- Призрак!
Нож просвистел мимо уха и вонзился в косяк двери на пять миллиметров.
Как только бумажная коробка начала рваться, женщина резко отпрыгнула в сторону. Теперь она, не мигая, смотрела на смертоносный клинок, который секунду назад чуть не лишил ее жизни. Она вся дрожала, кутаясь в собственные объятья, и в конечном итоге перевела напряженный взгляд на двух братьев. Они вскочили со стульев и следили за коробкой из-под обуви, намертво залепленной скотчем и обмотанной алюминиевой проволокой, в которой лежали еще два точно таких же ножа.
- Когда это прекратится, черт возьми? - закричала в истерике женщина и, закрыв лицо руками, зарыдала.
- Джонни, успокой сестренку, - сказал один из мужчин.
Он осторожно приблизился к торчавшему из косяка холодному оружию, уверенной рукой вытащил его из дерева и запихнул обратно в коробку. После чего снова сел на стул.
Старшему брату, Володьке, было тридцать два года. Он имел уже не одну судимость и проходил по самым разным статьям. Последний раз освободился полтора года назад. Прокуратура всерьез им пока не интересовалась, и он использовал благоприятный момент, чтобы жить в свое удовольствие.
Женька, или как звал его брат - Джонни, был младше Володьки на четыре года. Его послужной список не столь впечатлял количеством статей и разнообразием приобретенных специальностей разве что из-за возраста. Женька был солидарен со старшим братом во многих его деяниях, но временами все же принимал сторону сестры.
Аленка была самой младшей. Ей совсем недавно исполнилось двадцать пять, и она никогда не мечтала вести воровскую жизнь. Но судьба распорядилась иначе. Кроткая, скромная девушка, мечтающая о семье и детях, под влиянием "внешних условий" превратилась в воровку, в грубую и неотесанную деваху, шатающуюся по подворотням, словно уличная шлюха.
- Когда это прекратится, черт возьми, - повторила она, протирая раскрасневшиеся глаза. Ее прелестное в прошлом личико теперь довольно красноречиво выражало настроение покойника, возвратившегося к мирской жизни. - Я же говорила, что не нужно этого делать, я говорила!
- Заткнись, - не выдержал Володька.
- Я говорила, что не надо убивать их, - продолжала, не испугавшись, женщина. Она знала, что он ничего ей не сделает. - А вы уперлись как два барана!..
- Они послали на смерть твоего брата! - вскричал старший. - Они убили его.
- Это вы убили его, вы! Вы и моей смерти хотите!
- Что ты сказала?
- Замолчите оба! - раздался резкий голос Женьки. - Хватит уже, ну! Сашку не вернешь... Да и судей тоже...
Володька умолк и, дрожащими руками достав сигарету, закурил. Облака дыма расползлись по потолку. Временами он бросал злобные взгляды на коробку, в которой лежали ненавистные ножи.
Аленка, немного успокоившись, перестала рыдать. Но, чтобы показать окружающим все свое отношение к происходящему, продолжала громко и отчаянно хлюпать носом.
- Если бы не убили их тогда, ничего бы не было. И этих проклятых ножей тоже. Но ведь он сказал! Вы помните слова?
- Предсмертный бред, - прохрипел Володька и закашлял.
- Это были не просто слова...
И это было не просто убийство, это была месть.
Однажды их двадцатисемилетний брат Сашка Свирин пришел домой в ужасно дурном настроении. Он заявил, что "нечаянно убил какого-то бродягу и похоже, что скоро на нары". Никто не понял, что он не поделил с бомжем, а сам он не стал рассказывать. Его немудреные пророчества начали сбываться уже на следующий день...
Суд приговорил Сашку к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Но парнишка не отсидел и половины срока. В одно прекрасное утро надзиратель обнаружил в камере уже остывший труп молодого заключенного. Это был не беспрецедентный случай, и тюремная жизнь пошла своим чередом.
- Молодец, - подытожил Володька через некоторое время после того, как они узнали о смерти брата. - Не загнулся раком перед этими ублюдками.
И тогда они решились на "мокруху". Инициатором, как всегда, был Володька, он с детства ненавидел ментов и не упускал ни одной возможности поквитаться с ними. Здесь представился как никогда удобный случай, и он не медлил ни секунды.
- Порешим волков, - сказал однажды он и направился к двери.
- Куда ты? - вскрикнула Аленка и вцепилась брату в руку. - Выбрось это из головы.
- Я скоро вернусь, - ответил Володька и ехидно улыбнулся. - Не бойся, сестренка, я вас не брошу.
Женщина попятилась назад. Она все поняла. Старший снова скривил губы и ушел из дома. Вечером он вернулся и принес с собой три абсолютно одинаковых ножа, завернутых в тряпку. Он разложил их на столе, чтобы брат с сестрой увидели, чем им придется работать, а потом убрал в стол.
- Это будет шедевр, - мечтательно произнес он. - В нашем исполнении. Свирины покажут, на что они способны, и менты не скоро забудут об этом. У кого-то есть возражения?
Женщина бросила взгляд на Женьку. Тот ничего не ответил, только хмуро глянул на сестру и согласно кивнул.
Аленка видела, что ему тоже не по душе эта затея, но знала, что он просто не может возразить старшему брату. У них нередко случались драки, и Володька был жесток. Он воспитывал в родной крови характер, по его собственным словам. Женщина предприняла попытку отговорить его от задуманного, но Володька стоял на своем. Он твердил, что "проклятые законники намеренно затащили Сашку на нары, именно для того, чтобы он сгнил там. Они решили расправиться со Свириными поодиночке, так как кишка тонка повязать нас сразу всех". Вскоре замолчала и Аленка, а Женька лишь усмехнулся.
