Я, как она...
Застыла статуей Венеры из Милосса,
Я, как она – изломана судьбой,
Я, как она – вопрос из ста вопросов,
Я, как она – хотела стать другой.
Я, как она – древнее самых древних,
Я, как она – моложе молодых,
Я, как она – первее самых первых,
Я, как она – последняя из них.
Мне, как и ей уж не приставят руки,
Зачем они? – тебя ведь не обнять,
Мне, как и ей фортуна-сука,
Давно на лоб поставила печать.
Печать греха, не оправдать который,
Не обелить ни словом, ни мольбой,
Ты тело выставляла, я – с позором
Не телом торговала, но душой.
Застыла статуей Венеры из Милосса,
Я, как она – изломана судьбой…
Возьми меня… Я не алмазов россыпь,
Я – пыль земная, пена над водой,
Я – только след былых своих страданий,
Я – только пепел старого костра,
Я – только тень сложённых хитро дланей,
Я – лист бумажный на семи ветрах.
Возьми меня… Я обернусь голубкой,
А в жаркий день – дарящею лозой.
Возьми, - я стану сильной, хрупкой,
Возьми меня, - и вспыхну я грозой!
Чего ты хочешь? Тень? Я буду тенью.
Ты любишь зной – я в солнце превращусь,
Я стану деревом, чтоб укрывать под сенью,
Иль на ладони птичкой умещусь.
Застыла статуей Венеры я безрукой…
* * *
Виноград
мне хочется стихами говорить,
петь песни и размахивать руками,
жестикулируя, как будто итальянка.
мне хочется, чтобы заметил ты
как хороша я, голос мой услышал,
и придержал тяжёлую лозу,
пока я соберу весь урожай.
тайком упрячу в терпкое вино
мои улыбку, поцелуй и слезы,
чтобы зимой или весною ранней,
ты понял и почувствовать бы смог,
как мне хотелось говорить стихами
и песни петь любимому - тебе.
разлука мне б тогда не показалась
столь страшной в неизбежности своей.
рукой не дотянусь к тебе и взором,
но и глоток напомнит обо мне.
* * *
слеза томится очень близко,
дотронешься, царапнешь сердце -
и вот она - струится по щеке,
недавно ямочкой украшенной в улыбке.
по голове погладишь отрешенно,
не глядя даже в сторону мою,
а уж забилось в горле комом
горячим, суетливым, безнадежным.
до края переполненна желаньем
запутаться в цепях и окунуться
всем телом грешным в облако объятий.
замок рук сильных крепок, нет ключа,
я выбросила ключ заранее,
чтоб не нашёл его ты никогда,
чтобы не смог уж разомкнуть,
а только разорвать на части
и жизнь, и цепи, и любовь мою…
* * *
из женщины я стала существом
и заметалась в поисках пристанищ,
нет, не души своей, но только тела.
искать не долго - много входов в ад.
жадны мужские руки - не упустят…
потащат в преисподнюю – к чертям.
готова наказать себя страданьем,
взойдя на черный жертвенный алтарь.
пусть рвут они меня, пусть травят зельем…
как Хуанхэ мешает свой поток
с ручьями разных красок и оттенков
так я свою взболтать пытаюсь душу:
от почвы росной отделить золу,
отсеять этот мертвенный осадок…
* * *
Айседора
кривые переулки, дома и магазины
вокруг танцуют бешеную самбу.
танцую с ними я - горячая, нагая,
отринув стыд, закутавшись в вуаль
сомнений грешных в ритме нетерпенья.
и стуком сердца заменив бой барабанов,
чечёткой ног босых, не чувствующих боли
я извиваюсь, в пламене сгорая,
и руки превратить пытаюсь в крылья.
слепящей рампы свет, как выстрел.
на лицах близких зрителей восторг,
все рукоплещут, ничего не понимая,
приняв в подарок зрелище одно,
но хлеб, что для тебя пекла с любовью,
я не отдам им, нет, я не отдам.
его я спрячу в той вуали складках.
тебя им накормлю, пока он тёплый,
согретый телом, сердцем и душой.
я на муке из слов то тесто замесила,
а песни юга заменили дрожжи.
вином, отжатым из горошин слёз,
настоянным на радости свиданий,
я напою тебя до сладостного вздоха…
лететь! к тебе. холодной, жаркой,
такой как есть – безгрешной во грехе,
с душой, израненной разлукой,
непониманьем, злобой, скукой …
бескрылая, прозрачная, нагая
танцую самбу на осколках.
моими были эти зеркала…
* * *