Я начинаю ретроспективный показ своих произведений.
До конца декабря здесь будут представлены все произведения, опубликованные на сайте «Проза. ru» .
И только с 01.01.2006 на данный сайт будут выставлены абсолютно новые произведения, а старые фанаты могут поискать на страницах иных сайтов.
Всем спасибо. МеЛ.
Вы знакомы с чувственным Матиссом? МеЛ
-1-
-Мистер Лоренс, у нас небольшие неприятности.
-Простите, я не понял. Лично у Вас какие-то проблемы, Ватсон?
-Э…у нас, сэр.
-Слушаю вас, Ватсон.
Владелец коммерческой фирмы прикрыл глаза и манерно обхватил лоб холёной рукой. Добросовестный служака чуть прогнулся (только на градус, ибо не являлся высокооплачиваемым холуем, а был почти родственником тому, кто сидел в высокопоставленном кресле).
-В одном из контейнеров обнаружен человек. Дама, сэр.
Босс смерил личного секретаря взглядом.
-Так это мужчина или …дама, я не понял.
-Это Дама, сэр.
Лоренс шевельнул пальцами.
-Не нужно шума, пусть уходит.
-М...э... Но она не может уйти. Создается впечатление, что она...э...не совсем живая.
-Что значит, "создалось впечатление"? У кого? Может, задохнулась в контейнере, пусть медик судна посмотрит. И отправят в морг к Стиксу. Я после переговорю с ним. Или лучше, пусть он мне позвонит.
-Она не мертва, она засыпана, сэр. Из упаковки видна рука и …. Она ...обнаженная, сэр. Медик сказал, что пульс не прощупывается. Однако, рука не закостенела. Рука мягкая, как у живой. Голова тоже не засыпана. Лицо,...лицо тоже не совсем ...э...мертвое. Это Та Дама, сэр.
Это дважды подчеркнутое слово заставило Лоренса оторваться от чтения деловых бумаг совершенно, поднять голову и внимательно посмотреть на секретаря-делопроизводителя.
Двое мужчин какое-то время смотрели друг на друга молча. Затем, хозяин кабинета кивнул и произнес: «Хорошо я еду. Достаньте ее из упаковки. Чем она была засыпана?»
-Меловой крошкой.
-Ватсон,…распорядитесь, чтобы её достали из контейнера. Я сейчас буду. Да, и …уберите людей с палубы.
-Хорошо, сэр. Я распоряжусь.
Секретарь, вышколенный за долгие годы служения одному хозяину, чуть поклонившись, бесшумно вышел из кабинета босса.
Босс - Тед Лоренс провожал его долгим взглядом. Вернее взгляд его как бы приклеелся к ответственно спрямлённой спине секретаря. Мысли же босса были вовсе далеки от оценки осанки Ватсона, хотя признаться, и она кое-что навеяла ему из воспоминаний. Гримаса на лице Лоренса соответствовала некой догадке. Догадке, которая сильно его взволновала.
И это было странно. Вопрос о контрабандистах для человека его уровня – не проблема. Даже арест груза, неустойки – пустяк. Однако, всё говорило за то, что «дама» из контейнера своей обнаженной рукой на что-то указала ему.
Этот человек никак не считался чувственным человеком. Ума небольшого, красоты - никакой, этакая богатенькая начинающая лысеть заурядность в дорогом костюме. В дорогом костюме, в дорогой обстановке, в кабинете центрального офиса дорогостоящей компании, занимающейся крупными коммерческими сделками.
И всё же было сейчас в лице Лоренса, во взгляде его на прикрытую кабинетную дверь что-то такое, что бы даже постороннему человеку показалось, как …чувственная…настороженность.
А настороженность - это да, это уже чувство. Может, кто-то бы и не назвал это чувством, но в отношении этого господина это было так, он был взволнован. То есть, как бы вмиг он заболел: любопытством, опасением и …сожалением.
Лоренс выпрямился до хруста в спине. Но тут же снова принял позу какой-то несуразной сгорбленности. Уставился в угол стола, и, казалось, так и уснул. Но прошло какое-то время, глаза его снова ожили. Он сморгнул и в задумчивости прижал кулак к губам. И снова будто затаился.
Что уж там творилось в его голове, что взвешивалось, что кроилось? Нависшие неровные брови хмурились, мелкие глазки, как будто бы серого цвета уставились в точку. А рот, слишком уж пухлый чуть раскрылся, будто беззвучно произносил букву «о».
Медленно Лоренс разжал кулак. Он посмотрел на узкую кисть руки. Сначала он смотрел на неё просто так. То есть, как обычно, любуясь ровностью своих пальцев. Но чуть посидев так, он вдруг нахмурился. Внимательно посмотрел на кончики бледно-розовых, аккуратных ногтей. По легкой дрожи пальцев он будто что-то разгадал, что-то исключительно важное для себя.
Потом вздохнул, будто смирившись с какой-то мыслью, и …потянулся рукой к трубке телефона.
Он стал набирать знакомый номер. И вдруг, чего не бывало никогда, палец его сорвался. Он нажал кнопку с не той цифрой.
Лоренс посидел, подумал. Сглотнул. Крылышки его носа дернулись, зубы сцепились и он, уже твердой рукой, снова набрал номер.
-Окружного прокурора, пожалуйста. ...Мерфи?
-Да, Мерфи слушает.
И даже услышав хорошо знакомый ему голос, Тед явно был в сомнении. Прошло несколько секунд, его друг – Френк Мерфи начал проявлять признаки нетерпения на том конце провода…
И Лоренс -таки произнёс: «Френк, это я - Тед. Скажи, ты сейчас очень занят?»
-До игры еще 2...40. Тед, в чем дело? ...Извини, подожди... "Алло? Да, Мерфи. Я помню. Хорошо с документами завтра в 10.15". (Опять слышен зуммер телефона) Черт! …Минуту, Тед. "Алло? Мерфи слушает. Хорошо...я понял. Я понял, завтра встреча... Завтра, я сказал, Милфорд. На 10.45. Хорошо?". (И тут же громко). Мегги, славная Вы моя? Где Вы? …Все звонки возьмите на себя, я занят. Да и ещё, прием на завтра с 11.15. Нет, ленч сюда в 11.45. Да, и не забудьте, диетический. И конкретно для язвы нашего мэра. Он будет к этому времени. Все. Тед? …Тед, слушаю. Только быстро, у меня еще бумаг ворох и все с резолюцией "срочно". Слушаю.
-Не надо слушать. Ты мне персонально нужен. Но …я понял, ты очень занят. Ладно, обойдусь. Не подскажешь, кто там из твоих людей поспокойнее и посговорчивее?
-Надеюсь, таких у меня нет. А что стряслось?
-Неприятности с грузом. Нашли кого-то в контейнере.
-Ну, так выгони, пока я не знаю и не вижу.
-Не выгоняется.
-Черт! …У тебя заблокируют весь груз. Пока инспектор не поработает со своими ребятками, ты не сможешь разгрузиться.
-Я понял. Но груз ждут уже сегодня. У меня время - деньги. Срочность и гарантия поставок.... Так кто, Френк?
-Я, кто! Я - для тебя самый сговорчивый. Других не совращай, разболтаются. В каком секторе судно?
-А.17.001.
-Ладно. Я ...через минут десять подъеду, но тогда, Тед, играть при фонарях будем.
-Без проблем. Я подсвечу. Своим.
-Что?
-Да мне тут... досталось. Случайно.
Лоренс двумя пальцами коснулся развода фиолетового цвета аккуратным кругом расплывшегося вокруг правого глаза и чуть припухшего носа.
-Что-о?! …С ума сойти! Я еду. Не волнуйся, Тед. Еду....Хотя, ты лучше так. Бери Крафта, и ко мне, я хоть служебную машину не буду по личным делам гонять.
-Хорошо, Френк. Спасибо.
-Жду у офиса.
--------------------------------------------
Мерфи…и Лоренс.
Френк Мерфи – это человек – упорство. Человек- воля. Человек – конкретная власть. То есть, человек реально способный отстаивать кем-то придуманные законы. Законы, вполне вяжущиеся с его человечностью. То есть, учитывающие и возможные человеческие ошибки.
Мерфи - человек – совесть. Не та – «разумная», а именно такая, на которую опереться не опасно. Не соскользнёшь. Правда, если ты не хорошенькая женщина, да при том и чужая жена (Френк слыл хорошим семьянином, но весёлые, миленькие дамочки были его ахиллесовой пятой).
Мерфи из тех, кто успевает везде. Или это всего лишь ощущения окружающих его? Хотя такая замечательная черта, как умение завести нужные знакомства - для него пустяк. Он чудо как гармоничен, потому с ним многим приятно иметь дело. Разумеется «иметь» и «заводить» – это не одно и то же. А ведь многие в его обществе забывались. С ним притупляется осторожность и как-то стирается из памяти, что речь ведёшь с прокурором. Чертовски обаятелен. Такой успеет вовремя и дом построить, и садом обзавестись, и дети у него – всем на загляденье.
И профессионал, профессионал высокого класса.
Лоренс весьма гордился тем, что этот человек - его друг. Правда гордость эта была молчаливой. Если уж сильно доставали, он мог ответить: «Да, мы с Мерфи давние друзья». А вообще-то считалось, Тед Лоренс – человек без сердца. И как прокурор мог стать ему «давним» другом – очень всех настораживало. Мало кто понимал их дружбу. Ну, что за связь (если не криминальная), между окружным прокурором и прожигой - коммерсантом? Лоренс в равной степени для мужчин и для женщин был труднодоступным барьером. Осилить его занудство было трудно даже за деньги.
А Френк Мерфи к тому же был красивым и физически крепким мужчиной. Если бы не его злосчастная профессия, к нему б тянулись. Симпотяга. Потому и в лицо его знали не только те, кто неровен с законом, но и «куколки дочки» и «сливочные дамы» и, куда от них деваться, их мужья. Но последние даже не пытались отстаивать свою подмоченную честь, Мерфи умел так дипломатично подпилить их «рога», что нагретым мужьям казалось, что связь его с их женами – это и есть та сама честь их семьи. Мерфи - личность. Мерфи - авторитет. Теда Лоренса близко не могло значится возле его фигуры на пьедестале …такого сорта.
Кто такой Тед Лоренс – знали лишь нужные ему люди. Этот запросто бы смог затеряться в толпе даже родного квартала. Он с детства считался слабаком. Кто его знал, тот считал его заурядным человеком. И мало симпатичным, как на взгляд, так и в приобщении. Скучным слыл. Можно, конечно, и его считать личностью, но …других пьедесталов. Не общественных и общедоступных. Умом, повторюсь, блистал лишь профессиональным, то есть имел скорее не умность, а нюх. Аристократом был по выделке, но не по идее. Так что и среди тех он считался чужим.
Тед не был снобом, не блистал, не выставлялся. Слыл в своих кругах человеком «культурным» (именно в кавычках, потому как это не принималось в кругу коммерсантов как достоинство). Вот если бы кто так сказал о Мерфи, ну что он - человек культурный, тот считался бы это комплиментом. А над культурой Лоренса тихонько посмеивались. У русских он бы звался «человек - себе на уме». То есть, дела его будто делались сами собой, сделки заключались где-то и кем-то. А вот деньги шли именно к нему. В его закрома. И кидал он их (как считали, от его среднего ума) куда попало, и на кого попало. Будто бы даже и вовсе не по уму кидал. Но, как правило, такое «кидание» приносило ему ещё большие деньги. Что заставляло смешки в его адрес притушить.
«Удачливый коммерсант». «Прозрачный налогоплательщик», «скрытный бизнесмен», «бесчувственное кидало» - вот что говорилось о нём в прессе. И там же значилось о Мерфи: «влиятельный», «неподкупный», «бескомпромиссный», «хороший отец», «удачливый юрист» «везунчик прокурор» …и так далее, и тому подобное. Мерфи в отличие от своего друга тоже как-то засветился там своими высказываниями: «Лоренс без своих денег - это человек без власти и совести». Так откровенно и выдал: «без власти и…совести».
Ему видней. Никто не спорил. Тем более «бесчувственный» Лоренс.
Тед молча согласился. Все посчитали «слабак проглотил неприличный жест друга-прокурора». На самом деле было не так. В день выхода интервью в одном из офисов «Лоренс Компани» хакерами была вскрыта система информационной безопасности. У Теда были выкрадены важнейшие документы. Газетки с интервью были распроданы, …обыватели фразу Мерфи трепали за ужином, а сам автор уже был занят вместе с другом делом о взломе. Лоренс всю ночь вместе с администрацией фирмы менял планы, установки, места и сроки заключения сделок, а Мерфи - перетрясал все возможные ямки, где могли осесть разбогатевшие на разбое хакеры. Через сорок семь часов приятели встретились за кружкой пива. Было утро, обыватели спали, забыв про двух так несхожих приятелей. А те, забыв про пустой звук из прошлого, праздновали свой праздник.
И снова один из них был не одинок, а другой - гордился их успехом. И в радости им было всё равно, что после проспавшиеся горожане решили, что Мерфи спасал не друга, а его деньги. Что Лоренсу с его беспроблемностью всё равно, кто будет занимать кресло окружного прокурора. И этому и другому он спасибо не скажет. В нём торгаша на сто процентов, а человека с чувствами – ноль целых и сколько-то там…
Это то, что приходилось на родителей и …Мерфи. Других, на кого Лоренс (по их мнению) мог расточать грамм своих чувств, общество при нём не замечало. Да как будто таковых и не было.
Как-то давно, ещё в юности, между приятелями состоялся такой диалог.
-Тед, а что ты будешь делать, если у тебя не будет денег вообще?
-Как это?
-Ну, вообще. Ты, допустим, окажешься в чужой стране, где никто тебе в займы денег не даст. К компьютеру, чтоб в банке запасы снять или ссуду взять - не допустит. А да! и на дорогу, и в руку твою их никто не положит. И вот - «ролексы» твои - тоже уже на чужой руке тикать будут, и холуй твой – другому задницу лизать будет, как тогда ты жить будешь?
Лоренс ответил, практически не задумываясь.
-Я пойду искать своих, Френк.
-Своих? Это кого?
-Пойду в ту сторону, что родной покажется. Где должников моих больше, чем друзей. А уж про компьютер, «ролексы», холуёв - это ты брось! Они мне в бизнесе моём - только дополнительная обойма. Знаю я, как вернуть себе имидж, Френк. Деньги… С этой заразой у меня только взаимная любовь. Я обречен: коммерция – вот моя жизнь. И если ты услышишь, что я где-то …в чужой стране …ожил, да ещё и в разуме, знай, я снова при них. При деньгах. Как? Сам не знаю. Но найду что, или кого продать. И кому это выгодно всучить - найду. Судьба. За неё, мне так кажется, меня многие не приемлют. Ну, кроме предков моих. И, как будто, тебя.
Что за дружба была между окружным прокурором и этим Лоренсом, повторюсь, мало кто понимал. Но это была реальная мужская дружба. И им обоим было наплевать, кто там, что про них рассуждал. Кто и на каких весах взвешивал их взаимность? С того самого момента их первой встречи они сразу почувствовали, что они созданы друг для друга. Именно для жизни. Первый стал не одинок. Стал сильным.
Помните: «власть и совесть», о которых проговорился Мерфи, не себя ли он имел в виду? Именно так его сограждане, интересующиеся их связью с Лоренсом, и подумали: что «без денег» у Лоренса не будет и Мерфи.
Мерфи, если бы задумался об этом, наверняка направил свои мысли в иное русло. Он приобрел блистательную грань в собственной биографии. Именно. И что поделаешь, если его друг Лоренс просто не способен быть без «своих денег».
-2-
Увидев разбитое лицо Лоренса, Мерфи воскликнул: «Боже мой!!! Тед…А ты заливал …"случайно"?! Такие фонари только по делу получают».
Лоренс стыдливо прикрыл лиловый синяк ладонью.
-Нет, Френк. Нет. По делу, наверное, но не по моему.
Лоренс отодвинулся от раскрытой дверцы. Мерфи грузно плюхнулся на заднее сиденье его служебной машины.
-Рассказывай!
Они сели рядом. Нет, сиденье было удобным, как раз для вальяжных господ, но эти двое сели тесно прижавшись боками.
Дверцу Мерфи тут же прикрыл рывком. Телохранитель Лоренса пересел на место рядом с водителем. Разделительное стекло в салоне было поднято. Машина помчалась в сторону порта.
И вот теперь, глядя на этих двух мужчин, даже для мало знакомого с ними человека было бы любопытным сравнить их и ещё немного пофантазировать, кто они друг другу?
Мерфи - рослый, крупный, но подвижный человек. Энергия будто ходуном в нём ходила, еле держалась силой мышц, трудно скрываемых под казалось бы теснившим его деловом костюмом. Однако взгляд его симпатичных зеленых глаз оставался предельно внимательным, даже пристальным. Всё- то он замечал. Будто на лжи собеседника ловил.
Сейчас он показался бы человеком, пытающимся ухватить за хвост фальшь в выражении лица приятеля.
Прокурор, знающий и букву закона, и чувствующий ситуацию при выпадении кусочка из этого железобетонного алфавита глядел на друга ...мальчишкой.
Ему не полных сорок лет. Да никто и не дал бы ему больше. Серьёзный мужик. Но смотрел он на Лоренса сейчас с любовью невзрослого человека. Он щурился, разглядывая его синяк. Он будто просто любопытствовал и даже как бы восхищался. Будто даже жалел, что такой синичище украшает не его скуластую физиономию.
И всё же, и всё же было заметно, что Тед – это важно для него. Что в уме прокурор уже принялся перебирать возможные ситуации и первопричины.
Тед же редко прямо смотрел на приятеля. Взгляд отводил. Говорил чуточку улыбаясь. Не то от неловкости за синяк, не то пытался придать шутливый тон началу серьезного для него разговора.
Наверное, Лоренс умел хитрить и с Мерфи. Но всё складывалось так, будто это было ему не только не выгодно, а даже противно. И он этого не делал. Как бы не гримасничал он в обществе Мерфи, лжи он при нём не стряпал.
И вот что ещё приходило на ум, разглядывая эту парочку.
Лоренс имел высокий рост. Пожалуй, даже великана Мефри повыше будет. Или это только казалось из-за худобы его? Худобы до излишнего изящества. Такое бывает у доводящих себя до измора дамочек. И даже сейчас, если уж смотрел Тед на Френка, то как-то…по-женски что ли, чуточку с вызовом и свысока. Его впалые бледные щеки розовели, а пухлые губы подёргивались толи в усмешке, толи в прячущейся улыбке.
Медлительный в жестах, несколько даже кривляка. Изнеженный на первый взгляд... и всё же, ну вот как не подглядывай за ним, не смотрелся он бабой при Мерфи! Где-то скрыт - запрятан был в нём мужчина. По-видимому, всё дело в сути было. То есть, если вот, например, прикинуть на него сейчас женское платье – обхохочешься. И стилисту, и психоаналитику не трудно будет рассмешить людей, но убедить, сладить с него женщину – не возможно. Мужественность была в нём иного рода. И она мешала его актерству проныры, но удерживала на плаву и даже возвышала его мужскую честь.
------------------
А ведь был случай в их юности, когда им предложили переодеться в женские платья...