- Если хочешь, можешь остаться, - беззаботно проговорил Володька, испытующе глядя на младшую сестру. - Если считаешь, что смерть твоего брата справедлива, и он заслужил ее, тогда не ходи. Ну?
Злобный взгляд Володьки настойчиво требовал ответа, и женщина робко, с большим нежеланием, кивнула. Он улыбнулся, даже несколько обаятельно, достал из-под раковины топорик, положил его в пакет и снова собрался уходить.
- Я ненадолго, - сказал он, подмигнув брату и сестре. Через час Володька вернулся, но уже без топора. В правой руке он держал три деревянных кола, метра полтора каждый, которые поставил в угол.
Он достал ножи и раздал их участникам предстоящего дела. Аленка взяла свой последней.
- Зачем ты принес колья? - строго спросила она.
Володька как-то кровожадно улыбнулся.
- Я же говорил, что это будет шедевр, - напомнил он. - А вообще-то, сестренка, задавай поменьше вопросов. Лучше спать будешь.
Он умолк и уставился на настенные часы. Аленка с Женькой выжидающе смотрели на старшего брата. Наконец, организатор акта возмездия заговорил:
- Пойдем сегодня, в два часа. Мы будем ждать их под мостом. Они явятся на встречу к человеку, который пообещал им пятьдесят штук баксов за одно дело. Эти продажные суки за бабки в могилу лягут ...Так и будет.
Старший рассмеялся. Противно так, хрипло.
- Там мы их и встретим, - повторил он. - И сделаем из них шедевр. Эти шкуры постоянно ходят вместе, как голубые. Милые мальчики не расстанутся и в этот раз. И тут мы их накроем.
Он замолчал и продолжил наблюдать за стрелкой часов. Женщина переглянулась с братом. Володька сказал им не все, а только, наверное, половину. Изуверские колья устрашающе тянулись к потолку и, как магнит, притягивали беспокойный взгляд Аленки.
Женщина понимала, что больше они не услышат ни слова, пока не придет время. Володька просто поставит их перед фактом, как было всегда, и они ничего уже не смогут сделать, тем более отказаться.
- Пора, - через некоторое время сказал он и стал собираться. Сунув нож в карман, Володька сходил в комнату и вскоре пришел на кухню с мешком.
- Что там? – поинтересовалась Аленка.
- Одежда, - коротко ответил старший.
Он положил в мешок полосу белой бумаги, тряпку, в которой принес ножи, взял в руку колья и направился к выходу. Брат с сестрой последовали за ним. Женька запер входную дверь, и они стали спускаться по лестнице.
Выйдя из подъезда, троица повернула к реке. Никто не разговаривал, Аленка с Женькой глазели по сторонам, а Володька обдумывал детали предстоящего преступления. Прохожих на улицах не было, лишь изредка мимо них проносились машины. Скоро показался мост.
Володька повел рукой, в которой держал колья, и все трое остановились. Он напряженно всматривался в темноту, но никаких фигур не замечал. Тогда старший передал мешок сестре, а колья - брату. Тот неуверенно повертел их в руках и перебросился взглядом с Аленкой.
- Каждому? - уточнил он.
Володька резко посмотрел на брата и машинально забрал колья, но тут же сплюнул и вернул их Женьке.
- Ваше дело - ножи. Остальное на моей совести.
Он сам усмехнулся тому, о чем только что сказал. Совесть его блудная давным-давно разложилась и черным прахом осела в тюремных бараках.
- Я пойду, посмотрю, - пояснил Володька, не сводя взгляд с моста. - Если они там, это плохо. Но не думаю. Ждите здесь. И лучше присядьте.
Когда брат с сестрой выполнили просьбу, Володька удовлетворенно кивнул и медленно направился к мосту. По мере приближения к месту встречи он еще сбавил шаг. Его фигура постепенно растворялась в темноте. Аленка подумала о том, что они вряд ли смогут помочь брату, если все начнется прямо сейчас и пойдет не по намеченному плану. Но пока было тихо. Володька осторожно продвигался вперед, держа правую руку в кармане брюк, где лежал нож. И вот он скрылся из виду.
Несколько секунд в воздухе звенела тишина.
Все происходящее на короткий промежуток времени окуталось непроглядной тьмой, тайной и безмолвием, как будто чья-то невидимая рука старалась хотя бы на мгновение скрыть от глаз людских грешников, творящих зло.
И вдруг раздался крик. Это был даже не крик, а скорее - удивленный возглас, который затем сопроводила беспросветная брань, сочащаяся изо рта человека, как дерьмо из канализационной трубы. Аленка с Женькой сразу вскочили на ноги. Они узнали голос старшего. И тут же, следом, послышались громкие стоны, но уже другого человека. Они поняли, что нож брата нашел свою жертву. Приглушенный говор нескольких людей бродил под мостом. Ночь смешала и раскроила звуки, так что казалось, будто там заседает суд присяжных.
Женщина предприняла попытку рвануться на помощь Володьке, но брат схватил ее за руку и притянул к себе.
- Не торопись, - произнес он, непринужденно всматриваясь вдаль.
