с тобой!
- Прости меня, пожалуйста! Я считал, что для тебя так будет лучше!
- А теперь ты как считаешь?
- А теперь я понял, что не могу без тебя…
- Ещё бы! Ты ведь ничего не знаешь! Нам нужно серьёзно поговорить! Мы с тобой всё переживали из-за нелепости нашей встречи, но оказалось, что всё получилось не так уж и плохо.
Дело в том, что много столетий назад мы уже жили на земле и любили друг друга. Мы были женаты и очень счастливы. Но обстоятельства сложились трагически, и наше счастье закончилось, едва успев начаться. Ты был казнён, причём очень жестоко у меня на глазах. И тогда я поклялась, что сделаю всё, но мы будем вместе. Я хотела последовать за тобой на костёр, но влиятельный колдун, который подстроил твою смерть, был влюблён в меня и поэтому всячески мне мешал, использовал свои магические знания, чтобы разлучить нас навсегда.
Я потратила много усилий, чтобы вновь соединить нас через века, и вот теперь, мы с тобой, наконец, вместе, и я никуда тебя больше не отпущу! Ты меня слышишь?
- Гнать будешь, я не уйду. Те несколько недель, что я скитался, уйдя от тебя, были самыми несчастными в моём существовании. Всё время я возвращался к тебе в своих мыслях, разговаривал с тобой, пытался понять, что мне делать дальше, пока не понял, что совсем не могу без тебя. Но даже сейчас мы ведь не вместе. Ты живёшь, а я умер. Я всего лишь миф. Бесплотная тень, голос ниоткуда. Так ведь тоже нельзя!
- Не беспокойся, теперь я знаю, что нужно делать. Тебе предстоит вернуться на небо и снова пройти туннель забвения. Но на этот раз до конца, и ни в коем случае не оглядываясь. После этого ты очистишься и попадёшь в рай. Там ты будешь меня ждать. Когда пробьёт мой час, ты встретишь меня у ворот вечности. И мы соединимся навсегда! Сначала на небе, а затем, когда придёт наш черёд прожить новую жизнь, уже на земле. Не бойся, тебе не придётся долго ждать, я приду к тебе очень скоро и мы соединимся в единое целое.
Теперь я должна помочь тебе уйти, я провожу тебя. Но помни, не оглядывайся и не забывай обо мне.
- Я буду помнить.
Варя достала зеркало, поставила на него две свечи, зажгла их, и когда свечи как следует разгорелись, а воск подобно слезам закапал на зеркальную гладь, она велела Вадиму:
- Обойди два круга против часовой стрелки вокруг зеркала, затем вокруг свечей, а после этого, ты должен будешь проникнуть сюда, - она показала на узкую полоску пространства между пламенем двух свечей. - Тогда твоя душа очистится и будет готова предстать перед воротами неба, и ты окажешься перед входом в туннель и войдёшь в него. Теперь торопись. До свидания любимый! Помни, не оглядывайся и жди меня.
Вадим в последний раз взглянул на свою любимую, такую смелую и решительную. Он знал, что Варя теперь обладает тайной мудростью, накопленной за долгую жизнь Мишель. Мишель и Варя были единым целым, и Варя использовала свои забытые знания. Вадим обошёл два круга вокруг зеркала и два вокруг свечей, а затем аккуратно проник в пространство между двумя язычками огня и сразу же почувствовал неимоверную лёгкость и беззаботность.
Комната, стены и потолок над ним вдруг исчезли, и он увидел бездонную высь неба с мерцающими на нём мириадами звёзд. Душа его воспарила от такой сказочной красоты и стала подниматься всё выше и выше. Так он долго и плавно парил до тех пор, пока не почувствовал, что скоро сможет дотянуться рукой до какой-нибудь одинокой звёздочки. В этот момент его начало затягивать в какой-то небесный омут, но страха не было. Он видел, как звёзды над ним постепенно гасли, и прямо перед ним открылся молочно-белый сияющий туннель, точно такой, как и в первый раз. Только в этот раз боль и отчаяние не терзали его, и он уверенно вошёл в белый коридор. Снова покой и нега навалились на него, затмевая его память и сознание. Но он не пытался бороться с ними, лишь мысленно твердя: «Варя, Варенька, любимая».