-Тед, а что, давай. Это ж карнавальная вечеринка.
-Ты серьёзно?
-Ну да, это ж шутка. Посмеёмся.
-Может лучше в горбатых карликов? При нашем с тобой росте…это как раз. Смешно.
-Глупо! Лучше в женщин, Тед.
-Брось. Что это кино? Я не смогу надеть это.
-Да что за чушь?! Давай! Хочешь, давай, я помогу.
-Что-о?! Нет-нет. Стыдно и, наверное, …теснит.
-А ты попробуй. Найдётся и попросторнее платье, шляпочку с виньеткой надень...
-Лучше павлиний хвост, Френк. Да, павлиний хвост. Иначе, иди туда один, я остаюсь.
-Но ведь дело не в сути, Тед! Это же игра в женщин.
-Крокодил он и есть крокодил. Не важно, что там под его хвостом, Френк. А у человека, если он конечно не клоун, должны быть моральные разграничения. И ты это не надевай. Не твоё.
-Хорошо. Я понял, давай в карликов дурака поваляем. Там компания миленькая, не пойти – глупость сделать. Давай лепить друг другу горбы.
-Спасибо. Ты…спас меня.
-Что?!
И Тед, миленько улыбаясь, привычно, то пряча глаза, то вперивая их в зрачки друга колючим ёжиком, познакомил Френка с одной из тайн его души.
«У отца был когда-то партнёр, техасец. Он тоже занимается нефтебизнесом. Так вот отец как-то случайно проговорился при мне, что, пожалуй, это единственный человек, которого он боится. И надо же, в ту пору я боялся отца. И вот мне захотелось перестать его бояться. Мечта у меня появилась: сделать обязанным мне того самого Гэба Тюренса. И случай представился. Как-то, отдыхая в кабинете отца, я уснул. Читал и уснул. У отца должно было состояться совещание. Он лишь чуть прикрыл дверь своей комнаты отдыха, той, что смежная с его кабинетом. Дверь была закрыта не плотно. А тут как раз обсуждалась одна идея. Что-то там придумали разработчики, что послужило бы прорывом выходом на наиболее качественную ступень роста производства. «Идея, которая стоит миллионы» - услышал я из-за двери, и это меня заинтересовало. Как это, просто мысль, а стоит миллионы? Я решил проверить её. Проверить эту идею и …заодно, дать исполнится моей мечте. Что? Догадался, что я сделал?… Именно. Я нашёл Гэба Тюренса и продал ему идею за пять миллионов. Разумеется, через третье лицо и адвоката. У меня с трёх лет свой адвокат. Родители всю жизнь делили меня, вот дед мой и позаботился. Как мне надоест слушать их «он мой», я иду к «дяде адвокату». Дальше детали малоинтересные: банкротство при котором отец потерял концерн, оставшись для утешенья главой одного из его заводов. Взлёт Тюренса и его акций удвоили мои «идейные деньги» за полгода. Ну, разумеется, расследование, которое подорвало здоровье моего отца. Он никому не сказал, что мог стать источником утечки коммерческой тайны. Но он решил наказать меня сам. И вот, наконец, то с чего ты начал. С платья. Вхожу я как-то в свой домашний кабинет, а там…решетки на окнах. В моём кресле сидит отец. Глаза тихие. Безумные. А рядом на стуле висит одежда арестанта и лежат кандалы. Папа сказал, что этот наряд должен мне подойти. Лицо моё распухло от слёз, из носа текла кровь, я очень разволновался, по-видимому. А он всё смотрел на меня, крутил меня в руках, чтоб кандалы мои звенели, и повторял: «Как же тебе это по сути. Как в пору, сын».
С тех пор, я не люблю надевать чужую спецформу, Френк. И тебе, ну просто, советую: не нужно. Если судьбе надо, она сама напялит на тебя чужой прикид. Так что давай…горбы лепить. Это мы с тобой переживём без крови.
--------------
И ещё одна вещь просто кидалась в глаза, если видишь приятелей так близко и непроизвольно начинаешь сравнивать…
Разглядывая гримасы и кивки Лоренса, можно было бы сказать одно: он человек малоприятный и, пожалуй, опасный, так как всегда при больших козырях. Печать какая–то на его узком лбу, что ли? Потому снова возникал вопрос, что нужно крепышу с причёской боксёра от воняющего дорогим парфюмом кривляки мужика? И наоборот, какого чёрта нужно изнеженному тридцатидевятилетнему богачу, одним росчерком пера которого, может быть куплено прикрытие от любого закона в этом штате от этого лоснящегося от дел мужлана?
Его единственный друг, то есть тот, кому он ещё доверял - вчера – известный уличный хулиган, сейчас окружной прокурор, завтра, что вполне реально – Верховный судья штата. Правда, были и другие женщины и мужчины, пытавшиеся опекать его, желавшие стать ему другом. Скинул. Предал. Передал. Продал, как сделку, оставшись с первым набором опекающих (ну, не считая ещё крепких стариков родителей). «Сам-то он и о кошке не позаботится» - так говорили о нём, и он снова не возражал.
Что же держит их в такой тесноте? Неужели чувства?
Мерфи приблизился к лицу Теда. Внимательно рассмотрел синяк, пытаясь определить силу удара и направление бьющей руки.
Тед чуть отстранился. Но синяка уже рукой не прикрывал.
-Нечего рассказывать, Френк. Так, случайная встреча, случайные и последствия. Правда, их даже стойкая пудра "ля Рошель" не скроет. Но зато этот знак, он… обогатил меня. На пять тысяч долларов.
Мерфи хохотнул и щёлкнул себя крепкой ладонью по колену.
-Что?! …Это кто ж такие случайно-дорогостоящие подглазники ставит? Кину свое продавленное кресло и устроюсь на почасовую к твоему приятелю... Извини, перебил. Я слушаю тебя, Тед.
Лоренс смущенно улыбнулся. И помедлив, продолжил.
-Два дня назад я решил поужинать в ресторанчике "У старого причала".
-Это бывшая пристань. Принадлежит теперь Рику Брамсу, знаю. Давненько я там не бывал. Так, так. Любопытно, дальше.
Мерфи слушал внимательно и успевал оглядеть и дорогу, и улицу, и идущих по ней людей.
Лоренс, напротив, был сосредоточен на воспоминаниях, не видел, где едет его служебная машина, не замечал весёленького летнего дня. И даже, казалось, спроси его сейчас, как фамилия его водителя, он бы удивленно начал таращиться. А ведь этот человек водит его служебный лимузин уже пять лет.
Френк сумел за гримасами разглядеть волнение приятеля. Потому прелюдию к случаю в порту слушал внимательно, будто и из неё пытался выудить полезное для рассмотрения нового дела.
Лоренс кинул на него быстрый взгляд, дернул рукой, будто хотел прикрыть синяк, но оставил всё как есть. Сцепил руки на коленях и, вздохнув, продолжил рассказывать.
-Там стихийно возник конфликт между Банфи и Синклером. Кажется, Синклер пригласил танцевать его женщину.... А я проходил после туалета к своему столику. Арни Банфи развернулся и ...хотел, видимо указать место Синклеру…
-И указал тебе.
Лоренс пожал плечами.
Заметив, что машина притормозила, он удивленно посмотрел в затылок водителю: «Мы кого-то ждем?»
Из невидимого динамика, но находившегося будто в самом центре задней части салона, прозвучало: «Вы хотели, пригласить мистера Крафта, сэр. Вот он. На обочине стоит».
-Вы правильно сделали, Сэм. Спасибо.
В просторный салон, на приставной стульчик (где обычно сидит телохранитель Лоренса) присел ещё один вальяжный господин.
Лоренс поздоровался: «Добрый день, мистер Крафт».
Личный врач семейства Лоренсов поздоровался и с окружным прокурором, заметив при этом: «Я могу …на переднее сиденье, чтоб не теснить вас».
-Всё в порядке, док. Сел и сиди.
Мерфи смерил взглядом притихшего медика. Потом улыбнулся ему и тут же, чуть отодвинувшись от Теда, попросил: «Джон, Вы посмотрите, какой синичище носит наш уважаемый мистер Лоренс». Лоренс улыбнулся на восклицание Крафта (О-о-о!) и снова посмотрел на Мерфи.
Френк усмехнулся.
-Ну, похвались нам, как Банфи расплачивался за твою боевую раскраску?
Тед вздохнул и ответил, снова отворачиваясь синяком к зеркальному стеклу: «А нечего рассказывать. Он ударил, я упал. Поднимаясь, я представился и назвал сумму, потом сел за свой столик, чтобы продолжить ужин. Вчера Арни приехал, лично извинился и сказал, что перевел деньги на мой счет. Я проверил. Все правильно. И о случае я …забыл».
Для врача, который подался вперед, чтоб определить, насколько рана опасна, он добавил: «Не больно. Нет. Всё в порядке, мистер Крафт».
Усмешка Мерфи стала шире.
-Постой-ка, Арни Банфи, это который пивом промышляет?
-Да.
-Ничего себе! Пять тысяч за то, что ты сам подставился под его кулак?! …Вот уж не думал, что он такой сговорчивый. Впрочем, …ты ведь кажется, его жестью для банок снабжаешь? Ну да, ты же выгодный для него поставщик жести. Теперь понятно. Я всегда удивляюсь, Тед, вокруг тебя столько "сговорчивых" водится…
Мерфи крутанул крепкой шеей, хохотнул и поправил пятерней широкой ладони короткие волосы на затылке. Лоренс не переставал его удивлять.
------------------
С Тедом они встретились совершенно случайно.
Он не его круга человек. Тринадцатилетний "элитный мальчик" Тедди случайно попал на дискотеку в районе, где жил хулиган по имени Френк Мерфи (это было первое, но как случалось и после неудачное свидание Лоренса).
Теда стали задирать местные ребята, приставая к его девчонке. Кто-то даже отвлек его охранника, и пока тот искал, куда делся его подопечный, вытолкнули Теда из зала на улицу. Принялись буквально раздевать совершенно растерявшегося парня. Снимали все. Дорогую куртку, часы, ботинки. Девушка Теда была прижата толпой к стене зала, её держала пара темнокожих парней, не давая ей выбежать за своим парнем.
Мерфи знал парней, грабивших Лоренса. Они были одного возраста или чуть старше его. Большинство - мексиканцы. Равнодушно он смотрел на происходящее. Рубашка, понравившаяся одному из парней, тоже была с Теда снята. На голой худой шее Лоренса болтался какой-то медальон. Белый диск, на тонкой золотистой цепочке. Кто-то попытался сдернуть и его.
И вдруг этот "домашний" мальчик разошелся....
Мерфи, уже с интересом, принялся наблюдать разгоревшуюся драку между длинным жилистым парнем в белоснежных джинсах и тремя местными ребятами (пара других, уже довольная добычей убежала). Приемы, которыми пользовался Лоренс, раскидывая грабителей, заинтересовали Мерфи. Он захотел научиться таким же.
Ввязываться он не имел права. Ему тут жить. Он просто вошел в зал и, быстро отыскав вооруженного охранника, направил его к месту драки. Медальон Лоренса он приобрел у мексиканца, обменяв на него свой мотоциклетный шлем. Уже не новый. Но и парень, что успел сорвать добычу, желал быстро избавиться от вещицы, так как полиция уже начала "шерстить" всю дискотеку.
На медальоне в виде круга был герб с изображением бабочки Мебари на фоне огня. На обороте имя Лоренса, группа крови и слово "удача".
Чтоб вернуть кулон, Мерфи нужно было отыскать парнишку, которого тут же сопроводили в лимузин и увезли. Для кого-то это показалось бы делом целой жизни. Френк нашёл Лоренса на полчаса.
У первого постового на частном участке дороги в сторону элитного района города он выяснил, может ли тот по машине определить, чья она. Тому, видимо, скучно было стоять на его посту, он, шутя и хвастаясь перед пацаном, начал по ходу машин определять, чья она. Было раннее утро. Указав на черный "форд" Артура Лоренса, постовой констатировал: "А это Лоренсы сынка в школу повезли".
Сев на легкий мотоцикл, Мерфи пристроился за машиной. Выяснил местонахождение школы, ограбленного парнишки. А к обеду снова подъехал к ней.
Подойдя к дверям элитной частной школы, он спросил у охранника, сколько осталось до конца уроков. Оказалось немного. Френк пристроил мотоцикл и стал ждать.
Лоренс, весьма поцарапанный, с припухшим левым глазом, проходил мимо Мерфи. Он не обратил внимания на стоявшего неподалеку от его машины загорелого долговязого парня в драной куртке.
А тот его окликнул: «Эй, приятель, твоя штучка?»
Лоренс повернул голову в его сторону, остановился возле машины. Увидев медальон, который Мерфи откровенно подкидывал на ладони, Тед подошел к нему ближе.
Мерфи, как котенка потравил его: поднял вверх руку и держал болтающийся на цепочке блестящий круг.
Лоренс уже тогда умел правильно произносить волшебные слова: «Что хочешь за это?»
-Научи меня приемам, которыми ты дрался.
Лоренс, подумав, вытянул карточку из наружного кармана куртки и протянул Мерфи.
-Сегодня в 19.30. Не опаздывай.
Худосочный элитный мальчик еще раз взглянул на кулон в руках мордастого парня и сел в машину.
Его увезли.
На визитной карточке, какую Мерфи держал в руках впервые в жизни, был указан адрес, имя, телефон и разовое разрешение на посещение дома Лоренсов.
Его там никто не встречал. Какой-то мужчина поинтересовался, к кому он пришел, прочел карточку, оглядел паренька и, повернувшись, что-то пробурчал и пошел своей дорогой. А парень, вовсе не посчитав это за приглашение, …пошел своей.
В общем-то, Мерфи не знал, куда идти. Он за спиной встретившего его человека, направившегося, по-видимому, к лифту, проскользнул к лестнице, ведущей на верхние этажи дома. И начал блуждать по трехэтажному особняку. Искал нужного ему парня, заглядывая наугад в комнаты.
Наличие развешанных всюду камер, намеренно открыто следящих за ним поблескивающим дулом объектива, Мерфи не пугало. Не смущало даже. Он считал, что он тут по приглашению, что он здесь не просто болтается, так что ничего такого, пусть следят.
Парнишке до суеты в головах парней из охраны дома президента крупнейшей нефтеперерабатывающей компании действительно не было дела.
На втором этаже он зашел в одну из комнат, где крупный, грузный мужчина с признаками сильной усталости в лице с кем-то властно разговаривал по телефону, сидя за кабинетным столом. Быстрый взгляд мальчишки заметил, что в комнате присутствовало ещё трое мужчин, а по стенам в раскрытых жалюзи висели какие-то схемы, графики и чертежи.
Хозяин кабинета удивленно на него посмотрел, отнял трубку от уха и строго спросил: "В чем дело? Ты кто?"
Трое присутствующих на деловом совещании господ важно повернули к нему свои лица.
Мерфи испугался. Он раскрыл рот, будто что-то хотел ответить, но резко толкнул дверь от себя. Плотно прикрыв и придавив её грудью, он резко выдохнул, оставив на глади дубовой двери кружок испарины,…и рванул в другой конец коридора. Заметив впереди движение, кто-то вышел из самой крайней комнаты, он резко остановился и чуть отдышался.
Ему навстречу шла горничная. Её передничек и наколка в волосах были ослепительно белоснежными. Девушка была хороша собой и выглядела весьма спокойной, хотя во взгляде её на Мерфи и промелькнуло некоторое удивление: никогда здесь на этаже никаких «других» мальчиков она не видела.
Голос Френка сорвался, но улыбка была, что называется, до ушей. Он произнёс: «Я тут по приглашению. У…я тут у Теда». Девушка задержалась буквально на несколько секунд, тем же ровным шагом она пошла дальше, оглядев его с ног до головы и улыбнувшись. Она кивнула ему, поздоровалась и прошла мимо. По-видимому, парнишка не показался ей подозрительным. Или она уже получила кое-какие указания по тому микротелефону, который Френки заметил у её ровного кругленького левого ушка.
Когда девушка отошла подальше, Френк заметил вслух, что она "ничего себе конфетка". Далее он заглянул в комнату, откуда она вышла, и увидел там небольшой спортивный зал и женщину.
Та выглядела самой обыкновенной женщиной. Она была явно чем-то огорченной, выглядела усталой и была не строго прибранной. Одета она была в гимнастический костюм, черную бесформенную юбку и туфли на высоких толстых каблуках. Волосы её торчали ёжиком, лицо лоснилось от пота. И была она очень худой …и высокой. Мерфи тут же заприметил сходство её с тем парнем, которого он искал.
Женщина, увидев его заглядывающим в комнату, тоже весьма строго поинтересовалась, тут же подавшись вперед, к двери: "Ты чей, мальчик?"
Мерфи, увидев в зале ещё двоих людей, тут же прикрыл дверь и убежал. Он даже не поздоровался с женщиной. Физиономия его «поехала» от её сурового тона и он, прикрыв дверь, убежал.
В конце длинного коридора он спрятался за большую вазу с цветами, слушал, как "грозный" мужчина спрашивал у кого-то: "Кто это шатается по дому?! Немедленно сообщите. Кто? …Какой такой гость? У Тедди?! …Скажите охране, пусть разберутся, так ли это». И уже менее грозно: «А почему я ничего не знаю? …Разберитесь".
Френк переждал пока "сердитый" уйдет назад в кабинет, и сам вышел к управляющему, с которым только что разговаривал Лоренс старший.
Это оказался тот человек, с кем говорил Френк, как только вошел в дом.
Френк спросил его: «А… где, …где живёт Тед?»
Мужчина в ответ зашумел на него: «Вы?! …Я ищу Вас по всему дому!» И тут же, уже тише, предложил: «Следуйте, пожалуйста, за мной». Но только теперь он шел и оглядывался на шустрого мальчишку.
Френк покорно поплелся за ним.
Увидев, наконец, знакомого паренька, Мерфи даже обрадовался.
-Привет. Ну и дом у вас, целый дворец. Я заблудился, разыскивая тебя.
Молодой Лоренс смотрел на него, как на пришельца. Он был удивлен: «Ты ходил по дому один?!»
-Да.
Мальчик строго произнёс: «Не делай так больше».
И уже спокойнее: «И не нужно приходить раньше положенного времени. Тебя встречали ровно в 19.30. Ты принес медальон?»
-Да. Вот. На!
Тед взял, осмотрел вещь со всех сторон и протянул вещицу управляющему, который все еще стоял у дверей домашнего кабинета молодого Лоренса.
-Баркли, пожалуйста, это нужно отправить к ювелиру. Пусть почистят и поправят. Можете идти.
Мужчина взял вещь, чуть поклонился и вышел.
А Френк в это время оглядывал кабинет мальчишки.
Комната казалась всамделишным кабинетом. Стол, кресла, книжные полки и даже …топографическая карта местности во всю свободную стену. Всё это выглядело не шутливо. И Френк несколько иначе посмотрел на парня, к которому пришел в дом.