- Что ты сказал? - возмутилась Аленка. - Ты хочешь, чтобы его постигла та же судьба, что и Сашку? Я тоже не решалась идти на это, но не думала, что ты растерял по жизни все, что было в тебе человеческого. Пусти, я пойду одна.
- Твое геройство заслуживает уважения, сестренка, - мрачно проговорил Женька, подстать улыбнувшись, - но сейчас оно просто безрассудно и глупо. Если братец хочет все сделать по плану, он сам приведет их к нам.
- А если он не может? - не унималась женщина.
- Тогда и мы не сможем ему помочь, - подытожил Женька и вдруг так сильно сжал руку сестры, что та глухо вскрикнула. - Смотри, вот он. На землю!
Он заставил сестру лечь и последовал ее примеру. Они слились с травой, и теперь их можно было увидеть, только если подойти вплотную.
Женька взял Аленку за руку, чтобы она чего-нибудь не отчубучила, и почувствовал, что женщина дрожит. То ли от ночной прохлады, то ли от страха - он не знал. Но видел, что она испугалась. Аленка ощутила, как брат крепко, но нежно сжал ее ладонь, и ответила ему тем же, слабо улыбнувшись и таким образом поблагодарив за поддержку.
Слегка приподняв головы, они наблюдали, как к ним бегут три силуэта. С каждой секундой они приближались.
- Приготовься, - прошептал Женька и достал из кармана куртки нож. Аленка сделала то же.
Она мертвой хваткой вцепилась в стеклопластиковую ручку и с вышедшей наружу какой-то тайной ненавистью, о которой никто раньше не подозревал, даже, наверное, она сама, смотрела на преследователей ее брата. Женька видел, что она готова на все, чтобы выручить его из беды. Даже если ей придется сесть за решетку.
Володька пробежал рядом с тем местом, где лежали в засаде брат с сестрой. За их спинами он вдруг остановился, резко повернувшись к преследователям.
Двое судей, тяжело дыша, недоуменно взирали на преступника. Они не могли понять, что происходит, а может, просто решили, что беглец от них никуда не денется, и начали медленно подходить. И вдруг земля у них под ногами ожила, поднялась в человеческий рост, где-то вдалеке прокричала ворона, и мадам в капюшоне взмахнула своей косой.
Ножи вошли точно - чуть слева, снизу, между шестым и седьмым ребрами. Жертвы не успели даже пикнуть, и когда их головы коснулись травы, они были уже мертвые. Володька взвалил одного себе на плечи.
- Берите второго и идите за мной, - сказал он.
Все трое, неся уже остывающие тела, направились к реке. Спустившись под мост, женщина с отвращением бросила труп. Володька достал нож.
- Этот мой, - злорадно проговорил он, и в темноте глаза его кровожадно сверкнули. - Все произошло неожиданно, и я не смог его сразу завалить.
Женька с Аленкой не видели третьего судьи, но в пронизывающей тишине слышали, что он шебуршится и стонет где-то рядом. Может быть, на каменных плитах, которыми была выложена набережная. Они молча наблюдали за старшим братом. Тот отошел от них на несколько метров и присел на корточки.
- Ну что, собака, - хрипло прошептал он, - уползти пытаешься? Ты похож на мерзкую тварь вроде червя. А знаешь, что я с такими делаю? Давлю.
Как только Володька нанес первый удар, женщина отвернулась и закрыла лицо руками. Она слышала, как тяжело, но ритмично вырывается из легких воздух, и поняла, что брат не хочет просто убить судью. Он жаждет страданий, мук "приговоренного". А смерть станет "десертом".
Вскоре судья затих. Володька поднялся с колен.
- Все, - удовлетворенно произнес он. - Разделал тушу, - И вдруг тихо засмеялся. - Лучше, чем на скотобойне.
Аленка повернулась, но результата стараний старшего брата не увидела. И не очень об этом пожалела. Она понимала, что Володька исколол тело так, как будто хотел сделать из судьи паштет. Что он расправился с ним совсем не по воровским законам, а как самый обычный маньяк, жаждующий не мести, а крови, много крови. И это вызывало в ней отвращение, смешанное с презрением, как плохой коктейль, приготовленный в дешевом кабачке.
И вот тогда мертвец заговорил. Его окровавленные губы разомкнулись, растягивая липкую жижу, и голос, исходящий откуда-то из глубины земли, медленно произнес:
- Будет проклят тот, который не падет в ноги.
Зловещие слова поразили троих убийц, как удар молнии - одиноко стоящее в степи дерево. Они никак не могли поверить в то, что Высшие Силы позволяют ходить по ту сторону, как на прогулку в парк. Судья не стонал, не вздыхал, не молил о пощаде, ничего. Он просто сказал и затих.
Володька оцепенел. Но не оттого, что жертва могла быть еще жива, а оттого, что на краю могилы она продолжала им угрожать.
- Живуч, как червь! - воскликнул старший и в ярости нанес решающий удар в сердце.
Несколько минут убийцы молча стояли в кругу. Первым заговорил Володька.
- Все свободны, - сказал он и пристально посмотрел на подельников, на мгновение задержав свой взгляд на сестре.
- А ты? - поинтересовалась женщина.
- Я задержусь, - ответил угрюмо Володька. - Нужно завершить шедевр.
Младшие Свирины переглянулись. А старший начал с того, что вынул из мертвых тел ножи, завернул их в тряпку и сунул в карман куртки.
- Возьму на память, - усмехнулся он. - Проваливайте!
Когда брат с сестрой ушли, Володька положил три тела рядом и направился к кустам, где совсем недавно, во время последнего выхода из дома, спрятал топор...
