Улыбнись, больше я тебя никогда не увижу.
«Лужа, мокрая и холодная. Ай-ай, как не хочется ноги промочить. Темно, хоть глаз выколи. Почему-то фонари до сих пор не включили. Лужа, ты не лужа, ты лужище. Весь тротуар сплошное озеро. Во, тут, кажется, чисто. Мы её обойдём по бордюрчику. Вот так-то лучше. Что, лужа, съела? Не смогла ты промочить моих ног, не дано тебе!
Ну и денёк сегодня был. Ох, весело. А ведь как будто и не со мной. Хочется смеяться. Вот я глупый, иду домой после рабочего дня один по какой-то улице и смеюсь! Нет, так нельзя, это же ненормально. А в принципе, почему бы и нет? Дай, посмеюсь, что ли, по-настоящему. Никогда в жизни не хохотал открыто и честно. А ведь это так приятно - не обращать внимания ни на кого и просто смеяться в своё удовольствие.
Ух, ветрище-то поднялся. Не, братец, ты уж не дуй так сильно. Не хочу простудиться и заболеть. Сейчас я этого совсем не хочу. Сейчас бы горячего кофейку и в постельку. Тёплую, родную. Да, причем в пижаме. Спать сегодня лягу определённо в своей любимой старенькой пижаме.
Хех, вот я даю! Зачем я с папкой-то иду? Там же документы, бумаги, зачем мне это всё? Вот именно, незачем. А что, идея: пойду и заброшу её на дерево. Ну-ка. Вот и отлично. Пускай повисит там до первых заморозков, да и потом пусть тоже висит. Мне уже ничего не нужно.
А всё-таки интересно: где я иду? Вроде бы всегда тут на машине проезжал. И всё-таки не помню этой улицы. Надо же так: тридцать лет не видеть того, что вокруг. Финансовый крах, обвал – да чушь всё это. А здесь зато как красиво. И идти могу медленно. Так, как захочу, а не так, как надо. Завтра я никуда не пойду. И послезавтра тоже никуда не пойду. И послепослезавтра. Дома посижу, в тепле. Книгу почитаю. А захочу, так гулять отправлюсь. Куда угодно, хоть сюда же. Я самый счастливый человек во вселенной. Я самый свободный человек. Жаль, что так много времени прожито впустую. Знал бы раньше, что такое красота ночного города, уволился бы сам и сразу же. Сбережений хватит, чтобы достойно встретить старость. Нет, не хочу думать о себе как о старике! Я не старик. Я совсем не старик. Мне ещё только пятьдесят. Начну новую жизнь. Боже, как это будет здорово.
Видели бы меня сейчас сотрудники. Вот бы глазам не поверили: человек, которого раньше считали акулой на фондовой бирже. Которого боялись и всячески старались избегать. И всё это было ещё сегодня днём. И сейчас этот человек топает черт знает где, один, без охраны, без ничего. Зато смеётся! Ой, весёлая картина. А Щёголева, та ещё грымза. Сейчас мучается, к докладу готовится. Зачем ей? Пост гендиректора, это же столько мороки и головной боли. Да ну её к черту, вот ещё, не хватало, чтобы о таких, как она, думал.
Что там впереди? Силуэт… Приятное лицо. Есть же на свете симпатичные девушки. Понимаю тех, кто воспевает женскую красоту. А личико всё-таки печально. Ну, что такое? Неужели в парне дело? Девочка, что ты, не переживай, всё у тебя образуется. Странно, чувства просто переполняют».
Девушка стояла на тротуаре и смотрела куда-то вдаль. Поравнявшись с ней, он остановился в двух шагах от неё и заглянул в глаза:
- Здравствуйте, - спокойно сказал он. – Вы знаете, я вас больше никогда не увижу. Вы мне очень симпатичны. И мне очень приятно оттого, что я увидел вас здесь сейчас.
- Простите? – удивлённо произнесла девушка.
- Не волнуйтесь… Вы слишком напряжены. Ещё совсем недавно я тоже был напряжен. А сейчас вот счастлив. Просто я увидел вас и подумал, что это наша единственная встреча. Так давайте сделаем её приятной и трогательной, - он с лёгкой улыбкой посмотрел на неё. – Улыбнись, я тебя больше никогда не увижу.
Одними губами он сказал: «Прощай», - и пошёл дальше по улице. Он был счастлив. Он был свободен.
А она… Она по-прежнему стояла на тротуаре и ничего не понимала. Кто он такой? Почему он подошёл? Зачем ему всё это было нужно? И почему сердце так заколотилось, неужели в его словах было так много смысла? Она проследила взглядом, как он повернул за угол, и подумала: «Всё. Теперь я его больше никогда не увижу. И как жаль, что я не улыбнулась ему».