Нет, подобострастности во взгляде его на Теда не было. Френк не был тогда, не стал ханжой и после. Преклоняться перед богатством и богатыми - это было не в духе Мерфи. Во взгляде его на длинного худого мальчишку было …уважение. Тед был для него сейчас не сынком богатого господина, здесь он выглядел на …своём месте. Солидным, но не важничавшим. Хотя и говорил как-то странно, гримасничая, как девчонка.
-Пойдем. Нас ждут. А где твой костюм? – спросил он у Мерфи, оглядывая его пустые руки. - В чем ты будешь заниматься?
-Костюм?…
Френк оглядел себя.
-На мне.
Брови Лоренса удивленно поднялись. Он осмотрел парня с кожаными наколенниками на джинсах. Чуть пожал плечами, и повел Френка в зал, который, как оказалось, находился над тем, где занималась мать Теда. Оттуда чуть доносилась музыка, под которую женщина занималась танцами с преподавателем и партнёром.
Войдя в зал, Лоренс обратился к мужчине явно восточного происхождения.
-Мистер Ли, с сегодняшнего дня вы будите заниматься с этим мальчиком.
Френк был удивлен. Можно было бы заниматься и втроем. Ему было бы даже интереснее просто заниматься с парнишкой, а не с китайцем, серьезно его оглядывающим. Он так и сказал Лоренсу. А тот возразил: «Зачем? Учитель будет заниматься именно с тобой. Ни на кого не отвлекаясь. А мне это все равно не нужно. Я драться не люблю, и со мной всегда ходит телохранитель».
Кивнув китайцу, Тед снова посмотрел на Мерфи.
-Не задерживай тренера. Он в твоем распоряжении до 20.30. Вон там ты найдёшь костюм для тренировок и вот тебе пропуск на вход и выход из дома до конца месяца. Учись.
И Лоренс вышел из зала.
В последующие дни Мерфи стоял у порога дома ровно до 19.30. Хотя двери были открыты, и он видел, что привратник его заметил. Да и камеры слежения мелькали своими блестящими вездесущими глазками. Но к нему никто не подходил, никто его не окликал, и он просто стоял у двери и ждал. Только день-два. Потом он научился приезжать ко времени.
В назначенное время к нему выходил управляющий домом и провожал его до зала. Там Френк быстро переодевался и занимался под контролем опытного тренера.
Лишь пару раз Френк столкнулся с теми, кто были хозяева этого огромного забитого раритетной мебелью, картинами и прочей дребеденью дома-музея. Дома, где топчутся пять-шесть посторонних, а хозяев не видать нигде.
Столкнувшись с семьёй Лоренсов, Мерфи останавливался и ждал, когда Тед подойдёт к нему. И тот подходил. Правда, лишь после того, как отец или мать напомнят ему: «Кажется это твой гость, Тедди».
Они разговаривали не долго
Совершенно забыв о времени, уже по привычке, первого числа следующего месяца, Мерфи поехал в сторону контрольного пункта на частном участке дороги. Уже знакомый полицейский "тормознул" его мотоцикл.
Забрав пропуск, он сказал ему, что свидания с домом Лоренсов закончены.
Мерфи погрустнел.
Но тут же ему пришла в голову мыслишка. Он попросился позвонить с телефона пункта в дом Лоренсов.
Френк набрал, запомнившийся ему номер телефона, который Тед давал кому-то по мобильному телефону. Ему ответил голос, который Френк тот час узнал: «Алло? Вас слушают».
-Тед, это я, Френк. Меня не пускают.
После некоторого молчания, было произнесено: «Все правильно. И занятия, и пропуск в дом кончились. Я же предупреждал».
-Да, я помню…. Но я подумал, может, ты прогуляться хочешь.
Мерфи не стал предлагать опробовать его успехи в кун фу.
Лоренс тем же взрослым голосом спросил: «Что ты можешь предложить? …Вашу дискотеку?»
-Можно в футбол. У нас рядом с домом есть и площадка. Найдутся и нормальные ребята. Не из тех.
После некоторого молчания прозвучало: «Хорошо».
Френк после спрашивал, почему Тед всё-таки согласился пойти с ним, и тот ответил: «У меня не так много знакомых. Просто хотелось узнать, как это гонять мяч командой».
«Знакомых» у юного Лоренса никогда много не было. Собственно, если не считать деловых знакомств, Мерфи был единственным, кто допускался Лоренсом близко к своей жизни и дому.
Так и началась их дружба.
Уже позднее, приглядевшись к "домашнему мальчику", Мерфи понял, что Лоренс вполне компанейский парень, только задавлен обязанностями и даже уже и долгом. Долгом, возложенным на единственного отпрыска богатейшего семейства на Западном побережье.
Встречая фирменный знак "Лоренс Компани" на вывеске заводов, офисов, известного ресторана и отеля газовых и бензозаправок, магазинов, Френк уже не удивлялся. Даже гордился, как своим.
Приходя к Теду домой, имея теперь уже постоянный пропуск в кармане, Мерфи, не задумываясь, развлекался. Из лучших побуждений, конечно: он становился частью если не детства, то отрочества Теда. Парнишка-хулиган стрелял из настоящего ружья, сметал корзины фруктов, выставленные рядом с букетами живых цветов в комнатах, где они играли. Радовался тому, что в этом доме никто их не шугает. Френку и в голову не приходило, что фрукты в вазах выставлялись для дизайна помещения. Что пальба по белкам волнует родителей его приятеля. И что на бегание по дому, прогулки на электромобиле по газонам Теду отводилось вполне определенное время. Что в другое - он даже не посмел бы пробежаться по пустым коридорам огромного, как дворец дома. И то, что взломанный Мерфи замок в двери кабинета мистера Лоренса, где располагался единственный в доме компьютер ( Теду не позволялось валять дурака перед экраном более часа в день) - весьма болезненно аукнулся в виде семейного скандала – и это пареньку, которому Тед ни в чём не отказывал, приручая к себе, тоже в голову не приходило.
Тед отстаивал эту дружбу с «бандитом» перед родителями. Они гоняли на мотоциклах по тротуарным дорожкам дома, играли в теннис, прыгали с вышки в бассейн. Их тихими играми были шахматы и занятия фотографией. В тренировочном зале они пытались бороться, прыгали на батуте или надувных подушках под срывающую перепонки музыку.
Френк привыкал к возможностям своего приятеля, не задумываясь о будущем. Ну, кончится это всё и ладно, зато повеселились. Но заметно начинал скучать, если хотя бы пару раз в неделю не увидится и не потреплется с новым приятелем.
Тед стал важен для него, как – Френк даже не понял. Но уже тогда его удивляло и настораживало, что у семнадцатилетнего парня ни девчонки, ни приятеля нет.
Заканчивая школу, Мерфи неожиданно для себя узнал, что Лоренс завершает учебу в частной школе весьма посредственно.
------------
-Ну, ты даешь! Имея такие возможности, получать по истории и биологии "удовлетворительно"... Да у тебя горы книг, микроскоп электронный, телескопическая труба. ...Ну ты умудрился! А куда пойдешь после школы?
-Не знаю. Наверно, меня отправят в университет.
-Куда?!
Лоренс, узнав, что приятель прошел по конкурсу на десяти процентный набор бесплатных мест юридического факультета Калифорнийского университета, получив к тому же стипендию "юное дарование", решил пойти туда же. Его желание было оплачено. Но, еле протянув до второго курса, Тед вынужден был сознаться отцу, что юриспруденция - не его дело. Он ушел в высшую школу бизнеса.
Но встречи приятелей, хотя уже более редкие, но по-прежнему приносившие обоюдную радость, продолжались.
Френк взрослел быстрее. Вернее, быстрее становился ответственным человеком.
За платные развлечения он уже старался платить наравне с Лоренсом. Развлечения придумывал более взрослого плана, но, правда, не всегда они попадали в ту самую цель, что он намечал. Например, однажды он пригласил Лоренса поучаствовать в ремонте катера. Он пригласил ровесников, чтоб с пользой и удовольствием провести на свежем воздухе. А Лоренс привез бригаду ремонтников. Ребятам пришлось заниматься барбекю, и не мешать специалистам заниматься судном. Видно от неудовольствия по этому поводу Теду был задан вопрос: «Вашей семье что, некуда девать ваши горы денег?» И приятелю Френка восемнадцатилетним Лоренсом было отвечено: «Ты, кажется сын бакалейщика? Твой отец тоже состоятельный человек, в принципе - богат. Только он на свои заработанные – три тысячи в месяц развивает свой бизнес. Содержит дом, машину, имеет сервис, тебя, свою жену. А мой отец имеет и содержит то же самое только на свои, то же заработанные им триста тысяч. Мы равны в своих потребностях. Так что никаких гор. Просто не люблю заниматься несвойственным мне делом".
Странной казалась дружба между будущим юристом и сынком миллиардера Лоренса.
------------
Показался порт. Мерфи сразу заговорил о деле.
-Откуда хлам?
-Из Буэнос-Айреса.
-Груз нужно еще куда-то переправлять?
-Да, в Оклахому на заводы. Часть на продажу.
-Что в контейнерах?
-Оборудование, прокат, химикаты. Не ядовитые. Сертификаты и документы в порядке.
-Понятно. Если она мертва, отправь срочное, оставь партию контейнеров, в одном из которых была женщина. Их все надо будет обыскать. Разумеется, все документы на груз мне и сейчас. А что было в контейнере?
-Меловая крошка.
-Ну, это подождет. Если она жива - дело пустяковое. Ты подаешь заявление о выяснении обстоятельств, женщину увезут в клинику, а ты уже к ночи можешь распорядиться, чтоб разгружали оставшийся груз. Я дам указание найти, кто это мог сделать. Так, теперь если она мертва. Или умрет до опознания. …Ну, заявление тебе всё равно придется написать. Будет оправданием мне, что я здесь с тобой не просто катаюсь в рабочее время. Ха-ха…
Лоренс не улыбнулся даже.
-Прости. Так значит, если там труп. …Если смерть не насильственная, можно предположить обычную контрабанду "живого" товара. Просто задохнулась. Если убийство, …о грустном не будем. Хотя возни будет больше. Ладно, разберемся.
Френк чувствовал, что Лоренса что-то сильно беспокоит.
-Разберёмся, Тед. Не грусти!
-3-
Найденную женщину перенесли на палубу, уложили на деревянные трапы.
Тед, наблюдавший за всем с расстояния, заметил, что Дама была накрыта простыней лишь до подбородка. Это его немного успокоило.
Мерфи оглядев место, контейнер, приподнял простынь, прощупал пульс женщины и скомандовал: «В помещение, её живо! Что, цирк решили устроить для матросов?!»
Когда женщина была перенесена к судовому медику, Мерфи снова принялся управлять ситуацией: «Освободите мне место для осмотра. Уберите простынь».
Лоренс стоял, придавив спиной дверь. Снова не приближался и близко к ситуации.
Увидев молодое, голое тело женщины, он поморщился. Казалось, его сейчас стошнит. Он прошёл к иллюминатору и распахнул его.
Френк ловко, как профессиональный эксперт, начал осматривать тело, поворачивая его, поднимая и оглядывая руки, расставляя женщине ноги. Потом те же процедуры проделал с телом Крафт.
Лоренсу хотелось уйти, но что-то как будто удержало его. Он отвернулся, посмотрел через иллюминатор на волны. Слушал разговор Мерфи и врача.
-Вы видели это?
-Да. Это следы уколов. Я сразу понял, что это нарколепсия. Она жива. Требуется срочная госпитализация. Сердце почти не прослушивается, это может привести к отказу нормальной работы мозга и жизненно важных органов.
-Так. Я все понял, док.
Мерфи пошел мыть руки. Намыливая лапищи, он оглянулся на Лоренса.
-Тед, есть на чем отправить её без вызова санитарной машины?
-Найдется.
-Тогда, Джон, срочно ее на носилки и в клинику. Вашего хозяина клинику. Тед, нужно будет оснастить их необходимым оборудованием и лекарствами.
-Сделаем, пусть дадут список.
-Ну и хорошо. Считай, и тут удачно подстраховался. Отправляйте её!
Мерфи вытер руки и, чуть обняв за спину Лоренса, повел его к двери.
Тед оглянулся на женщину. Внезапно упавшая с края кушетки рука её ударилась о пол. Тед вздрогнул, лицо его побледнело. Мерфи резко толкнул дверь и вывел приятеля прочь.
-Что, неужели такой впечатлительный? Что-то раньше я в тебе такого не замечал.
-Я не так часто вижу подобное.
-Но видел же.
Лоренс решил сметить тему.
-Ты что, изучал судебную медицину?
-Для расширения кругозора. Мне же приносят не только бумажки на подпись. И в дерьме ковыряться приходится. Хотя округ у меня спокойный. Я доволен. Побережье-земля дорогая, поэтому здесь мало телесных преступлений. Изнасилования, избиения, вымогательство, обман, жулье. Все мелкое....Вот последний раз, правда, было одно интересное дельце. Помнишь "бриллиантовую" мадам? Так вот очередной "партнер" решил отравить старушку газом, представив как самоубийство. Кретин! Насмотрятся кино до блевотины, потом начинают,…дублёры сраные. Как беременных на «мокрое» их потягивает.
-Ты спокойно спишь, ну, вот после подобных осмотров?
-Ты о даме? …Брось, не переживай. Красива, конечно. Но я считаю, порядочную женщину в мел совать не будут. К тому же прилично накаченную наркотиками....
Мерфи не мог не отследить долгий взгляд Лоренса, провожающий носилки с женщиной.
-Но я вижу, ты заинтересовался? Ах, ты, некрофил.
Лицо Лоренс передернулось. Френк крепче обнял приятеля за узкие плечи…
-Прости, ладно. Я пришлю в клинику своих парней, один покараулит у палаты, другой посмотрит вокруг. Думаю, мы сможем откопать о ней что-нибудь уже к ночи. Специально для таких сентиментальных, поторопимся.
Мерфи внимательно следил за другом. Ему начинало не нравится напряжение, какое было необычным для Лоренса. И всё же он пошутил: «Женится тебе надо, Тед. Пора уже, дружок. Чаще будешь видеть – быстрее привыкнешь …к свеженькому».
Лоренса вырвало. Френк проводил приятеля освежиться.
Он тоже стал волноваться. Будто уже и сам понял, что дело не в белом, обмякшем теле этой Дамы с мелом в длинных волосах. Дело в ней…живой.
-Дай-ка сигарету, Тед.
-Я не курю.
-Да я знаю. Думал, сейчас закуришь.
-Так ведь и ты, кажется...
-Ну, думал, и я закурю... по такому грустному случаю....
Мерфи улыбнулся. Ждал ответного изменения настроения со стороны друга. Но Лоренс лишь вздохнул, опять посмотрел в сторону, куда унесли женщину.
Тед, заметив контроль Мерфи, тут же отвернулся от микроавтобуса. Но, видимо, картина была все еще перед его глазами.
Мерфи обнял его, хлопнул по плечу.
-Ну ладно, ладно! До игры еще сорок минут. Найди, пожалуйста, и мне машину или подбрось. Я, думаю, успею, посмотрю там сильно "дымящее" на столе у себя.
Лоренс молчал всю дорогу, как Мерфи не пытался развлечь его. Последнего это беспокоило.
Первое, что он сделал, зайдя к себе в кабинет, это позвонил Крафту, и попросил его наведаться к Лоренсу.
-Док, с ним что-то не так. Я заеду к нему попозже, а Вы давайте-ка прямо сейчас. Не нравится мне его взгляд в будущее. Или прошлое? В общем, поторопитесь, Джон, дело серьезное.
-4-
Тед, после того, как завез Мерфи в офис, попросил шофера развернуть машину, и поехал в клинику, куда увезли женщину из контейнера.
Разговор с врачом, осмотревшим состояние поступившей пациентки, был краток: «Если только дня через два, мистер Лоренс. Раньше, думаю, нет. Пока, Вы же видите, состояние крайне нестабильное».
Тед посмотрел через стекло барокамеры для больных, находящихся в состоянии комы. Даже от дверей реанимационной палаты, с расстояния пяти шагов, он хорошо видел Её. Хорошо видел обнаженную женщину, брёвнышком лежавшую в узком стеклянном «гробу».
И всё снова вспомнил: «Дама, …Дама из Буэнос-Айреса, сэр». …Эх, Ватсон, Ватсон, не пожалел ты меня».
-------------------
-Ватсон в Буэнос-Айресе у меня будет четыре часа свободных, где-то после обеда. Подберите что-нибудь для ознакомления с городом, людьми. Я здесь редко отдыхаю.
-Вас интересуют ...личные развлечения или можно предложить музей?
-Лучше что-нибудь поспокойнее. И столик в ресторане, пригласите кого-нибудь из партнеров.
Тед смотрел из окна номера отеля на раскинувшуюся перед ним панораму столицы. "Какие все-таки мы одинаковые, ...и люди, и города, построенные нами.... Как ни старался наш бог - отец, как не пугался он нашей общности и одинаковости, мы всё за своё – хотим быть похожими..."
-Ватсон, вы обдумали то, о чём я просил?
-Да. Вы все-таки решили возвращаться на нашем судне? Тогда, да, будет четыре часа свободных. Предлагаю Выставочный зал или Салон творчества. Можно пригласить на ужин господина и госпожу Сирек. Он - владелец фабрики, выпускающей шифон, тафту, органзу. У него жена – милая и воспитанная женщина.
-Хорошо.
Лоренс сел в уютное кресло, взяв первую из пачки газет, стал упражняться, читая по-испански.
-Ол, простите, Вы знаете, что значит «поздний» Матисс? Есть какое-то отличие от "раннего"?
Ватсон задумался. Высокий оклад "дежурного" секретаря присутствующего при личности босса по четырнадцать часов в сутки, обязывает его быть всегда готовым к ответам на все вопросы последнего.
-Отличие есть. Оно...
Лоренс внимательно вчитывался в частное объявление о продаже картин "позднего" Матисса из частной коллекции мадам де Вега.
Ватсон, заметив и обрадовавшись, что его, как всегда, слушают в пол уха, сказал еще пару фраз и притих.
-Очень интересно, Ватсон. Только я не совсем понял, что значит "насыщенность красок экспрессией"?
-Ну, это...
Лоренс читал и перечитывал заинтересовавшее его объявление: «Желающие сделать заявку на осмотр картин, могут звонить с 13-17 часов по телефону 88- 374-247".
-Ватсон, наберите, пожалуйста, телефонный номер 88-374-247 от моего имени. Я хотел бы сам понять пока призрачную для меня разницу двух Матиссов в одном лице.
Тед еще почитал, поупражнялся в чужом языке. Но, как всегда, быстро устал. Откинул газету. И даже чуть задремал, откинув голову на мягкий подголовник кресла.
Как только ресницы Лоренса дрогнули, и он увидел перед собой «статую» секретаря. Взгляд босса сразу стал трезвым и направленным.
Ватсон отчитался: «В 18.30 Вас ждут по адресу...»
-Чудесно! Значит, все остальное – отменяется!
-5-
Служанка пригласила Лоренса в дом.
Он ожидал увидеть группу снобов, шаркающих ногами по пыльному паркету и переходящих от одной картины к другой. Но в доме, куда он приехал, чтобы определиться в ранней и поздней поре творчества Матисса, никого из посетителей не было.