Под порывом ветра заговорило все вокруг: трава, деревья, река, даже земля, казалось, противилась тому, чтобы ее поили кровью. Ночные шорохи понесли по белу свету весть о невинно убиенных, и загубленных душах. Огрызок луны проглянул сквозь тучи, осветив тусклым сиянием три мертвеца и одного живого, размахивающего топором. Гдe-то вдалеке завыла собака.
* * *
Брат с сестрой вернулись домой. Они сразу осмотрели себя с ног до головы, чтобы удостовериться, что на них не осталось никаких улик. Все было чисто. Женщина направилась в ванную, а Женька уселся перед телевизором.
Через пару часов заявился старший. На нем была надета уже другая одежда, совсем не та, в которой он уходил. Володька бросил мешок у двери и плюхнулся на диван.
- Никаких вопросов, - тоном, не терпящим возражений, произнес он. - Завтра газеты и телевидение будут кричать об этом... Собирайте шмотки, в которых были, и мне их. Быстро.
- На них ничего нет, - возразила Аленка.
- Они чисты, как задница младенца, наделавшего в штаны, - усмехнулся Володька. - Давайте, не в игрушки играем.
Женщина покорно принесла свою одежду и брата. Старший запихал тряпье в мешок и поднялся.
- Я скоро.
- Если ты хочешь уничтожить улики, - произнесла вслед Аленка, - тогда зачем взял ножи? Так не делается. Киллеры стволы бросают, а ты за железки ухватился.
- Не учи меня работать, - отозвался Володька и ушел.
Вернулся он уже без мешка. Вытащив из кармана ножи, которые, видимо, обработал еще там, на реке, Володька уставился на них, как будто он был не убийцей, а следователем, обнаружившим на месте преступления улики.
- Эти ножи станут историей, - мечтательно проговорил он. - Может, их даже повесят в музее.
"Скорее тебя повесят и совсем не в музее", - печально подумала женщина.
- Ладно, - хмуро произнес Володька и отнес ножи в гостиную. На кухню он вернулся только для того, чтобы произнести свою коронную фразу, которой заканчивал каждый день: - Пора по нарам.
Он ушел в спальню, и больше его слышно не было. Женька, покряхтев, сполз с кресла.
- Ты как? - спросил он сестру.
- Скоро лягу. Посмотрю немного.
Женька кивнул и последовал примеру брата. Женщина почти сразу выключила телевизор и несколько минут сидела молча. Потом она тяжело вздохнула и тоже отправилась спать.
* * *
Следующее утро началось как обычно. Аленка встала первой и приготовила братьям завтрак. Вскоре и они проснулись. Снова собрались на кухне.
Покончив с яичницей, Володька поднялся и довольно потер руки. Непонятно, по какой причине у него было хорошее настроение. То ли он радовался тому, что проснулся не в тюрьме, то ли никак не мог забыть ночного "веселья". В любом случае глаза у него азартно блестели... а на губе прилип кусочек яичницы. Он слизнул его, как жаба слизывает насекомое, и развел руки в стороны.
- К ящику, мальчики и девочки! - продекламировал старший. - Посмотрим, на чем мир держится.
Они прошли в гостиную. Женька с сестрой сели на диван, а Володька развалился в кресле. Он схватил пульт и включил телевизор. По первому каналу закончился какой-то фильм, по экрану побежали титры. Старший положил пульт на колени.
- Двенадцать часов, - сказал он.
Тут же быстро и без музыкального сопровождения промелькнула заставка дневных "новостей". Появилась ведущая.
- Мы начинаем наш выпуск с криминальной темы, - сказала она, - Прошедшей ночью было совершено убийство, которое своей жестокостью и неординарностью исполнения до глубины души поразило не только правоохранительные органы и рядовых граждан, но и весь преступный мир. Интервью с одним из криминальных баронов смотрите в конце программы, а сейчас немного подробнее о случившемся.
В пять часов утра гражданин Рысаков, который по обыкновению пришел порыбачить на утренней зорьке, обнаружил на берегу реки врытыми в землю три деревянных кола, на которых были насажаны человеческие головы...
При этих словах Аленка побледнела, как труп, и посмотрела на старшего брата. Тот довольно ухмылялся, Она перевела взгляд на каменное лицо Женьки и, ничего не говоря, снова уткнулась в телевизор.
- ...выловили зацепившиеся за кусты обезглавленные тела троих мужчин. Убитые сразу были опознаны, так как они являлись работниками городского суда и состояли в должности судей.
На изуверских кольях, а некоторые весьма набожные граждане утверждают, что это проделки Сатаны, висела полоса белой бумаги, на которой кровью жертв было выведено: НЕ УБИВАЙТЕ ЧЕРНЫХ ЛЕБЕДЕЙ. Эта надпись, по признанию самих сотрудников милиции, вызывает некоторое удивление, но они уже разрабатывают версию, детали которой в интересах следствия пока не разглашаются. Высшие чины прокуратуры обещают, что убийца... или убийцы скоро будут пойманы. А теперь к другим новостям. Министр иностранных дел России Игорь Иванов встретился...
Володька выключил телевизор и отбросил пульт в сторону. Он был счастлив. Глаза светились торжеством, а на губах играла слабая, но довольная улыбка, выражающая полное удовлетворение содеянным. Его пафосный настрой в комплекте со стриженой макушкой, венчающей многогранное, со шрамами, "избитое" лицо, которое ему слепили в зоне, сочетался так же успешно, как кровь и оргазм в период менструации.
