8. доступно о доступном
Понятно, что вы читаете Канта; странно было бы, если бы вы не штудировали Платона; и если вы рассчитываете понять из прочитанного в этом тексте не что-либо, и не как-нибудь, то, безусловно, эти имена будут вам подспорьем.
Разумеется, дело не в именах и не в названиях. Приветствую вас Кантом, восхищаюсь вами Платоном, благоговею перед вами Евангелием! Увы, друг мой, «я жажду и алчу…», а вы?.. Доступное лежит на книжных полках. Но доступно ли оно вам?
«Кто пробовал съесть слона?» Это крик голодного человека, воображение которого гипертрофированно неудовлетворенной потребностью. Для сытого предложение абсурдно. Выше верхнего и ниже нижнего - тоже абсурд. Но, если спросить себя, как образуются границы, то абсурд исчезает, выражение начинает плодоносить, и предоставляет выход на «Критику…», которая еще вчера была для вас названием, а автор именем.
Пессимизм чреват надеждой, оптимизм радостью. Скорбь умножается по мере переживания, утихает в процессе осмысливания и улыбается созерцанием.
Не следует торопиться. Оставьте пока все как оно есть.
Для чего менять не устоявшееся на не определенное.
Но заметьте себе в уголке, что «шило» и «мыло» из предыдущего ряда, порядком ниже. Различённое раз, повторяется только в продуманном, осмысленное возрождается в созерцательном, а оно, в свою очередь, подобно млечному пути, проливается видением. А это, всего лишь, порядком выше. И можно бесконечно митинговать на темы – кто устанавливает порядок, пытаясь ошельмовать умника. Но он то знает, что почем. С ним не сторгуешься.
«Откуда» так же бездарно, как и «зачем». Откуда, что берется? Зачем нам это нужно? Уже говорилось: кто вас спрашивает… Добавлю: а разве вам, тем не менее, все тщательно не растолковывается? И разве вы сами ничего не стоите? Разве вас мало насекомили? И разве может быть много, после того, как вы унизили себя богом. Хотите вернуть уважение к себе? Сотрудничайте с Ним, а не раболепствуйте. Сказано дети мои, сказано люблю, чего же еще ждете?
Абсурду присуща своя логика. Она также уровневая. Обратите внимание.
Абсурдно существование в толковании, не абсурдно в согласовании. Это не так доступно, но необходимо, жизненно важно. Если не жизненно важно, то и не необходимо, а значит пока «не следует торопиться». Тавтология встряхивает, абсурд трезвит. Но что толку трясти мертвых? Разодрав одежды формы, обнаруживаешь суть.
Пальцы за поясом, в голове дырка. Таковы некоторые условия гармонии.
О путях не спорят. Как не спорят с очевидностью. Она преодолевается.
Груды книг, очевидно, останутся непрочитанными, миллионы людей непросветленными. «Беспричинная милость» висит над ними дамокловым мечом, несмотря на то, что пути неисповедимы.