Уже в холле навстречу Лоренсу вышла молодая женщина. Она вежливо улыбнулась гостю, галантно склонив голову, и представилась: «Добрый вечер. Алиса де Вега. Я - хозяйка этого дома».
-Добрый, да, мадам. Моё имя - Тед Лоренс. Я из Калифорнии. Вы назначили мне это время для осмотра картин Матисса. … Э…"позднего Матисса" на 18.30.
-Да, но, кажется, уславливались не Вы...
-Звонил мой секретарь.
Женщина улыбнулась, понимающе, и кивнула. Она доброжелательно пригласила гостя войти.
-Понимаю. Прошу Вас, мистер Лоренс.
Тед с первых же минут знакомства почувствовал странный контраст в лице женщины: глубокую печаль в её ярких, необычно ярких зеленых глазах и мягкость, доброжелательность улыбки. Самой близкой женщиной для него была мать, потому моментально возникли некие ассоциации, и он подумал: «Одиночество? …Неприятности? …Потери?»
Он прошел за женщиной в глубь просторной гостиной. Осторожно огляделся. Принялся оценивать обстановку комнаты, но так, чтобы это не сильно бросалось в глаза. В гостиной было слишком много белого, слишком много света и …слишком, слишком мягкие диваны.
Лоренс привык жить в неброской на вид обстановке.
В доме его отца мебель из дорогих пород дерева, скорее являлось антиквариатом, расставленным по всем углам, чем удобным в обиходе убранством комнат. Редкостные гобелены, обивка мебели тканью специально сотканной по старинным рисункам – это украшало гостиные, к которым он привык обитать. Уникальные часы, вазоны, сервизы из тонкого французского и русского фарфора не сверкали яркой позолотой. Она поистерлась за века. Но чай подавался именно в чашечках из таких раритетов. И они ставились, без всяких затей, на столики, инкрустированные серебром, что чеканилось в Испании, ещё помнящей иго инквизиции. Стулья, правда, были жесткими. Да, если приглядеться, то скорее они и стульями-то стали вот только теперь, а когда-то от их жесткости страдали спины испанских грандов и португальской знати. И они назывались креслами.
Попадая же в гостиные сверкающие современным хрусталем, позолотой, белым глянцем пластика, утопая в мягкости многочисленных подушек современных диванов, Тед оглядывался, осматривался, как в лавке старьевщика. Ему собственное «старье» казалось более современным, чем то, которое он видел перед собою, вот хоть теперь, в этой гостиной коллекционера «позднего Матисса».
Зоркий глаз умелого коммерсанта быстро ориентировался в ценах на все это... позолоченное оксидами меди и выполненную под бронзу роскошь.
-К сожалению, почти все распродано, мистер Лоренс. Осталось только три картины. И это, скорее, не «поздний» Матисс, а я бы сказала, ..."взволнованный".
-Ах, вот как? …Он был и таким?
Тед улыбнулся в ответ на улыбку женщины. Он с удовольствием поднялся с дивана, показавшегося ему слишком мягким, низким и потому неудобным и прошел к картинам.
Эти картины он видел впервые.
На одной была изображена грустная женщина, на другой цветок в граненом стакане, и на третьей - мужчина, сидящий на стуле возле пустого стола.... "Действительно, какое-то настроение здесь присутствует. - Подумалось ему. – Правда, какая – то поверхностная взволнованность…Скорее грусть».
Тед улыбнулся даме.
-Простите, а Вы сами имеете какое-то отношение к художнику?
-Нет, я не родственница. Мой муж покупал картины Матисса. Он ...умер. Я решила распродать коллекцию.
Лоренс тут же смял улыбку и извинился.
-Простите.
Он продолжил приглядываться к полотнам. Внимательно рассматривал небольшие по размеру картины, рамы, в которые те были вставлены. "Да, пожалуй, если и подделка, то достаточно умелая".
-Как Вы считаете, эта женщина-испанка?
Тед показал на первую картину.
Де Вега чуть шевельнула плечами, и снова губы её дрогнули в ослепительную улыбку. Такую, которой тешут гостей хозяйки светских раутов.
-Разве это важно? Женщина.
Ответив, хозяйка гостиной успокоила пухлый рот, и снова взгляд её поглотила печаль. И она тут же отвернулась от Теда.
Тот перевёл взгляд на гордо спрямлённую спину женщины. Взгляд серых глазок его скользнул вниз и моментально вверх. Он улыбнулся и продолжил непринуждённое общение.
-Испанки очень любят черное. Художник попытался рисовать натурщицу оттенками лишь этого цвета. Вы …не испанка.
Он улыбнулся шире, потому что Алиса неожиданно повернулась к нему лицом. Но поймать его на нехитрых измерениях параметров её тела, ей так и не удалось. Тед был сама элегантность. Такая плоская элегантность и скучная вежливость.
Де Вега, по-видимому, была сильно удивлена его предположением. Или тем, что речь пошла не о картинах. Не по существу. Она снова отвела взгляд и посмотрела на картину, где был изображён цветок.
Как только яркость глаз женщины перестала пытать его своей дивностью, Тед более раскованно окинул её взглядом.
Алиса была красиво сложена. Возраст её был трудно определяем, и Тед убедил себя что ей лет тридцать, не более.
Темно-каштановые волосы были уложены в замысловатый узел почти у шеи. Спокойный, немного ленивый взгляд, казалось бы, дико ярких глаз Тед посчитал ласкающим и нежным. «Но отчего такая печаль? Неужели от вдовства?…Нет, не верится. Слишком красива для печалей по пустякам».
Женщина видимо, уже не раз слышала о трудной переносимости взгляда её ярких лучистых глаз. Потому, чуть улыбаясь, она постоянно отводила глаза в сторону. Чуть прикрыв веки, скрывала яркие глаза за длинными прямыми ресницами. Большой пухлый рот её не был вызывающе сексуальным. Но это был рот желанной, капризной, непривыкшей к отказам женщины.
Сейчас, когда она стояла к нему боком, Лоренс оглядел её с головы до ног.
У Алисы были несовременные округлые, узкие плечи; большая, по американским стандартам, круглая грудь и тонкая, будто затянутая в корсет талия.
Женщина была бесспорной красавицей. И ещё рослой. Лоренсу не нужно было сильно утруждаться постоянным опусканием головы и глаз. Он смотрел на нее прямо.
На длинных красивых ногах, обутых в узкие на каблуках туфли, она грациозно переходила от картины к картине, тихо выстукивая ритм по паркету.
На женщине было платье насыщенно коричневого цвета, на плечах темный, но не черный палантин из меха, похожего на норку.
Дама улыбнулась и снова повернулась к Теду лицом.
-Странно, …почему? Почему Вы решили, что я не могу быть испанкой?
Он ответил, глядя на картины. Он снова убежал от неё. Она снова не поймала его любующийся ею взгляд.
-Вы не любите черного. В Вас нет ничего черного. Мне так показалось. Простите. - И тут же, без паузы, - я выбираю …
Он ещё раз оценил картины беглым взглядом и сказал: «Цветок в стакане».
Женщина будто бы совсем не была удивлена его выбору.
-Если хотите, я могу дать Вам телефоны известных в Буэнос-Айресе экспертов по Матиссу. Но Вы можете пригласить и своего. Хотите, прямо сейчас?
Лоренс улыбнулся в её лицо: «Я Вам доверяю».
А вот теперь она очень удивилась. Даже светская улыбка стала чуточку натуральней, потому больше понравилась Лоренсу.
-Вы …хотите купить картину, не обсудив ее с экспертом?
-Да. А зачем? …Она мне и самому нравится.
Тед вдруг почувствовал в себе нечто такое, чего никогда за собой не замечал. Он захотел…понравиться этой женщине. Бравада – не его конёк, Мерфи. Но сейчас это нечто ему не свойственное поднялось в нём волной. Он не мог сообразить, отчего это, но его понесло, как случалось у его друга.
-Вот Вы говорили о "взволнованном" Матиссе. Я долго думал, что же здесь, в этом « Цветке…» говорит о взволнованности художника? И, знаете, мэм, я понял. Всё дело в малой детали. Вы заметили, в стакане нет воды. Это цветок вот-вот завянет.
Тед не ожидал столь сильной реакции на свои слова.
Женщина воскликнула, сильно расширив глаза и прикрыв рот рукой: «Боже!!!»
Лицо Алисы вдруг исказилось. Глаза её вспыхнули зеленым огнём, рот открылся шире. Она сделала шаг назад и, опустив голову, быстро закрыла лицо руками.
-Боже мой, как Вы… Боже…
Тед почувствовал себя сильно смущенным. Он умыл эту женщину. Как косметику смыл с её лица и светскость и холёность. В нём осталась лишь печаль. И Тед снова терялся в догадках о причине её.
Но дама быстро взяла себя в руки. Глубоко дыша, она подняла голову и посмотрела даже не на картину, а куда-то …через нее. Будто в прошлое или будущее.
Губы её раздвинулись, и она дважды повторила: «Простите, простите меня». Она по-видимому снова хотела вернуться к разговору о картинах, но как-то сразу не смогла. Открыла рот и снова сжала губы и опустила голову.
Лоренс залюбовался ее взволнованностью. И что особенно его тронуло, так это искренность вдруг разбуженного в человеке чувства.
Тед осторожно спросил: «Я наверно, напомнил Вам о грустном. Это вышло невольно. Вы меня простите?»
Женщина не поднимала головы и молчала.
Тед попытался ещё раз отвлечь её: «Но я не понимаю, Вы …будите ее продавать?»
Алиса вздохнула и кивнула, да.
Лоренс попросил служанку пригласить в дом, ждущего в машине его секретаря.
-6-
Ватсон долго и придирчиво осматривал полотно.
Лоренс сидел, утопая в мягком до неудобства кресле. Смотрел, на женщину, которой, как ему показалось, уже было все равно, кто здесь ходит рядом с ней, кто сидит напротив и вообще, кто пришел в ее пустой сверкающий позолотой дом.
Лоренс кивнул на названную дамой цену.
Ватсон открыл рот, хотел, было, возмутиться ценой..., и тут же, увидев «сигнал» надменности Лоренса, закрыл рот. Поинтересовался только, нужны ли даме наличные или достаточно заверенного чека.
-Достаточно чека. Спасибо.
Хозяйка гостиной, как это обычно водится, попросила служанку принести вина, для закрепления сделки. Но сама она даже голову не подняла. Взяла бокал в руку и тут же поставила его назад на столик. Взяла чек. Посмотрел на размашистую роспись под цифрами, на фамилию и, поднявшись с кресла, предложила гостям выпить. Она будто прощалась с покупателем. Будто тут же заторопилась завершить встречу.
А вот Лоренс быстро оформлять сделку не хотел. Он взял, пригубил вина и ту же поставил бокал на столик. Поднялся с кресла.
-Простите, а Вы продаете только эти картины?
Дама повернула к нему голову. И было в этом жесте столько грации, что Тед невольно залюбовался и забыл о своём вопросе.
Он рад был, что она стоит рядом. Что можно открыто посмотреть на её рот, заметить трогательную бледность чуть впалых щек.
Женщина явно устала от чужих лиц, от необходимости вести самой торговлю. Тед, будто кожей, почувствовал это. И он понял, она одинока.
-Ватсон, пожалуйста, подождите меня в машине.
Когда они снова остались одни, в доме стало настолько тихо, что Теду подумалось, что они одни во всём этом шумном пестром городе.
Дама встала, погасила яркий свет над оставшимися картинами, как двумя не пристроенными дурнушками, чтоб не видеть их самой и огляделась.
-Да, в общем-то, здесь продается все. Но, наверное, Вам это малоинтересно. Есть правда... колье и ещё …пара колец.
Она быстро посмотрела на него. Тед успел перехватить ее взгляд по своей не окольцованной правой руке.
Он тут же произнес, с согласием: «Это, это ...меня тоже интересует. Можно взглянуть? Но, наверное, это только ...завтра?»
-Нет, нет. Можно и сейчас. Драгоценность здесь, в доме.
Лоренс внимательно посмотрел на женщину. «Почему я зову её Дамой? Она ведь назвала своё имя… Ай, как неудобно…Как же имя? Как бы спросить снова. Нет, не удобно...»
На беспечность женщины Лоренс промолчал. Хотя был очень удивлен "бесстрашием" молодой особы, которая в пустом доме делает выставки картин и держит драгоценности. "Впрочем, может быть, это и не Матисс, и вовсе не драгоценности".
Алиса пригласила его в комнату, что находилась этажом выше.
И Тед пошел за ней, куда-то наверх по лестнице. Изредка бросая взгляд на длинные ноги, мелькавшие в невысоком разрезе коричневого платья женщины.
-Пожалуйста, останьтесь здесь, я принесу их сюда.
Тед огляделся. Они остановились в чьем-то кабинете. По-видимому, здесь когда-то обитал муж хозяйки дома. Бывший муж….
Здесь тоже пахло деловым модернизмом.
На стене висела пара картин. Какие-то слабые потуги начинающего «кубиста». Стол под красное дерево, расставленные на нём многочисленные пластиковые письменные принадлежности. Стакан под бронзу с заточенными карандашами. Пачки бумаг. Тед долго смотрел на эту пачку бумаг. "Он наверно был писателем или журналистом".
Лоренс отвлекся от созерцания чужого кабинета, как только заслышал шорох за неприкрытой дверью.
В её лице ничего не изменилось. Видимо глупая светскость растерялась и пропала. Улыбка Алисы была тихой. Глаза выражали усталость души.
Но палантин был ею снят. Видимо от утомления женщине он показался тяжелым. Две белых ветви – её руки печально свисали вдоль тела. Она протянула коробки Теду.
В двух коробках, обтянутых алым и белым бархатом, лежали действительно интересные украшения. Тед, правда, не совсем хорошо разбирался в жемчуге, но бриллианты ему показались настоящими. Он присел в кресло и принялся рассматривать украшения при свете настольной лампы и лупы, лежавшей тут же на столе. Тед посмотрел на пробу платины, на клеймо мастера, выполнявшего украшение. Потом, удивленно, снизу вверх, он посмотрел на даму. Она его сильно удивила.
-Вы, …Вы действительно хотели продать это? Или я бессовестно подтолкнул Вас к этой мысли?
Он помолчал. Но и она не отвечала. Просто стояла, и смотрел в сторону окна.
И вдруг он вспомнил её имя.
-Алиса…
Женщина повернула голову, и посмотрел на него.
Тед улыбнулся.
-Простите, …Элис. Какое необыкновенно красивое у Вас имя. Удивительно Вам идущее. А...если я попрошу надеть Вас это, ну чтобы посмотреть, как это могло бы выглядеть на даме.
Женщина кивнула.
Алиса посчитала это естественным желанием мужчины-покупателя. Тихо она приблизилась к столу, взяла из рук Теда колье и надела на себя.
Скромный вырез платья, подчеркивал красоту формы ее округлой груди. Тонкая, алмазной гранки цепочка поддерживала три разных по размеру жемчужины, украшенных головками, с бриллиантами.
Алмазы были глубоко прозрачными. Жемчуг был белым.
Тед поднялся и включил верхний свет.
Свет шестилампового светильника преломлялся в украшении и притягивал взгляд необычайной красотой. Да только Тед больше смотрел на высокую грудь женщины, что итак была хороша. Алиса стояла на расстоянии дыхания от него.
Смущение её достигло вершин и она, чтобы как-то унять неприятную волну не симпатии к затянувшемуся визитёру, отвернулась к столу и взяла из коробки кольца. Тоже надела их. Но, не стала их демонстрировать, просто опустила руку.
В голове Лоренса мелькнула почти сумасшедшая мысль: «Ей нужны деньги. Да, деньги».
-Элис, боюсь показаться навязчивым и даже ...бестактным, но Вы не против, если мы вместе поужинаем?
Это было слишком. Алиса закрыла глаза и отвернулась.
Тед стоял за ней и любовался полуоборотом её лица. Она обиделась. Но так грациозно. Он любовался её оскорблённой грацией.
Молча, она опустила голову, подняла обе руки, чтобы отстегнуть колье.
-Нет, оставьте это!
Тед едва сдержался, чтобы не задеть её шеи руками. Тут же спрятал протянутые к шее руки за спину.
-Я …покупаю это колье, Элис. Покупаю. Потом можно будет снять.
Женщина повернула к нему лицо. В ярких глазах были сверкающие хрусталём слезы. Но она не дала себе волю. Сглотнула, сморгнула и тихо, но внятно произнесла: «И...кольца тоже?»
-Что?
Тед перевёл взгляд на руку женщины. И только теперь заметил два одинаковых обручальных кольца, оба надетых женщиной на левую руку.
-Вы хотите продать свадебные кольца?
Элис чуть дернула плечом.
-А зачем они?
Она грустно посмотрела на него, так и не поворачиваясь всем корпусом. Потом снова опустила глаза.
Тед тихо произнес: «Мне пока не нужны обручальные кольца».
Она помолчала. Потом, после чуть заметного вздоха, спокойно произнесла: «Хорошо. Я тогда отнесу их».
Алиса вышла из кабинета умершего мужа.
Через некоторое время она вернулась. На плечи была накинута золотисто-коричневая норка, которая очень шла ей. Элис подошла к двери и, оглянувшись, остановилась.
Тед заворожено смотрел на нее, и не сразу вспомнил о своем предложении.
Элис тихо спросила: «Так мы идем?»
Не смотря на то, что Тед уже понял, что оказался прав по поводу «денег», в которых эта дама сильно нуждалась (опять прав!!!), он необычайно обрадовался тому, что она не успела забыть о его приглашении. Что её не пришлось уламывать, напоминать ей о предложении дважды.
Алиса же оставалась естественной. Для неё это было естественное завершение сделки.
И её естественность совершенно покорила Лоренса.
-О, простите!
Он быстро подошел к ней, осторожно взял под локоть и вывел из кабинета.
-6-
У Ватсона, увидевшего их вместе выходящими из дома, вытянулось лицо.
Он спешно освободил от себя салон лимузина, открыл дверцу для дамы, …для Лоренса. Сам сел на сиденье напротив, рядом с телохранителем Лоренса.
Ехали молча. Казалось, эти четверо застряли в тесном служебном лифте. Но им было по всё равно.
Все смотрели в разные стороны. У каждого из этих людей было своё в голове. И это своё не давало им отвлечься на пустяки типа улыбок, разговорчика и прочих бесхитростных любезностей недолгих попутчиков.
------------------
Лоренсу и сейчас было стыдно за свою пассивность во время их первого совместного ужина.
Тот был недолгим. Они мало говорили тогда. Как бы просто приучали глаза, не стесняясь, смотреть друг на друга. И себя приручали ...друг к другу. Он узнал, что она хочет уехать из Аргентины, где все напоминает ей о муже. И он оказался прав, предположив, что ее муж был писателем. И, как оказалось, известным. Просто он мало читал вообще, и потому конечно, не был знаком с творчеством Эрнесто де Вега. Тот был мужем Элис.
«Алисы, которая помогла мне понять взволнованного…Матисса. Или разбудить его во мне?».
---------------------
-А куда Вы хотели бы уехать, Элис?
-Не знаю. Я с севера Франции. Но мне не хочется слишком резко менять климат. Привыкла к теплу. Нет, даже не знаю, куда. Наверно, выберу в самый последний день, когда уже будет продан дом.