- Какие детали? - изумленно, слегка приподняв брови, спросила женщина. - Они что-то знают?
Старший снисходительно улыбнулся, заочно прощая сестре ту наивность пятилетнего ребенка, с которой она в силу своей неадаптированности к их жизни купилась на пустые слова законников.
- Они всегда так говорят, когда ни черта не понимают, - разъяснил он. - Я им закрутил башку, теперь пусть выпутываются.
Женщина замолчала и уделила все внимание ногтям. Эти рыночные дармоеды опять дешевку подсунули. Клялись и божились, что лак будет держаться как минимум неделю даже при самом активном образе жизни. А он уже начал сползать, хотя она красила ногти только вчера, перед тем, как пойти на дело. Женька, тупо уставившись на черный квадрат выключенного телевизора, думал о чем-то своем. Он, наверное, смог бы объяснить сестре, почему товар оказался некачественным, если б узнал его цену. Володька же с наслаждением предавался осмысливанию того, что совершили Свирины во главе с ним, и наверняка представлял себе... как черти надевают ему на голову лавровый венок. В воздухе пахло призраками, и летали жирные мухи. Вот тогда все началось.
Шкафчик, безжизненно возвышавшийся на стене, вдруг затрясся. Сначала мелко, потом все сильнее.
- Господи, - прошептала женщина и перекрестилась. Но по ошибке она сделала это не справа налево, как все добрые христиане, а слева направо. Сама этого даже не заметила. Так велик был страх перед Чем-то Спрятавшимся В Шкафу, закупоривший все сосуды человеческого тела, что даже сердце, казалось, уже не бъется, и вокруг порхают ангелы.
События разворачивались с невероятной скоростью. Шкафчик с треском раскрылся.
Раздирающий душу скрежет гвоздей, вырываемых из дерева, и одна дверца с грохотом падает на пол. За ней последовало уложенное стопкой белье. Полотенца, наволочки, простыни разлетелись по паласу, обнажив спрятанные Володькой три ножа. Их лезвия были направлены в сторону убийц. Женщина дико завизжала, вскочила на ноги. Мужчины не успели сделать даже этого. Орудия убийства сорвались с полки и, пролетев прямо перед глазами изумленной троицы, врезались в спинку кресла и дивана, и больше не двигались. Творившийся кошмар проглотила тишина.
Некоторое время Свирины были в шоке. Они оцепенело смотрели перед собой и даже не шевелились, боясь спровоцировать новую вспышку агрессии со стороны холодного оружия. Но ничего не происходило. Старшего нервно передернуло. Женька, наконец, выдохнул.
- Боже, - пролепетала Аленка, и это все, что она смогла сказать. Закатив глаза, женщина упала на диван и провалилась в бездну беспамятства.
- Бедная девочка, - каким-то загробным голосом произнес Володька, не сводя пристального взгляда с ножей. - Отнеси ее в спальню и налей водки, что ли. Пусть придет в себя.
Женька с укором глянул на брата.
- Делай, что хочешь, - отмахнулся тот и быстро собрал ножи, крепко сжав их обеими руками. - Дерьмо, - процедил сквозь зубы он и бросил непокорные железки в секретер, предусмотрительно закрыв последний на ключ.
Женька на руках отнес сестру в спальню и, положив ее на кровать, пришел на кухню. Володька уже был там. Заложив руки за спину, он ходил по кругу, как в тюрьме на прогулке. Его бандитская физиономия не выражала ничего, кроме задумчивости. Женька вопросительно взглянул на брата. Получив такой же молчаливый, ничего не значащий ответ, он прислонился к стене, лицом к выходу.
Никто не хотел сейчас разговаривать. Все слова и звуки, которые способны были исторгать человеческие уста, смешались и воплотились в едином диком женском визге, распугавшим, наверное, всех окрестных котов, и унеслись куда-то далеко-далеко, за черту, где не нужно ни есть, ни пить, ни воровать, но где не продают билетов обратно.
Молчание нарушила присоединившаяся к братьям Аленка. Она вошла на кухню, держась руками за голову, и, поочередно взглянув на братьев, села на стул.
- Где они? - спросила она.
- Не переживай, сестренка, - сказал Володька, перестав, наконец, ходить и устроившись у окна. - Они больше тебя не побеспокоят.
Его глаза, однако, выражали совсем не то, что сказал словами. Женщина заметила это и недоверчиво покачала головой.
- И что вы об этом думаете?
Аленка была спокойна, как удав, и держала свои чувства на коротком поводке. Она закинула ногу на ногу и терпеливо ждала ответа.
- Дурдом, - многозначительно выразился Женька, а Володька вдруг расхохотался. Он подмигнул брату, хотя тот явно не был расположен шутить, и довольно хлопнул в ладоши.
- Молодец, Джонни! - воскликнул он. - Я полностью разделяю твою точку зрения.
Им снова овладел безудержный смех, да такой заразительный, что даже Аленка улыбнулась, когда брат посмотрел на нее. Но тут же женщина смахнула с лица неуместную радость и снова стала серьезной.
- Ладно, - кивнула она головой, - тогда я сама вам скажу.
При этих словах Володька удивленно вскинул брови и с нескрываемым любопытством взглянул на сестру. Женька тоже заинтересовался ее заявлением. Скрестив на груди руки, он внимательно смотрел на Аленку.
