На фотографии одной из авторских страничек сайта – приятный молодой человек. Тут же лаконично и пронзительно: «Россия – сорняк на провалившейся могиле СССР».
_________
Однажды в руки мне попала публикация с подборкой писем Александры Михайловны Коллонтай, человека – стоявшего у истоков советского государства, первой в мире женщины-министра иностранных дел, дипломата, той «железной» и даже «страшной Коллонтай», о твердости убеждений и непримиримости к врагам революции которой слагались легенды и ходили слухи…
С тех пор, когда были написаны эти письма, прошло много времени, выросло не одно поколение молодых людей, которые живут уже в стране, в своем развитии ушедшей далеко вперед от тех первых лет созидания новой России. Как понять им тот мир, тех людей, их мысли, поступки. Многое из того, что происходило тогда, казалось бы, трудно объяснить не только молодежи, но и людям старшего поколения. Объяснить с позиций дня сегодняшнего. Но тогда все было по-другому, не так как сейчас и чаще всего поступки диктовало время, жестокое время…
***
Т. Л. Щепкиной-Куперник (1916): «Знаешь, мне кажется, мы живем в эпоху, напоминающую реформацию, религиозные войны, весь переход от средних к новым векам. Это перелом человеческой истории, сдвиг. Что-то новое созидается, растет и крепнет в мире...»
И. Северянину (1922): «Мы с Вами, Игорь, очень, очень разные сейчас. Подход к истории у нас иной, противоположный, в мировоззрении нет созвучия. Но в восприятии жизни есть много общего ... Я люблю Ваше творчество, но мне бы ужасно хотелось показать Вам еще одну грань жизни – свет и тени тех неизмеримых высот, того бега в будущее, куда революция – эта великая мятежница – завлекла человечество. Именно Вы – поэт – не можете не полюбить ее властного, жуткого и все же величаво прекрасного, беспощадного, но мощного облика».
Т. Л. Щепкиной-Куперник (1925): «...жизнь сейчас полна трудностей и неожиданностей ... Для человечества – великая эпоха. О ней будут писать толстые тома. И повести и стихи. Нам будут завидовать, что жили в эти дни. Но жить в эти дни нелегко ... Тяжело, трудно жить не потому лишь, что все странно, текуче, неустойчиво и неопределенно, что себя все время чувствуешь пылинкой, которую крутит ветер-великан. Нет, самое мучительное это то, что сейчас велика цифра слагаемого человеческих мук и горя ... Смолоду хотелось повысить людское счастье и уменьшить людские страдания. А сейчас наоборот. И всюду. Сама же стоишь невероятно беспомощная. Вот эта беспомощность отвратительна и мучительна. Раньше видела способы борьбы, раньше были слова утешения. А сейчас знаешь – это неизбывно. Это надолго. Целое поколение, может два, три поколения вынуждены будут жить под этим знаком страдания. Пока не родится новое. Новая жизнь во всех областях, а с ней и новый человек».
Т. Л. Щепкиной-Куперник (1927): «Я, кажется, писала тебе, что сейчас читаю книгу по истории человечества. Книга сама по себе не ценная, но она помогает мне восстановить в памяти весь тот долгий путь, по которому шло человечество со времени великих достижений на берегах Нила. И знаешь, Танечка, что меня поражает сейчас, это то, что в каждую эпоху люди думали, что их эпоха особенно тяжелая, особенно кровавая и особенно полная перемен. Просматривая историю, глава за главой, век за веком, видишь, что редкому поколению удавалось прожить и не быть свидетелем войн или других социальных потрясений и бедствий ... Правда на долю некоторых поколений выпадает более сгущенная атмосфера новизны: на нашу долю выпало уж очень много мировых событий, но когда оглянешься, невольно спрашиваешь себя: когда же их не было? В период революционных войн Наполеона? В темную реакцию Николая? В эпоху «великих реформ», которая тоже была великой ломкой для целого класса и великим сдвигом для другого класса? В мрачные восьмидесятые годы с их косностью, мракобесием, тюрьмами, ссылками, голодом, стачками и расстрелами? ... Когда же не было ломки? Когда же на земном шаре было хотя бы полстолетия, чтобы не было полей сражения, взаимного убийства, преследования за убеждения, безработицы … И все-таки человечество идет медленно … по ступенькам истории вверх, к более человеческому будущему. Но ступенек этих еще много, много, и наши достижения еще очень малы по сравнению с целью – счастье трудящихся и труд как счастье».
Т. Л. Щепкиной-Куперник (1934): «Эти дни у меня были потише. И, конечно, я отдалась роскоши ... Читала вперебой и запоем книги о людях XIV, XV, XVI столетий … Дж. Бруно, Гуттен, Гус, Коперник, Томас Мор, Кампанелла, Лютер и Игнатий Лойола. Как сейчас по-иному понимаешь и расцениваешь эту эпоху! Эпоху, когда шевелилась мысль и шли искания нового, т. к. прежний мир, мир средневековья, уперся в стену и загнивал, не давая простору ни человеку, ни мысли. Какие преследования мысли! И какая смелость искания, революционизирования мысли. И какая воля отстаивать свое убеждение. Много общего с нашей эпохой. И так же трудно дается победа нового над традициями и узостью горизонта».
З. Л. Шадурской (1 апреля 1937 года): «Сегодня мне 65 лет. Цифра большая. Оглядываюсь и нахожу, что жизнь была богата, насыщена, красочна, интересна. Кое-что сделала меньше, чем хотела, меньше, чем мечтала, но маленький след остается. Для женщин, для великого строительства социализма, для укрепления мощи нашего любимого отечества – Союза. С юности мечтали о социалистической революции, и мы – ее участники. Мало того – мы ее строители. Богатая эпоха, и быть в нее вкрапленной – это само по себе счастье».
А. Нильсон (1939): «Я люблю осень, осенние дни, небо и море глубокого синего цвета, первые жгучие краски осени и воздух, в котором есть что-то освежающее и бодрящее. Внезапно у меня появилось ощущение, которое я так хорошо знаю со времен юности: жизнь – существование – прекрасны! ... Милая Ада! Разве ты в молодости не хотела, чтобы мир освободился от своих «традиций»? Теперь мир находится в полной перестройки. Не этого ли мы хотели в молодости? Человечество не понимает, что именно с помощью этих переворотов и столкновений мы делаем шаг вперед. XX век за 30–40 лет ушел вперед на несколько сотен лет. Именно вперед – вопреки всему!..»
С. М. Мирному (1950): «Мы все грешны тем, что не оставляем для истории даже переписки … Кое-что из писем я сохранила. Через сто лет это будут читать с увлечением и по-новому поймут наши трудности, и наши победы, и наши достижения...»