-А почему Вы сами занимаетесь этим? У Вас нет поверенного в делах?
Она подумала, отвела взгляд и покачала головой, ответив - нет.
-Но это не важно. Я думаю это скоро, …скоро все будет кончено. Может быть, еще неделя, две.
Тед спокойно заметил: «Вам все-таки не стоит пренебрегать мерами безопасности. Я заметил, в вашем доме кроме девушки, прислуживающей Вам, нет никого. Может быть...»
Тед смущенно опустил глаза, но, быстро взял себя в руки и прямо посмотрел на Элис.
-Может, Вы не откажите мне, я бы подобрал для Вас людей. Я гарантирую Вам их абсолютный профессионализм и честность. …Хотите? …В качестве личной охраны. Вы можете не беспокоиться. Я возьму все расходы на себя. Мне будет приятно сделать это для Вас, Элис.
Ему и в голову не приходило сомнительность затеи. Ведь и он женщине был не знаком.
Но ему хотелось быть полезным ей.
Но дама отказалась.
-Нет, нет. Я не храню деньги дома. Все, что ценное - Вы видели. А остальное, так. Я отдам вместе с домом. Да мне, в общем-то, и не хочется никого видеть. Когда мой муж...
Она сбилась, помолчала. Потом заговорила снова: «Когда Эрнесто был жив, у нас всегда, почти каждый день, были в доме гости. Я уставала от толпы…».
Алиса быстро улыбнулась, но потом опустила голову, коснулась тонкими пальцами бокала с золотистым вином. Только коснулась, не взяла.
-...Сейчас отдыхаю. От всех и ...всего.
Лоренс посмотрел на ее пальцы. Длинные, цепкие, с плоскими подушечками, коротко остриженными закругленными ногтями. «И кольца она не носит…»
Пока он фантазировал о её пристрастиях, он рассеянно водил взглядом по залу. И вдруг его взгляд что-то зацепил. Тед повернув голову в сторону, заметил молодого мужчину. Скорее даже парня лет двадцати. Тот не скрывал прямого взгляда на Элис.
Молодой мужчина с интересом смотрел на неё. Будто Лоренса рядом с ней не было.
Теду показалось это возмутительным.
Когда Алиса вышла освежиться, он подозвал официанта.
-Минуточку! Передайте вон тому господину, если он хочет поговорить со мной, то я не против.
Официант удивленно выслушал американца и, чуть испуганно, посмотрел на указанного им парня.
Элис вернулась. Тед, не привлекая ее внимания, посмотрел на официанта, что-то сказавшего парню. Тот настороженно взглянул на Лоренса, смерил его взглядом и отвернулся.
Больше своей бесцеремонностью он их не беспокоил.
И все-таки, толи Алиса сама увидела этого парня, толи Лоренс не заметил, как она проследила за его взглядом, но вдруг она поднялась и резко заторопилась домой.
Теду пришлось подняться из-за стола.
Стоя он снова решил предложить ей охрану. Из своих парней. Но тут же вынужден был проглатить первый же звук. Заметил Ватсона, делающего ему энергичные знаки рукой.
Недовольная гримаса Лоренса, чуть успокоила взмахи секретаря.
Ватсон, суетливо улыбаясь, приблизился к столику.
-Простите, мадам. Мистер Лоренс, через полчаса отходит наше грузовое судно. Вы хотели...
-Я передумал, Ватсон. Оставьте машину здесь. Груз проводите без меня. Завтра, завтра, Ватсон. Я не против, закажите билеты на самолет.
Ватсон проглотил резкую смену настроений босса, извинился и ушел.
Лоренс обвёл столик взглядом. Почти всё из изысков, которыми он хотел угостить Элис, оставалось не тронутым.
-Может, …может, мы еще посидим…
Тед со вкусом произнёс имя сначала про себя: «Алиса».
-…Алиса, я хотел бы потанцевать с Вами.
Почувствовав ее "нет", Тед, как можно нежнее улыбнулся и добавил: "Один раз. Перед уходом. Я, правда, танцор так себе, но мне кажется, у нас с Вами должно получиться".
Алиса двинула губами, и красивый большой рот одарил Теда нежной улыбкой. Она кивнула и ответила ему: «Ну, хорошо».
Танец был медленным. Они молчали, опять приручая, чувствовать себя вблизи друг друга. Он вдыхал запах ее духов. Наслаждался мягкостью и легкостью рук её, гибкостью упругого тела.
Она – чувствовала его запах. Он подходил ей.
Алиса удивлялась. Толи странности вечера, толи их встрече. Ей нравилось, как Тед танцует, легко. Только она не совсем верила ему. Он был так бескорыстно нежен, так добр, это было так не по-американски. Но она продолжала подкарауливать его короткие взгляды – любования ею. И снова удивлялась. И снова не верила в правду этой встречи. Ей казалось, что Лоренс лжет. Ей казалось, он - такой солидный господин, такой…состоятельный, а любуется ею (зарёванной, растерянной, испуганной, как дурочка) так искренне, будто обычный парень. Просто добрый человек. Или прохожий. Прохожий, но к счастью для неё, при деньгах.
Он проводил ее до дома. Все-таки предложил ей охрану. Хотел снять для нее людей с причала, все равно судно с его грузом уже отчалило от берега.
Но Элис снова отказалась, сказав, что не хочет видеть из своих окон чьи-то напряженные чужие лица. -7-
«День второй…»
Неприязненно морщась от запаха больницы, он почти автоматически двигался по коридорам её и вспоминал строчку из Библии: «И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй»
«День второй… Господи! Только я могу быть так несчастен, мой бог».
Другой, второй день их знакомства Лоренсу вспоминать даже и не хотелось.
Днем были звонки по делам. Раз уж он остался в Аргентине еще на день, сразу нашлись люди, которые захотели с ним встретиться. Что-то предложить ему для продажи в Америке.
Лоренс подозревал, что это Ватсон, озабоченный непонятным поведением босса, сообщил партнерам о возможности встречи.
Тед позвонил Элис около двух часов дня. И она, между разговором, любезно пригласила его к обеду.
--------------------------
Она надела свое любимое платье из бархата, цвета густой зелени. Нитка жемчуга украшала её высокую шею. Вырез спереди был глубок. Лоренс осторожно любовался высокой грудью женщины. А ещё при удобном моменте, он мог порадовать взгляд парой стройный длинных ног. Их он разглядывал в глубокий разрез сзади платья.
Ни на что более он в гостиной не обращал внимания, даже несуразность диванов и мягких кресел, его больше не задевала.
Он перекусил, прежде чем ехать к Элис, поэтому на красиво сервированный стол обратил внимания лишь из любезности.
Уютный столик на двоих был накрыт в верхней гостиной. Тед в слух оценил выбор блюд и чудесную сервировку стола.
Но еще не сев за стол, он вдруг почувствовал, что вот-вот чихнет. В носу защекотало. Он трижды подряд чихнул. И …огляделся по сторонам.
Он выглядел растерянным.
-Вы простыли, Тед? Это, наверное, оттого, что вечер вчера был прохладным. А я, некстати, предложила пройтись пешком.
Элис выглядела немного смущенной простудой гостя.
-Нет. Как будто все было...
Тед снова резко чихнул.
-...Простите. Все …в порядке …как будто было. Как будто…
Но когда заслезились его глаза, он все понял. Понял, что с ним происходит. Он вытащил из кармана платок и прикрыл им лицо до глаз.
В них стояли слёзы. И он был столь сильно смущен, что готов был просто провалиться на месте.
-Простите, Элис, у Вас что, в доме появилась кошка?
-Да-а...
Алиса растерянно смотрела на него. Она моргала, не зная, как объявить о странном событии, произошедшем накануне званного обеда. С чего начать.
-Вы знаете, Тед, Сюзон - моя служанка сегодня, вернувшись с рынка, принесла кошку, беременную кошку. От нее какой-то человек хотел избавиться. Она пожалела животное...
Лоренс опять чихнул несколько раз. Глаза его сильно слезились, он вытирал слёзы и проклинал всё на свете. Только не эту женщину.
И Элис всё поняла. Глаза её расширились.
-Тед, ...боже мой, …так у Вас аллергия на кошачью шерсть?!
-Да. Простите, я никак не предполагал… Я не захватил таблетки. Я…
Тед чихнул, закрывая распухший нос платком.
-Элис, я, … я сожалею. Простите, ...может быть, мы прогуляемся... на воздухе.
Он чихал не переставая. Глубоко дышал. Самое печальное могло произойти вот-вот. Могла начаться сильная одышка и отек горла. Это случалось у него быстро, если не оказывалось под рукой необходимых таблеток.
-Простите, Элис, но мне лучше уйти. Я не могу, простите меня. Если Вы не против, я …подожду Вас у машины.
Чихая и заливаясь слезами, закрыв лицо платком, Тед быстро вышел из дома.
Телохранитель обеспокоено покинул салон машины и распахнул перед ним дверцу. Стал оглядываться по сторонам, напряженно следя за дверью дома.
-Всё в порядке, Стикс, успокойте ваши мотания головой.
Тед навалился на машину и, сильно чихая, приказал: «Сем! Там! Там димедрол, аллеролгин, …быстро, что-нибудь. Это должно быть в аптечке. Скорее!»
Водитель быстро отыскал лекарство, подал стакан с минеральной водой. Пока телохранитель «берег» спину босса, Лоренс залпом запил несколько таблеток.
Он чихал, не переставая, глубоко вдыхая свежий ветер. Навалясь на крышу салона машины, ворчал по поводу «случайных кошек». А больше на собственную непредусмотрительность.
Минут через семь Элис вышла. Она сменила платье. Надела такое, чтобы не бросалось в глаза при прогулке по городу. Был светлый день. Глупо было бы ходить по улице в бархате.
Женщина улыбнулась, ей хотелось подбодрить сконфуженного мужчину, который еще вчера показался ей очень милым, обаятельным и ...заботливым.
-Простите, Элис. Мне так стыдно. Вы к моему приходу надели такое красивое платье.… Это тоже чудесное.... Мне очень стыдно, простите.
-Ну что Вы, Тед! Пустяки. Вам, правда, уже лучше?
-Да, через полчаса все пройдет. Давайте чуть пройдемся.
Из машины Тед сделал заказ на обед в лучшем ресторане столицы.
Пока гуляли, они оба проголодались от прогулки на свежем воздухе. Но были необычайно счастливы общением.
О чём они говорили?
----------------------
«Я всё боялся, что покажусь ей не интересным, потому хватался за любую тему. Идёт омнибус, я рассказываю ей про то, как однажды меня накололи китайцы с поставками микроавтобусов. Проходит мимо ребенок - я рассказываю ей про моего единственного двоюродного племянника. Тот сорванец с Дауном у нас растет, но весёлый – жуть. …Потом самолет пролетел. Я, наверное, напугал её, рассказав о том, как меня выкидывали с последним запасным парашютом прямо над пустыней. Был неудачный захват самолета. …А ещё я ей рассказывал…. Наверное, надоел ей. А может, и нет. Она так смеялась. Ведь было смешно, про малыша Чека. Смешно, ведь он запел прямо в театре. Песенку герцога. На «Риголетто», я помню».
Лоренс остановился и, как-то по-стариковски схватился за сердце. Сказал вслух, чем сильно удивил одну из медсестер, попавшуюся ему в коридоре больницы: «Как же я, должно быть, надоел ей. Отчего же она так улыбалась? Мне казалось, ей со мной хорошо».
Темнокожая девушка в халате фисташкового цвета улыбнулась ему и ответила: «Может, ты и правду ей понравился, красавчик. А чего за сердце держимся? Барахлит? Хочешь нитроглициринчику?»
-Что? …Нет, нет. Я здесь…проездом.
Медсестра хохотнула, дернув высокими грудями: «Проездом? Тогда это этажом ниже. Там неврологическое отделение».
-----------------
Алиса вела себя уже более спокойно рядом с Тедом, без излишней скованности. Она даже смеялась, если ему удавалось сказать что-нибудь смешное. А Тед старался. Правда, сам он при этом смеялся мало. Но ему доставляло удовольствие смотреть, как смеется она.
Дама нравилась ему всё больше. С Лоренсом это было впервые. Чувство, будто весна, будто развитие какое-то, волнующие перемены и очищение. Вдруг, как не бывало с ним никогда в жизни. Что-то заразительно волновало его в Элис. И он не чувствовал ни лени, ни усталости. Ни скуки… Ничего такого. Только влюблённость.
Но, зайдя в зал ресторана, Теда тут же побеспокоил мобильный телефон. Ему едва удалось сдержаться, чтоб не ругнуться.
-Давайте пройдем к столику. Там кажется всё уже готово. Как приятно.
Он помог сесть Элис сам. Потом извинился и, сев, достал трезвонивший телефон.
-Простите. Я не долго. Это видимо мой секретарь. Ватсон такой беспокойный. Я сейчас. Я через минуту. Буквально вот-вот.
Тед чуть отвернулся от стола, и стал разговаривать так тихо, что Элис почти ничего и не поняла.
Лоренс готов был сделать замечание Ватсону. Но то, что он услышал, просто-таки заткнуло его желание.
Алиса, улыбаясь, оглядывала зал. Слушала музыку.
Она готова была подождать. Тед был ей очень симпатичен.
Но когда через минуту-две Тед снова развернулся к ней, Элис сразу поняла, что обед не состоится.
На Лоренсе буквально не было лица. Вернее, там была растерянность, сильное беспокойство и даже испуг.
-Элис, ...даже не знаю, как начать.... Мне очень жаль. Но, я прошу Вас…У меня большие неприятности дома. Моя мама …попала в автокатастрофу. Я должен быть там, с ней. Вы хотите пообедать, останьтесь. Мне было бы не приятно, чтобы Вы и вовсе сегодня остались из-за меня без обеда. Простите, но мне нужно лететь. Поверьте, поверьте мне, Элис, я ...очень сожалею, очень. Простите.
Он поднялся из-за стола. Обошёл его и галантно поцеловал Алисе руку.
-Тед, я провожу Вас, можно?
-Спасибо. Да, конечно.
Тед помог Элис подняться со стула. Расплатился за нетронутый обед.
-8-
Машина быстро довезла их до частного аэродрома, где его уже ждал самолет.
Он быстро, но очень нежно поцеловал ей обе руки, Потом, притянув ее за них, осторожно поцеловал её в губы. Затем распорядился на счет остававшейся, до прибытия следующего судна, машины. Сказав Сему - шоферу, что он до того времени поступает в распоряжение мадам де Вега.
Еще раз он посмотрел на женщину, быстро окинув ее всю взглядом, и пошел к самолету. …не оглядываясь.
------------
«Но ведь я был уверен, что мы снова встретимся. Я был уверен в этом!»
Самолет унес его от нее быстро.
Он вдруг впервые узнал, насколько быстро случай отводит судьбу.
------------
А Алиса впервые почувствовала, что судьба ударила её опять, но как-то уж сильно предательски, и неожиданно убила её последней каплей потерь.
---------------------
Мать Теда – Элиза Лоренс перенесла несколько серьезных операций. Мужественная женщина боролась со стоявшей перед ней угрозой потери ноги.
Дела, долгое присутствие и внимание к выздоравливающей матери, отвлекли Теда от воспоминаний о встрече в Буэнос-Айресе. Лишь через пару недель, когда прибыло грузовое судно, и Лоренс увидел, что за рулем его машины опять сидит тот самый водитель - Сем, он смог кое-что узнать о своей случайной, но не забытой им даме.
-Она распродала все, сэр. В доме уже ничего не осталось. Уже и на дом есть покупатель. Дело пары дней.
Лоренс смотрел на бегущую назад дорогу, слушал водителя и вспоминал руки женщины, губы, её дивные блестящие глаза и добрый смех....
-Сем, скажите, в доме не появлялся молодой парень лет двадцати? Брюнет. Так, особых примет я не помню, но кажется, у него очень наглый взгляд.
-Нет, сэр. В дом его не впустили. Он крутился там, я видел его. Но мадам де Вега вообще никого не впускала, предварительно не созвонившись с посетителем по телефону.
-Но это не может оградить от неприятных гостей абсолютно.
-Вы правы, сэр. Но с парнем, который приходил без звонка, говорил я. Я испанский не знаю, но по-английски я ему объяснил, чтоб он убирался к черту. Он ушел. Дом достаточно надежно защищен. Но вот...
-Что?
-Да я к тому, что после продажи и переезда в отель, эта женщина может остаться совершенно незащищенной.
-Вы не знаете, в какой отель она хотела переехать?
-Кажется, в "Империал". Да, туда.
Лоренс позвонил в Буэнос-Айрес в отель "Империал" уже вечером.
Портье сказал, что номер мадам де Вега был взят лишь на один день. И вот уже два дня он о ней ничего не слышал. Что в отеле ее уже нет.
Тед решил со следующим судном отправить детектива.
Тот уже к концу второго дня пребывания позвонил и сказал ему, что ни в одной из гостиниц города Алисы де Вега нет. Ни самолетом она не вылетала, ни поездом из столицы Аргентины – тоже, не выезжала. Детектив сказал, что дом принадлежит человеку, который ничего не может сказать, куда девалась мадам и ее служанка.
Тед сильно загрустил. Потерял сон, аппетит.
Потом решил «не судьба» и по уши ушёл в работу. По вечерам – он искал утешение в общении с Мерфи. Их встречи участились. Снова Тед соглашался на его развлечения. Вдруг начал читать беллетристику. Даже завёл кое-какие знакомства.
Лоренс понял, что потерял ее. Потерял свою …Алису.
Это было сильнейшим разочарованием Лоренса, вдруг на миг ставшего ….чувственным, как Матисс.
-9-
«Когда вернулся с машиной Сем, это было уже седьмое грузовое судно из Буэнос-Айреса. Значит, она все-таки оставалась в городе..."
Тед петлял, петлял по коридорам и, наконец, снова оказался перед дверью реанимационной палаты.
«Голой…я мечтал её увидеть тогда. Но сейчас…»
Влажные пальцы оставили борозды на стекле двери.
Он поехал домой. Он был словно пьяный, но скорее больной.
«Я мечтал увидеть её вот так покорно лежащей, я …мечтал….Разве мог я ошибиться в чувстве? Разве можно расхотеть, раздумать, предать…мечту?»
Лицо его дергалось, выражая то испуг, то брезгливость, то…разочарование. Но совсем видимо поверхностное, потому как он снова, просто чуточку заставив себя вспомнить те, приятные ощущения, ещё даже не доехав до дому, вновь успокоено выпрямился на сиденье и улыбнулся. Сам по себе.
Мать его, лежавшая там же в клинике и ожидавшая его, так и прождала сына, запрещая укладывать себя в кровать. Всё прислушивалась, всё смотрела долгим взглядом на дверь.
Теда видели входящим в клинику, и Элиза ждала, что сын (разумеется), зайдет к ней. Но она так и не увидела его. В полном недоумении, она стала беспокоить звонками мужа. Искать Теда. Узнавать, что могло стрястись с её сыном.
-10-
Тед предупредил, его нет ни для кого, только для самых близких и…звонка из клиники от врача.
Это был тот самый вечер, когда они с Френком договорились на счет игры в теннис.