- Слушайте, - начала она. - Вчера мы убили людей. Это бы еще ничего, но Володька, как он говорит, сделал из них шедевр... Мерзкое определение.
Женщина брезгливо мотнула головой, скорчив гримасу. Чтобы узнать, какое впечатление произвели ее слова на старшего брата, она посмотрела на него. Тот нахмурился, сдвинув свои черные брови к переносице, как он делал всегда, когда предстоял очередной поход в тюрьму.
- Уж не собираешься ли ты к прокурору? - насмешливо спросил он. - Может, у тебя заговорила совесть? Ты, кстати, как женщина, имеешь возможность скостить себе срок. А вот нам с Джонни придется мотать на полную катушку... если прокурор не педик, конечно.
Володька сдержанно рассмеялся. Женька хотел броситься на брата за его плоские шутки, но сестра уперлась обеими руками ему в грудь, и оттолкнула назад к стене. Она невозмутимо схватила со стола стакан с водой и выплеснула его содержимое в физиономию старшего брата. Тот сразу перестал смеяться и, отплевываясь, провел правой рукой по лицу. Облизнув губы, он извиняющимся взглядом посмотрел на сестру и подмигнул ей.
- Прости, сестренка. Нервы, знаешь ли.
Аленка понимающе кивнула.
- Так-то лучше, - сказала она и, продолжила: - Он долго умирал, этот последний судья. И неизвестно, был ли мертв даже после того, как получил удар в сердце...
- О чем ты говоришь? - удивленно спросил Володька, разводя руки в стороны.
- Не перебивай меня, - строго сказала женщина. - Если у самих языки отсохли признать происходящее закономерностью, пусть даже самой невероятной, то слушайте, что думаю по этому поводу я. Вы помните слова, которые произнес судья?
На мгновение в воздухе повисла тишина. Стало слышно, как за окном, на улице, кричат маленькие дети, как ревет и стонет экскаватор, роющий траншею, чтобы рабочие могли заменить старые прогнившие водопроводные трубы новыми. Временами доносились их голоса...
- Какие слова? - спросил старший, переглянувшись с братом. Тот тоже отрицательно помотал головой.
Женщина поняла, что они ничего не помнят, особенно Володька, которому нагрянувшая "слава" отшибла последние мозги. Но ее память пока не давала повода жаловаться на себя. События последней ночи до мельчайших подробностей отпечатались в ее многочисленных ячейках, как след от сапога конвойного, наступившего в коровью лепешку.
- Дурная память - небо в клетку, - поучительно проговорила Аленка. - Он сказал: «Будет проклят тот, который не падет в ноги...»
И снова крики ребятишек, судорожный рев экскаватора, вынимающего очередной ковш земли, и громкий мат рабочих. Видимо, кого-то нечаянно засыпало.
- Ах, вот ты о чем! - воскликнул Володька. Уголки его губ расплылись в стороны, рот приоткрылся, обнажив ряд пожелтевших от никотина зубов, но смех, готовый вырваться в пространство, так и застрял где-то между гортанью и язычком. Стакан воды, использованный не по назначению, вспомнился сейчас так же четко, как статьи уголовного кодекса Российской Федерации. Все встало на свои места. - Уж не хочешь ли ты сказать, сестренка, что нашу хату заселили привидения, а?
Женщина молчала и ждала, когда ее назовут сумасшедшей. Но этого, что удивительно, не произошло.
- Не паникуй, - примирительно сказал Володька, слегка откинув голову назад и прищурив глаза. - Христом Богом прошу, не надо. Скоро все закончится.
- Вот именно, - согласилась Аленка и поднялась со стула, чтобы уйти из кухни. - Скоро мы все загремим... если доживем до суда. Вы еще вспомните мои слова. Мы еще вспомним его слова, - тут же поправилась она и, бросив мимолетный взгляд на братьев, направилась в спальню.
- Дьявол! - раздраженно воскликнул Володька и ударил кулаком по столу. Он пошел вслед за сестрой. Когда проходил гостиную, его взгляд невольно упал на секретер, в котором лежали проклятые ножи. Он увидел, как на пол-оборота повернулся и замер, будто в нерешительности, ключ.
* * *
Жизнь Свириных превратилась в ад. На бешеной скорости она выбилась из колеи, влетев со всей дури куда-то в болото, кишащее чертями и водяными. Не проходило ни дня, чтобы не случалась какая-нибудь чертовщина. Если сравнивать с фильмами, в которых призраки переворачивают все вверх дном, то квартира Свириных была просто райским уголком, где недостаток только один - ты сам.
Не разбивались стекла, не валилась мебель, не било об стену, сдувая, будто ураганом, не летала посуда. И все бы ничего, но ножи... Три ножа со стеклопластиковыми ручками со свистом рассекали воздушное пространство, до недавнего времени принадлежавшее семье Свириных. Они появлялись в самый неожиданный момент, когда, казалось, уже все закончилось. Они медленно, но верно сводили с ума.
Володька упрямо не хотел соглашаться с тем, что в их квартире правят призраки, и наотрез отказывался избавиться от ножей. Женщина постоянно твердила, что судья, кем бы он ни был в этой жизни, наложил на них проклятье, и теперь им придется расплачиваться не только перед законом. Старший брат пошел на некоторые уступки. Он прятал ножи, куда только можно, запирал их в шкафы, связывал и заматывал проволокой, по самую рукоятку забивал в дерево, но тщетно. Все попытки заканчивались тем, что ножи снова угрожающе начинали летать по комнатам. Каждый раз казалось, что именно этот вылет станет последним. Для всего.
