Александр Апальков
Августовский день
Приснилось: раздели памятник Ленину…
Все суетятся–дивуются. А причина в том, что однажды некто спросил Надежду Константиновну: «Отчего у неё юбка зелёного солдатского сукна?»
Она, в сердцах, психанула. И не ответила.
Некто кинул в снег окурок. Тот сипнул. Плюнул. Затёр дымок носком сапога. И вспрыгнул на ножку трамвая-конки.
— Ну, погоди мне, стервоза!— сказал он.
Его, наверное, репрессировали. Ибо увидел я его вторично уже постаревшим и утомлённым. Он улыбался мне полу беззубым ртом. Закусив гармошку папиросы.
Я знаю, памятник раздел он.
Этот сон теперь не точен. Мне следовало его записать сразу. Мгновенно встав. Но я лодырничал. Валялся в постели. И, в полудрёме, нежился со своими любовницами. Я их так отчётливо вспоминал, что даже ощущал их запахи…
И вот, я снова погружаюсь во времена, в которые не происходит ничего. Я растворяюсь на пути во времена пустопорожние плотью. Но, и бамбук ведь шепчет задолго до того, как его целует ветер…
Звонок.
— С приездом!
— Давай прекратим!
— Есть деловое предложение.
— Приезжай.
Кофе.
—Я четыре дня топила память о тебе.
— Мало, чтоб утопить семь лет.
Туалет. Темно
— Видишь?
— Нет.
— Ну, вот же! Птичка светится!
— Фосфор.
В машине.
—Я жить без тебя не могу.
—Можешь.
—Морально, нет.
В лесу.
Сосна в два обхвата. Мох. Её розовый лифчик и трусы. Незагорелый только низ грудей и узкая полоска ниже живота.
Птичка на ветке.
—Видишь?
—Да, с оранжевой грудкой.
Разговор о ею когда-то любимом.
До полдня голяком.
Вечером у неё: "Я люблю тебя",— сказала она.