Поздним вечером после игры, совместной сауны и прохладного бассейна, приятели потягивали пиво. Развалясь, сидели в креслах в одной из комнат второго этажа его дома.
----------------------------
Он жил отдельно от своих родных уже много лет. Как раз с того дня, когда его отец после лечения в психиатрической клинике, вдруг снова решил вернуться к работе. Его семнадцатилетний сын был поражён. Отец был готов снова стать сильнее его.
И Тед начал своё дело.
Начало было криминальным, абсолютно бесчестным и бессовестным. Но бизнес, есть бизнес. Там не место чувствам. Там есть место деньгам. И только им. И Тед завёл себе угол. Угол, где бы можно было умыть глаза и руки. Где можно было пошептаться с начинающим болеть юриспруденцией Мерфи.
Угол весьма дорогостоящий и комфортный. Кричаще роскошный, как и положено преуспевающему коммерсанту. Именно таковым он считался с самого начала своей карьеры...Иуды.
Тогда он даже не слышал о Матиссе. А Буэнос-Айрес интересовал его, как город, где живет его поставщик меловой крошки, идущей на бумажное производство.
--------------------------
Мерфи уже который час разгадывал ребус, удивляясь и несколько пугаясь даже (уж он-то знал, сколько в семье Лоренсов осталось психически устойчивых) ненормальным изменениям даже во внешности Теда. Серые глаза его, ранее спрятанные под густыми бровями, теперь просто ныли, таращась из своих норок. И Френк всё не мог определить, что это испуг труса или… боязнь потери?
-Тед, я уже дважды за вечер задал тебе вопрос, а ты дважды за то же время пропустил его мимо ушей.
Френк скинул влажное полотенце, после того, как еще раз потер им свою крепкую шею.
Лоренс даже не расслышал ни его вопроса, ни претензий быть внимательным к нему.
Он тоже разгадывал ребус. Будто бусины в чётках перебирал: событие за событием, слово за словом, взгляд за взглядом. «Вот рассказал бы я тогда обо всём Френку, он бы мне наверняка подсказал, что нужно было делать. Что? Бросать всё тут и мчатся туда? За тридевять земель? К чьей-то вдове, наверняка чьей-то любовнице. Не разумно. …Френк бы посоветовал оставить Сема там. Чтоб глаз с неё не спускал до моего приезда. …Ещё глупее! Подсиживать …чью-то вдову, чью-то… Кто же был тот брюнет из ресторана? Что они знакомы и близко – тут у меня без сомнений. Ах, ты ж, господи! Я знал-то её каких-то два дня! Два…дня. …Это, можно сказать, не знал. Но… я любил её эти два дня. А это, как это по-русски … «дорогого стоит».
-Прости, Френк, я не понял вопроса.
Это "прости" когда-то, ещё лет семнадцать назад, очень бесило молодого Мерфи.
Его многое бесило в Лоренсе. И что его галстук затянут в тугой узел, и что пуговицы на пиджаке всегда застегнуты, и что руки в карманы никогда не сунет, и платок ("вот, черт!"), всегда у него чистый! Многое бесило....Но вскорости Френк сам не заметил, как стал затягивать туже узел галстука, отказался от жвачек, и с брезгливостью отмечал чей-то несвежий носовой платок в кармане мятого костюма.
-Тогда популярно: откуда твой секретарь знает, что дама, "посыпанная" мелом, приплыла Буэнос-Айреса?
-Френк, это простой вопрос. Но если ты хочешь услышать такой же ответ, пожалуйста. Груз из Буэнос-Айреса.
-Не понял. На контейнерах стоял знак таможни Баия-Бланка, почему же дама в нем из Буэнос-Айреса?
-Груз формировался в Буэнос-Айресе. Это не важно, откуда каждый контейнер.
-Ладно. Я понял, ты вообще не хочешь говорить со мной об этом деле. Ладно! Но ведь ты в больницу еще раз сворачивал, так? Что, не насмотрелся на …гостью? Ну, и что твой жуликоватый док сказал?
-Почему ж "жуликоватый"?
-Да потому, что из твоей клиники от моих людей не поступало ни одного звонка! Крепко "жулит" твой Стикс. И бесшумно. Уверен, если бы тебе сразу доложили, что она мертва, ты бы отправил её в морг именно этой клиники, и я бы…так ничего и не узнал.
Лоренс истерично взвизгнул: «Френк, оставь свои прокурорские замашки! Хотя бы, потому что ты на выгуле и у меня в доме».
И тут же тихо, горько покачав головой и резко отведя её в сторону, от пристальности Мерфи, Тед продолжил: «Люди за это получают деньги, Френк. Они не виноваты.. А я… Ну, ты ж меня знаешь. Я давно у тебя под носом болтаюсь. Тюрьма по мне плачет. …А женщина …жива, но пока ничего нового. Она в реанимации».
Френк был удовлетворён ответом. Дернул крышку очередной бутылки пива, понюхал и с наслаждением начал пить.
-Она пианистка или скрипачка?
Тед чуть нахмурился.
-Что? … Почему ты так решил?
-Ногти до кромки пальцев острижены, фаланги пальцев развиты, а концы пальцев - тупые, будто смяты. Такие ручки, только у профессиональных музыкантов бывают, Тед! Надо бы пустить Майка "прогуляться" по этой идее. Пусть поищет, может, кто из аргентинской филармонии потерялся? Думаю, в Буэнос-Айресе филармоний не так много. Там больше танцуют. Умеешь танго?
И тут же, без точек и запятых в интонации: «Ты танцевал с ней?»
Тед перевёл взгляд на приятеля и замер. Сглотнул. Он чувствовал себя маньяком, получающим нужные сведения. Пытался скрыть сильнейшее любопытство, но всё было шито белыми нитками. Френк чувствовал – есть связь Лоренс - Дама из контейнера.
Тед отвел взгляд и тихо спросил: «А-а-а …что еще ты можешь о ней сказать?»
-Ты же трупами не интересуешься.
Мерфи вскрыл крышку еще одной бутылки, протянул ее Лоренсу. Тот отказался и поморщился.
-Она - не труп. И ...Френк, как у тебя с печенью?
Мерфи ухмыльнулся.
-Нормально. Я пиво только у тебя в гостях пью. Да и остальное - чаще тоже....А о даме так...
-Почему ты ее "дамой" называешь? Что, это как–то заметно было... под простыней? Ты…ведь заглядывал.
Мерфи хмыкнул и отпил пива.
-Ухоженная. …Холеная. Пахнет францией.
Он вытер ладонью губы, обтер крепкую грудь полотенцем.
-Конечно, не девушка, лет тридцать, но и ...не из потаскух. Минимум косметики. Платье её, бельё, видимо было кем-то с неё снято. Всё лежало тут же, в мелу. Платье из зеленого бархата, длинное с разрезом сзади, такие вечерними считаются…
Тед побледнел. Мерфи, заметив это, стал говорить тише, будто прислушиваться начал не к голосу своему, а к чувствам, что ходуном ходили под кожей Лоренса.
-…Но "элитки" такие не носят. Платье скорее концертное. Я все-таки склонен считать ее музыкантшей. А для меня они все "дамы". Жаль, что твои люди не оставили всё как есть, когда заметили там тело. Зачем было разбирать контейнер? Мы увидели её лежащей в куче мела. А вот если бы в контейнере, тогда можно было по позе определить, сама она туда влезла или "попросил" кто? Запястья её были перетерты, может, ремнем. …Или лентой резиновой. А ноги без ссадин, так, на коленке чуть-чуть. Может, сама, где упала. А вот руки …. Висела она на руках долго, да, по-видимому, так: повесили её за них.
Мерфи рассуждал, почти не глядя на внимательное напряжение в лице Лоренса. Но он все видел. Даже уже начал догадываться, что не только секретарь угадал с городом, но и сам Лоренс знает места, где такие "музыкантши" водятся.
-...Кололи её морфием. Дозами сильными. Пульс совсем не прослушивался. Она спит, надеюсь, не беспробудно. Тело холодное, но не до окоченения. Не битая. Значит, и не сопротивлялась. Что перевозят в таких контейнерах?
Голос Теда был глухим, как из пустой бочки.
-Меловую крошку, …я же говорил.
-А как она туда попадает?
Тед прочистил горло. Потом ответил: «Загружается сверху. Обычно в мешки. Их укладывают открытыми в контейнер. Автомат имеет рукав дозатора. Как только мешок наполняется, автомат перемещает рукав в другой. Когда мелом заполняются все мешки в контейнере, рельсовый кран отвозит автомат – погрузчик к другому контейнеру. В каждом из них по тридцать-тридцать пять мешков. Они не проклеиваются, остаются открытыми. Контейнеры не переворачиваются. Из-за хорошей обдуваемости и быстроты доставки, крошка не успевает спрессоваться. Продукт так и остается сыпучим.
-Ну-ка, ну-ка, позвони своему Ватсону, узнай, была ли она в мешке или между ними?
-Уже третий час ночи, он семейный человек. Не стоит беспокоить старика из любопытства.
-Да? …Ну ладно. Тогда и я прикинусь семейным, и пойду ближе к дому.
Тед сожалел, что разговор закончился.
«Алиса… ну как же так вышло?» - думал он, пытаясь заснуть, но не мог.
-11-
Во время обеда следующего дня Лоренс заехал в клинику. Проведывал мать.
Элиза была в превосходнейшем настроении. Была возбуждена и радовалась нервно, как всякий холерик. Начали шевелиться пальцы на всё еще загипсованной до бедра ноге. Она обнимала сына здоровой рукой и, счастливо улыбаясь, сообщила, что нога, наконец, «ожила». И даже упрямая кость её срастается так, как "хотел бы строгий доктор".
Тед, видевший мать чуть ли не каждый день и всё больше грустной, искренне порадовался за её успехи.
Поговорив о себе, Элиза осторожно (сын не был открытым ни будучи ребенком, ни взрослым человеком) заговорила о некой сплетне, какую ей поведала её сиделка.
-Тед, мальчик мой, я тут случайно разведала о твоей тайной переправке сюда молодой женщины. Мне сказали, она в реанимации. Ты уже был у нее?
-Нет.
-А давай съездим в кардиологию, посмотрим на нее?
-Странно, почему тебя интересует эта женщина?
-Она интересует тебя.
Тед удивленно посмотрел на мать. "Может быть, она видела, как я возвращался сюда, но не к ней? Какая-то доля ревность дает ей основание думать так".
-Хорошо. Пойдем, если хочешь?
Мать улыбнулась сыну. Ей всегда казалось, она знает его лучше, чем кто-либо.
Элиза понимала, он бы начал хитрить и спешить уйти. Не предложи она ему сделать это вместе, он бы спустился от нее на первый этаж, а потом поднялся на другом лифте в кардиологию. Чтобы запутать следы.
Она любила сына, очень любила, и ей трудно было осознавать, что ее почти сорокалетний мальчик может любить какую-то еще женщину. И главное, что в тайне от нее.
Элис была уже в палате. Снова прикрытая по плеч простынёй.
Тед и Элиза близко к женщине не подходил. Так и стояли у дверей палаты.
Датчики, фиксирующие слабые удары сердца и работу дремлющего мозга облепили все важные точки тела спящей.
Лоренс заметил, что Элис прибрали волосы. Что она заметно похудела, но это не испортило спокойных черт ее лица. Просто сделало несколько бледными, болезненно бледными, но не более.
-Кто она, сын?
Тед замер. И как показалось Элизе, сидящей в инвалидном кресле чуть позади, сын вздрогнул при её вопросе. Он обернулся. Внимательно посмотрел на мать. Прекрасные её глаза (то же серые, но открытые, чистые) с волнением ждали его ответа.
Тед снова отвернулся от матери и посмотрел на Элис.
-Алиса де Вега.
-Она имеет какое-то отношение к Эрнесто де Вега?
Лоренс осторожно выпрямил спину, но к матери уже не оглянулся.
-Она была его последней женой.
-Единственной.
-Что?
Тед отошёл от стеклянной двери палаты и наклонился к матери.
-Ты знакома с его биографией?
Элиза смотрела на женщину, лежащую под простынёй фисташкового цвета.
-У него нет изданной биографии. Так, немного писали о нём его друзья, подруги. Он женился под закат. На французской пианистке. Его друзья звали её Алисой. Эрнесто де Вега во время его первого законного брака было семьдесят лет. Получается, они были вместе десять счастливых лет. Он считал этот брак счастливым.
Тед очень хотел спросить: "А она?" Но заметил легкую улыбку на губах матери, и не спросил. Выпрямился и вздохнул. Взялся за ручки кресла.
-Ну что ж, здесь все нормально. Не нужно тебе переутомлять спину вертикальным положением.
Элиза Лоренс улыбнулась и позволила себя вести дальше по коридору. Это был обычный моцион. Тед так часто катал мать. «Выгуливал» по коридорам. На улицу Элизе пока ездить запрещалось.
-12-
Невероятно, но теперь, когда голова его не была занята деловыми и семейными проблемами, он ещё чаще стал мысленно возвращался к встречам в Буэнос-Айресе. К мыслям о ней, о полюбившейся ему Алисе.
Это начинало даже не раздражать, а утомлять его. Неделю он держался и не ездил в клинику. Даже к матери. Говорил с той по видеотелефону.
Тед не мог разобраться в чувствах. Не мог понять, толи он пытается заставить себя забыть об Элис, толи испугался, что встретился с чем-то неиспытанным ранее, и потому это настораживало его, беспокоило. Выводило из обычного ритма жизни, круга мыслей.
Окружение Лоренса начало замечать натянутость общения.
Создавалась впечатление, что его обычное внимание в пол уха, сошло к абсолютному невниманию. Тед как бы просто присутствовал при беседе. Его рассеянные "да", "нет", начинали обращать на себя внимание людей, с которыми он работал и отдыхал.
Он этого сначала не замечал, удивлялся, когда его легким прикосновением к локтю, к руке, к лацкану пиджака вновь вводили в разговор. Он удивленно оглядывал того, с кем только что говорил, произносил: "Да, я слушаю вас", - но дальнейший ход беседы его тоже мало интересовал. Он был совершенно индифферентным к теме.
Наконец, Мерфи - самый простодушный из окружения Лоренса, спросил его: "Ты что, влюбился?"
Тед, при разговоре с приятелем, как раз думал о том, что он упустил возможность узнать у Сема фамилию парня, что приходил к Элис без предварительного звонка. "Но ведь Элис наверняка говорила при Семе, кто это мог быть. Шофер говорил, что были конфликты возле дверей дома, она ведь как-то объясняла это. Наверняка, она говорила его фамилию".
-Эй, оглохший на века? …Проснись!
-Да?
-Не "да", а кто она?
-Ты о чем?
-Тед, ты что, решил и дальше с ума всех сводить загадкой "кто она?" О твоей "болезни" уже пол города говорит.
-Глупости! Я не столь популярен.
И чтоб сбить Мерфи, Лоренс заговорил по совершенно, ну абсолютно посторонней теме. Которая и в голове-то его никогда не крутилась.
-Это твоя популярность покоя не даёт. Ты опять с чужой женщиной спутался? Смотри, Френк, скоро какой-нибудь Банфи и тебе пожелает «дорогостоящий подглазник» подставить. Скорее становись политиком.
-Кем-кем?
-Я давно тебе говорю, нет, уже лет двести нет в Америке думающих политиков! Проныры и актёры из попури. Ты знаменит. Авторитет у народа. Вот и давай. Кресло губернатора давно по твоей заднице тоскует. А после твоих «загулов» в округе народонаселение возросло, чуть ли не вдвое, голосов за тебя с избытком отдадут. Все тебе родные получаемся. Так что давай. Полтора года тебе для раскрутки рекламы хватит. Я буду одним из твоих спонсоров. Договорились?
Мерфи выслушал всё с серьезной миной. Что его приятель сильно что-то топчет в себе - он понял давно. Но чтобы вот так серьезно свихнуться…
-Тед, я всё-таки думаю, ты влюбился. Хотя…странно. Мне казалось, «Железобетонный доллар» в жизни не даст себя засунуть в тощий кошелек какой-нибудь мадмуазели…
Мерфи хитро улыбнулся и закончил фразу неожиданно интригующе: «Ну, если только в бумажник "мадам". Той самой, которая имеет кругленький счет в Чикагском и Цюрихском банках....
-Не понял…
Было видно, как Теду трудно сосредоточится на словоблудии Мерфи. Он поморщился.
-Ты о ком? Что за банки?
Мерфи пожал плечами.
-Да все о той же - Алисе из сказочного контейнера. И о её вкладах.
Лоренс постарался спокойно оценить услышанное имя. Имя, которое он всю неделю произносил про себя. Или просыпался оттого, что выкрикивал его, увидев во сне висящую на ремнях женщину в бархатном зеленом платье. Он пропустил замечание о банках и вкладах. То, что Френк узнал имя Элис, как-то испортило Теду настроение. Даже ковыряние лучшего друга в деле о его женщине, становилось Теду неприятным.
-У тебя видимо, действительно мало "горячих" дел, Френк. Я заметил, ты только и возвращаешься что к инциденту на моем судне. Она оказалась жива. Заявлений с моей стороны и со стороны родственников этой женщины – не было. Так какого черта, Френк? …Я же тебе сказал, переключайся на политику.
-Да, пожалуй ты прав. Не люблю затишье. Я же под Лас-Вегасом родился. Для меня затишье – встреча с ураганом. "Пьфу-пьфу!" Как бы не накаркать! Да я просто узнал кое-что, вот, думаю, развлеку тебя анекдотом.
-Каким ещё анекдотом, Френк…
Но Мерфи уловил нотку любопытства в раздражении друга. И обрадовался изменению «маски» Теда.
-А!!! Заинтересовался! Значит, не навечно оглох. Ну, слава богу! Слушай тогда. Алиса эта действительно слегка из Страны чудес. Она продала свои и мужа пожитки, и устроилась за пять сотен баксов за концерт аккомпаниатором к итальянскому скрипачу. И вот, через три концерта на четвертый не явилась. Позвонила прямо за пятнадцать минут до концерта, и сказала итальянцу, что уезжает в Париж, будто бы к тете. Скрипач, как положено, испугался. Концерт срывается. Он предложил ей семьсот, а она повесила трубку. Я навел справки, её счет в Аргентинском банке повысился за один день сразу на сумму равную трем миллионам долларов, и обнулен тоже был в один день до цента. Поинтересовался мой парнишка у человека, что купил у нее дом, оказалось, она взяла за дом десять миллионов. Ну, думаю, дела! Где ж это она просадить успела остальные семь? Я любопытный, не ленясь, моя душка - секретарша, обзвонила все крупнейшие банки соседних стран, ну и Швейцарский, конечно. И вот узнал… полный бак у нее в Чикагском и Цюрихском банках. Вот о счете умолчу. Да мне его и не сказали, но ее имя отнесли к разряду солидных клиентов. Так что не свои "нафортепьяненные" за три концерта полторы тысячи она там хранит. Деньги у неё приличные.
Френк вздохнул и, наконец, сменив «улыбочку прокурора» на серьезный, но дружественный тон, обратился к приятелю. Тот снова отключился от разговора. Тед уперся в стену взглядом и казалось, не слушал его вовсе.