В один из дней Аленка до того натерпелась страху, что заперлась в туалете и просидела там до вечера, а потом и всю ночь. Братья уговаривали ее выйти, хотя бы на несколько минут, но женщина была непоколебима. Для своих нужд им пришлось использовать ванну. Она пулей выскочила из туалета только на следующее утро и то после того, как один из ножей просочился в щель под дверью и с лету, поцарапав женщине ногу, ударился в сливной бачок, который тут же почему-то сработал. Нож упал в унитаз, и его сразу смыло в трубу. Аленка так и не поняла, как это могло случиться, к тому же жижа, которая даже не полилась, а потекла, для воды была слишком густой и красной. Наблюдая, как она медленно сползает по стенкам вниз, и слыша скребыхания ножа в трубе, женщина от души извергла содержимое своего желудка (ей даже показалось, что вместе с рвотой она выплюнула часть внутренностей) и с безумным взглядом выбежала прочь.
Володька не поверил рассказу сестры, констатировав факт, что в унитазе ничего, кроме блевотины, нет, и сказал, что у нее начались "глюки". В его глазах сквозило сочувствие, причем оно выражалось не только сестре, но и всем им, вляпавшимся, черт знает во что.
- Если это проклятье судья, - говорил он, начиная поддерживать версию сестры, но по-прежнему не желая признавать ее, - тогда почему они нас не убивают?
- Потому что хотят помучить, как это делал ты, поиздеваться. А может, просто толкают нас на самоубийство...
- Что??? - воскликнул Володька и неожиданно расцвел. - Ну, уж нет, не на того напали.
Женька угрюмо молчал.
- Все будет путем, мальчики и девочки, - успокаивал старший родных. - Мы справимся с ними.
Как он собирается это делать, Володька не говорил. Да он и сам не знал. Навязчивые привидения надавили на мозги так, что самому приходилось держать себя в руках. И слова, которые он произносил, больше все-таки адресовал себе, чтобы окончательно не свихнуться.
- Может, они не хотят нас убивать, - неуверенно сказал как-то Женька и тут же смущенно закашлял, - а просто попугать. По-моему, достаточно суровое наказание.
Аленка на эти слова довольно убедительно хмыкнула и зашагала по кухне, которая последние дни служила им своеобразной "штаб-квартирой". Она посмотрела на брата и ободряюще улыбнулась, давая понять, что все еще впереди, и что его предположение до смешного абсурдно и просто глупо. Женька повел бровями, показывая, что он вообще не при делах, и больше ничего не говорил.
Володька с интересом и какой-то идиотской улыбкой наблюдал их немой диалог, переводя любопытный взгляд с брата на сестру и обратно. Когда ему наскучило это занятие, он, мгновенно забыв все свои предубеждения, с какой-то детской радостью в голосе воскликнул:
- Меняем xaтy!
* * *
Свирины были уверены, что это поможет. Нож, который смыло в канализацию, не возвращался вопреки всем законам мистики. Теперь их осталось только два, и женщина вздохнула свободнее. Она получила возможность привести в порядок свои чувства и трезво оценить ситуацию. Плоды ее умозаключений очень скоро вылились в двухкомнатную квартиру со всеми удобствами в противоположном конце города.
Они сняли ее довольно быстро и за умеренную цену. Но прежде, чем переехать, Володька решил подстраховаться, чтобы ножи не преследовали их. Сначала он пытался орудия убийства отправить по уже проверенному пути, но они никак не желали смываться. Тогда старший припер откуда-то цемента и, выдолбив в стене дыру, замуровал их. После этого Свирины оставили квартиру.
Прибыв на новое место жительства, они сразу обшарили все комнаты, но никаких посторонних предметов вроде ножей со стеклопластиковыми ручками не нашли. Это значительно подняло настроение всем, включая и Аленку, которая поверила, что от проклятья можно убежать. Они решили отметить успешное начало новой жизни, а заодно отпраздновать новоселье.
Володька сбегал до палатки и принес бутылку водки для себя и брата и вино для сестры, так как она категорически отказывалась употреблять крепкие спиртные напитки. Это не встретило возражений, и через пару часов счастливое семейство отметило все праздники, когда-либо существовавшие на Руси.
Женька разомлел настолько, что, никому ничего не сказав, выбрался из дома после долгих скитаний по комнатам в поисках двери и вернулся в сопровождении какой-то девахи, явно не из приличной семьи. Та весьма удивилась, когда поняла, что ночевать они будут не одни. Развязно поздоровавшись, она вопросительно взглянула на ухажера.
Девочка ломалась совсем недолго, тем более что она попала прямо к празднику, и вскоре получила свой стакан и внимание. После первой же дозы она захмелела. Женька, который по трезвости не превосходил даже домашних тапочек, уволок ее в спальню. Уже через несколько минут до кухни донеслись пьяные вскрикивания шлюхи. Женька добросовестно выполнял долг самца.
- Проказник, - тихо проговорил Володька и улыбнулся. - Хоть бы нас предупредил.
- Мерзость, - высказалась женщина и с нескрываемым недовольством посмотрела в ту сторону, куда ушел брат с блудницей.
- Пойдем, сестренка, - сказал старший, тяжело поднимаясь со стула. - Нам предстоит спать с тобой на диване. Не помешаю?
- Да ладно тебе, - отозвалась Аленка, направляясь в ванную. - Сейчас, только умоюсь.