Он достиг конца туннеля, и, помня о наставлении Вари быстро и не раздумывая, сделал последний шаг, как казалось, в пустоту. И тут же его ослепил яркий свет, словно отражение миллиона солнц и миллиарда радуг слилось в один слепящий поток. Этот поток прошёл сквозь Вадима, словно высвечивая все его дела, мысли и поступки, стараясь высветить все тёмные стороны его души. Но ни одной тёмной тени не было в отражаемом его душой свете. Так чиста, легка и полна одной любовью была она. И тут же этот поток стал терять свою интенсивность, бледнеть и гаснуть. Вадим понял, что прошёл испытание, и ворота рая распахнулись перед ним. Ему показалось, что у него выросли крылья, которые подняли его и внесли в сияющий поток. Невероятная радость и блаженство наполнили его душу до краёв, восторг и экстаз охватили его. Никогда он не испытывал настолько ярких и полных эмоций. Поток света, в который он влился, снова стал набирать яркость, искриться и переливаться. Но теперь этот свет не был слепящим, он был частью души Вадима, а сама его душа состояла из ещё более яркого и насыщенного света. Поток неземного сияния запульсировал и стремительно понёс Вадима в себе, искрясь и переливаясь, качая и баюкая, согревая и оберегая в своём ярком свете. И Вадим плыл и плыл, наполняясь всё большей радостью и свободой, пока безграничное счастье полностью не поглотило его.
***
Варя сидела в кресле. Глаза её были закрыты, руки расслаблено лежали на подлокотниках, длинные ноги вытянуты вперёд. Она уже несколько дней не вставала, не ела и не пила. Не подходила к звонящему телефону. Она ждала. Ждала, когда Вадим вернётся за ней. Она чувствовала, что скоро этот миг настанет, и они, наконец, будут вместе. Навсегда.
Она чутко прислушивалась к своей душе, которая должна была откликнуться на неслышный зов. Прошло несколько томительных дней ожидания, прежде, чем она услышала далёкий зов.
Она легко поднялась, вышла из своего тела и поспешила к своему любимому, туда, откуда все мы приходим и куда рано или поздно уходим.
Сожаления и сомнения не мучили Варю. Её некому было оплакивать.
Покинутое тело так и осталось лежать в лениво-расслабленной позе отдыхающего человека, но Варя даже не оглянулась на него. Перед ней было бархатное чёрное небо с его яркими звёздами, и самое важное, где-то там, меж звёзд, её ждал Вадим, и не было на всём свете ничего более важного.
***
Старый опытный судмедэксперт закончил осмотр тела.
- Ну, что? – спросил его следователь. – Суицид или убийство?
Врач помедлил с ответом.
- Чертовщина какая-то. Причина смерти мне абсолютно неясна. Я скажу вам больше. Её вовсе нет. То есть девушка умерла просто так, без причины. Все органы абсолютно здоровы, желудок пуст, никаких химических веществ в организме не найдено, следов насилия тоже нет. За двадцать пять лет моей практики я впервые вижу такой здоровый организм. То есть перед тобой самый здоровый труп, если такое определение вообще возможно.
- Ты мне голову не морочь! Раз она умерла не от болезни, значит, её убили или она сама себя убила. Твоя задача определить причину смерти.
- Но я не могу сказать ничего определённого. Такое ощущение, что она вообще не умерла, а просто перестала жить. Я взял материал на анализы повторно, но не знаю, есть ли смысл ждать результата.
***
Варя неслась вперёд по синему простору неба, как вдруг звёзды, луна и само небо пропали, а перед ней открылся бесконечно длинный туннель, купающийся в молочно-белом сиянии. На миг она растерянно остановилась, страшась неизведанного и переживая последние робкие сомнения, но вновь услышала ласковый далёкий зов:
- Не бойся, любимая! Я жду тебя!
Варя с опаской шагнула в молочную белизну и поплыла вперёд, чувствуя, как все страхи и сомнения уходят навсегда, а душу наполняют покой и безмятежность.
Скоро всё в её голове перемешалось, она уже не понимала где верх, где низ, куда она движется, вперёд или назад, но всё это уже ни имело никакого значения, и она продолжала плыть всё быстрее и быстрее.
Она прошла путь, пройденный Вадимом, и так же стала частью бушующего потока счастья. Поток пронёс её сквозь распахнутые ворота вечности, и она внезапно очутилась в мире, созданном для счастья. Она знала, что уже бывала здесь, но воспоминаний об этом в её сознании не осталось. Но она знала твёрдо, что только теперь её счастье будет полным и безоблачным, потому что теперь её ждал ОН. Теперь они смогут быть вместе и никогда не разлучаться.
***
Они, взявшись за руки, смотрели вниз. Им было так хорошо вдвоём. Они были вместе после долгой разлуки. Когда-нибудь они вновь вернуться на землю. Обязательно вместе. Только встретившись через много столетий можно понять, что время не имеет власти. В вечности время течёт незаметно. В бескрайности нет ограничения. Мир наш очень стар. И очень изменчив. Меняются материки, страны и континенты, высыхают моря, и только любовь остаётся неизменной. Вечной и созидающей. Бессмертной, как смеющееся солнце, и нетленной, как задумчиво грустящая луна.