-Тед, думаю, грабанули твою "аргентинскую подружку".
Лоренс мимо уха пропустил резюме о "подружке". Подумал: "Похоже, что ты любопытный скаут прав. Но я сам достану этого …Брюнета".
-Френк, раз уж тебе заняться нечем, и любопытство одолевает, может, ты оставишь пока финансовые проблемы этой... дамы. А займешься тем, что ближе к основному твоему профилю. К уголовному, например.
-Мой профиль настолько "уголовный"?
Лоренс начал раздражаться.
-Френк, я имею в виду юриспруденцию. Криминальную сторону этого дела. Раз уж оно тебе покоя не дает.
-А что, у тебя есть какие-то мысли?
Мерфи радовался "таянию айсберга".
-Парень один очень досаждал ей своим вниманием. Его имя можно узнать у моего шофера. Сема Майлза.
-Он тоже семейный?
-Не понял?
-Ну, беспокоить после десяти вечера удобно?
-Да, вполне. Он по ночам рисует.
-Как?
-Рисует. У него бессонница. Он рисует образы, приходящие ему на ум за день.
-Как же ты можешь доверять свою жизнь шоферу, который не спит ночами?
-Он спит. Просто засыпает после двух - трех ночи. А поскольку, я сплю до десяти утра, он успевает и выспаться, и подготовить машину.
-Понятно. И весьма забавно. Ладно, давай своего шофера.
Лоренс набрал номер телефона Майлза. Подал мобильник Мерфи.
-Алло? Сем Майлз? Простите, что отрываю Вас от творчества. Это Френк Мерфи. Я рад, что Вы знаете окружного и весьма любопытного прокурора. Так вот, у меня вопрос по тем дням, что Вы провели при доме да Вега. Ничего? Спасибо. Что за парень доставал хозяйку, пока Вы сторожили ее дом? Арнольдо Дрогос. Так… Что он хотел от нее? …И все? Она встречалась с ним вне дома? А когда Вы и служанка где-то спали? А, простите. Так, значит, она тоже никуда не выходила? Что так и сидела взаперти? Странно. А мне она показалась светской. Нет, мы не знакомы лично. Только "телепатически". Ну, это метод у меня такой. А где живет этот парень? Понятно. Ладно. А...вот еще! Вы там за то время, что были в ее доме, не заметили, она по-французски ни с кем не разговаривала? По телефону, например? Нет? Понятно. Минуту ещё….
Мерфи отнял трубку от уха, так как Лоренс делал ему какие-то знаки.
-Он видел этого парня, Френк. Он разговаривал с ним. Правда, по-английски. Они друг друга возможно не поняли.
-Видел? Это интересно…
Мерфи снова заговорил в трубку.
-Вы еще не уснули, Майлз? Прекрасно! Тогда у меня к Вам предложение, раз уж Вы такой гениальный лунатик, изобразите-ка мне этого парня....А Вы случайно не абстракционист? Ах, ты черт! Простите. Я не хотел Вас обидеть. Просто хотел получить фоторобот, но, думаю, по Вашей работе, в смысле абстракции, мне трудно будет это сделать. Впрочем, ладно, валяйте. То есть, ваяйте или там что Вы делаете. Чем? Мелом?! (Боже!) Ладно, давайте мелом. А что, парень альбинос? Ах, брюнет? Может, тогда лучше углем? (Надо же, какой капризный!) Хорошо. Ладно, мелом, так мелом. (Всё у Вас …с мелом). Завтра мой человек заберет у Вас эти труды. Отлично. Нет, это за счет Вашего хозяина, не за счет налогоплательщиков округа. До завтра.
Мерфи положил трубку и растянул губы в смешную беззубую улыбку.
-Как ты его терпишь? Он твои маршруты не оспаривает?
-Нет, он вежливый человек и профессионал. Кстати, и пилот неплохой.
-Ах, так? Ну-ну.
Френк так и не раскрутил приятеля на откровения.
«Айсберг» больше не таял. Пошли обычные для Лоренса рассеянные "да", "нет". Мерфи уехал к себе. -13-
Вечером следующего дня в офис сына позвонила Элиза Лоренс.
Тед развернул кресло к компьютеру. Плоский экран использовался и как монитор от видеотелефона.
-Тед, ты не хочешь порадоваться вместе со мной?
-Конечно, хочу, мама. Добрый вечер.
Мать помахала сыну рукой.
-С руки сняли гипс?
-Да! Наконец-то я смогу спать на правом боку.
-А нога?
-Пока нет. Но доктор меня успокаивает, что через пару недель....
Элиза вдруг сделала заговорщическим своё худое, изможденное болезнью и долгим лечением лицо (но, не смотря на это, светящееся радостью).
-Тед и еще... эта женщина- Алиса де Вега, … она пришла в себя.
Тед чуть заметно заволновался. Он долго смотрел на экран, но даже не слышал, о чём говорила его мать. Только когда та начала его «трясти» через экран словами: «Да очнись, ты!!!» - Он сглотнул комок у горла и, наконец, произнес: «Когда это произошло?»
-Вчера к ночи.
-Что она сказала?
-Сестра была рядом с ней. Сказала, что та была сильно удивлена тому, что она в Лос-Анджелесе.
-А где она ожидала быть?
-Не знаю, просто спросила, где она? А когда ей сказали, удивилась. Назвала свое имя. Пока все. …Ты придешь? Мы могли бы вместе посетить ее....Ну, или ты один, если хочешь.
-Мама, я тебя не понимаю.
-Что же тут непонятного? Ты же из-за нее не был у меня целую неделю. Я думала, может, теперь, когда она очнулась, ты приедешь... и ко мне.
-Мама... Я сейчас еду ...к тебе.
Но его визит к Элизе был таким, что она тут же …выгнала его из палаты. Тед был словно глух и слеп. Его мысли были там, в палате, что была этажом ниже.
-Вези меня гулять, Тед! Немедленно!
Лифт спускал их на этаж ниже. Мать не сводила взгляда с сына, а тот сверлил серыми буравчиками угол кабины. Ах, если бы он чуть-чуть перевел взгляд. В зеркале он увидел бы не себя. Сплошное ожидание.
Алиса долго всматривалась в его лицо. Потом спокойно перевела взгляд на женщину, которая смотрела на неё из кресла на колесах.
Спросила как будто только ее: «Мы знакомы?»
Тед молчал. Смотрел сосредоточенно, как губка, впитывая каждое легкое движение на лице женщины, мысли о которой изменили всю его спокойную чисто-деловую жизнь.
Он понял, что Алиса узнала его, но вида подать не хочет. "Может она обижена, что я так и не нашел ее тогда? Я ведь мог звонить ей, пока она была еще в доме. А я оставил шофера, а сам так и не позвонил. Она обиделась. Подумала - флирт. А может, может, она поняла меня правильно?"
Элиза вежливо улыбнулась Алисе. Та лежала в высоких подушках и была уже одетой. В больничную сорочку. Была укрыта до пояса больничной простынёй.
-Нет, мы не знакомы. Но я читала ряд произведений Вашего мужа. В них было столько любви к людям, даже просто случайным, малознакомым.... Мне было интересно познакомиться с женщиной, вдохновившей его на эти нетленные произведения.
-Мне очень жаль разочаровывать Вас, кажется, ...миссис Лоренс?
-Да, я - Элиза Лоренс.
Элис представилась.
-Алиса де Вега.
Элиза подкатила кресло ближе к кровати. Женщины пожали друг другу руки.
Тед был участником разговора, но стоял, не двигаясь и будто…мешавшийся тут.
-А...это мой сын - Тед. Тед Лоренс.
Алиса быстро скользнула взглядом по его глазам, сглотнула и опять посмотрела на женщину.
Элиза, лишь чуть замешкавшись, быстро взяла разговор в свои руки. Сын (Тед Безучастный) стоял столбиком, видимо, был под «столбняком».
-Простите, Алиса, Вы начали говорить о произведениях вашего супруга.
-Так вот.… Дело обстоит так, что лучшие произведения моего мужа были написаны им до нашего брака. За то время, что мы были вместе, вышли всего две вещи, но в Америке они малоизвестны.
-И все-таки, кажется, одну из них я прочла. Она на французском. Рассказ "Памятник у моря".
Лицо Алисы дрогнуло. Точно так же, как тогда, когда Теда раскрыл ей секрет чувственности картины «Цветок в стакане».
Она сглотнула, сморгнув, и отвернулась. Но после, чуть успокоившись, Элис снова повернулась к миссис Лоренс.
-Да, эта вещь вышла во Франции за год до его смерти.
Зашла медсестра, принесла поднос с обедом. Она поставила его на столик и посмотрела на визитеров. Она хотела помочь Алисе с процедурами перед обедом.
Элиза, поняв это, заторопилась.
-Приятного аппетита. Алиса. Но Вы не будете против, если я навещу Вас еще?
-Нет, я не против. Буду даже рада. Я здесь …никого не знаю.
Тед покорно выкатил кресло матери из палаты.
-Нет, в палату меня отвезет сестра. Ты ...ведь хочешь к ней еще зайти? Вы даже не поговорили.
Лоренс улыбнулся, не ответив на вопрос. Он таки повез мать в палату, и провел в ее обществе еще с полчаса. А потом спустился к выходу и уехал домой. Он был слишком взволнован.
-14-
Мерфи сказали, что Тед дома, но в комнатах второго этажа его не было. Френк позвонил на первый этаж.
-Простите, там Теда не видно? Это Мерфи. Спасибо.
Френк пошел искать приятеля более тщательно. Заходя в каждую из комнат второго этажа дома Лоренса.
-Тед?! Тед!!!
Вдруг в одной из комнат, откуда-то сверху послышалось тихое и приглушенное эхо: «Не кричи-и».
-Ой, вот ты где, а я тебя не заметил.
Мерфи задрал голову.
Лоренс сидел под потолком библиотеки на трехметровой стремянке.
-Ты там надолго засел?
-Надолго. Чего хотел?
-Я тут меловую абстракцию принес. Хотел узнать, похожа на того парня, что как ты говорил, досаждал де Вега.
Тед подумал. Отложил книгу, нехотя и осторожно стал спускаться.
Случайно Тед выпустил из рук книгу, и она упала. Мерфи поднял.
-Та-а-ак… Что-то французское. Ты что в романы о "ля мур" кинулся? Та-а-ак… "Памятник морю" или ...как правильно?
-"Памятник у моря". Отдай!
-Возьми.
Мерфи нахмурился. Тед снова был зажат. Снова не допускал к себе, к своим чувствам.
Френк сжал губы и покачал головой. Сказал не о том: «Подумаешь, хвалишься французским…. А я …по-японски могу. Да. И не выпендриваюсь. Между прочим».
Лоренс вздохнул, пропустив и это мимо ушей.
Они были похожи на мальчишек. Будто у одного появилась тайна, другой почти всё о ней знает, но ждет, когда друг расскажет об остальном. Видимо самом интересном в ней.
А тот молчит. Уже которую неделю, молчит.
-Что за портрет?
Френк подал ему плотный картон. Лоренс сразу узнал в образе Майлза Брюнета из ресторана.
-Да это он.
Мерфи посмотрел на портрет. Поднес его ближе к глазам. Потом посмотрел на картину с расстояния вытянутой руки. Снова, мало что там увидел. Вернее - понял.
-Ты считаешь, это сходство заметно? Ну вот, допустим, мама бы этого парня признала в этих кляксах сыночка?
-Признает.
Френк, сжав и чуть вытянув губы, какое-то время изучал портрет.
-Тед, пожалуйста, научи меня увидеть в этом …лицо человека.
Лоренсу не хотелось заниматься обучением. Но он хорошо знал Мерфи. Даже если он заезжал на минуточку, это означало - надолго.
-Дай мне картон.
Лоренс поставил портрет на полку среди книг и чуть отошел.
-Художник абстрагируется от образа хранимого в мозгу. Но основа портрета передана всегда ясно, резко. С любого ракурса. Здесь основа - глаза этого парня. Это его глаза. А остальное -образ. Видишь, голова по форме близка к квадрату, то есть парень - не дурак. Уши разные. Одно ухо шире, круглее, другое - вытянуто, как у подслушивающего. Художник изобразил желание что-то выяснить, услышать, узнать. Рот вытянут, как при чмокании губами. Значит, этот парень хотел услышать что-то личное, интимное. Нос набок и как будто плоский. У парня был короткий нос, но Майлз выразил его любопытство. Он как бы принюхивается, сует его во все дыры, желая пролезть, проскользнуть. Щеки чуть обвалившиеся - это тоска по чему- то или кому-то. Теперь сам смотри и рассуждай.
Мерфи прокашлялся. Какое-то время он упорно пялился в меловую мазню на картоне. Потом, видимо глаза его устали. Он начал просто смотреть. Потом, наклоняя голову то туда, то сюда, начал рассуждать: «Парнишка наглый....Я о глазах. Один чуть ближе нарисован, выпучен, как бы подглядывает в замочную скважину. Второй вытянут, вроде как прищурен.
-Правильно. Наглый он.
Лоренс отошел, где-то порылся на одной из полок и протянул приятелю книгу. Мерфи взял.
-Что это? …"Абстракция, как я ее понимаю". Вещь! Спасибо.
Мерфи посмотрел на выжидающее лицо приятеля. Но уходить не хотел. Снова по-мальчишачьи улыбнулся и поинтересовался: «Ты уже много прочитал?»
Он показал на книгу, которая снова была в руках Лоренса. Тот не ответил.
-Ну, и как пишет?
-Доступно.
-Может, скажешь о чем? Я там заметил, он это жене посвятил, это которой?
-У него была одна жена.
-Да-а! Любопытно.
Мерфи уютно устроился в большом кресле, дав понять, что приятельское рандеву не окончено.
-...Вот и мне что-то странным показалось. Он всю жизнь жил в глубинке и только последние десять лет в столице. Значит, Алиса была его первой и единственной законной подругой? Он был крепким мужчиной. Я читал воспоминания о нем некой Арнальды Секретас. Она душевно писала о нем. Очень внимателен. При всей простоте очень многогранная личность. Он ведь еще рисовал. Есть портреты этой Арны. Да, там иллюстрации были. И друзей рисовал и подруг. В шахматы играл и неплохо. Увлекался подводным плаванием....Вот как! ...А вот с Алисой все бросил и в столицу. И я понял почему. Во-первых, она не могла не играть. Она бралась за аккомпаниаторство всех приезжавших в столицу солистов и вокалистов. Ей предлагали турне. Она была в Испании, Португалии, у нас была. ...А во-вторых...
Мерфи еще раз взглянул на портрет.
-Во-вторых, она избегала встреч с незаконнорожденным сыном де Вега - Пауло Магруно. Он итальянец. В смысле, сын итальянки. Был пригрет де Вега. Тот оплачивал его образование. Но еще до встречи с Алисой, вдруг прервал всяческие отношения с Магруно. Даже не писал ему. Но, уже женившись на Алисе, стал более мягок с отвергнутым "сыночком". Пауло поселился в Буэнос-Айресе. И после этого начались ее постоянные…турне. Жили они весело и шумно. Ее приезды и отъезды всегда были обставлены в виде многолюдных праздников. Пауло близко к ним не подпускался, но цветы после концертов в Буэнос-Айресе от него всегда были лучшими. Чем он жил, я так и не понял. Но как передали, картами. Был завсегдатаем казино....Но, кажется, я отрываю тебя от интересного чтения?
Мерфи видел заинтересованное лицо и внимательного слушателя в лице притихшего Лоренсе. Но ему хотелось услышать это: "Нет, нет, продолжай".
Но Тед скала: «Да, немного. Извини, Френк. Я и так не люблю читать, но уж если сажусь, мне нужно прочесть сразу, иначе я потом трудно и долго возвращаюсь к начатому. Так что, если у тебя есть какое-то дело, можешь…идти».
Мерфи прослушал ответ и огорчился.
-Ладно. Но ты хоть скажешь, о чем там?
-О простом. О людях. Как они ладят между собой.
-А про любовь есть что-то?
Лоренс внимательно посмотрел на улыбку друга, пожал плечами.
-Разве это чувство отделимо от жизни человека? Конечно. И о ней, да....
-Ну и что?
-Френк, зачем тебе ...японский?
Мерфи усмехнулся.
-А я их стихи коротышки люблю. Хокку, сэнрю. Вот одно хокку, сам перевел. Только у меня чуть-чуть больше слогов получилось:
"Моё лицо - отраженье в глади пруда.
Твоё – ил под ним".
Мерфи игриво дернул бровями.
-Ну, как, нравится?
Лоренс задумался.
-Попробуй-ка по-японски.
Мерфи достаточно умело напевом прочёл семнадцать слогов.
-Звучит музыкой. Не как твой перевёртыш.
Френк игнорировал оценку. Тем более что Тед произнёс её как всегда, сдержанно, без акцентов.
Он подумал и спросил Лоренса: «А де Вега писал по-французски или это чей–то перевод?»
-Нет, не перевод. Он посвятил роман жене, а Алиса - француженка. Он и писал для нее. На французском.
-Так что там, о любви?
Лоренс посмотрел на приятеля возившегося в кожаном кресле. Вздохнул и сел рядом на подлокотник. Стал говорить, глядя вперед.
Он глядел в окно, как вырубленное в стене, состоящей из десятков тысяч книг.
-Рыбак полюбил девушку сына. Сильно. Как волной накрыв ее своим чувством. Она это поняла. Ответила ему взаимностью.
-Та-а-ак… А вот это уже по теме! Любопытно. И какой же конец, а? Ты еще не дочитал?
Лоренс нахмурился.
-Я конец сразу прочел. До начала.
Френк хохотнул: «Как всегда! Ты и в математике сначала с ответом знакомился!»
Заметив хмурую задумчивость в лице друга. Мерфи прокашлялся и смешки отставил.
-Ну, и что там, с концом?
-Во время шторма она ждала судно, где были и отец, и сын. Молилась, просила за старика. А когда ураганом вынесло щепки от рыбацкого судна и какие-то вещи, кажется, что-то личное, принадлежащее старику, она, поняв, что произошла катастрофа, подожгла дом и пошла в волны океана. К нему. А старик чудом спасся. Молодые, сильные погибли, а его выбросило на берег. Он был жив. И счастливый пошел домой, рассуждая про себя, что может быть, богу было так угодно, чтоб выжил не сын, а именно он....»
-И все? Да...грустная история. Какая-то она нетерпеливая. Могла бы уж и подождать.
-Мерфи, ...Френк Мерфи....Это же про чувства. Про те, которые не повторяются. А в них живут импульсом. Если бы она переждала, она бы и снова в кого-нибудь влюбилась. Она же уверена была, что этого любимого ею старика - нет. Его больше нет.... И ей не захотелось ни жить, ни любить....Никогда больше....
Мерфи помолчал. Такой глубины он в друге даже не представлял.
Через некоторое время Мерфи уже сердито смотрел и даже видел…наглые глаза парня на меловом картоне. Его упрямый, настойчивый взор из квадрата головы.
-Тед, может тебя подбросить до неё....
Лоренс какое-то время еще смотрел в темный проем, за которым уже стояла готовящаяся к прыжку кошка – ночь, потом наклонил голову к Мерфи.