Миновав спальню, где резвился братец, Володька незаметно прокрался в гостиную и стал раскладывать диван. И вдруг раздался крик. Он прозвучал так неожиданно и резко, что Володька вздрогнул. Он понял, что голос доносится из ванной и, мгновенно протрезвев, бросился туда.
Женщина даже не вошла внутрь. Она стояла у двери, и ее испуганное лицо отражалось в висевшем напротив зеркале. Аленка была бледна, как смерть. Она ошарашено смотрела на полку, где находились зубные щетки, паста, бритвенные станки, другие предметы личной гигиены, и, ухватив себя за локти, сдерживала рвущийся наружу страх. При этом она тихо, но непрерывно стонала. Володьку, когда он увидел причину, вызвавшую у сестры панический ужас, бросило в дрожь. Но не страх был тому виной, а голодная ненависть.
На полке, под зеркалом, спокойно, как на выставке, лежали три ножа. Те самые три ножа со стеклопластиковыми ручками, которые он замуровал в старой квартире. На них не было цемента. Только кровь. Она стекала по лезвиям на полку, а оттуда капала на пол, расплываясь в лужу. Через несколько секунд бесформенная масса преобразовалась в цифру "9".
Женщина не отрывала взгляда от страшного зрелища, дрожала и ничего не говорила. Володька понял, что она впала в транс. Он взял сестру на руки и, закрыв дверь ванной ногой, отнес ее в гостиную. Осторожно положив женщину на диван, который так и не успел застелить, Володька слегка похлопал ее ладонью по щекам. Аленка пришла в себя.
- Спи, сестренка, - произнес он успокаивающе. - Все будет в порядке. Завтра мы от них избавимся.
При последних словах его голос дрогнул, но ничего другого он сейчас сказать не мог.
- Или они избавятся от нас. - Аленка говорила таким тоном, как будто просила прощения. - Завтра исполняется девять дней, как мы их убили.
Володька ничего не ответил. Забравшись на диван, он лег ближе к стенке и прислушался. Из спальни не доносилось никаких звуков. Аленка обняла брата и положила свою голову ему на плечо.
- Прости, сестренка, - прошептал Володька, - что я втянул тебя в это.
Он почувствовал, что женщина улыбнулась, и тут же ощутил на груди, справа, ее горячую, как сама Любовь, слезу.
* * *
Несмотря на то, что спиртное бродило по его жилам, Володька спал чутко. Он всегда спал чутко, как и большинство людей, которые не в ладах с законом. Они постоянно в ожидании, что за ними придут. Посреди ночи он в очередной раз проснулся и услышал, как кто-то протопал в туалет. По легким шагам Володька определил, что это их ночная гостья. После звучного журчания свет погас, и Кто-то протопал в обратном направлении. Заскрипела кровать.
На Володьку неподъемным грузом навалился сон, но тут его недремлющий слух уловил негромкое, но красноречивое восклицание и слова:
- Господи, что это?
- Не называй меня так, - лепетал Женька. - Я недостоин...
- Нет, ты посмотри, - Девица была явно напугана.
- А?.. - мужской голос стал твердым, как камень. - Не бойся, он ничего нам не сделает. Они все время летают мимо.
Заговорила тишина. Но уже через мгновение ее перебил женский вопль. Володька почувствовал себя так, как будто ему в уши воткнули спицы. Он чертыхнулся и спрыгнул с дивана, чуть не свалив на пол сестру. Она вцепилась в него обеими руками и не пускала. Все происходило в неловком молчании под аккомпанемент визгливого соло. Володька освободился и побежал в спальню. Аленка последовала за ним.
У входа в комнату он резко остановился. Сестра прерывисто и горячо дышала ему в шею. Володька, протянув руку, включил свет и отшатнулся.
Женька лежал на кровати, наполовину прикрытый простыней. Он крепко обнимал свою беснующуюся подружку, а из сердца торчал нож. Только стеклопластиковая ручка - лезвие целиком вошло в плоть. Кровь стремительно пропитывала постель. И в своих кровавых объятиях он сжимал любительницу ночных развлечений.
Женщина пыталась вырваться, продолжая истошно вопить. Но мертвые руки не отпускали ее. Она вся измазалась в крови, а безжизненное тело только конвульсивно дергалось. Наконец, деваха высвободилась из цепких объятий и, рыча, как зверь, голышом, с бешеным взглядом выбежала из спальни, а потом - и из квартиры. Володька лишь успел посторониться. Он посмотрел на тумбочку.
Два ножа со стеклопластиковыми ручками были направлены в их сторону и мелко вибрировали, как будто в предсмертных судорогах или в предчувствии триумфа... Они вернулись.
Свирины стояли, не двигаясь. Володька сжимал, разжимал кулаки, часто дышал, в глазах светилась ярость, раздувались ноздри. Всем своим поведением он напоминал раненого зверя, почуявшего близкую смерть. И тут он рванулся вперед.
Один нож сорвался с тумбочки, и Володька схватился за живот. Он упал на колени, яростно пытаясь вытащить его из себя.
- Проклятье... - хрипел старший. - Беги... сестренка...
А женщина просто стояла и смотрела, как умирает ее брат. В широко открытых глазах застыла глубокая покорность судьбе. Она наблюдала происходящее с немым ужасом, но удовлетворением. Аленка понимала, что возмездие, наконец, пришло, и от него никуда не деться...
Где-то вдалеке ударил колокол.
https://zen.yandex.ru/editor/id/5c6b04a75f895b00aef0ec12