В тот вечер мне нравилось всё – пыльный город в лучах заката, шальной бой часов на старой колокольне, даже памятник Кирову, своей монолитностью подтверждающий мысль о наличии советской власти в устье реки Волги при условии существования в астраханском крае хотя бы одного коммуниста. И хотя после семидесятичетырёхлетней попытки построить коммунизм в нашей отдельно взятой стране, она распалась на составные независимые и, как оказалось, не питающие особой привязанности друг к другу части, Киров в виде памятника на центральной площади самим затяжным фактом своего существования утверждал наличие одного коммуниста в нашем крае.
Именно здесь, возле памятника, я встретила её. Она была маленькой и тщедушной, с печальными каштановыми глазами. Видимо, её привлёк запах колбасы из моей сумки и она увязалась за мной. Всё её существо кричало: «Ищу хозяина!» Возможно, я в её глазах была потенциальной хозяйкой. И я сказала ей: «Пошли! Я познакомлю тебя с НИМ!»
Со стороны, наверное, мы похожи выражением глаз – я ведь тоже ищу хозяина. Я бегаю к нему ежедневно, иногда и дважды в день. Если бы умела, я бы виляла хвостом, но хвоста у меня нет, да и вообще я – гордая, не думайте. Просто не могу без него, и всё тут. А он без меня – может. И ничего, видно, с этим не сделаешь.
Мы с моей грустной спутницей обогнули парк и вошли в Кремль. Вот тут я впервые увидела его, это было год назад. Тогда всё шло наоборот – я была ему нужна, прямо-таки жизненно необходима для самоутверждения, а может, и вправду нравилась. Но тогда я его не любила, я искала хозяина, и он был одним из многих возможных.
Пока собачонка пила из лужи, я ждала её. Торопилась, но ждала, поскольку знала, что, обретя – пускай ненадолго, пускай лишь в своём воображении, терять ещё трудней. Я даже не знаю, что будет со мной, если он уедет. Он ведь собирается уехать. Это не точно, но никто не исключает такой возможности. Правда, он говорит, что на мне это отражаться не должно, но сам понимает, что не может, не может это на мне не отражаться. Поэтому я то смеюсь, то плачу, поэтому заставляю страдать его, он ведь очень добрый, хотя и злой. Он жалеет меня и желает мне счастья. А я жалею собачонку с грустными каштановыми глазами. Я глажу её, и она отзывчиво виляет куцым хвостом.
Но что это? Мы подошли к автотрассе, и моя новая подружка задрожала, не решаясь перебежать со мной дорогу. А я тороплюсь, он ждёт меня. И я бегу, бегу на красный, ловко лавируя между рычащими машинами и их матерящимися владельцами.
Перебежав на другую сторону, я оглянулась. Собака беспомощно тыкалась носом в раскалённый летниё асфальт, безнадежно потеряв мой след.
- Заводют собак, потом бросают! – процедила сквозь зубы тётка в цветастом платье.
Прости меня, что не стану твоим хозяином, но я и вправду очень, очень спешу.
Я пришла и всё рассказала ему. Но он ничего не понял.