-Что? Что ты сказал?
Но Френк не повторил. И тогда Тед ответил: «А если она не хочет ...видеть меня и знать?»
-Тед, я думаю, иногда нужно указывать на место женщине. Быть настойчивее.
-Но ...вот этот с портрета куда настойчивее был...
-Ты тоже думаешь, что Арнальдо Дрогос и Пауло Магруно - одно лицо?
Лоренс кивнул, поджав губы, и, вздохнув, снова посмотрел в проем окна.
-Тед, но даже если и так.... Можно ведь, и пацану место указать. Думаю, она из тех, ради которых можно совершать даже необдуманные поступки. Вспомни приемы, когда-то показанные тебе Учителем- китайцем. Не забыл?
-Глупо. Ты же сам знаешь, всё это глупо. Только дурак может надеяться отвоевать любовь.
Лоренс встал, пошел к стремянке, поднялся и поставил на самый верх недочитанную книгу. Видимо, дочитывать он её уже не будет.
Мерфи наблюдал за ним молча. Когда Тед слез со стремянки, друг ему сказал: «Знаешь что, Лоренс... Тед Лоренс....Если это действительно ...такое чувство, которое импульсом ... то как раз было бы глупым отворачивать от него ... даже такой гордый нос, как твой. Впрочем, дело хозяина».
Мерфи хлопнул по колену книгой об абстракции и поднялся.
-Ладно. Пора к дому.
Уже почти подойдя к своей машине, Френк заметил, что входная дверь дома открылась. Он оглянулся.
Спокойно, как на деловую встречу, по парадной лестнице начал спускаться Лоренс.
Мерфи, поравнявшись с ним плечом, быстро спросил: «Что для тебя есть «святое», Тед?
-Не понял.
-Мечта. Я про неё.
-Я думал ты вырос, Френк. По крайней мере, уже всё про меня выяснил.
Мерфи открыл дверцу машины и приглашающим жестом указал Лоренсу место рядом с водителем.
Лоренс потоптался на месте, оглянулся. Из дверей дома, спешно вышел крепыш. Он на ходу затягивал узел галстука.
Лоренс сам открыл дверцу и сел за спиной Мерфи. Тот устроился за рулём, поняв, что соседом справа у него поедет «спина Лоренса».
-И всё-таки, Тед?
Лоренс ответил быстро, будто всё уж давно обдумал: «Как у всех: семья и друзья».
Френк задумчиво отвел взгляд от зеркальца заднего вида и посмотрел на дорогу.
Он повез друга ...на встречу с его Дамой.
-15-
Они начали разговор так, будто простились вот только вчера. Будто за окном не стояла ночь. Будто это была не больница. Будто они сто лет на ты.
-Здравствуй, Элис.
-Здравствуй, Тед.
-Как ты?
-Хорошо. Сегодня у меня в гостях была твоя мама. Очень интересная и красивая женщина. И сильная. Она сама встала с кресла, на костылях подошла ко мне. Мы …вместе смотрели ваш семейный альбом. Она не стесняется ходить, опираясь на костыли. Какая сильная …твоя мама…
Тед поморщился.
-Зачем она ходит? И…тебя утомляет. Ты, ...ты ведь не любишь гостей.
-Нет, почему же. С ней интересно. Она не навязчивая. По крайней мере, не хочет быть таковой. Но ей скучно. Она – как раз женщина светская. Ей общения полезны и нужны. Она скорее поправится так. А ещё у нас с ней есть общее…. Это ты.
Тед поднял на нее глаза, оторвавшись, наконец, от созерцания носков своих ботинок.
Сразу решился присесть на край кровати.
-Ты не против, если я …посижу у тебя?
-Даже буду рада. Это так ужасно быть одной. Особенно в такие часы. Колют, кормят.... Правда, мои руки уже цепко держат ложку. Я уже сама ужинала. Немного ноги беспокоят, но доктор сказал, должно быть, все в порядке, ещё день-два. Но пока так красиво шевелить пальцами, как делает твоя мама, я не могу. Еще не могу. Но уже тепло в коленях чувствую, хотя, хотя вот сейчас на ощупь они холодные.
Она засунула руку под простынь и потрогала колено.
-Холодное...
Лоренс посмотрел на это движение под простыней. Смутился, встретившись с Элис взглядом.
Чтобы скрыть это, он улыбнулся. И …придвинулся к телу женщины. Сел теснее, чтобы чувствовать живое тепло той, которая ему дорога.
Алиса улыбнулась. Видимо была не против такого участия.
-Я очень ждала твоего звонка. Я так…хотела услышать твой голос…
Тед взял её за руку и, виновато улыбнувшись, тихо сжал её вместо извинений.
Алиса улыбнулась. Ровные губы большого красивого рта дрогнули, и улыбка вышла нежной.
-Я…сильно изменилась? В зеркало смотрю, мне кажется лицо чужим...
-Нет, чуть похудела. Но это, …это даже тебе идет. Ты красивая.
Последнюю фразу он постарался произнести, не опуская глаз. Просто сглотнул комок у горла, и, подняв руку Элис, поцеловал её. Потом быстро улыбнулся, просто губы вытянул, и снова глаза его спокойно смотрели на женщину, а губы были сжаты.
-Я виноват, столько раз хотел позвонить тебе, узнать как ты, ...и не решился.
-Ты был занят. Да и мама требовала большого участия. У тебя смешались время, события. Ты не мог.
Тед тихо вскрикнул: «Мог, мог! Я должен был позвонить!»
Он такого необычного поведения руки его стали влажными, а глаза неспокойными.
-Скажи, это сделал Магруно?
Она удивленно посмотрела на него. Добрая улыбка сошла с ее лица. Она молчала долго.
Как-то сразу она погрустнела. Поправила выше подушки и села. Но голову опустила. Блестящие, кем-то заботливо вымытые и причесанные волосы её рассыпались по плечам, и почти скрыли ее лицо. Скрыли от него. От его выжидающего, томившего её взгляда.
-Не думай о нем плохо, Тед. Тем более, сейчас, когда его может, уже и нет. Никто не знает, что было бы со мной, если бы не он.
Алиса откинула волосы назад. Прямо посмотрела в напряженно-внимательное лицо Лоренса. Голос её был ровен, и без тени трагизма.
-От меня потребовали снять все деньги со счета в банке. Но те деньги, что были в Аргентинском банке и те, которые я отдала сразу, видимо, их не устраивали. Они подвесили меня за руки под каким-то устройством, из которого сыпался белый порошок, крошка. И они сыпали его на меня. Я почти задохнулась...и согласилась. Сказала, что если отпустят, отдам все. Они отвязали меня, ну просто срезали ремень, и я упала. В эту пыль. И тут приоткрылись двери этого склада, и вошел Пауло. Я тоже сначала подумала, что он с ними. Они разговаривали очень спокойно, он и не смотрел в мою сторону. Но когда ворота полностью открылись, и показались какие-то люди в черных банданах, он быстро, за связанные руки вытянул меня из этой белой кучи и крикнул: "Беги!"
Началась перестрелка. Я испугалась, но как бежать, у меня свело ноги. И тут кто-то зажал мне рот и поволок в глубь склада, затолкнул в какой-то ящик. Большой, я даже стоять там могла. Думала этот парень от Пауло, но он через пару минут, еще была слышна перестрелка, запрыгнул ко мне и стал стаскивать с меня платье. Я стала сопротивляться, а он сказал, что нужно поставить мне укол, снотворное, как будто я умерла, чтобы так подумали, что я мертва. Что тогда меня не тронут, что этим парням, им нужны были только деньги. Я испугалась. Но дала ему руку. Он стал ставить мне укол за уколом, меняя ампулы и места укола. А потом он стал срывать с меня бельё. Я оттолкнула его, а он,...он упал и, ...видимо....Это ужасно! Я оттолкнула его, и игла случайно попала ...прямо с лекарством ...в его глаз. Он так закричал! Я не знаю, откуда у меня силы взялись, я через верх выпрыгнула из этого ящика и побежала. Но видимо, снотворное уже начало действовать, я упала на цементный пол и поползла к контейнеру, чтобы спрятаться. Поднялась по кипе пустых мешков и упала в контейнер. Там были какие-то бумажные мешки, я спряталась между ними и там уснула....Твоя мама сказала, что меня нашли на твоем судне. Здесь. Как странно....
-Так бывает, Элис. Мы не могли не встретиться снова. Мне жаль, что так…получилось.…
И снова чувство ревности, никогда ему не знакомое, дернуло его сердечную мышцу. Чтобы скрыть собственническое чувство, он сжал губы. Но те задвигались, будто пересилили мозг и его приказ «молчать».
-Так значит, вы были близки? У него было к тебе, по-видимому, серьезные чувства? Раз твой муж написал эту вещь…о старике рыбаке и его сыне.
Алиса опять опустила голову, но уже придержала волосы, смяв их рукой в пучок на затылке.
-Не знаю. Я никогда не слушала, когда он начинал говорить о чувствах. Обрывала его. Но он так был настойчив. Он, он же сын Эрнесто де Вега.
Они были до странности похожи внешне. Он был юностью своего отца. Только Эрнесто был …мудрее. Мне, ...мне были непонятны ухаживания его сына. Более чем настойчивые ухаживания. Я старалась уезжать из Буэнос-Айреса чаще. Аккомпанировала музыкантам. Но как только возвращалась, видела в аэропорту мужа, и в стороне …его, мне снова хотелось бежать. Нет, не от срасти. Он, он…вынуждал меня к стыду. Эрнесто всё это чувствовал. Всё замечал, но видимо, тактичность и воспитанность мешали ему грубо и сразу решить эту проблему. Он только охотнее разрешал мне выезжать на гастроли. ... А сам как раз в это время занимался своими книгами. Во время моего отсутствия в доме. А когда я была рядом, он даже не садился за стол, совсем не писал. Мы ходили в гости, к друзьям, в театры, на выставки. Мы путешествовали, приглашали к себе музыкантов, устраивая мини-концерты для друзей и знакомых. Почти всех знаменитостей, что приезжали в столицу мы приглашали к себе. На ужины, на обеды. Все время мы были на виду. Эрнесто был очень добрым человеком. Ко мне особенно. Но относился ко мне не как ...к дочери, как считали некоторые. Я была его ..."вечной невестой". Он любил, так как может любить живущий последние часы мужчина. Человек, который полюбил впервые... Он ухаживал, делал мне подарки....
И так было всегда. Мне делали подарки, меня одевали исключительно ярко, меня ставили в пример и восклицали: «Ах, какая славненькая, какая премиленькая!» Я уж чуть было сама не поверила в то, что я Мари. В детстве я действительно была как кукла. Нет, не Барби, именно Мари: пухленькая, беленькая, большеглазая. На таких надевают чепчики и платьица в кружевах. Их устраивают в гостиных на диванах, чтоб все ошибочно принимали на живого ребенка. Сразу обращали внимание и …восхищались удачной покупкой. Меня ставили в круг детей для украшения, как...вазу...
Вот и он...любил меня, как нечто красивое и драгоценное, как редкий фарфор. Так мы и прожили все эти десять лет. Я уважала в нем сильного, интеллигентного мужчину. Он любил во мне, как он писал "редкостной красоты случайность".
Ты помнишь, ту картину, с цветком в стакане? Я спрашивала, зачем он купил такую безвкусицу, которая не вяжется с темой других картин, в которых чувства выражены сильно, больно. А здесь мне казалось ...чистое искусство. Он только улыбался, говорил, что даже в кинутой мимо вешалки шляпе, можно увидеть чувство. ...А я ничего не видела. Не понимала. А...вот ты, ты понял картину сразу....
Ты, только ты, за всю мою жизнь…ты – единственный человек, который смотрел на меня, как на живую женщину. Твои руки тянулись, чтоб тронуть меня. И я чувствовала, я поняла сразу, не для того, чтоб убедиться, что я не кукла. Чтоб убедиться, что я чувствую то же, что и ты.
Алиса некрасиво сморщила лицо и заплакала, не закрывая эту некрасивость руками.
-Я люблю тебя…
Она, казалось, не слышала его слов. Она плакала и плакала, вытирая руками глаза, нос.
Лишь выплакавшись, Элис отвернулась от него, прикрыв рукой умытое прошлое лицо.
Другую руку Тед так и не выпускал из своих рук. Он держал её крепко, время от времени целуя тонкие пальцы.
Лоренс был счастлив, что не ошибся в своих чувствах. Он не ошибся, что эти чувства окажутся взаимными. Он, правда, не предполагал, что они покажутся и ему сладкими. Желанными до смерти. Но это случилось. И ему показалось сейчас, что не случись - он бы и не выжил.
-Я убегала. Всю жизнь я убегала от чувств. Я боялась боли, шума, объяснений, сплетен, ...даже понимания кем-то меня - боялась. ...Мне казалось, как это человек поймет меня? Я буду как голая в его глазах, как голое сердце! Я уходила, пряталась, уезжала....Мне двадцать девять лет...А я все еще "девочка …кукла", способная лишь украсить чей-то праздник....Прости меня, Тед….Пожалуйста,...пожалуйста уйди...Не нужно смотреть на меня. Нельзя!!! Я не хочу!
Она мотала головой из стороны в сторону, валяя пушистые волосы по подушке, всё кричала: "Не нужно! Нельзя!"
Тед смотрел на неё, как смотрят на кипящее молоко: настороженно, с сонным ожиданием.
Он был поглощен какой-то своей мыслью. Она невыносимо давила в нем все его существо.
Вдруг он поднялся. Медленно оглядел всю палату. Будто впитывал всю её пустоту.
Прошел к двери, задернул штору. Снова посмотрел на лежавшую в кровати женщину.
Именно манившую его женщину. Хотя Элис действительно выглядела сейчас куклой в истерике. Испортившейся глянцевостью с яркими глазами, всё повторяющую свои «нет-нет, не хочу».
У некоторых в такие моменты всё перед глазами вдруг рушится и их как накрывает волной. У других - вдруг трещит к чертовой матери – пополам. В нём, в глуби души его, всё, напротив, склеилось. Слепилось и задышало. Не ожило, не проснулось, именно родилось заново. И стало частью его жизни.
И вдруг он нагнулся, откинул простынь, сбросив её на пол, и поднял женщину на руки. Стал, баюкая, носить её по палате. «Я люблю тебя, я…»
Потом он стаскивал с себя одежду. Неловко, будто решил искромсать её рывками прямо на себе. А сам всё целовал, целовал лежащую под ним женщину. Грудь, плечи её уже не разглядывал, ему было всё равно, какая часть её тела или души попадёт под его горячее дыхание.
Он задирал ей белые, худые руки, целовал её темные подмышки. Одной рукой, он хватал её руку, поднимал к своему пылающему лицу и целовал, целовал, всё повторяя и повторяя ей: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я …лю ...тебя…»
Он будто задыхался над ней.
Алиса сначала испуганно отстранялась от него, молча сопротивлялась. Но потом сама, как зараженная его неистовой страстью, обняла, сунув руки под его распахнутую рубашку, торопливо им скидываемую и, откидываясь назад себя под жарко дышащей тяжестью его тела, …училась любить. Отдаваясь ему не куклой, а женщиной, повзрослевшей для чувств.
-16-
-Тед?!
Мерфи снова ходил по дому Лоренса в поисках хозяина.
-Я здесь, Френк!
Тед махнул ему из-за распахнутых дверей лоджии. Привет, садись, я сейчас.
Мерфи пожал ему руку, сел в плетеное кресло.
Лоренс говорил с кем-то по телефону. Мерфи удивленно прислушивался к разговору.
-Да, да. Думаю, в конце месяца....Платье, костюм можно заказать здесь. Нет, мне не обязательно что-то чересчур, но платье для невесты лучше из Франции. Да, лучше бледно-зеленое. Да, просто украшения для длинных волос. Без фаты, да. Кольца? У меня уже есть, не нужно. Отец решил снимать "Митчел Холл". Мама к тому времени тоже уже будет в порядке. Ну, врач сказал, что будто бы последние пару дней... Да. О! У нее даже очень большое желание. Что? Нет, она согласна сменить свою известную фамилию на просто Лоренс. Да, все. До встречи, дядя Мак, привет Чеку и Марго. Ждём вас!
Тед увидел какие-то фотографии в руках приятеля. Мерфи не спешил их показывать. Ведь Тед так и не раскрывал ему своей тайны.
Лоренс отвел от глянцевых снимков взгляд, промолчал.
Мерфи тихо, как бы даже без оттенков в голосе, произнес: «Ты решил жениться так, не познакомив шафера с невестой? Или на эту хлопотливую должность ты берешь художника-шофера?»
Тед улыбнулся.
-Не беспокойся. Шофер будет шофером, а шафер - шафером.
-Ну, тогда вот подарочек от меня и ...аргентинских хулиганов.
Лоренс стал смотреть протянутые ему снимки. Улыбка с его лица стерлась.
-Откуда это?
-Это копии. Из архивов аргентинской полиции.
Френк был горд собой. Что-то такое промелькнуло в глазах Лоренса, не то благодарность ему, не тот аргентинским хулиганам. А может, просто судьбе.
Тед усмехнулся, тасуя фотографии в руках.
-Не скажу, что мне неприятны эти снимки....
Лоренс растянул губы в улыбку и вернул снимки назад.
-Но, для меня это все уже не имеет значения, Френк. Потому что я знаю, что для нее это не имело значения никогда. И она, она предполагала таким его конец.
Один из снимков выпал из рук Мерфи и упал на столик для чая. Фото было как раз перед глазами Теда.
Он еще раз взглянул в мертвое лицо Пауло и равнодушно отвёл взгляд в сторону. Потом вообще пошел в комнату.
Мерфи за ним.
-Значит, …не впечатлило?
-Нет, Френк.
-Тогда может это?
Френк сунул кассету в видеомагнитофон. Сел рядом с приятелем, предварительно взяв из бара две бутылки пива. Открыв одну, он протянул её Лоренсу. Открыл другую, отхлебнул и потом уже щелкнул кнопкой по пульту.
"Вивальди… Концерт для скрипки и фортепиано. Соло скрипки исполняет Бортолоцце Приори... Аккомпанирует Алиса де Вега".
Аплодисменты знаменитому итальянскому скрипачу.
Выход аккомпаниатора.
Длинное густо-зеленое, знакомое Теду платье Алисы. У неё распущенные сверкающие темной медью волосы. Спокойное красивое лицо. Она оглянулась на маэстро. Тот, чуть нагнувшись, кивнул ей, и скрипка запела. Полилась необыкновенно красивая музыка....
Оператор, видимо, уставал от длинной фигуры итальянской знаменитости и часто переводил камеру на аккомпаниатора....
Мерфи, заметив, что пиво "тоже не впечатлило" приятеля. Забрал из рук Теда пивную бутылку, и отставил её в сторону. По-хозяйски, нахально, он полез в бар. Достал бутылку с редкостным по аромату «шампанским», открыл и разлил вино по бокалам.
-За Вивальди, что ли?
-Нет, дружище, за Матисса.
-А кто это? …Художник, или я ошибаюсь…
-Да, есть такой …поздний, но чувственный…
-Да бога ради, давай и за него!
март 1997 Пермь
mel5@yandex.ru